Оценка романа «Анна Каренина» Л.Н. Толстого в лекциях В.В. Набокова о русской литературе

В своем письме к Бланш Компф Морис Бишоп писал: «Между прочим, я занят поиском профессора русской литературы. Мне нужен человек, который своим творческим отношением к литературе засосет студентов в аудитории. Единственный, о ком я думаю, — Владимир Набоков"29.

«Лекции по русской литературе» уникальный труд, так как Набоков, по мнению Л. Н. Целковой, «представляет в них в двояком обличии: и как писатель, и как читатель… Он постоянно раздваивается: как писатель он занят профессиональной критикой объекта исследования даже тогда, когда он должен восхищаться, так как все писатели? его соперники, а как читатель он не может скрыть своего восторга даже тогда, когда выясняет недостатки разбираемого автора"30. В одном из интервью Набоков говорит: «Писатель — творец должен внимательно изучать труды своих конкурентов».

Его «Лекции» представляют собой плеяду авторов XIX века, по каждому Набоков дает сведения из биографии и критический анализ их творчества. Его труд — «это писательский разбор для себя, а уже потом для студентов. Набоков продемонстрировал здесь интерес ко всему тому, что его самого поражало и чему он хотел бы следовать».

В.В. Набоков дал такую характеристику одному из своих любимых русских романов: «Одна из величайших книг о любви в мировой литературе? Анна Каренина?"33. Центральным образом лекций, посвященных роману Л. Н. Толстого «Анна Каренина», является его главная героиня. Это самый любимый персонаж Набокова и, по его мнению, самая очаровательная героиня русской литературы вообще. Она молодая и добрая. Её страстная натура выделяет ее среди других светских дам. В ней сосредоточены женственность, чувственность и любовь. Именно вокруг анализа её образа Набоков выстраивает главу об этом романе.

Саймон Карлинский писал: «Лев Николаевич Толстой для Набокованесомненно, крупнейший прозаик. Я даже помню, как он говорил, что? Анна Каренина? величайший из всех романов, ни больше, ни меньше. ?Войну и мир? он тоже любил, но ставил несколько ниже? Анны Карениной?».

Прежде всего, мы обратимся к структуре его лекций, которые посвящены Л. Н Толстому. Набоков, как очень внимательный читатель, обращается к деталям романа, времени и пространству, сюжету, сравнивает эпизоды, приводит обширные цитаты и так далее.

Рассмотрим главу «Сюжет». Несмотря на название, в этой главе, по большому счёту, Набоков раскрывает внутренний мир героев «Анны Карениной», даёт им субъективную оценку. Через образ Анны Набоков.

«вытягивает» по одному остальных персонажей. Например, сравнивает Анну и её брата Стиву, сопоставляет богатый внутренний мир Анны и пустой мир Вронского, живость героини и чопорность её мужа и так далее.

В «Лекциях» Набокова достаточно разрозненная структура, например, в начале раздела автор затронул временной анализ романа, а продолжил его уже в главе «Композиция» и «Хронология Толстого».

Что касается анализа времени. В. В. Набоков в своих «Лекциях» с кропотливостью энциклопедиста «разматывает временной клубок романа». В начале «Лекций» он рассматривает время с точки зрения её художественной составляющей. По мнению профессора Набокова, Толстой открыл такой способ изображения времени и жизни, который «точнее всего соответствует нашему представлению о ней"35. Время в романе Толстого движется с такой же скоростью, что и время читателя. Этим он и пленяет своего читателя.

В главе «Хронология Толстого» Набоков демонстрирует, как исторические события того времени отразились в сюжете романа: «Действие романа начинается в восемь часов утра, в пятницу, 11 февраля (по старому стилю) 1872 г. Эта дата нигде не упоминается, но ее легко установить.

1) Политические события накануне турецкой войны, которые упоминаются в последней части романа, приурочивают его конец к июлю 1876 г. Вронский становится любовником Анны в декабре 1872 г. Эпизод на скачках происходит в августе 1873 г. Вронский и Анна проводят лето и зиму 1874 г. в Италии и лето 1875 г. — в имении Вронского, потом в ноябре они едут в Москву, где Анна кончает жизнь самоубийством майским воскресным днем 1876 г… Облонский читает в утренней газете о графе Бейсте, австрийском после в Лондоне, который едет через Висбаден в Англию. Это происходит перед благодарственным молебном в честь выздоровления принца Уэльского, который служили во вторник, 15/27 февраля 1872 г., и поэтому единственная возможная пятница — 11/23 февраля 1872 г."36. В главе «Композиция» Набоков концентрирует внимание исключительно на времени романа. Он считает, что особенность этого «магического» описания заключается в том, что единовременно развиваются основные линии романа, а задача читателя: «исследовать их синхронизацию».

Стоит обратить внимание на то, как интерпретирована Набоковым жизнь дореволюционной России в главе «Хронология»: «Каков был распорядок дня в состоятельных московских или петербургских домах в 70-е гг. прошлого века? Завтрак, около девяти часов, состоял из чая или кофе, хлеба с маслом или, как у Облонских, калача. Легкий ланч между двумя и тремя часами, а затем сытный обед около половины шестого, с русским ликером и французскими винами. Вечерний чай с пирогами, вареньем и разными русскими лакомствами подавался между девятью и десятью часами, после чего семья удалялась в свои покои, но наиболее легкомысленные ее члены могли завершить день ужином в городе в одиннадцать часов вечера или даже позже"38. А веяния моды (бакенбарды, которые были модными в 70-е годы, красные чулки, платья и костюмы, модные игры в спиритизм), и жизненный уклад представлены более подробно в комментариях к «Лекциям». Набоков обращает внимание студентов на два города — Москву, которая отличается своей патриархальностью и домовитостью, и Петербург — административный, холодный город.

Энн Фридман называла «Лекции» ценным вкладом в «диалог культур». Набоков умело обращает внимание студентов на детали, тем самым демонстрирует совершенно иную, русскую атмосферу романа, которая чужда американским студентам. «…обращает внимание студентов на отдельные места, знакомит их с железнодорожными вагонами первого класса, с часовщиками, раз в неделю заводящими часы, с сортами устриц, цветами в дамских прическах и предпочитает бальные платья из бархата. Заметки и комментарии не равноценны (схема железнодорожного вагона, признаюсь, меня нисколько не увлекла) — но все они помогают представить мир, совершенно не похожий на наш». Нужно обратить внимание и на то, что Набоков сам был частью этой культуры не только потому, что его детство прошло в России, но и по той причине, что семья Набоковых относилась к высшему обществу и сохранили привычки нескольких поколений благородного русского сословия. Б. Бойд пишет о том, что Набоков В. Д. называет сына Lody — «ещё одно проявление англофилии», которое было характерно для нескольких поколений русских дворян.

Одним из ярких комментариев является подробное описание вагона поезда Москва — Петербург, на котором ехала Анна домой: «…но в 1872 г. вагон 1-го класса (который Толстой называет эвфемизмом? спальный вагон?») в ночном поезде Москва — Петербург был устроен примитивно, являясь чемто средним между пульмановской конструкцией и системой? будуара? полковника Манна. В нем был боковой коридор, туалеты, дровяные печи, а также открытые платформы, которые Толстой называет «крылечками», — тамбуров еще не существовало, поэтому снег летел через крайние двери, когда кондукторы и истопники переходили из вагона в вагон. В спальных отделениях гулял сквозняк, они были полуотгорожены от остального вагона, и из толстовского описания видно, что одно купе занимали шесть пассажиров (а не четверо, как в более поздних спальных вагонах). Шесть дам в «спальном» отделении сидели, откинувшись в креслах, трое напротив троих, между противоположными креслами места было достаточно, чтобы вытянуть ноги… Чтобы понять некоторые важные обстоятельства ночного путешествия Анны, читатель должен отчетливо представлять себе вот что: Толстой без разбора называет плюшевые сиденья в вагоне то? диванчиками?, то? креслами?. Оба названия правильны — диван с каждой стороны купе делился на три кресла. Анна сидит, повернувшись лицом к северу в правом углу у окна, и может видеть окна слева, напротив. Слева от нее сидит ее горничная Аннушка (которая путешествует в том же вагоне, не вторым классом, как во время поездки в Москву). С другой стороны, еще восточнее, у самого прохода в левой части вагона, восседает толстая старуха, испытывающая неудобства от смены жары и холода. Прямо напротив Анны старая больная дама укладывается спать, две другие занимают места напротив, и Анна обменивается с ними краткими репликами"42. Набоков на своих лекциях всегда рисовал на доске схему этого вагона, об этом он признавался в беседе с Олвином Тоффлером: «…необходимость просыпаться в установленный час каждое второе утро, бороться со снегом на дороге, идти по длинным коридорам в аудиторию, рисовать на доске карты джойсовского Дублина или устройства полумягкого вагона скорого поезда Петербург—Москва в начале 1870-х —без знания которых ни? Улисс?, ни? Анна Каренина?, соответственно, не имеют смысла"3. Описание вагона тесно связано с анализом «потока сознания» и полусна Анны, её эмоционального состояния. В «Лекциях» есть описание и другого вагона, загородного московского поезда. «Вы увидите, что вагоны этого загородного поезда непохожи на ночной экспресс Москва — Петербург. В этом загородном поезде вагоны намного меньше и состоят из пяти купе. Здесь нет коридора. В каждом купе двери внутри и снаружи, так что люди входят и выходят, сильно хлопая пятью дверями, расположенными по обеим сторонам вагона. Так как коридора нет, кондуктору между остановками приходится стоять на подножке с той или иной стороны вагона. Максимальная скорость загородного поезда этого типа — примерно 35 миль в час».

В.В. Набоков, тщательно проанализировав роман, находит множество перипетий между сценами. Так, в «Лекциях» сопоставляются эпизод смерти лошади Фру-Фру и смерть Анны. Набоков заостряет внимание на одной важной детали — дрожащей нижней челюсти Вронского. «Сломав спину ФруФру и разбив жизнь Анны, Вронский в сущности действует одинаково. Вы увидите, что выражение? у него дрожала нижняя челюсть? повторяется и в том и в другом эпизоде: в сцене падения Анны, когда он склоняется над ее грешным телом, и в сцене настоящего, реального падения с лошади, когда он стоит над умирающим животным. Весь тон этой главы о скачках с ее трогательной кульминацией отзовется в главах, где происходит самоубийство Анны"45. Также В. В. Набоков сопоставляет роды Кити и смерть Анны. По его мнению, сцена родов Кити — блестящее изображение сцены естественности жизни, которая покрыта тайной, в которой синтезируются ужас и красота. Нужно отметить, что автор не сопоставляет роды Карениной и Кити, а именно смерть и рождение, и находит в этих двух сценах художественный образ — свет, который объединяет их.

Помимо всего прочего, Набоков обращает внимание на существенное изменение поведения Анны, когда она возвращается домой, в Петербург. Он сопоставляет два эпизода. Первый эпизод о том, что чиновник из департамента мужа признается в любви, но Анна об этом весело рассказывает мужу, а второй эпизод — знакомство с Вронским, о котором Анна умалчивает.

Набоков считает, что в том момент, когда Вронский дает семье погибшего деньги, тем самым соединяют тайно свои жизни. Ещё одной немаловажной деталью является встреча Анны и её мужа на вокзале, где героиня замечет, как торчат его уши. «Теперь все изменилось. Её страсть к Вронскому — поток белого света, в котором её прежний мир видится ей мертвым пейзажем на вымершей планете».

В «Лекциях» тщательно анализируются сны. Набоков кропотливо собирает «мозаику» снов. При этом сны рассматриваются не с психологической точки зрения, а с художественной. Набоков считал, что именно через сны можно понять искусство Л. Н. Толстого. В данном случае Набоков опять идет от метода сопоставления. Он сравнивает богемный сон легкомысленного Стивы Облонского (о котором упоминает дважды) и кошмарный сон Анны и Вронского. «Мы должны уяснить, что сон — это представление, театральная пьеса, поставленная в нашем сознании при приглушенном свете перед бестолковой публикой… Но в данный момент нас интересует то, что актеры, подпорки и декорации взяты режиссером сна из нашей дневной жизни… Время от времени пробуждающийся мозг обнаруживает островок смысла во вчерашнем сне; …сон может составить единое целое и повторяться, возобновляться, что и происходит у Анны. Каковы же впечатления, которые сон выносит на сцену? Очевидно, что они похищены из нашей дневной жизни, но приняли новые формы и вывернуты наизнанку».

Через мотив сна В. В. Набоков трактует символизм встречи Анны и Вронского.

«Кошмар Анны и Вронского принимает образ страшного мужичка с рыжей бородой, склонившегося над мешком, копошащегося в нем и что-то бормочущего по-французски, хотя по виду это русский пролетарий. Чтобы понять искусство Толстого, важно обратить внимание на то, как строится сон, на соединение обрывков, из которых этот кошмар должен состоять; построение начинается с их первой встречи, когда железнодорожного сторожа раздавило насмерть. Я предлагаю просмотреть все отрывки, где встречаются элементы, из которых составлен этот общий сон. Эти формообразующие впечатления я называю составляющими сна"48.

В основе их сна лежит раздавленный железом сторож, он же является и первым связующим звеном Анны и Вронского. Этот образ встречается Анне уже по дороге домой. «Закутанный, занесенный снегом кондуктор — и истопник, которого она видит в полусне, грызущий что-то в стене с таким звуком, словно кого-то раздирают на части; это все тот же раздавленный человек, только в другом обличье, символ чего-то сокровенного, постыдного, терзающего, ломающего и мучительного, лежащий на дне ее новой страсти к Вронскому. Именно закутанный человек объявляет остановку, на которой она встречает Вронского. Тяжелая железная идея связывается со всеми этими картинками во время ее путешествия домой"49. Толстой почти с самого начала романа создает атмосферу трагичности и напряженности.

Образ Анны и события, связанные с ней, рассматриваются более детально, в отличие, например, от Левина. «Лекции»? достаточно субъективный труд, а Анна, как было сказано ранее,? самый любимый персонаж Набокова, поэтому неудивительно, что автор отводит ей центральное место в своем труде. Левин тоже является одним из любимых персонажей Набокова, в противовес, допустим, Вронскому или Каренину, но Анна всё же более любима писателем. Здесь стоит упомянуть, что Набоков более всего ценил художественный стиль произведения, а не идейную его составляющую, студенты прежде всего должны обратить внимание «не на идеи"50, потому что «идеи в литературе не так важны, как образы и магия стиля». Прежде всего Набокова интересует не то, что думал Л. Н. Толстой и его персонаж, «а букашка, так изящно обозначившая поворот, изгиб, движение мысли"51. Набоков определяет, что является самым важным в романе Толстого: Слово, выражение, образ — вот истинное назначение литературы. Но не идеи"52. По словам самого же Набокова, сюжетная линия Левина больше сопряжена с дневниковыми записями Толстого, где в большей степени преобладали идеи, конечно же, это не обедняет её художественно, но и не занимают такого пристально внимания, как сюжетная линия Анны Карениной. Набоков, хоть и восхищался романом Л. Н. Толстого, не мог не обратить внимание на некоторые недостатки повествования. Именно в этом двояком отношении к Толстому можно увидеть дилемму Набокова — читателя, который восхищается романом, и писателя, который критикует своего «конкурента».

Набоков, прежде всего, обращает внимание на некоторые слабые сцены романа, больше всего он их находит в сюжетной линии своего нелюбимого персонажа Вронского. Например, сцене его «фальшивого» самоубийства: «Но глава неубедительна с художественной точки зрения, с точки зрения структуры романа. Это незначительное событие вклинивается в тему снасмерти, которая проходит через всю книгу и стилистически нарушает красоту и глубину самоубийства Анны. Если я не ошибаюсь, в главе о последнем путешествии героини в ее памяти ни разу не всплывает попытка Вронского покончить с собой. Не странно ли это? Анна должна была бы вспомнить о ней, задумав свой собственный роковой план. Толстой-художник понимал, что тема самоубийства Вронского звучит в иной тональности, что она другого оттенка и тона, решена совсем в ином ключе и стиле и художественно не связана с предсмертными мыслями Анны"53. Или неправдоподобного отправления на фронт после смерти Анны. Сцену «телепатии» Левина и Кити Набоков тоже находит несколько искусственной, но не подвергает сильной критике: «Все это немного натянуто. Хотя любовь, несомненно, творит чудеса, соединяет края пропасти между людьми, и может сопровождаться случаями умилительной телепатии, — все же столь детальное чтение мыслей не очень убедительно. Однако жесты героев прелестны, и вся сцена художественно оправданна».

Набоков упрекает Толстого в отсутствии искусности переходов от главы к главе, в некоторых диалогах и так далее. «Напрасно мы будем искать на страницах романа Толстого искусных флоберовских переходов в главах от одного героя к другому. Структура? Анны Карениной? более традиционна, хотя книга написана через 20 лет после? Мадам Бовари?. Разговор между персонажами с упоминанием других действующих лиц, герои-посредники, устраивающие встречи главных героев, — таковы нехитрые и подчас довольно топорные приемы Толстого. Еще проще его резкие переходы от главы к главе при смене декораций"55. В его «Лекциях» продемонстрировано восприятие романа «Анна Каренина» в сопоставлении с романом Флобера «Госпожа Бовари».

Набоков высоко ценил Г. Флобера, анализ его личности и творчества он включает в цикл «Лекций по зарубежной литературе». «Что касается страдания и радости, мне нечего добавить после Флобера, который уже написал об этом в своих письмах». Как и с Толстым, Набоков познакомился с творчеством Флобера ещё в ранней юности: «К четырнадцати или пятнадцати годам я прочитал или перечитал всего Толстого по-русски, всего Шекспира по-английски и всего Флобера по-французски — не считая сотен других книг.

Сегодня я могу с точностью определить, напоминает ли — по очертаниям или интонации — составленное мной предложение ту или иную фразу какого-то писателя, которого я любил или ненавидел полвека назад; я, однако, не считаю, что какой-то конкретный писатель оказал на меня определяющее влияние".

Читая лекции по творчеству Л. Н. Толстого, Набоков проводит аналогию между ключевыми моментами романов «Анна Каренина» и «Госпожа Бовари», не называя причин данной аналогии.

Мы уже выяснили, что Набоков считает художественный стиль Г. Флобера более изящным по сравнению с несколько традиционным стилем Толстого. Что касается нравственной стороны вопроса в двух сравниваемых романов, то Набоков определяет его так: «Мораль не в том, что Анна должна платить за измену мужу (в известном смысле так можно сформулировать мораль, лежащую на самом дне? Мадам Бовари?). Дело не в этом, конечно, и вполне очевидно, почему: останься Анна с мужем, умело скрыв от света свою измену, ей не пришлось бы платить за нее ни счастьем, ни жизнью». Набоков, определяя дату смерти Анны, проводит параллель со смертью Эммы Бовари: «Она решает покончить с собой и бросается под колеса грузового поезда в этот ясный майский воскресный вечер 1876 г., через 45 лет после смерти Эммы Бовари». По такому же принципу Набоков сравнивает моральное падение двух героинь: «Теперь мы подходим к тому, что обозначалось словом? падение?. В моральном смысле сцена эта очень далека от Флобера, от блаженства Эммы и сигары Родольфа в небольшом, залитом солнцем сосновом лесу неподалеку от Ионвиля. Через весь эпизод проходит развернутое смысловое сравнение супружеской измены с жестоким убийством — тело Анны растоптано и раздавлено ее любовником, ее грехом. Она жертва какой-то сокрушительной силы». И в том и другом романе проходит тема адюльтера, но Анну Каренину Набоков ставит на более высокую ступень нравственного развития, чем Эмму Бовари. Таким образом, Набоков находит точки соприкосновения в сюжетных линиях этих двух романов, обнаруживает сходства и различия во взглядах двух писателей.

Однако совершенно по-разному Набоков относится к двум героиням. В «Лекциях по русской литературе» он сравнивает Анну Каренину и Эмму Бовари: «Одна из самых привлекательных героинь мировой литературы, Анна — молодая, прекрасная женщина, очень добрая, глубоко порядочная, но совершенно обреченная. Выйдя замуж за чиновника с многообещающей карьерой, Анна ведет беззаботную светскую жизнь в самом блестящем петербургском обществе… Анна не обычная женщина, не просто образец женственности, это натура глубокая, полная сосредоточенного и серьезного нравственного чувства, все в ней значительно и глубоко, в том числе ее любовь"60. Она не может вести двойную жизнь, в отличие от других дам светского общества, таких как Бетси Тверская или графиня Вронская. Её характер не допускает тайн и интриг. «Она ничуть не похожа на Эмму Бовари, провинциальную фантазерку, сентиментальную распутницу, пробирающуюся вдоль осыпающихся стен к постелям чередующихся любовников. Анна отдает Вронскому всю жизнь, решается расстаться с обожаемым сыном — несмотря на терзания…». Такую же характеристику образа Эммы Набоков даёт в «Лекции по зарубежной литературе»: «Она лжива, она обманщица по натуре: с самого начала, еще до всех измен, она обманывает Шарля. Она живет среди мещан, и сама мещанка».

Подведя итог нашего параграфа, мы сделаем несколько основных выводов. Во-первых, в «Лекциях» раскрывается двойная позиция автора:

Набоков-критик, который находит те или иные недостатки в творчестве писателей, и Набоков читатель — энциклопедист, который со всей скрупулёзностью разбирает, прежде всего, свои любимые произведения. Вовторых, «Лекции» имеют неоднородную, хаотичную структуру. В главах, посвященных Толстому и его творчеству, он анализирует время, пространство, композицию, перипетии сцен, стиль и тому подобное романа «Анна Каренина». Здесь же стоит отметить, что Толстой, как любимый писатель Набокова, и его роман «Анна Каренина» (в том числе и главная героиня романа) занимают центральное место в его труде. В-третьих, в «Лекциях» Набоков иллюстрирует русский уклад жизни, который помогал глубже понять «Анну Каренину» и был малознаком американским студентам. Л. Н. Толстой писал: «Совершенным произведением искусства будет только то, в котором содержание будет значительно и ново, и выражение его вполне прекрасно, и отношение к предмету художника вполне задушевно и потому вполне правдиво. Такие произведения всегда были и будут редки"63. Можно предположить, что для Набокова «Анна Каренина» соответствует требованиям о «совершенном произведении». В-четвертых, Набоков рассматривает стиль Толстого, его персонажей, сюжет «Анны Карениной» в сравнении с «Госпожой Бовари» Г. Флобера. Он высоко ценил обоих писателей и перенес их традиции в свои романы.