Культурологическая информация в семантике фитонимов (на материале номинаций «калина» и «береза»)

Аннотация

Фитонимы как один из видов семантической лексики, воплощая в себе определенные характеристики растений, отражают духовный мир людей. Их исследование в лингвокультурологическом аспекте позволяет получить определенное представление о многообразных языковых явлениях того или иного народа, а также проследить, как внеязыковая действительность преломляется в языке. Особенности функционирования фитонимов в тексте представляют национальную картину мира, которая отражается в семантике языковых единиц через систему значений и ассоциаций слова с особыми культурно-специфическими значениями.

Ключевые слова: лингвокультурология, коннотация, фитонимы, семантика, текст, языковая картина мира.

Постановка проблемы. Лексикон растительного мира в русском языке постоянно привлекал и продолжает привлекать внимание лингвистов. Ботанические наименования во многом отличаются от других терминосистем, поскольку почти всякое растение (трава, цветок, гриб и т. д.) имеют научное, литературное и народное название. По этой причине каждая из разновидностей словесного обозначения растений рассматривалась в науке нередко самостоятельно, обособленно.

В ХШ1-ХГХ вв. в России появляется большое количество словарей ботанической тематики, врачебных справочников, где представлены не только научные ботанические термины, латинская номенклатура, дано описание растения, но приводятся также народные фитонимы. Составители словарей (Н.М. Максимович-Амбодик, А. Мейер, П. С. Паллас, Н. И. Анненков, Т. И. Вержбицкий, К. Пупарёв) приводили эквиваленты фитонимов из европейских языков. К составлению своих трудов авторы подходили не только с ботанической точки зрения, но они интересовались и лингвистической составляющей: проводили параллели между разными языками, отмечали народные наименования; некоторые словари, с целью более быстрого и точного определения вида нужного растения, были проиллюстрированы. Например, «Ботанический подробный словарь, или Травник» А. Мейера [1], «Ботанический словарь» Н. И. Анненкова [2].

Фитонимы как один из видов семантической лексики, воплощая в себе определенные характеристики растений, отражают духовный мир людей. Их исследование в лингвокультурологическом аспекте позволяет получить определенное представление о многообразных языковых явлениях того или иного народа, а также проследить, как внеязыковая действительность преломляется в языке. Особое внимание исследователей привлекают при этом мотивационно-номинативные поля, экспрессивно отражающие национально-культурные или универсальные особенности изучаемых языков: религиозно-мифологическое происхождение названий растений, сходство с бытовыми предметами или частями тела (человека, животного и т. д.). Так, Н. И. Панасенко в результате наблюдений над названиями растений выявила, что группа фитонимов, связанных с культурологическим компонентом, является самой многочисленной [3, с. 151].

Цель предлагаемой статьи — показать особенности функционирования фитонимов, связанные с их лингвокультурологической характеристикой. В качестве материала исследования взяты лексемы калина и береза. Тексты, в которых эксплицируется коннотативная информация, извлечены из Национального корпуса русского языка. фитоним семантический лексика Изложение основного материала исследования. В МАСе лексема калина имеет два значения: 1. Кустарник сем. жимолостных, с кремовыми цветками и красными ягодами. 2. собир. Красные горьковатые ягоды этого кустарника: Пирог с калиной. Существительное береза зафиксировано в одном значении: «лиственное дерево с белой корой: На склоне небольшого пригорка, у самой дороги, одиноко стояла молоденькая береза. У нее была нежная и светлая атласная кожица. (Бубеннов, Белая береза)» . Как видим, данные слова в лексикографической интерпретации не отражают информацию культурологического характера.

" Калина" - древнеславянское слово, обозначающее, по предположению одних ученых, кустарник, который растет на болоте, а по мнению других, указывающее на ярко-красный, как бы раскаленный цвет плодов. В русской лингвокультуре калина является одним из символов душевной чистоты. Издревле это дерево считается символом девичьей красоты. Калина была символом здоровья, красоты, душевной чистоты у предков-славян.

Красный цвет ее ягод обусловил печальный и, часто, трагический мотив легенд, объясняющих ее происхождение. Одна из них имеет такое содержание. Собирала девочка Калина в лесу ягоды и увидела войско татар. Прибежала она в село раньше ворогов, предупредила людей. Долго бились жители, но врагов было в сотни раз больше. Сожгли они село, а девочке Калине отрубили голову за то, что она известила людей. На том месте, куда упали капли крови, вырос чудо-куст с душистыми цветами в виде белого венка и кроваво-красными ягодами.

Трагический коннотативный фон, обусловленный этой культурологической информацией, проявился во многих поэтических произведениях, ср.:

А чем больше мужицких загубленных жизней —

Тем щедрее калина кораллами брызнет. [Цветаева. Рассвет (1939;1941 гг.)];

На горе калина, Под горою жито;

На горе в калине

Молодец убитый [Суриков. Три девицы].

О калине пели в песнях. В галицкой песне об Оленочке, которую брат хотел продать туркам, девушка покончила с собой, и турки с досады стали рубить на куски ее тело, и тогда калиновые рощи расколыхались от великой печали. Поэтому колебание калины, как и вербы, наклонение ее ветвей к земле — поэтический символ женской печали. Калина качается, как будто девица убивается за милым. Женщина, страдающая от неверности мужа, символизируется со сломанной и брошенной калиной, ср.:

Ах, калина побурела,

Ржавой кровью запеклась.

Ворожить я не умела —

Вьюн-любовь не унялась [Городецкий. Из цикла «Осенница» ].

С калиной связывают и другие предания. Существует легенда о неразделенной любви. Влюбилась одна девушка в пригожего кузнеца, который не замечал ее. Как ни старалась она, не обращал он на нее внимания, проходил мимо. Больше всего любил он гулять по лесу, и решила тогда девушка сжечь тот лес. Пришел кузнец к своему любимому месту, а там все сгорело. Один только калиновый куст сохранился, политый горючими слезами. А под кустом увидел кузнец заплаканную красавицу. Прикипело его сердце к девушке, влюбился он, но было уже поздно. Вместе с лесом сгорела и красота девушки, она быстро состарилась. А калина вернула парню умение отвечать на любовь, и в глубокой старости видел он образ юной красавицы в своей сгорбленной старухе. Но с тех пор горчить стали ягоды калины, будто слезы неразделенной любви. И пошло поверье, будто букет калины, приложенный к исстрадавшемуся влюбленному сердцу, успокаивает боль, ср.:

Солнцем высушит мне слезы,

Ветром посроняет,

И о чем калина плачет —

Никто не узнает [Суриков. Песня].

В русском языке существуют устойчивые словосочетания с компонентом «калина», например, фразеологизмы встретиться на Калиновом мосту имеет значение «любить»; гулять по Калинову мосту — «предаваться разгулью, блудить» .

Отношение к берёзе было двойственным: согласно одним традициям дерево и изделия из него, в том числе из берёсты, считались оберегом от нечистой силы. В частности, берёзовые веники, использовавшиеся в бане, рассматривались и как инструменты ритуального очищения, а накануне Ивана Купалы берёзовые ветки втыкали над дверью, чтобы нечистая сила не проникла в дом. Согласно другим традициям берёзу считали нечистым деревом, в ветвях которого поселяются черти и русалки и которое является воплощением душ умерших родственников. Берёза также считалась деревом, из которого нечистая сила делает свои инструменты, к примеру, ведьмы, согласно поверьям, летают на берёзовых мётлах.

Существует множество народных примет, нашедших отражение в языке, например:

• • Из берёзы весной течёт много сока — к дождливому лету.
• • Осенью листья берёз начнут желтеть с верхушки — весна ранняя, зажелтеют снизу — поздняя.
• • Коли берёза наперёд опушается, то жди сухого лета, а коли ольха — мокрого.
• • Если на берёзах много серёг — к урожаю гороха.
• • Если весною на берёзе много почек — просо будет обильное.
• • Если берёзовая шишка натрое весною — то овёс хорошо родится.

Как видим, все изречения объективируют на языковом уровне наблюдения, важные для сельскохозяйственной деятельности человека.

Я.Е. Боровский отмечает, что в украинском и чешском календарях именем берёзы назван месяц март: «Березозолом в древнеславянских памятниках письменности обозначался месяц апрель. Слово составилось из берёза и из слова зол, не употреблявшегося самостоятельно, имеющего тот же корень, что и в словах зел-ёный, зел-енеть и т. д. Таким образом, слово обозначает зелень берёзы или месяц, в который берёза зеленеет. Вот почему чеш. bfezen обозначает март» [4, с. 35].

Берёза считается одним из символов России, поэтому во многих случаях её название использовалось для описания объектов, связанных с Россией: Перед ними предстал уголок настоящего леса: высокие стройные берёзы, густые могучие ели, трепещущие на ветру осины с редким подлеском [Д. Князева. На привале]. В поле стояла одинокая береза с обвислыми ветвями-косами, а тяжелые клочья туч, выписанные с таким тщанием, что в их пучине чудились медленное шевеление, брожение раскатов густого рокота, зловеще подсвечивала гипнотическая молния. Луна показалась на небе,… молчание природы изредка прерывалось перепархиванием испуганных пернатых и жужжаньем майских жуков, кружившихся около вершин кудрявых берез [Н. Мамышев. Злосчастный].

Исследование фитонима береза в лингвокультурологическом аспекте показало актуализацию прагматического и эмотивного компонентов в семантической структуре лексемы. Так, многие тексты связаны с описанием практического использования денотатов, номинированных словом береза: Сосна, туя, ель, дуб, береза, рябина повышают полезную ионизацию воздуха [П. Крусанов. Перекуем орала на свистела]. В отличие от других центров по художественной обработке дерева, где используются липа и берёза, в Луховицах стали применять невостребованную осину, которая раньше почти полностью уходила в отходы лесного производства [Ю. Карпун. Природа района Сочи]. Мой дед был охотником и как-то вырезал мне из берёзы «летающую бабочку», которая сразу же стала моей любимой игрушкой [Э. Савкина. Если впрягаюсь, то основательно].

Эмотивный компонент реализуется во фрагментах повествовательного характера, передающих ситуации размышления, наблюдения, восторга: Индома здесь разливалась между двумя зелеными пригорками; была неколебима, подобно зеркалу; едва слышен был гул вдали враждующих волн ее; маститые сосны и развесистые березы, окруженные мраком своим, дремали над нею; все располагало мою душу к размышлению [П. Львов. Даша, деревенская девушка]. Береза пружинила, земля бешено срывалась из-под забранных к подбородку коленок, мчалась напором, рушилась куда-то вниз, как из-под крыла самолета при отрыве, — и бежала, замедляясь, вода, чтобы на полном останове — взмыть, принять восторг паденья [А. Убогий. Русский путь Чехова]. Шумите уныло, березы и осины! Шумите для симпатического удовольствия чувствительной души! [П. Шаликов. Темная роща, или памятник нежности].

Лингвокультурологический фон использования фитонимов в тексте ассоциирует березу с женской нежностью, иногда — с одиночеством, светлым тоном человеческих отношений, что вводит лексему в образную систему антропоцентрического характера. Чаще всего такие реализации проявляются в сравнительных конструкциях: — Вот именно это я прежде всего и понял, — перебил он мой раздраженный монолог. — Простая и светлая, как береза. Ты — береза [А. Ткачева. Приворот]. «Вот Автоном, вот жених Аннушки» , — вскричал дядя Карп, обнимая гостя. Андрей стоял, как береза в поле. Он не отвечал уже ни слова; сел на скамье у дверей и смотрел в пол так пристально, как будто бы искал там клада [В. Нарежный. Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова].

Встречаются примеры, в которых береза сочетается с дубом, входя в один художественный образ, передавая гармонию отношений между женщиной и мужчиной. В таких контекстах реализуется как эмотивный, так и прагматический смысл: Будучи недавно в Ясной поляне, я обнаружила два огромных дерева, также сросшиеся стволами, на этот раз это были дуб и берёза, причём очень старые… Видимо, берёза и дуб каким-то образом положительно влияют друг на друга, причём берёза, как более быстро растущее дерево, образует «перемычки» к стволу дуба. [Н. Замятина. Повенчалась берёза с дубом]. Все изделия «РусЭкспорта» поражают воображение, будь то низкий столик, где добытый на реке Мокша (Мордовия) мореный дуб сочетается с карельской березой… [Антиквариат будущего // «Мир & Дом. Сіїу». — 2004 (от 15 июня)].

Выводы. Таким образом, вышеизложенный материал показывает, что изучение фитонимов в лингвокультурном аспекте представляет национальную картину мира, которая отражается в семантике языковых единиц через систему значений и ассоциаций слова с особыми культурно-специфическими значениями.

• 1. Мейер А. Ботанический подробный словарь, или Травник / А. Мейер. — М.: Университет. типография у Н. Новикова, 1781.
• 2. Анненков Н. Ботанический словарь / Н. Анненков. — СПб.: Тип. Имп. АН, 1876. — С. 100−137.
• 3. Панасенко Н. И. Фитонимическая лексика в системе романских, германских и славянских языков (опыт ономасиологического и когнитивного анализа) / Н. И. Панасенко. — Черкассы: БрамаУкраина, 2010. — 452 с.
• 4. Боровский Я. Е. Язычество древнего Киева // История, культура, этнография и фольклор славянских народов: IX Межд. съезд славистов. — М., 1983. — С. 36−39.
• 5. Абезгауз Е. С. Лингвострановедческая лексика в русском языке конца XX — начала XXI вв.: автореф. дис. … канд. филол. наук: спец. 10.02.01 «Русский язык» / Е. С. Абезгауз. — Краснодар, 2011. — 18 с.
• 6. Дубровина С. Ю. Русская ботаническая терминология в этнолингвистическом освещении (на материале названий растений, образованных от названий животных и птиц): дис. … канд. филол. наук: спец. 10.02.01 «Русский язык» / С. Ю. Дубровина. — М., 1991. — 385 с.