Война и мир — центральная оппозиция романа М.А. Булгакова «Белая гвардия»

Михаил Афанасьевич Булгаков связывал свой первый роман с толстовскими традициями. И об этом свидетельствует несколько фактов.

Э. Миндлин вспоминал о том, как страстно автор «Белой гвардии» защищал Толстого на одном из публичных диспутов 20-х годов: «После Толстого нельзя жить и работать в литературе так, словно не было никакого Толстого» [30, с.155]. В очерке «Киев-город», написанном в разгар работы над романом, он утверждал, что «изумительная книга о боях в Киеве будет создана только тогда, когда «явится лет через 50 новый настоящий Лев Толстой» [Приводится по:54, с. 307].

А в «Письме Правительству СССР» от 28 марта 1930 года Булгаков, характеризуя своё творчество, совершенно определенно высказывался по поводу «Белой гвардии»: «Изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной исторической судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии, в традициях „Войны и мира“» [Приводится по: 4, с.447]. Данные доказательства приводились в исследовательской литературе много раз, стали основой для утверждения об исключительном влиянии творчества Л. Н. Толстого на Булгакова-романиста.

В своем романе Михаил Афанасьевич показывает два полюса жизни героев — войну и мир. Мир — все то, что находится в стенах уютного турбинского дома, война — все то, что за его пределами. Город в романе является некой границей между этими полюсами. Продолжая традиции эпопеи Л. Н. Толстого «Война и мир», писатель показывает, что дом служит героям нравственной опорой и поддержкой, в доме отражаются все внешние события и внутренние. А по мнению В. Б. Петрова, в «Белой гвардии» складываются три взаимопроникающих пространственно-временных, сюжетно-событийных и причинно-следственных круга: дом Турбиных, Город и Мир. И если первый и второй круги имеют очерченные границы, то третий — безграничен, потому и непонятен. Следуя толстовским традициям, Булгаков показывает, что в жизни дома отражается все происходящее вовне, но только дом с его вековыми устоями может стать нравственной опорой героям.

Здесь стоит обратиться к двум эпиграфам романа. Первый — цитата из «Капитанской дочки» А. С. Пушкина. Он не только передает эмоциональную интонацию «враждебного времени», но является символом нравственной стойкости героев романа перед трагическим переломом истории. Именно поэтому огромную значимость имеет упоминание о «Капитанской дочке», «сожженной в печи», но воскресшей в памяти Турбиных. Второй эпиграф — фраза из откровения святого Иоанна Богослова. Он указывает на мотив нравственного суда, передает вне временной взгляд на события.

Разбушевавшаяся стихия становится в романе одним из сквозных образов, напрямую связанных с пониманием истории самим Михаилом Афанасьевичем. Стихия в романе — воплощение идеи разрушения: «Революция, а затем и гражданская война не только поставили интеллигенцию перед выбором („за“ и „против“) они разделили ее на „мятущихся“ и „мечущихся“. Поэтому конфликтное поле романа „Белая гвардия“ определилось и внешним, видимым противоречием — столкновением действующих лиц с жестокой исторической закономерностью, — и глубинным, сущностным противоречием добра и зла, гуманизма и жестокости, вечного и сиюминутного в нравственно-философских оценках героев и автора» [37, с. 23].

Говоря о теме войны и мира в романе, стоит сказать о цветовом воплощении этих двух полюсов. Так, «война» в романе — это трагедия, холод, смерть, кровь. Все это передается в красно-черных, багровых тонах. В момент, когда герои оказываются под угрозой, черный цвет — цвет враждебный, цвет хаосаперекрывает все остальные. Черный для Булгаковасимвол дисгармонии, а контрастное сочетание черного и белого, черного и красного, красного и голубого не только делает акцент на скорби отдельных персонажей, но и передает трагизм противоречивого времени.

«Мир» для Булгакова — это белый цвет, который символизирует чистоту и истину. Цвет «мира» был вынесен даже в варианты заглавия романа («Белый крест», «Белый снег», «Черный снег» и т. д.) и вошел в окончательную его редакцию. Современники Булгакова вспоминали, что писатель был готов отказаться от слова «гвардия», но хотел сохранить эпитет «белый», который в восприятии писателя имеет не политическую окраску, а символизирует общегуманистическую позицию «над схваткой»: «Булгаков связывает с белым цветом свои представления о вечных ценностях: о доме, семье, чести, Родине"[37, с.23].