Влияние молодежного жаргона на экологию современной языковой ситуации

Молодежный жаргон как социолект

молодежный жаргон компьютерный словообразовательный Современная языковая жизнь россиян характеризуется активным влиянием на литературный язык нелитературных социальных вариантов общенародного языка: «Для нашего времени — рубежа двух столетий — характерно вхождение в публичную жизнь таких слов и групп, представители которых в своих привычках и пристрастиях связаны с разного рода формами не-литературной речи. Кроме того, отход в области социальной жизни от жест-ких канонов и норм советского прошлого, провозглашение свободы как в общественно-политической и экономической сфере, так и в человеческих отношениях сказываются, в частности, на новых оценках некоторых языковых фактов и процессов: то, что раньше считалось принадлежностью социально непрестижной среды (преступной, мафиозной, просто малокультурной), начинает приобретать „право гражданства“ наряду с традиционными средствами литературного языка» [РЯШ и дома 2002: 3 № 1].

Причину актуализации жаргонов (молодежного, коммерческого, уголовного и др.) исследователи связывают тем, что названные элементы нелитературной речи отражают сущность реальных социально-экономических и властных отношений [Язык. Система. Личность 1998: 22]. С одной стороны, предполагающей открытость для контроля обществом и государством, эти отношения зачастую базируются не на законности, а на «понятиях», то есть на межличностных, межгрупповых или внутригрупповых, клановых договоренностях, компромиссах (кстати, в паре закон — понятие первое слово — литературного, открытого для общего пользования языка, а второе — жаргонное выражение, называющее реалии «закрытой», криминальной среды).

Изменение социально-политических доминант, появление и развитие передел собственности и сфер влияния, смена в связи с этим ценностных ориентиров, проявление таких «язв» общества, как рэкет, наркомания и пр., — вот главные факторы активности арготической лексики [Васильев 2003: 176].

При этом молодежи, как правило, свойственно критическое, ироническое отношение к давлению извне, она стремится противоречить традициям, разрушать их. Молодые люди высоко ценят эпатаж, неординарный жест, поступок, слово. Все это — почва для произрастания молодежного жаргона. Кроме того, молодежный жаргон — это групповой код, пароль, указывающий на принадлежность к «своим», выделяющий носителя из социума.

«Стадный инстинкт» заставляет страдающего от одиночества и внешнего давления подростка искать себя среди себе подобных. Бравируя своей причастностью к группе, «выделенностью», он употребляет слова и выражения, которые приводят в ужас родителей и учителей, но помогают ему самоутвердиться, потому что виртуозное владение жаргоном дает ему возможность добиться более высокого положения в своей среде.

В то же время культурное общество требует языка богатого, выразительного, способного передавать глубокие мысли, сложные переживания. Эти функции в полной мере выполняет литературный язык — продукт долгого исторического развития. Он развивался вместе с развитием всего общества в целом. Чтобы жить и действовать в этом обществе, надо владеть именно таким языком. Постепенно совершенствуясь в своем культурном росте, носитель языка осознает смысловую ограниченность жаргонизмов, их несовершенство, беспомощность перед лицом языка, выросшего на базе органического развития культуры трудовых народных масс. И наоборот, литературно-поэтическая речь, исторически развившаяся, служит для создания настроений, эмоций, переживаний в таких формах, в каких они могут протекать в современных культурных условиях, не разрушая и разъединяя общество, а способствуя его укреплению, объединению его членов. В этом контексте на учителе-словеснике лежит большая ответственность за формирование языковой личности учеников, чья речь особенно подвержена влиянию жаргона. На специально подобранных образцах учитель покажет богатство выразительных средств нашего поэтического языка, а вместе с тем и убожество в этом отношении «блатной музыки».

Отметим, что еще А. М. Селищев, обозревая в своей книге «Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком последних лет (1917 — 1926 г.)» главнейшие явления языковой действительности по ее функциям, писал и о различных влияниях на современный язык: иноязычных, канцеляризмах, церковнославянизмах. Видное место среди этих влияний, по мнению автора, занимают вульгаризмы, в частности «блатная музыка» [Цит. по: ].

Так, А. М. Селищев писал о своих наблюдениях над речью школьников, отмечая, что «блатная музыка» быстро стала исчезать из речи учеников. Исчезли слова, с которыми был только знаком школьник и которые, в сущности, были не нужны ему, например, арелики (деньги), балчик (базар), забуреть — (зазнаться) и др. Дольше всего держатся слова, которые обозначают явления и факты, близкие жизни школьника: лягнуть (наябедничать), двор-ник (дежурный), засыпаться (попасть в беду, получить неуд), загнуть (со-врать) и др. Но то, что осталось в речи школьника, подверглось изменениям: утратилась эмоциональность, какою были окутаны эти слова, они выветрились, «выдохлись». Ученик ими пользуется скорее по привычке, а не по внутреннему интересу к ним.

В общей борьбе за культуру языка дурное влияние жаргонной лексики каким-то путем должно парализоваться. И здесь необходимо отметить, что сам жаргон зачастую оказывается явлением временным (связан с возрастными особенностями носителей языка). Кроме того, отсутствие письменных фиксаций способствует общей неустойчивости жаргона в плане лексического наполнения, в то же время следует отметить и тенденцию к постоянному обновлению жаргона, и его преемственность как социолекта. С одной стороны, жаргонизмы порой называют важные для человека реалии, явления и т. д. Например, здесь распространены слова-названия чувств, настроений, обозначающие человеческие отношения; ругательства, угрозы и т. д. В результате жаргонные элементы зачастую оказываются эмотивами, что также влечет функциональную востребованность жаргона. При этом жаргоны молодежи различаются по своей экспрессии: одни из них очень грубы, агрессивны, в других преобладает юмор.

С другой стороны, востребованность жаргона обусловлена некоторыми естественными явлениями в жизни общества. Так, по мере углубления специализации науки, техники и производства происходит дальнейшее развитие и дифференциация профессиональных жаргонов, например экономического, компьютерного, политического, военного, бюрократического. Вместе с тем интегративные процессы, характерные для развития современного русского языка в целом, способствуют сближению, взаимовлиянию разных профессиональных жаргонов и выходу профессионализмов за пределы своей среды в область просторечия и литературного языка [СРЯ 2003: 74].

В результате в последние десятилетия наблюдается массовое использование жаргонной лексики широкими группами населения вне жесткой зависимости от социальных, профессиональных, возрастных характеристик людей и условий коммуникации: в публичном, деловом общении, в неофициальной, домашней обстановке. Многие исследователи рассматривают процесс жаргонизации современной речи как своеобразную реакцию на еще недавнюю стандартизованность, «приглаженность», определенную безликость публичных выступлений, насыщенных официально-пропагандистскими штампами. В качестве орудия борьбы с «тоталитарным языком» рассматривается, в частности, молодежный сленг, то есть жаргон той части молодежи, которая «весьма критически, иронически относится ко всему, что связано с давлением государственной машины», и «противопоставляет себя не только старшему поколению, но прежде всего — прогнившей насквозь официальной системе» [ВЯ 1996:28 № 3] .

Среди различных видов жаргона наиболее распространен так называемый молодежный жаргон (школьный, студенческий и т. п.). Он включает огромное количество англицизмов и англоязычных образований: шузы — ботинки, хайр — волосы, прическа, маг — магнитофон, комп — компьютер, баксы — доллары, кэш — наличные деньги и т. п. Это еще одно доказательство экспансии английского языка, наблюдающейся уже на протяжении столетия. Калькированные жаргонизмы (засветиться — to flash, зацепить, закадрить, склеить — to hook up и т. д.) активно проникают в речь молодых людей, сочетаясь с общелитературной лексикой в новом, сленговом значении: приколоть кого-нибудь — разыграть; достать кого-либо — надоесть; гнать, парить, дудеть, лечить (уши) — обманывать, рассказывать небылицы; слинять — быстро убраться; оттянуться, отпариться, встрять — повеселиться, хорошо провести время; возникать, взбухать — выражать неудовольствие; облом — сорванное веселье, удовольствие; корки (коры) — шутка, смешная ситуация; вилы — тупиковая ситуация; тормозить, не догонять — не понимать и т. д.

Наряду с лексическими изменениями, язык молодежной «контркультуры» включает в себе и грамматические изменения: «- Я такая говорю, а он типа не слышит …». Десемантизируясь, знаменательные слова либо начинают выполнять функцию артикля (такая) (данный факт уже обыгран самими носителями языка в известном анекдоте о двух русских артиклях — определенном (конкретно) и неопределенном (типа)), либо обозначают речевую ситуацию (типа — «делает вид, что не слышит»).

Границы распространения молодежного сленга расширяются благодаря средствам массовой информации (молодежные программы на радио и ТВ, реклама, адресованная молодежной аудитории и т. п.). На сленге пишутся песни, рекламные слоганы, что определяет степень его воздействия на речевое сознание:

А внизу лежал город, доставший своими огнями, Поглотивший тебя совершенно одну.

Твой брат — алкоголик стрельнул у меня на похмелье.

(Я подобно собаке. Стриж & C).

На двоих один паспорт для развода ментов.

Плейер марки «Романтик» и кассета «Битлов».

(На двоих. Стриж & С) Я умираю от скуки, когда меня кто-то лечит.

Я Весь этот бред.

Сплин Что касается социального и возрастного статуса носителей молодежного жаргона, то на этот счет имеется несколько точек зрения. «Носители молодежного жаргона, — считает Л. П. Крысин, — учащаяся и рабочая молодежь (студенты, школьники старших классов, молодые рабочие), отчасти молодая техническая и гуманитарная интеллигенция в возрасте примерно от 22−23 до 33−35 лет» [Крысин 1989: 39]. Е. Г. Борисова считает носителями жаргона молодых людей от 14 до 25−30 лет [Борисова 1981: 114 /Цит.по: Грачев 1996: 79]. Примерно тот же возраст называют М. М. Копыленко [Копыленко 1976: 183] и авторы книги «Социально-корпоративная лексика» О. И. Щербакова и Е. Т. Бруева [Щербакова, Бруева 1992: 94].

Большинство исследователей свидетельствует о том, что носителями молодежного жаргона сегодня являются лица от 6−7 до 35 лет, то есть учащиеся, рабочая молодежь, молодая интеллигенция, солдаты и матросы срочной службы, а также неформальные молодежные группировки (панки, хиппи, «металлисты» и др.).