Художественные особенности известнейшего произведения Дж. Р. Толкиена, «Властелин колец»

Трилогия «Властелин Колец» — наиболее известное из литературных произведений Дж. Р. Р. Толкиена. Она по праву считается одной из самых читаемых книг в истории мировой литературы. Будучи впервые опубликованным в 1954;1955 годах, роман до сих пор вызывает неизменный интерес у все новых и новых поколений читателей. В наступившем веке «Властелин Колец» переживает очередной, весьма бурный период повышенного к себе внимания. Принадлежность «Властелина Колец» к мировой литературе (в самом глобальном смысле: как во временном, так и в пространственном аспекте) оказывается гораздо важнее, нежели принадлежность его конкретно к литературе двадцатого века.

Еще одна причина, не позволяющая говорить о «Властелине Колец» только лишь как о памятнике литературы ушедшего века, — это существование целой субкультуры, в зарождении которой роман сыграл решающую роль. Истоки этой субкультуры следует искать в «толкиновских обществах», образованных в середине шестидесятых годов (сразу после издания трилогии в Америке) американскими студентами, для которых книга стала поистине культовой. Затем «пламя американского энтузиазма перекинулось и на другие страны» [Карпентер С. 362−364], и толкинистское движение распространилось также по Европе и Азии. Россия в этом отношении не стала исключением: несмотря на то, что первая часть трилогии была опубликована в 1982 году, российский читатель уже был знаком с полной версией романа — благодаря множеству самиздатовских переводов — еще с шестидесятых годов. Движение толкиенистов со временем не только не утратило своей актуальности и жизнеспособности, но и продолжает развиваться, принимая в свои ряды новых поклонников творчества Толкиена.

В рамках субкультуры «Властелин Колец» перестает быть исключительно художественным текстом; он становится неким своеобразным первоэлементом творения особого мира и одновременно свидетельством существования этого мира — Словом, созидающим Материю, инструментом Демиурга, строящего свой универсум, отличный от физической реальности. И хотя для субкультуры несомненную ценность представляют и другие произведения, вышедшие из-под пера Толкиена (в частности, «Сильмариллион»), именно «Властелин Колец» представляется тем краеугольным камнем, на котором держится мироздание в понимании культуры толкиенистов.

Дж.Р. Р. Толкин 40 лет работал над своей самой популярной книгой. Поклонники творчества писателя знают, что трилогия «Властелин колец» родилась из стилизаций под исландские саги и средневековые хроники, из перечня карликов-альвов, позаимствованного в «Эдде», из описания весьма реального Йоркшира, из воспоминаний о прочитанных в детстве романах Хаггарда, из знаний о кельтах, саксах и финнах, о греческой философии и древних языках.

Не раз вставал вопрос об индивидуальном стиле Дж.Р. Р. Толкина, в связи с изучением произведений автора и многочисленных вторичных текстов, созданных по их мотивам (тексты фанфикшн). К сожалению, данный аспект достаточно скудно освещён в научных трудах, поэтому мы попытались дать свой частичный анализ стиля Дж.Р. Р. Толкина.

Итак, не претендуя на исчерпывающий ответ на вопрос о том, что представляет собой стиль произведений Дж.Р. Р. Толкина, ограничимся перечислением наиболее ярких лингвостилистических характеристик трилогии «Властелин колец», выявленных на фонетическом, семантическом и синтаксическом уровнях.

В произведении употребляется поэтическая лексика, например: asunder, bane, dale, ere, fell, fey, foe, marvel, mere, morn, naught, nigh, oft, ore, steed, thee, thou, thy, tidings, wrath, wrought, woe. Слова и выражения разговорного регистра, употреблённые в репликах героев, как правило, выступают в качестве лексической характеристики персонажей: lad, queer, agin, dad, to fool about, to tell off, a tidy bit of money tucked away, prentice, trapse, confounded, fiddlesticks.

Автору свойственно словотворчество. В тексте встречаются оригинальные числительные: eleventy-first (birthday) (111), tweens; Дж.Р. Р. Толкин переносит в выдуманный им мир понятия реальной жизни, несколько изменяя их (gentlehobbit, по аналогии с gentleman); придумывает новые названия для фантастических животных (mumakil); в произведении часто встречаются окказиональные слова, образованные при помощи словосложения: elf-rune, dwarf-make, dwarf-candles, elf-fountains, goblin-barkers.

Одной из важных особенностей стиля Дж.Р. Р. Толкина являются изобретённые им языки народов, населяющих придуманный им мир, так называемое языкотворчество. Интересно, что при всём многообразии языков и наречий можно выделить их родственные связи и проследить развитие некоторых из них. Это объясняется тем, что в процессе создания «новых» языков Дж.Р. Р. Толкин применил свои филологические знания. Известно, что при создании эльфийского языка Дж.Р. Р. Толкин изначально отбирал корни из финского, руководствуясь их фонетическим благозвучием, и приводил их в единую систему. В результате получился уникальный, мелодичный язык со своей лексикой и грамматикой, который до сих пор вызывает восторг у лингвистов и простых читателей. Поклонники творчества писателя собрали и систематизировали все элементы нового языка, присутствующие в книгах Дж.Р. Р. Толкина, и на их основе составили словари эльфийского языка, изобретённого писателем.

Дж.Р. Р. Толкин часто использует слова с ингерентной коннотацией. Около семидесяти процентов такой лексики встречаются в авторских комментариях и описаниях, причём это могут быть как положительно, так и отрицательно окрашенные слова. Вот некоторые примеры слов с отрицательной ингерентной коннотацией: peculiar, oddities, stranded, nasty, trampling, outlandish, startled, grumbling, to duck, prostrate, to dread, vulgar, flabbergasted, annoyance, indignant, troubled, busybody, to snort, menacing, ruefully, indisposed, to fidget, throe, tussle, offensive, to evict, to collapse, to pester, suspicion, nuisance, abominable.

В числе слов с положительной ингерентной коннотацией можно назвать, например: victory, valour, hope, to heal, to cure, mercy, reward, fortune, glory, honour, blessed, unscathed, mirth. Однако следует отметить, что положительно окрашенной лексики в тексте значительно меньше, чем отрицательно окрашенной. Благодаря этому общее настроение произведений остаётся напряжённым, мрачным или печальным, а само трилогия воспринимается как повествование о драматических и даже трагических событиях. Таким образом, можно утверждать, что с помощью коннотативной лексики автор создаёт нужную атмосферу, эмоциональный фон произведения.

При помощи коннотативных словосочетаний (immeasurable halls, everlasting music, endless pilgrimage, endless rustling sigh, marvelous shape, immeasurable strength) достигается ощущение непостижимости и грандиозности происходящего.

Большое количество глагольных форм на сравнительно небольшом отрезке текста обеспечивает динамику повествования: Then tottering, struggling up, with her last strength she drove her sword between crown and mantle, as the great shoulders bowed before her. The sword broke sparkling into many shards. The crown rolled away with a clang. Йowyn fell forward upon her fallen foe[1].

Дж.Р. Р. Толкин активно использовал синтаксические приёмы. В авторских описаниях и репликах персонажей встречаются повторы для усиления эффекта повторяющегося слова. Slowly, slowly he began to crawl aside [2]. Death, death, death! Death takes us all! Ride, ride to ruin and the world’s ending![3].

В тексте часто встречается инверсия. Так, из описания одного сражения можно выделить следующие примеры использования данного стилистического приёма: a crown of steel he bore; naught was there to see, to the air he had returned; then Merry heard of all sounds in that hour the strangest; Eowyn it was…; but glad would he have been to know its fate…[4] Используемая в речи автора инверсия создаёт эффект старинного текста, замедляет темп повествования и создаёт торжественное настроение, тогда как в диалогах персонажей автор использует этот синтаксический приём для передачи эмоций. …so glad am I to see you on your legs [5]; I see the wood as plainly as do you [6]; young was mountain under moon [7]; but there are not men enough in the Mark [8]; nevertheless to Isengard I go [9]; little better would your wages have been [10]; do you not feel the air throb in your ears [11]; these are the strangest trees that ever I saw [12]; almost you make me regret that I have not seen these caves [13].

Дж.Р. Р. Толкин часто использует схему «прилагательное + существительное» в авторских описаниях, тогда как в прямой речи персонажей она практически отсутствует. Очень часто такие сочетания приобретают адгерентную коннотацию. Так, в одном описании (дня рождения Бильбо) можно выделить следующие словосочетания: special magnificence, remarkable disappearance, unexpected return, prolonged vigour, perpetual youth, inexhaustible wealth, devoted admires, welcome demand, nasty shock, decent folk, knowledgeable Sam, startled hobbits, bushy eyebrows, legendary past, deafening explosion, tremendous outburst, perfunctory clapping, indignant surprise, sudden vanishment, unlikely times, outlandish folk.

Дж.Р. Р. Толкин часто использует парную конструкцию «N and N», где N — существительное. Такая модель, также характерная для фольклорных текстов, встречается в авторской речи и в репликах персонажей на протяжении всего повествования (disappearance and return, oddities and good fortune, elves and dragons, cabbages and potatoes, the stranger and the miller, beards and hoods, sorts and shapes, smokes and lights, the dwarves and other odd folk, cellars and warehouses, peace and quiet, relief and laugh, nooks and corners).

Автор довольно часто использует тире или точку с запятой в пояснениях и в репликах персонажей. «People became enthusiastic; and they began to tick off the days on the calendar; and they watched eagerly for the postman, hoping for invitations.» «I don’t know half of you half as well as I should like; and I like less than half of you half as well as you deserve"[14]. «I regret to announce that — though, as I said, eleventy-one years is far too short a time to spend among you — this is the END"[15]. «He looked indisposed — to see Sackville-Bagginses at any rate; and he stood up, fidgeting with something in his pocket"[16]. Эти знаки препинания сигнализируют о дополнительных паузах, определяя темп чтения.

Дж.Р. Р. Толкин использует графические приёмы, преимущественно курсив, которым выделяются слова и выражения, требующие особого внимания читателя в силу своей новизны, необычности (tweens, eleventy-one, mathom), либо авторской эмфазы (At ninety-nine they began to call him well-preserved, but unchanged would have been nearer the mark… Frodo was going to be thirty-three, 33 an important number: the date of his `coming of age'. Our Sam says that everyone’s going to be invited to the party…). 17].