Культура и политика. 
Влияние культуры на политику

Культура сопутствует человечеству на всем протяжении его исторического пути. С исторической точки зрения, политика — явление более позднего периода общественного развития.

В разные времена отношения между культурой и политикой складывались по-разному.

Пожалуй, лишь в марксистской доктрине делается наиболее рельефный прогноз отношений между политикой и культурой. Согласно ей, пространство политики будет, постоянно видоизменяясь, сворачиваться, — в связи с исчезновением при коммунизме государства как института, — а пространство культуры непрерывно расширяться, заменяя своими специфическими способами регулирования социальных отношений способы чисто политические. Под такого рода специфическими способами регулирования понимаются знания, нормы, ценности, воспроизводимые в обществе через систему образования, музеи, театры, кинематограф, книги, средства массовой коммуникации, праздники, язык и т. д. в отличие от политических способов, реализуемых с помощью партий, госаппарата, суда, полиции, службу безопасности, армию, тюрьмы и пр. (1,С. 183).

В каком-то смысле получается, что Человек Культуры, Человек Будущего стоит вне политики по определению. Конкретно — исторически, конечно, преждевременно говорить об актуальности постановки проблемы в таком аспекте в силу существующей социально-экономической дифференциации, как всего человечества, так и отдельных типов общества.

Вместе с тем политологи сегодня уже не могут игнорировать культурологического аспекта функционирования общества в целом и политической сферы жизни в частности. И дело не в том, что очень часто упрощенно понимают политику как «дело грязное», замешанное на насильственных методах, а культуру как нечто «сеющее разумное, доброе, светлое» (5, С. 56).

Заблуждение, кроящееся в формулировании оппозиции «культура-политика» на таком основании, базируется на недопонимании того, что и культура, в свою очередь, может заключать в себе репрессивное начало, если она складывается как монополия знаний, норм и ценностей, обслуживающей существующий истэблишмент. Такая ситуация характерна, например, для тоталитарных режимов, жестко регулирующих информационные и межкультурные потоки. Чрезмерная монополизация системы социальной регуляции может возникать и в рамках демократических режимов. То есть характер самого политического режима не является гарантом культурного плюрализма, а лишь указывает на масштабы его границ и динамику поступательного развития общества.

Культура и политика взаимодействуют между собой как регуляторы жизнедеятельности общества. Политика может прибегать и к силовым, репрессивным методам по отношению к культуре: столкновение христианства и язычества, колонизаторский опыт ассимиляции, большевистская политика 20-х годов, ставящая в жесткие идеологические рамки деятелей культуры и т. д.

Культура, в свою очередь, не оставаясь «беззубой», воздействует на политику через критику, духовные принципы, мировоззренческие представления, ценности, традиции. Политики, не учитывающие культурологический аспект в своей деятельности, обречены.

Выбор пути, политической системы, стоящий перед обществом, непосредственно связан также с культурной и цивилизационной самоидентификацией (самоопределением).

Россия в конце XX столетия решает ту же проблему: каким путем идти, какие политические механизмы использовать для достижения целей модернизации? «Взять все лучшее» у Запада и применить к своей ситуации не удастся в силу социокультурных особенностей российского образа мысли, традиций русской культуры. Каждый народ должен пройти свой путь с учетом культурных традиций. Баланс мирового опыта развития и особенностей национально-культурных традиций определяет, в конечном итоге, успешность процесса модернизации общественной жизни.

Религиозная культура, религиозные традиции непосредственно результируют в политической сфере общественной жизни. Говоря об «исламском факторе», мы вспоминаем иранскую революцию с ее лидером аятоллой Хомейни, события в Афганистане, пакистанско-индийский конфликт, Югославию, Чечню. Ислам становится одним из мобилизующих факторов нации, народа в культурной самоидентификации в контексте претензий на политическое самовыражение (5, С. 58).

Европа стала свидетельницей религиозных войн. Походы крестоносцев, Варфоломеевская ночь — эти страницы истории хорошо знакомы.

В условиях идеологического вакуума, идеологического плюрализма может усиливаться роль религиозного фактора как мобилизующего и столь необходимого политикам для реализации своих программ или даже просто для улучшения своего имиджа. Так, позиция Ватикана, скажем, по вопросу об абортах, не может игнорироваться политическими лидерами Италии, если они не хотят лишиться поддержки изрядной доли электората.

Культурные традиции зачастую самым парадоксальным образом опосредуются политикой. В 70-е годы в Заире членом Народной партии вслед за отцом, матерью, братьями и сестрами становился каждый новорожденный, исходя из живучих традиций родоплеменной организации общественной жизни этой африканской страны: если ты из нашего племени — значит ты член этой партии. Каждый получал значок с изображением своего вождя, т. е. лидера партии. В политической картине Африки, истоках многих возникающих там кровопролитных столкновений, трудно разобраться без учета действия данного фактора.

Столкновение различных культурных систем может принимать межгосударственную или внутригосударственную окраску, может глобализироваться или иметь локальный характер. Таким образом, заявляет о себе ислам, являясь политикообразующим фактором или в рамках одного государства или в межгосударственных отношениях. Примером другого рода являются отношения Восток-Запад, как отношения цивилизационных систем во многом с не совпадающими основополагающими культурными ценностями. Развивающийся капитализм XIX столетия в своей колонизаторской практике зачастую исходил из представлений о местном населении как о варварах, дикарях, которых необходимо «окультуривать». Навязывание стандартов и ценностей чужого образа жизни не могло не встретить сопротивления, со временем политизированного в виде национально-освободительных движений и революций.

Этнографы, социологи (Н.Миклухо-Маклай, Дж. Фрезер, М. Мид и др.) своей исследовательской работой по изучению культуры первобытных народов, аборигенов внесли огромный вклад в просвещение самих «просветителей», и в формирование общественного мнения. Гуманистический пафос их трудов состоит в указании на самоценность любой, даже самой небольшой, культурной системы как частички разноликого человечества, понимании того, что мировая культура существует благодаря такому разнообразию, недопустимости их унификации в угоду политической конъюнктуры (4,С. 97).

Идея эпохи Просвещения о благородном политике, «просвещенном монархе» в XX веке начала осуществляться в виде системы специальной подготовки образования будущей политической элиты. Впервые в истории человечества общество стало целенаправленно прилагать усилия в подготовке политических лидеров, учить политической деятельности. Культура через систему образования напрямую начинает оказывать влияние на кадровую политику, систему продвижения политических лидеров, цивилизованность политических отношений. Образовательный ценз сегодня во многом является определяющим профессиональную пригодность к политической деятельности того или иного кандидата в глазах электората, гражданского общества в целом.

Одним из знаменательных итогов XX столетия является то обстоятельство, что в современном мире культурная политика составляет неотъемлемый атрибут политики любого государства.

Еще в XVIII веке государство не имело регулярной полиции, армии, базировалось на исключительном праве мужчин участвовать в выборах. В XIX в. государство не имело в своей собственности фабрик, заводов, не содержало университетской системы образования, не отвечало за национальную экономическую политику или за качество системы снабжения.

Сегодня мы наблюдаем процесс, как культура из прерогативы отдельного индивида становится предметом, за состояние дел которого публичную ответственность несет и государство.

Содержание и направленность культурной политики говорят о степени развитости страны, ее удельном весе и авторитете в международном сообществе. Культурный потенциал страны напрямую связывается с темпами и способами решения тех или иных возникающих задач.

По-разному в разных странах решались и решаются эти задачи. Большевистская культурная политика 20-х годов, идеи Мао-Цзедуна, известные как культурная революция (перестройка системы производства, распространения и использования культурных ценностей, изменение функций, содержания и форм культуры, обусловленное революцией в экономической и политической системе), — являют собой пример жесткой политизированности культуры в целях «революционного преобразования» общества.

Декрет Совета народных комиссаров «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР», подписанный Лениным 26 декабря 1919 г., излагал сначала цель: «предоставление всему народу возможности сознательного участия в политической жизни страны», а затем и средства: «Все население республики в возрасте от 8 до 50 лет, не умеющее читать и писать, обязано обучаться грамоте …» Параграф 8 декрета предупреждал: «Уклоняющиеся от установленных повинностей … привлекаются к уголовной ответственности» .(2, С. 61).

Автор «методики политграмоты», обязательной в начале 20-х годов, настаивал на возможностях, скрытых, например, в арифметике. Учителям предлагалось строить задачи так:

" Восстание парижского пролетариата с захватом власти произошло 18 марта 1871, а пала Парижская Коммуна 22 мая того же года. Как долго просуществовала она?" Автор методики добавляет: «Естественно, что в этом случае арифметика перестает служить оружием в руках буржуазных идеологов». Досталось даже Бабе-Яге, «хозяйке леса и зверей», изображавшейся как настоящий эксплуататор, угнетающий своих слуг-зверей.

Вся мировая культура рассматривалась через идеологическую призму с определенной классовой позиции. Политически оформлялось «закрытое общество», ориентированное на мировую революцию.

Ни в Китае, ни в России эта политическая доктрина не выдержала испытания временем. Культура, следуя своим законам, вновь заставила вернуться к поиску механизмов, отвечающих законам разнообразия в единстве, динамики через взаимодействие и взаимообогащение.

" Когда я слышу слово «культура», моя рука тянется к пистолету" , — говорил И. Геббельс, министр информации и пропаганды в гитлеровской Германии. За словами последовали дела: жгли книги И. Гете, Г. Гейне, Ф. Шиллера Вызов, брошенный фашизмом Культуре, Человечество огромной ценой преодолело, отстояв право каждого Человека на движение к Свободе через Красоту.

Идеологизированность отношений политики и культуры в годы «холодной войны» (40-е — 60-е гг. XX в.) не способствовала развитию межгосударственных, межкультурных отношений.

Увлечение молодежью музыкой Биттлз политизировано рассматривалось тогда как «влияние буржуазной пропаганды», а гастроли Большого театра за рубежом, — в свою очередь как «демонстрация достижений советского образа жизни» .

В исламских государствах очень жестко регулируются процессы потребления и воспроизводства культурных ценностей. В Иране, например, к таким вопросам относится даже женская мода (длина юбки, ношение чадры, допустимая степень обнаженности тела и пр.). Западная рок-музыка здесь расценивается с позиций тлетворного влияния на молодежь и не поощряется духовными руководителями этой страны.

Современный мир в культурном отношении становится более интегрированным, менее разобщенным не в последнюю очередь под воздействием средств массовой коммуникации и информации, а также процессу демократизации образования. Знакомство с культурами других народов, понимание особенностей их образа мышления помогает осознать единство человеческого рода во всем многообразии его проявлений как особо значимую ценность планетарного масштаба.

Культура показывает свою самодостаточность в отношении государства, определяя действие интегрирующих или дезинтегрирующих тенденций в рамках его границ. Разнородность культур явилась фактором распада Османской империи, Британской империи, Югославии, Чехословакии, СССР. Напротив, в Италии и Германии XIX в., Германии XX в. культура выступила интегрирующим основанием для национального воссоединения.

В отличие от государства, культура не нуждается в границах, политической независимости. Многие народы по политическим причинам оказываются разбросанными по всему миру, но они организуются через землячества, национальные школы, диаспоры, поддерживают связи с соотечественниками, не желая терять культурной самоидентификации,.