Средневековая культура и христианство

Средневековая культура отличалась ярко выраженным церковно-религиозным характером. Это сказывалось во всех областях средневековой культуры — в науке, литературе, школе, искусстве. Церковь освящала своим авторитетом средневековый феодальный строй и была духовной руководительницей феодального общества.

В V — XII в. религиозность масс переставала быть по преимуществу пассивной. Огромное «молчащее большинство» из объекта церковного воздействия начинало превращаться в субъект духовной жизни. Теперь определяющими в ней становились не богословские споры церковной элиты, а бурлящая, чреватая ересями народная религиозность. Возрастал спрос на «массовую» литературу, которой в то время были жития святых, рассказы о видениях и чудесах. Питомниками свободомыслия стали городские нецерковные школы, число которых, начиная с X в. постоянно увеличивалось. Здесь, а затем в университетах развивалась оппозиция официальному церковно-феодальному мировоззрению. Дух протеста и свободомыслия все больше распространялся среди школяров, становившихся более учеными, но отнюдь не более благонравными. Бродячие школяры (ваганты, голпарды), пересекавшие Европу с севера на юг и с востока на запад в поисках учителей поавторитетней, школ получше и жизни посчастливей, создали свою латинскую поэзию, дерзкую, осуждающую церковь, сытых и благополучных, воспевающую радости вольной и полнокровной жизни. В их среде распространялась оппозиция городских низов существующим феодальным порядкам. Остроумные, бичующие пороки общества и прославляющие радость жизни стихи и песни вагантов знала и распевала вся Европа от Толедо до Праги, от Палермо до Лондона [7, c. 98].

XI столетие развивает те культурные тенденции, которые сформировались в предыдущем столетии, однако это не механическое «приращение» к тому, что уже было найдено, а их обогащение и синтез, особенно ярко выступающие в сферах интеллектуальной жизни и искусства. Развитие городов как центров ремесла и торговли, расширение культурного кругозора европейцев, знакомство с культурой Востока, прежде всего арабской, явившиеся в определенной мере следствием крестовых походов, послужили стимулами развития школьного дела и системы образования [7, c. 114].

Кафедральные школы в крупнейших интеллектуальных центрах Европы превратились во всеобщие школы, а затем университеты, бывшие объединениями преподавателей или преподавателей и учеников. В XII веке такие высшие школы сложились в Париже, Монпелье, Салерно, Болонье, Палермо, Оксфорде и других городах.

Средневековые университеты, особенно Парижский, стали центрами схоластики. Однако уже вторая половина XII в. показала, что творческие потенции августино-платонического подхода в схоластике стали исчерпываться. Отсюда проистекал столь жадный интерес к философии Аристотеля, которая проникала в Западную Европу различными путями из Испании, через Толедо, где сочинения греческого философа и его арабских комментаторов начали переводить на латинский язык еще в XI в., через Византию, Италию и Сицилийское королевство, где трудились целые школы переводчиков и где особое внимание уделялось естественнонаучным сочинениям Аристотеля. Наконец, в Западной Европе делались самостоятельные переводы с греческих и даже арабских рукописей. В середине XIII в. Вильем из Мербеке заново перевел основные произведения Аристотеля, ряд важнейших комментариев к ним и отредактировал лучшие из существовавших переводов [2, c. 76].

Учение Аристотеля быстро завоевывало огромный авторитет в научных центрах Италии, Испании, Англии и Франции. Однако в начале XIII в. оно встретило резкое сопротивление в Париже со стороны августиновски настроенных французских теологов, испугавшихся интеллектуального радикализма, заложенного в нем. Последовал ряд официальных запретов, были осуждены близкие к пантеизму взгляды магистров Парижского университета Амори Венского и Давида Динанского, однако аристотелизм в Европе настолько стремительно набирал силу, что к середине XIII в. церковь оказывалась бессильной перед этим натиском и встала перед необходимостью ассимилировать аристотелевскую доктрину. К выполнению задачи по христианизации Аристотеля были привлечены доминиканцы. Синтез аристотелизма и католической теологии осуществил Фома Аквинский (1125/26−1274), чья деятельность была вершиной и итогом теолого-рационалистических поисков зрелой схоластики. Его основные сочинения — «Сумма теологии» и «Сумма против язычников». В них он пытался примирить догму и науку, веру и знание, метафизическое и реальное. Фома исходил при этом не из абстрактно-платонического умозрения ранней схоластики. Он признавал ценность познания, движущегося от чувственного опыта к абстракции человеческого разума. Однако в случае конфликта разума с истинами откровения предпочтение все же отдавалось последним, человеческое знание оказалось бесполезным и даже вредным. Таким образом, конечным критерием науки оказывалась трансцендентная, а не материальная действительность, что в конечном итоге сводило на нет все — усилия познавательного разума. Синтез Фомы оказался иллюзорным и не разрешил проблему взвешенного соотношения веры и разума, что с очевидностью показала вся дальнейшая история томизма (религиозной философии Фомы) [1, c. 56].

Стремление к синтезу проявилось не только в теологии и философии, но и в других сферах интеллектуальной жизни. XIII — XIV века — это столетия «сумм», грандиозных энциклопедических сводов знания, не отличавшихся критическим подходом к собранному материалу, но стремившихся к всеохвату того, что было известно в различных областях, не обязательно строго «научных». Одним из самых популярных сочинений энциклопедического характера в XII в. была «Книга сокровищ» Брунетто Латини, флорентийского юриста и дипломата, объездившего всю Западную Европу. Свою энциклопедию он написал на французском языке, который в то время уже начинал соперничать с латынью как средство международного общения. Латини был наставником Данте.

К XII в. традиционно относят зарождение интереса к опытному знанию в Западной Европе. Накапливались технические изобретения, расширялись познания в медицине, химии и других науках. В период крестовых походов европейцы многое позаимствовали на Востоке. Вошли в научный оборот естественнонаучные сочинения античных авторов, арабских ученых (Аверроэса, Авиценны, Аль-Кинди и др.).

В XII—XIII вв. определенный прогресс наметился в области механико-математических знаний. В Европе широкой известностью пользовались итальянские математики и астрономы. «Книга счета» Леонардо Фибоначчи (1202 г.) положила начало деятельности целой плеяды итальянских математиков, которых отличал интерес не только к теоретическим штудиям, но и практическому их применению, что сказалось на развитии инженерного дела, строительной практики, торговли и финансовой системы, расцветших позже в эпоху итальянского Ренессанса [1, c. 58].

Изменялось отношение к математике и у более широких слоев. В исторических сочинениях и описаниях городов стало отводиться место «количественным характеристикам». Формировались зачатки математико-статистического взгляда на окружающее, предвосхищавшего некоторые тенденции последующего развития европейского знания.

Центром взаимодействия западноевропейской, византийской и арабской культур было Норманнское королевство в Сицилии, где процветали различные науки и искусства, развернулась широкая деятельность по переводу философских и естественнонаучных сочинений греческих и арабских авторов на латынь.

В XII в. жажда познания не только бога, но и мира охватывала все более широкие слои общества, постепенно переставая быть прерогативой лишь ученой элиты. Развивалось «описательное естествознание». Создавались многочисленные бестиарии (книги о животных), лапи-дарии (книги о камнях и металлах), физиологии (наставления в природоведении). В Оксфордском университете переводились и комментировались естественнонаучные трактаты древних ученых и арабов. Философ Роберт Гроссетест сделал попытку внесения математических методов в естествознание.