Рождение театра. 
Создание и деятельность Московского Художественного театра в 1898-1917 гг.

Для создания Художественного театра Станиславский и НемировичДанченко сформировали труппу из молодых актеров. «Я всегда предпочту молодость и художественную неиспорченность актеров их опыту и выработанной рутине», — писал Немирович-Данченко Чехову в 1898 г., перед открытием Художественного театра.

На организацию и подготовку ушли осень и зима 1897 г., и весна 1898 г. Уже составилась труппа, состоящая из нескольких элементов:

• 1) участники Общества искусства и литературы: К. С. Станиславский, В. В. Лужский, А. Р. Артем, А. А. Санин, М. П. Лилина, М. Ф. Андреева, Г. С. Бурджалов, Н. Г. Александров, М. А. Самарова, И. А. Тихомиров, И. Ф. Кровский, Е. В. Шидловская, Е. М. Раевская, художник В. А. Симов;
• 2) ученики Немировича-Данченко по Филармонии: А. И. Андреев, А. Л. Загаров, А. С. Кашеверов, О. Л. Книппер, В. Э. Мейерхольд, И. М. Москвин, Е. М. Мунт, М. Н. Николаева, М. Л. Роксанова, С. М. Судьбинин, И. А. Тихомиров, М. Г. Савицкая;
• 3) провинциальные актеры А. Л. Вишневского и А. Е. Дарского.

Труппа театра составилась из 39 человек — 23 из них составили мужчины и 16 из них женщин. Некоторые из учеников Немировича-Данченко уже имели практику на провинциальной сцене: И. М. Москвин, М. Л. Роксанова, А. С. Кашеверов, О. Л. Книппер.

В своих воспоминаниях Немирович-Данченко писал: «Мы решили готовиться к открытию год. Для уха американского менеджера или итальянского dirretore это прозвучало бы чудовищно: целый год для подготовки театра. А нам и этого едва хватило». Как он позже отмечал, все хлопоты по подготовке нового театра можно было разделить на четыре этапа:

• 1) сближение двух групп — Станиславского и Немировича-Данченко;
• 2) техническая подготовка: поиск театрального здания, заключение важных и мелких договоров, контроль и установка всевозможных хозяйственных и административных частей;
• 3) подготовка «общественности»;
• 4) самое существенное финансирование.

В конце XVIIIв. в русском театре закрепился определенный порядок: труппа подбиралась по амплуа, и, если все места по амплуа были заняты, труппа могла разыграть любую пьесу. Репертуар составлялся под труппу. С развитием драматургии, рамки амплуа в значительной мере приняли строгие очертания, и в казенных театрах главным становится принцип подбора пьес под индивидуальность артистов. Станиславский и Немирович-Данченко отказались от этого традиционного разделения артистов по амплуа /герой, любовник, комик, простак, резонер, фат; героиня, комическая старуха, грандам, травести, инженю, субретка/, так как ориентир только на амплуа часто приводил к специализации в узком круге ролей. С другой стороны, в до режиссерском театре, амплуа выполняло и ещё одну важную функцию соединяющего звена в спектакле. Амплуа как бы само строило спектакль как единое целое из блоков-ролей. При такой технологии режиссер вообще был не нужен.

Константин Сергеевич и Владимир Иванович обсуждали не столько профессиональные качества артистов труппы, сколько их нравственный облик. В марте 1898 г. была собрана комиссия под председательством режиссера А. А. Санина, чтобы выработать устав труппы.

14/27/ июня 1898 г. Станиславский, обращаясь к труппе перед репетицией, поставил цели и задачи нового театра: «…не забывайте, что мы стремимся осветить темную жизнь бедного класса, дать им счастливые, эстетические минуты среди той тьмы, которая покрыла их. Мы стремимся создать первый разумный, нравственный, общедоступный театр, и этой высокой цели мы посвящаем свою жизнь». «Театр — художественная мастерская и школа для артистов, и массовая аудитория для зрителей». «Поэтому следует выработать правильную художественную этику и дисциплину». «Порядок, дисциплина, этика и прочее нужны нам не только для общего строя дела, но, главным образом, для художественных целей нашего искусства и творчества», говорил Станиславский.

Материальный доход, предложенный актерам, был менее выгоден в сравнении с окладами провинциальных театров. Как вспоминает А. Л. Вишневский: «Жалования мне было назначено только 150 р. в месяц, но и это по бюджету театра, считалось много, так как другие /например, Книппер, Москвин, Мейерхольд/ получали только 75 р.».

При распределении обязанностей между инициаторами дела было установлено, что директором-распорядителем будет Немирович-Данченко, которому принадлежит власть в полном ее объеме, а также в вопросах литературных и художественных. Главным режиссером со всеми полномочиями по части чисто сценической становился К. С. Станиславский. Художникомдекоратором был приглашен В. А. Симов, руководителем оркестра назначили молодого композитора В. С. Калинников; гримером и парикмахером стал Я. И. Гремиславский. Служебный персонал по администрации, сцене, гардеробу, составился из 78 человек. А всего персонал театра, вместе с хором, оркестром насчитывал 313 человек.

Для репетиций был взят большой сарай, предложенный Н. А. Архиповым — тогда еще юным помощником присяжного поверенного /впоследствии известный режиссер Арбатов/, на его даче, недалеко от поселка Пушкино. Здесь, 22 июня 1898 г, начали подготовительную работу, репетируя пьесы объявленного репертуара: «Царь Федор Иоаннович» /А.Толстой/, «Чайка» /Чехов/, «Шейлок» /Шекспир/, «Самоуправцы» /А.Ф.Писемский/. Также в постановочных планах театра были взятые из Общества искусства и литературы работы: «Двенадцатая ночь» Шекспира, «Поздняя любовь» Островского, «Потонувший Колокол» Гауптмана, «Трактирщица» Гольдони.

«Репетиции начинались в полдень, продолжались до 4-х, возобновлялись в 7 часов и затягивались до полуночи. Нередко шли параллельно две репетиции — одна на сцене театрика, а другая где-нибудь в лесу или в поле…». «Я почти не выхожу из театра», — писал Мейерхольд. Читке ролей отводилось просторное место; «застольная» работа была длительная, но очень ответственная. Везде существовала серьезная вдумчивость. Так как в планах театра большое значение было уделено массовым сценам, то было решено создать постоянный кадр выходных актеров, из 29 человек. Кроме этого, было решено задействовать в массовых сценах учащихся драматических курсов Филармонического общества. Все актеры были молоды, средний их возраст 21−22 года. Сценический стаж Москвина — сезон в театре Корша и сезон в Ярославле; у Книппер и Савицкойпарочка школьных спектаклей. Пока в Пушкине репетировали, Симов в Иванькове готовил декорации; в Любимовке, где проводила лето семья Станиславского, Лилина и Григорина шили богатые боярские воротники и нарядные головные уборы. Гремиславский готовил картины для целой галереи гримов — и для персонажей, и для толпы, которая должна показать сумму характерных индивидуальных обликов. Всё по точным рисункам, по музейным образцам, отражая всю археологическую тщательность — по-мейнингейски.

Режиссер являлся хозяином спектакля. Впервые он доминировал. Он определял значение каждой частной роли.

Москва заинтересовалась будущим театром, который стал центром сплетен для газет и журналов. Театральная хроника была заполнена заметками и сообщениями о проектах и планах общедоступного театра. Некоторым журналистам не нравилось, что этот новый театр создан «любителем из купцов» и литератором. Так и писалось, что «это афера купца Алексеева и бред литератора Немировича-Данченко». Нападков было достаточно, чтобы московский корреспондент одной из газет в Петербурге надумал взять создаваемый театр под опекунство: «Театру Станиславского и НемировичаДанченко некоторые предсказывают полную неудачу, писал он, однако, едва ли это так. Театр может завоевать симпатии публики. Мне пришлось быть на двух репетициях. Такой ансамбль я видел только у мейнингейцев».

Побывавшие на репетициях рассказывали необыкновенные вещи:

«декорации обещают быть вполне верными исторически и очень эффективными. Среди декораций особенной оригинальностью и новизной декоративных приемов будет отличаться сад с подвигающимися к самой рампе деревьями, не притянутыми по заведенному порядку к боковым кулисам, но разбросанными по всей сцене по её переднему плану. Это должно дать полноту иллюзии"75. А занавес нового театра… Раздвижной. Вот его описание /в газете «Курьер» от 1 октября 1898 г./: «Занавесь плюшевая, раздвигающаяся на обе стороны, как у мейнингецев или в Вагнеровском театре в Байрете. Плюш будет болотного цвета. Раздвижная занавесь имеет целью избегнуть сукон и верхних софитов». Дальше идет о мебели:

«…вся мебель в партере будет заменена креслами, выписанными из Варшавы. В фойе открытая сцена заколочена и закрыта растениями». Дело в том, что театр занимал помещение, в котором до сих пор процветал так называемый легкий жанр: здесь был шантан с открытой сценой. Немало трудов и сил пришлось положить на то, чтобы убрать последние штрихи этого кабацкого заведения. Владимир Иванович Немирович-Данченко вспоминает, что уже, когда начался сезон, алкогольные пары все ещё не выветривались, и в театре пахло вином.

«К театру был повышен интерес самых разнообразных слоев общества. Очень интересуется им молодежь, и студенты просили сохранить для них ежедневно 60 мест"8. «Любопытно, что дирекция получила и от приказчиков многих магазинов просьбы сохранять за ними преимущество на места в праздничные дни». Вот расценка мест, данная в афишах первого сезона: 1ый ярус от 25к. до 70 к., бельэтаж от 60 к. до 1р.20к., партер от 90 к. до 3р.50к., ложи бельэтажа 6р., ложи бенуара 11р.

Открытие представляло двойной интерес: не только новизной самого дела, но и выбранной для премьеры пьесой трагедия А. Толстого, «Царь Федор Иоаннович», 30 лет бывшая под цензурным запретом и никогда на сцене не ставившаяся.

О постройке нового здания думать было рано, ведь на это не было ни финансов, ни времени. Задумывались о театре «Парадиз» на Никитской; и даже чуть было не решились. Однако, в последнюю минуту, когда прибыли в театр подписывать бумаги, на улице, у подъезда все же передумали. Выбор остановился на театре в Каретном ряду «Эрмитаж», заключили договор с его антрепренером Я. В. Щукиным. Договор был на один сезон, но с правом продолжить аренду ещё на 2 года.

Таким непростым образом рождался не только новый театр, но и новое театральное направление, впоследствии всколыхнувшее умы театральных критиков и завоевавшее сердца преданных Художественному театру зрителей.

* * *.

Русская сцена должна была воспрянуть от застоя, выйти из кризиса. МХТ стал преобразователем на русской театральной сцене, создав новый стиль подачи спектакля — новая бутафория, новая декорация, отменены поклоны на сцене, нет музыки в антракте.

Художественный театр как новатор выступил и в профессии режиссера. Так как театр не зависел от государства и обладал творческой независимостью, в отличие театров императорского двора, он мог внести нововведения в постановку спектаклей. Если в остальных театрах актеры подбирались под амплуа, и ими руководил разводящий, в обязанности которого входило следить за речью актеров, то теперь актеры играли в соответствии с требованиями режиссера, который следил и за всеми организационными элементами по подготовке и проведению спектакля. То есть режиссура в МХТ стала значимой частью, чего не было ни в одном русском театре этого периода. Театр дал возможность молодым актерским силам показать себя на театральной сцене.

Слияние драматурга и режиссера, сходность их идей, отсутствие поддержки государства ещё более укрепили веру в создание нового театра. Чиновничество боялось новых течений и новаторских идей, но критика и зритель требовали от театральной Москвы соответствия постановок «передовым идеям», «духу времени», и МХТ отвечал запросам публики, что в свою очередь стало одной из основ его популярности.

Художественный театр оказался конкурентно способным среди множества появившихся, после отмены монополии императорских театров, частных театров Москвы, так как была проведена грамотная финансовая политика: театр предоставлял дешевые и удобные места для большинства широкой публики рабочего класса; была налажена хорошая организация и тщательная работа при подготовке спектакля — правдивые декорации и бутафория, что также отличало его от остальных московских театров, плюс новизна в репертуаре. Следует отметить, что на сцене императорских театров ставили одинаковые постановки. Негативные заметки в газетах также подогревали ещё больший интерес у зрителей к новому Художественному театру.