Проблемы пристрастности и нейтралитета в рамках системного подхода

Ключевые вопросы в системной терапии — это те, которые помогают прояснить ограничения на пути изменений, оценить готовность системы принять новые идеи, которые могли бы привести к новым решениям [19].

Акцент здесь делается на систему, а не на физическое лицо. Прояснение поведения, в свою очередь, может привести к возникновению новых задач, вопросов, которых не решить в рамках данной работы. Однако автор (Дуайер) считает, что необходимо хотя бы обозначить круг этих вопросов и подчеркивает, что не хочет «переписывать» техники Радуги, подгоняя под теорию системности. Для практиков «Театра угнетённых» наверняка будет важно определить философские и политические основы, которые будут затрагиваться при подходе к использованию метода с точки зрения системности.

Одним из основных принципов теории систем является то, что ни одна часть «внутренней интерактивной системы не может иметь одностороннего контроля над остальным или над любой другой частью» [3].

Бейтсон отвергает понятие власти, в смысле одностороннего контроля, как «гносеологического безумия» [3]. Однако это предполагает, что есть такая вещь, как чисто внутренняя интерактивность системы. Но, например, в России семейная система, конечно, сильно зависит от внешних социальных, экономических и политических систем. [13].

Когда терапевт больше внимания уделяет гносеологической части «кругового» объяснения поведения, с которым сталкивается клиент в прямом («линейном») смысле, то это может легко привести к обвинению жертвы [6].

Например, если женщина говорит своему терапевту, что она чувствует себя подавленной, потому что муж бьёт её, то, конечно, более важным вопросом будет не «Что Вы делаете, что побуждает мужа ударить Вас?», а «Что можно сделать, чтобы муж взял ответственность за насилие на себя и прекратил его?» .

Ситуации, когда один человек становится угнетённым вследствие злоупотребления властью другим человеком, наиболее часто встречаются в практике «Театра Угнетённых» .

Это льет воду на мельницу форум-театра, где работает предположение, что антагонист стремится к своей роли угнетателя и к власти над главным героем, не желающим сдаваться без боя. Это предположение близко к системной теории и рождает вопросы терапевта (или практикующего театрального терапевта). Задача состоит в том, чтобы задать вопросы, не обвиняя жертву, и без того угнетаемую с другой стороны. Упрощать роль в сложной системе нельзя, ибо с упрощением приходит обвинение.

Сила форум-театра (или терапевтического вмешательства), который подходит к решению проблемы с «линейных позиций» в том, что выступая на стороне угнетенного, он позволяет выравнивать ситуацию. А слабость в том, что угнетённый человек постоянно рассматривается как объект чьих-то властолюбивых посягательств и в нём очень трудно не увидеть несчастную жертву.

Очевидно, здесь имеется целью исследование способов, с помощью которых угнетённый может бороться против угнетателей. Но эта борьба отнюдь не всегда ведёт к системным изменениям. Если рассматривать театральное действие форума, в котором предлагается только выбор одностороннего вмешательства в отношения диады «угнетатель-угнетённый», то отношения между двумя людьми становятся похожи на раскачивание на качелях: вверх-вниз, выше-ниже, быстрее-медленнее, но каждый по-прежнему сидит на своём месте.

При слишком «линейном» анализе и техниках существует опасность «застревания» в терапии. Если не учитывать системность, то можно увязнуть в других вопросах. Например, в случае с Ксавьером, если терапевт чрезмерно идентифицируется с какой-либо частью системы и становится «более заботливым», это может оказаться ловушкой, терапевтическая сессия может быть неэффективной. Примерно об этом пишет Вильямс [20], отмечая, что поначалу система может дать поблажку, но если её не учитывать, то она проявит свою жесткость в любом случае и это будет проверкой для терапевта.

В этом случае терапия будет далека от оказания помощи клиенту (не будет возможности для поиска новых решений, изменения), а скорее окажется новым стабилизирующим агентом «социального атома» клиента и, таким образом, — частью проблемы.

Именно поэтому системная терапия сохраняет нейтралитет. Этому термину в теоретической литературе по системной семейной терапии уделяется особое внимание. Впервые термин появился в работах Миланской школы семейных терапевтов [16].

Системный семейный психотерапевт, например, пытается смотреть одинаково ровно на каждого отдельного члена системы или «силового блока» семьи. И это не потому что терапевт холоден и равнодушен, а потому что вмешиваться нужно системно, насколько это возможно, учитывая и поддерживая разные уровни (метауровни) [16]. Терапевту важно учитывать то, как работает система в целом, а не просто «обвинить/наказать» одних и «присоединиться/поддержать» других членов системы.

Здесь проблемы могут возникнуть, когда терапевт декларативно выражает любопытство и неприсоединение, чтобы не сразу связаться с проблемой. Он уже заранее видит желаемый результат терапии.

Но более широкое «свободное от ценностей» понимание «нейтралитета» в миланской школе предполагает, что «нейтральный терапевт не заинтересован обвинять кого-либо или изменять систему». [17].

Здесь терапевт является скорее экспертом в отношении технических знаний, то есть способным понять и объяснить семье логику их системы, такую, какая она есть. Это само по себе может побудить семью к изменениям.

Ферлонг и Липпе высказывают предположение, что радикалистский подход к сохранению нейтралитета не всегда оправдан. В чём, например, будет смысл нейтралитета, когда в контекст истории клиента включены суды, служащие различных других государственных учреждений и т. п. [11].

Следующий этап в развитии метода — выработка чётких теоретических основ.

Театр «радикального нейтралитета» — это, конечно, не совсем то определение, с которым бы согласилось большинство практикующих метод в попытке описать своё отношение к возможным результатам театрально-терапевтических воздействий.

Но с другой стороны, именно метод Радуга Желаний является своеобразным воплощением недирективной модели терапии [12].

Если эти методы связывать с открытием театра-мечты (как сновидения — «царской дороги к бессознательному»), то стоит также задуматься о роли режиссёра как со-творца всех «театральных сновидений». Боаль часто обращает внимание на движение героя на сцене, сравнивая этот процесс с письмом, которое потом будут читать [4].

Это «письмо», конечно, пишется по заказу директора мастерской — режиссёра. С самого начала, получая информацию от главного героя, режиссёр уже ищет конкретный способ постановки динамической картины полученной информации. Возникает определенное видение проблем главного героя, гипотезы. В этом процессе какие-то детали опыта героя привлекают больше, чем другие, и работа с главным героем нацелена на создание карты «терапевтической реальности» [15].

Новичкам в терапевтической режиссуре необходимо развивать определённые навыки, чтобы поддерживать догадки о том, какие методы и приёмы лучше использовать, когда, с кем, в каких вариациях, с какой целью.

Необходимо обсуждение многих теоретических вопросов, обмен мнениями и чувствами между участниками на семинарах, в группах, чтобы метод развивался и совершенствовался.

Боаль приглашает к экспериментам, считая, что метод изобретён для того, чтобы принести пользу людям, а не чтобы люди адаптировались под техники метода, говоря проще: метод — для людей, а не люди — для метода.

Но многие его коллеги предпочитали строго придерживаться рамок выученных и отработанных техник.

В книге Боаль упоминает Морено и других психотерапевтов, но прямых ссылок не делает. И обсуждения таких вопросов, как, например, асимметричность в отношениях клиент-психотерапевт или возможные виды переноса, на страницах книги не найти.

Адриан Джексон, переводчик Боаля, предполагает, что читатель должен относиться к книге «…как хороший повар: комбинируя рецепты, играя с ингредиентами, чтобы удовлетворить вкусы едоков» [12].

С этим можно согласиться, если Поваренная книга содержит идеальные рецепты «театральной кухни» для режиссёра-ведущего, где изложены основные терапевтические техники и теоретические основы.

театральный терапевтический актер боаль.