Палеолит. 
Исторические памятники периода палеолита, неолита и мезолита на территории Беларуси

Проникновение первых людей на территорию Беларуси определялось двумя моментами: скоростью распространения человека из мест своего начального обитания и природно-климатическими условиями Беларуси.

Максимальное рисское оледенение, соответствовавшее среднему палеолиту, полностью покрыло территорию Беларуси сплошным ледниковым щитом и на десятки тысяч лет исключило возможность обитания здесь человека. Следующий, валдайский ледник, совпавший с периодом позднего палеолита, достиг северных районов Беларуси. Его южная граница проходила близ современного смоленского поречья Днепра и верховьев Немана. Наступление и отступление ледников приводило к сложнейшим геологическим трансформациям. Во время таяния ледника бурные потоки воды размывали поверхностный слой, оставляли мощные наносы. Стоянки смывались, погребались под толщей ледниковых отложений. Все это чрезвычайно затрудняет поиск палеолитических местонахождений.

К тому же население в тот период было крайне малочисленным, разбросанным на больших пространствах. На территории Беларуси не было естественных пещер, в которых обычно устраивали свои стойбища древнейшие люди и которые меньше подвержены разрушению.

О времени появления на территории Беларуси первых людей существуют два мнения. В 30-х гг. нашего столетия белорусский археолог К. М. Поликарпович высказал мысль о возможности заселения территории Беларуси уже в эпоху среднего палеолита. Свой вывод он обосновывал тем, что при раскопках, проводившихся им в конце 20-х гг. палеолитической стоянки близ д. Бердыж среди позднепалеолитических орудий труда были найдены обработанные кремни, а также небольшое рубильце. Отдельные изолированные находки из кремня, имевшие мустьерские черты, были также обнаружены случайно близ г. п. Светиловичи, в оврагах урочища Каменной Горы на р. Беседи, близ деревни Клеевичи, и около дер. Обидовичи в Быховском районе.

В 1953 г. К. М. Поликарповпчем были предприняты поиски самой мустьерской стоянки в Бердыже. При раскопках было собрано значительное количество больших кремневых желваков, а также отщепы, чешуйки и пластины. Некоторые из отщепов и пластин, как ему показалось, имели следы сбивания с нуклеуса мустьерского типа. Исследователь выделил 17 скребел мутьерского облика и датировал этот материал второй половиной среднего палеолита.

В Беларуси пока известны и исследованы две стоянки этого времени: Бердыжская и Юровичская. Обе они находятся на юго-востоке республики в Гомельской области. Методами радиактивного датирования возраст Юровичской стоянки определен временем 26, а Бердыжской — 23 тысячи лет.

Природные условия для жизни людей были тогда крайне неблагоприятными. Северные области занимал ледник последнего (валдайского) оледенения, трижды наступавший и отступавший. К югу от него широкой полосой простирались заболоченные низины и тундра, затем — холодные степи. Видимо, заселена была только южная часть территории Беларуси.

Основным источником существования людей была охота. Охотником человек вышел из мира животных, преимущественно охотником он оставался до конца каменного века. В позднем палеолите в условиях, близких к арктической тундре, основным объектом охоты был мамонт. Мамонт давал человеку мясо, шкуру для одежды, кость для орудий и оружия, строительный материал для шалашей и топливо для обогревания. При раскопках Бердыжской стоянки найдены кости 50 особей мамонтов. Охота на крупного и сильного животного требовала коллективных усилий. Применялась облавная или загонная охота. Используя для устрашения огонь, люди загоняли мамонтов в топи болот или к кручам обрывов и добивали камнями, метательными копьями. Позже, вероятно, научились устраивать ловушки в виде ям, вырытых на тропах, по которым мамонты ходили к водопою. По мере совершенствования метательного оружия в число промысловых животных были включены дикая лошадь, бык, шерстистый носорог, бурый медведь, волк, песец, даже суслик и водяная крыса.

Каменные орудия труда позднего палеолита были расчитаны в основном на обработку всего того, что давал мамонт. Так, для очистки шкур и изготовления из них кожи широко использовали плоские кремневые скребки. Кость и рог обрабатывали резцами с острыми режущими концами. Оружием служили копья и более легкие дротики, которыми можно было поразить зверя на некотором расстоянии. На конце копий и дротиков укреплялись кремневые наконечники. В материалах раскопок Бердыжской и Юровичской стоянок представлены все основные типы позднепалеолитических орудий из кремня (резцы, скребки, ножи, проколки, наконечники с боковой выемкой и др.).

В палеолите кремень собирали на поверхности, на склонах речных долин, иногда извлекали его из меловых обнажений. Такие обнажения имеются около Бердыжской стоянки. Из местного кремня изготовлена большая часть орудий, найденных на стоянке. Использовался также галечный материал, собранный на берегах рек.

Способ оббивки кремня, единственный почти в течение всего раннего палеолита, сохранился и позже как начальный или промежуточный этап в изготовлении изделий из камня. Так, прежде чем приступить к окончательной отделке предмета, куску кремня придавали форму пусть грубую, но близкую форме будущего изделия. Это достигалось оббивкой. Экспериментаторы полагают, что оббивка, посредством которой от желвака отделялись лишние части, производилась на весу без упора в какое-нибудь тело. В конце раннего палеолита появилась техника скола. Сначала ударом по краю желвака сбивался кусок, после чего образовывалась относительно ровная площадка. В дальнейшем ударами по краю площадки скалывали тонкие пластины. В среднем палеолите они были широкие и треугольные.

В позднем палеолите техника скола кремня усовершенствовалась. Большое внимание стали уделять оформлению нуклеуса. С него удалялись все лишние части и выступы, формы его удлинялись. Чтобы свести до минимума искривление снимавшейся пластинки, нижний конец нуклеуса заострялся. Ударной площадке придавался вогнутый вид. Пластины снимали точно рассчитанными ударами по краю площадки. Использовались также каменные, костяные или роговые посредники, по которым ударяли колотушками. Пластины получались ровными, тонкими, узкими, с правильными параллельными гранями.

В конце палеолита мамонт исчезает и его место занимает северный олень. Находки костей северного оленя известны уже в остеологическом материале Бердыжской позднепалеолптической стоянки, но господство северного оленя приходится на завершающую стадию палеолита и начало мезолита. В позднемадлепских стоянках Центральной Европы останки северного оленя в среднем составляют более 70% останков всех млекопитающих. Вся культура человека этого периода базировалась на охоте на этого животного. Северный олень пуглив, осторожен и ведет миграционный образ жизни. В стада он собирается только в начале короткого лета. Наблюдения над остеологическим материалом древних стоянок Европы позволяют прийти к выводу, что основные запасы мяса делались в этот период. Недалеко от летних пастбищ человек устраивал и свои временные поселки. По-прежнему, вероятно, практиковались западни и ямы. Уже в древности люди заметили, наверное, что олень любопытен, и привлекали его внимание надетыми на голову рогами, как это делают и теперь эскимосы.

Основным охотничьим оружием стал гарпун, сделанный из рога северного оленя. Охота требовала изобретательности, опыта, наблюдательности, хорошего знания повадок животного. Кроме оленя, охотились на зайцев и белых куропаток, используя для этого силкн, сделанные из сухожилий оленя.

В позднем палеолите, как считают, возникает рыболовство, о чем свидетельствуют находки костяных острог. Правда, в материалах белорусских позднепалеолитических стоянок эта сторона хозяйственной деятельности еще не получила убедительного отражения, что, по-видимому, объясняется все еще слабой изученностью здесь этой эпохи.

Практиковалось и собирательство, которое не могло тогда получить значительного развития в силу географических и климатических условий. Однако быт эскимосов, живущих в сходной среде, дает примеры, свидетельствующие о собирательстве даже в суровых условиях тундры и лесотундры.

Свои поселения (стоянки) люди устраивали недалеко от тех мест, где водились стада мамонтов. Располагались они как обычно на возвышенных местах.

Поселения Пушкари и Костенки, близкие в культурном отношении стоянкам на территории Беларуси, функционировали всего несколько десятков лет. Мезинское поселение, по подсчетам украинского археолога С. П. Бибикова, существовало 23 года.

Изучая конструктивные особенности палеолитических жилищ, ученые пришли к выводу, что длительность существования стоянок обычно не выходит за пределы 50−60 лет. Это в целом согласуется с материалами исследования быта позднепалеолитического человека. Бродячие охотники по мере истребления животных вынуждены были периодически менять места своего обитания.

В.Д.Будько же считал, что стоянка не была разрушена и что на ней сохранились следы нескольких построек, выделяемых по расположению крупных костей мамонта и остаткам очагов в виде плотной массы костного угля мощностью до 0,7 м. В определенном порядке были расположены и бивни мамонта: тонкие концы их обращены к центру предполагаемого жилища.

В культурном слое выявлены остатки не менее двух очагов, о чем свидетельствуют скопления углистой массы и обожженные камни внутри округлых выкладок из валунных камней и песчаниковых плиток. Ряд валунных камней и песчаниковых плиток расположен в стороне от очагов, и существует мнение, что они отмечают границу жилища.

В культурном слое обнаружены костные остатки мамонта, первобытного быка и песца. Кремневый инвентарь представлен концевыми скребками, пластинками, боковыми резцами. Найдено также два острия типа граветт.

Некоторые находки заслуживают особого внимания, они связаны с художественным творчеством верхнепалеолитического человека. Это прежде всего, пластинка из бивня мамонта, на которой резцом нанесен орнамент в виде чешуи рыбы. Точно такой орнамент покрывает пластинки, найденные в раскопках верхнепалеолитической стоянки Елисеевичи, находящейся в Брянской области, недалеко от границ Беларуси. Это обстоятельство указывает на культурно-историческую и хронологическую близость Юревичской стоянки с Елисеевичской. Можно отметить также несколько пластин, покрытых беспорядочными штрихами. Очень интересной находкой является небольшая мотыга из бивня мамонта.