Современный миф как результат взаимодействия традиционной мифологии и идеологии

Современный миф как результат взаимодействия традиционной мифологии и идеологии Проблеме современного мифотворчества в настоящее время уделяется значительное внимание. По-видимому, подобная ситуация обусловлена переоценкой феномена мифа и его роли в обществе. Закрепление за мифом статуса универсального культурного феномена и приводит к возникновению проблемы современного мифотворчества. Что представляет собой современный миф, какова его связь с мифом традиционным, какова роль современного мифа в обществе? Ответы на данные вопросы имеют важное методологическое значение, поскольку позволяют понять механизмы различных социальных процессов.

Для того чтобы понять природу современного мифа, необходимо сравнить его с мифом традиционным. Для первобытного социума мифология являлась универсальной целостной системой обобщения и концептуализации опыта. В первобытном коллективе мифология, выполняя ряд важнейших социальных функций, являлась, по сути, фундаментом, на котором выстраивалась вся система социальных отношений и институтов. Мифология представляет собой систему мифов, иными словами, миф является основным составляющим элементом мифологии. К характерным свойствам мифа можно отнести высокий уровень синкретизма, то есть неспособность к четкому субъект-объектному различению, и то, что миф практически не способен выработать и сформулировать общие абстрактные понятия. Кроме того, миф представляет собой продукт коллективного творчества.

Особое внимание стоит обратить на то, что в мифе эмоционально-аффективные компоненты преобладают над рационально-рефлексивными, поскольку миф есть результат преимущественно спонтанной и бессознательной деятельности сознания. Поэтому в мифе весь массив полученного субъектом опыта структурируется своеобразным способом, вследствие чего мифологическая картина реальности отличается внешней нелогичностью и причудливостью. Впрочем, эта причудливость не должна приводить к мысли, что миф полностью лишен какой бы то ни было внутренней логики. Как замечает по этому поводу отечественный исследователь Е. М. Мелетинский: «Причудливая фантастичность первобытной мифологии и ее стихийный идеализм не исключают, однако, познавательного значения мифологических классификаций и упорядочивающей роли мифов в социальной жизни племени"1. В противном случае мифология была бы не способна выполнять свои социальные функции. Таким образом, мифология для первобытного социума являлась универсальной системой миропонимания, в соответствии с которой человек выстраивал всю систему социальных отношений. Иными словами, мифология в традиционном обществе была главенствующей.

В процессе исторического развития традиционные общества сменяются обществами более развитыми. Развитие и усложнение социальной, экономической и политической сфер жизни общества приводит к тому, что мифология утрачивает свое положение доминирующей системы миропонимания. Начинается процесс распада традиционной мифологии, вследствие чего из первичного мифологического синкретизма выделяются различные формы общественного сознания. Поскольку традиционная мифология становится не способной удовлетворять новые духовные запросы, возникает потребность в серьезном пересмотре духовных норм. Подобные тенденции приводят к появлению развитых религиозных систем, а затем и рационалистических форм миропонимания философии и науки. Таким образом, рационализация разрушает мифологию как целостную систему.

Тем не менее, рационализация и распад мифологии как целостной системы не означает ее полного исчезновения. Миф прочно входит в культуру, например, становится основой для различныхрелигиозных систем, фольклорных традиций, художественного творчества. Несмотря на это он постепенно вытесняется на периферию общественного сознания, уступая место более рациональным формам сознания.

В этой связи возникает вопрос: если мифология как целостная система миропонимания в ходе рационализации общественного сознания преодолевается, то что представляет собой современная мифология? Действительно, мифология как форма миропонимания, рационализируясь, разрушается. Но, как было уже сказано, она продолжает существовать в форме религий, художественного творчества и т. д. В данном исследовании мы рассмотрим такую форму современного мифотворчества, как политическая мифология, поскольку политическая сфера жизнедеятельности общества достаточно рельефно демонстрирует всю специфику современной мифологии.

Говоря о феномене современной политической мифологии, мы неизбежно подходим к феномену идеологии. О том, что современное мифотворчество является феноменом, относящимся к сфере идеологической практики, говорят свойства современного политического мифа. Если обратиться к характерным свойствам традиционного мифа и сравнить их со свойствами мифа современного, станет очевидным, что сходство между феноменами в основном внешнее. Современный миф это та же идеология, но с явным преобладанием иррационального элемента. Современный политический миф представляет собой не спонтанную реакцию социума, а результат рациональной деятельности. Теоретизация не свойственна традиционному мифу, современный же миф, наоборот, является итогом рациональной теоретической интеллектуальной деятельности и потому частью идеологической практики. Но в чем тогда заключается своеобразие современной мифологии, если она есть лишь часть идеологии? Здесь следует сказать, что современная мифология это не только идеология, она имеет связь и с мифологией традиционной. Убедиться в этом можно, рассмотрев процесс взаимодействия мифологии и идеологии.

Процесс взаимодействия мифологии и идеологии начинается с разрушения целостной системы традиционной мифологии вследствие рационализации общественного сознания. Главный итог рационализации мифа заключается в том, что рациональная рефлексия над мифом позволяет вычленять в его смысловом пространстве определенные структурные единицы, обладающие большой смысловой нагрузкой и, самое главное, несущие в себе социальный смысл. Данные структурные единицы можно назвать мифологическими символами. Для архаического социума миф представляет собой истинное повествование. Содержание мифа не символично, конкретно и требует буквального понимания. Миф в символ превращает рационализация. Вторгаясь в смысловое пространство мифа, рациональность разрушает его органическую целостность, позволяя взглянуть на сюжеты мифа как на совокупность символов. То есть, при рациональном анализе мифа в его сюжетах обнаруживаются устойчивые структурные смысловые единицы, для характеристики которых используется понятие символа. На наш взгляд, такое понятие, как символ, наиболее точно характеризует природу данных сюжетных смысловых единиц мифа.

Мифологический символ предполагает не просто передачу информации в виде конкретного сообщения, символ предполагает некоторое глубинное содержание, включая в себя множество уровней смысла. Символ передает информацию не явным образом, поэтому для его расшифровки требуются интеллектуальные усилия или же работа интуиции; последняя даже в большей мере способствует расшифровке символа, так как толкование мифологического символа происходит при участии бессознательного. В ряде случаев это даже не интеллектуальное толкование мифологического символа, а процесс «узнавания» устойчивого мифологического архетипа в различных конкретных исторических обстоятельствах. Подобное утверждение необходимо понимать в следующем значении.

Говоря о мифологических символах, мы указали на то, что они обладают социальным смыслом, или социальной значимостью. Мифологические символы, воплощающие в себе различные смыслы, в данном случае можно рассматривать как архетипы социального поведения.

В подобном значении термин «архетип» использует мифолог М. Элиаде. У Элиаде архетипами называются парадигмы и образцы социального поведения. Миф у него предстает в качестве универсального образца социального поведения. По его словам, миф «всегда имеет отношение к «созданию»: миф рассказывает, как чтото явилось в мир или каким образом возникли определенные формы поведения, установления или трудовые навыки; именно поэтому миф составляет парадигму всем значительным актам человеческого поведения"2. По образу мифологической космогонии человек организует свое социальное бытие. В. С. Полосин в этой связи называет миф «архетипом социального опыта». Он пишет: «.на уровне коллективного сознания и коллективной памяти, которые в принципе не могут быть чисто рациональными уже только из-за необходимости достижения взаимопонимания между разными по уровню восприятия и языку людьми с их приверженностью уже сложившимся различным традициям, миф оказывается необходимым, объективным и уникальным средством хранения и использования совокупного общественного опыта."3.

Понятие архетипа у М. Элиаде в некоторой степени перекликается с понятием архетипа в интерпретации К. Г. Юнга. Последний в своих работах не давал четкого и однозначного определения архетипа, но при этом связывал понятие архетипа с понятием коллективного бессознательного. В общем виде под архетипом он понимал обобщенный опыт бесчисленных поколений предков, хранящийся в коллективом бессознательном и актуализирующийся в мифологических сюжетах. То есть архетип это огромный массив опыта, обобщенный до некоторых типичных сюжетных моделей (космогония, биография героя и т. д.) или типичных образов (золотой век, фигура героя и т. д.). В этом моменте юнговское понятие архетипа как обобщенного социального опыта, закрепленного на уровне коллективного бессознательного, сближается с понятием архетипа как парадигмальной модели поведения у М. Элиаде. В традиционных обществах миф, будучи образцом для подражания, не интерпретировался и понимался буквально, непосредственно своим сюжетом задавая архетипы социального поведения. С разрушением традиционной мифологии мифологические сюжеты и образы, а стало быть и их основы архетипы, перестают пониматься буквально. Закрепленный в мифе архетип уже не явлен непосредственно, он предстает в виде символа, то есть после рационализации мифа он выражается не в явной форме, а в виде некоторого символьного образа. Но и в данном случае архетип, закрепленный на уровне коллективного бессознательного, все еще сохраняет свое социальное значение.

Миф в традиционном обществе действительно является основой существующей традиции, демонстрируя модели правильного социального поведения. Исходя из этого можно заключить, что миф это хранилище социального опыта, который в мифологическом сюжете обобщается до некоторых архетипических моделей. Сознательно выявлять мифологические архетипы вместилища социального опыта возможно только путем рационального осмысления мифологического сюжета. Для субъекта мифологического мышления миф есть неделимая целостная система, но рациональная рефлексия позволяет анализировать мифологический сюжет и вычленять архетипы, которые могут быть выражены в форме символа. К числу важнейших мифологических символов-архетипов, обладающих важнейшим социальным значением, можно отнести символические образы Хаоса, Космоса, культурного героя, золотого века, сакрального центра, враждебной периферии и т. д. Еще раз обратим внимание на то, что для человека первобытного общества данные мифологические символы символами как таковыми не являлись. Все они были частью целостной нерасчленимой картины реальности. Когда первобытный человек воспроизводил в ходе ритуала процесс космогонии, он вкладывал в это не символический смысл, он совершал космогонию реально, так же, как совершал ее герой-первопредок. То есть миф для субъекта мифологического мышления есть конкретная реальность, но для рационального мышления миф предстает как система символов. Рациональность разрушает мифологическую систему, членит ее на отдельные архетипы и тем самым обращает живую реальность в символ; архетип выражается в символической форме. Мифологический символ насыщен смыслами, кроме того, смысл в символе не дан явным образом, поэтому символ как способ передачи смысла в силу своей неоднозначности предполагает интерпретацию. Данная особенность и используется идеологией, которая интерпретирует символы в соответстви с определенной целью. Теперь механизм взаимодействия мифологии и идеологии становится ясным.

В свете всего сказанного становится объяснима насыщенность идеологии мифологическими символами. Н. С. Автономова замечает на этот счет: «В исторически сложившемся арсенале идеологии находится вся совокупность мифических образов, в которую входит библейская и античная мифология, передающийся из поколения в поколение набор „кочующих“ идей, которые в силу относительной своей самостоятельности переживают некогда породившие их социальные условия и, наполняясь каждый раз новым смыслом, сохраняют тем не менее некоторую универсальную значимость. Среди этих идей-клише идея мученичества и идея спасительства, идея потерянного и обретенного (точнее утопически обретаемого) рая во всех ее вариациях (золотой век, обетованная земля), вины и искупления и т. д. Этот как бы вневременный арсенал средств мифического мышления может соответствующим образом активизироваться в зависимости от обстоятельств, от социальных условий».

Но это еще не политическая мифология. Мифологией идеология становится, утрачивая рациональную основу. Ключевая роль в процессе взаимодействия мифологии и идеологии принадлежит рациональности. Идеология, несмотря на свою утопичность и мифологичность, то есть значительный элемент иррационализма, все же является рационально созданной системой. Поэтому, утрачивая рациональный элемент, идеология все больше подпадает под влияние своих иррациональных компонентов и в конечном итоге превращается в явление, по виду и по сути напоминающее мифологию. Здесь возникает феномен современного мифотворчества. Поэтому такие термины, как «политический миф», «социальный миф», вполне уместны и допустимы, поскольку обозначают реальный социально-политический феномен. Мы установили, что между современной мифологией и мифологией традиционной существует определенная связь (а также в чем она заключается), но, тем не менее, современное мифотворчество все же является частью идеологической практики, а следовательно, современная мифология имеет опосредованное отношение к традиционной мифологии.

Современные мифы по своей сути те же самые идеологические системы с той лишь разницей, что иррациональное начало в них доминирует над рациональным. В основе современного мифа так же, как и в основе идеологии, лежат рациональность и чей-либо прагматический интерес. Современный миф становится феноменом, наиболее рельефно демонстрирующим специфику взаимодействия мифологии и идеологии, а также роль рациональности в данном процессе, поэтому он заслуживает особого внимания. мифология идеология политический Двойственность данного феномена заключается в том, что как разновидность идеологии современный социальный или политический миф отражает ее свойства и особенности, но в то же время, отличаясь явным иррационализмом, имеет характеристики, свойственные мифологии. Кроме того, современный миф сближается с мифом традиционным прежде всего по сходству методов воздействия на общественное сознание, поскольку апеллирует в основном к бессознательному, действует на уровне эмоций, не требуя рационального критического отношения, то есть рассчитывает на нерефлексивное восприятие и безоговорочную веру.

Следует также отметить, что процессы мифотворчества могут происходить неосознанно и спонтанно. Это характерно для массового сознания, которое из-за своей малой рефлексивности и некритичного восприятия информации представляет собой питательную почву для возникновения и распространения разного рода современных мифов. Особенно отчетливо данная тенденция проявляется в периоды крупных социальных кризисов. В подобных условиях наблюдается ремифологизация культуры. Мифология для дезориентированного сознания выполняет терапевтическую функцию, становится «укрытием» от неприятной действительности. Массовое сознание в данных условиях неосознанно воспроизводит мифологические мотивы.

Но подобные явления нельзя назвать мифотворчеством в полном смысле этого слова. Различные мифологические мотивы и символы в данном случае воспроизводятся неосознанно в форме разрозненных фрагментов культурного опыта, фольклорных традиций, художественного творчества и т. д. Спонтанно возникая и так же неожиданно исчезая, они неспособны самостоятельно сложиться в завершенную стройную систему. Для этого необходима целенаправленная рациональная рефлексия и интеллектуальная работа. А. Н. Кольев замечает по этому поводу: «В политическом мифе есть, не может не быть рациональной подкладки». Это еще один пример того, что современная мифология является результатом идеологической практики. Мифологические символы и сюжеты могут сознательно использоваться идеологами, а могут бессознательно воспроизводиться массовым сознанием. В частности, о необходимости различать разновидности данных процессов мифотворчества говорит Н. С. Автономова: «Мифотворчество может быть результатом бессознательной имитации и осознанной реконструкции, следствием навязывания мифопорождающих представлений о действительности или косвенного внедрения в сознание готовых мифов, построенных идеологами и предназначенных для массового употребления. Миф как способ переживания и объяснения жизни и миф как художественная реконструкция, миф как продукт коллективного творчества (фольклор) и миф как плод индивидуальной творческой фантазии это, конечно, весьма различные явления. Отождествлять их нельзя"6. Но, в то же время, спонтанные процессы мифотворчества вполне могут стать частью идеологической практики. В этой связи вспоминаются слова Е. Я. Режабека: «Направить обыденное сознание массового человека в нужное власть имущим русло вот главная задача мифотворчества как в ХХ в., так и в наши дни». Таким образом, когда мы говорим о существовании современного мифа, мы не имеем в виду, что это существующий в современных условиях самый изначальный миф. Это рационализированный миф, трансформировавшийся в символическую форму. Мифологические символы могут воспроизводиться в массовом сознании спонтанно, но стать социальным или политическим мифом они не способны, для этого необходима рациональная рефлексия.

Исходя из всего вышеизложенного, можно сделать ряд выводов. Во-первых, все сказанное подтверждает непреходящий и универсальный характер мифа как культурного феномена. «Осколки» некогда целостной системы традиционной мифологии продолжают существовать в различных сферах культуры. Во-вторых, современные мифы, в частности политические мифы, являются результатом взаимодействия идеологии и традиционной мифологии, говоря точнее ее рационализированного варианта.

Примечания

• 1. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа. М.: Ин-т мировой лит. РАН, 2006. С. 163.
• 2. Элиаде, М. Аспекты мифа: пер. с фр. М.: Акад. проект, 2010. С. 28.
• 3. Полосин, В. С. Миф. Религия. Государство. М.: Ладомир, 1999. С. 42−43.
• 4. Автономова, Н. С. Разум. Рассудок. Рациональность. М.: Наука, 1988. С. 195.
• 5. Кольев, А. Н. Политическая мифология: Реализация социального опыта. М.: Логос, 2003. С. 130.
• 6. Автономова, Н. С. Указ. соч. С. 235.
• 7. Режабек, Е. Я. Мифомышление (когнитивный анализ). М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 235.