Особенности представлений родителей близоруких детей о семейном воспитании

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО ТЕМЕ:

ОСОБЕННОСТИ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ РОДИТЕЛЕЙ БЛИЗОРУКИХ ДЕТЕЙ О СЕМЕЙНОМ ВОСПИТАНИИ

Многолетняя история изучения особенностей функционирования зрительной системы близоруких людей свидетельствует о том, что миопические нарушения не ограничиваются периферией зрительного анализатора и затрагивают практически все уровни зрительной системы. Для большинства исследователей совершенно очевидно, что наследственная предрасположенность выполняет роль предпосылки — важного, но недостаточного условия возникновения и развития миопии. В силу этого не прекращаются попытки выявления внешних факторов, выполняющих роль благоприятной среды, способствующей появлению близорукости. Наиболее полно и аргументировано в этом смысле обсуждается влияние сильного и длительно действующего зрительного напряжения, постоянной работы на близком расстоянии и нарушений в формировании раннего зрительного опыта. Подчеркивается также роль сенситивных периодов развития, во время которых резко усиливается чувствительность зрительной системы к неблагоприятным воздействиям среды. Обнаружены характерные изменения внутрии межуровневых взаимосвязей зрительного анализатора, когнитивных процессов и склада личности в целом. Показано, что близорукие по сравнению со здоровыми сверстниками проявляют более выраженную интровертированность, склонность к подавлению эмоций и двигательных реакций. Для них в значительно большей степени характерны чувство вины, готовность к принятию ответственности, желание быть оцененными по достоинству и связанные с этим выраженные тенденции к мелочности, избыточной тщательности, скрупулезности, «книжности и академизму» интересов. Имеются данные, что лица с миопией отличаются существенно более высоким уровнем скрытой тревоги, значительно сниженными моторной активностью и вариабельностью внешних проявлений тревожности. М.В. Rosanes полагает, что близорукие люди более толерантны к внутренней тревоге, склонны к чрезмерному самоконтролю, избеганию напряженных ситуаций и реакции «бегства» в качестве типичного аттитюда. Составленный на основе проективного тестирования «обобщенный психологический портрет» обладателей миопических нарушений характеризовался сочетанием выраженных черт возбудимости, тревожности, чувства вины, затруднений коммуникации. Подобная совокупность характерологических особенностей находит подтверждение в весьма низкой самооценке миопических пациентов, характеризовавших себя как «неуверенных в себе», «стеснительных», «малопривлекательных», «негармоничных» и «слабых».

Анализ литературных данных свидетельствует о том, что многие авторы склонны рассматривать эти свойства личности близоруких как следствия нарушений зрения и связанных с ними сложностей социальной адаптации. Альтернативное мнение наиболее четко высказано М.В. Rosanes, полагающей, что миопия может быть вариантом или аспектом реакции личности определенного типа на стресс. Очевидно, что решение вопроса о взаимосвязи внешних и внутренних аспектов такого реагирования тесно связано с более глубоким пониманием роли микросоциальных, и в первую очередь семейных, факторов, способных связать в единую систему процессы сенсорного, когнитивного и личностного развития. Можно предполагать существование особого рода семейных взаимоотношений, с одной стороны, способствующих развитию отмеченных выше индивидуальных особенностей личности и, с другой стороны — создающих условия для возникновения и фиксации миопической установки зрения. В связи с этим основной целью данной работы являлось изучение различий в представлениях о семейных взаимоотношениях родителей, воспитывающих детей с приобретенной близорукостью, и родителей, имеющих офтальмологически здоровых детей. Важность решения этой задачи связана с возможностью прогнозирования и оценки степени «микросоциального» риска возникновения детской близорукости.

Материалы и методы

Исследование внутрисемейных отношений осуществлялось с использованием опросника для родителей, предложенного Э. Г. Эйдемиллер, В. В. Юстицким. Опросник АСВ (анализ семейных взаимоотношений) включает в себя 130 вопросов и позволяет выявлять различные отклонения в отношении родителей к детям по специальным шкалам: выраженности контроля за ребенком — чрезмерность (Г+) и (Г-) его недостаточность уровню удовлетворения потребностей (чрезмерный У+ и недостаточный У-); перегрузки обязанностями, их трудности (Т+) или недостаточности (Т-); чрезмерности запретов по отношению к ребенку (3+) и их недостаточности (3-); чрезмерной строгости наказаний ребенка (С+) и явной ее нехватки (С-), а также исследовать причины этих нарушений: расширение сферы родительских чувств (РРЧ) и их неразвитость (НРЧ), предпочтение в ребенке детских качеств (ПДК), фобия утраты ребенка (ФУ), воспитательная неуверенность (ВН), сдвиг в установках по отношению к ребенку в зависимости от пола (ПМК — предпочтение мужских качеств и ПЖК — предпочтение женских качеств в ребенке), проекция на ребенка собственных нежелаемых качеств — ПНК, непоследовательность в воспитании ребенка — Н, конфликтность воспитания — ВК. При обработке результатов тестирования нами использовались также суммарные значения по биполярным шкалам, Г, Т, У, 3 и С. Статистическая обработка результатов производилась с применением программного пакета SAND. Достоверность различий средних значений шкал опросника оценивали с помощью критерия Стьюдента, сравнение частот встречаемости вариантов ответов на вопросы теста осуществляли по критерию X 2. Эмпирические решающие правила, позволяющие дифференцировать исследуемые группы, строились посредством процедуры «синдромного анализа». Значимыми считались различия, достоверные при < 0,05.

В исследовании участвовали 54 семьи, было получено 87 опросников, из них 35 принадлежали отцам и 52 — матерям, 39 опросников было получено от родителей близоруких детей. В 33 семьях были получены ответы от обоих родителей, среди них 40 родителей имеют нормальное зрение и 26 — миопические нарушения, в целом по выборке 59 и 28 соответственно. Количество детей в семье варьировало от 1 до 5. Средний возраст родителей составил 38,55 ± 6,25 лет, средний возраст детей — 12,16 ± 4,13 лет.

Результаты и обсуждение

В результате сравнительного анализа данных опроса родителей, имеющих детей с миопическими нарушениями (первая группа) и детей с нормальным зрением (вторая группа), были выявлены достоверные различия по шкалам У, Т, ВН и НРЧ. В семьях, воспитывающих детей с миопическими нарушениями зрения, по сравнению с семьями, воспитывающими здоровых по зрению детей, наблюдались более высокие показатели по шкалам У (3,34 ± 1,73 против 1,71 ± 2,31; р = 0,0005) и ВН (3,42×1,003 против 2,73×1,38; р = 0,001). Для них также оказались свойственны более низкие значения по шкалам НРЧ (1,45 ± 1,58 и 2,14×1,58; р = 0,004) и Т (-0,92 + 1,92 и 0,39 + 2,13; р — 0,004). Отсюда следует, что родители близоруких детей склонны переоценивать степень удовлетворения потребностей ребенка и недооценивать объем и трудность его обязанностей по сравнению с родителями офтальмологически здоровых детей. В основе этого явления могут лежать более развитые родительские чувства, сочетающиеся у первой группы с признанием ими выраженных черт воспитательной неуверенности. При этом превышение минимального диагностического числа (МДЧ) по шкале ВН (то есть выраженная воспитательная неуверенность) встречалось у 55,3% родителей первой группы против 28,5% таких случаев во второй.

Для выявления особенностей отцовского и материнского воспитания был проведен сравнительный анализ в полных семьях, воспитывающих близоруких и нормально видящих детей. Были обнаружены достоверные межгрупповые различия по шкалам Г, У, Т, РРЧ и ВН. Как явствует из таблицы, различия в оценке уровня удовлетворения потребностей (шкала У) и воспитательной неуверенности (ВН) родителями близоруких и нормально видящих детей были устойчивыми и не зависели от пола родителя, заполнявшего опросник. При этом характерной особенностью отцов, воспитывающих близоруких детей, являлась резкая (по отношению ко всем остальным группам) недооценка количества и трудности обязанностей ребенка.

По данным шкалы Г (выраженность контроля) видно, что оценка этой функции существенно различается у отцов и матерей во всех обследованных семьях. При этом матери считали, что степень их внимания к делам ребенка достаточно высока, тогда как отцы оценивали степень своего вмешательства скорее как недостаточную. Обращает на себя внимание факт достоверно более резкой поляризации оценок по шкале Г отцов и матерей в семьях, имеющих близоруких детей. Подобное расхождение в оценках может служить существенным источником напряженности в семейных отношениях. Косвенным подтверждением такого предположения может служить факт выраженного расширения родительских чувств (РРЧ) у матерей близоруких детей по сравнению с родителями остальных групп. Как известно, подобное явление чаще всего возникает в ситуациях, когда супружеские отношения оказываются нарушенными и родители (прежде всего мать), сами того не осознавая, хотят, «чтобы ребенок стал для них больше, чем просто ребенком». В таких условиях ребенок может восприниматься родителями в качестве средства достижения их собственных целей и реализации неосознаваемых мотивов воспитания. Следует подчеркнуть, что обнаруженные нами межгрупповые различия по шкалам У и Т опросника АСВ также могут быть связаны со способностью родителей разных групп понимать реальные потребности детей и адекватно оценивать объем и сложность их обязанностей. Иными словами, в группе родителей, воспитывающих близоруких детей, вероятна ситуация, когда удовлетворяются потребности не реального, а идеализированного ребенка, то есть такого, каким он должен быть по представлениям родителей. В этом случае даже сильно завышенные требования могут казаться нормальными и естественными, а сам факт осознания недостаточной трудности и объема обязанностей ребенка (сниженные значения по шкале Т) может являться стимулом для повышения уровня требований к нему со стороны родителей. Подтверждением высказанной точки зрения могут служить результаты наших наблюдений в процессе консультационного приема и психофизиологической коррекции зрения. При непосредственной беседе с матерями близоруких детей звучали формулировки типа: «Мой ребенок очень неусидчив, ему надо учиться, ребенок несамостоятелен, ему надо лечить зрение, он пока еще маленький и не понимает, насколько это серьезно», насыщенные модальными операторами необходимости (должен, следует, надо, необходимо) и свидетельствующие о выраженных попытках занять/утвердить доминирующее положение. Очень типично для матерей близоруких детей отвечать за ребенка или подсказывать ответ на вопрос, адресованный ему во время консультации, с последующими извинением и обобщающими комментариями, что «он всегда очень волнуется и боится неправильно ответить» или «где не надо, он всегда молчит». При характеристике ребенка они тяготеют к использованию объединяющего местоимения «мы» («По утрам мы вставать не любим, долго собираемся», «Теперь у нас резко ухудшилось зрение»), свидетельствуя о склонности к так называемым симбиотическим отношениям. В соответствии с теорией Шиффов, симбиоз имеет место тогда, когда двое или более людей ведут себя так, как будто вместе образуют одного человека, получая при этом большой комфорт. Каждый играет роль, которую от него ожидают, однако этот комфорт достигается за счет блокирования многих своих способностей и игнорирования способностей и возможностей партнера. Описанный «доминантно-симбиотический», привязывающий стиль поведения родителя и формирующиеся в связи с этим «пассивно-симбиотические» особенности близоруких детей отражают специфичность семейных отношений, содержанием которой могут быть особенности интеграции семьи и ролевых представлений ее членов.

Исследование взаимных корреляций шкал опросника АСВ с наличием близорукости у детей и числом детей в семье позволило выявить следующую структуру взаимосвязей (рисунок). Как явствует из рисунка, наличие детской близорукости в семье наиболее тесно связано с оценкой родителями степени удовлетворения потребностей детей (У), воспитательной неуверенностью (ВН) и сложностью обязанностей ребенка (Т).

Учитывая низкие оценки по шкале Т и высокие по шкалам У, ВН и РРЧ у родителей первой группы, а также факт резкой поляризации оценок родителей близоруких детей по шкале контроля (Г), можно предложить следующую гипотетическую модель «семейной почвы» для развития детской близорукости:

1. Резкая поляризация функций контроля за ребенком и сосредоточение их в руках матери проводят к снижению отцовского влияния и, вероятно, возрастанию взаимной неудовлетворенности супругов. Компенсацией подобного состояния является расширение сферы родительских чувств (возрастание РРЧ) и стремление родителей (в первую очередь матери) привязать ребенка к себе.

2. Расширение сферы родительских чувств в области, не связанной с отношениями «ребенок-родитель», с одной стороны, сопровождается возрастанием требований к ребенку, трудности и сложности его обязанностей (положительная корреляция со шкалой Т), чему также способствует их резкая недооценка, а с другой — приводит к возрастанию воспитательной неуверенности (рост ВН) как в силу сомнений в правомерности предъявляемых требований, так и из-за сомнения в способностях ребенка справиться с ними.

3. Возрастание воспитательной неуверенности родителей, с одной стороны, компенсируется их попытками полнее удовлетворять потребности ребенка (возрастание шкалы У) и, с другой стороны, способствует возникновению детской близорукости как инструмента, позволяющего минимизировать обязанности (отрицательная корреляция со шкалой Т) и максимизировать удовлетворение потребностей (положительная корреляция со шкалой У).

Очевидно, что наиболее вероятным поведением родителей по отношению к ребенку при ухудшении зрения и развитии у него близорукости будет снижение предъявляемых требований и повышение воспитательной неуверенности. Как известно, возрастание ВН стимулирует нарушения воспитания по типу потворствующей гиперпротекции и стремление полнее удовлетворять любые потребности ребенка. Именно такое воспитание, по мнению Дж. Хейли, является особенно деструктивным как по отношению к развитию, самостоятельности и «силы Эго» ребенка, так и по отношению к его стрессоустойчивости. Тепличная атмосфера в семье приводит к ситуации, когда даже незначительные изменения условий воспринимаются как стресс, на который хочется закрыть глаза. По всей видимости, именно изменения социальной ситуации, а точнее, неподготовленность родителей и ребенка к таким изменениям (подготовка и поступление в школу, подростковый период) и подсознательное желание сохранить симбиотические отношения являются одной из причин стресса, в качестве реакции на который развивается близорукость. Эту точку зрения подтверждает факт удивительного совпадения пиков возникновения и ускорения прогрессирования близорукости с началом обучения в школе (6−8 лет) и подростковым возрастом (13−15 лет).

Таким образом, согласно данной модели, источником стресса, стимулирующим развитие детской близорукости, является плохо осознаваемая внешняя угроза разрыва или ослабления установившихся в семье симбиотических отношений. Тревога и неосознаваемое психическое напряжение «удобно устраиваются» на цилиарной мышце (спазм аккомодации), что позволяет ребенку оградить себя от беспокоящих факторов (не замечать их, не заглядывать так далеко, буквально закрыть на них глаза), сокращая зону ясного видения. Мышечное напряжение охватывает также область шеи и плечевого пояса, приводя к специфическим изменениям осанки (сутулость, поднятые плечи, опущенная голова), характерному направлению взгляда (исподлобья, снизу вверх) и развитию неправильных навыков зрения. Симбиотические отношения, в свою очередь, способствуют формированию описанных выше личностных особенностей близоруких и выполняют роль благоприятной питательной среды для возникновения и фиксации нарушений зрения.

Заключение

Таким образом, обработка данных опроса родителей показала, что оценка взаимоотношений в семьях, имеющих близоруких детей, отличается от таковой в семьях, где воспитывается нормально видящий ребенок. Сам факт существования подобных различий свидетельствует о наличии микросоциального компонента в развитии близорукости. При этом в семьях, имеющих близоруких детей, выявляются выраженные тенденции к так называемым симбиотическим отношениям, которые, с одной стороны, обеспечивают формирование индивидуально-психологических особенностей детей с миопическими нарушениями рефракции (миопов) и, с другой стороны, играют роль благоприятной почвы для возникновения нарушений зрения. Можно полагать, что ведущим стресс-фактором в таких семьях являются угроза разрыва симбиоза и/или изменение устойчивых микросоциальных взаимоотношений. С этой точки зрения детская миопия может рассматриваться как фактор, интегрирующий воспитательную неуверенность родителей, требования, предъявляемые ими к ребенку, и уровень удовлетворения его потребностей в целостную, сбалансированную и весьма устойчивую систему семейных взаимоотношений.

Отсюда со всей очевидностью вытекает необходимость комплексного подхода к профилактике и коррекции миопических нарушений зрения у детей, включающего в себя не только создание правильных гигиенических условий и режима зрительных нагрузок, но и формирование оптимального микросоциального климата в семье.

Библиографический список

близорукость развитие детский миопия

1. Аветисов Э. С. Близорукость. М.: Медицина, 2010. 240 с.

2. Ананин В. Ф. Аккомодация и близорукость. М., 2008. 136 с.

3. Бэндлер Р., Гриндер X, Сатир В. Семейная психотерапия. Воронеж, 2009. 128 с.

4. Гафурова З. Ф., Шарипов А. Р., Гареев Е. М. Психологические особенности пациентов с миопией // Актуальные вопросы офтальмологии. Ч. 1. М., 2009. С. 52−54.

5. Дашевский А. И. Близорукость. Л.: Медгиз, 2008. 148 с.