Новый, 1992 год Россия встречала с надеждой и тревогой. С первым полуночным ударом кремлевских курантов, знаменующим его наступление, начинали отсчитывать свое историческое время часы столь долго ожидавшихся и откладывавшихся после 1985 г. радикальных экономических реформ. Цель их состояла в том, чтобы сделать нашу экономику, в конечном счете, рыночной, освобожденной от всевластия бюрократических государственных структур, построенной на равноправном сочетании различных форм собственности (частной, групповой, государственной) и свободной конкуренции предприятий, личном интересе, инициативе, пред-приимчивости и состязательности.
Перспективы движения к рынку манили, но сам путь — новый и не-привычный — вызывал у многих простых россиян чувство обеспокоенности. Вместе с тем, сама жизнь — обстановка углубляющегося всестороннего кризиса, растущего дефицита всего необходимого, длинных очередей и пустых прилавков — все более настойчиво убеждала сомневающихся в неотложной необходимости серьезных перемен. Выступая по телевидению 30 декабря 1991 г., Б. Н. Ельцин заявил: «Нам будет трудно, но этот период не будет длинным. Речь идет о 6—8 месяцах. В это время нужна выдержка». Президент подтверждал свои предвыборные обещания весны — лета 1991 г. о том, что к концу 1992 г. «начнется постепенное улучшение жизни людей…», и это внушало надежду.
При всей очевидности самой идеи вхождения в рынок, пути ее реализации, как и год назад, в пору увлеченности российских властей про-граммой «500 дней», виделись и оценивались отдельными политическими силами страны и представлявшими их учеными-экономистами по-разному.
Теоретически существовало два главных варианта перехода к новым для России рыночным отношениям. Первый — более медленный и осторожный, с сохранением рычагов регулирования экономики и ведущих отраслей производства в руках государства. Данный вариант предполагал, что сохраняющее свое влияние на экономику государство возьмет на себя и ос-новное бремя забот по сведению к минимуму социальных потерь населения в переходный период. Слабым звеном данной модели признавалось то, что преобразования в таком случае грозили затянуться на длительное время, что вызывало опасения относительно реванша сил, выступающих за реставрацию старых порядков в стране.
Сторонники данного — эволюционного — варианта решения проблемы теоретически опирались на выводы английского экономиста Дж. М. Кейнса, сформулированные им на основе анализа мирового кризиса и «великой де-прессии» конца 20—30-х годов. События эти убедили ученого в том, что капиталистическая, рыночная экономика не является, как это считалось ранее, саморегулирующейся и что для ее нормального функционирования требуется постоянное государственное вмешательство, а также сосредоточение в руках государства, по крайней мере, таких отраслей народнохозяйственного комплекса, которые обеспечивают его сырьем и энергоресурсами. Для пришедших к власти в результате событий августа 1991 года радикально-демократических сил путь постепенных преобразований казался не-приемлемым. Прежде всего, по политическим и социально-психологическим соображениям. Социальную опору новой власти составляли средние слои населения, которые в массе своей от политического переворота ничего реального еще не получили. Они ждали, что новая власть обеспечит экономический прогресс общества в возможно недалеком будущем. Стремле-ние не потерять своих сторонников в среде, прежде всего городской интел-лигенции, служащих, части рабочих высокой квалификации, потребность в укреплении социальной опоры за счет создания широкого слоя предпри-нимателей — всё это толкало правительство реформаторов во главе с Е. Т. Гайдаром на решительные действия.
Теоретическое обоснование своей политики радикальные реформаторы видели в монетаризме — экономическом учении, сформулированном на Западе уже в 70-е гг. XX в. В отличие от кейнсианцев монетаристы исходят из убеждения, что рыночная экономика способна к полному саморегулированию. Главный рычаг воздействия — финансы (монетаризм — от слова монета). Рыночные отношения при их полной свободе, считают сторонники этой теории, сами по себе обеспечивают и постоянно поддерживают стабильность экономики в целом. Вмешательство же государства не только подавляет свободу личности, но и увеличивает вероятность ошибок в проведении экономической политики.
Оппоненты монетаризма, в свою очередь, обращали внимание на то, что данная модель, вполне убедительная на бумаге, в математических расчетах, еще ни в одной стране мира не была проверена «в чистом виде» на практике. Тогда как эффективность кейнсианства доказывается фактами экономического развития в послевоенные годы целого ряда развитых стран Запада, а также Японии.
Первым шагом на пути радикальных экономических преобразований стала либерализация цен.
1. Причины «шоковой терапии».
Шоковая терапия (англ. shock therapy) — одна из двух теорий экономической трансформации постсоветских обществ в рыночную экономику. Обе теории выступают только в качестве альтернативных, «идеальных типов» рыночных преобразований. Реализуемые на практике смешанные варианты тяготеют, как правило, к одной из двух теорий.
Теория шоковой терапии имеет неоклассическое (маржиналистекое) происхождение. В соответствии с этой доктриной хозяйственной деятельность успешно осуществляется при наличии в стране «совершенной»
среды, ассоциирующейся с условиями свободной рыночной экономики в ее идеальной хрестоматийной модели. По утверждению теоретиков, придерживающихся этой концепции, создание свободной рыночной экономики является результатом: финансовой стабилизации и либерализации цен; ускоренной приватизации; открытого внутреннего рынка. При этом предполагается, что невыполнение хотя бы одного из трех условий ведет к деформации экономического поведения хозяйствующих субъектов. Отсюда доказательство необходимости ускорения («большого удара», «шока») перехода к рыночной экономике.
Центральная идея шоковой терапии — создать рыночные условия, при которых преследующие свои собственные экономические интересы хозяйствующие субъекты обеспечат эффективный экономический рост и реализацию национального экономического интереса.
Безусловно, истоки, причины «шоковой» терапии, а точнее выбора именно такого пути перестроения экономики страны следует искать в сложившемся к началу 90-х годов экономическом кризисе. И даже ещё глубже — в кризисе плановой системы.
1.1. Экономические кризисы и кризис системы.
Экономический кризис в теории характеризует, как известно,
