Патриаршество в России и церковная реформа Петра I

Петр пошел церковным иерархам на встречу. Синод был подчинен ему напрямую, но по ряду вопросов все же оставался подотчетен Сенату, что в течение 200 лет его существования не раз вызывало возникновение конфликтных ситуаций, разрешать которые приходилось уже преемникам Петра I. Формально же Сенат так и остался в государственной иерархии на ступень выше Синода.

После введения «Табели о рангах», все члены Синода были приравнены к соответствующим статским чинам. Обер-прокурор имел действительный чин 4 класса (в армии ему соответствовал генерал-майор). Остальные члены Синода, так как были людьми духовными, просто приравнивались к чинам, предусмотренным для коллегий (для занятия соответствующего места на приемах и государственных мероприятиях, получения денежного содержания и т. п.): президент — 4 класс, вице-президенты — 5 класс (бригадир), советники — 6 класс (полковник), асессоры — 8 класс (майор).

Стоит отметить, что в церкви по подобию «Табели о рангах» в этот период была создана своя иерархическая система из девяти духовных санов (чинов), предусматривавших соответствующее титулование. С 1-го, который занимали митрополиты (Ваше высокопреосвященство, владыко), до 9-го — диаконы (Ваше благовестие).

Впоследствии неоднократно изменялась структура Синода, была повышена роль обер-прокурора, но суть не менялась — церковь стала государственным институтом, а управление ею осуществлял специальный орган, приравненный к министерству, полностью подотчетный монарху. Хорошо это или плохо — судить сложно. Но такое устройство высшего церковного управления просуществовало до избрания патриархом митрополита Тихона в декабре 1917 года.

«В 1718 г. Петр I, учреждая коллегиальную форму управления для различных областей государственной жизни, решил создать для высшего управления церковной жизнью Духовную Коллегию. По его поручению епископ Псковский (впоследствии архиепископ Новгородский) Феофан (Прокопович; 1681−1736) написал „Духовный регламент“, в котором были указаны мотивы замены Патриаршего управления Русской Церковью коллегиальным, права и обязанности Духовной Коллегии и ее состав».

Указывая причины («вины») упразднения патриаршества и заменив его коллегиальной формой церковного управления, составитель «Духовного регламента» демагогически утверждал, что, «во-первых бо, известнее взяскуется истина Соборным сословием, нежели единым лицем» (ч. I, 1). Между тем общеизвестно, что Всероссийские Патриархи решали принципиальные вопросы церковного устройства и управления совместно с Освященным Собором, состоявшим из всех архиереев Русской Церкви, а порой и других представителей духовенства. В то же время Духовная Коллегия состояла всего из 12 человек, в их числе только трое должны были быть епископами, а остальные — неподведомственными им клириками, при этом Президент Коллегии в епископском сане не обладал никакими особыми правами (ч. III, 1−2).

Таким образом, нововведенная «коллегиальность» явилась ударом по традиционному в Православной Церкви началу соборности в церковном управлении.

В течение года (с февраля 1720 по февраль 1721 г.) шел сбор подписей под «Духовным регламентом» русских архиереев и настоятелей крупнейших монастырей. Они ставили свои подписи, опасаясь царского гнева.

Торжественное открытие Духовной Коллегии, которая по настоянию ее членов получила наименование Святейшего Правительствующего Синода, состоялось 14 февраля 1721 г.

Хотя «Духовный регламент» и был составлен церковным лицом — епископом Псковским Феофаном (Прокоповичем), но он, по сути дела, был обычным актом государственного законодательства, не опирающимся на церковное каноническое право.

Согласно «Духовному регламенту», в России, в Русской Церкви по единоличной воле монарха упразднялось патриаршество. Император сам объявил себя «верховным судьей», видя в Синоде проводника «своей правильной власти». Высшее Церковное Управление осуществлялось в последующем под контролем светской власти.

Это было явным расхождением с основами канонического права, прежде всего с 34-м правилом святых апостолов, в котором прямо говорится, что «епископам всякого народа подобает знати Перваго из них и признавати его яко Главу».

После Петра церковная политика правительства продолжалась в определённом им направлении. Следующим её шагом было лишение церкви экономической самостоятельности. При Екатерине I (1726) при синоде была создана отдельная Экономическая коллегия для управления церковными имуществами, которая подчинялась сенату. При Анне Иоановне эта комиссия была выведена из состава синода (1738). Елизавета Петровна назначила управляющими в церковных поместьях гвардейских офицеров. Окончательную точку в деле секуляризации поставила Екатерина II, перечислившая церковное недвижимое имущество в разряд государственного (1768). Более 1 млн душ крестьян, принадлежавших церкви, отдельным епископам, монастырям, были зачислены в разряд «экономических» и подчинены экономической коллегии. Из уплачиваемых ими податей, правительство выделяло церкви некоторые суммы (обычно 25−30%), в сложные в финансовом положении годы — меньше. Таким образом, церковь лишилась самостоятельности в финансовых вопросах.

При Александре I была ограничена возможность влияния церкви на духовное образование и подготовку кадров. Первым шагом в этом направлении был новый Устав духовных училищ, принятый в 1808 г. по инициативе М. М. Сперанского. Этот устав практически подчинял духовные учебные заведения Министерству народного просвещения. Для управления ими был сформирован Комитет духовных училищ, а местное руководство осуществляли Конференции по содействию учёности, в состав которых входили лица как духовного, так и светского звания.

При Николае 1 было ограничено влияние церкви на кадровую политику — назначение, увольнение и перевод священнослужителей. В епархиях были сформированы консистории, ограничившие произвол местных архиереев. Консистории формировались из местного духовенства по назначению светских властей и должны были утверждать решения архиереев о переводе на другое место, запрещении в служении или увольнении священнослужителей. Кроме того, они служили апелляционными инстанциями для духовенства и представляли его интересы в синоде. Духовенство было превращено в особую категорию чиновничества. Церковные звания были приравнены к военным: епископы — к генералам,­ священники — к штаб-офицерам, дьяконы — к обер-офицерам.

Государственная политика в отношении старообрядцев разделяла религиозный и политический аспект. Начиная со времени Петра I, правительство разрешало старообрядцам свободно исповедовать веру и отправлять обряды при условии уплаты двойной подушной подати и ограничения в правах (запрет занимать общественные и государственные должности, получать дворянство). Старообрядцы должны были зарегистрироваться, вписавшись в «раскольническое вероисповедание». Большинство поморских старообрядцев приняли условия Петра и составили основу русского старообрядческого купечества, впоследствии прославившегося такими фамилиями, как Бугровы, Рукавишниковы, Башкировы и др. Уклонявшиеся от регистрации (тайные) раскольники подвергались государственным преследованиям. Священникам вменялось в обязанность следить за старообрядцами. Нередки были случаи злоупотребления, когда священники за деньги записывали тайных старообрядцев в число причащающихся в православной церкви.

Анна Иоанновна предписала старообрядцам получить паспорта и молиться об её «богоугодном правлении». Значительная часть старообрядцев отказалась от этого и подверглась преследованиям, в том числе военной силой (например, старообрядцы в Стародубье и на реке Ветке). Этот период отмечен массовыми самосожжениями старообрядцев.

Возможности православной церкви в отношении старообрядцев были ограничены. Пётр I передал ведение репрессивными мерами против «тайных раскольников» особой «раскольнической конторе», созданной в 1711 г. Впоследствии контроль за старообрядческим населением был возложен на Министерство внутренних дел (1802). В руках церкви осталась лишь возможность пропагандистской работы. Священнослужители разных рангов писали полемические сочинения против старообрядцев, организовывали публичные диспуты. Старообрядческие лидеры писали ответные сочинения.

Наибольшей активностью прославились такие полемисты, как архиепископ нижегородский Филарет, митрополит петербургский Григорий, епископ олонецкий Аркадий, иеромонах Неофит, профессора духовных академий Н. И. Ивановский и Е. Е. Голубинский. Со стороны старообрядцев видными полемистами были братья Денисовы, их сочинение «Поморские ответы» является основным апологетическим трудом беспоповского старообрядчества. Публичные диспуты­ православных со старообрядцами нередко заканчивались обращением последних в православие.

Обратный переход был невозможен, так как за «совращение православного в раскол» виновному грозила каторга. Таким образом, определившееся в первые годы правления Петра соотношение православных и старообрядцев в синодальный период практически не менялось.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итог двадцатилетней деятельности монастырского приказа, нужно сказать, что она привела церковное хозяйство к крайнему расстройству. Архиерейские дома скудели из года в год, монастырские строения разваливались без поправки, в вотчинах от непосильных сборов резко сокращалось число дворов. Недоимки по сборам с церковных имений постоянно росли, достигнув в 1721—1722 гг. огромной по тому времени суммы — более 1,2 млн рублей.

Между тем заимствованные у протестантов взгляды на отношения государства и Церкви еще более усилились у Петра I в связи с его путешествиями по Европе. Так, во время первого из них он не без внимания слушал Вильгельма Оранского, советовавшего ему устроить Русскую Церковь на манер Англиканской, объявив себя ее Главою. В 1712 г. в Виттенберге, увидев памятник М. Лютеру, Петр высказал похвалу последнему за то, что тот «на Папу и на все его воинство мужественно наступал для величайшей пользы своего государя и многих князей, которые были поумнее прочих».

В стремлении русских церковных деятелей сохранить патриаршество самодержец видел всего лишь ненавистный ему «папежский дух». Таким образом, к 1718 г. судьба церковной реформы была уже предрешена. Нашелся у нее и готовый теоретик — «скорое перо» Петра I — епископ Феофан (Прокопович). Недовольство части духовенства вводимыми порядками вызывало раздражение Петра I, a нередко навлекало на недовольных репрессивные меры. Так, еще в 1700 г.

был лишен кафедры епископ Тамбовский Игнатий, снабжавший деньгами книгописца Григория Талицкого и «со слезами» читавший его тетради, в которых доказывалось, что Петр I — «антихрист». В 1707 г. был лишен кафедры и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь митрополит Нижегородский Исайя, резко протестовавший против действий монастырского приказа в его епархии. Но особенно много тягостных переживаний доставило немалому числу представителей духовенства, не исключая и самого экзарха, дело царевича Алексия.

На протяжении всего Синодального периода церковная реформа Петра I отрицательно воспринималась в широких церковных кругах. Из иерархов петровского времени, пожалуй, только один архиепископ Феофан (Прокопович) был всецело предан этой церковной реформе, идеологом которой он фактически являлся.

Президент Синода Митрополит Рязанский Стефан (Яворский) считал патриаршество необходимой и лучшей формой Высшего Церковного Управления Русской Церковью. Против церковной реформы так или иначе высказывались также вице-президент Синода архиепископ Новгородский Феодосии (Яновский; 1727), архиепископ Тверской Феофилакт (Лопатинский; 1741), митрополит Крутицкий Игнатий (Смола; 1741), архиепископ Ростовский Георгий (Дашков; 1739), епископ Воронежский Лев (Юрлов; 1755), митрополит Казанский Сильвестр (Холмский; 1735), епископ Карельский Маркелл (Родышевский; 1742) и другие иерархи.

Патриаршество, упраздненное Петром I в 1721 году, было восстановлено лишь спустя почти 200 лет. Все это время Церковью управлял Святейший Синод, подконтрольный светскому чиновнику — обер-прокурору. В 1917 именно в храме Христа Спасителя Поместный Собор вновь избрал патриарха.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Георгиева Т. С. Христианство и русская культура. — М., 2001.

Дунаев М. Д. История патриаршества в России. М., Владос, 2007.

Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. М., 1997.

Культурология. Под ред. Г. В. Драча. — Ростов-на-Дону, 2000.

Макарий (Веретенников), архимандрит, Церковный Вестник № 11, июнь, 2005.

Митр. Макарий. История Русской Церкви. Том 6. Период самостоятельности Русской Церкви (1589−1881). Патриаршество в России (1589−1720), М., Таврия, 2008.

Рунов С. Д. Деяние Петра Великого. СПб, Петрополис, 2005.

Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991.

См. об этом: Николаевский П. Цит.

соч., 9−10; Шпаков А. Я. Пит. соч.; Скрынников Р.

Г. Борис Годунов. М., 1983 (глава «Учреждение Патриаршества», с. 51−60) и др.

См. об этом: Муравьев А. Н.

Цит. соч.; Зернин А. Учреждение в России Патриаршества. В кн.: Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. Кн. 2, ч. 1.

М., 1855; «Учреждение Патриаршества в России в 1589 году». В кн.: Прибавления к изданию творений святых отцов. Ч. 18. М., 1859, с.

288−338; Макарий, митрополит. История Русской Церкви. Т. 10.

Патриаршество в России. Кн. 1. СПб., 1881, с. 3−135.

Шпаков А. Я. Государство и Церковь в их взаимных отношениях в Московском государстве. Ч. I. Одесса, 1912, с. 39 — 48.

Дунаев М. Д. История патриаршества в России. М., Владос, 2007.

с. 54.

Дунаев М. Д. История патриаршества в России. М., Владос, 2007. с. 97.

Рунов С. Д. Деяние Петра Великого. СПб, Петрополис, 2005. с. 71 — 72.

Дунаев М. Д. История патриаршества в России. М., Владос, 2007. с. 82.