Международно-правовой аспект природы сражающихся царств Древнего Китая

Поэтому одной из главных целей правителей Китая считалось «преобразование варваров», приобщение их к китайской цивилизации. В течение длительного времени китайскими правящими кругами проводилась целенаправленная политика по укоренению этих представлений среди простого народа. В результате китайцы просто не могли себе представить, что в мире может быть еще хотя бы одна страна, равная Китаю по мощи и развитию, тем более превосходящая его.

Выяснению того, на какой почве, в каких исторических условиях возникли и сформировались идеи китаецентризма, посвящено наше сообщение.

Начиная с середины II тыс. до н.э. предки древних китайцев перешли от кочевого к оседлому образу жизни. Они расселились в долине среднего течения реки Хуанхэ и занялись земледелием. Постепенно в этом регионе складывается первое китайское государство — Шан-Инь, поэтому главной задачей, которую предстояло решить недавнему вождю родового коллектива, являлась задача легитимизации своей власти и создания механизма управления подданными. Во-первых, нужно было обосновать право правителя на власть; во-вторых, нужно было обеспечить неукоснительное исполнение его указов и распоряжений на всей территории, занимаемой китайцами с разнородным по составу и нравам населением.

Для решения этих задач ван и его советники обратились к религиозным верованиям древних китайцев. В условиях становления государственности религия играла особую роль, поэтому необходимо указать на две основные социальные функции: объяснения и закрепления в умах данной общности условий, принципов ее жизни, чем доказывалась законность существования именно такой структуры общества; кроме того, с помощью религии устанавливался контакт коллектива с окружающей природой, со сверхъестественным миром божеств, что гарантировало духовный комфорт обществу.

Согласно представлениям древних китайцев высшим из богов, обитавших на Небе, был Шанди. Шанди представлялся как центр космоса, а по сторонам от него располагалась периферия, которая управлялась Фанами-божествами четырех сторон горизонта. Четыре фана и центр во главе с Шанди составляли структуру мира шанских богов. Шанди управлял или отдавал распоряжения всем другим богам, природным стихиям; его воля проявлялась в человеческих делах — от него зависело благополучие семьи, вовремя выпавший дождь, сбор хорошего урожая.

Но Шанди был слишком далек от мира людей, и последние не смели прямо обращаться к нему со своими будничными просьбами. Поэтому главным посредником между ними стал глава китайского государства — ван. Считалось, что земная система управления копировала небесную. Подобно тому, как Шанди на Небе был богом над богами, ван на земле оказался богом над людьми. Именно его посредническая роль делала власть вана легитимной в глазах управляемой им общности.

Земля, по представлению китайцев, являла собой форму квадрата, в центре которого находится Китай с главным городом Шан. Вокруг центра находились земли, различавшиеся по сторонам света: они признавали верховную власть шанского правителя и составляли территорию Инь. Это земли: бэй-ту — северные земли; нань-ту — южные земли; си-ту — западные земли; дун-ту — восточные земли.

Вокруг земель лежало кольцо племен-фан. Подразумевалось, что близкие и дальние фаны входят неотъемлемой частью в пределы ойкумены, следовательно, подвластны вану.

Как уже отмечалось, во главе всей этой схемы стоял китайский ван, исполнявший функции первосвященника и верховного жреца. Фигура вана считалась священной. Правитель участвовал в производственном процессе, причем от его участия зависел успех того или иного дела. Так как он становился носителем сакральной благодати, на него распространялось благословение божественных предков. «Если ван отправится сеять просо — получим урожай; если ван не пойдет сеять просо — не будет урожая».

В сферу деятельности вана входила постройка новых поселений, создание новых полей, ван заботился не только о текущей жизни населения, но и об его будущем. Эта политика способствовала возвеличиванию правителя. Даже в глазах многочисленного окружения шанцев ван был священной фигурой, через посредство которого людям диктуется воля высших сил.

Укреплению представлений о Китае как центре Вселенной, о его правителе как человеке, обладающем божественными силами, способствовало географическое положение Китая. Отгороженный от остального мира естественными преградами (реками, горами), Китай по своему местоположению напоминал Срединное государство. «Центром был плодородный Китай: на севере — голые степи, на востоке — безбрежное море, на западе — величайшая в мире горная система, к югу — тропические джунгли. В таких условиях китайцы создали цивилизацию, которая почти ничего не почерпнула от контактов с каким-либо другим народом и не имела связей ни с одним народом, находящимся с ними на одинаковой стадии развития».

Учитывая особенности местоположения страны, конфуцианцы выработали учение о неравноценности географического пространства, определявшего характер и способности людей той или иной местности. Земля центра империи противопоставлялась земле пограничных округов как более совершенная. Первая считалась областью гармонии; вторая — дисгармонии.

По мнению конфуцианцев, климатические условия, сама земля разделяли людей на отдельные группы, различающиеся по своим качествам, и земля центра была отделена от земель варваров как внутренняя от внешней. Соответственно благотворное влияние китайского государя на внешнюю зону было затруднено естественными преградами.

Эта теория подтверждала догму о превосходстве Китая, ибо последний занимал срединное положение и управлялся наиболее благородными мужами. По мере удаления от центра землю населяли нелюди (звери), рожденные в бесплодных землях, не знающие норм поведения, справедливости, долга. Сущность варваров могла измениться, когда они прибывали к правителю Китая на аудиенцию и выражали покорность. Можно сказать, что основы китаецентризма заложила сама природа, а правители древнего Китая их просто развили.

К тому же на протяжении многих веков китайцы были окружены кочевниками, которые нуждались в продуктах земледелия, перенимали китайские традиции, обычаи, поэтому возникала мысль о превосходстве собственного государства над остальными и о своей цивилизирующей роли в мире.

Такие государства, как Вьетнам, Корея стали вассалами Китая, Япония заимствовала у Китая его искусство и науки. Китай поддерживал торговые отношения с Индией, Персией, Византией, но эти контакты нисколько не поколебали убеждений китайцев об их исключительном месте в мире. Первые посланцы с Запада были людьми такого сорта, что знакомство с ними только укрепляло мнение китайцев о них, как о варварах. Ведь путешествие в Китай было трудным и опасным, например, из 100 экспедиций в Китай достигали цели только 50. Европейцы, с которыми пришлось впервые столкнуться китайцам, являли собою скорее тип предприимчивых авантюристов, но не принадлежали к числу наиболее культурных представителей западной цивилизации.

Таким образом, Китай был больше и богаче любого из окружавших его государств, искусство, наука, литература были более развитыми и разнообразными.

Система управления Китаем так же превосходила организацию управления у соседей, отличаясь стройностью и строгой иерархичностью. Ее основы были заложены в эпоху Чжоу, когда перед иноплеменниками-завоевателями встал вопрос об управлении захваченным государством и обосновании своего права на господство.

Естественно, без опоры на представления иньцев, чжоусцы не смогли бы управлять данной общностью. Для решения первой задачи была создана так называемая система уделов, когда правитель своим ближайшим родственникам и наиболее заслуженным соратникам жаловал земли вместе с их населением. Причем проводилась специальная процедура ввода во владение, называемая инвеститурой. Но даже после инвеституры земля считалась принадлежащей вану; ее владелец не мог без ведома правителя ни продать, ни подарить, ни передать по наследству принадлежащий ему участок. Кроме того, каждый владелец получал специальный титул — гун, хоу, бо, цзы или нань, в зависимости от размеров владения и подносимых податей. Общим, собирательным наименованием владетелей был титул чжухоу. Последние должны были выражать свое почтение и лояльное отношение к власти прибытием на аудиенцию к вану, подношением ему подарков (дани), исполнением необходимых церемоний; в моменты опасности чжухоу вставали во главе собственного войска — выполняя «дело вана». Чжухоу именовали себя перед правителем чэнь (слуга), а чиновники у вассальных князей — нэй-чэнь (вторые слуги, слуги у слуг).

Отношения в государстве строились по типу шан-ся, т. е. верхний-нижний. Этот тип отношений так же был копией небесного, только в качестве шан (верхний) — выступал правитель, а ся — подданный; тот же принцип проявлялся в отношениях начальник-подчиненный, он же использовался в семейных отношениях. Причем нижестоящий должен был безропотно выполнять распоряжения вышестоящего.

Распространению и закреплению этих отношений в сознании китайцев способствовали древнекитайские произведения — четверокнижие и пятикнижие. На протяжении двух с половиной тысяч лет по этим книгам велось образование и воспитание народа. Среди китайцев целенаправленно формировалось представление о своей стране как срединном государстве, они усваивали нормы взаимоотношений между старшими и младшими, правителем и подданными, соблюдая ритуал, обозначенный в этих книгах.

Для решения второй задачи чжоусцы обратились к верованиям шанцев. Функции Шанди как главного регулятора отношений между людьми они перенесли на Небо. Согласно их учению Небо — высшая регулирующая и всеконтролирующая сила. Небо вверило миссию мироустроения во Вселенной китайскому правителю (который с этого момента стал сыном неба), наделило последнего полномочиями верховного властелина всех земель и народов. Правитель, упорядочивая мир, должен был завершить то, что рождают Небо и Земля — человеческую природу, и делал это с помощью наставлений и духовного преображения, умеряя желания людей посредством норм и установлений. Устроение мира начинается с правителя, с его сердца (сердце считалось местонахождением добродетельной силы дэ правителя) и постепенно распространяется все шире: на государев двор, чиновничество, народ, жителей уделов, периферию. Силу императора уподобляли кругам по воде: свое цивилизирующее влияние он оказывал из одной точки во все стороны, сначала на ближних, потом на дальних.

«Правитель — основа для подданных. Когда правитель ясно показывает, что должно быть сделано, управление идет хорошо; когда правитель прям и искренен, подданные честны и старательны; когда правитель справедлив и поступает правильно — подданных легко исправить».

Получая частицу силы дэ монарха, люди испытывают тягу к преобразованию (сян хуа), в силу чего в душе человека появлялось ранее не ведомое качество — искренность (чэн), которое открывало путь к преображению; такому человеку необходимо было как-то выразить свое новое состояние, и он направлялся ко двору китайского правителя выразить свою искренность, покорность, поднести дань. Идеальным считалось положение, когда «десять тысяч земель в состоянии сян хуа».

Согласно исследованиям А. М. Решетова, так называемая дань состояла из продуктов местного производства и особой ценности в экономическом плане для Китая не представляла; в основном она использовалась в ритуальных целях для жертвоприношений. К тому же ответные подарки со стороны китайских правителей в несколько раз превышали ценность поднесенной дани. Это совершалось для того, чтобы показать величие Китая.

На приемах у правителя чиновники, послы должны были выполнять предусмотренный традицией ритуал, называемый «Сань-гуй цзю-коу» — три раза встать на колени и девять раз сделать земной поклон. Эта процедура также была взята из отношений Неба и правителя, т.к., совершая молебствования в честь неба, правитель опускался три раза на колени и бил челом об пол. Характерно, что данный ритуал исполнялся как в присутствии, так и в отсутствии правителя. В последнем случае подданные оказывали вану божеские почести, падая перед пустым троном или желтой ширмой с изображением дракона (символа власти). «В провинции чиновники жгут благовония или при получении депеш бьют челом по направлению к Пекину. Пусть трепещут и повинуются — такова заключительная формула всех указаний богдыхана». Если, прибыв на аудиенцию, послы не привозили дани или не выполняли предусмотренный церемониал, они не допускались ко двору и могли подвергнуться наказанию; их следовало изменить, просветить.

Свой законченный вид система управления страной приобрела в эпоху Хань, когда официальной идеологией Китая стало конфуцианство. Конфуций сводит понятие правления к положению, «когда радуются те, что близко, и приходят те, что далеко».

Конфуцианцы создали учение, согласно которому государство — это большая семья, и порядки в нем должны строиться на тех же патерналистских принципах, что в семье. Добродетельный государь — отец подданных, обязанный заботиться о них.

Одной из важнейших основ социального порядка было строгое повиновение младшего старшему; любой старший — беспрекословный авторитет для младшего, слепое повиновение его слову, воле, желаниювот норма поведения для младших. «Сын Неба — отец и мать народа, и потому он является правителем Поднебесной». Он самый мудрый, щедрый и великодушный правитель всех народов на земле и заботливый их отец. Поэтому все народы, близкие и далекие, должны быть послушными детьми императора, должны подчиняться его воле. Иначе их ожидало наказание.

Перенеся данную доктрину на внешний мир, китайские правители умело использовали ее для оправдания своих завоеваний, жестокостей, применяемых к местному завоеванному населению. Внешнеполитическая функция китаецентризма подкрепляла внутри-политическую. Нередко китайские дипломаты шли на искажение реальных отношений с иноземцами ради подтверждения китаецентристской доктрины. Например, когда позиции Цинской империи на мировой арене были ослаблены, китайские дипломаты скрывали истинное положение от собственного народа, чтобы не вызывать недовольства.".

Итак, китаецентризм — это не только мировоззрение, но и политика, проводимая китайскими правителями в целях успешного управления обществом. Доказав свою эффективность, эта политика использовалась на протяжении веков. С развитием общества происходила некоторая трансформация китаецентристских принципов. Но все же, его костяк, заложенный в период Шан-Инь, Чжоу оставался да и остается до сих пор неизменным. Одной из его цементирующих основ являлся тезис о верховенстве Китая и величии китайского правителя. Вплоть до середины XIX в. китайцы держались отчужденно, не проявляя интереса к Западу, не желая чему-либо учиться, не веря, что варвары могут передать что-либо ценное.

Положение меняется во второй половине XIX в., когда Китай подвергся агрессии западных держав и превратился в полуколонию. Но китайское мировосприятие существенно не изменилось. Оно было лишь модифицировано с учетом принципиально нового соотношения сил в мире. В современных условиях традиции китаецентризма могут подпитывать великодержавные амбиции Китая, возрождающегося в качестве влиятельного и самостоятельного фактора на мировой арене.

Заключение

Исследование показало, что важным периодом развития в Китае являлось правление Чжоуской династии, когда вырабатываются не только основные стратегии внешней политики, но и закладываются основы конфуцианской философии. Период сражающихся царств, или как его еще называют периодом Чжаньго сыграл фундаментальнейшую роль в развитии внешней и внутренней политики Древнего Китая.

Император (ван) располагал всей полнотой военной и законодательной власти, а также высшей судебной власти. Он производил назначения на все высшие должности. Основными ведомствами имперского управления были финансовое, военное, контрольное, а также ведомство церемоний, императорского двора и дворцовой стражи. Самыми привилегированными были министерство финансов (налоговое), военное и надзора, которые возглавлялись наиболее могущественными из высших чинов и носили название гуны. Министр образования сочетал функции верховного жреца с заведованием императорским университетом.

В позднечжоуском Китае на смену ранним государствам пришли государства вполне развитые. Специфическим отличием развитых государств от ранних, если следовать привычной схеме этапов политогенеза, является формирование таких важных институтов; как система принуждения, опирающаяся на жесткий регламент (закон), а также появление в качестве итога приватизации развитой системы рьночно-частнособственнических отношений.

Войн в период Чжаньго было не меньше, чем в Чуньцю, но они не мешали экономическому развитию, расцвету городов с их ремеслами и торговлей, деньгами и рынками. Распространение достижений железного века, и в частности новых орудий труда, способствовало развитию ирригации и дало сильный толчок экономическому росту деревни. Явно запоздавший в чжоуском Китае процесс приватизации шел бурными темпами и не мог не коснуться крестьянства, связав его с городским рынком. Рос объем производства, быстро увеличивалось народонаселение, что способствовало ускоренному освоению пустовавших прежде территорий. Дал заметный результат давно уже протекавший, но резко убыстрившийся именно в Чжаньго процесс адаптации варварских и полуварварских государственных образований. Источники времен Чжаньго уже практически не упоминают о жунах и ди на собственно китайской территории, — жуны, ди, даже южные хуайские и были в большинстве своем китаизированы и стали интегральной частью Поднебесной.

Укреплению представлений о Китае как центре Вселенной, о его правителе как человеке, обладающем божественными силами, способствовало географическое положение Китая. Отгороженный от остального мира естественными преградами (реками, горами), Китай по своему местоположению напоминал Срединное государство.

В таких условиях китайцы создали цивилизацию, которая почти ничего не почерпнула от контактов с каким-либо другим народом и не имела связей ни с одним народом, находящимся с ними на одинаковой стадии развития.

Список использованной литературы Источники

Конфуций. Я верю в древность. М., 1995. С.

39.

Из книг мудрецов: Проза Древнего Китая. М., 1987.

Научная литература

Античный мир и Восточные цивилизации. М., 1999.

Васильев Л. С. История Востока: В 2 т. М., 1993. Т. 1. Гл. 11 — 12

Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государства. М., 1983. С.

127.

Васильев Л. С. Заповеди Конфуция // Наука и религия. 1971. № 12.

Взгляды сторонников сочетания конфуцианского и легистского подходов закону // Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. 1.

Всемирное писание: Сравнит, антология священных текстов. Пер. с англ. М., 1995

Гл. 20

Графский В. Г. Всеобщая история права и государства — М.: Норма, 2007

Звиревич В. Т. Древнекитайская историография философии // Известия Уральского государственного университета. — 2007. — № 48. -

С. 237−249.

Межгосударственные отношения и дипломатия на Древнем Востоке // Под ред. И. Стучевского — М., 1987

Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн.

1. М., 1973.

Меликсетов А. В., Васильев Л. С., Лапина З. Г., Писарев А. А. История Китая — М.: МГУ Оникс, 2004

Мыслители древнего и средневекового Китая — М., 2009.

Решетов А. М. Этнографические и исторические параллели к объяснению истоков и характера дани у китайцев // XIII научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч.

2. М., 1982.

Рубин В. А. Личность и власть в древнем Китае. М., 1999.

Рэклю Э. и О. Срединная империя: Китай. СПб., 1912.

Тиморшина А. М. Стратегия и принципы внешней политики империи Цин: (XVII — первая половина XIX вв.): Дис. … канд. ист. Наук. — М., 2006

Фитцджеральд. Взгляды китайцев на их место в мире. Перевод с анг. М., 1964.

Меликсетов А. В. Васильев Л. С. Лапина З. Г. Писарев А. А. История Китая — М.: МГУ оникс, 2004

Межгосударственные отношения и дипломатия на Древнем Востоке // Под ред. И. Стучевского — М., 1987 С. 4

Графский В. Г. Всеобщая история права и государства — М.: Норма, 2007. С. 106

Межгосударственные отношения и дипломатия на Древнем Востоке // Под ред. И. Стучевского — М., 1987. С. 6

Графский В. Г. Всеобщая история права и государства — М.: Норма, 2007. С. 107

Васильев Л. С. История Востока: В 2 т. М., 1993. Т. 1. Гл. 11 — 12

Тиморшина А. М. Стратегия и принципы внешней политики империи Цин: (XVII — первая половина XIX вв.): Дис. … канд. ист. Наук. — М., 2006 С. 11

Мыслители древнего и средневекового Китая — М., 2009. С. 15

Мыслители древнего и средневекового Китая — М., 2009. С. 25

Из книг мудрецов: Проза Древнего Китая. М., 1987. С. 237

Межгосударственные отношения и дипломатия на Древнем Востоке // Под ред. И. Стучевского — М., 1987. С. 12

Меликсетов А. В., Васильев Л. С., Лапина З. Г., Писарев А. А. История Китая — М.: МГУ Оникс, 2004. С. 104

Меликсетов А. В., Васильев Л. С., Лапина З. Г., Писарев А. А. История Китая — М.: МГУ Оникс, 2004. С. 101

Меликсетов А. В., Васильев Л. С., Лапина З. Г., Писарев А. А. История Китая — М.: МГУ Оникс, 2004. С. 103

См.: Межгосударственные отношения и дипломатия на Древнем Востоке // Под ред. И. Стучевского — М., 1987. С. 17

Межгосударственные отношения и дипломатия на Древнем Востоке // Под ред. И. Стучевского — М., 1987. С. 14

Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государства. М., 1983. С.

127.

Фитцджеральд. Взгляды китайцев на их место в мире. Перевод с анг. М., 1964. С.5−6

Рубин В. А. Личность и власть в древнем Китае. М., 1999. С.86

Решетов А. М. Этнографические и исторические параллели к объяснению истоков и характера дани у китайцев // XIII научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч.

2. М., 1982.

Рэклю Э. и О. Срединная империя: Китай. СПб., 1912. С.

211.

Конфуций. Я верю в древность. М., 1995. С.

39.

Васильев Л. С. Заповеди Конфуция // Наука и религия. 1971. № 12.

Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн.

1. М., 1973. С.48