Рецензия на Майронова Г. Г. «Теоретическая философия Г. Лейбница. М., 1973»

Если мышление — вечный атрибут субстанции-природы, то нет необходимости выводить его из неживой природы. Если не-Я — порождение абсолютного Я, то их противоположность в известном смысле кажущаяся, и задача науки — скорее в преодолении этой кажимости. «Монада» Лейбница, «Абсолют» Шеллинга, «Мировой разум» Гегеля (его «разумная действительность» и «действительная разумность») и т. д. — все это различные варианты «petitio principii», предполагающие в качестве объяснительного «начала» конечную цель доказательства, то есть пользующиеся приемом наиболее ненавистным педантичному научному мышлению. Правда, их решения соответствующих проблем, сколь бы убедительно они не звучали, мало что могли дать конкретным наукам. Последние, оставаясь подчеркнуто равнодушными к метафизическим упражнениям, с упорством, похожим на упрямство, продолжали свою повседневную работу, пытаясь подойти к этим по существу, универсальным проблемам со своими частного назначения инструментами. При этом справедливо обвиняя «метафизику» в высокомерии за ее не терпящий возражений тон и необоснованные претензии, сами конкретные науки оказывались не менее, если не более, претенциозными, оставляя лишь за собой право на суд в отношении любых, даже сугубо философских, проблем, и совершенно не сомневаясь в своей способности справиться с этими проблемами" (с. 175−176).

Из этого текста, резюмирующего всю первую часть работы, где автор разделался с онтологией Лейбница, его ответом на извечное философское «что?», чтобы с явным облегчением перейти к ответам на более близкие конкретным наукам вопросы «чем?» и «как?», видно, что автор более всего обостряет именно противоречие науки и метафизики, поскольку усилия чистой метафизики, в сущности, действительно не нацелены непосредственно на благо частных наук: тот же Лейбниц, цитируемый Майоровым, говорит о соединении с практикой научной теории, а не метафизической (см. с. 247−248).

Да, Лейбниц старается смягчить, а не обострить противоречия, не строить новое с нуля на руинах старого, а обеспечить преемственность традиции, и это обусловлено как раз тем, что он жил в переломную эпоху, которая такими яркими красками описана Майоровым во вступительной части монографии.

Общее резюме, которое подводит итог содержательной части работы, гласит, что «…учение [о методе] выражает целостный взгляд Лейбница на отношение субъекта и объекта познания и составляет искомую гносеологию, важнейшую часть Лейбницевой философской системы» (с. 248). С этим выводом, как уже было сказано, невозможно согласиться. Целостность сочетания богословия, философии и науки у Лейбница достигается как раз посредством представления о совершенном порядке, царящем в мире и отражающем совершенство его Творца, представления, устанавливающего взаимосвязь между природой, душой, разумом и Богом.

В заключительную часть монографии автор поместил рассказ о «судьбах философии Лейбница» [249], начиная со степени ее известности современникам, интерпретации ее последующими поколениями ученых и философов, и заканчивая более или менее систематическим изучением взглядов Лейбница в конце XIX и в XX веке. Фактически, это обзор предшествующих исследований, который мог бы быть помещен и во вступительной части работы. Как уже отмечалось выше, утверждение о перспективности марксистского «способа восприятия» философии Лейбница как «единственно верного» обусловлено общей атмосферой времени работы над книгой и не может быть понято однозначно как искреннее убеждение ее автора.

Текст монографии снабжен ссылками на литературу, сопровождается примечаниями и имеет обширную структурированную библиографию, насчитывающую 168 сочинений как на русском, так и на иностранных языках. Такой научный аппарат свидетельствует об основательной и кропотливой работе автора, хотя нужно отметить, что работе, вероятно, не помешал бы также и предметно-именной указатель. Таким образом, мы видим, что труд Г. Г. Майорова является результатом тщательного рассмотрения огромного корпуса текстов как самого Лейбница, его предтеч и последователей, так и предшествующих исследователей лейбницевской философии и методологии.

Заключение

Авторскую позицию Г. Г. Майорова можно оценивать по-разному, но несомненную ценность рассмотренной монографии составляет скрупулезная работа над источниками, включая не изучавшиеся предшественниками Майорова латиноязычные труды Лейбница, и целостное освещение этой грандиозной философской системы, которое действительно помогает лучше попять смысл и значение философских идей и научных открытий Лейбница в самых различных областях.

Учитывая вышесказанное, предпринятая в монографии подробная логическая реконструкция также ценна уже сама по себе, поскольку является примером философского дискурса. Работа Майорова имеет существенное значение для развития отечественной истории и философии науки и дальнейшего изучения философского наследия Г. В. Лейбница. Серьезная работа требует серьезной полемики, хорошо продуманный подход требует большой работы для своего опровержения. Поэтому вне зависимости от согласия или несогласия с позицией автора этот труд оказывает влияние на каждого думающего читателя.

Итак, автор сумел выявить взаимосвязанные онтологические и гносеологические основы и принципы, на фундаменте которых построено не только здание философии Лейбница, но и его открытия в частных науках. Целостность монографии зиждется на установлении связи лейбницевской теории познания, с одной стороны, с предшествующей традицией и, с другой стороны, с деятельностью самого Лейбница в сфере частных наук, в особенности математики. Следует согласиться с Майоровым в том, что методология и метафизика Лейбница явились наивысшим достижением философской мысли XVII столетия и что важнейшие научные открытия Лейбница во многом были обязаны творческой мощи его идеализма.

Таким образом, можно считать, что задачу, поставленную в начале книги, он успешно выполнил — в рамках той парадигмы, в которой находился.

Остается напомнить, что первое издание данной книги под названием «Теоретическая философия Готфрида В. Лейбница» было осуществлено более тридцати лет назад. Тираж издания 1973 года (4030 экземпляров) быстро разошелся, однако книга еще долго не переиздавалась, лишь в последние годы было предпринято второе, исправленное и дополненное издание тиражом всего 1000 экземпляров, под названием «Теоретические основания философии Г. В. Лейбница» (М.: Книжный дом «Университет», 2007). Благодаря глубокому знанию предмета исследования и системному подходу эта работа уже стала одной из классических русскоязычных монографий, посвященных философии Г. В. Лейбница.