Поединок между тираном и творцом в произведении «Мастера и Маргарита»

Вот он поединок между Христом и Дьяволом и кажется Дьявол одерживает победу? Но Булгаков не для этого писал свой роман так долго и так пронзительно, исповедываясь в нем перед всем миром, весь роман пронизан глубокой верой автора в Бога и роман это крик его души: «Опомнитесь люди, что вы творите.»

Вот эпизод подтверждающий, что в бездуховном мире нет оружия против нечисти и это мнение автора, выраженное в романе. Свита Воланда, издевается, смеется над работниками НКВД. Бегемот раскачивается на люстре, в него стреляют из оружия, но хотя стреляют из нескольких стволов, Бегемот невредим. Чекисты не понимают, что если в доме завелась нечисть, никак от нее не избавится кроме как освящением жилища. Дьявол и зло изгоняется только Божией благодатью. А раза бог забыт, то и бесы смеются над обезбоженным миром. Бога «москвичи» -атеисты отвергли сами — значит, остается единственно возможное решение: их жизнью будет управлять дьявол. Автор как бы предупреждает существующий строй, что не все можно решить при помощи оружия, есть гораздо страшнее кара. Почему так страшно становится Азазелло, когда он замечает желание старушки-кухарки перекрестится, почему он «крикнул с седла»: «Отрежу руку!"[2]

Данный эпизод перечеркивает всю версию всесильности Воланда. Дьявол и его приспешники боятся крестного знамения, потому что на нем был распят Бог, а не философ, пацифист Иешуа, который изображен в так называемом «Евангелии от Воланда». Крест страшен для Дьявола, так как Бог таким способом вошел в смерть и разрушил ее и царство дьявола. Кстати, в романе подобные эпизоды встречаются не раз. Прожженный мошенник буфетчик, люди на представлении которое устраивал Воланд в «Варьете», поэт-атеист Иван Бездомный все эти люди защищают себя крестным знамением от страха, от искушения и это подтверждение поединка тирана и творца, но в них Творец всемогущ. [5]

С первых страниц романа сюжеты о пришествии в мир дьявола и Бога развиваются по принципу параллельного противостояния. Они синхронны во времени (со среды до воскресенья) и имеют «общие точки»: как Воланд, так и Иешуа — полиглоты, национальность, возраст и род занятий неопределенны, дома нет, оба читают мысли своих собеседников и обладают даром предвидения, наконец, оба заводят разговор на «странную» тему — кто управляет жизнью человеческой? Это сходство, однако, призвано подчеркнуть различие. Что совершают Иешуа и Воланд, придя в этот мир? Иешуа исцеляет грешника Пилата от головной боли — Воланд отрезает голову грешнику Берлиозу. Так уже на первых страницах романа Булгаков показал принципиальное различие функций Бога и дьявола: если закон дьявола — справедливое наказание, то закон Бога — милосердие.

Каково соотношение сил в противостоянии Бога и дьявола? Ответ Булгакова мудр и парадоксален: Зло торжествует в земном измерении, Добро — в инобытии. Воля Иешуа решают посмертную судьбу и Пилата, и мастера… И Берлиоза, окончательный приговор которому вынесен Словом Христа: «каждому будет дано по его вере». 2]

А каковы пределы могущества Воланда? Булгаков показал максимум того, что может дьявол: он не только властвует в стране атеистов, но завоевывает и души избранных (земного Левия Матвея и Маргариты). В какой-то степени Сатана у Булгакова переступает за грань функций своего ведомства и начинает творить добро: устраивает встречу любящих, возвращает им дом, даже знаменитую подковку с бриллиантами оставляет — чтобы они не нищенствовали… Но тогда-то и обнаруживается (в апогее могущества!) его бессилие. Воланд может восстановить рукопись романа и успокоить мастера, но не в силах вернуть творческий дар и исцелить душу. Он может вернуть Маргарите ее любовника, но каким? Больным, опустошенным и смертельно уставшим, уже не желающим ни любви, ни жизни, ни творчества. Если представить дальнейшую жизнь этой несчастной с таким любовником — это было бы проклятое существование. Дьявол может дать все…, кроме главного для человека — любви, счастья и самой жизни.

Заключение

Роман «Мастер и Маргарита» воплотил тоску Булгакова по недостижимой для современного человека близости к Богу, и в то же время — исполненное надежды пророчество о посмертной судьбе писателя ХХ в.: не признающий над собой власти ни Бога, ни дьявола, он будет оправдан за то, что его творческий дух искал «горняя» и устремлялся к Истине.

Зло всесильно только в пределах своей сферы — в сфере греха. Подчиняясь высшему в иерархии космического миропорядка закону Бога, дьявол вопреки своей воле творит, в конечном итоге, добро. Но это добро вынужденное, не добровольное. И тогда, будучи не в силах победить Бога, он пытается «примазаться» к Его славе и могуществу. Тогда рождаются знаменитые софизмы Воланда о диалектике света и тени, а также формула великого лукавства из «Фауста», которую Булгаков предпослал эпиграфом к своему роману: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо» .

Восхождение к постижению Бога совершается у Булгакова через доказательство бытия дьявола, ибо писатель с грустью осознавал, что человеку-грешнику вообще, а современному тем более, дьявол ближе, чем Бог. «Поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу» , — это максимум, чего можно требовать. Роман воплотил христианскую по духу концепцию Богочеловека: Иешуа изображен носителем Божественного закона милосердия, который противостоит закону справедливого наказания грешников. Во исполнение высшего закона свободной воли человека сознательные атеисты, населяющие Советскую Россию, сами поставили себя вне закона милосердия. 5]

Булгаковская версия Евангелия дала импульс к сотворению художественного мира мудрого и прекрасного, излучающего энергию любви и добра. А потому, несмотря на трагизм, оптимистичного. Будучи «на договоре» у дьявола, таких миров не творят.

В нашей работе мы исследовали противостояние Торца и Тирана, и доказали что добро как всегда всемогуще и рано или поздно оно побеждает зло. Список использованных источников

1. Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С.

13.

2. Булгаков М. А. Собр. соч. В 5 т. М., 1989 — 1990. Т.

5. С.

446. Далее ссылки на это издание даны в тексте публикации.

3. Гаврюшин Н. Литостротон, или Мастер без Маргариты // Вопросы литературы. 1991. N8. С.

87.

4. Два «зеркальных» романа тридцатых годов, «Дар» и «Мастер и Маргарита» // Журнал Нива, 1990. P.95−105.

5. Набоков В. В. Собр. соч. американского периода. В 5 т. СПб., 1997. Т.

1. С. 202,323.