Авторство текста

Формально к авторской речи относят те части художественного текста, где отсутствует прямая речь персонажей, литературные цитаты или произведения (целиком или частично), включенные в текст как заимствованные из других текстов (объявления, отрывки рукописей, протокольные записи, цитируемые документы и т. п.). Однако сама авторская речь в таком понимании неоднозначна. Не всякая «авторская речь» воспринимается как речь автора.

Повествование в художественном тексте часто бывает стилизованным — под речь сказителя, рассказчика. Это «сказовая речь».

Автор текста может передать свою роль вымышленному рассказчику, тогда он вынужден (но в этом и был его замысел) подлаживаться под речь этого рассказчика, воспроизводить особенности и его стиля, его манеру. Хотя такая имитация отнюдь не обязательна. Особенно если рассказчик столь оригинален, что воспроизвести «его речь» физически невозможно. Например, в «Холстомере» Л. Н. Толстого в качестве рассказчика выступает «пегий мерин», речь которого в принципе мало чем отличается от речи автора, примерно то же в «Каштанке» А. П. Чехова и других произведениях, где «рассказывают» животные, предметы.

Если субъектом речи является сам автор, то это речь собственно-авторская, если субъектом речи является вымышленный рассказчик, то это несобственно-авторская речь или речь сказовая.

Собственно-авторская речь строится от первого лица, тогда автор сам становится и действующим лицом; но может вестись без указания на лицо, тогда автор не называется, он словно бы растворен в тексте, присутствует как сторонний наблюдатель, а действие совершается само по себе.

При несобственно-авторской речи автор перевоплощается в рассказчика. Стилизация такой речи идет по линии открытой субъективной оценочности, непосредственной экспрессивности. Различия между собственно-авторской и сказовой речью могут быть очень большими, если автор избирает в качестве рассказчика лицо, очень далекое, не похожее на него по своим речевым характеристикам (например, сказовая речь в произведениях П. Бажова), но различия могут быть и менее яркими, как, например, в рассказе М. Шолохова «Судьба человека», где переходы от речи автора к рассказу Андрея Соколова, от речи автора к речи рассказчика, мало заметны, едва уловимы.

Ориентация создает впечатление единства автора и рассказчика, так как последний одновременно и носитель авторского замысла, его сознания, и носитель общекультурного сознания. Например, чисто авторское начало рассказа «Бежин луг» субьектно не определено. Эта неназванность авторского «Я» создает впечатление полной отстраненности автора от текста описания природы, и автор лишь ощущается как наблюдатель со стороны. Затем автор-рассказчик вводится в повествование как реальное лицо (начинаются «блуждания» заблудившегося охотника): «Меня тотчас охватила неприятная неподвижная сырость, точно я вошел в погреб».. Таким образом, рассказчик предстает перед нами тогда, когда близок переход к фабульному повествованию: скитания охотника, эпизод с мальчиками. При этом с точки зрения стилистики описания в начале и описания блужданий охотника мало, чем разняться. После встречи героя-рассказчика с мальчиками, он изменяет свою ролевую функцию: он уже не повествует, а наблюдает и слушает.

Независимо от того, каков субъект повествования в художественном тексте — сам автор или другое лицо, которому автор поручил эту роль, — рассказ ведется от 1-го, 2-го или 3-го лица. Но это только форма. Субъект же, вложенный в эту форму, может быть самым разнообразным.

Рассказ от третьего лица создает впечатление повествования нейтрального, объективного, не связанного с конкретным лицом, субъективно воспринимающим описываемые события. При такой форме нет и вовлечения читателя в события, как, например, при использовании формы 2-го лица.

Но особой сложностью обладает многоликая форма 1-го лица. Первое лицо может быть избрано для субъекта речи — и собственно автора, и персонажа, т. е. от первого лица может говорить «разное» лицо, любое лицо.

Особого разговора заслуживает вопрос о форме представления авторства в современных произведениях, рассчитанных на создание эффекта полной реальности, «действительно случившегося». Это литература мемуарного или «полумемуарного» жанра, в которой происходит полное слияние автора с героем, когда они перестают различаться, образуя нерасторжимое единство. Например, в филологическом романе В. И. Новикова «Роман с языком» сам филолог становится героем, а его профессия — основой сюжета. Неразлучны автор и герой и у А. Гениса, в частности в произведении «Довлатов и окрестности». Интерес к подобной форме повествования особенно актуализировался с 60-х годов и проявился в таких разных по сути произведениях, как роман-анекдот Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» и опыте художественного исследования А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ».

Как видим, субъект повествования в художественном тексте может быть представлен по-разному: и достаточно конкретно (как непосредственный автор — создатель произведения или вполне конкретно обозначенный рассказчик), и в высшей степени условно и неопределенно, возможно и полное единение автора и героя (иллюзия отожествления). Степень условности авторских воплощений и перевоплощений усиливается в текстах психологически насыщенных, снабженных размышлениями героев. И безусловно эти качества текста связаны с индивидуальностью авторского письма.

Как видим, авторская речь во всех ее разновидностях — это всегда речь, которая ведется от чьего-то лица: от 1-ого лица, либо от автора, рассказчика или персонажа. Субъект речи может остаться не названным, скрытым, представленным сторонним наблюдателем событий, либо рассказчик выдвигается на передний план, но так или иначе, но он всегда наличествует и имеет формы своего выражения.

Заключение

Работа журналиста всегда нацелена на контакт с объектом, что имеет целью получение информации и сведений (или информации). Источник информации, если речь идет о документальном аспекте, тесно связан с понятием авторство, поэтому, при выборе того или иного источника информации, журналист должен соблюдать морально этические нормы и руководствоваться следующими положениями:

1. Общие и конкретные цели, то есть тематика материала и целевой интерес, который может выражаться в желании:

— только проинформировать своего читателя о событиях, фактах;

— познакомить его с той или иной точкой зрения;

— выявить причинно-следственные связи какой-либо ситуации.

2. Доступ к источникам информации: при невозможности получить доступ к документам он будет вынужден найти собеседников, владеющих актуальной информацией. Или наоборот: если не удается взять интервью у известных людей, он должен проделать трудоемкую работу по анализу литературы, по изучению подшивок статей, по поиску уже существующих интервью или публикаций, касающихся их творчества и деятельности.

3. Сроки сбора информации: журналист для написания материала может иметь в распоряжении пару дней, в этом случае у него есть возможность проследить характер действий объекта, организовать встречу с собеседниками, проверить документы; либо наоборот, когда нужно подготовить материал для номера в предельно короткий срок, тогда он вынужден опираться только на телефонный разговор с источником информации.

4. И последний пункт, имеющий для нас особую важность, это степень надежности и оригинальности информации, особенно если речь идет об изложении авторских текстов. В случае сомнения в надежности информации, которую он получил одним способом, необходимо перепроверить ее другим.

Колоссальное число источников информации, которые существуют в журналистской среде, обладают как преимуществами, так и недостатками. С целью наиболее успешной реализации своих функций в социуме журналисту надлежит владеть правилами и приемами ее использования, в числе которых лежит корректность и соблюдение авторства при переработке документов, что качественно отразиться на его работе, приведет к обогащению и разнообразию материала.

Список литературы

Аврамов

Д.С. Профессиональная этика журналиста. М., 1999.

Алешина И. А. Паблик рилейшнз для менеджеров и маркетеров. М., 1997.

Березин В. М. Массовая коммуникация. М. 2003.

Блэкс К. Паблик Рилейшнз: Что это такое? М.: Высш. шк. 2005.

Брайер А. О некоторых аспектах профессиональной культуры журналиста // Журналистское образование в XXI веке. Екатеринбург, 2000.

Валгина Н. С. Теория текста. М., 2003.

Воскобойников Я. С. Журналист и информация. М., 1993.

Журналист в поисках информации / Под ред. А. Симонова, 2-е издание. М., 2000.

Сосновская А. М. Священная сторона профессиональной журналистики // Журналистское образование: концепции и стратегии: Межвуз. сб. / Отв. ред. Г. С. Мельник, Б. Я. Мисонжников. СПб, 2006. С. 61−69.