Мистификация личности автора как художественное действо (на примере Черубины де Габриак)

Её мучили искушения Люцифера, она бессильна была сделать свой выбор между Христом и Люцифером. Об это она написала в своих стихах.

В Черубину был влюблен ее создатель — Волошин. Поэт вспоминал: «В стихах Черубины я играл роль режиссера и цензора, подсказывал темы, выражения, давал задания, но писала только Лиля (Дмитриева)… Если в стихах я давал только идеи и принимал как можно меньше участия в выполнении, то переписка Черубины с Маковским лежала исключительно на мне…»

Маковский признавался, что «роман» с неизвестной Черубиной де Габриак заманивал его все глубже «в омут безысходной мечты».

Страсти вокруг Черубины де Габриак накалялись. О ней бредили многие: ее портрет мечтал написать Константин Сомов, ее стихами восхищался Вячеслав Иванов (по словам Волошина, он говорил, что «если это мистификация, то это гениально»). Все сотрудники «Аполлона» непременно желали увидеть таинственную поэтессу.

В конце концов, мистификация была раскрыта.

После объяснения с Дмитриевой, Маковский вспоминал: «Дверь медленно растворилась, и в комнату вошла, сильно хромая, невысокая, довольно полная темноволосая женщина с крупной головой, вздутым чрезмерно лбом и каким — то поистине страшным ртом… Она была на редкость некрасива… Стало почти страшно. Сон чудесный канул в вечность, вступала в свои права неумолимая, чудовищная, стыдная действительность. И сделалось до слез противно и, вместе с тем жаль было до слез ее, Черубину…»

Дмитриева тяжело переживала свое разоблачение. Еще во время объяснений с С. Маковским, она призналась, что «…я навсегда потеряла себя: умерла та единственная, выдуманная мною „я“, которая позволяла мне в течение нескольких месяцев чувствовать себя женщиной, жить полной жизнью творчества, любви, счастья…»

Мистификация с Черубиной была закончена. Её последствиями стали тяжелые переживания Дмитриевой и дуэль между Волошиным и Гумилевым. К счастью, все благополучно обошлось, и поэты остались живы.

После разоблачения началась вторая жизнь Черубина де Габриак. Её старые стихи перепечатывались, распространялись через самоиздат. После объяснения с Маковским, осенью 1909 года во втором номере «Аполлона» была опубликована вторая подборка из двенадцати стихотворений и стихи поэтессы печатались до конца 1910 года.

Образ Черубины как идеал женщины поэта

Почему же удалась удивительная мистификация Черубины де Габриак?

Она была задумана как «новая поэтесса». Образ Черубины де Габриак поражал воображение литературоведов начала ХХ века. В статье И. Ф. Анненского «О современном лиризме. «Оне», которая вошла в третий номер «Аполлона» в 1909 году. Автор восторженно называл Черубину «поэтессой будущего», «Будущей женщиной»

Размышляя об авторском образе Черубины, М. Цветаева писала, что — она «Байрон в женском обличии, но даже без хромоты»

А. Толстой назвал Черубину «одной из самых фантастических и печальных фигур в русской литературе».

Русских модернистов восхищало покрытое некоторой завесой тайны необычное испано — французское происхождение Черубины де Габриак, её демоническая красота и гордость, образ страстной католички, который проникнут чувственной и преступной влюбленностью к Христу. В петербургской поэзии того времени еще не была использована тема Испании, католицизма и преступной и мистической любви. Все это нашло свое отражение в созданном Дмитриевой и Волошиным образе мистической поэтессы.

Дмитриевой, которая была знатоком испанской литературы эпохи Инквизиции, без труда удавались реалистические описания старой Испании и католического мистицизма. Помимо поэзии, она занималась переводами средневековых французских и испанских католических текстов. Например, она сделала первый перевод «Октав» св. Терезы, знаменитой писательницы XVI века. Многие идеи для своей мистификации Дмитриева и Волошин были заимствованы из жизнеописания этой исторической личности.

В значительной степени успех Черубины был вызван также мифотворческой идеей, которая стала культурной данностью эпохи серебряного века и находила выражение во всевозможных экспериментах в области литературы. Это была самая необычная мистификация эпохи символизма.

Волошин фанатично увлекался идеями игры и мистификации в творчестве и искусстве. В одной из статей, посвященных идеям детской игры, он указывал, что существует взаимосвязь творчества, игры, веры и реальности. Она присутствует не только в детском сознании, которое является «древней памятью человечества». Он считал, что поэтическое творчество основывается на мифотворчестве, которое имеет родство с детской игрой. Поэтому игра Волошина и Дмитриевой в Черубину казалась лишь литературной шуткой. На ее примере он проверял свою мифотворческую идею и одновременно воплотил идею рождения в русской литературе новой поэтессы.

Успех Черубины среди модернистов был связан еще и с тем, что ее поэзия обладала совершенно новой для русской литературы чертой — неожиданным для женской лирики откровенным и гордым нарциссизмом.

Своеобразным манифестом выступают стихи Черубины, которые открывают второй цикл ее стихов в «Аполлоне»:

С моею царственной мечтой

Одна брожу по всей вселенной,

С моим презреньем к жизни тленной

С моею горькой красотой.

Царей призрачного трона Меня поставила судьбы…

Венчает гордый выгиб лба Червонных кос моих корона.

Но спят в угаснувших веках Все те, кто были бы любимы, Как я, печалию томимы, Как я, одни в своих мечтах.

И я умру в степях чужбины, Не разомкну заклятый круг.

К чему так нежны кисти рук, Так тонко имя Черубины?

Поэзия Черубины де Габриак по — новому выражала романтическую традицию русской литературы начала ХХ века. «не надо забывать, что от запавших в сердце стихов Блока, обращенных к „Прекрасной Даме“, отделяло Черубину всего каких — нибудь тричетыре года: время было насквозь провеяно романтикой».

Поэты «серебряного века» видели в Черубине традиционный образ романтического героя. Она — сверхчеловек, страстный, гордый, трагический и ипатирующий. Волошин определял основные черты характера «новой поэтессы», которые были непривычны для поэта — женщины: темперамент и страсть.

М. Цветаева перечисляла комплекс романтических черт поэтессы, среди которых называла необычное происхождение, красоту, набожность, внешнюю благополучность и богатство, однако полную несчастность от этой красоты, и богатства. Главным Цветаева называет свободу «от страха своего отражения в зеркале приемной „Аполлона“ и в глазах его редакторов».

Авторы мистификации Черубины де Габриак гениально угадали острую потребность русской литературы в таком персонаже. В лице Черубины она создали в реальности романтическую героиню. Это был не литературный персонаж и не персонаж, используемый в сюжете чужих стихов. Она явилась одновременно реальным человеком и поэтессой собственного лирического «я». В этом состояла важная причина, которая обеспечила большой успех Черубины де Габриак. «Пусть она — даже мираж, мною выдуманный, я боюсь этой инфанты… Я боюсь той, чья лучистая проекция обещает Наше будущее в виде Женского будущего. Я боюсь сильной» — так писал о Черубине в статье «Оне» И. О. Анненский.

Заключение

Наши исследования жизни и творчества поэтессы «серебряного века» Елизаветы Ивановны Дмитриевой позволили нам познакомиться с таким явлением в литературе как мистификация. В данном случае мы изучили мистификацию личности Черубины де Габриак, выдуманной Е. И. Дмитриевой и рассматриваемое в литературе как художественное действо.

Мы изучили специфику литературных мистификаций, существующих в литературе с давних пор, познакомились с ее типологией и выяснили, что они могу быть представлены в виде подделок античных авторов, выдуманных авторов и псевдопереводов.

На примере символизма, получившего распространение в русской культуре начала ХХ века, мы выяснили, что одной из особенностей русского символизма являлось увлечение мифотворчеством и миротворчеством, которые находили свое выражение во всевозможных мистификациях, подделках и анонимах в области литературы.

На примере истории Черубины де Габриак можно проследить, как происходил процесс мифотворчества в символической теории искусства и какие результаты могли ожидать «мифотворцев». Тем не менее, судьба поэтессы явилась еще и ярким примером слияния творческих и духовных чаяний художника с чаяниями эпохи символизма.

Поэзия Черубины де Габриак является одной из важных и драматических страниц в истории русской литературы «серебряного века». Несомненно, что полученные нами знания значительно обогатят и расширят наши представления об этом удивительном времени.

Библиографический список

Агеева, Л. И. Неразгаданная Черубина: Документальное повествование. / Л. И. Агеева. — М.: Дом — музей М. Цветаевой, 2006. -

Белый, А. Символизм как миропонинание. / А. Белый. — М.: Республика, 1994. С. 5.

Бердяев, Н. А. Самосознание. / Н. А. Бердяев. — М.: 1991.

Волошин, М. А. Гороскоп Черубины де Габриак / Воспоминания о Максимилиане Волошине // сост. В. П. Купченко. — М.: Советский писатель, 1990.

Волошин М. А. Записные книжки. М.: Вагриус, 2000. — 173 с Волошин М.

И. История моей души. М.: Аграф, 1999. — 450 с.

Глоцер В.И. О Черубине//Новый мир. 1988. -№ 12.

Ильина, Т. В. История искусств. Русское и советское искусство. / Т. В. Ильина. — М.: 1989.

Калло, Е. А. Четыре имени в русской поэзии. В кн.: «Sub rosa»: Аделаида Герцык, София Парнок, Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак/ Сост. коммент. Т. Н. Жуковской, Е. А. Калло. — М.: Эллис Лак, 1999. — 768с.

Ланн, Е. Л. Литературная мистификация. /Е.Л. Ланн. — М., 2009. — 233с.

Листопад, Е. И. Творчество Е.И. Дмитриевой: особенности художественного мира и своеобразие духовного поиска. / автореф. канд. дисс. // Е. И. Листопад. — М.: МГОУ, 2008. — 29с.

Маковский, С. К. Портреты современников. На Парнасе «серебряного века». / С. К. Маковский. — М.:Аграф, 2000. -683.

Максимилиан Волошин. Рассказ о Черубине де Габриак. Памятники культуры: новые открытия. /З. Давыдов, В. Купченко. — М.: 1988.

Материалы сайтов: litafisha.ru›; smoking-room.ru›data/pnp/mistif.html.

Попова И. Л. Черубина де Габриак из истории мистификации XX века//Вестник Московского ун-та. — М.: Изд-во МГУ. — 1992. — с. 13−22.

Русская поэзия «серебряного века», 1890 — 1917: Антология. — М.: Наука, Скатов, Н. Н., Далекое и близкое: Литературно-критические очерки. — М.: Современник, 1981. -

Цветаева, М. И. Живое о живом. /

Проза. — / М. И. Цветаева. — М.: Поколение, 1996. -

Черубина де Габриак (Дмитриева Е.И.) Исповедь. Серия: Символы времени. — М.: Аграф, 1998. — 379с.

Приложение Е. И. Дмитриева (Васильева). 1912 год.

Е. И. Васильева (Дмитриева). 1020-е годы.

Скатов Н. Н., Далекое и близкое: Литературно-критические очерки. — М.: Современник, 1981. — С.23

Цветаева М. И. Проза. М.: Поколение, 1996. — С. 202.

Цветаева М. И. Проза. М.: Поколение, 1996. — С. 202.

Ланн, Е. Л. Литературная мистификация. /Е.Л. Ланн. — М., 2009. — 232с.

Черубина де Габриак (Дмитриева Е.И.) Исповедь. Серия: Символы времени. — М.: Аграф, 1998. — 379с.

Волошин М. А. Записные книжки. М.: Вагриус, 2000. — 173 с

Волошин М. И. История моей души. М.: Аграф, 1999. — 450 с.

Маковский С. К. Портреты современников. М.: Аграф, 2000. — 683 с.

Черубина де Габриак. Исповедь. М.: Аграф, 1998. — 384 — С.

2.

Глоцер В.И. О Черубине//Новый мир. 1988. -№ 12.

Попова И. Л. Черубина де Габриак из истории мистификации XX века//Вестник Московского ун-та. — М.: Изд-во МГУ. — 1992. — с. 13−22.

Калло, Е. А. Четыре имени в русской поэзии. В кн.: «Sub rosa»: Аделаида Герцык, София Парнок, Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак/ Сост. коммент. Т. Н. Жуковской, Е. А. Калло. — М.: Эллис Лак, 1999. — 768с.

Листопад, Е. И. Творчество Е.И. Дмитриевой: особенности художественного мира и своеобразие духовного поиска. / автореф. канд. дисс. // Е. И. Листопад. — М.: МГОУ, 2008. — 29с.

Материалы сайтов: litafisha.ru›; smoking-room.ru›data/pnp/mistif.html.

Ланн, Е. Л. Литературная мистификация. /Е.Л. Ланн. — М., 2009.

Бердяев, Н. А. Самосознание. / Н. А. Бердяев. — М.: 1991. — С. 164.

Белый, А. Символизм как миропонинание. / А. Белый. — М.: Республика, 1994. С. 5.

Ильина, Т. В. История искусств. Русское и советское искусство. / Т. В. Ильина. — М.: 1989. — С.45

Русская поэзия «серебряного века», 1890 — 1917: Антология. — М.: Наука, — С. 167.

Белый, А. Символизм как миропонинание. / А. Белый. — М.: Республика, 1994. С. — 93.

Агеева, Л. И. Неразгаданная Черубина: Документальное повествование. / Л. И. Агеева. -

М.: Дом — музей М. Цветаевой, 2006. — С. 36.

Черубино де Габриак. Исповедь. — М.: Аграф, 1999. — С. 10

Волошин, М. А. Гороскоп Черубины де Габриак / Воспоминания о Максимилиане Волошине // сост. В. П. Купченко. — М.: Советский писатель, 1990. — С. 67.

Маковский, С. К. Портреты современников. На парнасе «серебряного века». / С. К. Маковский. — М.:Аграф, 2000. — С. 162−163.

Маковский, С. К. Портреты современников. На Парнасе «серебряного века». / С. К. Маковский. — М.: Аграф, 2000. — С.

164.

Воспоминания о Максимилиане Волошине // сост. В. П. Купченко. — М.: Советский писатель, 1990. — С. 104.

Агеева, Л. И. Неразгаданная Черубина: Документальное повествование. /

Л.И. Агеева. — М.: Дом — музей М. Цветаевой, 2006. — С. 61.

Агеева, Л. И. Неразгаданная Черубина: Документальное повествование. / Л. И. Агеева. -

М.: Дом — музей М. Цветаевой, 2006. — С. 98.

Цветаева, М. И. Проза. Живое о живом/ М. И. Цветаева. — М.: Современник, 1989. — С. 172.

Максимилиан Волошин. Рассказ о Черубине де Габриак. Памятники культуры: новые открытия. / З. Давыдов, В.

Купченко. — М.: 1988. — С.

41.

Волошин, М. И. История моей души. М.: Аграф, 1999. — С. 134.

Цветаева, М. И. Живое о живом. /

Проза. — / М. И. Цветаева. ;

М.: Поколение, 1996. — С. 205.

Черубина де Габриак. Исповедь. — М.: Аграф, 1999. — С. 13.

Воспоминания о Максимилиане Волошине. / сост. В. П. Купченко. — М.: Советский писатель, 1990 — С. 67.

Черубина де Габриак. Исповедь. — М.: Аграф, 1999. — С.

17.

Маковский, С. К. Портреты современников. На Парнасе «серебряного века». / С. К. Маковский. — М.:Аграф, 2000. — С. 160.

Маковский, С. К. Портреты современников. На Парнасе «серебряного века». / С. К. Маковский. — М.:Аграф, 2000. — С. 173.

Маковский, С. К. Портреты современников. На Парнасе «серебряного века». / С. К. Маковский. — М.:Аграф, 2000. — С. 171.

Там же. С. 171.

Черубина де Габриак. Исповедь. — М.: Аграф, 1999. — С. 6.

Цветаева, М. И. Живое о живом / Воспоминания о Максимилиане Волошине. / сост. В. П. Купченко. — М.: Советский писатель, 1990 — С.

212.

Черубина де Габриак. Исповедь. — М.: Аграф, 1999. — С. 6.

Черубина де Габриак. Исповедь. — М.: Аграф, 1999. — С. 18 — 19.

Там же. С. 56.

Маковский, С. К. Портреты современников. На Парнасе «серебряного века». / С. К. Маковский. — М.:Аграф, 2000. — С. 163.

Цветаева, М. И. Живое о живом. /

Проза. — / М. И. Цветаева. — М.: Поколение, 1996.

— С. 206.

Черубино де Габриак. Исповедь. — М.: Аграф, 1999. — С. 32.