Образ матери в русской культуре XVIII-XX вв

Во втором четверостишии появляется другой «треугольник»: Возлюбленная, любимый учение и любящая мать:

Магдалина билась и рыдала, Ученик любимый каменел, А туда, где молча Мать стояла, Так никто взглянуть и не посмел.

Горе возлюбленной экспрессивно, наглядно — это истерика неутешного горя женщины, горя мужчины — интеллектуала статично, молчаливо. Что же касается горя матери, то о нем вообще ничего невозможно сказать. Масштабы её страданий несопоставимы ни с женским, ни с мужским. Это беспредельное и невыразимое горе, её утрата невосполнима, потому что это её единственный сын и потому, что этот сын-Бог, единственный на все времена спаситель. «Распятие в «Реквиеме» — вселенский приговор бесчеловечной системе, обрекающей мать на безмерные и неутешительные страдания, а единственного ей возлюбленного, сына — на небытие.

В русле той же тенденции обращения к евангельскому образу матери находится и творчество художника — авангардиста Кузьмы Сергеевича ПетроваВодкина. Он знал, что повседневная жизнь народа связана с мифотворчеством и верой. Это сообщало людскому бытию масштаб, возвышало простое и земное до вневременного, сакрального. И в этой системе народных верований и представлений об иерархии мира продолжательницей рода и хранительницей очага, опорой нравственности и эстетики была мать. И, задумав написать картину «Мать», сделав наброски фигуры женщины с ребёнком в реалистическом духе, он всё же уходит от бытовой, жанровой завязки к обобщённому, почти абстрактному, но художественно полноценному и выразительному образу. На протяжении первой половины 1900х годов художник обращался почти исключительно к женским темам. Но в этой картине на смену смутным и многозначительным сюжетам, воплощавшим некие отвлечённые идеи и чувства, приходит простое и ясное решение темы материнства, приходит задушевность, не свойственная прежним работам художника.

Позже ПетровВодкин напишет одноимённую картину, но совсем иную по живописному и образному решению. Он помещает молодую женщину, кормящую грудью младенца, в красный угол деревенской горницы, под киот. Что за предметы стоят в киоте — иконы или фотографии, — не вполне понятно. Но сам образ матери предстаёт здесь как образ Материнства, освящающего своим присутствием и пространство избы, и внешний мир, виднеющийся за маленьким окошком.

Иная тенденция — тенденция к вытеснению христианского содержания архетипа матери и к актуализации фольклорно-языческой стороны прослеживается с особой отчетливостью в советской массовой песне 1930;х годов. Вместо действия и действующих персонажей доминирует описание эмоционально насыщенных картин родины. В центре находится образ Родины, который предстает в разных видах, но который всегда связан с материнским началом. Родина — это огромное женское тело, которое воплощает основу жизни народа. Знаменитая «Песня о Родине» из картины Г. Александрова «Цирк» начинается со слов:

Широка страна моя родная, Много в ней лесов, полей и рек!

Я другой такой страны не знаю, Где так вольно дышит человек.

В стихотворении Исаковского «Земля» прямо эксплицируется эта мифологическая основа «Родины»:

Не ты ль весь век была в плену, Родная мать, земля сырая…

В «Песне о Родине» из кинофильма «Цирк» поется: «Как невесту, Родину мы любим, / Бережем, как ласковую мать». По отношению к Родине-матери народу отводится роль героических сыновей и дочерей: «Идем, идем, веселые подруги, / Страна, как мать, зовет и любит нас!» .

Приписывая земле плодородие, советская песня оживляет культ матери сырой земли. В соответствии с мифологическими представлениями, земле свойственно «неисчерпаемое материнство», причем она часто считается «самоосемененной» и не нуждается в оплодотворении. Массовая песня изобилует картинами плодородия:

Цветут необозримые Колхозные поля.

Огромная, любимая, Лежит моя земля.

Расцвет массовой песни немыслим без подъема советской кинокомедии, благодаря которой эти песни обретали огромную популярность. В комедиях Александрова — «Цирк» (1936), «Волга-Волга» (1938) и «Светлый путь» (1941) — с особой наглядностью проявился комплекс мотивов, связанных с языческим почитаем матери сырой земли. Имеются в виду жанрообразующий смех и жизнерадосность, доминирующая роль женщины, центральное значение веселой лирической песни (особенно в фильме «Волга-Волга»), темы советской родины (в фильме «Цирк»), плодородной земли (в фильмах И. Пырьева), счастья и гармонии. Все это делает советскую кинокомедию 1930;х годов «женским жанром».

Архетип матери привел к созданию нового образа женщины в изобразительном искусстве 1930;х годов. В предшествующей, революционно-утопической культуре женщина имела статус «сестры по классу», шагающей бок о бок с героическими братьями в социалистическое будущее. Поэтому она часто, особенно в искусстве первой пятилетки, наделена признаками андрогина — как работница или колхозница в спецодежде, как партийный товарищ или агитатор в красном платке. После 1932;1934 гг. социальная роль женщины резко уменьшается. Складывается новый, более женственный образ, в котором на первый план выступают такие черты, как материнство, красота, связь с природой и землей, счастливое, жизнерадостностное мироощущение.

В искусстве и литературе 1930;х годов наблюдается возврат к «вечной теме» материнства. Известная картина А. Дейнеки «Мать» (1932) показывает молодую женщину, смотрящую с нежностью на спящего на ее плече ребенка, обращенной к зрителю спиной.

Здоровое обнаженное тело матери у Дейнеки свидетельствует о земной, языческой установке художника и тем самым подразумевает сознательное отклонение от традиции религиозной иконографии Богоматери.

В 1940;е годы образ женщины воплотится в более широких масштабах, расширившись до аллегорической фигуры Родины-матери.

Родина-мать явилась на экраны в годы войны. Образ матери, провожающей на фронт сына, а также образ женщины, которая призывает мужа бороться с врагом, становятся типичными в первых военных фильмах. Так, например, героини киноконцерта «Мы ждем вас с победой!» (1941), поставленного на «Мосфильме» А. Медведкиным и И. Траубергом, не испытывают страха оттого, что их сыновья, мужья, любимые могут погибнуть. Как советские граждане, эти женщины призывают своих мужчин выполнить патриотический долг и защитить родную землю.

В жестокой войне, где битва идет «не на жизнь, а на смерть», образ матери, которая дает жизнь и по своей сути является антиподом смерти, должен был стать центральным. Материнство — центральная характеристика женских образов, которые становятся символическим воплощением Родины-матери, в упоминавшихся фильмах «Она защищает Родину» и «Во имя Родины».

Таким образом, в русской культуре 20 века со всей очевидностью проявилась амбивалентность образа матери. Так, языческий аспект архетипа матери проявляется в культе Родины и земли, не только в образах изобразительного искусства, но и в таких жанрах, как лирическая массовая песня и советская кинокомедия. Христианский аспект, по-прежнему актуальный для русского художественного сознания, сохраняется, но уходит в область неофициального, запрещенного искусства.

Заключение

Русский образ матери является национальным культурным символом, не утратившим своего высокого значения от древнейших времен до наших дней. Не случайно, говоря о национальном русском космосе, русском сознании, русской модели мира, философы и культурологи говорили, прежде всего, о «материнском» в основании русского. Мать-земля, мать-Россия, Богоматерь — главнейшие и высшие аспекты этого материнского. В русской культуре образ-символ матери существовал всегда, возобновляясь в разные периоды.

Образ матери как устроительницы и покровительницы присутствует в мифологии, религии и культуре большинства народов земли. В русской традиции сформировалось две линии материнского архетипа — языческая и христианская. При этом данные составляющие архетипа материнства представляют собой духовные феномены противоположного порядка, что говорит о присущей рассматриваемому архетипу амбивалентной природе.

В XVI—XVII вв., когда в русскую культуру и историю войдут еще десятки богородичных икон, культ Богоматери на Руси достигнет своего расцвета, тем самым обнаружив духовное бессилие языческого славянского культа Матери-Земли. С XVIII века в связи с секуляризацией культуры, круг художественных образов, связанных с архетипом матери, значительно расширяется, и вместе с этим тема матери получает дальнейшее, более светское, развитие. Образ женщины выступает прежде всего как символ эпохи преобразований. В искусстве происходит открытие способности женщины чувствовать и страдать. Появляются образы женщин, символизирующие путь в революцию. Таким образом, в художественной культуре 18-первой половины 19 веков образ матери остается в тени.

Образ матери в русской литературе XIX века нельзя определить однозначно. Материнство, с одной стороны, осмысливается как идеал, к которому должна стремиться любая женщина, а с другой стороны, возникает тема ответственности матери за воспитание нового поколения, в результате чего образы матерей — патриархальных помещиц Салтыкова-Щедрина, Островского наделяются ярко негативными чертами. Иная тенденция в осмыслении образа матери в литературе 19 века состоит в придании ему важнейшей функции хранительницы нравственных ценностей.

Архетип матери при ассимиляции в советской культуре подвергается глубоким изменениям. Прежде всего, наблюдается тенденция к вытеснению его христианского содержания и к актуализации фольклорно-языческой стороны. С другой стороны, в ХХ веке возрастает интерес к христианской мифологии, с помощью которой художники пытаются осмыслить общественные катаклизмы и собственное бытие. В связи с этим образ Богоматери становится одним из главных образно-символических мотивов 20 века.

Список использованной литературы Арнопуло А. А. Образ матери в русской культуре. Режим доступа: abiturient.ncstu.ru

Ахматова А. А. Стихотворения и поэмы. М., 2002.

Бунин И. А. Стихотворения и переводы. М., 2009.

Буслаев Ф. И. Идеальные женские характеры Древней Руси // Буслаев Ф. И. О литературе. Исследования. Статьи. М., 1990.

Гюнтер X. Архетипы советской культуры // Соцреалистический канон. СПб.: Академический проект, 2000. С. 743−784.

Есенин С. А. Стихотворения. М., 2001.

Киселева Т. Г. Женский образ в социокультурной рефлексии. М., 2002.

Кушнарева А. В. Трансформация архетипа матери в процессе формирования художественного образа. Режим доступа: sociosphera.ucoz.ru

Некрасов Н. А. Стихотворения и поэмы. М., 1997.

Нойманн Э. Великая мать. М., 2012.

Пушкарева Н. Л. Русская женщина: история и современность: История изучения «женской темы» русской и зарубежной наукой. 1800−2000: Материалы к библиографии. М., 2002.

Сибилл Биркхойзер-Оэри. Мать: архетипический образ в волшебных сказках. М., 2003.

Федотов Г. П. Стихи духовные (русская народная вера по духовным стихам). М.: Прогресс; Гнозис, 1991.

Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М., 1999.

Юнг К. Г. Об архетипах коллективного бессознательного //Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 95 — 128.

Юнг К. Г.

Введение

в сущность мифологии // Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов. М., 1997.

Юнг К. Г. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству / Феномен духа в искусстве и науке. М, 1992.

Юнг К. Г. Об архетипах коллективного бессознательного //Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 95.

Там же.

Кушнарева А. В. Трансформация архетипа матери в процессе формирования художественного образа. Режим доступа: sociosphera.ucoz.ru

Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М., 1999. С. 123.

Юнг К. Г. Об архетипах коллективного бессознательного //Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 113.

Федотов Г. П. Стихи духовные (русская народная вера по духовным стихам). М.: Прогресс; Гнозис, 1991. С. 35.

Там же.

Федотов Г. П. Стихи духовные (русская народная вера по духовным стихам). М.: Прогресс; Гнозис, 1991. С. 45.

Там же.

Там же.

Киселева Т. Г. Женский образ в социокультурной рефлексии. М., 2002.

Арнопуло А. А. Образ матери в русской культуре. Режим доступа: abiturient.ncstu.ru

Некрасов Н. А. Стихотворения и поэмы. М., 1997. С.

114.

Некрасов Н. А. Стихотворения и поэмы. М., 1997. С.

213.

Есенин С. А. Стихотворения. М., 2001. С.

312.

Гюнтер X. Архетипы советской культуры // Соцреалистический канон. СПб.: Академический проект, 2000. С. 743.

Там же.

Бунин И. А. Стихотворения и переводы. М., 2009. С.

231.

Там же.

Бунин И. А. Стихотворения и переводы. М., 2009. С.

231.

Ахматова А. А. Стихотворения и поэмы. М., 2002. С.

156.