Образ представителей другой нации у лиц, склонных к ксенофобии

Курсовая работа на тему: «Образ представителей другой нации у лиц склонных к ксенофобии».

Содержание Введение.

1. Теоретические аспекты исследования ксенофобии.

1.1 Ксенофобия как психологический феномен.

1.2 Персонификация ксенофобских настроений.

2. Организация практического исследования.

2.1 Психологические предпосылки и методы проведения практического исследования образа представителей другой нации.

2.2 Проведение исследования на изучения образа представителя другой национальности у российских студентов с ксенофобскими идеями Заключение Список использованной литературы Приложение А.

Ксенофобия — явление, которое с недавних пор пронизывает многие сферы современной жизни России.

Усиления процессов глобализации способствует расширению связей между государствами в области образования, активизации «принципа академического капитализма». Система высшего образования России активно реагирует на новые обстоятельства и пытается интегрироваться в европейское образовательное пространство. Интеграция в мировое образовательное общество становится важной задачей и стратегической целью национального образования. Стремление отечественных вузов стать конкурентоспособными на мировом рынке образовательных услуг приводит к росту числа иностранных студентов в России. Доказательством этого является то, что за последние семь лет иностранных студентов в России стало вдвое больше.

Перед российской стороной стоит задача обеспечить оптимальные условия для проживания, обучения иностранных студентов, успешной адаптации в новых социокультурных условиях. На начальном этапе «вхождения» в новую макрои микросреду большинство иностранных студентов имеют низкий уровень информированности о политической, экономической и социальной системах страны, в которую приезжают, о культуре народа и о существующей в стране системе образования. Нередко представители разных стран и культур очень мало знают друг о друге, руководствуются стереотипами, что не может не сказаться на продолжительности и сложности их адаптации к другой социокультурной среды [4, с. 117].

Проблема адаптации к другой культуре и ее носителям в случае высших учебных заведений касается не только иностранных студентов, но и представителей «принимающей» стороны — российских студентов. Очевидно, что иностранные студенты вызывают различные чувства и реакции у местного населения: от простого любопытства и желания узнать что-то больше о других народах и страны к пренебрежению, ксенофобии, открытой агрессии [4, с. 118]. Об этом свидетельствуют отдельные случаи столкновений между иностранцами и местным населением.

Ввиду вышесказанного, темой нашей работы была выбрана «Образ представителей другой нации у лиц склонных к ксенофобии».

Актуальность исследования. Несмотря на присутствие проблем с обеих сторон, большинство социологических исследований сосредоточена на проблемах национальной толерантности и идентичности Панина Н. В., или вопросах адаптации исключительно иностранных студентов Березин С. В., Козлов Д. Д., Лисецкий К. С., Петров В. Н., Ракачев В. Н., Ракачева Л. В., Ващенко А. В. Исследования, посвященные отношению к иностранцам студентов «принимающей» страны, почти отсутствуют. Это актуализирует разработку методологических подходов к теоретическому рассмотрению и эмпирическому измерению отношения российских студентов к иностранным студентам, их представлений друг о друге и образов друг друга. Считаем, что с теоретической стороны плодотворным будет подход к анализу иностранных студентов как «Другого», разработанный в рамках интерпретативной парадигмы.

Объект исследования — особенности восприятия людей других национальностей у лиц, склонных к ксенофобии.

Предмет исследования — образ человека другой национальности у лиц, склонных к ксенофобии.

Цель исследования — рассмотреть подходы к изучению образа человека другой национальности в психологии и представить опыт эмпирического исследования образа иностранного студента среди российских студентов, склонных к ксенофобии.

Для достижения цели нашего исследования перед нами были поставлены следующие задачи исследования:

— рассмотреть ксенофобию как психологический феномен;

— исследовать персонификацию ксенофобских настроений;

— проанализировать психологические предпосылки и методы проведения практического исследования образа представителей другой нации у российских студентов.

Структура исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

1. Теоретические аспекты исследования ксенофобии.

1.1 Ксенофобия как психологический феномен Существуют различные аспекты изучения ксенофобии как психологического настроя личности по отношению к людям других национальности.

Ниже подробно рассмотрим их отдельные характеристики.

Ксенофобия как психологический феномен Что бы там ни говорили, как психологический феномен ксенофобия удобна. Как показали в своей концепции философы-прагматисты, человек всегда мыслит так, как ему выгодно. Ксенофобия психологически выгодна, поскольку позволяет переложить ответственность за свои проблемы на других. Это своеобразная защитная реакция. Ведь человеку проще думать, что в том, что у него что-то не так в жизни, виноват кто-то другой, чем причину видеть в самом себе.

Если причина в самом себе, то нужно менять себя и что-то в своей жизни. Но подобное признание требует соответствующих усилий. Гораздо проще считать, что причина проблем — в других, а еще легче — в чужих, то есть не просто в тех, кто тебя окружает, в близких и знакомых, а в дальних, с которыми тебя мало что связывает. Поэтому ксенофобия на уровне массовой психологии всегда была, есть и будет. Достаточно вспомнить недалекое советское время в Москве, в которой не любили приезжих. И соответственно чуть что: «Понаехали тут!».

Не случайно и советская идеология формировала постоянно образ врага. Врагами были то вредители, то евреи, то враги народа, то империализм, то Америка. В начале постсоветской эпохи таковыми стали снова евреи, а вслед за ними — лица кавказской национальности [9, c. 25].

Ксенофобия — это чувство, которое успокаивает и даже создает пусть иллюзорный, но все же душевный комфорт. Ксенофобия — это одно из явлений, которое ласкает душу. Но это не исчерпывает явления, которое мы называем ксенофобией. В данном случае речь идет не вообще о человеческой психологии, а только об одной ее грани.

Ксенофобия как политический феномен Вместе с тем ксенофобия — это и социально-политический феномен. Чувство ксенофобии включено в структуру массового сознания и активно используется в политической жизни [9, c. 27]. Она становится выгодной и в политической сфере. Используя чувство ксенофобии, легко манипулировать массами и направлять их чувства в определенное русло. Ксенофобия в политической жизни становится инструментом управления. Если чувство ксенофобии в народной психологии угасает, то прилагаются специальные усилия, чтобы его возродить, подпитать. В принципе чувство ксенофобии возникает вследствие социальных проблем, неблагополучия и неустроенности. Если жизнь налаживается, то оно постепенно угасает. С этой целью провоцируются определенные события, имеющие политическое предназначение, манипулирование информацией в СМИ. Скажем, этнофобия как чувство была и в советские годы, но в ней не было необходимости, и потому она не освещалась и не анализировалась в СМИ. Но в постсоветские годы для СМИ — это одна из острых тем, поскольку этнофобия стала одним из инструментов современной политической жизни России. Чаще всего открыто ксенофобию никто в СМИ и не поддерживает. Но зачем это делать открыто, когда это можно сделать скрыто, тем более что это более эффективно [14, c. 31]. Скрытая поддержка ксенофобии осуществляется тогда, когда в СМИ просто освещаются события, связанные с ксенофобией. Интересно, что порой даже определенные осуждения ксенофобии выступают формой ее поддержки. Скажем, в последнее время очень модно стало осуждать убийства на национальной почве, где одновременно преподносится идея, что можно как угодно относиться к другим национальностям, но убивать недопустимо, то есть налицо явная ксенофобия, поскольку получается, что относиться плохо к чужим можно. Или идея о том, что ксенофобия в России недопустима, поскольку Россия многонациональное государство. Опять же получается, что в моноэтнической стране ксенофобию допустить можно.

Ксенофобию поддерживают и некоторые так называемые аналитические статьи в СМИ. Если первые поддерживают ксенофобию, осуждая ее, то эти статьи поддерживают, находясь якобы на нейтральных позициях. Однако уровень этих так называемых аналитических статей, как правило, невысокий. Логика анализа в них на уровне базарного трепа следующего типа: «Гастарбайтеры, получив российские паспорта, возможно, и станут платить налоги. Но в обмен они потребуют „мусульманской доли“ политического пирога, социальной защиты, пенсий, мест в детских садах, школах, больницах, университетах. И тогда наша и без того бедная социальная и образовательная система затрещит по швам». И это пишет не какой-нибудь обыватель, а бывший пресс-секретарь президента России Вячеслав Костиков, и не где-нибудь, а в достаточно авторитетном и популярном издании «Аргументы и факты». (Статья «Мигранты: быть или не быть?», № 15, апрель 2006 г.) Аналитическая статья прямо пропитана ксенофобией. Получается, что использовать дешевый труд иммигрантов допустимо, но они недостойны пользоваться социальной защитой.

Одни только заголовки и подзаголовки подобных статей чего стоят: «Мигранты: быть или не быть» (при этом «ы» пишется так, что не может быть прочитано и как «и»), «Положительный фашизм?» (знак вопроса поставлен только для того, чтобы скрыть утвердительный характер). Статью предваряет вопрос: «Что лучше защитит россиян: демократия или фашизм?» Сама же статья недвусмысленно подводит к выводу, что второе.

Ксенофобия как духовный феномен Однако ксенофобия выгодна только с одной стороны. Вместе с тем, если ее рассматривать стратегически, она невыгодна. Почему? Хотя бы просто потому, что чужим в один прекрасный момент может стать кто угодно [9, c. 30]. Ведь понятия своего и чужого относительны. Кто такой чужой? Им может оказаться не только представитель другой национальности, представитель недружественного государства, человек с другим цветом кожи, волос или разрезом глаз, но и тот, кто еще вчера был своим. Чужим, к примеру, может оказаться человек своей же национальности, но из другого района или города, человек иного происхождения, у кого есть примесь иной крови, с иным мировоззрением, из иного сословия, иного социального положения. Иным можно стать по вопросу отношения к религии: вспомните, с каким остервенением еще недавно православные выражали свой протест против приезда папы Иоанна Павла II на Украину, называя его антихристом. В противоположном лагере легко оказываются на основе политических взглядов или проявления своего отношения к тому или иному явлению. Чья-то неравнодушная к подобным проблемам рука в день рождения Гитлера в прошлом году приклеила к дверям вагона московского метро, где обычно красуются объявления о всякого рода компьютерных услугах и помощи в поддельной регистрации гражданам СНГ, листовку с мудрым предупреждением: «Когда пришли за евреями, я молчал: я же не еврей; когда пришли за коммунистами, я молчал: я же не коммунист; когда пришли за христианами, я молчал: я же неверующий; когда же пришли за мной, некому было меня защитить». Вот и вся мораль. Ксенофобия чревата тем, что она как бумеранг рано или поздно возвращается к тем, от кого она исходит, и оборачивается против них.

Граница между чужими и своими всегда неопределенна и размыта. По одним параметрам ты свой, а по другим — чужой. Поэтому свой легко может перейти в разряд чужого. Стоит появиться пусть даже у своего нежелательного отношения к тому или иному явлению, как он тотчас становится чужим. Если в обществе ксенофобов кто-то не приемлет ксенофобию, то тотчас он становится чужим [19, c. 74]. К примеру, в современном российском обществе есть не только фашисты, ксенофобы и скинхеды, но и движение антифашистов. Антифашисты — это на самом деле не чужие, и хотя свои, но не такие, какие нужны. Поэтому они становятся чужими. И вот наглядный пример. Шестнадцатого апреля 2006 года около шести часов вечера девятнадцатилетний молодой человек Саша Рюхин шел со своим другом на панк/хардкор концерт. Внезапно на них со спины напали шесть человек с ножами. Один сразу же получил удар ножом под сердце, второй — в голову. Это не было дракой в темном переулке. Это было спланированное убийство среди бела дня на оживленной улице в Москве. На нападавших были специальные перчатки. «Скорая», вызванная мгновенно, приехала через полчаса, но было уже поздно. Причиной убийства было то, что он шел на антифашистский концерт. В кармане убитого сотрудники милиции обнаружили антифашистские наклейки.

Это далеко не первое убийство перед и после панк/хардкор концертов. Фашисты подкарауливают и нападают не просто для драки, а с целью убийства того, кто одет не так, угадывая по одежде антифашиста. На его месте мог быть любой из его друзей, любящих панк/хардкор музыку и выступающих против фашизма и любых форм дискриминации.

1.2 Персонификация ксенофобских настроений В последние годы проблеме «Другого» (т.е. представителя другой нации) посвящена значительное внимание в работах многих ученых. Это касается и социологов, и философов, и психологов. Как правило, она связана с анализом идентификации и идентичности. В современном мире национальные границы между государствами становятся более условными и размытыми, национальные государства проникнуты сетевыми структурами и теряют характер контейнера, который сохраняет институциональные порядки. Индивид становится «несовременным», идентифицируя себя с ограниченным и постоянным набором традиционных идентификаций (половых, классовых, профессиональных, этнических, национальных). Формирование идентичности усложняется, тяжелее становится поиск своего «Я» и отделения от «Других», «Чужих». В этих условиях, по словам С. Баумана, «идентичность становится призмой, через которую рассматриваются, оцениваются много важных характеристик современной жизни».

В начале ХХ в. значительную роль в формировании представлений о «Другом» сыграла теория модернизации. Для нее было характерно рассмотрение государства как замкнутой целостности, в рамках которой существуют нормативные порядки и отношения. Учитывая такую теоретическую перспективу, которая подогревалась условиями «холодной войны», выглядело естественно, что отношение к иностранцам строилось как негативное, так как «Чужой» воспринимался как угроза национальному государству и безопасности. В конце ХХ в. сформировалось другое отношение к «Другому», он — условие самоидентификации и саморефлексии.

Ксенофобские настроения всегда персонифицированы. Их объект предстает в виде личности или группы лиц, которые наделяются совершенно конкретными и исключительно негативными (часто фантастическими) чертами.

Для такой персонификации больше подходят и чаще всего используются этнические отличия. Бытовое недоброжелательство, неуверенность в завтрашнем дне, недовольство социальными трудностями, благодаря механизму ксенофобии, могут легко трансформироваться в агрессивно-националистические формы поведения, создавая условия для межэтнических конфликтов даже при сравнительно благоприятном социально-экономическом положении и наличии доминирующего этнического большинства.

Как известно, столица России Москва, как никакой другой город Российской Федерации наполнен представителями различных национальностей, этнических групп.

Рост ксенофобии в Москве перекрывает развитие этнических конфликтов на собственно социально-экономической основе и во многом является первичным по отношению к ним. Ни одно из этнических меньшинств Москвы ни по удельному весу в населении города, ни по уровню социокультурной интеграции в качестве самостоятельных целостных сообществ не может пока конкурировать на паритетных началах с доминирующим русским большинством, в которое фактически входит и «старожильческая» часть традиционных для Москвы этнических меньшинств. Это относится и к кавказским этнодисперсным группам, которые ни в коем случае не являются единым целым. Однако синдром антикавказских настроений строится именно на обобщенном образе кавказца, демонизации «лиц кавказской национальности» в целом.

Собственно зона социальной конфликтности между представителями большинства и этнических меньшинств в Москве пока не выходит за рамки отдельных доходных ниш и сфер теневого бизнеса, конкуренция за которые может, действительно, приобретать этническую окраску. И по своему содержанию и по направленности этносоциальная конкуренция неотделима от борьбы криминально-теневых сообществ за доходные объекты. Эта борьба сама по себе не сталкивает тотально представителей большинства и членов того или иного меньшинства. Определения в адрес этнических меньшинств типа «мошенники», «спекулянты» и т. п. продиктованы скорее негативным восприятием экономического поведения «чужаков», а не чисто рациональными экономическими интересами, попытками свести счеты с конкурентами. Собственно ксенофобские мотивы — «гость» грабит «хозяина» — отодвигают на второй план в массовом сознании полукриминальную основу деятельности «торговых меньшинств».

Помимо социальных причин — усиливающегося расслоения городского сообщества, появления этносоциальной конкуренции, недостаточной адаптированности населения к переменам, роста преступности (в том числе на почве нелегальной миграции), нарастание ксенофобии в Москве сопряжено и с негативными аспектами межкультурного взаимодействия.

Важнейшие из этих аспектов:

— увеличение культурной дистанции между москвичами и вновь прибывшими иноэтничными мигрантами. В то время как в массовом сознании москвичей доминирует образ Москвы как столичного города, а его инокультурных обитателей — как гостей столицы, в сознании мигрантов присутствует негативный образ Москвы и москвичей как «зарабатывающих на проблемах приезжих»;

— усиление негативной адаптации москвичей и инокультурных мигрантов друг к другу. В ее основе — акцентированный образ чужака и врага, борьба с которыми способна компенсировать чувства страха и незащищенности, консолидировать общность «своих». Опасность такой адаптации в том, что она формирует жестко негативный тип городской идентичности, отторгающий представителей других культур и конфессий. Если к отдельно взятому «чужаку» отношение может быть терпимым или нейтральным, безразличным, то чужое сообщество — реальное или выдуманное, воспринимается людьми, подверженными ксенофобии, как заведомо опасное, угрожающее, враждебное;

— снижение среди москвичей уровня толерантного восприятия культурных различий. На это указывает распространение в массовом сознании обобщенного псевдоэтнического образа «лица кавказской национальности», наделяемого непривлекательными, угрожающими чертами. А это уже создает условия для появления устойчивой этнофобии в отношении конкретных этнических меньшинств.

Проявления ксенофобии в Москве пока удерживается на бытовом уровне, ограничиваются предложениями убрать из Москвы «всех не наших», «всех кавказцев», «лиц другой национальности без регистрации», «всех беженцев и бомжей» и т. п. Такие высказывания носят обычно эмоционально-ситуативный характер и не имеют под собой серьезных культурно-концептуальных и идейно-политических обоснований. Тем не менее, как было отмечено еще в 1999 году, в реакциях москвичей на межэтнические различия наблюдается постепенный перенос категорий обыденного восприятия на уровень общественной оценки явлений, с которыми так называемый простой человек сталкивается в повседневной реальности. Тогда впервые подавляющее большинство москвичей (64%), по данным опроса, проведенного ВЦИОМ, осознанно высказались за высылку из города всех чеченцев, что было охарактеризовано аналитиками как высказывание в пользу этнической чистки. Другие свидетельства постепенной социализации ксенофобии — положительное отношение многих москвичей к избиениям азербайджанцев и других «кавказцев» на московских рынках, периодически проводимый националистическими организациями сбор подписей москвичей под требованиями немедленно выдворить из города чеченцев и всех «кавказцев».

Переход от ксенофобских высказываний к поддержке агрессивных действий или к массовой агрессии в отношении конкретных этнических меньшинств может происходить спонтанно, под влиянием внезапно возникающих стрессовых ситуаций массового страха и массовой истерии. В таких ситуациях, если они имеют хоть какое-то отношение к общему неблагоприятному фону межэтнических отношений, достаточно нейтральные психологические категории «мы» — «они» могут легко трансформироваться в эмоциональные оценки «мы» — жертвы, «они» — агрессоры, убийцы, бандиты и т. д. Особенно опасны в этом смысле шоковые реакции на акты массового террора. Шок от террористических актов, когда он приобретает широкий общественный резонанс, сам по себе разрушает социально-психологическую устойчивость общества и провоцирует массовые этнические фобии. Характерно, что сдвиг в отношении москвичей к возможности высылки из города всех чеченцев произошел в сентябре 1999 года после взрывов жилых домов в Печатниках и на Каширском шоссе, т. е. имел во многом ситуативный характер.

Для того, чтобы установки ксенофобии обрели устойчивый общественный резонанс, превратились в осознанное чувство ненависти по отношению к конкретным инокультурным группам, негативные характеристики этих групп должны стать социально значимой и психологически достоверной информацией. Они должны быть артикулированы, получить концептуальное объяснение и мотивационное основание, стать частью повседневной картины мира значительной доли населения. Для этого ксенофобия из явления межличностного общения должна превратиться в явление информационное, формируемое и распространяемое в системе массовых коммуникаций — в эфире, через периодику, книжную продукцию и т. д. По глубине и длительности воздействия на массовое сознание частное слово не идет ни в какое сравнение с публичным словом, образом, мнением, транслируемыми через СМИ. Именно публичное слово становится первостепенным по важности объектом правового регулирования в сфере межэтнических отношений, приложения законодательства, карающего за разжигание социальной, национальной, религиозной и расовой ненависти, пропаганду социального, национального, расового и языкового превосходств.

2. Организация практического исследования.

2.1 Психологические предпосылки и методы проведения практического исследования образа представителей другой нации.

ксенофобия психологический нация агрессивный.

В настоящее время в социогуманитарной науке уже существует значительный опыт эмпирического изучения «Другого». Одной из базовых категорий в эмпирическом исследовании «Другого» выступает установка (атитюдив). В научный оборот советской психологии термин установка ввел известный представитель грузинской психологической школы Д. Узнадзе. В общем виде установка — фиксированная в психике индивида готовность к определенной активности, которая зависит от наличия потребностей и объективной ситуации удовольствие. Установка связана с каким-то интересом, потребностью личности. Однако последняя принимает конкретную форму, направленность только тогда, когда ясно осознанный объект интереса.

На основе потребностей социального существования формируются социальные установки, которые удовлетворяются человеком через вхождение в контактов при определенных социальных условиях. Социальная установка интерпретируется как диспозиционные образования (атитюдив) и часто имеет трехкомпонентную структуру:

1) эмотивная (аффективная) составляющая.

2) когнитивная (мыслящая) составляющая.

3) поведенческая (конативная) составляющая [20, с. 18].

Тот факт, что социальная установка имеет такую?? характеристику, как направленность, делает возможным прогноз характера массового действия, направленного на решение социальных противоречий. Исследования установок методами прикладной социологии и психологии важно именно для прогнозирования возможного поведения, выявления степени остроты противоречий, конфликтности ситуации, которые формируются в сфере политических, национальных, этнических, экономических, экологических и других отношений.

Одним из методов измерения социальных установок является метод семантического дифференциала, разработанный Ч. Осгудом. Он основан на принципе ассоциации между понятием, которое означает объект оценки, и теми или иными антонимами, характеризующими направленность и интенсивность оценки. Примеры подобных сообщений: «темная — светлая личность», «замечательная — ужасная политика».

В социологической практике наиболее распространен семантический дифференциал, который включает три пары антонимов. Для повышения точности измерения установки с помощью семантического дифференциала между антонимами располагают числовую ось, в результате чего для каждой пары антонимов получают пятиили семибалльную шкалу.

Такой способ измерения позволяет вычислять степень выраженности отдельной качества в той или иной группе. Для простоты математической обработки авторы советуют использовать среднее арифметическое указанных всеми респондентами баллов по тому или иному признаку.

Наиболее известной и популярной методикой измерения отношение к иностранцам является шкала социальной дистанции Е. Богардуса. Эта шкала используется для измерения межнациональной и межэтнической толерантности. Она была разработана в 1925 г. американским социальным психологом Э. Богардуса. Шкала разрабатывалась для исследования социального одобрения и «социальной дистанции», которую респондент допускает между собой и представителями иной национальной, этнической, религиозной группы.

По такой методике степень близости, которую респондент допускает в отношении членов определенной группы, определяется на основе согласия или несогласия респондента с рядом утверждений, сформулированных в отношении этой группы. Для использования в исследованиях в Росси шкала социальной дистанции Е. Богардуса была адаптирована к российской среде. Эта шкала достаточно хорошо апробирована в социологических и психологических исследованиях. Среди специалистов по социологическим методам даже существует шутка: если человек не желает жить в одном городе с черным, но согласен выдать замуж свою дочь за черного, то это не ошибка измерения: просто человек одинаково ненавидит негров и собственную дочь.

Социальная дистанцированность в отношении представителей определенных национальностей (априорная, независимая от их личных качеств) является прямой психологической предпосылкой формирования определенного уровня национальной толерантности / нетолерантности. Когда речь идет о национальной толерантности / нетерпимости, подразумевается открытое прямое обнаружение тех или иных чувств, форм поведения. Измерение чувства социальной дистанции у индивида позволяет выявить скрытые интенции к формированию и проявлению толерантного (или нетолерантного) отношения людей к представителям других национальностей.

Числовое значение интегрального индекса национальной дистанцированности (ИИНД) по характеру ответов позволяет интерпретировать величину дистанцированности как предпосылку формирования определенного уровня национальной толерантности: [18, с. 13].

По мнению Е. Головахи и Н. Паниной, готовность вступать с представителями другой национальности в родственные или близкие дружеские отношения может рассматриваться как показатель определенной степени национальной идентичности — способность воспринимать «чужие» национальности как «свои» [13, c. 103]. Развитие идеи национальной идентичности осуществляется через механизм социальной дистанции: «Возможность сокращения социальной дистанции по отношению к» чужим «к той черте, где существуют» свои «, квалифицируется как способность представителя одной национальности допускать в качестве членов семьи и близких друзей представителей других национальностей.

В идеале, когда одна национальность не отодвигается на более отдаленную расстояние, речь должна идти о действительно толерантную национальную идентичность, которая исключает всякое противопоставление «своих» и «чужих» и развитие ксенофобских настроений.

Во многих социальных исследованиях респондентов спрашивают не только об их личной жизни, но и о других людях: членах семьи, родственниках, а иногда и о друзьях и коллегах, ведь люди не в меньшей степени знают о других, чем о себе. Этот вид ответов называется «сообщения о других». «Сообщения о других» отличаются от описания собственных действий. Восприятие человеком собственного поведения базируется прежде всего на информации, так сказать, «внутреннего» характера: информации о том, что он хочет, о том, что реально сделал, что переживал пока делал это.

Сообщения о других, наоборот, состоят из событий, знания о полученных снаружи. Представление о таких событиях, скорее всего, формируются непосредственно описанием того, как и когда была получена информация. В сообщениях о других, как основу выдвинутых суждений, респонденты чаще всего используют общие знания о них. На наш взгляд, при исследовании видение иностранных студентов российскими студентами с ксенофобскими наклонностями целесообразно использовать вопросы, которые сконструированы как «сообщение о других». Это позволяет выяснить какие стереотипы имеют место в общественном сознании.

Не менее важное место занимают в исследовании «Другого» проективные вопросы. Они предназначены для глубокого проникновения в мотивы и могут формулироваться как проективные, ролевые, имитационные. (По В. Ядову, проективный вопрос — это вопрос, когда «респондентам предлагают набор ситуаций и просят указать на вариант поведения, который предпочитают в заданных условиях» [26]).

Как правило, проективные вопросы касаются третьего лица, не указывая непосредственно на респондента. Проективные методики заключаются в особом способе построения вопросов. Вопросы ставятся таким образом, что предлагают респонденту оценить не себя, а людей вообще или какого-то определенного персонажа. В основе всего этого лежит тот факт, что человек склонен проецировать, то есть переносить свой жизненный опыт и представления о чем-либо на действия других людей (на вымышленные ситуации, персонажей и т. п.) для того, чтобы объяснить эти действия. Использование открытых вопросов позволяет получить всю палитру возможных ответов.

Преимущество проективных вопросов перед классическими прямыми вопросами состоит в том, что они в гораздо меньшей степени могут быть «удержаны» респондентами и, как следствие, меньше вероятности получения психологически желательных ответов.

Таким образом, в социально-психологической науке накоплен богатый опыт исследования «Другого», то есть представителей других культур и этнических групп. Опираясь на указанный опыт, мы ставили целью разработать инструментарий для исследования отношения к иностранным студентам в российском вузе у российских студентов, которые характеризуются ксенофобскими идеями.

2.2 Проведение исследования на изучения образа представителя другой национальности у российских студентов с ксенофобскими идеями.

В 2012 г. нами было проведено исследование «Образ иностранного студента в воображении российских студентов, склонных к проявлению ксенофобии».

Исследование проводилось в двух высшем учебном заведении г. Петрозаводска. Метод сбора информации — раздаточное анкетирование. Выборка серийная. В опросе приняли участие студенты I — IV курсов. Опрошено 30 студентов, которые отличались от других ксенофобским настроем. К иностранным студентам были отнесены все студентов, которые не являются гражданами Российской Федерации. Отметим, что «образ» мы понимали как аналог объекта, его идеальный «отпечаток», «копия».

Поэтому субъективный по форме образ иностранного студента в воображении российских студентов должен нести в себе объективное содержание (информацию) и в той или иной степени соответствовать оригиналу.

Гипотезой исследования было то, что характеристики образа иностранного студента зависят от наличия взаимодействия (контактов) российских студентов с иностранными.

Наличие контактов приводит к формированию положительного образа, тогда как их отсутствие — к отрицательному. Для выявления образа иностранного студента в воображении российских студентов, склонных к ксенофобии, и выявления когнитивных, эмотивных и поведенческих установок относительно иностранных студентов в анкете предлагался ряд вопросов проективного характера, с помощью которых можно было зафиксировать как внутренние качества, так и внешние характеристики иностранцев.

Так, предлагались следующие открытые вопросы: «Я часто вижу в университете иностранных студентов, они …», «На одном из занятий Вам предлагают описать образ иностранного студента, какие черты характера (качества, характеристики, особенности) Вы бы ему приписали?».

И написание с множественными ответами: «Во время взаимодействия (контактирования) с иностранными студентами Вы лично чувствуете к ним … (Выберите все возможные позиции):

1) Дружелюбие,.

2) Симпатию,.

3) Доверие,.

4) Уважение,.

5) Безразличие,.

6) Неприязнь,.

7) Пренебрежение,.

8) Агрессию,.

9) Злость,.

10) Ничего не чувствую,.

11) Другое (запишите).

Наиболее типичные черты иностранного студента фиксировались с помощью семантического дифференциала, разработанного Ч. Осгудом. В исследовании имели место такие дефиниции:

Чистая 1__2__3__4__5__6__7 Грязный.

Добрый 1__2__3__4__5__6__7 Злой.

Приятный 1__2__3__4__5__6__7 Неприятный.

Вежливый 1__2__3__4__5__6__7 Наглый.

Свой 1__2__3__4__5__6__7 Чужой.

Скромный 1__2__3__4__5__6__7 Бесстыдный.

Дружелюбный 1__2__3__4__5__6__7 Вражеский.

Аккуратный 1__2__3__4__5__6__7 Неряшливый.

Привлекательный 1__2__3__4__5__6__7 Отвратительный.

Симпатичный 1__2__3__4__5__6__7 Уродливый.

В нашем исследовании под «Другим» мы имели в виду иностранного студента, поэтому в исследовании шкала социальной дистанции Е. Богардуса выглядела так:

1. Допустил бы члена моей семьи (любимого / любимую), супругу / супруга.

2. Близкого друга, знакомого.

3. Соседа по общежитию (по многоквартирному дому).

4. Одногруппника / одногруппницы.

5. Жителя России.

6. Туриста России.

7. Живущего, за рубежом моей страны.

Предлагались также вопросы, которые отражали готовность российских студентов к совместной деятельности и дружеских отношений с иностранными студентами: «Представьте, что в Вашу академическую группу собираются перевести иностранного студента, но, прежде чем это сделать, Вам предложили проголосовать по поводу этой ситуации, какую позицию заняла бы Ваша группа? (Выберите одну позицию)».

1) группа согласилась бы без колебаний.

2) группа скорее бы согласилась, чем нет.

3) группе было бы все равно.

4) группа скорее бы не согласилась, чем согласилась.

5) группа однозначно бы не согласилась.

«Какую позицию в такой ситуации заняли бы лично Вы? (Выберите одну позицию) «.

1) согласился (лась) бы без колебаний.

2) скорее бы согласился (лась), чем нет.

3) мне было бы все равно.

4) скорее бы не согласился (лась), чем согласилась.

5) однозначно не согласился (лась) бы.

«Среди иностранных студентов Вы бы хотели иметь друзей или товарищей?» (Одну позицию):

1) да, конечно, это интересно и увлекательно, тем более, что это новый коммуникативный опыт.

2) почему бы и нет, меня привлекают иностранцы.

3) даже не знаю как реагировать, скорее да, чем нет.

4) звучит заманчиво, но скорее нет, чем да.

5) группа однозначно я бы не согласился (лась).

«Какую позицию в такой ситуации заняли бы лично Вы? (Выберите одну позицию) «.

1) согласился (лась) бы без колебаний.

2) скорее бы согласился (лась), чем нет.

3) мне было бы все равно.

4) скорее бы не согласился (лась), чем согласилась.

5) однозначно не согласился (лась) бы.

«Среди иностранных студентов Вы бы хотели иметь друзей или товарищей?» (Одну позицию):

1) да, конечно, это интересно и увлекательно, тем более, что это новый коммуникативный опыт.

2) почему бы и нет, меня привлекают иностранцы.

3) даже не знаю, как реагировать, скорее да, чем нет.

4) звучит заманчиво, но скорее нет, чем да.

5) я равнодушен (а) к ним.

6) нет, не хочу иметь друзей иностранцев, они меня не привлекают.

7) нет, категорически против, мне они неинтересны, иностранцев презираю.

Также для проведения практического исследования нами была использована Методика диагностики межличностных отношений Лири.

Схема Тимоти Лири основана на предположении, что чем ближе оказываются результаты испытуемого к центру окружности, тем сильнее взаимосвязь этих двух переменных. Сумма баллов каждой ориентации переводится в индекс, где доминируют вертикальная (доминирование-подчинение) и горизонтальная (дружелюбие-враждебность) оси. Расстояние полученных показателей от центра окружности указывает на адаптивность или экстремальность интерперсонального поведения.

Опросник содержит 128 оценочных суждений, из которых в каждом из 8 типов отношений образуются 16 пунктов, упорядоченных по восходящей интенсивности. Методика построена так, что суждения, направленные на выяснение какого-либо типа отношений, расположены не подряд, а особым образом: они группируются по 4 и повторяются через равное количество определений. При обработке подсчитывается количество отношений каждого типа.

Т. Лири предлагал использовать методику для оценки наблюдаемого поведения людей, т. е. поведения в оценке окружающих («со стороны»), для самооценки, оценки близких людей, для описания идеального «Я». В соответствии с этими уровнями диагностики меняется инструкция для ответа.

Разные направления диагностики позволяют определить тип личности, а также сопоставлять данные по отдельным аспектам. Например, «социальное «Я», «реальное «Я» «, «мои партнеры» и т. д.

Методика может быть представлена респонденту либо списком (по алфавиту или в случайном порядке), либо на отдельных карточках. Ему предлагается указать те утверждения, которые соответствуют его представлению о себе, относятся к другому человеку или его идеалу.

Максимальная оценка уровня — 16 баллов, но она разделена на четыре степени выраженности отношения:

Производится подсчет баллов по каждой октанте с помощью специального «ключа» к опроснику. Полученные баллы переносятся на дискограмму, при этом расстояние от центра круга соответствует числу баллов по данной октанте (от 0 до 16). Концы векторов соединяются и образуют личностный профиль.

По специальным формулам определяются показатели по основным факторам: доминирование и дружелюбие.

Доминирование = (I — V) + 0,7 х (VIII + II — VI) Дружелюбие = (VII — III) + 0,7 х (VIII — II — IV + VI).

Качественный анализ полученных данных проводится путем сравнения дискограмм, демонстрирующих различие между представлениями разных людей. С. В. Максимовым приведены индексы точности рефлексии, дифференцированности восприятия, степени бла-гополучности положения личности в группе, степени осознания личностью мнения группы, значимости группы для личности.

Методический прием позволяет изучать проблему психологической совместимости и часто используется в практике семейной консультации, групповой психотерапии и социально-психологического тренинга.

Типы отношения к окружающим.

I. Авторитарный.

13−16 — диктаторский, властный, деспотический характер, тип сильной личности, которая лидирует во всех видах групповой деятельности. Всех наставляет, поучает, во всем стремится полагаться на свое мнение, не умеет принимать советы других. Окружающие отмечают эту властность, но признают ее.

9−12 — доминантный, энергичный, компетентный, авторитетный лидер, успешный в делах, любит давать советы, требует к себе уважения.

0−8 — уверенный в себе человек, но не обязательно лидер, упорный и настойчивый.

II. Эгоистичный.

13−16 — стремится быть над всеми, но одновременно в стороне от всех, самовлюбленный, расчетливый, независимый, себялюбивый. Трудности перекладывает на окружающих, сам относится к ним несколько отчужденно, хвастливый, самодовольный, заносчивый. 0−12 — эгоистические черты, ориентация на себя, склонность к соперничеству.

III. Агрессивный.

13−16 — жесткий и враждебный по отношению к окружающим, резкий, жесткий, агрессивность может доходить до асоциального поведения.

9−12 -требовательный, прямолинейный, откровенный, строгий и резкий в оценке других, непримиримый, склонный во всем обвинять окружающих, насмешливый, ироничный, раздражительный.

0−8 — упрямый, упорный, настойчивый и энергичный.

IV. Подозрительный.

13−16 — отчужденный по отношению к враждебному и злобному миру, подозрительный, обидчивый, склонный к сомнению во всем, злопамятный, постоянно на всех жалуется, всем недоволен (шизоидный тип характера).

9−12 — критичный, необщительный, испытывает трудности в интерперсональных контактах из-за неуверенности в себе, подозрительности и боязни плохого отношения, замкнутый, скептичный, разочарованный в людях, скрытный, свой негативизм проявляет в вербальной агрессии.

0−8 — критичный по отношению ко всем социальным явлениям и окружающим людям.

V. Подчиняемый.

13−16 — покорный, склонный к самоунижению, слабовольный, склонный уступать всем и во всем, всегда ставит себя на последнее место и осуждает себя, приписывает себе вину, пассивный, стремится найти опору в ком-либо более сильном.

9−12 -застенчивый, кроткий, легко смущается, склонен подчиняться более сильному без учета ситуации.

0−8 — скромный, робкий, уступчивый, эмоционально сдержанный, способный подчиняться, не имеет собственного мнения, послушно и честно выполняет свои обязанности.

VI. Зависимый.

13−16 — резко неуверенный в себе, имеет навязчивые страхи, опасения, тревожится по любому поводу, поэтому зависим от других, от чужого мнения.

9−12 — послушный, боязливый, беспомощный, не умеет проявить сопротивление, искренне считает, что другие всегда правы.

0−8 — конформный, мягкий, ожидает помощи и советов, доверчивый, склонный к восхищению окружающими, вежливый.

VII. Дружелюбный.

9−16 — дружелюбный и любезный со всеми, ориентирован на принятие и социальное одобрение, стремится удовлетворить требования всех, «быть хорошим» для всех без учета ситуации, стремится к целям микрогрупп имеет развитые механизмы вытеснения и подавления, эмоционально лабильный (истероидный тип характера).

0−8 — склонный к сотрудничеству, кооперации, гибкий и компромиссный при решении проблем и в конфликтных ситуациях, стремится быть в согласии с мнением окружающих, сознательно конформный, следует условностям, правилам и принципам «хорошего тона» в отношениях с людьми, инициативный энтузиаст в достижении целей группы, стремится помогать, чувствовать себя в центре внимания, заслужить признание и любовь, общительный, проявляет теплоту и дружелюбие в отношениях.

VIII. Альтруистический.

9−16 — гиперответственный, всегда приносит в жертву свои интересы, стремится помочь и сострадать всем, навязчивый в своей помощи и слишком активный по отношению к окружающим, принимает на себя ответственность за других (может быть только внешняя «маска», скрывающая личность противоположного типа).

0−8 — ответственный по отношению к людям, деликатный, мягкий, добрый, эмоциональное отношение к людям проявляет в сострадании, симпатии, заботе, ласке, умеет подбодрить и успокоить окружающих, бескорыстный и отзывчивый.

Текст опросника представлен в приложении А.

Согласно данной методике у около 80% опрошенных лиц, склонных к ксенофобии нами было зафиксировано общее количество баллов на уровне 9−14, что свидетельствует об экстремальном и патологическом отношении к людям другой нации.

Результаты исследования показали, что образ иностранного студента среди российских студентов, склонных к ксенофобии, однозначен. Он формируется подобными оценками, не является взвешенным и характеризуется ситуативностью. Общей чертой является то, что в ответах российских студентов присутствует негативизм в отношении иностранных студентов, т. е. доминируют отрицательные и резко негативные позиции.

Фактор общения существенно не влияет на характер образа иностранного студента среди российских студентов. Те, кто контактировали, и те, кто не контактировали с иностранцами видят их почти одинаково.

Опыт общения с иностранными студентами обязательно приводит к улучшению отношения к ним. Зафиксирована связь контакта с уровнем национального дистанции. Факт контакта уменьшает уровень национальной дистанции.

Таким образом, для изучения отношения к иностранным студентам целесообразно использовать наработанные методики и шкалы измерения, которые традиционно используются для исследования «Другого» в психологии: шкалу социальной дистанции, измерения социальных установок. Кроме этого, продуктивным оказалось использование проективных методик, семантического дифференциала, «вопросов о других».

Заключение

.

В процессе написания курсовой работы мы пришли к выводу, что у лиц, склонных к ксенофобии представления о лицах другой национальности остро негативное. Образ имеет отрицательную окраску, что подтверждено практическим исследованием, проведенным в одном из российских ВУЗов.

Подытоживая все вышесказанное, следует отметить, что уровень ксенофобии остается высоким. И об этом свидетельствуют не только данные социологических опросов, а постоянные сообщения в СМИ о ксенофобских настроениях. Ксенофобские настроения являются устойчивой тенденцией в сознании российского общества. Имея историко-культурные предпосылки, ксенофобия подпитывается экономическими трудностями.

В итоге мы пришли к выводу, что нами была доказана гипотеза исследования, заключающаяся в том, что отношение к людям другой национальности зависит от наличия и интенсивности контактов с представителями других наций. Поскольку лица, склонные к ксенофобии всячески избегают таких контактов, то уровень их отношения к представителям других национальностей остается остро негативным.

Для совершенствования системы профилактики ксенофобии, экстремизма и национализма в молодежной среде, которая больше всего характеризуется такими настроениями, необходимо:

— Обеспечить взаимодействие всех субъектов профилактики экстремизма, национализма и ксенофобии в молодежной среде;

— Способствовать адаптации мигрантов в социуме. Решению этой задачи может способствовать обучения управленческих кадров и специалистов системы образования и других ведомств;

— Шире привлекать правозащитные организации для профилактики ксенофобии, экстремизма и национализма в молодежной среде; недопущение появления в СМИ материалов, пропагандирующих ксенофобию, экстремизм, национализм, противопоставление одних частей населения другим по любому основанию, способствовать единению граждан ради общего блага;

— Разработать целевую программу формирования толерантности и профилактики ксенофобии, экстремизма и национализма в молодежной среде;

— Рекомендовать методическим объединениям в процессе разработки программ гуманитарных предметов акцентировать внимание на вопросах толерантности и профилактики ксенофобии, экстремизма и национализма;

— Осуществлять мониторинг ксенофобии, экстремизма и национализма в молодежной среде с целью выделения факторов риска на конкретных территориях, а также разработать интегральный показатель, позволяющий оценить проявления вышеназванных явлений;

— Требует совершенствования практика многоязычия граждан, их уважения к государственному языку и способность находить общий язык в межэтническом общении. В этом контексте важное значение имеет вопрос, на каком языке осуществляется обучение студентов вообще и студентов-иностранцев частности, какой язык выполняет функции языка межнационального общения.

Таким образом, мы пришли к выводу, что ксенофобия относится к числу сложных, комплексных социально-правовых и психолого-педагогических проблем, которые можно решить только на основе системной методологии, междисциплинарных исследований и комплексного проведения профилактических мероприятий. Наиболее эффективные пути и условия проведения таких мероприятий могут быть определены в дальнейших научных исследованиях.

1. Адаптация студентов Северного Кавказа в ВУЗах г. Самары (опыт практической работы) / Березин С. В., Козлов Д. Д., Лисецкий К. С. и др. Изд-во «Универс-групп», 2004. — 126 с.

2. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. — М.: Канон-Пресс-Ц, 2001. — 320 с.

3. Андерсон Б., Бауэр О., Хрох М. и др. Нации и национализм. — М.: Праксис, 2002. — 416 с.

4. Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. — М.: Логос-Альтера, Ессе Homo, 2003. — 272 с.

5. Бауман З. Индивидуализированное общество: пер. с англ. — М.: Логос, 2002. — 390 с.

6. Грицай Е. Украина: национальная идентичность в зеркале Другого / Грицай Е., Николко М. — Вильнюс: ЕГУ, 2009. — 220 с.

7. Донец П. Н. К типологии стереотипов // Социальная власть языка / Под ред. Л. И. Гришаевой. Воронеж, 2001.

8. Зайончковская Ж. А. Исторические корни миграционной ситуации в Средней Азии //Миграция русскоязычного населения из Центральной Азии: Причины, последствия, перспективы /Под ред. Г. Витковского: науч. докл. Моск. центра Карнеги. Вып. 11. М., 1996.

9. Здравомыслов А. Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1999.

10. Как провести социологическое исследование: в помощь идеал. активу / Горшков М. К., Шерега Ф. Э., Маслов О. М. и др.; Под ред. М. К. Горшкова, Ф. Э. Шереги — 2-е изд., доп. — 1990. — 287 с.

11. Кроз М. В., Ратинова Н. А. Социально-психологические и правовые аспекты ксенофобии. М.: Academia, 2005.

12. Малахов В. С. Национализм как политическая идеология: Учебное пособие. — М.: КДУ, 2005. — 320 с.

13. Панина Н. В. Национальная толерантность и идентичность: опыт применения шкалы социальной дистанции в мониторинговом социологическом исследовании / Панина Н. В., Головаха Е. И. // Cоциологический журнал. — 2006. — № 3 — 4. — С. 102 — 126.

14. Панина Н. В. Факторы национальной идентичности, толерантности, ксенофобии и антисемитизма в Украине / Н. В. Панина // Социология: теория, методы, маркетинг — 2005. — № 4 — С. 26 — 45.

15. Петренко В. Ф., Митина О. Ф., Бердиков К. В., Кравцова А. Р., Осипова В. С. Психосемантический анализ этнических стереотипов: лики толерантности и нетерпимости. М., 2000.

16. Петров В. Н. Особенности адаптации иностранных студентов / В. Н. Петров, В. Н. Ракачев, Л. В. Ракачева, А. В Ващенко // Социс — 2009. — № 2 — С. 117 — 120.

17. Садмен С. Как люди отвечают на вопросы: применение когнитивного анализа в массовых обследованиях / С. Садмен, Н. Брэдберн, Н. Шварц / Пер. с англ. Д. М. Рогозина, М. В. Рассохиной; Под ред. Г. С. Батыгина. — М.: Институт Фонда Общественное мнение, 2003. — 304 с.

18. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / Под. ред. В. А. Ядова. — Л.: Наука, 1979. 264 с. 13.

19. Солдатов Г. У. Может ли другой стать другом? Тренинг по профилактике ксенофоби / Солдатов Г. У., Макарчук А. В. — М.: Генезис, 2006.

20. Татарова Г. Г. Методология анализа данных в социологии (введение) / Учебник для вузов. — М.: NOTA BENE, 1999. — 224 с.

21. Штейнберг И. Качественные методы. Полевые социологические исследования / И. Штейнберг, Т. Шанин, Е. Ковалев, А. Левинсон; под ред. И. Штейнберга. — СПб.: Алтейя, 2009. — 355 с.

22. Эвола Ю. Два лика национализма // Традиция и Европа. — Тамбов, 2009. — С. 135−145.

23. Экстремизм и его причины. П/р. Ю. М. Антоняна. — М., «Логос», 2010.

24. Юрасова Е. Н. Ксенофобия и проблемы идентичности. Теоретические проблемы этнической и кросс-культурной психологии. Материалы Второй Международной научной конференции. Том 2. Смоленск, 2010. С.299−302.

25. Юрасова Е. Н. Психологические особенности лиц, склонных к экстремизму, терроризму и ксенофобии. «Юридическая психология», 2008, № 4. С.27−35.

26. Ядов В. А. Социологическое исследование: методология, программы, методы / Ядов В. А. — М.: Наука, 1987 — 248 с.

Приложение А.

ТЕКСТ ОПРОСНИКА.

Поставьте знак «+» против тех определений, которые соответствуют Вашему представлению о себе (если нет полной уверенности, знак «+» не ставьте)..

1. Другие думают о нем благосклонно.

2. Производит впечатление на окружающих.

I. 3. Умеет распоряжаться, приказывать.

4. Умеет настоять на своем.

5. Обладает чувством собственного достоинства.

6. Независимый.

II. 7. Способен сам позаботиться о себе.

8. Может проявить безразличие.

9. Способен быть суровым.

10. Строгий, но справедливый.

III. 11. Может быть искренним.

12. Критичен к другим.

13. Любит поплакаться.

14. Часто печален.

IV. 15. Способен проявить недоверие.

16. Часто разочаровывается.

17. Способен быть критичным к себе.

18. Способен признать свою неправоту.

V. 19. Охотно подчиняется 20. Уступчивый.

21. Благородный.

22. Восхищающийся и склонный к подражанию.

VI. 23. Уважительный.

24. Ищущий одобрения.

25. Способен к сотрудничеству.

26. Стремится ужиться с другими.

VII. 27. Дружелюбный, доброжелательный.

28. Внимательный и ласковый.

29. Деликатный.

30. Одобряющий.

VIII. 31. Отзывчивый к призывам о помощи.

32. Бескорыстный.

33. Способен вызвать восхищение.

34. Пользуется уважением у других.

I. 35. Обладает талантом руководителя.

36. Любит ответственность.

37. Уверен в себе.

38. Самоуверен и напорист.

II. 39. Деловит и практичен.

40. Любит соревноваться.

41. Строгий и крутой, где надо.

42. Неумолимый, но беспристрастный.

III. 43. Раздражительный.

44. Открытый и прямолинейный.

45. Не терпит, чтобы им командовали.

46. Скептичен.

IV. 47. На него трудно произвести впечатление.

48. Обидчивый, щепетильный.

49. Легко смущается.

50. Не уверен в себе.

V. 51. Уступчивый.

52. Скромный.

53. Часто прибегает к помощи других.

54. Очень почитает авторитеты.

VI. 55. Охотно принимает советы.

56. Доверчив и стремится радовать других.

57. Всегда любезен в обхождении.

58. Дорожит мнением окружающих.

VII. 59. Общительный и уживчивый.

60. Добросердечный.

61. Добрый, вселяющий уверенность.

62. Нежный и мягкосердечный.

VIII. 63. Любит заботиться о других.

64. Бескорыстный, щедрый.

65. Любит давать советы.

66. Производит впечатление значимости.

I. 67. Начальственно-повелительный.

68. Властный.

69. Хвастливый.

70. Надменный и самодовольный.

II. 71. Думает только о себе.

72. Хитрый и расчетливый.

73. Нетерпим к ошибкам других.

74. Своекорыстный.

III. 75. Откровенный.

76. Часто недружелюбен.

77. Озлобленный.

78. Жалобщик.

IV. 79. Ревнивый.

80. Долго помнит обиды.

81. Склонный к самобичеванию.

82. Застенчивый.

V. 83. Безынициативный.

84. Кроткий.

85. Зависимый, несамостоятельный.

86. Любит подчиняться.

VI. 87. Предоставляет другим принимать решения.

88. Легко попадает впросак.

89. Легко попадает под влияние друзей.

90. Готов довериться любому.

VII. 91. Благорасположен ко всем без разбору.

92. Всем симпатизирует.

93. Прощает все.

94. Переполнен чрезмерным сочувствием.

VIII. 95. Великодушен и терпим к недостаткам.

96. Стремится покровительствовать.

97. Стремится к успеху.

98. Ожидает восхищения от каждого.

I. 99. Распоряжается другими.

100. Деспотичный.

101. Сноб (судит о людях по рангу и личным качествам).

102. Тщеславный.

II. 103. Эгоистичный.

104. Холодный, черствый.

105. Язвительный, насмешливый.

106. Злобный, жестокий.

III. 107. Часто гневливый.

108. Бесчувственный, равнодушный.

109.Злопамятный.

110. Проникнут духом противоречия.

IV. 111. Упрямый.

112. Недоверчивый и подозрительный.

113. Робкий.

114. Стыдливый.

V. 115. Отличается чрезмерной готовностью.

116. Мягкотелый.

117. Почти никогда и никому не возражает.

118. Ненавязчивый.

VI. 119. Любит, чтобы его опекали.

120. Чрезмерно доверчив.

121. Стремится снискать расположение каждого.

122. Со всеми соглашается.

VII. 123. Всегда дружелюбен.

124. Всех любит.

125. Слишком снисходителен к окружающим.

126. Старается утешить каждого.

VIII. 127. Заботится о других в ущерб себе.

128. Портит людей чрезмерной добротой.