Ответный ход (ч. 1)

Понятие «правозащитник» чаще включает в себя защиту человека и только формально именуется защитой его прав, иначе трудно себе представить, почему такое количество юридически не слишком подготовленных людей идет в эту, чуть не сказал профессию, а на самом деле — в эту местами вселенскую муку, иногда — заводную игру, иногда — надоедающую рутину, а иногда — в кампанию общественного протеста и т. д. Не случайно очень многие даже выигранные правозащитниками дела их подопечных не служат ни образцом, ни прецедентом, не изменяют и не выпрямляют искривления правового пространства, а остаются отдельными, пусть даже частыми, но частными победами.

Книжка, которую мы хотим предложить вашему вниманию, — это книжка, буквально отвечающая тем необходимым и достаточным стандартам, которые представляются мне определяющими для понятия «защита прав граждан».

Никитин и Шмидт одержали необычайно важную победу. Первое публичное оправдание человека, обвиненного спецслужбами в шпионаже. И если бы они на этом остановились, никто не имел бы права бросить в них камень. Потратив на это почти четыре года жизни, они безусловно имели право на передышку. И вот, взяв такую передышку или сочтя, что дело закончено, они и могли бы называться людьми, выигравшими процесс и защитившими в этом процессе гражданина России Александра Никитина. Но они не взяли передышки и пошли дальше. Российский дух, выраженный во множестве пословиц и поговорок, начиная от «конец — делу венец» и кончая «подписано — и с плеч долой», не оказал расслабляющего влияния на этот мужественный дуэт, и, одержав победу, защитив гражданина, они вступили на торную стезю защиты прав других граждан. За четыре с лишним года, что длилось дело Никитина, защите — а если воспользоваться военной терминологией — юридическим саперам — пришлось обойти немало правовых мин, заложенных на правовом поле, где шла юридическая баталия. И вот, завершив баталию победой, они стали думать о судьбе других людей, которые в это время уже шли или могли оказаться на том самом правовом минном поле, которое Никитин и Шмидт счастливо преодолели. Собственно, если быть точным, процессы защиты прав гражданина Никитина и защиты прав граждан шли в известной степени параллельно: достаточно вспомнить обращение подсудимого и его защитника в Конституционный суд, когда Шмидт только-только вступил в процесс, обращение, где речь шла о допуске к делу, связанному с военными секретами, адвокатов, не имеющих этого секретного допуска. В результате этого процесса в Конституционном суде Шмидт не только получил право представлять интересы Никитина, входя во все детали процесса, но и проложил дорогу для участия в подобного рода делах другим адвокатам, не связанным с секретными службами неограниченным отсутствием этих связей. Тогда все сочувствующие наблюдатели, юристы и эксперты сочли это обращение Шмидта более или менее служебным делом, необходимым ему, чтобы в процессе у него были развязаны руки, однако участие гражданских «недопущенных» адвокатов в последующих шпионских процессах и, в частности, в процессе Пасько, показало, насколько важным было это, казалось бы, утилитарно-частное решение. Ни адвокат Иван Павлов, ни общественный защитник Пасько Александр Ткаченко, принимавший участие в обоих процессах Григория в Тихоокеанском военном суде, никогда бы не были допущены в святая святых закрытых судебных заседаний, если бы дверь им заранее не отворил Юрий Маркович Шмидт.