Календарные обряды и праздники русского населения Чувашии в конце XIX — начале XX в

Актуальность темы

определяется необходимостью изучения и сохранения функционирования культурных традиций современных этносов в динамично меняющемся и интенсивно глобализирующемся мире. Pix утрата неизбежно ведет не только к угасанию народной культуры, но и к размыванию этнической и региональной идентичности. Поэтому в настоящее время очень важно сохранить в памяти последующих поколений знание о традиционной культуре и осознание своей причастности к ней.

Одним из важнейших компонентов народной культуры являются календарные праздники, в которых устойчиво сохраняются базисные основы ментальности этноса. Изучение данного слоя обрядности помогает в исследовании проблем этногенеза и этнической истории народов, позволяет наметить генетические и историко-культурные связи и контакты. Народный календарь вмещает целый ряд комплексов, в которых отражены хозяйственная, бытовая, фольклорная, мифопоэтическая и этнолингвистическая традиции. Кроме того, обрядность всегда выполняла и важнейшие общественные функции. В ходе ритуального действа' человек наиболее остро ощущает себя одновременно индивидуальной личностью и членом определенного этнического, социального, возрастного сообщества, поэтому знание и соблюдение людьми традиционных ритуалов является важным фактором сохранения и развития этнического самосознания.

Необходимость научных исследований этнокультурной ' тематики в настоящее время обусловлено также возросшим интересом общества к традиционной народной культуре, в том числе к календарным праздникам и обрядам. В этом аспекте научная актуальность работы состоит в необходимости осмысления особенностей и закономерностей их развития, возможностей использования этого исторического наследия в современном этнокультурном контексте.

Приобщение к общенациональной культуре происходит, прежде всего, через региональную культуру. Именно ощущение культурной самобытности и причастности своих предков к ее созданию инициирует людей к идентификации себя с этим локальным сообществом и восприятием его культуры. Таким образом, обеспечивается необходимая преемственность, без которой невозможно усвоение всего духовного наследия народа.

В процессе расселения русских сложились своеобразные локальные модели культуры, отразившие процессы их адаптации в природно-географической и этнокультурной среде. Примером такой региональной модели является культура русского населения Чувашии, которая определяется специалистами как своеобразная этническая подгруппа, сформировавшаяся в основном в ХУ1-ХУШ вв. выходцами из центральнорусских областей. В результате процесса адаптации на данной территории, контактов с местными народами у нее сформировались определенные локальные особенности культуры, в том числе и в сфере календарной обрядности.

Степень изученности проблемы. Изучение народного календаря русских имеет длительную историю. В XIX — первой трети XX в. были опубликованы труды, в которых на основе обширного фактологического материала рассматриваются его различные аспекты.

Одной из первых подобных работ была книга И. М. Снегирева, который в своем исследовании обобщил весь накопленный к тому времени этнографический материал о годовом цикле русских праздников и представил их как систему жизнедеятельности человека в окружающем мире1.

В конце 1840-х гг. появилось исследование А. А. Терещенко «Быт русского народа» в 7-ми томах, из которых в последних трех приведены «простонародные обряды». Автор описывает календарные праздники, бытовавшие в тот период в различных регионах России, а также публикует большое количество текстов песен, исполнявшихся во время их проведения.

Рассматривая наиболее распространенные у славян празднества (Пасху, Русальную неделю, Семик, Троицин день) и связанные с ними обряды и верования, А. А. Терещенко отмечает их синкретическую структуру, он пишет что «многие праздники и забавы смешаны с языческими отправлениями.» 2.

В работе И. П. Сахарова, выпущенной впервые в 1885 г., дается обзор обычаев, обрядов, праздников и примет русского народа, которые подробно расписаны им по дням и месяцам 3.

К 1860-м гг. относятся труды исследователей мифологической школы, рассматривавших народные верования, предания, поэзию, обряды и обычаи как разрозненные остатки древнего полузабытого мировоззрения. Основная мысль приверженцев данного направления заключалась в том, что духовная культура современного им русского населения была итогом не развития, а, напротив, упадка, деградации, разложения некогда будто бы господствовавшего возвышенного мировоззрения 4.

Наиболее ярко это направление представляет работа А. Н. Афанасьева, содержащая сведения о русских народных праздниках 5. Исходя из своей теории происхождения народной поэзии из мифа, он и возникновение традиционных праздников истолковывает как результат обрядов поклонения природным стихиям. Большой заслугой А. Н. Афанасьева стало то, что он видел гносеологические корни многих обрядов в первобытном анимизмеодушевлении сил природы. Кроме того, исследователь убедительно показал необходимость сравнительного изучения преданий и суеверий различных народов для нахождения общих составных элементов генезиса традиционной обрядности.

Изучением различных аспектов русских календарных праздников занимался этнограф, и филолог Д. К. Зеленин. Его монография «Восточнославянская этнография», которая была впервые издана в 1927 году на немецком языке, а на русском увидела свет только в 1991 г., целиком посвящена традиционной культуре славянских народов, проживавших на территории России, во второй половине XIX — начале XX вв. В ней ученый не просто описывает ход различных обрядов календарного цикла, но и характеризует их составные элементы, такие как кулачные бои, катание на лошадях, санях, качелях, игры, ряженье и т. д. 6.

Интересны также и по приведенному фактологическому материалу, и по методу исследования его «Очерки русской мифологии. Умершие неестественной смертью и русалки». Ученый одним из первых рассматривает здесь окказиональные обряды русского народного календаря, связанные с вызыванием дождя и значением в них народных представлений о двух группах покойников: «родителях» (умерших нормальной смертью) и «заложенных», «нечистых покойниках» (умерших преждевременной или неестественной смертью). Последняя группа, покойников, как считал Д. К. Зеленин, близка в народных верованиях к образам русалок. Сугубо эмпирический метод, применяемый автором, несколько суживает полученные им результаты, но его выводы достаточно основательны 7.

Еще одна статья ученого (1931 г.) посвящена возникновению оберегов, о которые широко применялись в ходе проведения календарных обрядов,. Он разделяет данный процесс нанесколько этапов. По его мнению, вначале человек, обороняясь от диких животных и злых, демонов, пытается истребить, убить их, реальнона втором — он. их только отпугивает (криками, свистом, трещотками и подобными предметами) — на третьем — орудия-обереги подменяются их магическими символами. Конечно, на практике процесс возникновения оберегов и амулетов был гораздо сложнее, Но, тем не менее, следует признать, что в построениях Д. К. Зеленина, прослеживается попытка объяснить рассматриваемую проблему с точки зрения эволюционной теории, основателями, которой были Тейлор и Фрэзер.

В конце XIX — первой трети XX в. также публикуются исследования, затрагивающие историю колонизации русскими Среднего Поволжья и их участия в формировании его этнокультурного облика. Среди них можно отметить работу ученого Казанского университета Д. А. Корсакова, посвященную историческому значению освоения великорусами Среднего Поволжья. Автор детально описывает завоевание Казани Иваном Грозным, приводит ряд фактов, по его мнению, оказавших положительное воздействие на историческое и культурное развитие края 9.

Л. М. Каптерев на основе широкого круга археологических, архивных и литературных источников, памятников устного народного творчества подробно рассматривает ход заселения рассматриваемой нами территории, дает подробные сведения о первых русских переселенцах. Он, также оценивает их участие в формировании экономической, социальной и культурной структуры региона 10.

В середине XX в. появляются капитальные работы, посвященные календарной обрядности русских. Одно из первых исследований по. этой проблематике принадлежит В: И. Чичерову, рассмотревшему смысловое содержание зимних праздниковрусского" аграрного календаря и. Досконально изображая, весь его зимний цикл, автор не ограничивается только описаниемхода проведения отдельных ритуалов, он разработал теорию происхождения праздников, которая получила в научной литературе название трудовой: Детально изучая русский сельскохозяйственный календарь и приуроченные к его отдельным датам обычаи и поверья, В. И. Чичеров приходит к обоснованным выводам об их материальной детерминированности. «В1 основе русского аграрного календаря лежит производственный год крестьянина, в календаре отразились наблюдения земледельца над природой, жизнью земли, созреванием урожая, а также и его бессилие перед лицом природы, порождающее проведение магических действий в доме и на поле» 12.

Следующим существенным трудом явилась книга В. Я. Проппа «Русские аграрные праздники», впервые изданная в 1963 г. Он по-новому подошел к исследованию календарной обрядности считая, что праздники нельзя изучать изолированно один от другого, как это делалось прежде. Ученый приводит неопровержимые данные о том, что «между основными праздниками, при всех их отличиях, имеется ясно ощутимое сходство» 13. Сравнивая между собой различные праздничные действа он обнаруживает, что частично они состоят из одинаковых элементов, иногда различно оформленных, а иногда и просто тождественных.

Заслуга В. Я. Проппа состоит в том, что он выделил эти общие элементы, с помощью системного анализа объяснил их сакральное значение и историю возникновения. Им также была выдвинута следующая идея — надо учитывать, что сходные элементы находятся в отдельных обрядовых комплексах в разных сочетаниях и занимают в них неодинаковое место. Разнообразные комбинации их придают каждому празднику особое своеобразие. Некоторые же общие элементы полифункциональныв зависимости от их места и роли в обряде, а также от направленности обряда их функции менялись. Поэтому, выделяя такие элементы, надо учитывать и их функцию-в том" илидругом, — обряде. Естественно, что при рассмотрении праздников в цел ом неизбежны, некоторые повторы при описании слагающих их элементов, но без этого представить обрядовые комплексы в полном виде нельзя.

Заметный вклад в изучение народного календаря восточных славян внесла В. К. Соколова 14. В своей монографии она дает сравнительный анализ весенне-летних обрядов русских, украинцев и белорусов. Исследовательница выявляет в них как общие элементы, восходящие к славянской общности, так и разнообразные национальные, региональные и локальные формы, которые возникли в процессе историческогоразвития славянских народов. В. К. Соколова отмечает, что в результате этих процессов произошло сложное переплетение дохристианских и христианских компонентов. Прежние этические нормы, присущие периоду язычества, были заменены православными. Иногда и сами обряды или их элементы получали новое осмысление в христианском духе.

Обряды в книге приводятся в> той календарной последовательности, в какой они следовали друг за другом. Некоторым исключением является обряд первого выгона скота, строго фиксированный за определенной датой — Егорьевым (Юрьевым) днем, тогда как другие праздники в связи с переходной пасхалией, были подвижными, «бродячими». При этом анализируются не только сложные праздничные ритуалы, но и приурочивавшиеся к отдельным дням обычаи и магические действия, функция которых состояла в том, чтобы подготовиться к весенним работам, а в дальнейшем обеспечить урожай.

Большой интерес представляют работы М. М. Громыко о различных сторонах духовной культуры русских крестьян, в том числе связанных с календарными обрядами и праздниками |5. Автор на основе свидетельств современников и других источников рассматривает нормы народной этики, традиций поведения в праздничной обстановке.'В частности, она анализирует этику гостеприимства: поведение гостей и хозяевсезонные сроки, в которые было принято гостить у родственниковтрадиционные приемы угощения и т. п. Рассматривает она и нормы поведения некоторых половозрастных групп русской общины в отдельные моменты праздника: во время народных зрелищ, гуляний, состязаний и т. п. При этом автор подчеркивает, что народная традиция допускали в праздничной обстановке немало отклонений' от церковных канонов, а крестьянское мировоззрение подсказывало выходы из этого противоречия. Как, например, смывание «греха игрищ» на крещение в «Иордани» или «прощеный день» Масленицы, когда после разгульной недели все просили друг у друга прощенья ради нравственного очищения'16.

Т. А. Бернштам первая в отечественной этнографии исследовала праздничные формы коллективного общения по возрастным группам. Основной акцент в своем труде она уделила молодежи, ее значению в обрядовой сфере, ролевым функциям и поведению, а также формам ее досугового общения — хороводам и посиделкам. Автор отмечает определяющее значение половозрастного фактора не только в жизнедеятельности и бытовом поведении членов общины, но также и в народном мировоззрении, которое регулировало ритуальную сферу. Исследования автора основаны на множестве письменных источниках, большая часть которых она впервые ввела в научный.

1 7 оборот .

Нельзя не отметить книгу «Этнография восточных славян», где даны сведения о происхождении и расселении русских, об их быте, культуре, семье и семейных отношениях, а также об обычаях, обрядах и праздниках. В 1999 г. в серии «Народы и культуры» было издано капитальное монографическое исследование «Русские». В нем содержатся ценные сведения о общественном быте русского населения различных историко-культурных ареалов, в том числе и Среднего Поволжья, а также приводятся обширные сведения о структуре народного календаря и его празднично-обрядовом наполнении 18.

Кроме обобщающих трудов по исследуемой нами проблеме, во второй половине XX в. появляются и исследования о ее отдельных компонентах.

Значительным направлением в научном освоении темы стал анализ взаимоотношений традиционной народной культуры с православием. Одним из первых разработчиков данной1 проблематики стал С. А. Токарев. В его исследованиио религиозных верованиях восточнославянских народов XIX — начала XX в. дается огромный материал по истории дохристианской религии славян, автор подробно анализирует многие народные верования и культы. Им также рассмотрены православные представления и ритуалы, соприкасавшиеся с бытовыми верованиями (культ святых, хозяйственная магия, лечебная магия и др.). И хотя С. А. Токарев считал, что христианские догматы лишь поверхностно были усвоены русским крестьянством, он подчеркивал их значительное влияние на народную обрядность 19.

Обращают на себя внимание и такие публикации ученого, как «Приметы и гадания» и «Маски и ряжение», которые размещены в монографии «Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев». В них заложены методологические основы исследования таких составных частей календарной обрядности, как различных видов гаданий и обычая ряженья. В первой статье автор дает классификацию таких ритуальных компонентов как гадания, он делит их на три группы: по времени их исполнения, по цели, с которой они проводились и по способу гадания. Он отмечает, что хотя гадания до сих пор являются одним из довольно устойчивых обрядовых элементов, но уже давно потеряли свой первоначальный серьезный смысл и превратились в своеобразную игру.

Во второй публикации С. А. Токарев рассматривает такой элемент обрядового досуга как ряженье. Он прослеживает историю изучения данного обычая, а также его генетические корни, дает характеристику различным способам ряженья, в том числе разнообразным маскам и анализирует их ролевые функции в календарной обрядности. В результате он делает вывод, что ношение масок и ряженье, как в прошлом, так и сейчас было вызвано желанием людей подчеркнуть отличие праздника от буднего дня и психологически создать хорошее настроение 20.

Взаимодействие восточнославянского язычества на протяжении I — начала II тыс. н.э. с привнесенным извне христианством рассмотрел в своих 21 трудах академик Б. А. Рыбаков. На основе обширного археологического материала он установил сроки языческих празднеств, их связь с фазами сельскохозяйственных работ, показал, как постепенно возникал синкретизм языческого и церковного календарей. В результате исследования Б. А. Рыбаков приходит к выводу о том, что дохристианские элементы мировоззрения, возникшие в глубочайшей древности сохранились в крестьянской среде России вплоть до начала XX в.

Изучением языческих основ славянской духовной культуры занимался и Н. И. Толстой. Автор выявляет и анализирует архаичные элементы, которые сохранились практически до наших дней в языке, народных верованиях, обрядах, фольклорных текстах. С этой целью он реконструирует семантику мифологического содержания древних ритуалов, толкований снов, бытовых запретов и предписаний, разнообразных текстов устно-поэтических произведений: песен, баллад, сказок, легенд, загадок, былин.

Исследованию славянских традиционных верований, праздников и ритуалов посвящена работа Ф. С. Капицы, представленная в виде справочника. Здесь в краткой форме характеризуются языческие персонажи, православные и народные праздники, ритуалы и таинства 23.

В изысканиях А. К. Байбурина народный календарь рассматривается с точки зрения традиционного мировоззрения, которое, по мнению ученого, является их основой. Он считает, что его развитие было обусловлено накоплением эмпирических знаний о закономерностях природных процессов и явлений, что объяснялось практическими заботами и нуждами простого человека. В своих работах А. К. Байбурин ориентирован, главным образом, на типологию, а не на реконструкцию обрядовой системы восточных славян. Он определяет сущность таких дефиниций как ритуал, функции, структура, содержание и семантика восточнославянских обрядов 24.

В последней трети XX в. — начале XXI в. появились труды по календарной обрядности русских различных регионов нашей страны. Среди них надо отметить работу Е. Ф. Фурсовой посвященную бытованию календарных обычаев и обрядов восточнославянского населения центральной части бывшей Томской губернии. В ней автор раскрывает особенности их бытования в среде старожилов и переселенцев данной территории, прослеживает этнокультурные взаимовлияния различных групп русских, белорусов и украинцев, выявляет сходство и различие местных обрядовых комплексов с календарной обрядностью тех мест, откуда прибыли представители рассматриваемых общностей 25.

Традиционную календарную систему русских, а также других народов Прикамья в конце XIX — начале XX в. анализирует А. В. Черных. Он определяет связь культурных форм народного календаря с другими элементами традиционных мировоззренческих представлений и выявляет особенности этнического взаимодействия народов региона, проявляющихся в календарных праздниках и обрядах 26.

Характеристика обрядности (в том числе и календарной) русского населения Пензенской и Рязанской области дается в диссертации А. А. Тарховой и коллективной монографии «Русские Рязанского края». Авторы показали наиболее важные стороны традиционных календарных комплексов и связанных с ним представлений. Особенно четко они проследили слияние ортодоксального православия с народной демонологией, сохранившей древнейшие элементы верований и приобретших новые черты в эпоху христианства 21.

Что касается исследований поволжских ученых, то вопросы историко-этнографического изучения русского населения края стали предметом их специального рассмотрения, начиная с 50-х гг. XX в.

Первыми, кто занялся изучением русского населения региона, были ученые Казанского университета. Ими выпущен целый ряд трудов по быту и культуре русских Поволжья ~. В них были исследованы материальная и духовная культура русского сельского населения Среднего Поволжья, в том числе и Чувашии. Было проведено картографирование элементов праздничной обрядности, что позволило наглядно отобразить ареалы территориальных культурных комплексов, возникновение которых связано с историей заселения Поволжья русскими. Представленный материал свидетельствует, что эти процессы были тесно связаны с взаимовлиянием русских и местных поволжских народов (мордвы, татар, чуваш и др.), что привело к оформлению' на данной территории своеобразного культурно-бытового облика русских.

Вопросы заселения и хозяйственно-культурного освоения Среднего Поволжья русскими, рассматриваются также в работе М. Н. Тихомирова «Российское государство XV — XVII веков». В ней на основе использования архивных и летописных материалов подробно исследуется процесс присоединения Чувашского края к Российскому государству 29.

В Чувашии со времени образования автономии приоритет в этнографических исследованиях отдавался изучению чувашского этноса. Русское население Чувашского края в этом отношении еще недостаточно хорошо изучено. Имеющиеся работы в основном посвящены процессу расселения русских в рассматриваемом регионе, а также процессу взаимодействия культур народов населяющих республику.

Вышеозначенная тематика характерна для трудов В. Д. Димитриева. Большое внимание им уделено историческим условиям развития отношений между чувашским и русским народами. Обращался он и к вопросам освоения русскими Чувашского края, основанием ими здесь различных типов поселений. В одной из его монографий содержится значительный этнографический материал о быте русского населения города Чебоксары. На основе большого количества фактов из летописей, разрядных книг, актовых и делопроизводственных материалов автор приводит сведения о праздниках и обрядах горожан в разные эпохи. Анализ этнодемографических процессов в Чувашии в XVII — XIX вв. представлен им в одной из статей где, опираясь на материалы ревизий, В. Д. Димитриев рассмотрел динамику численности народов проживающих в чувашском крае 30.

Заслуживает внимания статья И. И. Демидовой, посвященная истории культурно-бытового взаимодействия русского и чувашского крестьянства во второй половине XIX — начале XX веков. В ней автором на основе богатого источникового материала анализируются вопросы межэтнических связей, прежде всего, в сфере материальной культуры 31.

В последнее время активизировалась работа по изучению культуры русского народа и в других регионах Среднего Поволжья. Имеющиеся работы освящают ее материальные и духовные компоненты. Таковыми являются монографии А. С. Лузгина, где рассматривается процесс формирования русского населения мордовского края и дается характеристика его традиционного хозяйства. В исследованиях Л. П. Шабалиной основное внимание уделено структуре, внутреннему укладу и демографическим характеристикам традиционной и современной русской семьи 33.

Л. И. Никонова, исследуя этномедицину народов Поволжья, касается и вопросов народной медицины русских в статье «Этномедицина славян в системе жизнеобеспечения». Этот компонент народной культуры она рассматривает как важную составную часть жизнедеятельности этноса 34. В подобном же ключе традиционная культура русских Республики Мордовии исследовалась и С. Г. Мордасовой. В своей работе автор затрагивает и.

•5 С некоторые аспекты духовной культуры, в частности ее обрядовую сферу .

Что касается непосредственно рассматриваемой нами проблематики, то здесь можно отметить исследование Т. В. Аксеновой, которая проследила формы бытования и процессы трансформации календарных праздников русского населения Мордовии на протяжении XX столетия, а также выявила степень их сохранности в настоящее время 36.

Характеристика отдельных календарных обычаев и обрядов русских мордовского края имеется и в диссертации Н. А. Скворцовой. Она касается данной тематики в связи с рассматриваемыми ею формами досугового общения различных половозрастных групп крестьянской общины .

В связи с тем, что Среднее Поволжье издавна является многонациональным и изучение культуры русского населения невозможно в отрыве от культуры соседних народов, мы в своей работе в качестве сравнительного материала использовали и труды ученых-этнографов, которые занимаются изучением чуваш и мордвы.

В частности большой сравнительный материал нами был взят из исследований П. В. Денисова. Им рассмотрены основные традиционные праздники и обряды чувашского народа, дана их оценка. П. В. Денисов проводит параллели в чувашской и русской праздничной обрядности. Для трудов исследователя характерна особая глубина в подходе к анализу рассматриваемых явлений, он выстраивает обоснованные тиколингвистические параллели и дает им должное теоретическое толкование, что выгодно отличает работы ученого и обеспечивает их о о высокий научный уровень .

Научную систематизацию народная обрядность чувашей получила в трудах А. К. Салмина. Автор на основе анализа традиционных верований, фольклорных произведений охарактеризовал сельские (межсельские и общесельские), домашние, индивидуальные обряды, раскрыл древнейшие.

39 пласты духовной жизни чувашского народа .

В сравнительном плане нами была использована и монография Е. А. Ягафовой, посвященная истории и традиционной культуре этнотерриториальных групп чувашей. В ней подробно рассмотрены особенности обрядовой культуры различных групп чувашского этноса, в том числе и календарных ритуалов 40.

Этнодемографическая характеристика населения Чувашского края в течение большого исторического периода приводится в работе В. П. Иванова. Она выполнена с применением новых методов историко-этнографических исследований, поэтому представляет особый научно-теоретический интерес. Наряду с использованием материалов официальных переписей, опубликованных и архивных материалов, автором были привлечены результаты массовых этносоциологических исследований 41.

Подробные сведения о культуре чувашского народа содержатся в фундаментальной коллективной монографии «Чуваши: этнографическое исследование». Во второй ее части рассмотрены интересующие нас календарно-обрядовые комплексы чувашского народа. К сожалению, в данной работе детально не анализируются происходящие процессы преобразования быта и культуры чувашей, а лишь в общих чертах рассматриваются изменения в этой области 42.

При сравнении календарной обрядности русских и мордовских крестьян мы использовали исследование известного государственного и общественного деятеля, писателя П. И. Мельникова — Печерского. В своей работе «Очерки мордвы» он на основе мифологических, исторических и фольклорных произведений, а также собственных наблюдений описал сезонные ритуалы мордвы Нижегородской губернии. Им впервые бьша осуществлена их систематизация и сделан сравнительный анализ с русским материалом 43.

В сравнительном аспекте были нами привлечены и монографии Г. А.

Корнишиной, где она дает обзор обрядов, связанных с хозяйственными занятиями мордвы. Она также рассматривает важнейшие компоненты ее религиозно — обрядовой культуры, характеризует обрядовые функции основных субъектов (носителей) ритуальных комплексов на различных исторических этапах, прослеживает тенденции модификаций обрядовых комплексов во взаимодействии с развитием их носителя — мордовского.

44 этноса .

Обстоятельное описание общественных праздников мордвы содержится и в трудах Н. Ф. Беляевой. Особое внимание при этом она уделяет ритуальным функциям детей, подростков и молодежи, а также таким формам их обрядового общения как игры, гуляния, посиделки и т. п. 45.

В заключении следует отметить, что духовная культура русских Чувашского края изучена недостаточно полно, а один из ее значительных компонентов — календарные праздники и обряды практически не исследовалась. В данной работе предпринята попытка восполнить пробелы в изучении этой проблематики.

Целью данного диссертационного исследования является реконструкция комплекса календарных праздников и обрядов русского населения Чувашского края, изучение его пространственно-временной и количественно-качественной характеристик в период конца XIX — начала ХХв.

Для реализации данной цели предстоит решить следующие исследовательские задачи:

— воссоздать основные этапы формирования русского населения Чувашского края, на материале культуры которого проводится изучение календарных праздников и обрядов;

— проанализировать сезонно-временную структуру народного календаря, а также мифологические и обыденные особенности ее восприятия;

— дать структурно-содержательную характеристику календарных праздников русского населения регионаохарактеризовать основные функциональные компоненты календарной обрядности русских Чувашиивыявить общие и специфические черты обрядов народного календаря русских Чувашского края, с аналогичными ритуальными формами соседних народов Поволжского региона.

Объектом исследования являются календарные праздники и обряды русского населения Чувашии в конце ХЕК — начале XX в.

Под календарными праздниками нами понимается один из комплексов традиционной народной культуры, включающий ритуальные действия, фольклорные элементы и мифологические представления.

Предмет исследования — структура и содержание календарной обрядности, ее функциональные компоненты, а также факторы ее формирования и развития.

Территориальные рамки исследования соответствуют территории современной Чувашской Республики, которая в конце XIX — начале XX века входила в состав Симбирской и Казанской губерний. География исследования включает села Чувашии, где коренным является русское население.

Хронологические рамки исследования охватывают конец XIXначало XX в. Этот период характеризуется значительной степенью устойчивости традиционной культуры русского народа. Материалы этого времени наиболее адекватно отражены в письменных и этнографических источниках, а также в памяти информаторов. Для того чтобы полнее охарактеризовать этапы формирования русского населения Чувашского края и его участия в создание этнокультурной среды рассматриваемой территории, в первой главе нами привлекались данные, относящиеся как к более ранним, так и к более поздним периодам.

Источниковая база исследования. Основу источниковой базы диссертации составили документы, извлеченные из фондов Государственного исторического архива Чувашской Республики и.

Национального архива Республики Татарстан. Были изучены фонды церквей русских приходов на территории Чувашии, рассмотрены фонды Алатырского и Чебоксарского духовных правлений, благочинных округов, учебных заведений, личные фонды научных и общественных деятелей. Значительный объем информации о духовной жизни народов региона выявлен из личных фондов Н. В. Никольского и Д. Ф. Филимонова, хранящихся в Научном архиве Чувашского государственного института гуманитарных наук (НА ЧГИГН).

Содержащиеся в архивах документационные и статистические материалы позволяют определить социальный и этноконфессиональный состав русского населения, выявить особенности этнокультурных процессов в зависимости от социально-экономических, общественно-политических условий в стране и в регионе. К сожалению, не удалось найти конкретных документов, повествующих о традиционной праздничной обрядности русского населения Чувашии.

Помимо вышеперечисленных источников были использованы материалы курсовых работ студентов Казанской Духовной Академии за 1852−1920 гг. В них уделяется значительное внимание вопросам обрядовой и религиозной жизни народа в XIX — начале XX в. 46. Нами также изучены отчеты и рапорты благочинных о состоянии церквей и приходов Казанской Духовной консистории 47. Эти документы нами были исследованы выборочно, начиная с 1824 г. и по 1910 г. включительно. Необходимо отметить, что материал здесь изложен в официальном стиле, достаточно сухо и в связи с этим из него нельзя узнать все интересующие нас подробности описания жизни паствы.

Наряду с архивными материалами в исследовании были использованы опубликованные источники. Их можно разделить на несколько групп.

В первую следует объединить законодательные и нормативные материалы, документы делопроизводства. Они представляют большой интерес для изучения процесса заселения и освоения русскими территории.

Поволжья, истории отдельных населенных пунктов. Многие из них были выпущены в сборниках документов и материалов, изданных в разное время центральными и региональными научными центрами 48.

Вторую группу составляют статистические и справочные издания. К ним относятся списки населенных мест и материалы переписей: Первой Всероссийской (1897 г.), всесоюзных 1926, 1937, 1959, 1970, 1989 гг., а также материалы переписи 2002 года 49. Они позволяют установить количественные показатели этнического, социального, конфессионального состава населения и некоторые другие сведения справочного характера. На их основе также можно проследить динамику тех или иных явлений за разные годы и сопоставить их с данными других источников.

Следующую группу представляют научные публикации исследователей XIX — начала XX в., которые обобщили богатый фактический материал о русских народных праздниках и их отдельных элементах.

Первым подобную попытку предпринял М. Забылин. В своей работе «Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия» он объединил различные сведения о русском народе, в том числе и о его календаре. Автор подробно описывает как христианские праздники, (Пасху, Троицу), так и простонародные (Масленицу, Святки), а также наиболее распространенные во время них игры и забавы50.

В этом же ряду стоит и книга А. А. Коринфского «Народная Русь», которая впервые была издана в 1901 г. Незаслуженно забытая, она была переиздана в 90-х гг. XX в. Это народный месяцеслов, в котором описан годовой цикл праздников русского народа, а также приведено большое количество народных примет о погоде, пословиц и поговорок, собранных в Поволжье. В частности богатый материал по традиционной обрядности был собран А. А. Коринфским и среди русского населения Симбирской губернии, куда входили интересующие нас современный Алатырский и Порецкий районы Чувашской Республики. Автор ищет в глубокой древности объяснение многих народных представлений. И хотя в его взглядах заметно влияние яркого представителя мифологической школы А. Н. Афанасьева, собственные наблюдения А. А. Коринфского и основанные на них выводы глубоки и самостоятельны 51.

Ценным источником по нашей тематике является книга С. В. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила», впервые опубликованная в 1903 г. В основе ее лежит программа для сбора сведений о крестьянах России, разработанная организатором «Этнографического бюро» князем В.Тенишевым. С энциклопедической полнотой представлены С. В. Максимовым верования, связанные с магическими силами природы, — «неведомая сила», а также христианские праздники и связанные с ними легенды. И хотя некоторые из объяснений автора выглядят, с точки зрения современной этнографии, несколько устаревшими, это нисколько не снижает познавательной ценности уникального труда, тем более что в нем представлены материалы по уездам, территория которых вошла впоследствии в состав Чувашии 52.

Много важных данных о традиционном досуге русских крестьян находится в рукописях Русского географического общества, описанных Д. К. Зелениным). Здесь мы находим сведения о календарной и семейной обрядности, описания многих сторон общественного быта .

Особую ценность для нашего исследования представляют сведения, содержащиеся в сочинениях видного этнографа и историка В. К. Магницкого, всю жизнь посвятившего работе среди нерусских народностей Поволжья. Занимая должность судебного следователя 2-го участка Чебоксарского уезда, он с 1863 по 1877 гг. проживал в с. Беловолжском. За этот период он собрал значительное количество этнографического материала, который дал ему возможность написать ряд монографий, брошюр и статей54.

В особую группу источников следует выделить материалы центральных и губернских периодических изданий: «Этнографическое обозрение», «Казанские губернские ведомости», «Странник», «Справочный листок города Казани 1867 г.» и др.

На страницах центральной и региональной периодики печатались статьи краеведческого характера по истории и культуре отдельных народов, городов и селений, церквей и монастырей, о религиозно-нравственном состоянии населения. Публиковался здесь содержательный, хотя во многом отрывочный материал по народным праздникам, бытовавшим у русских Чувашского края. Ценность его состояла в том, что он печатался в период активного бытования рассматриваемых нами форм обрядности. Но отсутствие систематического описания праздников, равномерности обследования различных районов и групп русского населения Чувашии не позволяет сделать выводы о существовавших особенностях календарно-обрядовых циклов и составить о них полное представление.

Из опубликованных источников важное значение для нашей работы имеют также сборники фольклорных материалов. Одним из таких сборников, в котором опубликовано большое количество фольклорных произведений, исполнявшихся" вовремя" различных обрядов, праздников, гуляний русского населения является публикация' П. В. Шейна «Великорус в своих песнях, обрядах, обычаях, сказках, легендах и т. п.» 55.

В качестве источника по обрядовым формам досуга русского крестьянства был использован энциклопедический словарь «Славянская мифология». В нем содержится обширный материал по праздничной культуре восточнославянских (русского, украинского и белорусского) народов, а также важнейшим понятиям и объектам этой сферы народного быта. Составителями словаря прослеживаютсяих генетические истоки, первоначальное значение и тенденции модификаций, а также состояние ритуальных комплексов и верований на различных исторических этапах56.

В' последнее время вновь стали появляться работы, в которых авторы, следуя традициям XIX в. собирают и обобщают фактический материал о русских обычаях и традициях. Среди них надо отметить «Русские обычаи и обряды» и «Русский народный календарь». В первой книге, особый интерес представляет описание религиозных праздников и обрядов, таких как.

Масленица, Пасха, Красная Горка, Троица. Во второй содержится подробный расклад календарных обычаев и обрядов не только по месяцам, но и по.

57 дням .

Одним из основных источников для написания данной диссертации послужили полевые материалы автора, собранные в русских селениях на территории Чувашской Республики в 2003;2008 гг. При сборе информации применялись методы интервьюирования и непосредственного наблюдения. В качестве информаторов выбирались лица пожилого возраста, наиболее полно владеющие информацией о традиционных праздниках и обрядах. Люди старшего поколения, родившиеся в начале XX века, сами являлись участниками празднеств, сохранили в памяти рассказы родителей о том, как проводились праздники в конце XIX в. Полевые исследования позволили автору собрать материал о структуре народного календаря" русского населения Чувашии, об отдельных элементах праздников и обрядов, составе их участников, материальных компонентах ритуальных комплексов.

Методологическая основа исследования. Теоретико-методологической базой данного исследования послужили работы ведущих отечественных исследователей' Т. А. Бернштам, Е. П. Бусыгина, М. М. Громыко, В. Я: Проппа, В: К. Соколовой, С. А. Токарева, В. И. Чичерова.

В процессе работы над диссертацией был применен целый ряд методов объединенных общими методологическими. принципами: научной объективности, системности и историзма.

Основными методами исследования являются: сравнительно-исторический метод, позволяющий представить явлениям их реальной форме и развитииметоды описательный и системный, которые дают возможность раскрыть сущность явлений посредством анализа их конкретной стороны. При сборе материала автором применены также методы полевой этнографии: непосредственного наблюдения и интервьюирования.

Применение в совокупности вышеуказанных методов позволило диссертанту подвергнуть тщательному анализу широкий круг источников, дало возможность целостно представить обрядовую структуру народного календаря русского населения Чувашии конца XIX — начала XX в.

Научная новизна. Изучение традиционных форм календарной обрядности одной из локальных групп русского населения, проживающего на территории Чувашского края, впервые являются предметом специального исследования на монографическом уровне. Автором рассмотрены основные сезонные циклы русских праздников и обрядов в конкретных районах Чувашии, где компактно проживают русские, а также выявлены общие и специфические черты календарных праздников и обрядов с аналогичными ритуальными формами русских других регионов и соседних народов Поволжья.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Данная работа вносит вклад в изучение локальных групп русского населения нашей страны. Приводимая в нем информация может быть привлечена для обобщающего исследования традиционной культуры русских, проживающих на территории Чувашии.

Материалы и выводы диссертационной работы могут быть использованы в разработках курсов и спецкурсов по этнографии, краеведению, культурологии, фольклору. Полученные результаты могут также применяться на семинарских и практических занятиях, лекциях по проблемам социально-культурной деятельности, организации и методике досуга в профильных учебных заведениях.

Основные положения, выносимые на защиту:

Заключение

.

Проведенный в рамках работы анализ показывает, что формирование русского населения Чувашии и участие его в создании этнокультурной среды рассматриваемой териитории, было длительным процессом. Начавшийся еще в IX в., он получил большую динамику с середины XVI в. после вхождения края в состав Российского государства. В XVI — начале XVIII вв. заселение русскими данной территории происходило, прежде всего, в результате официальной политики правительства. Среди первых русских насельников в Чувашском крае доминировали служилые люди, связанные с военным делом. Раздача русским помещикам и монастырям земель в Волго-Сурском междуречье способствовала интенсивному заселению края русскими крестьянами. Особенности расселения их вблизи городов-крепостей и монастырей привело к этнической чересполосице.

В XVIII — начале XX вв. социальная структура русского населения в Чувашском крае была стабильной, она включала дворян, крестьян, военных, духовенство, купцов, ремесленников. В связи с хозяйственным освоением более восточных территорий миграционные потоки в этот период миновали территорию современной Чувашии. Рост русского населения в основном происходил за счет внутренних демографических процессов.

Советский период внес кардинальные преобразования в облик русского населения, как впрочем, и всех народов СССР. Произошла значительная социальная нивелировка общества. Современное русское население Чувашии преимущественно сосредоточено в городах. Сельское население республики постоянно сокращается. Эта тенденция, в целом, совпадает с процессами, происходящими как в нашей стране, так и в мире в целом.

Календарные праздники и обряды русского населения исследуемого региона дают богатый материал для изучения разных аспектов мировоззрения. Общепризнано, что одной из фундаментальных основ не только системы народного календаря, но и всей традиционной культуры в целом являются представления о времени. Народная традиция выделяет годовой, месячный, недельный, суточный периоды. В структуре земледельческого года отражается преимущественно его цикличность, основанная на повторяемости основных природных и хозяйственных этапов.

Представления о времени русских Чувашии в изучаемый период основывались на нескольких системах времяисчисления: лунном, солнечном, хозяйственно-фенологическом, юлианском и григорианском календарях. Базовой календарной системой счета в конце XIX — начале XX вв. выступал церковный календарь, основанный на юлианской и лунной системе исчисления времени. Именно с церковным календарем связывалась сложившаяся система праздников, чередование праздничного и будничного времени.

Церковные праздники становятся главными в народном календаре, к ним приурочивается большое число обычаев и обрядов. Семантика христианских праздников и обрядов отражалась в народном мировоззрении. Многие исследователи многократно замечали, что русский народный календарь по своим основным параметрам является календарем христианским. Однако восприятие церковного календаря, а затем и гражданского не уменьшило значение народных форм восприятия и счета времени. Можно привести много примеров, свидетельствующих об определенной автономности народных обычаев от церковного и гражданского календаря. Например, основные действия с наряженным деревом (березой, кленом, рябиной) в большинстве русских селений Чувашского края приурочены к Троице. Однако они совершались и в другие даты весеннего цикла: Вознесение, Семик, Духов день, Троицкое Заговенье.

Использование разных систем времяисчисления, разнообразие критериев для оценки времени, активное взаимодействие церковного и народного календаря, значительная вариативность обрядовых форм явились одними из факторов многообразия календарных представлений, гибкости календарной системы, ее возможности адаптации к различным природно-климатическим, хозяйственным, социальным и другим условиям. Это явилось одной из причин устойчивости представлений о времени у русских на всей территории проживания этноса. Представления о времени не существовали абстрактно, в отрыве от бытового контекста, что является одной из существенных особенностей традиционного мировоззрения, они проявились в развернутой системе календарной обрядности.

Связь народного календаря с природно-фенологическими явлениями стала основой разделения года на основные сезоны: зиму, весну, лето и осень. Каждый сезон года имел определенный набор праздников и обрядов.

Продолжительный зимний период народного календаря осмысляется как перерыв в хозяйственных работах, природных процессах, в то же время он сохраняет прогностическое и продуцирующее значение для всего года. Многие ритуальные действия основных зимних праздников должны были обеспечить благополучие на весь предстоящий год.

С Рождеством и другими праздниками святочного периода связаны многие обряды «начинательной» магии. Их основной целью было обеспечение плодородия и урожайности в наступающем году, здоровья людей, приплода и благополучия скота, что и выражалось в разнообразных обрядовых формах. Это и зажигание огней-костров для ускорения прибавления дня, и «прикармливание» кур в день Спиридона-солнцеворота (12/25 декабря), чтобы они раньше стали нестись. Обильная трапеза на Святки также должна была обеспечить изобилие на весь последующий период.

Значительное место в этом периоде отведено взаимодействию мира человеческого и потустороннего, более всего реализовавшегося в ритуалах святочного периода. Как правило, на Крещение или непосредственно перед ним проводились обряды умилостивления или противодействия враждебным силам. К числу подобных обрядов «борьбы с нечистью» относится, обряд ее «изгнания», а также употребление оберегов, которые должны были защитить людей, домашних животных и строения от «бесей». В качестве апотропея крестьяне в основном использовали крест, который рисовали углем или мелом над дверями и окнами, или ставили небольшие деревянные кресты во дворе и внутри хозяйственных помещений.

Масленичный период связан с переходом к весенним праздникам, подготовкой к новому природному и хозяйственному циклу. Среди обрядов масленичного цикла особо выделяются поминальные с поеданием ритуальной пищи — блинов, оладий, яичницыочистительные (катания молодежи) и продуцирующие — ряженье и связанный с ним смех. Они служили тем же целям, что и на святках — стимулировать расцвет природы, плодородие земли и приплод всего живого.

Значительное место на Масленицу отводилось социальным коммуникациям, раскрывающимся в брачной символике. Она четко выражена в обычаях с молодоженами, которые были известны у исследуемой группы русских в разных формах: чествование и катание молодых, гостевание и угощение у молодых, приглашение зятя тещей «на блины» и др.

Наиболее полно обрядовая сторона Масленицы проявлялась во время ее проводов. Для территории современной Чувашии, как и для всего Поволжского региона, наиболее характерным обычаем этого дня было разжигание костров, которые знаменовали конец масленичного веселья. Наряду с кострами здесь отмечено также бытование обряда похорон антропоморфного чучела Масленицы, которое обычно топили в реке.

Праздники зимнего периода на территории Чувашии до настоящего времени сохраняют большое число традиционных действий и обрядов, которые имеются и в духовной культуре соседних народов (чувашей, мордвы), что объясняется влиянием православия и длительным совместным проживанием.

Весенний цикл праздников и обрядов один из самых развернутых. Многочисленность праздников, их богатая символика, насыщенный комплекс представлений — все это обусловлено важностью данного периода в народном земледельческом календаре. Весна осмысливается как время обновления природы, начало нового природного и хозяйственного циклов.

Наиболее значимые комплексы обрядности весны группируются вокруг христианских праздников Пасхи и Троицы. Именно они маркировали порубежное время — переход от зимы к весне, от весны к лету. Основные элементы весенней обрядности связаны с символикой новой жизни и плодородия.

Одну из особенностей пасхальных праздников определял комплекс апотропейных и очистительных ритуалов, прежде всего связанный с Великим четвергом. В этот день мыли и чистили дома и дворы, избавлялись от ненужных вещей. Люди также очищались водой — умывались, обливались, купались в реке. У русских Чувашии, как и в других местах их проживания, было распространено приготовление так называемой четверговой соли, которую использовали при посадке зерновых и огородных культур. Она также считалась лекарством, чуть ли не от всех болезней, а также способом избавления от блох, тараканов и др. домашних паразитов.

Важное место в пасхальной обрядности занимало поминовение умерших. Практически во всех исследованных нами русских селениях в первый день Пасхи, жители ходили на кладбище, где оставляли праздничную еду для умерших родственников и близких. Также для них топили баню, устраивали дома поминальные трапезы.

В семицко-троицкий период на первый план выступает культ растительности. Особенно явственно он проявляется в обычае украшения домов и церквей ветками деревьев, травами и цветами, ритуалах с венками, чествования березки или другого дерева, которое вероятно в древности являлось символом духа растительности. Иногда последний выступал и в антропоморфном облике. В этом случае данный обрядовый персонаж именовался Русалкой или Костромой. Его изображали ряженые или чучелакуклы, одетые в женскую одежду. В поволжском регионе очень часто образ Русалки олицетворяло чучело лошади. В научной литературе образ коня обычно связывают с культом воды, с которым в свою очередь тесно связаны и русалки. Возможно, слиянию образа коня и русалки способствовало и то, что русское население Поволжья находилось в тесном контакте с местным финно-угорским населением, у которого конь символизировал все светлое, теплое, весеннее. Кроме того, конь олицетворял и активную жизненную энергию, плодоносящую силу.

Троицкие чучела, как и наряженное деревце в конце троицко-семицкого цикла топили в реке или разрывали и разбрасывали по полю. Надо отметить, что в Поволжье во многих случаях вышеописанный обряд носил название не «проводов русалок» как в большинстве южных и центральных регионов проживания русских, а «проводов весны» и приобрел вид праздничного шествия с участием большого количества ряженых. Это также было характерно и для других поволжских народов.

В весенне-летней обрядности встречались и другие магические действия которые, по народным воззрениям, должны были помочь скорее вырасти и расцвести растениям — катание на качелях, подпрыгивание, подбрасывание вверх предметов, например тех же яиц и т. п.

Яйцо также было важным атрибутом весенне-летнего цикла. Его отождествляли с новой жизнью. С его помощью старались воздействовать на рост хлебов, для чего яйца вместе с зерном раскидывали по полю в день посева, закапывали в борозду или ямку, прокатывали по зеленым всходам яровых. Этим же объясняются и пасхальные игры с яйцом.

Значительным был и весенний комплекс животноводческих обрядов. Первый выгон скота на пастбище и сопровождающие это действие многочисленные апотропейные и продуцирующие обрядовые действия в большинстве русских сел Чувашского края приурочивались ко дню святого Георгия (Егория) Победоносца (23 апреля/6 мая). В этот день чествовали пастухов, а также освящали скот.

Кроме всего прочего праздники весенне-летнего цикла были наполнены различными развлекательными моментами, начиная от качания на качелях и до проведения массовых празднеств на природе. И постепенно эти развлекательные моменты стали вытеснять магическую компоненту ритуалов, и становится основополагающими факторами массовых церемоний.

Осенние праздники завершали собой годовой цикл народного календаря. Главной их идеей было окончание природных и хозяйственных процессов. Наиболее развернутым ритуальным комплексом осеннего периода являются обряды, связанные со сбором продуктов нового урожая. Они были приурочены к так называемым «спасовкам», т. е. к отмечаемым в августе трем Спасам: медовому (1/14 августа), яблочному (6/19 августа) и ржаному или хлебному (16/29 августа). В эти дни проводились специальные сакральные действия, которыми обставляется употребление в пищу так называемых «первин», т. е. поспевающих к этому времени плодов и злаков.

Ритуализация такой «первой» трапезы связывалась с представлением о том, что от нее зависел будущий урожай. Чтобы исключить неблагоприятное воздействие «первины» освящали в церкви, предназначали их предкам, оставляя на могилах или размещая возле икон. Часто первыми участниками таких трапез становились дети, которых например в первую очередь угощали свежим медом. Также в обязательном порядке продуктами нового урожая оделяли нищих.

Одним из самых почитаемых осенних праздников у русских Чувашского края, как и по всей России, был Покров. К нему крестьяне заканчивали все полевые работы и приступали к делам, связанным с зимним периодом годового цикла: утепляли избы, конопатили стены, засыпали завалинки. И сами люди также подготавливали себя к наступлению холодов. Так, детей обливали водой сквозь решето на пороге избы, чтобы они меньше болели зимой. Как и перед наступлением весны люди старались избавиться от ненужных вещей, например, в этот день сжигали старые лапти.

Рассмотрение структуры календарно-обрядовых комплексов русского населения Чувашии в конце XIX — начале XX в. показало, что в результате длительной эволюции в их состав вошли разнообразные функциональные компоненты. Изучение их дает возможность выявить исторические напластования в культуре этноса, определить материальные и социальные корни происхождения ее отдельных элементов, проанализировать обстоятельства, изменявшие ее структуру.

Одним из таких функциональных компонентов являются обряды окказионального типа, которые были направлены на оберегание, очищение от влияния злых сил людей, животных, посевов, жилища и пр., а также вызывание или прекращение дождя, защита урожая от града, грозы и т. п.

К наиболее распространенным окказиональным действиям относятся обряды, направленные на вызывание дождя. Они совершались как по необходимости, в случае засухи, так и в определенные дни народного календаря. Моления о дожде и связанные с этим обряды обычно проводились во время семицко-троицкого цикла, а также в Ильин день 2 августа (20 июля) — день почитания христианского святого Ильи-Пророка.

Наши полевые материалы, показывают, что среди способов борьбы с засухой, распространенных у русских крестьян Чувашского края в первые десятилетия XX в., преобладали христианизированные формы с участием священника, служением молебнов и организацией крестных ходов. Однако и в этом случае имели место архаичные магические приемы — «окропление» земли, обливания, купания.

Одним из распространенных способов вызвать дождь было обращение к умершим предкам. Причину засухи связывали с так называемыми «заложными» покойниками. Для предотвращения их вредоносного влияния тела их ночью вырывали из могил и бросали в реку или болото, а также поливали их могилы водой.

Еще один распространенный окказиональный ритуал, бытовавший в среде русского населения Чувашского края — опахивание селения. Оно проводилось в таких экстремальных для жизни коллектива ситуациях, как эпидемические заболевания или массовый падеж скота. Данный обряд мог совершаться не только в экстренных случаях, но и в определенные праздники, а также перед первым выгоном скота на пастбище.

В результате проведенных нами исследованиях было установлено, что большинство жителей русских селений Чувашии, даже преклонного возраста, не помнят, чтобы этот обряд совершался при них. Но все они имеют четкое представление о нем и рассказывали, что опахивание совершалось во время эпидемий. Это им было известно со слов родителей. Лишь отдельные информаторы преклонного возраста являются свидетелями этого обряда. Причем, исходя из их слов, в начале XX в. произошло переосмысление порядка действий данного ритуала (он совершался днем, а не ночью) и изменение в составе участников (включение в число исполнителей наряду с так называемыми «девственными» группами женщин детородного возраста).

Одним из значительных компонентов традиционной обрядности русских были коллективные обходы дворов, которые включали исполнение песен-благопожеланий и сопровождались сбором угощений. Обходы приурочивались к конкретным календарным срокам и в зависимости от повода охватывали часть семей селения или все дворы. Наиболее распространен среди русского населения Чувашии был праздничный обход дворов в период святочного цикла. Их структура, статус участников и обрядовое значение практически не отличались от подобных обычаев других территориальных групп русского народа. В то же время следует отметить и некоторые локальные особенности этого ритуального компонента в рассматриваемом регионе. К примеру, у данной территориальной группы русских, как и в целом в Поволжье, в обряде колядования был распространен припев «усень, таусень», в то время как в северных губерниях России колядные песни начинались с возгласа «Виноградье красно-зелено мое» и были направлены на величание каждого члена семьи.

Особую форму праздничных обходов составляли хождения ряженых, не связанных с колядованием. Ряженье встречается во многих обрядовых циклах. Так, эпизоды с участием ряженых наблюдаются во время Святок, Масленицы, Троицы, Егорьева дня, Покрова.

В календарных праздниках русских исследуемой территории, как и в других местностях, практиковалось употребление устрашающих масок (которые были персонификацией духов умерших и потусторонних сил), масок животных (Коня, Медведя, Козы). Надевая маску, люди, особенно в древности, как бы перевоплощались в животное, своего предка или какое-то потустороннее существо. Поэтому изменялись и манеры их поведения — они выходили за рамки общепринятых норм: могли буянить, сквернословить, вольно вести себя с девушками и женщинами. Постепенно этот обычай становится одним из способов развлечения, особенно для молодежи и детей, создания праздничного настроения, как себе, так и окружающим. Кроме того, ряженые были и своеобразными общественными контролерами, которые могли высмеять поведение любого члена общины, наказать детей за шалость, проверить количество и качество выполненной людьми работы.

Важным функциональным компонентом традиционных календарных обрядов и праздников русских Чувашского края являлись также различные формы общения молодежных групп. Это было связано с тем, что в конце XIX — начале XX в. обрядовые действия народного календаря постепенно теряли свое сакральное значение и превращались в развлекательные действа, в которых главными действующими лицами становились молодежные группы.

Наиболее распространенными формами организации обрядового и повседневного досуга молодежи служили хороводы и посиделки. Создаваемые многими поколениями, сохраняемые коллективно, впитавшие особенности крестьянского сознания — глубокую связь с природой и земледелием, — они обеспечивали яркую программу развлечений, определяли запоминающееся и желанное отличие одного праздника от другого. Кроме того, эти молодежные собрания были не только местом развлечения, но и местом знакомства парней и девушек с целью дальнейшего вступления в брак. С этой целью здесь создавались ситуации, которые имитировали семейные отношения. Это могли быть различные игры, песни, гадания в которых обыгрывались сцены ухаживания, выбора жениха и невесты, заключения брака.

Представленные в исследовании календарные праздники и обряды русского населения исследуемого региона позволяют говорить о том, что они аналогичны русским праздникам и обрядам других регионов нашей страны. В то же время общая для всех русских основа их обогащалась местными вариантами, что было связано с культурно-бытовыми контактами русских с народами Поволжья (чувашами, мордвой). Локальные элементы отдельных праздничных ритуалов были также вызваны тем, что традиционные черты дополнялись инновациями. Последние появлялись в результате импровизаций, живого творческого вклада участников, а также в процессе развития сельского социума, приспосабливающегося к постоянно меняющимся социально-экономическим условиям. Так, многие обряды, являющиеся составными частями календарных праздников, постепенно теряли свой первоначальный сакральный смысл и превращались в развлекательные действа.