Историческая топография и локализация золотоордынских городов Нижнего Поволжья

Актуальность темы

исследования. В середине XIII века, в результате завоевательных походов чингизидов, образовался западный улус Монгольской империи — Улус Джучи. Вскоре он приобрел черты государственной самостоятельности, сохраняя элементы формальной зависимости от Каракорума. Это государство в ХУ1-ХУП вв. получило у русских наименование Золотой Орды, которое и стало общепринятым в отечественной исторической литературе.

Государство Золотая Орда включала в себя обширные степные пространства от низовьев Дуная до Западной Сибири и Казахстана — область Дешт-и-Кыпчак, а также несколько районов, имеющих глубокие традиции оседлости с крупными городскими центрами, к которым можно отнести Крым, Северный Кавказ, Волжскую Болгарию, земли Мордовии, часть Хорезма по левому берегу р. Амударьи. Первоначально такие города, как Болгар, Крым и Ургенч являлись основными центрами ремесла и торговли, а также выполняли административные и политические функции. Однако все они оказались городами, расположенными в окраинных оседлых завоеванных землях, а административным центррм Золотой Орды стали половецкие степи. Именно здесь, в низовом степном Поволжье, в конце XIII в. начинается процесс создания новых городских центров, которые должны были стать экономической, политической и идеологической опорой ханской администрации.

Изучение всего комплекса проблем урбанизации Золотой Орды было начато в работах членов Саратовской ученой архивной комиссии, а затем получило дальнейшее углубленное развитие в трудах сотрудников Поволжской археологической экспедиции. В 60−90-е годы XX в. ученые уделяли внимание преимущественно общим вопросам становления, развития и упадка городской культуры Нижнего Поволжья (В.Л. Егоров, А. Г. Мухамадиев, М. Д. Полубояринова, Г. А. Федоров-Давыдов и др.).

На современном этапе исследований общее количество разнообразной информации по проблематике (данные различных исторических источников, археологические, картографические и нумизматические материалы) таково, что позволяет перейти к детальному изучению конкретных исторических проблем процесса урбанизации Нижнего Поволжья в эпоху развитого средневековья. Представляется актуальным изучение истории развития каждого городского центра в отдельности: их локализации, особенностей топографии, географического положения, своеобразия правобережных и левобережных нижневолжских городищ и т. д.

Тщательный анализ этих аспектов, по всей вероятности, позволит нам выйти на новый уровень понимания проблем урбанизации Нижнего Поволжья в эпоху Золотой Орды. В настоящее время можно не сомневаться в том, что этот процесс протекал достаточно сложно и был обусловлен различными факторами политического, экономического и этнокультурного характера. Совершенно очевидно, что существует взаимосвязь топографии и истории золотоордынского города. На основе топографических наблюдений можно судить о динамике развития города во временном и пространственном аспекте. Кроме того, историко-топографический материал позволяет порой восполнить недостаток прямых данных о развитии экономических и социальных отношений данного общества.

Обычно в научной литературе, посвященной изучению золотоордын-ских городов Нижнего Поволжья, основное внимание уделяется анализу данных письменных источников, археологического, нумизматического материала, поднимаются вопросы градостроительства, социальной топографии, исторической географии и т. д., что, прежде всего, объясняется тематической направленностью исследований. Многие важные вопросы средневековой городской культуры этого региона изучены достаточно полно и обстоятельно.

Тем не менее, определенные аспекты исторической топографии и локализации нижневолжских городов времен Золотой Орды в научных исследованиях специально не рассматривались и подробно не анализировались. В связи с этим некоторые вопросы данной тематики остаются дискуссионными и требуют дальнейшей разработки.

Степень разработанности темы. История изучения золотоордынских памятников городской культуры Нижнего Поволжья насчитывает более двух столетий. В рамках этих исследований можно выделить несколько основных этапов:

I этап (вторая половина XVIII — первая треть XIX века) характеризуется началом накопления сведений о нижневолжских золотоордынских городищах, когда описания их развалин попадали в путевые дневники знаменитых русских путешественников и историков, региональные сборники статистических материалов, на страницы газет и журналов. В этот период времени были предприняты первые попытки на основе визуальных наблюдений и первых археологических коллекций сделать исторические выводы. Впоследствии публикации этих сведений стали базой для возникновения научного интереса исследователей следующего этапа к бытовым средневековым памятникам Нижнего Поволжья.

Первые шаги по изучению золотоордынских древностей Нижнего Поволжья относятся ко второй половине XVIII — началу XIX века, когда появились краткие описания таких памятников средневековой городской культуры, как Водянское, Мечетное, Селитренное и Царевское городища. Одним из первых подобное описание остатков городов на Волге дал В. Н. Татищев. Находясь в Селитренном городке (с. Селитренное Астраханской обл.) в качестве государственного чиновника, в своих письмах к советнику канцелярии Академии наук И. Д. Шумахеру историк излагает свои наблюдения об основных районах градостроительства на Нижней Волге, характерных особенностях планировки городов, наличии оборонительных сооружений. Кроме того, им была собрана небольшая коллекция нумизматического и археологического материала, часть которого В. Н. Татищев отправил в Академию наук (Егоров, Юхт, 1986. С. 238).

Свои впечатления о нижневолжских развалинах средневековых городов оставили известные путешественники XVIII в. В 1769 — 1770 гг. здесь побывали участники научных экспедиций, академики И. И Лепехин и И. П. Фальк. Так, И. И. Лепехин дал описание Увекского городища (Лепехин, 1821. С. 400), И. П. Фальк оставил в своем путевом дневнике описание развалин Увекского, Мечетного и Селитренного городищ (Фальк, 1824. С. 118, 127, 139−140).

Во время своего путешествия академик П. С. Паллас посетил Мечетное городище, урочище Джигит-Хаджи и оставил о них весьма ценные сведения (Паллас, 1788. С. 143−145- 204−205). Краткое описание «остатков старинного города», расположенного в месте, «называемом Россиянами Царевы Поды» оставил С. Г. Гмелин (Гмелин, 1777. С. 12).

Работа по сбору данных, описанию и характеристике нижневолжских городищ продолжалась и в начале XIX века. Сведения о золотоордынских городищах Саратовской губернии были представлены в статистических материалах А. Ф. Леопольдовым. В частности, он оставил довольно подробное описание развалин Царевского городища и его окрестностей. В своем сообщении А. Ф. Леопольдов характеризует особенности расположения города на местности, своеобразие отдельных построек, а так же типы основных находок (Леопольдов, 1839. С. 97−103). Позднее, на основе рукописи 60-х годов XIX в. этого известного саратовского краеведа было составлено краткое описание Водянского городища, опубликованное в историко-географическом словаре А. Н. Минха (Минх, 1901. С. 769).

Сообщения о золотоордынских городищах появляются и в государственных журналах различных ведомств. Наиболее яркие, но не всегда реалистичные описания относились к золотоордынской столице, которую тогда помещали в урочище Царевы Пады, на месте Царевского городища. Таковым, например, является рассказ А. Воейкова о путешествии на развалины бывшей столицы ханов Золотой Орды, в котором он дает красочную картину некоторых царевских развалин (Воейков, 1824. С. 19−23). Первое краткое описание Водянского городища появилось в Журнале Министерства Внутренних Дел в 1837 г. (Водянское городище, 1837. С. 4−5).

Все ранние описания золотоордынских городищ Нижнего Поволжья являются для исследователя ценным источником информации. Несмотря на то, что к рубежу XVIII — XIX вв. средневековые бытовые памятники подверглись серьезному разрушению, степень этого разрушения была все же не столь велика, как в настоящее время, когда некоторые городища почти перестали существовать. По сообщениям многих путешественников, на городищах добывали кирпич для строительства посадов и астраханского кремля, занимались кладоискательством местные жители. Тем не менее, микрорельеф городищ был выражен достаточно четко: на местности визуально фиксировались места застройки, фортификационные линии и остатки наиболее значительных сооружений. К сожалению, в то время не существовало определенных критериев и традиций научного описания археологических памятников в целом, их отдельных частей или сооружений, не составлялись даже приблизительные глазомерные планы.

Определенного критического подхода требует информация, которая содержится в популярных изданиях и периодической печати, так как основной задачей авторов публикаций являлось привлечение внимания читателей.

Таким образом, все сведения о городищах, полученные в этот период мы не можем считать результатом целенаправленной деятельности по изуче-/ нию золотоордынских памятников Нижнего Поволжья. Правильнее было бы охарактеризовать визуальные наблюдения, а также эпизодическую фиксацию сведений о средневековых городах и поселках как начальный, предварительный этап, предшествующий последовательному и систематическому их изучению.

II этап (вторая треть XIX — первая четверть XX вв.) — это начальный период научного изучения средневековых городов Нижнего Поволжья, время зарождения и становления золотоордынской археологии края. Этот этап характеризуется началом целенаправленного изучения средневековых городищ в регионе. Именно в это время происходит осмысление основной проблематики данного направления исторической науки, и делаются первые шаги по пути разрешения некоторых из проблем. При этом важную роль в формировании и развитии нижневолжской золотоордынской археологии сыграла деятельность регионального научного общества — Саратовской Ученой Архивной Комиссии.

Первые попытки теоретического и практического изучения золотоор-дынских городищ нижневолжского региона были предприняты в 30-е годы XIX века. Так А. Ф. Леопольдов высказал версию о существовании двух Сараев на месте Царевского и Селитренного городищ. Х. М. Френ занимался анализом и типологией известного нумизматического материала. На основе нумизматических данных он попытался локализовать пункты чеканки монет (Френ, 1832). В 1836 г. по поручению правительства проводил археологические раскопки ряда сооружений у с. Селитренное Г. Рыбушкин (Леопольдов, 1837. С. 131−132).

Важной вехой в изучении нижневолжских средневековых городищ стали 40-е годы XIX века. В это время интерес к исследованию золотоордын-ских памятников городской культуры стало проявлять государство. На основании «соизволения Его Императорского Величества» Николая I и разрешения правительства Министерство Внутренних дел с 1843 г. на протяжении 9 лет проводились крупномасштабные археологические исследования Царевского городища. Руководство работами было поручено Титулярному Советнику МВД A.B. Терещенко (Древние памятники, 1843. С. 426⁴³⁰).

Перед началом проведения археологических исследований в 1843 г. по просьбе A.B. Терещенко землемером Васильевым был составлен новый подробный топографический план Царевского городища и окрестностей, (Дневник, 1843. С. 280−298). За 9 лет изучения памятника была проделана большая работа: выявлена общая планировка города, система водоснабжения, контуры городского вала, местонахождение внутригородских и пригородных некрополей, получен большой по объему и разнообразный археологический материал, а так же собрана значительная нумизматическая коллекция. Обработка этого обширного материала осуществлялась такими известными учеными того времени, как Х. М. Френ, В. В. Григорьев и др. А. В. Терещенко вел полевой дневник, составлял описи находок и чертежи исследуемых курганов, отмечал на плане места раскопов. В то же время, не фиксировались стратиграфические наблюдения и места индивидуальных находок, не составлялись планы раскопов, не собиралась информация о массовом керамическом и остеологическом материале. К сожалению, из материалов раскопок Царевского городища середины XIX в. сохранились только наиболее ценные в художественном отношении предметы, почти полностью утрачена полевая документация, что обесценило в глазах последователей результаты археологического изучения памятника A.B. Терещенко. Это был первый опыт крупномасштабных полевых работ на бытовых памятниках золотоордынского времени, когда методика археологических исследований средневековых городищ еще не была разработана. Кроме того, на ведении работ сказывалась и позиция государственных учреждений, заинтересованных только в получении высокохудожественных и ценных предметов старины.

В 30-е — 40-е гг. XIX в. поднимается проблема локализации столицы Золотой Орды. В результате дискуссии обозначились несколько точек зрения по этому вопросу. Одна из них основывалась на предположении, что существовало две столицы золотоордынского государства — Сарай и Новый Сарай. Ее сторонники расходились только во мнении о времени существования этих городов и месте их расположения. Так, Ф. Г. Мюллер, опираясь на нумизматические данные, считал, что могли одновременно существовать две ханские резиденции с наименованием «Сарай», одна из которых располагалась в районе уездного города Царева, а другая — в районе Джигита или с. Селитренное. Иного мнения придерживался ряд авторов, считающих, что существование двух столиц было связано с образованием новой ханской резиденции — Нового Сарая. Эти исследователи помещали Сарай на месте Селитренного городища, а Новый Сарай — на месте Царевского (Брун, 1878. С. 327−336- 1880. С. 170- Чекалин, 1889. С. 20- 1890. С. 248- Кобеко, 1890. С. 267−279). Так, Д. Ф. Кобеко в своей работе о местоположении Сарая ставит успех разрешения этой проблемы в зависимость от решения вопроса о существовании одного или двух Сараев. В итоге автор приходит к выводу, что существовало два Сарая: сначала возник собственно Сарай (или Ак-Сарай), располагавшийся в районе с. Селитренного, а затем Новый Сарай, находившийся у с. Царев (Кобеко, 1890. С. 267−279). Некоторые исследователи, признавая существование двух Сараев, локализовали Сарай на месте Селитренного городища, но не касались вопроса о месте расположения Нового Сарая (Осмоловский, 1846- Спицын, 1895. С. 82−85).

В то (же время появилось несколько статей, в которых авторы высказали предположение, что существовал только один Сарай, и^что именно городище, расположенное в урочище Царевы Поды Саратовской губернии и является столичным золотоордынским городом Сараем (Саблуков, 1843. С. 5576- Григорьев, 1845. С.189−219, 441⁸¹, 3−31). Исследователи пришли к такому заключению на основе анализа письменных источников — сообщений европейских и восточных авторов, русских летописей и географических данных, сведений русских путешественников XVIII в. и прежних выводов своих коллег, при этом археологический материал привлекался чрезвычайно слабо (в основном это были нумизматические данные). Одним из первых эту точку зрения высказал, изучая материалы из раскопок A.B. Терещенко, Х. М. Френ.

Ее поддержал Г. С. Саблуков: «Новые изыскания показывают, что столица орды красовалась там, где теперь. стоит уездный город саратовской губернии — Царев» (Саблуков, 1843. С. 64 -65). В. В. Григорьев, помимо отождествления Сарая с Царевским городищем, делает предположение, что была только одна столица, двух городов с названием «Сарай» не существовало, а Новый Сарай и Гюлистан, известные по легендам золотоордынских монет, являются его дворцами. По мнению автора, Сарай был основан Батыем и просуществовал как основной экономический, политический и административный центр с середины XIII в. до разрушения его Тамерланом в 1395 г., хотя жизнь теплилась в нем еще до конца XV в.

В середине XIX века создаются центральные археологические общества (Русское археологическое общество, Московское археологическое общество, Археологическая комиссия), которые осуществляли надзор за раскопками в России, а так же аккумулировали и направляли научную мысль. В рамках деятельности этих обществ, и, видимо, под влиянием раскопок A.B. Терещенко заметно возрастает интерес специалистов к золотоордынским памятникам в Нижнем Поволжье. На страницах научной печати и в ходе работы археологических съездов продолжается обсуждение таких проблем, как локализация Сарая — столицы Золотой Орды (Лопатин, 1877. С. 183−185- Брун, 1878. С. 327−336- Кобеко, 1890. С. 267−279), местоположение Полистана (Трутовский, 1889- 1911. С. 3−13- Веселовский, 1907. С. 1−10- 1912. С. 53−64) и других золотоордынских городов нижневолжского региона (Брун, 1880- Толмачев, 1889. С. 91−95- Спицын, 1895. С. 91).

Памятником средневековой нижневолжской городской культуры, вызывавшим интерес у ученых этого периода, было Водянское городище, рас> положенное севернее пос. Дубовки Саратовской губернии. В 1880 г. профессор новороссийского университета Ф. К. Брун, анализируя данные карты, составленной в 1367 г. итальянцами Ф. и Д. Пицигани, сопоставил его развалины с обозначенным на карте г. Джагуракамом (Брун, 1880. С. 173). Впервые вопрос о возможности отождествления Водянского городища с известным по письменным источникам городом Бельджаменом поставил в 1884 г. в ходе работы VI археологического съезда Н. А. Толмачев (Толмачев, 1889. С. 9195). Независимо от него, в 1888 г. к этой проблеме обратился сотрудник Саратовской Ученой Архивной Комиссии (далее СУАК) Ф. Ф. Чекалин. На основе сопоставления данных письменных, картографических и археологических источников, автор пришел к выводу, что городище близ Дубовки правильнее отождествлять не с городом Джагуракамом, а с городом Бельджаменом (Чекалин, 1888. С. 391−395).

В конце XIX в. на городище побывал А. А. Спицын, который представил в отчете Императорской Археологической комиссии (далее ИАК) краткое описание местности и историческую справку о городище. В целом он сделал вывод, что раскопки на этом памятнике «не обещают хороших результатов» (Спицын, 1895. С. 91). В дальнейшем интерес к Водянскому городищу проявляли, в основном, региональные исследователи — члены СУАК.

В конце XIX в. определенный интерес у ученых вызывал еще один нижневолжский бытовой памятник — Мечетное городище. Впервые по проблеме его отождествления с известными золотоордынскими городами высказался профессор Новороссийского университета Ф. К. Брун, который считал, что Мечетное городище возможно сопоставить с г. Тортанллы (Брун, 1873, С. 17). Подобной точки зрения придерживался и Ф. Ф. Чекалин (Чекалин, 1889, С. 14−25). Археологические исследования городища осуществлялись в начале XX в. членами СУАК, которые составили глазомерный план памятника, отразивший особенности топографии и застройки средневекового города, определили его приблизительные размеры и выявили своеобразие ряда городских построек (Зайковский, 1915. С. 153−158- Ширинский-Шихматов, 1915. С. 159−163).

На деятельности СУАК по изучению бытовых памятников эпохи Золотой Орды хотелось бы остановиться подробнее.

За 30 лет своего существования комиссия проделала огромную работу по изучению археологических памятников золотоордынского времени в Нижнем Поволжье. В ее рядах трудились такие увлеченные и преданные делу исследователи как Б. В. Зайковский, А. А. Кротков и С. А. Щеглов. Ими были открыты и обследованы несколько золотоордынских городищ в саратовском крае. Более серьезные исследования со вскрытием отдельных объектов были предприняты членами СУАК на Водянском, Мечетном городищах и Увеке. Причем археологические раскопки производились на основании открытого листа ИАК, дававшего право осуществлять работы в пределах Саратовской губернии (Труды СУАК, 1910. С. 44- Щеглов, 1903. С. 22, 29).

Особенно важное значение для нас имеют составленные членами СУАК планы городищ. Многие из этих памятников в настоящее время полностью или частично разрушены, и представление о них мы можем составить, только опираясь на данные, полученные в ходе исследований конца XIX — начала XX вв. Результаты исследований обязательно публиковались в ежегодных выпусках Трудов комиссии. Необходимо отметить, что с течением времени рос профессионализм сотрудников археологического сектора СУАК: помимо роста качества работ публикационного характера появлялись и добротные, глубокие по содержанию аналитические статьи (Зайковский, 1908; Кротков, 1913; 1915 и др.).

Сотрудниками СУАК при изучении золотоордынских городищ, расположенных на территории Саратовской губернии, были правильно определены их размеры, подробно охарактеризованы топографические особенности, описаны оборонительные сооружения в виде валов и рвов. На основе профессионального анализа нумизматических материалов было установлено время возникновения и гибели некоторых средневековых городов Нижнего Поволжья и, в целом, верно охарактеризованы основные этапы их развития. Кроме того, были сделаны общие выводы о планировочной структуре городищ, даны описания основных элементов культовой и бытовой архитектуры и предложены их графические реконструкции. Именно члены СУАК сделали первые аргументированные выводы по поводу локализации некоторых золо-тоордынских городов. Так, Ф. Ф. Чекалин, а вслед за ним и Б. В. Зайковский отождествляли, известный по средневековым картам, город Бельджамен с Водянским городищем (Чекалин, 1888. С. 394- Зайковский, 1908), а А. А. Кротков впервые идентифицировал город Мохшу с Наровчатским городищем (Кротков, 1923). Отметим, что эти важные исторические интерпретации членов СУАК впоследствии не вызвали никаких возражений у сотрудников ПАЭ (Егоров, Полубояринова, 1974. С. 41- Егоров, 1985. С. 106, 109- Федоров-Давыдов, 1994. С. 33).

Все это позволяет нам охарактеризовать историко-археологическое изучение средневековых городищ членами СУАК как достаточно глубокую научную деятельность. Важно отметить, что многие выводы сотрудников СУАК, сделанные на начальном этапе изучения золотоордынских городов Нижнего Поволжья и основанные на незначительном археологическом материале, с течением времени не были опровергнуты. Напротив, они были восприняты многими исследователями, а крупномасштабные археологические исследования ПАЭ в этом регионе, давшие богатый материал для анализа, лишь подтвердили правильность многих из них. Стремясь к всестороннему изучению культуры золотоордынских городов, члены СУАК не могли не избежать некоторых прямолинейных и ошибочных выводов, но это совершенно не умаляет их заслуг в становлении и развитии средневековой археологии.

В первое послереволюционное десятилетие отмечается явное угасание интереса к золотоордынским памятникам городской культуры Нижнего Поволжья. Центр исследовательской деятельности перемещается в регион, где продолжателем традиций СУАК по изучению средневековых городищ становится профессор Саратовского университета Ф. В. Баллод. В 1919 — 1922 гг. им были организованы экспедиции для дальнейшего изучения археологических памятников края, которые проводили исследования по двум основным направлениям:

— обследование волжской правобережной полосы от Царицына до Увека и Усть-Курдюма с проведением эпизодических раскопочных работ на некоторых объектах золотоордынского времени, в частности, на Терновском и Ме-четном городищах и Увеке;

— проведение археологических работ в Заволжье на Царевском и Селитрен-ном городищах.

В результате в 1923 г. были выпущены две монографии, посвященные итогам исследований. В них Ф. В. Балл од представил планы городищ с выделением основных городских районов. Он также занимался выявлением архитектурных особенностей городских и погребальных сооружений, предлагая графические реконструкции склепов (по материалам раскопок на Увеке) и улицы средневекового города (по материалам исследований Мечетного городища). Используя данные, полученные в ходе экспедиций, а так же сведения средневековых авторов, нумизматические данные, результаты исследований прежних лет, попытался обобщить весь этот материал и дать характеристику золотоордынского города. При этом автор особый акцент сделал на анализ связей архитектуры и искусства стран востока с их золотоордынскими, «приволжскими» проявлениями (Баллод, 1923 а. С.85−121). Отмечая особую связь среднеазиатского искусства с искусством нижневолжских городов, Ф. В. Баллод считал последнее особой самостоятельной ветвью некоего цельного «мусульманского искусства» (Баллод, 1923 а. С. 121). Можно констатировать, что в работах Ф. В. Балл ода видны зачатки искусствоведческого подхода к изучению памятников городской культуры золотоордынского времени, которые впоследствии получат свое дальнейшее развитие.

Таким образом, данный этап изучения средневековых городов Нижнего Поволжья сыграл чрезвычайно важную роль в изучении золотоордынских городов Нижнего Поволжья. В этот период мы можем отметить возникновение двух основных векторов этого процесса — изучение памятников и проблем золотоордынской археологии представителями центральных государственных и научных организаций и региональных историко-археологических обществ и учреждений. Именно в это время было положено начало целенаправленным археологическим исследованиям памятников Нижнего Поволжья, разрабатывались основы методики археологических исследований средневековых бытовых памятников, создавалась база археологических и нумизматических данных, составлялись глазомерные и инструментальные планы городищ, вводились в научный оборот средневековые письменные источники и данные картографии. Весь этот богатейший материал стал предметом анализа ученых. В результате были сделаны выводы относительно локализации крупнейших городов Золотой Орды, прежде всего, столичных центров, динамики развития и хронологических рамок существования нижневолжских городских центров, особенностей их планиграфии и архитектуры, многие из которых не потеряли актуальности и в настоящее время.

III этап (конец 20-х гг. XX в. — 50-е гг. XX в.). В это время изучение городской культуры Нижнего Поволжья периода Золотой Орды фактически прекращается, что было вызвано причинами как субъективного, так и объективного характера, в том числе и идеологическими установками, утвердившимися в археологической науке того времени.

В эти годы отмечается спад в развитии золотоордынской археологии, что сказалось и на изучении средневековых городищ Нижнего Поволжья. Причем, если в 30-е гг. еще можно отметить единичные экспедиции по изучению бытовых памятников и работы по истории Золотой Орды, то в 40-е -50-е гг. исследования полностью прекращаются. Отчасти это было связано с известным постановлением ЦК ВКП (б) от 9 августа 1944 г., когда репрессии против крымских татар сделали тему истории Золотой Орды полузапретной. В этих условиях все связанное со средневековыми татарами и Золотой Ордой получило негативный оттенок, чего не наблюдалось в исторической науке прежде. Ситуация изменилась только в конце 50-х гг. XX века.

В 30-е годы XX в. крупномасштабные археологические работы в Нижнем Поволжье проводила экспедиция под руководством профессора Саратовского университета П. С. Рыкова. Несмотря на то, что основной акцент исследователем был сделан на изучение погребальных комплексов эпохи бронзы и раннего железного века, уделялось внимание и проблемам золото-ордынской археологии. В это время в связи с господством формационного подхода к развитию исторического процесса, ставится вопрос об изучении Золотой Орды, как «феодальной формации, опиравшейся, с одной стороны, на земледельческие районы и, с другой, на скотоводческие» (Рыков, 1932. С. 15).

В своей монографической работе, рассматривающей историю Нижнего Поволжья на основе археологических материалов, П. С. Рыков отдельную главу посвятил результатам исследований золотоордынских памятников, в том числе, средневековых городов. Особое внимание он уделил Царевскому городищу, однозначно отождествляя его с городом Сараем Берке. Используя материалы письменных источников, археологических раскопок A.B. Терещенко, Ф. В. Баллода и исследований А. Ю. Якубовского, П. С. Рыков характеризует основные виды и уровень развития ремесленного производства столичного города, его планировочную структуру, выделяя административный, торговый и ремесленный районы. На основе анализа археологических данных П. С. Рыков приходит к выводу о сосуществовании в Золотой Орде кочевников-скотоводов и «кочевников-земледельцев». Опираясь на антропологические данные Т. А. Трофимовой о наличии среди монголов людей европеоидного типа, автор высказывает точку зрения, согласно которой «часть населения Нижнего Поволжья в эпоху Золотой Орды была очень древней и не явилась сюда вместе с монголами», а представляет собой остатки населения сарматской эпохи, дожившего здесь до времен Золотой Орды. При общей характеристике золотоордынских городов автор стремится сопоставить взаимодействие оседлого и кочевого населения и, на этой основе, выделить особенности развития феодализма в Золотой Орде (Рыков, 1936. С.115−141).

В целом, глава книги П. С. Рыкова, посвященная истории Золотой Орды, производит впечатление компилятивной работы, приуроченной к выпуску обобщающей монографии. В ней нет глубокого анализа ни археологических материалов, ни данных нумизматики, ни письменных источников. Эта глава, по сути, представляет собой обзор точек зрения, изложенных в научных работах Ф. В. Баллода, А. Ю. Якубовского, Б. А. Владимирцова, C.B. Киселева и других исследователей. Очевидно, именно поэтому данная работа не вызывала и не вызывает особого интереса у специалистов, занимающихся зо-лотоордынской проблематикой.

Большое значение для разработки вопросов истории Золотой Орды имел выход в свет монографии известного историка-востоковеда и археолога А. Ю. Якубовского и академика Б. Д. Грекова, написавшего главу о русских княжествах (Греков, Якубовский, 1937). В ней содержался археологический материал из раскопок Царевского городища XIX в. Эта работа выдержала ряд изданий, а некоторые выводы авторов не потеряли актуальности и до настоящего времени, но еще долгое время рассмотрение вопросов культуры и истории Золотой Орды в советской историографии не приветствовалось.

IV этап (конец 50-х гг. XX в. — начало XXI в.) характеризуется нарастанием интереса к вопросам археологического изучения золотоордынской городской культуры, пик которого пришелся на 60-е-70-е годы XX века и был связан с деятельностью Поволжской археологической экспедиции (далее ПАЭ). Именно практическая и теоретическая деятельность ПАЭ составила качественно новую ступень в развитии золотоордынской археологии. Особенностью современного развития этого этапа является углубленное изучение конкретных бытовых памятников. В настоящее время исследователи акцентируют внимание на всестороннем изучении определенных городских центров и их ближайшей округи, ведут планомерные раскопки таких золото-ордынских городищ Нижнего Поволжья, как Водянское, Селитренное и Ца-ревское городища. Еще одним направлением современных исследований является изучение городищ по материалам ранних археологических раскопок.

В 1959 г. в золотоордынской археологии произошел перелом, обусловивший ее поступательное и динамичное развитие. Он был связан с публикацией программной статьи А. П. Смирнова и Г. А. Федорова-Давыдова, посвященной задачам изучения Золотой Орды, и началом систематических исследований городищ Нижнего Поволжья. На протяжении 30 лет крупномасштабные раскопки нижневолжских городищ проводила ПАЭ под руководством А. П. Смирнова, а с 1973 г. — Г.А. Федорова-Давыдова, которые осознавали, что ключом к пониманию такого важного явления средневековой истории, как образование, существование и распад улуса Джучи, является всестороннее изучение центральных золотоордынских городищ (Федоров-Давыдов, 1997. С. 90). По их мнению, это было возможно при использовании метода вскрытия больших площадей. Его использование при изучении Ца-ревского, Водянского и Селитренного городищ позволило получить крупные коллекции археологического, керамического и остеологического материалов, а также данных, касающихся архитектуры и планировки городов золотоор-дынского времени.

На основании полученных материалов была построена классификация жилищ, отражавшая состав населения городов. Основанием пирамиды в этой классификации являются землянки двух типов: большие без отопления для рабов и более мелкие для бедного, но свободного населения. Следующую ступень составляли дома, частично заглубленные в землю. Более высокий уровень составляли однокомнатные дома с деревянными стенами на кирпичных сырцовых цоколях или полностью с кирпичными сырцовыми стенами. На вершине пирамиды располагались многокомнатные жилища, и сооружения дворцового типа. Кроме того, был выявлен усадебный принцип планировки золотоордынских городов, а также система водоснабжения и водостока (Федоров-Давыдов, 1984. С. 84−86- 1997. С. 90−94). Большое внимание сотрудники ПАЭ уделяли изучению городского ремесленного производства. Материалы нижневолжских городищ позволили выявить его основные направления и виды организации ремесла. Так, было определено существование небольших индивидуальных мастерских узкой специализации и более крупного усадебного производства, выпускавшего разнообразную продукцию.

Работы ПАЭ привели к подъему научного интереса к памятникам городской культуры золотоордынского периода. В 1960;е — 1980;е гг. появилась целая серия статей, специально посвященных отдельным направлениям в изучении материальной культуры Золотой Орды. В них рассматривались вопросы классификации керамики (Булатов, 1968, 1969; 1974, 1976; Полу-бояринова, 1972 бМихальченко, 1973, 1974; Скоробогатова, 1983; Шляхова, 1980), анализировался нумизматический материал (Янина, 1970; Федоров-Давыдов, 1978, 1980). Ряд работ был посвящен рассмотрению особенностей архитектурного декора (Воскресенский, 1970; Носкова, 1972, 1973) и средневекового стеклоделия (Бусятская, 1973, 1976; Наумов, 1973). В то же время выходят работы аналитического, обобщающего характера, посвященные выявлению этнической и социальной структуры городов, роли кочевого населения в формировании городской культуры, причинам стремительного расцвета и необычайно быстрого упадка нижневолжских городов.

Проблема возникновения золотоордынских городов была всесторонне рассмотрена в работах В. Л. Егорова. Большое внимание он уделил изучению причин образования древнемонгольских городов, используя письменные источники и археологические материалы районов Центральной Азии. По его мнению, появление городов у монголов стало следствием формирования государственных образований и сложения их внутренней политической и экономической структуры. При этом автор считает, что город первоначально формируется как административно-политический центр. На этой стадии развития он представлял собой замок-усадьбу крупного феодала, вокруг которой селились представители вассальной аристократии. На второй стадии города получают дальнейшее развитие, превращаясь в многонаселенные центры, что определялось доминирующей ролью в городской жизни экономических факторов и, прежде всего, развитием ремесла и торговли. Причины появления и развития многих городов Золотой Орды, по мнению В. Л. Егорова, были те же, что и в Центральной Азии, на них распространяется и стадиальность, характерная для древнемонгольских городов. К числу городов, основанных самими монголами, автор отнес Старый и Новый Сараи, Хаджитархан, Увек, город на месте Водянского городища и др. (Егоров, 1969. С. 39−49).

Однако по вопросу о соотношении проблемы возникновения золотоор-дынских городов и проблемы оседания кочевников на землю Г. А. Федоровым-Давыдовым и В. Л. Егоровым были высказаны различные мнения.

Так, Г. А. Федоров-Давыдов на основании изучения изменений в погребальном обряде кочевого населения и анализа основных форм кочевого хозяйства высказал предположение, что часть половецкого населения под влиянием экономических и политических причин вынужденно осела на землю и составила значительный компонент золотоордынских городов. Причем наиболее интенсивно процесс перехода к оседлости шел в среде обедневшей массы кочевников (Федоров-Давыдов, 1966. С. 198−207- 1973. С. 16- 1994. С. 14).

По мнению В. Л. Егорова, вопросы возникновения городов и оседания кочевников на землю в Золотой Орде нельзя связывать воедино, так как этот процесс не носил массового характера, а затрагивал, в основном, аристократические слои. При этом, большая часть крупных феодалов, в том числе и ордынский хан, не порывали с кочевым образом жизни, продолжая перемещаться по своим владениям летом, а города являлись для них только зимними ставками (Егоров, 1969. С. 49).

В целом, исследователи пришли к выводу, что Золотая Орда представляла собой единую государственную систему, основными подсистемами которой являлись городская и кочевая культура, как два противоположных, но взаимодополняющих друг друга элемента.

В период расцвета градостроительства в Золотой Орде, в XIV веке, побережье Волги от Каспийского моря до пределов Волжской Болгарии было густо застроено городами и поселками. Особенно ярко эта ситуация проявилась в нижневолжском регионе, который, по мнению В. Л. Егорова, превратился в зону сплошной оседлости (Егоров, 1973. С. 11- 1985. С. 95). Более сдержанной является позиция Г. А. Федорова-Давыдова, который признает, что по берегам рек Волги и Ахтубы, материалами археологических разведок и раскопок зафиксирована длинная цепь населенных пунктов, тянущаяся с юга на север, хотя не все они являются золотоордынскими городами (Федоров-Давыдов, 1994. С. 41).

Географически они довольно четко разделяются на левобережные и правобережные: подавляющее большинство золотоордынских городов, лежащих южнее современного г. Волгограда, располагались на левом берегу Волги по течению р. Ахтубы, а крупные населенные пункты севернее Волгограда — по правому (Егоров, 1977. С. 117- 1985. карта 2) — (Рис. 1). Среди множества обозначенных на карте населенных пунктов крупнейшими городскими центрами времен Золотой Орды являлись Хаджитархан, Селитренное, Царевское, Мечетное, Водянское, Терновское и Увекское городища, поэтому именно они постоянно привлекали к себе внимание исследователей.

По мнению Г. А. Федорова-Давыдова, новые города в нижневолжских степях возникли в местах, где традиции оседлости были чрезвычайно слабы, и для их строительства были привлечены тысячи ремесленников из Средней Азии, Руси, Кавказа, Крыма и Болгара. В результате в короткие сроки в низовьях Волги и на р. Ахтубе в конце XIII — начале XIV вв. возник целый ряд крупных, по средневековым представлениям, городов (Федоров-Давыдов, 1965).

В результате многолетнего изучения центров городской оседлости в нижневолжском районе Золотой Орды, В. Л. Егоров и Г. А. Федоров-Давыдов предположили, что основными причинами образования совершенно новых городов на Нижней Волге являлись следующие: выделение этого района в личное владение ханаприродно-климатические особенности района, позволяющие сочетать элементы оседлого и кочевого хозяйствапересечение здесь торговых путей: одного, ведущего с севера на юг по Волге, и другого — с запада на восток, который являлся частью Великого Шелкового пути (Федоров-Давыдов, 1965. С. 56−57- 1994. С. 10−11- Егоров, 1969. С. 44).

Кроме того, В. Л. Егоровым были выделены основные этапы возникновения и развития городов в Золотой Орде: 1-й (40-е гг. XIII в.) — не связан с основанием городов монголами и соответствует использованию старых тор-гово-ремесленных центров, вошедших в состав государства в результате завоевательных походовП-й (50-е гг. XIII в.) — предполагает начало градостроительства в Золотой Орде и, прежде всего, основание ханом Бату СараяШ-й (вторая половина 50-х — 60-е гг. XIII в.) — связан с правлением хана Бер-ке, чья политика способствовала быстрому росту городов и развитию городской жизни, и во времена которого отмечается бурный рост золотоордынской столицы- 1У-й (70-е гг. XIII в. — начало XIV в.) — соответствует замедлению роста городовУ-й этап характеризуется расцветом градостроительства в правление ханов Узбека и ДжанибекаУ1-й (60-е гг. XIV в. до 1395 г.) — сокращением градостроительства и постепенным затуханием городской жизни, связанным с началом смуты и общим упадком Золотой Орды (Егоров, 1969. С. 39−50- 1973. С. 6−8, 19- 1977. С. 125- 1985. С. 78).

Однако эта периодизация вызвала определенные возражения у Г. А. Федорова-Давыдова, который, в целом, признав общие тенденции возникновения и динамику развития золотоордынских городов, отметил, что процесс градообразования был гораздо более сложным, протекал неодинаково в различных районах и, поэтому вряд ли возможно применение единых стандартов для всей территории государства. Основываясь на археологических данных и нумизматическом материале, Г. А. Федоров-Давыдов предложил рассматривать отдельно историю существования собственно золотоордынских городов и домонгольских городских центров (Федоров-Давыдов, 1994. С. 16).

Таким образом, вклад ПАЭ в развитие золотоордынской истории и археологии трудно переоценить. За годы ее работы были разработаны основные принципы и направления изучения золотоордынских городов, при этом, научно-исследовательской базой стали именно нижневолжские городища. Кроме того, в это время особое развитие получил комплексный источниковедческий подход к изучению городской культуры эпохи Золотой Орды. Археологические, письменные, нумизматические, картографические, топографические, антропологические материалы превратились в надежную основу глубоких исторических выводов. Так, было выявлено и дано объяснение феномену золотоордынской городской цивилизации, сформировавшейся в кочевой степи, обоснована синкретичность, причины возникновения, динамика развития и гибели золотоордынской городской культурыизучены вопросы исторической географии, а также сделаны попытки проанализировать и воссоздать облик отдельных городских центров. На основании всего вышесказанного, можно утверждать, что многоплановая и чрезвычайно результативная практическая и теоретическая деятельность ПАЭ представляет собой новый качественный этап в развитии золотоордынской археологии.

Тем не менее, необходимо отметить и ряд недостатков в работе ПАЭ, обусловленных, прежде всего, общим состоянием данного направления отечественной археологии. Использование метода вскрытия культурного слоя большими площадями имело свои издержки. В частности, большее внимание уделялось изучению архитектурных конструкций, систем водоснабжения и дренажа, составлению типологий отдельных категорий находок, в то время, как массовый керамический и остеологический материал детально не анализировался. Кроме того, раскопы на всех городищах Нижнего Поволжья закладывались рассеяно, в разных частях памятника, что создавало о нем общее, но зачастую поверхностное представление. К сожалению, материалы не всех раскопок полностью опубликованы. Все это не позволяет оценить работы ПАЭ по археологическому изучению нижневолжских городищ как планомерные и углубленные. Однако именно в это время закладывались основы будущего развития золотоордынской археологии и формировались основные направления исследований, в том числе и в области изучения городской культуры.

Современный этап изучения средневековых городов Нижнего Поволжья характеризуется углубленным изучением конкретных археологических памятников. В настоящее время исследователи акцентируют внимание на всестороннем изучении вполне определенных городских центров и их ближайшей округи. Так на протяжении многих лет проводятся планомерные охранные раскопки на Водянском городище, которые в 1988 — 1990 гг. осуществлялись экспедицией Казанского государственного университета под руководством А. Г. Мухамадиева, а с 1992 г. Волго-Ахтубинской археологической экспедицией (далее ВААЭ) под руководством Е. П. Мыськова. В результате многолетних исследований прибрежной части городища получен большой объем новых материалов, комплексный анализ которых позволяет скорректировать представления о хронологических рамках существования, динамике развития этого памятника, некоторых аспектов формирования и упадка средневековых городов Нижнего Поволжья в XIV в. (Мыськов, 2004. С. 296−298).

После некоторого перерыва, в 90-е гг. XX в. исследования Царевского городища продолжил Ю. А. Зеленеев. С 1998 г. на протяжении трех лет на Царевском городище работала комплексная экспедиция ВолГУ в рамках проекта «Полевые археологические исследования столицы Золотой Орды г. Сарай ал-Джедид и его округи» по федеральной программе «Интеграция». За эти годы были раскопаны жилые и производственные комплексы, как в центральной части городища, так и в СЗ пригороде. Кроме того, были составлены инструментальные планы северо-западного и северо-восточного пригородов Царевского городища. Эти исследования позволили по-новому взглянуть на процесс развития города, выявить его новые районы, и, следовательно, оценить его размеры. Эти исследования определили настоятельную необходимость составления подробного инструментального плана городища, который бы отражал современное состояние не только центральной части памятника, но и прилегающих районов. И эта работа начала проводиться с 2005 г.

Изучением Селитренного городища с 1990;х гг. занимаются В. Л. Егоров, Э. Д. Зиливинская, Ю. А. Зеленеев. Кроме того, в последние годы исследования на городище проводит экспедиция историко-археологического музея-заповедника «Селитренное городище» под руководством Е. А. Пигарева. Здесь так же, как и на Царевском городище выявилась необходимость уточнения пределов памятника. С этой целью в 2002 — 2003 гг. на Селитренном гордище проводились разведки В. Г. Рудаковым, который выявил центральную часть городища, а так же ближние и дальние пригороды.

В последние годы обозначилось еще одно направление современных исследований золотоордынских городищ, основанное на изучении материалов ранних археологических раскопок. Подобную обобщающую работу проделал Л. Ф. Недашковский. Свои основные наблюдения и выводы он свел в монографию, посвященную Увеку.

Такая специализация по средневековым городищам представляется весьма перспективным направлением в золотоордынской археологии, так как дает возможность сделать интересные выводы относительно времени и динамики существования этих городов, этнической топографии, планировки, особенностей застройки, специфики нумизматического материала, этнокультурных влияний и многих других направлений исследований.

Цель работы заключается в реконструкции процесса урбанизации Нижнего Поволжья в золотоордынский период на основе изучения историко-топографических особенностей бытовых памятников этого времени и их идентификации с историческими названиями городов Золотой Орды. Исходя из цели исследования, в диссертации были поставлены следующие задачи:

— разработать методику изучения и сопоставления глазомерных и инструментальных планов золотоордынских городищ, а также данных современных топографических карт;

— установить специфику средневековых городов Нижнего Поволжья в зависимости от их географического положения, размеров, особенностей планировки и топографии;

— уточнить на основании анализа данных письменных источников, нумизматических и археологических материалов хронологические рамки существования и динамику развития золотоордынских городов;

— определить местонахождение и этнокультурную принадлежность отдельных памятников и их связи с городской культурой Золотой Орды;

— установить возможность локализации на месте конкретных археологических памятников Нижнего Поволжья золотоордынских городов, известных по данным средневековой картографии, письменным источникам и нумизматическим материалам.

Хронологические рамки исследования охватывают период со второй половины XIII в. до рубежа XIV — XV вв. Выбор нижней хронологической границы связан с возникновением на территории Нижнего Поволжья первых золотоордынских городов. Это время зарождения и становления своеобразной городской культуры региона. Установление верхней границы на рубеже XIV — XV вв. обусловлено тем фактом, что именно в это время большинство городов приходит в упадок и теряет значение важных политико-административных и торгово-ремесленных центров.

Географические рамки исследования ограничены Нижним Поволжьем. Это обусловлено тем обстоятельством, что на этой территории проходил процесс создания новых, собственно золотоордынских городов, никак не связанный с предшествующими традициями оседлости. Именно в нижнем течении Волги возникают городские центры, ставшие в XIV веке экономическим, политическим и идеологическим стержнем золотоордынской государственности.

Методологической основой работы являются такие основные принципы исторического познания, как принцип объективности и историзма. Использование принципа объективности проявилось в привлечении и сопоставлении максимально возможного количества источников по теме, в опоре на достигнутый уровень знаний и учете существующих точек зрения по теме исследования. Принцип историзма, предусматривающий рассмотрение явлений и процессов действительности во всей полноте и многообразии, в рамках конкретно-исторических условий их возникновения и развития, позволяет выявить особенности процесса урбанизации в Нижнем Поволжье в эпоху Золотой Орды.

В диссертационной работе применялись общенаучные методы (описание, анализ, обобщение, аналогия), а также специальные методы, используемые в историческом исследовании — историко-типологический, историко-сравнительный, историко-системный и историко-топографический метод. Историко-типологический метод использовался при выделении основных типов городов (правобережные и левобережные) и выявлении их наиболее характерных признаков. Применение историко-системного метода обусловлено углублением и специализацией современных исследований, направленных на раскрытие внутренних механизмов функционирования и развития городской культуры Золотой Орды. На основе историко-сравнительного метода осуществлялось сравнение отдельных городищ, городских центров правобережья и левобережья, сделаны выводы об общих чертах их развития и специфике. Историко-топографический метод основан на сравнительном комплексном анализе письменных источников средневековья, нового времени и таких специфических материалов, как глазомерные и инструментальные планы золотоордынских городищ, а также результатов археологических раскопок этих памятников Х1Х-ХХ веков.

Источники. В диссертационном исследовании использовался широкий круг источников, которые можно разделить на следующие типы: письменные, изобразительные и вещественные.

В русских летописях имеется небольшой объем информации по проблеме, тем не менее, она может быть использована при рассмотрении вопросов локализации средневековых городов Нижнего Поволжья. Так, Софийская I летопись содержит сведения о движении траурного поезда с телом тверского князя Михаила Ярославовича через город Бездеж, отождествляемый большинством современных исследователей с Водянским городищем. Кроме того, в Патриаршей или Никоновской, Симеоновской и Троицкой летописях есть перечень золотоордынских городов с низовьев Волги до русских земель, по которым прошла эпидемия чумы, что позволяет воссоздать их относительное расположение.

Хорошо известно, что подавляющее большинство именно золотоордынских письменных источников до настоящего времени не сохранилось. При решении вопросов локализации золотоордынских городов Нижней Волги определенный интерес представляют такие документы, как договор хана Джанибека с венецианцами, ярлык Тайдулы митрополиту Алексию и письмо Тайдулы венецианскому дожу, написанные в Гюлистане.

Важную группу средневековых письменных источников составляют сообщения европейских и арабских авторов, побывавших в пределах улуса Джучи в XIII — XIV вв. Их сообщения ценны тем, что основываются на собственных наблюдениях и представляют собой путевые дневники или специальные географические сочинения. Среди них необходимо отметить сочинения Марко Поло, Гильома Рубрука, Ибн Батуты, Абульфеды и Ибн Фадлал-лаха ал-Омари. Определенный интерес вызывает сочинение Гильома Рубрука, которое представляет собой подробный отчет французскому королю Людовику IX о времени пребывания миссионера в Монгольской империи. Поэтому в нем фактически нет недостоверных данных. Особое значение этого источника заключается в том, что предлагаемая информация базируется на личных наблюдениях автора — человека внимательного и весьма образованного. Значимо и то, что большая часть отчета Гильома Рубрука была написана именно во время путешествия, а не после возвращения на родину. Все это позволяет считать сочинение достаточно надежным источником.

Некоторые сведения и косвенные данные о нижневолжских городах и, в частности об Увеке, содержатся в книге Марко Поло. Но в этом случае необходимо учитывать, что сам он в Золотой Орде не был, и интересующие нас сведения основываются на сообщениях родственников. Кроме того, свою книгу путешественник продиктовал уже после возвращения в Европу, что заставляет относиться к данному сочинению с определенной осторожностью.

Большую ценность для нашей темы представляют свидетельства арабского географа Абульфеды. Во введении к своим географическим таблицам, законченным в 1321 г., в главе о главных реках известного тогда мира, он дал описание ряда поволжских городов и населенных пунктов, а также указал приблизительные расстояния между ними. Причем современные географические представления и сопоставление археологических памятников вполне соответствуют данным Абульфеды. К сожалению, этот важный и интересный источник, за исключением нескольких небольших отрывков, до сих пор не переведен на русский язык.

Арабо-персидские средневековые сочинения известны благодаря переводу В. Г. Тизенгаузена. Интересные, но противоречивые сведения о Сарае приводит в своем сочинении Ибн Фадлаллах ал-Омари. Сарай в его описании предстает перед нами то, как небольшой городок, то, как крупный городской центр. Определенная информация, связанная с вопросами локализации золо-тоордынских городов Нижнего Поволжья содержится в описании путешествий Абуабдаллаха Мухаммеда Ибн Баттуты. Его известия, в основном, касаются жизни и быта населения Золотой Орды в период ее расцвета при хане Узбеке, и только при описании своего путешествия в Константинополь в свите хатуни Баялунь, он дает краткое описание города Увека и упоминает о расстояниях между некоторыми городами.

Большое значение для рассмотрения вопросов исторической топографии нижневолжских городищ имеют их довольно подробные описания участниками академических экспедиций XVIII в. — И. П. Фальком, П.С. Палла-сом, И. И. Лепехиным. Особенно важным является то обстоятельство, что в них исследователи старались дать общее представление о памятнике: показать его расположение, охарактеризовать наиболее сохранившиеся сооружения и массовые находки, привести известные легенды и т. д. Особый интерес описания городищ имеют и потому, что в XVIII в. их микрорельеф сохранился значительно лучше, еще существовали некоторые памятники и их участки, которые к настоящему времени полностью уничтожены.

Чрезвычайно важным разделом источниковой базы диссертации стали материалы делопроизводства XVIII — XX вв. Одним из первых описание остатков городов на Волге дал в своих письмах к советнику канцелярии Академии наук И. Д. Шумахеру В.Н. Татищев, находившийся в Селитренном городке в качестве государственного чиновника. В XIX — начале XX вв. изучением золотоордынских городищ занимались члены региональных обществ. Оценить их роль в процессе изучения городской культуры Золотой Орды возможно лишь при обращении к отчетной документации. Она представлена не только протоколами и отчетами СУАК и ПОИАК в целом, но и материалами исследований: составленными глазомерными планами городищ, описаниями результатов их разведок и раскопок. В них отражены ценные наблюдения в отношении бытовых памятников золотоордынского времени Нижнего Поволжья.

Обширный материал для анализа представляют научные отчеты о работах на нижневолжских городищах археологических экспедиций XX — начала XXI вв. В них содержится информация об исследованных средневековых памятниках, отдельных объектах, их возможная интерпретация, представлены описания археологических и нумизматических материалов, а так же глазомерные и инструментальные планы. Сопоставление всех этих сведений позволяет получить дополнительные данные по вопросам исторической топографии конкретного средневекового памятника.

Некоторые сведения о золотоордынских городищах можно получить из сборников статистических материалов по Саратовской губернии, составленных по заданию правительства А. Ф. Леопольдовым и А. Артемьевым. Несмотря на то, что основное внимание авторов сосредоточено на характеристике социально-экономического потенциала региона, в материалах представлены и описания ряда средневековых городищ, в которых зафиксировано состояние памятников в XIX веке.

Нередко описания нижневолжских городищ, их отдельных объектов, результатов исследований, а также сведения исторического характера попадали на страницы журналов государственных ведомств, литературных изданий, столичных и губернских газет. Эти сведения являются порой очень важным дополнением при решении вопросов исторической топографии и локализации золотоордынских городов. В то же время необходимо учитывать, что этот вид источников не отличается документальной точностью и подбор информации должен осуществляться с критических позиций.

При изучении проблем интересующей нас тематики определенный интерес представляют материалы справочных изданий, в частности историко-географического словаря Саратовской губернии, составленного в конце XIX в. местным краеведом А. Н. Минхом. В этом словаре собраны в том числе общие сведения и описания, известных к тому времени в губернии средневековых бытовых памятников.

Важную информацию при рассмотрении вопросов локализации и изучении исторической топографии золотоордынских городищ можно получить, анализируя изобразительные источники. Особое значение здесь имеют материалы европейской средневековой картографии XIV — XV вв. Однако при использовании средневековых портоланов и карт необходимо учитывать, что некоторые фрагменты зачастую составлялись на основе устных сообщений или описаний, что снижает их достоверность. Наиболее подробной и информативной в отношении географического положения поволжских городов Золотой Орды является карта, составленная в 1367 г. братьями Пицигани из Венеции. Однако и здесь обращает на себя внимание схематичность изображения русла Волги и Дона, отсутствие рукава Волги — р. Ахтубы, на которой располагались крупнейшие нижневолжские города, а так же несоответствие общего масштаба масштабу обозначения населенных пунктов.

Апофеозом средневековой картографии считается карта мира монаха ордена Камальдолезе Фра Мауро. Она была закончена им в монастыре Сан Микеле ди Мурано близ Венеции в 1459 г., однако при ее составлении, очевидно, использовались данные XIII — XIV вв. Это единственная карта, на которой изображены два Сарая. Она дошла до нас не в первоначальном виде, а в издании Сантарема и прорисовке Поволжья Ф. Ф. Чекалиным. Определенным недостатком ее для нашей работы является изображение ограниченного круга золотоордынских городов в Нижнем Поволжье, хотя русло Волги и ее притоков показано довольно верно. Столь точное изображение побережья Каспийского моря и Нижнего Поволжья могло быть заимствовано итальянцем только с портоланов. Видимо самым ранним является портолан из Ле-синского монастыря, который представляется близкой копией портолана второй половины XIV в. и карта в атласе Анжело Фредучи 1556 г.

Исключительную ценность для решения вопросов исторической топографии представляют глазомерные и инструментальные планы, составленные в разные периоды изучения конкретных средневековых бытовых памятников, особенно в XIX — начале XX вв., когда они не столь сильно пострадали от хозяйственной деятельности человека, и микрорельеф местности был выражен более четко. В тоже время, отсутствие на глазомерных планах ориентировки, привязки к местности или масштаба значительно сокращает их информативные возможности. Большей достоверностью и точностью отличаются инструментальные планы, но они, в большинстве случаев, составлены уже во второй половине XX в., когда некоторые памятники полностью или частично утрачены. Поэтому для определения более точного места расположения, границ и специфики топографии городищ большую роль играет сопоставление описаний, планов, данных современной картографии и наблюдений, полученных в ходе археологического изучения памятника.

По этой причине в исследовании использовались вещественные источники, представленные археологическими материалами. В данной работе рассматриваются не все, а только те памятники, которые в средние века являлись важными центрами городской культуры, играли ключевую роль в политико-административном управлении, торговле, культурном развитии и религиозной жизни государства. В настоящее время они представляют собой большие по площади остатки золотоордынских городов и крупных селищ, имеющих достаточно мощный культурный слой. Кроме того, эти объекты достаточно хорошо изучены: в разные годы были составлены их описания и планы, имеются данные картографии, а также накоплен довольно богатый археологический и нумизматический материал. Таким образом, специфика исследования заставляет ограничить круг изучаемых нижневолжских городищ и селищ времен Золотой Орды. Основанием для этого служит изучение материалов разведок и раскопок отдельных экспедиций XIX — XX вв.: материалы исследований нижневолжских городищ и селищ сотрудниками СУАК,.

Ф.В. Баллодом, ПАЭ под руководством Г. А. Федорова-Давыдова, Ю.А. Зеле-неевым, Е. П. Мыськовым, В. Г. Рудаковым, Г. Н. Шендаковым, И.А. Закиро-вой и др.

Археологические материалы дополнены данными нумизматики, которые использованы для уточнения хронологических рамок существования зо-лотоордынских городов, а так же динамики их развития. Кроме того, монетный материал является серьезным основанием при рассмотрении проблем локализации, тем более что в результате широкомасштабных исследований средневековых городищ, составлены значительные монетные коллекции, в которых выявлены и изучены совершенно новые типы.

Научная новизна работы заключается в том, что в русле историко-системного подхода с привлечением максимально возможного количества источников реконструирован процесс урбанизации Нижнего Поволжья в зо-лотоордынский период как явление сложное, обусловленное различными факторами этнополитического и социально-экономического характера.

Разработана методика изучения и сопоставления глазомерных и инструментальных планов золотоордынских городищ, а также данных топографических карт, которая дала возможность достаточно точно выявлять топографические и планиграфические особенности городских центров, определять их размеры и, таким образом, адекватно оценивать их роль в жизни государства.

Установлена специфика правобережных и левобережных нижневолжских городищ, которые интерпретированы как следствие их разного значения в экономической и политической жизни Золотой Орды. Выявлена близкая градостроительная традиция бытовых памятников Правобережья (Тер-новское селище, Водянское и Мечетное городище), выраженная в единообразии размеров и планировки, и связанная с их первоначальной ролью лишь в качестве элементов инфраструктуры золотоордынского государства. В то же время, анализ специфики природной топографии, размеров и планиграфии городищ левобережья Волги подтверждает их значение как полифункциональных городских центров развитого средневековья.

Уточнены хронологические рамки возникновения, развития и угасания ряда нижневолжских городов (Увек, города на месте Мечетного и Царевско-го городищ). В Нижнем Поволжье в XIII в. существуют лишь небольшие селища (кроме Сарая и Увекского городища), а возникновение крупных городских центров связано с реформами Узбека в начале XIV в. Ряд этих городов перестает играть значительную роль в жизни государства уже в период смуты, а не в результате похода Тимура.

Определена этнокультурная принадлежность комплекса бытовых памятников (селище и городище), расположенных у с. Терновка Волгоградской области. К золотоордынской эпохе отнесено селище, основное население которого составляла мордва. Городище датируется эпохой бронзы и его предложено исключить из числа средневековых памятников.

Комплексное изучение источников и верификация уже существующих гипотез, позволили сделать вывод о возможной локализации городов Бель-джамена и Гюлистана, соответственно, на местах Мечетного и Царевского городищ. Вместе с тем, аргументируется несостоятельность традиционного отождествления русского города Бездежа с Водянским городищем, золотоор-дынского города Тортанллы с Мечетным городищем.

Проведена систематизация, сопоставление и анализ планов золотоор-дынских городищ Нижнего Поволжья, составленных в XIX — XX вв., что позволило создать общее представление даже о тех памятниках, которые к настоящему времени сильно разрушены или полностью уничтожены.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке обобщающих работ по истории Золотой Орды в целом, и исследований, посвященных конкретным центрам городской культуры Нижнего Поволжья. Отдельные положения могут найти применение при разработке лекций, спецкурсов, спецсеминаров региональной истории и археологии для студентов исторических факультетов университетов, а так же в музейном деле. Кроме того, материалы исследования могут помочь при решении вопросов охраны историко-культурного наследия нижневолжского региона: создании музеев-заповедников, паспортизации объектов, планировании застройки, установлении охранных зон.

Структура работы. Предлагаемая диссертационная работа имеет следующую структуру: введение, три главы и заключение. Текстовая часть сопровождается приложениями, включающими в себя 36 иллюстраций в виде карт и планов.

Первая глава посвящена рассмотрению специфики устройства, размеров золотоордынских городов нижневолжского правобережья на основе сравнительного анализа планов и картографических материалов. Кроме того, на основе сопоставления письменных данных, археологических и нумизматических материалов решаются вопросы времени существования городских центров правобережья, динамики их развития, причин упадка, а также этнокультурной принадлежности. Во второй главе показана история научного изучения золотоордынских городищ нижневолжского левобережья, проанализированы данные картографии и планиграфии, проведено сопоставление данных письменных источников, археологических и нумизматических материалов. Третья глава посвящена оценке существующих гипотез локализации ряда золотоордынских городов региона. Рассмотрению всех этих вопросов способствует иллюстративное приложение, которое представляет собой наиболее полную сводку картографических материалов по истории и археологии городов Золотой Орды Нижнего Поволжья.

Заключение

.

В результате проведенного исследования было установлено, что процесс урбанизации нижневолжского региона в эпоху развитого средневековья был очень сложным и далеко непрямолинейным. Он протекал скачкообразно и с различной степенью интенсивности на различных этапах истории Золотой Орды. Использование данных картографии и планиграфии в совокупности с критическим анализом письменных источников, нумизматических и археологических материалов дают возможность совершенно по-новому взглянуть на некоторые аспекты формирования, развития и упадка городских центров Нижнего Поволжья.

Если во второй половине XIII в. в нижневолжском регионе существовало всего несколько относительно небольших городских центров (Увек, Красноярское и Самосдельское городища), то в 30−40-х гг. XIV в. здесь внезапно формируются обширные зоны сплошной оседлости, насчитывающие более десяти крупных городов и множество небольших деревень и поселков. Очень важно подчеркнуть, что в настоящее время этнокультурная и планировочная специфика каждого крупного средневекового памятника Нижнего Поволжья проявляется очень отчетливо. То же самое можно сказать и по отношению к крупным территориально-географическим зонам.

На основании применения историко-топографического метода было аргументировано обоснована возможность деления золотоордынских городов Нижнего Поволжья на правобережные и левобережные, отличающиеся друг от друга не только топографическими особенностями и системой планировки, но и их ролью в экономической и политической жизни государства. Удалось установить размеры целого ряда золотоордынских городов и поселков — Увека, Водянского, Терновского, Мечетного и Царевского городища. Особенно продуктивным историко-топографический метод оказался при восстановлении облика тех средневековых городов, остатки которых полностью или частично уничтожены в результате естественных причин или хозяйственной деятельности (Мечетное и Увекское городища).

В целом выявлены общие принципы градостроительства бытовых памятников Правобережья. Они нашли выражение в единообразии размещения золотоордынских городов на характерных участках природного ландшафта, что предопределяло их небольшие размеры и особенности планировки. Подобная градостроительная традиция была безусловно связана с первоначальной ролью этих населенных пунктов в качестве элементов инфраструктуры золотоордынского государства, когда они являлись пунктами по обслуживанию Волго-Донских переволок.

Изучение исторической топографии и проблем локализации бытовых памятников нижневолжского Левобережья выявило определенное сходство и различие Царевского и Селитренного городищ. Их значительные размеры, расположение на пересечении торговых путей, наличие построек дворцового типа свидетельствует, что это были полифункциональные городские центры, возникшие в результате исламизации государства.

Материалы, полученные в ходе археологических исследований бытовых памятников, дают довольно ограниченный спектр информации, характеризующей уровень развития материальной культуры. В тоже время, анализ архитектурно-планировочной структуры поселений и городищ, особенностей погребального обряда пригородных могильников, вещевых комплексов и антропологических коллекций позволяет сделать вывод об участии в процессе урбанизации Нижнего Поволжья различных этнокультурных групп. Так, первоначальным элементом населения ряда правобережных городов и поселков являлись русские и мордва, а основной компонент жителей крупных городов на левом берегу Волги составляли выходцы из Средней Азии.

Локализация средневековых городов Нижнего Поволжья имеет большое значение для понимания процесса урбанизации Золотой Орды. Изучение комплекса источников и верификация уже существующих гипотез дали основание для идентификации Бельджамена и Гюлистана, соответственно, с Мечетным и Царевским городищами. Вместе с тем, приведены аргументы против традиционного отождествления русского города Бездежа с Водян-ским городищем и золотоордынского Тортанллы с Мечетным городищем. Соотнесение конкретных памятников с известными городскими центрами позволит в большей степени привлечь данные письменных источников, и, таким образом, достаточно точно реконструировать их облик, функции и роль в системе городской культуры Золотой Орды.