Глагольное отрицание в языках банту

Отрицание представляет собой универсальную логико-грамматическую категорию, которая так или иначе присутствует во всех языках, но его формальные способы выражения значительно отличаются друг от друга. «Это факт, что нет ни одного известного языка, который бы не располагал теми или иными средствами для выражения отрицания» /47, стр.1/. Существует ряд работ, освещающих отрицание в языках банту, но, несмотря на это, многие аспекты этого феномена остаются не полностью исследованными и заслуживают более пристального внимания и изучения. При этом следует отметить, что в настоящий момент современная лингвистика накопила богатый опыт изучения отрицания, что позволяет проанализировать отрицание в языках банту с различных теоретических позиций.

Отрицание является фундаментальной категорией, которая привлекает к себе внимание как лингвистов, так и философов. Именно они первыми обратились к этой категории. «С универсальностью отрицания связан, возможно, и тот факт, что активное внимание с глубокой древности и до наших дней привлекал к себе именно логический аспект отрицания, „освобожденный“ от связи с выражающими его средствами.» /39, с. 4/.

Ученые, занимающиеся естественными науками, также интересовались происхождением отрицания. Ч. Дарвин попытался объяснить появление отрицания отказом от пищи совсем маленьких детей, которые отворачивают голову от груди матери или от ложки и, наоборот, соглашаются, наклоняя голову.

Привлекало отрицание и психологов. «В своей психологической (субъективно и крайне индивидуалистически построенной) теории отрицания ван-Гинеккен (Jac. van Ginneken. Principes de linguistique psychologique. Paris. 1907) развивает положение, по которому «отрицания, по крайней мере, вначале, были только выражениями чувства. Положение это представляет собой продолжение мысли Вундта, считавшего чувство «одним из элементов отрицания» /12, с. 170/.

Несмотря на универсальный характер данного явления, эта характеристика не предполагает единообразия в интерпретации и определениях данного феномена. В Энциклопедическом словаре «Языкознание» обнаруживается следующее определение: «Отрицание — элемент значения предложения, который указывает, что связь, устанавливаемая между компонентами предложения, по мнению говорящего, реально не существует (A.M. Пешковский) или что существующее утвердительное предложение отвергается говорящим как ложное (Ш. Балли). Чаще всего отрицательное высказывание делается в такой ситуации, когда соответствующее утвердительное было сделано ранее или входит в общую презумпцию говорящих. Отрицание — одна из свойственных всем языкам мира исходных семантически неразложимых смысловых категорий, которые не поддаются определению через более простые семантические элементы» /40, стр. 354/.

Еще одной причиной, которая привлекает внимание к категории отрицания, является большое количество теоретических подходов к этому аспекту, обусловленное, с одной стороны, как уже говорилось, — универсальностью, а с другой — сложностью этой категории. Она всегда интересовала ученых, занимающихся языками, но отношение к этой категории значительно менялось: «как в западной, так и в восточной традиции отрицание долго оставалось в центре внимания. Сейчас же каждая из традиций относится к отрицанию как к чужаку, если не как к шпиону из областей, находящихся за пределами логики» /72, с. 1/.

Объектом диссертационного исследования выступают языки банту. Языки банту относятся к семье Нигер-Конго и входят в подгруппу бенуэ-конголезских языков. Они распространены в центральных, восточных и южных регионах Африки. Для целей исследования был составлен корпус из 23 языков, относящихся к разным подгруппам языков банту. Типологически языки банту относятся к языкам агглютинативного строя с элементами флексии, которые проявляются в наличии грамматически многозначных морфем. Присутствие согласовательных именных классов является характерной чертой грамматического строя языков банту. Спряжение глагола осуществляется при помощи аффиксов, которые могут занимать как предкорневую, так и посткорневую позицию.

Категория отрицания в данных языках, главным образом, маркируется в глаголе не только тем, что в большинстве случаев отрицательные показатели входят в глагольную словоформу, но и тем, что отрицание непосредственно взаимодействует с другими глагольными категориями.

Отрицание в языках банту может выражаться как с помощью аффиксов, входящих в глагольную словоформу, так и с помощью аналитических конструкций.

Основным материалом исследования послужили различные описания языков банту: теоретические и практические грамматики, научные статьи. Они различаются как объемом, так и методом описания. Различается также и количество информации о системах негации, что объясняет разницу в объеме описаний отрицания в языках, представленных в данной работе.

Предметом исследования выступает система отрицания в языках банту. Настоящая работа задумана как попытка выяснить некоторые закономерности функционирования отрицания, а также применить современные концепции языкознания к этому феномену в языках банту.

Принимая во внимание существование таких особенностей языков банту как асимметрия негативной и аффирмативной парадигм, а также присутствие более чем одного грамматического способа выражения отрицания, особое внимание уделяется этим явлениям, а также вопросам взаимодействия между собой различных типов отрицания, закономерностям их употребления в языке.

В процессе изучения темы диссертации применялись в комплексе различные подходы, при этом предпочтение отдавалось традиционному подходу от формы к значению. Между тем, в отдельных случаях было необходимо использовать обратный подход — от значения к форме. Например, в случае с аналитическим отрицанием невозможно говорить о формальном элементе, который можно определить как отрицательный, и уже на основании этого формального признака вычленить и интерпретировать занимаемые им позиции в словоформе, проанализировать его контекстуальное употребление. В данном случае мы исходим из семантики отрицательной конструкции, то есть, применяется подход от значения к форме. Объединяя эти два подхода, мы получаем более полную картину глагольного отрицания в языках банту. Если бы элементы подхода от значения к форме были бы исключены, то это могло бы привести к искажению общей картины, и не позволило бы включить в исследование отдельные аспекты отрицания, важные для раскрытия проблематики отрицания в языках банту.

В итоге, мы получаем возможность фиксировать сходства и различия систем отрицания в различных языках банту и можем дать обобщенную характеристику средств выражения отрицания в этих языках.

В диссертационном исследовании также используется методика последовательного синтагматического и парадигматического анализа отрицательных элементов и их контекстуального употребления.

Рассматривая работы, касающиеся данной темы, можно выделить несколько групп. Прежде всего — это работы по общему языкознанию. Работы в области логики не могу быть исключены, поскольку многие из них непосредственно повлияли, а многие стали основой для дальнейших исследований не только в логической, но и в других областях знаний, прежде всего — в области языкознания. Эти работы осмысляют сущность феномена отрицания, а также его воплощение в языковой форме. Исследователи с античных времен (Аристотель), и до наших дней (И.Н. Бродский, М. Н. Правдин) обращались к этому вопросу.

В области общего языкознания одной из самых фундаментальных работ является монография JI. Хорна «Естественная история отрицания» /72/. Также необходимо отметить важность работ таких исследователей как Дж. Байби /50/,.

Дж. Бернини /47/, Т. Гивона /65/, О. Даля /55/, О. Есперсена /14/, П. Карела /78/, У. Крофта /55/, Дж. Пэйна /93/, П. Рамата /47/. Нельзя не упомянуть американскую исследовательницу Е. Контини-Мораву /43, 44/, в чьих работах исследуется отрицание в суахили. Среди российских ученых выделяются работы В.Б. Касевича/19, 20/.

Отдельную группу составляют работы российских исследователей языков банту: И. С. Аксеновой /1, 2, 3/, Н. В. Громовой /10, 11/, А. Ю. Желтова /15, 16/, А. А. Жукова /17, 18/, Н. В. Охотиной /10/, И. Н. Топоровой /2, 3/, А. Ю. Урманчиевой /37/, И. П. Яковлевой /25, 42/- в работах этих ученых в разной степени затрагиваются вопросы выражения отрицания в языках банту.

Еще одна группа состоит из работ по общему языкознанию, которые не посвящены непосредственно проблемам отрицания, но, основываясь на положениях, постулируемых в них, был проведен анализ глагольного отрицания в языках банту. Это работы А. Ю. Желтова /15, 16/, В. Б. Касевича /19, 20/, К. И. Позднякова /32/ и P.O. Якобсона /41/.

Совершенно особое место отводится теоретическим и практическим описаниям языков банту, которые являются источником фактического материала для диссертационного исследования. Многие из них были написаны выдающимися языковедами, и их описания языков представляют ценнейший материал для исследований. Это первое описание языка суахили JI. Крапфа /83/, грамматики Э. Айнхорна /62/, И. С. Аксеновой /3/, Ф. Бонго /97/, С. Браунера/49/, Дж. Врэйя /109/, Н. В. Громовой /10/, К. Дока /61/, А. фон Зайделя /98/, Э. Золы /103/, С. Зотваны /110/, Б. Коллинза /52/, Дж. Крапфа /83/, Дж. Ласта /84, 85/, Дж. Линдблома /87/, Дж. Макларена /89/, Н. В. Охотиной /10/, Дж. Реддена /97/, Л. Свифта 103/, Л. Сиенго /62/, В. Степлтона /102/, Э. Стира /101/, И. Н. Топоровой /3/, Л. Харриеса /68/, Дж. Чессваса /51/, Э. Эштон /45, 46/, И. П. Яковлевой /42/.

Специальных работ по отрицанию в языках банту немного. Одна из них принадлежит Е. Вестфалю /107/. Это первый и наиболее значительный опыт сравнительного исследования отрицания в языках банту. Отдельная работа об отрицании в одном из диалектов суахили, киунгужда, принадлежит А. А. Жукову /18/. В ней он опирается как на собственные наблюдения, так и на работы Л. Крапфа /83/, которому принадлежит авторство первой грамматики языка суахили. В работе А. Ю. Урманчиевой /37/ проводится типологическое исследование отрицания в языках Африки. Попытка выяснения происхождения отрицательных формантов в языках банту была предпринята современным немецким исследователем Т. Гюльдеманном /66/.

Главной целью настоящей диссертационной работы является анализ и описание средств для выражения категории отрицания в языках банту.

Большое внимание уделяется изучению закономерностей функционирования отрицания в языках банту, а также изучению процессов взаимодействия отрицания с другими глагольными категориями. Наряду с этим проверяется применимость некоторых концепций и теорий общего языкознания к изучаемым языкам. Для достижения этих целей ставятся следующие задачи:

• Описание средств выражения грамматического глагольного отрицания;

• Классификация выявленных способов выражения глагольного отрицания;

• Последовательный парадигматический и синтагматический анализ отрицательных элементов;

• Выявление контекстуального употребления видов отрицания;

• Выявление связи позиции отрицательного элемента и его употребления;

• Исследование особенностей функционирования различных типов отрицания в отдельном языке;

• Исследование сочетания различных способов отрицания в отдельном языке;

• Сравнение систем отрицания в различных языках банту.

Научная новизна исследования состоит в обращении к пока еще недостаточно изученной проблеме в языках банту — грамматическому глагольному отрицанию. Особое внимание уделяется апробации идей и методик общего языкознания к материалу языков банту. Сделана попытка не только описать отрицательные конструкции и систему отрицания в языках банту, но также дать объяснение некоторым особенностям выражения и функционирования отрицания, выявить основные зависимости и закономерности. Наряду с этим исследуется взаимосвязь различных типов отрицания.

Практическая значимость работы заключается в том, что полученные результаты восполняют пробелы в научной литературе по языкам банту. Результаты могу быть использованы при разработке курсов лекций, методических пособий и учебников.

Работа состоит из трех глав, заключения и списка использованной литературы.

1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К КАТЕГОРИИ ОТРИЦАНИЯ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенный анализ глагольного отрицания в языках банту позволил составить следующую классификацию видов отрицательных конструкций:

1. Аналитическое отрицание.

1.1. Вспомогательный глагол.

1.2. Отрицательная клитика (несвязанный отрицательный элемент).

2. Синтетическое отрицание.

2.1. Позиция до субъектного глагольного согласователя (префикс).

2.2. Позиция после глагольного согласователя (инфикс).

2.3. Позиция после видо-временного показателя (инфикс).

2.4. Позиция в конце глагольной словоформы (суффикс).

Согласно данной модели было выполнено описание 23 языков банту. Необходимо отметить, что в одном языке возможно сочетание более чем одного способа выражения отрицания.

Принимая один из основных тезисов о асимметрии утвердительных и отрицательных форм в абсолютном большинстве языков мира, мы не ограничиваемся перечислением отрицательных грамматических форм, которые не являются аналогами утвердительных и наоборот. Исследование и сравнение двух парадигм, утвердительных форм и отрицательных форм глагола, делается на основании работ А. Ю. Желтова /15, 16/, К. И. Позднякова /32/ и P.O. Якобсона /41/. Эти работы составляют собой теоретический базис, который сделал возможным внутрипарадигматический анализ системы вида и времени, и дал нам возможность целостного сравнения парадигм отрицательных и утвердительных форм на примере языка луганда.

Этот же анализ дал возможность сделать вывод о том, что отрицание является доминирующей по отношение к виду и времени категорией. Эта гипотеза была сделана на том основании, что присоединение показателя отрицания полностью изменяет отношения внутри парадигмы, а также приводит к замене одних признаков, отношение к которым определяло внутрипарадигматические отношения, на другие.

В большинстве языков банту наблюдается присутствие двух способов отрицания при помощи префиксов, то есть отрицание до субъектного глагольного показателя и отрицание после субъектного глагольного показателя. В данном случае в качестве теоретической основы была привлечена работа исследовательницы Дж. Байби /50/. В одной из своих работ она, в частности, формулирует гипотезу о том, что отрицательный показатель, в том случае если он выражается при помощи морфемы в составе глагольной словоформы, в большинстве языков стремиться к началу словоформы. Основываясь на этом тезисе значимости позиции для показателя отрицания были исследованы две позиции, которые может занимать отрицательный элемент в составе глагольной словоформы в языках банту. Были рассмотрены контексты, в которых употребляется формант, и на основании этого сделан вывод о том, что значение отрицательного элемента напрямую связано с его позицией в словоформе. Позиция до субъектного глагольного согласователя имеет тенденцию к выражению отрицания в главных, независимых предложениях, отрицательный показатель после субъектного глагольного показателя имеет тенденцию к тому, что употребляется в зависимых предложениях, в релятивных конструкциях и так далее. Таким образом, можно продолжить тезис Дж. Байби о том, что отрицание стремиться к началу словоформы, положением, согласно которому, позиция отрицательного элемента зависит от семантики его употребления. Чем ближе к началу словоформы располагается отрицательный формант, там выше вероятность того, что эта форма будет употребляться как предикат независимого предложения, то есть его предикативный статус будет выше.

Дальнейшее исследование отрицания до субъектного показателя и после субъектного показателя позволяют еще более глубоко понять разницу между этими типами негации и прийти к выводу о том, что присутствуют два разных домена отрицания, различие между которыми можно осознать, изучив прагматический аспект функционирования отрицательных конструкций с формантами, занимающими позиции до и после субъектного глагольного согласователя.

Обратившись к Т. Гивону /65/ можно отметить, что он рассматривает отрицание в качестве речевого акта, который в отличие от аффирмативных высказываний несет меньше информации, а также употребляется исключительно для корректировки неверного, по мнению говорящего, представления собеседника о той или иной ситуации. Если мы рассмотрим контекстуальное употребление вышеупомянутых типов отрицания, то заметим, что данная концепция применима в полной мере только к типу отрицания до субъектного согласователя, что же касается второго из обсуждаемых типов, то он служит скорее для уточнения какой-либо «второстепенной» информации, чем для корректировки неправильного представления.

Все это говорит о том, что отрицание до субъектного глагольного согласователя обладаем тем, чем не обладает ни отрицание после субъектного глагольного показателя, ни аналитическое отрицание — пропозициональным пластом. Ярким примером тому могут служить императивы, которые, согласно исследованию П. Карела /78/, не обладают пропозициональным пластом, и в большинстве исследованных им языков имеют тенденцию к образованию собственной формы, отличной от формы, которая употребляется для регулярной формы отрицания.

Согласно членению Дж. Пейна /93/ отрицания на сентенциональное и не-сентенциональное, отрицание до субъектного глагольного отрицания попадает в разряд сентенционального, а отрицание после субъектного глагольного показателя — в разряд не-сентенционального отрицания. Дж. Пейн указывает на случаи, когда для выражения отрицания этих двух типов использовались различные формы отрицания.

Все вышесказанное позволяет сделать вывод, что различие между двумя основными типами отрицания в языках банту гораздо более глубоко, чем это могло бы показаться на первый взгляд. Представляется, что можно говорить о двух доменах отрицания, которые проявляются в языке в виде различных форм отрицания.

При этом необходимо отметить, что данное правило не является абсолютным, потому что существуют языки, где используется только отрицание до или только после субъектного глагольного показателяв подобных случаях одна позиция берет на себя все функции.

Составить еще более полную картину об отрицании после субъектного глагольного показателя позволяет сопоставление этого типа отрицания с аналитическим способов выражения отрицания в языках банту.

Анализ семантики употребления отрицательных конструкций с отрицанием после субъектного глагольного показателя и аналитического типа отрицания позволяет нам сделать вывод о схожести употребления данных форм и тем самым противопоставить его отрицанию до субъектного глагольного показателя.

Гипотеза Э. Стара /101/ о том, что формант отрицательной формы будущего времени (форма, употребляемая в одном из диалектов) и инфинитива в суахили, и связанное с этим исследование А. А. Жукова /18/, позволяют высказать предположение, что показатели отрицания после субъектного глагольного согласователя, возможно, произошли от аналитических конструкций. Несмотря на то, что в отсутствие масштабных диахронических данных невозможно сделать однозначный вывод о том, что показатель отрицания, используемый в позиции после субъектного глагольного согласователя, произошел от аналитической формы, можно говорить о том, что данная трансформация формы вполне возможна.

Вопрос о маркированности отрицания до субъектного глагольного согласователя и отрицания после субъектного глагольного согласователя также представляется важным для получения полной картины системы отрицания в языках банту. При анализе обнаруживается, что нейтрально маркированной позицией является позиция после субъектного глагольного согласователя, потому что семантика этой позиции менее однородна. В то же самое время позиция до субъектного согласователя имеет сильную тенденцию к выражению отрицания в главных, независимых предложениях, поскольку семантика позиции до субъектного согласователя более однородна и этот тип отрицания крайне редко реализуется в таких случаях как, например, релятивные конструкции.

Таким образом, можно говорить о маркированности отрицания до субъектного глагольного согласователя, основываясь на тенденции этого вида отрицания выражать значение независимой предикации.

Отдельно следует отметить наличие в языках банту отрицательных существительных, большинство из которых представляют собой инфинитивные конструкции, которые употребляются в роли существительных и относятся к соответствующему классу. Также существует ограниченное количество языков, где отрицательный формант может присоединяться не только к глаголу, но и относиться к любому другому члену предложения, например, в языках курия и китуба.

СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ.

В описаниях используется следующие условные сокращения. Большинство из них, а такж принцип построения морфемной строки взяты из работы Т. Гюльдеманна /66/: CL ½/3. — класс и номер класса COND — условное наклонение СОР — копула.

DEM — указательное местоимение.

FUT — будущее время.

НАВ — хабитуалис.

IMP — императив.

INF — инфинитив.

LOC — локатив.

NEG — отрицание.

OBJ — объект.

PL — множественное число.

PERF — перфект.

POSS — поссесив.

PRES — настоящее время.

PERFперфект.

PAST — прошедшее время.

R — относительный.

SG — единственное число.

SUBJ — сослагательное наклонение.

ТАМ — время, аспектуальность, модальность.

0 — отсутствие выражения временных, аспектуальных или модальных характеристик, отличных от выражаемых другой морфемой ½/3 — указание на лицо.