Настоящее исследование посвящено проблеме формирования русских фамилий Зауралья в период с конца ХУ1-ХУШ столетия, когда шёл процесс активного освоения русскими Зауралья.
Актуальность определяется отсутствием обобщающих монографий по изучаемой проблеме: «Литература о русских фамилиях достаточно обширна, но она не содержит обобщающих работ, подобных тем, что написаны о чешских, польских или украинских фамилиях, не говоря уже о богатой западноевропейской ономастической литературе» (Унбегаун 1972 5). Продолжает оставаться неисследованным антропонимический материал в огромном количестве архивных источников. Недостаточно изучена антропонимия определённых периодов, особенно тех, которые сыграли важную роль в истории языка. Исследуемый период (конец ХУ1-ХУШ вв.) относится к числу переломных: это период формирования системы норм национального русского литературного языка.
Актуальной продолжает оставаться проблема происхождения русских фамилий, становления трёхчленной формулы идентификации личности, формирования антропонимической нормы. Исследование процесса становления фамилий в таком регионе позднего заселения, каким является Зауралье, представляется актуальным, поскольку поможет не только изучить становление региональной антропонимической системы, но и осмыслить общие закономерности формирования русских фамилий.
Значимым представляется и вопрос о сложении антропонимической терминологии в истории русского языка, необходимости выявления на документальном материале семантики антропонимических терминов (прозвище, назвище, рекло, прозвание, фамилия), поскольку процесс становления фамилий протекал одновременно с закреплением слова фамилия в качестве антро-понимического термина и вытеснения на периферию русского языка остальных антропонимических терминов как полисемантичных и полкфуккцио-нальных.
Актуальность предпринятого исследования состоит в научной ценности исторической антропонимии для исторической лексикологии, лексикографии, диалектографии. В основе прозвищ закреплены апеллятивы, большинство которых в силу субъективно-оценочного характера и бытования в просторечии и диалектах не представлены в памятниках письменности и исторических словарях.
Прозвища указывают на более раннюю датировку многих апеллятивов, представленных в исторических словарях. Фамильные основы закрепили многочисленные диалектизмы, территориальная принадлежность которых указывает на соотносительную связь зауральских говоров с говорами Севера и средней полосы Европейской России. Фамилии представляют интерес с точки зрения отражённое™ в них фонетических особенностей ХУИ-ХУШ вв., в том числе и диалектного характера. Поскольку отапеллятивные основы фамилий отражают типичные словообразовательные модели и продуктивные суффиксы, их исследование углубляет наши представления об историческом словообразовании ХУИ-ХУШ вв.
Актуальным представляется исследование фамилий на документальном материале определённой территориальной принадлежности. В этой связи заслуживают внимания принципы составления «Этимологического словаря немецких фамилий» И. К. Брехенмахера, в основу которого легли сто тысяч извлечений из памятников и документов. Часто даётся география фамилии, этимология которой объясняется местом её создания. (Трубачёв 1966 7). Эту мысль актуализирует О. Н. Трубачёв, характеризуя «Этимологический словарь фамилий и имён Франции» Доза: «Для того, чтобы найти этимологию фамилии, нужно сначала локализовать её происхождение» (Трубачёв 1966 10).
Актуальность исследуемой проблематики состоит также в том, что «ан-тропонимия оказывается основным разделом ономастики, а также важнейшим материалом при исследовании вопроса о лингвистическом отражении истории культуры» (Трубачёв 1985 5) — «в проблеме имени собственного делается зыбкой или вовсе утрачивается грань, отделяющая и противопоставляющая язык и культуру» (Трубачёв 1985 6). Фамилии отражают особенности этнического самосознания, мир духовности, систему представлений и понятий. Истоки ментальности русских, пришедших за Урал более четырёхсот лет назад, выявляются через призму личных именований. Оказавшись в более суровых условиях, среди иных народов, русские активизировали в развитии своего характера такие особенности, которые им помогли выжить. В частности, такая особенность русского народа, как фатализм, вера в судьбу, суеверие отразились в бытовании большого количества вторых, некрестных имён, поскольку крестное имя хранили в тайне, и оно становилось известным только после смерти. Суеверие породило массу охранных имён-оберегов, закрепившихся в фамилиях. Антропонимия закрепила такие особенности национального русского характера, как импульсивность, эмоциональность, добросердечие, что отразилось, в частности, в богатстве экспрессивно-эмоциональных оттенков, передаваемых суффиксами субъективной оценки. Фамилии — этноцентричны, они обслуживают конкретный этнос, в принципе непереводимы. Антропонимия как составная часть лексической системы языка обусловлена культурой этноса, особенностями национального характера. Исследование свойств русской ментальности по антропонимическим данным представляется проблемой перспективной, в русской лингвистике не разработанной.
Научная новизна работы заключается в комплексном анализе исследуемых антропонимов с точки зрения развития структуры формулы именования, в рамках которой происходит процесс становления фамилий, с точки зрения структурно-словообразовательных особенностей мотивирующих основ фамилий, их семантики. В работе представлена классификация фамилий по их структурным типам в зависимости от фамильного форманта. Актуализируется проблема вариативности фамилий на разных языковых уровнях.
Новизна диссертационного исследования обусловлена целесообразностью исследования фамилий в лингвоисточниковедческом аспекте. Изучение фамилий в условиях расширенных контекстов даёт большую возможность для этимологической и исторической интерпретации фамилий, поскольку в исследуемом тексте находим соотнесённость фамилий с топонимами, прозвищами и апеллятивами, от которых они возникли. Новизна состоит также в изучении семантики антропонимических терминов, функционирующих в русском языке конца ХУ1-ХУШ вв.
В истории антропонимической науки много «белых пятен», разработка которых вносит свои коррективы в развитие теории. К их числу относится вопрос о двойных именах (фамилиях), включение в структуру именной формулы указания на иных членов семьи (не отца), вариативность антропонимической формулы на разных языковых уровнях, проблема лексико-семантического состава формулы именования, хронологического аспекта становления фамилий.
Объект исследования — русские фамилии периода формирования национального русского языка, созданные на территории Зауралья. Предмет исследования — особенности формирования зауральских фамилий в лингвоисточниковедческом, семантико-структурном и функциональном аспектах.
Целью исследования является системное описание русских фамилий на территории Зауралья в период формирования национального русского языка. Цель предопределила решение следующих исследовательских задач. Во-первых, дать лингвоисточниковедческое описание рукописных памятников письменности Зауралья конца ХУ1-ХУШ вв. Во-вторых, изучить процесс формирования фамилий в Зауралье с учётом внешнеи внутрилингвистиче-ских факторов. В-третьих, охарактеризовать фамилии с точки зрения семантики и структуры мотивирующих основ. В-четвёртых, проследить историю формирования структурных типов русских фамилий.
В процессе работы были применены методы исследования — лингвистического источниковедения, описательный (включающий сбор материала, последовательность описания, систематизацию, его характеристику), приёмы ареального метода (выявление географической «привязанности» ономастической лексики к Зауралью), приёмы формантного метода (вычленение форманта антропонима и установление ономастического ряда на основании идентичности формантов в данной группе имён собственных), приёмы этимологического анализа.
Источниковой базой послужили рукописные памятники деловой письменности, созданные на территории Зауралья с конца XVI века.
Привлекались также памятники письменности, опубликованные местными краеведами (Сиб. XVIIТоб. XVII-XVIIIТюм. XVII). Использовались материалы, представленные в исторической литературе (Фишер 1774, Миллер 1787, Паллас 1809, Буцинский 1889, Щеглов 1993).
Практическое значение диссертации заключается в том, что её материалы могут быть использованы при чтении лекций и спецкурсов, проведении практических занятий и спецсеминаров по истории русского литературного языка, исторической грамматике, по диалектологии, исторической лексикологии, словообразованию, при чтении спецкурсов по ономастике на филологических, исторических, географических факультетах университетов и пединститутов.
Фамилия — наследственное семейное именование. Термин русская фамилия понимается нами в соответствии с его интерпретацией О.Н. Трубачё-вым: под русской фамилией подразумевается употребляемое в функции фамилии адъективное по своей сущности и генезису образование с формантамиое (-ев), -ин, -ский, -ых (-их). Существенными являются уточнения: тип русской фамилии нельзя ограничить совершенно определёнными или единственными структурно-словообразовательными признаками, не обеднив при этом само понятие русской фамилии. Основным должен быть критерий узуальный (Трубачёв 1966 4).
История русской ономастики представляется недостаточно разработанной. Большой вклад в развитие отечественной антропонимии был внесён такими учёными, как А. М. Селищев, В. К. Чичагов, О. Н. Трубачёв, Б. А. Успенский, Б. О. Унбегаун, В. А. Никонов, А. В. Суперанская, С. И. Зинин, В.Д. Бон-далетов, Ю. А. Федосюк, Е. Н. Полякова, JI.M. Щетинин.
Лексикографирование собственных имён осуществлялось в рамках развития отечественной лексикографии. В русский язык вместе с христианством входят имена древнегреческого, древнееврейского, латинского происхождения. Возникает необходимость их объяснения, в связи с чем появляются первые древнерусские ономастиконы. Самым ранним из них считается онома-стикон, дошедший в составе памятника 1282 г. «Новгородской кормчей». В нём представлены имена апостолов, евангелистов, ангелов, архангелов и др. Толкование имён обусловлено потребностью объяснить текст библии. «Большая часть глосс (115 из 174) — объяснения имён собственных, которые делятся на две группы: библейскую топонимику и личные имена (onomastica sacra) и представляют собой или перевод слова с попыткой осознать этимологию имени, причину наименования, или раскрытие символического значения слова.» (Ист. рус. леке. 42).
В XVI—XVII вв. появляются многочисленные азбуковники, в которых наряду с именами нарицательными представлены и имена собственные.
Опыт составления азбуковников был использован составителями печатных лексиконов Лаврентия Зазания (1596 г.) и Памвы Берынды (1627 г.).
В качестве словарей собственных имён служили святцы и церковные календари. И. И. Срезневский в 1862 г. указывал на лексикографическую ценность церковных календарей в своём труде «Древний русский календарь по месячным минеям XI—XIII вв.ека».
Лексикографирование собственных имён XI—XVII вв. сводилось к описанию канонизированных свойств имён.
Во второй половине XIX в. появляются словари и словарные материалы, в которых представлены канонические и неканонические имена.
Описание славянских собственных имён было предпринято Ф. Микло-шичем (Miklosich) в 1860 г. В 1867 г. издан «Славянский именослов» М. Я. Морошкина (Морошкин 1867), в котором собран обширный материал по славянским именам, извлечённым из древнерусских, болгарских, сербских, польских, чешских, лужицких памятников письменности. В предисловии к словарю М. Я. Морошкин сообщает, что на Руси первые попытки исследования личных имён начинаются с летописца Нестора, который в повествовании о жизни св. ©-еодосия рассказывает, что имя дано было ему священником по прозрению будущего подвижничества. М. Я. Морошкин сообщает, что составители азбуковников XVI в. объясняли непонятные для славянского уха христианские имена (.Климент > Тихомир, Дометиан > Домашний, Феодосии > Богдан, Феопрен > Боголеп). Труд М. Я. Морошкина и по сей день является ценным источником по изучению мотивов наречения имени: «по благодати древнихъ родовъ человЪцы даяху дЪтемъ своимъ имена, яко же отецъ и мати восхощет, или от образа отрочати, или от времени, или от вещи, или от притчи» (азбуковник XVI в., Морошкин 1867 10).
После выхода этих не утративших своего значения антропонимиконов началось изучение славянской антропонимии. Появляются статьи, ценность которых заключается в фиксации антропонимического материала, впервые вводимого в научный оборот. Среди них следует отметить статьи А. Балова (Балов 1893- Балов 1901), Г. Г. Гинкен (Гинкен 1893), Н. П. Лихачёва (Лихачев 1893- Лихачев 1900), H.H. Харузина (Харузин 1893). А. Соколов в статье «Русские имена и прозвища в XVII в.» представил 850 бытовых имён, относящихся к Казани и Новгороду (Соколов 1891). Н. Д. Чечулин в статье «Личные имена в писцовых книгах XVI в., не встречающихся в православных святцах» дал этимологию почти тридцати имён, указал на таящийся в них «нарицательный» смысл (Чечулин 1890).
В 1903 г. вышел в свет «Словарь древнерусских личных имён» Н. М. Туликова (Тупиков 1903). Е. Ф. Карский в рецензии на этот словарь писал, что ранняя смерть Н. М. Туликова помешала закончить столь ценный труд, но Археологическое общество издало его в виде словаря — под редакцией и наблюдением А. И. Соболевского. Словарю предпослана статья, представляющая исторический очерк употребления древнерусских имён. Словарь, по его мнению, отличается полнотой, достоверностью использованного материала в историческом плане. Н. М. Тупиков ставил своей целью включить в словарь имена и отчества нехристианского происхождения. Между тем многие из антропонимов (Инна, Мина, Вашаня, Вашук, Вашута, Ивоня, Евша, Никулай) являются, безусловно, христианскими по происхождению (Карский 1962 3541). Ценность словаря — в богатстве антропонимического материала, снабжённого указаниями на исторические источники.
Высоко оценивая словарь Н. М. Туликова, О. Н. Трубачёв подчёркивает: «Вся последующая история русской антропонимии не дала более крупного или хотя бы столь же обстоятельного труда» (Трубачёв 1966 13).
Большую значимость имели труды A.M. Селищева и В. К. Чичагова. Статья A.M. Селищева «Происхождение русских фамилий, личных имён и прозвищ» посмертно опубликована его учеником В. К. Чичаговым (Селищев 1948). Проблема формирования русских фамилий решается автором на основе широкого привлечения памятников письменности и учёта социальных факторов. Анализируются фамильные суффиксы, обращается внимание на структурные и семантические особенности личных имён и прозвищ, послуживших основой для возникновения фамилий. Предложена семантическая классификация имён.
Проблемы, затронутые A.M. Селищевым, были развиты в монографическом исследовании В. К. Чичагова «Из истории русских имён и фамилий».
Чичагов 1959). Издание этого труда было высоко оценено учёными. О. Н. Трубачёв отмечал лингвистический историзм автора, его тонкое умение показать эволюцию форм и их употреблений. Вместе с тем, основной недостаток книги — в ограниченности исследуемого материала: «нельзя не видеть, как подчас одни и те же примеры, играющие важную аргументационную роль у Чичагова и Селищева, восходят ещё к Карновичу» (Трубачёв 1966 19−20).
Методологически важным представляется исследование О. Н. Трубачёва «Из материалов для этимологического словаря фамилий России», в котором актуализируется мысль о необходимости создания словаря русских фамилий и фамилий, бытующих в России. «Для успешного решения этой задачи отсутствует самое необходимое: корпус всех русских фамилий в их современном состоянии с элементами их истории» (Трубачёв 1966 3). Обосновывая необходимость создания словаря, Трубачёв указывает на необходимость привлечения документальных материалов, дающих возможность локализовать фамилии с тем, чтобы более достоверно их этимологизировать: «. напасть на верный след этимология имени может лишь тогда, когда мы знаем, где это имя сложилось» (Трубачёв 1966 7).
Трубачёв подчёркивает культурно-историческую значимость фамилий: «.отличие фамильного имени от обычного личного имени «состоит как правило в самобытности, не стеснённой канонизацией», для фамилий характерна «тесная соотнесённость обозначения и обозначаемого, яркий смысл, поиски которого вполне оправданны при этимологизации фамилий» (Трубачёв 1966 11). Заслуживают внимания словарные статьи некоторых фамилий, разных по происхождению и этимологической сложности (Трубачёв 1966 40−53).
Русским фамилиям посвящена монография Б. О. Унбегауна, вышедшая в свет в Оксфорде в 1972 г. и переведённая на русский язык в 1989 г. (Унбега-ун 1972). Автор использует в качестве источников различные списки фамилий, в том числе адресную книгу Петербурга за 1910 г. В научный оборот вводится десять тысяч фамилий, которые автор исследует в морфологическом и семантическом аспектах. Ценность этого обобщающего труда в систематизации значительного корпуса фамилий. В то же время следует отметить, что Б. О. Унбегаун не решает такой методологически принципиальный вопрос, как содержание термина русская фамилия, в результате чего объектом его анализа оказываются фамилии не только русские, но и славянские, немецкие, французские, итальянские, испанские, греческие, тюркские, иранские, монгольские и т. д. Критерии, по которым фамилию можно считать русской, им не выработаны. При структурном анализе автор не разграничивает словообразовательный и морфемный аспекты.
Б.О. Унбегаун, исследуя семантику русских фамилий, выделяет в них такие группы: 1) фамилии, образованные от крестильных имён- 2) от названий профессий- 3) от географических названий- 4) от прозвищ. Последняя группа распределяется им на 13 подгрупп:
1. Фамилии, образованные от слов, обозначающих родственные отношения;
2. от слов, обозначающих социальное положение человека;
3. образованные от названий частей тела;
4. от названий животных;
5. от ботанических терминов;
6. от названий продуктов питания и напитков;
7. от названий тканей, одежды, головных уборов, обуви;
8. от названий жилых и хозяйственных построек;
9. от названий орудий труда и предметов домашнего обихода;
10. от названий транспортных средств;
11. от названий оружия и доспехов;
12. от названий различных предметов;
13. от абстрактных существительных.
Представляется, что классификацию отпрозвищных фамилий более логично представить с точки зрения характеризующей функции мотивирующего прозвища: 1. Наименования, характеризующие человека по его внешним и внутренним признакам и свойствам. 2. Метафорическое и метонимическое переосмысление наименований животного и растительного мира, названий из сферы материальной и духовной культуры общества.
Широкое включение ономастики в качестве заглавных слов словарных статей представлено в Этимологическом словаре славянских языков (Труба-чёв 1985 3). Словарь русского языка XI—XVII вв. включает отапеллятивные прозвища в структуру словарной статьи.
В 1974 г. вышел в свет «Ономастикон» С. Б. Веселовского. Будучи историком, автор привлёк обширный материал по антропонимам, извлечённым из древнерусских памятников письменности. К сожалению, словарь не содержит указаний на источники. В некоторых случаях даются этимологические справки со ссылками на словарь В. И. Даля.
Труды В. А. Никонова, в которых он исследует вопросы происхождения фамилий, их семантические и структурные типы, сыграли большую роль в развитии отечественной ономастики. В статье «Опыт словаря русских фамилий, I» автор приводит 327 словарных статей фамилий на А, указывает на те принципы, которыми необходимо руководствоваться при составлении словаря: «Антропонимисту нужно знать о фамилии всё. Из чего и как она образована, какова её первоначальная семантика. с какими социальными слоями она связана, на какой территории распространена, её частотность в прошлом и настоящем, её изменения и т. д.» (Никонов 1970 117). В 1988 г. посмертно вышла книга В. А. Никонова «География фамилий» (Никонов 1988), в которой на обширном архивном материале характеризуются русские фамилии разной территориальной принадлежности (вологодские, орловские), затрагивается проблема форм славянских фамилий, даются сведения по мордовским, среднеазиатским, грузинским фамилиям. В 1993 г. опубликован (посмертно) его «Словарь русских фамилий».
Значительный вклад в разработку вопроса о фамилиях внесён A.B. Су-перанской. В монографии «Структура имени собственного» одна из глав посвящена структурному анализу фамилий (Суперанская 1969). О современных русских фамилиях в соавторстве с A.B. Сусловой ею написана монография (Суперанская 1984), в которой анализируются типы русских фамилий по данным адресных книг, телефонных справочников, каталогов. Монография «Теория и методика ономастических исследований» (Суперанская 1986) посвящена выявлению специфики ономастической лексики, определению методов и приёмов её анализа. Ценность этого методологического труда состоит также в обобщении опыта работы ономастов и выявлению принципов дальнейших исследований по ономастике. Актуальной представляется статья A.B. Суперанской «К проблеме типологии антропонимических основ» (Суперанская 1988), в которой анализируются антропоосновы в именах народов мира.
В 1998 г. вышел в свет «Словарь русских личных имён», в котором впервые собрано более семи с половиной тысяч русских имён. Заслуживает внимания обширное введение, в котором излагается история сложения системы русских имён, представлена уникальная информация о типах русских имён, даются сведения об образовании отчеств и фамилий.
В 1972 г. опубликована книга С. И. Зинина «Введение в русскую антро-понимию» (Зинин 1972), в которой автор на материале переписных книг городов (Москвы, Ростова, Рязани, Устюга Великого, Вятки, Торопца) анализирует русские имена, отчества и фамилии XVII в. Книга содержит очерк истории изучения русской антропонимии.
В 1972 г. вышел в свет популярный этимологический словарь «Русские фамилии». Автор его — Ю. А. Федосюк в занимательной форме раскрывает происхождение более двух тысяч фамилий. Словарь вызвал большой интерес и дважды был переиздан. В 1975 году E.H. Полякова опубликовала книгу для учащихся «Из истории русских имён и фамилий» (Полякова 1975), в которой в популярной форме изложила проблему происхождения и функционирования русских антропонимов.
Небезынтересны работы по региональной антропонимии. Это тем более актуально, что введение в научный оборот новых антропонимических данных расширяет представление о формировании русских фамилий на разных территориях Русского государства. JI.M. Щетинин в монографии по донской антропонимии (Щетинин 1975) на основе архивных материалов XVII—XX вв. привлекает для исследования двадцать тысяч фамилий. Историей русских пинежских фамилий занималась Г. Я. Симина (Симина 1971).
В 1989 г. Ю. И. Чайкина опубликовала словарь вологодских фамилий, в котором представлено около шестисот фамилий, извлечённых из местной письменности XVI—XIX вв. Исследование проводилось на материале четырёх источников (три из них рукописные). Это документы переписи городского населения г. Вологды. Автор ставит задачу: установить фамилии жителей г. Вологды в XVI — первой трети XIX вв., периода, в течение которого происходит сложение трёхчленной модели именования. Словарные статьи имеют следующую структуру. Заглавное слово — фамилия имеет форму единственного или множественного числа, вслед за ней указывается личное имя или личное имя и отчество. По возможности приводятся сведения о социальном положении и профессии. Даётся интерпретация фамилии, при этом используются диалектные, исторические, этимологические, ономастические материалы словарей, картотек. Для фамилий, восходящих к топонимам и этнонимам, выявляется только исходная фамилиеобразующая основа. В некоторых случаях даны указания: фамилия не ясна.
В 1997 г. в Перми вышел словарь E.H. Поляковой «К истокам пермских фамилий», в котором представлено более двух с половиной тысяч пермских фамилий. Достоинством вологодского и пермского словарей является их богатейший материал по региональной исторической антропонимии. Ценность представляют документированные источники, особенно архивные материалы. Исключительно важным является этимологическая интерпретация, опирающаяся на данные словарей. Каждая словарная статья состоит из заглавного слова — фамилии, текста, в котором она зафиксирована, указывается дата фиксации фамилии, этимологической справки. Широко использованы словари различных типов — диалектные, исторические, этимологические, ономастические, двуязычные. Источниками послужили рукописные и опубликованные материалы, созданные на территории Прикамья в период ХУ1-ХУШ вв.
В 2000 г. нами был опубликован «Словарь русских фамилий конца XVI—XVIII вв.еков (по архивным источникам Зауралья)», насчитывающий 1526 фамилий и их вариантов (Парфёнова 2000).
Структура словарной статьи включает заглавное слово, после которого даются контексты употребления фамилий с указанием даты и источника. Цитаты из документов расположены в хронологическом порядке. В иллюстративный материал включены (там, где это возможно) имена и прозвища, послужившие мотивирующей основой фамилии. Ср.: Нехорошко Минин (1624 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.5, л.441 об.) — к сей челобитной Нехорошко руку приложил (1637 г., РГАДА, ф.214, ст. 911, л.617 об.) — Нехорошко Кузьмин (1639 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.108, л.211 об.) — Петрушка Нехорошкое, ямской охотник (1676 г., Верх., РГАДА, ф.214, кн.605, л.9) — «Никита Нехорошкое с с (ы)ном Овдокимком пашет» (1689 г., Тоб., РГАДА, ф.214, кн.919, л.775 об.) — Ивашко Иванов Падера (1636 г., Тоб., РГАДА, ф.214, кн.70, л. 103) — Падерка Невежин (1685 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.968, л. ЗЗ) — Афанасий Иванов Падерин, крестьянин Тамакульской слободы (1711 г., ФГАКО, ф.224, кн.30, л. 18 об.).
Иллюстративный материал даёт возможность проследить процесс наследственного закрепления фамилий. Ср.: «Дрвня Метелева на рекЪ ТурТо в (о) д (воре) конной казакъ Сен (ь)ка Прокоп (ь)ивъ снъ Метелев» (1685 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.968, л.56) — «в (о) д (воре) ямщикъ Ромашка Петров снъ Метелев» (там же, л.57) — «Ивашко Семенов снъ Метелев, а та иво земля в межах с отцомъ ево с Сен (ь)кою Метелевымъ» (там же, л.64) — «Ямской сотникъ Сен (ь)ка Мороков» (1630 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.21, л.7 об.) — Семейка Морок, отставленный ямской охотник (там же, л.113 об.) — «в (о) д (воре) Гришка Семенов снъ Мороков)) (1685 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.968, л.114) — «Посацкие люди <.> в (о) д (воре) Ивашко Григор (ь)ивъ снъ Мороков <.> а та ево земля в межах с Гришкою Мороковым» (там же, л. 108) — «Шадринския слободы крстьянин Иванъ Поткорытовъ» (1674 г., ФГАКО, ф.224, кн.2, л.2) — Григорий Иванов сын Подкорытов, шадринский крестьянин (там же, л. 107).
Иллюстративный материал указывает на местное происхождение многих общеизвестных фамилий. Ср.: «Арамашевские бЪломЪсные казаки <.> Иван Михайлов сын Яковлев Семен Глинской» (1664 г., Верх., РГАДА, ф. 1111, оп.1, ст. 52, л.9а) — «дрвня Глинская над рЪчкою Глинкою в (о) д (воре) Ивашко Иванов снъ Глинской» (1680 г., Верх., РГАДА, ф.214, кн.697, л.484). Фамилия известна как княжеская: летом 1508 г. на Русь выехал Михаил Львович Глинской (Зим. 142). Потомки его, занимающие видные государственные должности, были широко известны (Бояр.II 109). Фамилия, как показывают исследуемые контексты, могла возникнуть в местных условиях по известной модели. Река Глинка была названа по особенностям грунта, от гидронима была названа деревня Глинская, послужившая производящей основой для фамилии.
Расширенные контексты дают возможность этимологизировать фамилии. Ср.: «В (о) д (воре) Кирилко Савин с (ы)нъ Кокшаровъ сказал родился де он в Важском уЪзде в Кокшенской чети жил за великим гсдремъ во крстьянех в Сибир (ь) пришол и живет в Пышминской слободЪ» (1680 г., Верх., РГАДА, ф.214, кн.697, л.783) — «дрвня Плясовская на озере Кривомъ в (о) д (воре) Якун-ка Лук (ь)янов снъ Плясовскои сказал родился де он Устюжского уЪзду Ивановские волости в дрвне Плесе <.> в (о) д (воре) 0ед (ь)ка Лук (ь)янов снъ Плясовскот (1681 г., Тоб., РГАДА, ф.214, оп.5, кн.261, л.65 об., л.66).
В словарную статью включены топонимы, соотносительные по образованию с фамилиями. Ср.: «Дрв Ворошилова д (вор) посадцкой члвкъ Вас (ь)ка.
Григор (ь)ев снъ Ворошилов" (1624 г., Верх., РГАДА, ф.214, кн.5, л.204 об.) — «дрв Годуновых на бол (ь)шой дороге к Зуеву озеру д (вор) конные казаки По-тапко да Дружинка ЧоусЪвы дгйти Годунова» (1624 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.5, л.360 об.) — «смежно с стрелцомъ с Ос (ь)кою Княжимъ <.> с Овер (ь)кою Княжево <. > а та ево земля в межах <.> с Ывашком Княжимъ <.> а та ево земля в межах со стрелцомъ с Овер (ь)кою Княжевымъ <.> дрвня Княжих на рекЪ ТурЪ на мысу в (о) д (воре) конной казакъ Ивашко Данилов сын Княжего <.> до межи стрелца Овер (ь)ки Княжево <.> до Княжевых межи» (1685 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.968, л.28, л.44, л.49 об., л.52 об., л.54 об., л.57, л.92 об.) — «дрвни Кулаковы <.> Василей Иванов снъ Кулаков» (1719 г., Тюм., ГАТО, ф. И 47, кн.20 346, л.160 об.) — «дрв Маминова на озере Маме» (1624 г., Тар., РГАДА, ф.214, кн.5, л.350 об.) — «за Ивашка да за Мос (ь)ку Дружининых порутчикъ их Микитка Мамин спахал пол полчети» (1665 г., Тоб., РГАДА, ф.214, оп.5, кн. 146, л.17 об.) — «дрвня НасЪкина на истоке в (о) д (воре) стрелецъ Иванъ АлексЪев снъ НасЪкин» (1685 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.968, л.217 об.).
Отбор контекстов мотивирован также необходимостью показать вариантность фамилий, сложный процесс становления их устойчивой формы. В словарных статьях представлена неустойчивость фамильного имени, которое по отношению к одному и тому же человеку может иметь форму прозвища и грамматически оформленной фамилии. Ср.: «В (о) д (воре) Ивашко ©-едотов снъ Кряжев» (1685 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.968, л. 175 об.) — Ивашко Кряж, ямской охотник (там же, л.203) — Микитка Кряжев, пашенной крестьянин (1700 г., Тюм., ГАТО, ф. И 47, кн.2069, л.1) — «биты по рядом в проводку кнутом тобол (ь)ской пЪшей казак Кондрашка Редозубъ» (1639 г., Верх., РГАДА, ф.214, кн.75, л.333 об.) — «на тоболском пешем казаке на КондрашкЪ РЪдозубове за выимочную за неявленую брагу взята заповедь» (1639 г., Верх., РГАДА, ф.214, кн.75, л.356 об.) — «Богдашко Олександров Топорок».
1624 г., Верх., РГАДА, ф.214, кн.5, л.247 об.) — Богдашко Топорков (1637 г., Тоб., РГАДА, ф.214, кн.85, л.82).
Воспроизведение фамилий в форме, представленной в оригинальных рукописных текстах, позволяет проследить вариантность фамилий на уровнях фонетико-орфографическом и структурно-словообразовательном, что свидетельствовало о неустойчивости формы в период становления фамилий.
Структурно-словообразовательные формы отражают вариантность фамильных суффиксов. Один и тот же человек именуется фамилией, оформленной по-разному. Ср.: «А хозяинъ де еЪ у кого она на подвор (ь)е живет Онанья БЪлскою> (1676 г., Тюм., ГАТО, ф. И 47, кн.1634, л.1) — «в (о) д (воре) Онашка Петровъ сынъ БЪлскихъ сказался родомъ де онъ Онашка города Тюмени посацкого отца сынъ» (1700 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.1173, л.17) — «Алешка МатвЪевъ снъ Волског (о) у нег (о) снъ Якимко <.> Ромашка МатвЪивъ снъ Волских» (1685 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.968, л.175 об., л. 187) — «в (о) д (воре) Онашка МатвЪевъ сынъ Волской сказался <.> пашенной у него земли в селЪ Каменскомъ вопче с племянники с посацкими людми с Тимошкою да с 0ил (ъ)кою Волскими» (1700 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн. 1173, л.44) — «Левка да Терешка Семеновы Завьяловых Овдейко Семенов Завьялов» (1691 г., Тоб., РГАДА, ф.214, кн.988, л.496).
Лексикографирование антропонимов на основе документальных источников продолжает оставаться актуальным, поскольку не решены многие теоретические вопросы.
В словарной статье даётся этимологическая интерпретация фамильных основ. В этой связи используются исторические, диалектные, этимологические, ономастические словари. В словарную статью включены сведения о территориальном распространении той или иной фамилии. Это позволяет делать обобщения в отношении частотности распространения фамилий в России, их приуроченности к тому или иному региону.
Отсутствие обобщающих монографических исследований, привлечение невостребованного архивного материала по зауральской антропонимии предопределяет перспективность изучаемой проблемы.
Основные результаты исследования изложены в докладах: на Всероссийской научной конференции «Историческое развитие языков и методы его изучения» (Екатеринбург, 1988 г.) — на Всесоюзных конференциях «Исторические названия — памятники культуры» {Москва, 1989 г., 1991 г.) — на Поволжских ономастических конференциях (Ульяновск, 1967 г., Горький, 1969 г., Уфа, 1971 г., Саранск, 1973 г., Волгоград, 1989 г.) — на Шестой республиканской ономастической конференции {Одесса, 1990 г.) — на Международной научной конференции «Закономерности языковой эволюции» {Рига, 1990 г.) — на Всероссийской научной конференции «Соотношение синхронии и диахронии в языковой эволюции» {Москва-Ужгород, 1991 г.) — на Всесоюзной научной конференции «Проблемы истории индоевропейских языков» {Тверь, 1991 г.) — на Координационном совещании по проблемам изучения сибирских говоров кафедр русского языка вузов Сибири, Урала и Дальнего Востока {Красноярск, 1991 г.) — на Всероссийской научной конференции «Семантика языковых единиц» {Москва, 1993 г.) — на Международных конференциях «Язык и культура» {Киев, 1991 г., 1993 г., 1995 г.) — на Региональных научных конференциях в Тюмени {1992 г. — 1998 г.) — на Всероссийской научной конференции «Принципы функционального описания языка» {Екатеринбург, 1994 г.) — на Всероссийской научной конференции «Лексика, грамматика, текст в свете антропологической лингвистики» {Екатеринбург, 1995 г.) — на Международной юбилейной сессии, посвященной 100-летию со дня рождения академика В. В. Виноградова {Москва: МГУ, 1995 г.) — на Международных научных конференциях «Россия и Восток: проблемы взаимодействия» {Челябинск, 1995 г., Омск, 1997 г.) — на Международной научной конференции «Имя и этнос» в Институте этнологии и антропологии РАН {Москва, 1996 г.) — на Всероссийской научной конференции «Словцовские чтения».
Тюмень, 1997 г.) — на Всероссийских научных конференциях «Славянские духовные традиции Сибири» (Тюмень, 1993 г. — 1998 г.) — на внутривузовеких научных конференциях в Сургутском государственном педагогическом институте и в Сургутском государственном университете (1997 г. — 2002 г.).
Часть I.
ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ.
ФАМИЛИЙ.
ВЫВОДЫ.
Процесс структурной оформленности русских фамилий в Зауралье протекал в течение XVII — первой половины XVIII в.
Процесс формирования фамилий характеризуется наличием их структурных вариантов как на уровне мотивирующих основ, так и суффиксов. Вариантность документально подтверждается, поскольку варианты связаны с именованием одного и того же человека. Фамилии с формантамиов (-ев), -ил составляли не менее 80% от общего количества фамилий.
Заслуживает внимания история формирования фамилий наой (Толстой). Это — субстантивированные формы имён прилагательных (числительных, местоимений, причастий) в форме именительного падежа. В исследуемых источниках прозвища-прилагательные наой (-ей) функционируют в документах, обладающих юридической силой, передаваясь по наследству, они закреплялись в качестве фамильных знаков. Количество их составляет не менее 3-х % от общего количества фамилий. Устранение формантов наой (-ей) и замена их наов (-ев), -ых (-их) обусловлена тем, что наблюдалось совпадение фамилий наой (-ей) и аналогичных прозвищ-прилагательных. В этой связи происходила заменаой (-ей) формантамиов (-ее), -ых (-их) (Белом > Белов > БелыхКняжей > Княжев > Княжих).
Фамильный формантово (-ево), -ого (-его), -аго представляет собой субстантивированную форму прилагательных родительного падежа единственного числа. В процессе дальнейшего развития фамилии этого типа сохранились в единичных случаях (Хитрово, Живаго). Произошло объединение формантовово (-ево) иов (-ев), и фамилии наово (-ево) стали функционировать с формантамиов (-ев).
Суффиксых (-их), представляющий собой субстантивированную форму множественого числа прилагательных, присоединялся к другим фамильным прозваниям, содержащим фамильные суффиксы, в результате чего возникали сложные форманты: -овых (-гвых), -иных, -овских (-евских). Процесс устранения избыточного суффиксаых (-их) наблюдается в течение XVIII в. (Сидоровых > Сидоров). Формантых (-их) сохраняется в тех случаях, если он присоединяется к основе прилагательного (Толстой > Толстых), поскольку формантых (-их), заменяющийой (-ей), наиболее оптимально выполнял свою фамильную функцию. Если в первой половине XVIII в. количество фамилий наых (-их) колеблется от одной трети — до одной четверти всех фамилий, то в дальнейшем происходит процесс устраненияых (-их) как избыточного форманта и число фамилий сокращается до 10% всех фамилий.
Суффиксской (-ский), принимающий активное участие в формировании оттопонимических фамилий, возникающих в местных условиях, наблюдается в Зауралье среди разных социальных групп. Многие фамилии наской в Зауралье восходят к польским фамилиям или возникли под их влиянием. Количество фамилий наской (-ский) составляет примерно 3−5% всех фамилий.
В XVII — первой половине XVIII вв. шёл интенсивный отбор фамильных формантов, наиболее оптимальных для выполнения фамильной функции.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Расширение источниковой базы исследования, введение в научный оборот разного типа памятников деловой письменности представляется перспективным при изучении исторической антропонимии.
Исходя из фактов, предопределяющих антропонимическую насыщенность текстов, мы привлекаем для изучения такие типы источников, в которых наличие собственных имён является обязательным, более того, они составляют структурно-смысловой центр, сопутствующая им апеллятивная лексика является поясняющей, конкретизирующей.
Привлекаемый для исследования материал объединён жанрово-функциональной принадлежностью: всё это памятники делового стиля, роль которого в формировании норм национального русского языка была едва ли не определяющей. Выбор деловых текстов мотивирован тем, что именно через деловой язык входили в русский литературный язык слова, обороты речи, в том числе формула личного именования. Эта решающая роль отразилась на формировании фамилий как книжных, официальных имён идентификации личности.
Деловые памятники — в целях потребности закрепления юридического права на тот или иной вид собственности, её наследования, в целях точного учёта тяглого населения и прочих социальных факторов — сформировали фамильные имена в рамках формулы именования. Разные типы памятников, привлекаемые для исследования, информационно дополняя друг друга, позволяют делать наиболее достоверные выводы о реальных процессах формирования фамилий в Зауралье.
Требование всестороннего изучения проблемы побудило использовать памятники разных типов. Юридический статус, целевое назначение, содержание документов влияли на отражённость в них формулы именования. В зависимости от типа памятников наблюдаем полную или свёрнутую формулу идентификации личности, разную степень её книжной или разговорной стилистической окрашенности. Антропонимическая информация, содержащаяся в разных типах памятников, неодинакова, но соотнесённая территориально и хронологически, она позволяет более полно и адекватно представить характер функционирования онимов.
Для воссоздания наиболее полной и всесторонней картины процесса фамилиеобразования мы обратились к оригинальным текстам, связанным единством территории. Территориальный аспект изучения позволяет проследить механизм возникновения фамилий, функционирование у одних и тех же носителей вариантных форм именования, позволяет делать выводы об отражённое™ в региональной письменности общерусских и местных особенностей антропонимии. Как показывает обширный круг текстов местного происхождения, региональный компонент присутствует на разных языковых уровнях: в отражённости живых диалектных особенностей при написании антропонимов, в семантике мотивирующих основ прозвищ и возникших от них фамилий, в фамильных суффиксах, в структурных типах формул именования.
Исследуемые источники располагают сведениями, позволяющими более достоверно этимологизировать фамилии. В этой связи учитывается широкий контекст, включающий кроме имён собственных, имена нарицательные, участвующие в идентификации личности и обладающие потенциальной возможностью антропонимизироваться.
Ценность источников и в том, что они располагают массовым материалом по синхронным срезам. Это даёт возможность исследовать динамику развития и усложнения формулы именования, наблюдать процесс постепенного закрепления в её составе устойчивого компонента — фамилии.
Оригинальные рукописные материалы позволяют наблюдать различные этапы процесса формирования фамилий, сопутствующую этому процессу вариантность на орфографическом, фонетическом, словообразовательном, морфемном уровнях. Исследуемые источники дают свежий материал по неизученной проблеме — двойного именования по формуле именования женщин, по особенностям патронимической принадлежности (не отцу, но родственнику по мужской линии).
Значимость изучаемых источников состоит в том, что они отражают особенности формирующейся фонетической системы русского языка на восточной окраине русского государства. В частности, фиксируют смешение глухих и звонких, твёрдых и мягких, шипящих и свистящих согласных в сильной позиции. Ценность изучаемых фамилий в том, что они закрепили многочисленные фонетические процессы ХУ1-ХУШ вв., в том числе и диалектного характера.
Формирование фамилий в Зауралье протекало в период его интенсивного заселения русскими с конца XVI в. Основная масса пришедших поселенцев была бесфамильна. Процесс фамилиеобразования — сложный, длительный, протекавший под воздействием как внешних, так и внутрилингвистиче-ских факторов. Структура формулы идентификации личности в процессе исторического развития испытала многочисленные видоизменения от одноком-понентной через двукомпонентную к трёхкомпонентной.
Материалы массовых переписей жителей на одной и той же территории в течение полутора столетий позволили выявить многочисленные генеалогические ветви, которые служат доказательством существования фамилий уже в третьем поколении. Закреплённость фамилии и в топониме содействовала фамилиеобразованию. Три четверти всех формул именования фиксируют к концу XVII в. наличие фамилий. В начале XVIII в. фамилии отсутствовали у новопоселенцев. Окончательная сформированность фамилий наблюдается в первой половине XVIII в.
Историческая структура формулы именования включала элементы, ныне исчезнувшие — наличие двойных имён (фамилий), указания на главу семьи (не отца). Развитие формулы именования женщин, обусловленную её социальным статусом, предопределило современную систему женской формулы именования.
Семантический аспект исследования мотивирующих основ зауральских фамилий позволяет сделать следующие выводы:
Наиболее продуктивными были отпрозвищные фамилии, составляющие не менее 70% всего фамильного фонда. Прозвища обладали характеризующей функцией только в момент номинации, в дальнейшем в составе фамильной основы происходила их асемантизация. Классифицируя прозвищные основы, мы приходим к выводу о их широком семантическом диапазоне. Прозвища давались по внешним физическим признакам человека, особенностям его лица, цвета волос, тела, его частей. Человек получал прозвище и по свойствам характера, особенностям поведения. Коннотативная окрашенность прозвищ, как правило, имеет сниженный оценочный характер. Объяснение | этому следует искать, по-видимому, в особенностях русского характера. Имена, обладающие отрицательной экспрессией, по представлениям русских, выполняли функцию оберегов.
Достаточно продуктивной была группа прозвищ, образованная путём метафорического и метонимического переосмысления наименований животного, растительного мира, материальной и духовной культуры общества. Этот обширный круг номинаций восходит во многом к древним тотемистическим представлениям, составляет уникальную ценность не только для лингвистики как свидетельство богатейшего механизма потенциальных возможностей развития языка в метафорическом и метонимическом аспектах, но и для понимания истоков духовной культуры русских, воспринявших и запечатлевших систему древнейших представлений славянского мира.
Лингвистический аспект изучения прозвищ свидетельствует о их уникальной ценности как исторического источника при изучении русской лексики XVII в. Закрепившиеся в фамильных основах апеллятивы в массе своей не представлены в исторических словарях. Во многих случаях датировка прозвищ отапеллятивного характера в зауральской письменности является более ранней, нежели их фиксация в словарях.
Фамилии возникали также от апеллятивов, указывающих на территориальную, этническую, профессиональную принадлежность. Процесс этот был сопряжён с закреплением в антропонимах наиболее актуального для того времени признака (места выхода поселенца, его национальная принадлежность, его занятость в сфере профессиональной деятельности). Этот процесс был обусловлен факторами социально-экономическими (пути миграции, природные и экономические условия жизни новопоселенцев). Исследуемые источники указывают на постоянную антропонимизацию апеллятивов этого типа, конкретные условия формирования фамилий в местных условиях.
Исследователи (Унбегаун 1972; Зинин 1972) полагают, что фамилии от топонимов и этнонимов редки. Наши материалы позволяют констатировать, что эта группа наименований в таком регионе, как Зауралье, не может считаться редкой. Статистические данные свидетельствуют, что оттопонимиче-ских фамилий было 4−5%, этнонимических — 2−3%, фамилий по роду деятельности и профессиональной занятости — 3−4%.
Апеллятивы, указывающие на территориальную, этническую, профессиональную принадлежность, структурно представляли собой образования с формантами, характерными для агентивной лексики: -ник, -щик (-чик), -ар, -аръ и прочие. Зафиксированные в исторической антропонимии модели и форманты апеллятивной лексики представляют ценный источник для изучения исторического словообразования. Семантико-структурный аспект исследования фамильных основ указывает на его общерусский и региональный характер. К числу региональных особенностей следует отнести наличие в мотивирующей основе фамилий формантовл (о), -к (о), -их (а).
Исследуемые источники отражают широкое взаимодействие и взаимообусловленность топонимической и антропонимической системы, образование топонимов от антропонимов и антропонимов от топонимов. Исследуемые архивные материалы содержат сведения, позволяющие наиболее достоверно этимологизировать фамилии.
Процесс структурной оформленности русских фамилий в Зауралье протекал в течение XVII — первой половины XVIII в.
Процесс формирования фамилий характеризуется наличием их структурных вариантов как на уровне мотивирующих основ, так и суффиксов. Вариантность документально подтверждается, поскольку варианты связаны с именованием одного и того же человека. Фамилии с формантамиов (-ев), -ин составляли не менее 80% от общего количества фамилий.
Заслуживает внимания история формирования фамилий наой (Толстой). Это — субстантивированные формы имён прилагательных (числительных, местоимений, причастий) в форме именительного падежа. В исследуемых источниках прозвища-прилагательные наой (-ей) функционируют в документах, обладающих юридической силой, передаваясь по наследству, они закреплялись в качестве фамильных знаков. Количество их составляет не менее 3-х % от общего количества фамилий. Устранение формантов наой (-ей) и замена их наов (-ев), -ых (-их) обусловлена тем, что наблюдалось совпадение фамилий наой (-ей) и аналогичных прозвищ-прилагательных. В этой связи происходила заменаой (-ей) формантамиов (-ев), -ых (-их) (Белой > Белов > БельгхКняжей > Кшжев > Княжил:).
Фамильный формантово (-ево), -ого (-его), -аго представляет собой субстантивированную форму прилагательных родительного падежа единственного числа. В процессе дальнейшего развития фамилии этого типа сохранились в единичных случаях (Хитрово, Живаго). Произошло объединение формантов, и фамилии наово (-ево) стали функционировать с формантамиов (-ев).
Суффиксых (-их), представляющий собой субстантивированную форму множественного числа прилагательных, присоединялся к другим фамильным прозваниям, содержащим фамильные суффиксы, в результате чего возникали.
302 сложные форманты: -овых (-евых), -иных, -овских (-веских). Процесс устранения избыточного суффиксаых (-их) наблюдается в течение XVIII в. (Сидоровых > Сидоров). Формантых (-их) сохраняется в тех случаях, если он присоединяется к основе прилагательного (Толстой > Толстьгх), поскольку формантых (-их), заменяющийой (-ей), наиболее оптимально выполнял свою фамильную функцию. Если в первой половине XVIII в. количество фамилий наых (-их) колеблется от одной трети — до одной четверти всех фамилий, то в дальнейшем происходит процесс устраненияых (-их) как избыточного форманта и число фамилий сокращается до 10% всех фамилий.
Суффиксской (-ский), принимающий активное участие в формировании оттопонимических фамилий, возникающих в местных условиях, наблюдается в Зауралье среди разных социальных групп. Многие фамилии наской в Зауралье восходят к польским фамилиям или возникли под их влиянием. Количество фамилий наской (-ский) составляет примерно 3−5% всех фамилий.
В XVII — первой половине XVIII вв. шёл интенсивный отбор фамильных формантов, наиболее оптимальных для выполнения фамильной функции.
Среди наиболее жизнеспособных оказались фамильные суффиксыое (-ев), -ин, -ской (-ский), -ых (-их), которые и ныне присутствуют в современных русских фамилиях.
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ.
Азарх 1981.
Азарх 1984.
Балов 1893.
Балов 1901.
Бондалетов 1983.
Буцинский 1889.
Вилков 1975.
Волков 1974.
Гинкен 1893.
