) — букв. приращивая; mus. усиливая [звук]; ricochet (фр.) — букв.
скачок; mus. легкое скачкообразное стаккато на скрипке; é galiser (фр.) — букв. уравнивать; mus.
интонировать; au mouvment (фр.) — букв. движение; mus. вернуться к прежнему темпу, vuota battuta (ит) — букв. пустой такт;
mus. генеральная пауза; à première vue (фр.), a prima vista (ит) — букв. с первого взгляда; mus.
читать с листа).
Основные тенденции развития отечественной терминологии музыкального искусства напрямую зависели от событий в сфере музыкальной культуры. Становление русскоязычного музыкально-терминологического аппарата в конце XVIII — первой половине XIX вв. находилось под влиянием тенденций в образовательной сфере. Западноевропейские влияния на российскую образовательную систему шли преимущественно из Германии, Италии и Франции. Поэтому музыкальная терминология, сформировавшаяся под значительным влиянием Запада, состоит из иноязычных слов (немецких, итальянских, французских, английских).
Образование русскоязычного музыкального термина проходит этапы:
1. заимствование иностранного термина;
2. адаптация иностранного термина в русском языке.
В формировании русской музыкальной терминологии мы выделяем две модели:
1. термин (на иностранном языке) → термин (в русском языке);
2. общеупотребительное иностранное слово (не термин) → термин (в русском языке).
Отметим, что на формирование музыкальной терминологии помимо итальянского, французского оказали влияние латинский язык. Латинский язык был международным языком науки, и именно на нем происходило обучение в школах. Так, некоторые музыкальные исполнительские термины латинского происхождения выступают в специальном значении уже на языке-источнике (например, accentus — акцент, tactus — такт, nota — нота, notātiō - нотация), а термины agōge — агогика, figurato — фигурациия, applico — аппликатура, articulation — артикуляция, dynamis — динамика, syncopē - синкопа, metrum — метр приобрели специальное значение в русском, итальянском, французском, английском языках.
Подчеркнем тот факт, что прием транскрибирования оказались наиболее приемлемыми для образования русскоязычных терминологических понятий. Транскрибирование, по сравнению с переводом лингвиста, было более точным способом передачи термина на русский язык, что исключало субъективный характер и многочисленность вариантов одного термина. Таким образом, транскрибированный термин отражал единый европейский вариант с уже закрепленным значением (диминуэндо, крещендо, глиссандо, арпеджио, ларгетто, ленто, портаменто, акцент, группетто, форте, пиано, фермата, стаккато, ляргетто и др.).
Выделим ряд заимствованных терминов в музыкальной терминологии, которые не выходят за рамки профессиональной сферы существования, то есть не интегрируются в общелитературный язык (анданте, адажио, аллегро, лярго, модерато, группетто, кантабиле, фермата, орнаментика, педализация и др.).
Проведенный анализ музыкально-нотной литературы выявляет абсолютное большинство составных терминов. При этом двух-, трёх-, четырёхкомпонентные термины темпового обозначения в основном встречаются на итальянском языке, реже встречаются на французском языке. В произведениях итальянских и французских композиторов часто функционируют именно многокомпонентные исполнительские термины.
Анализ показывает, что термины французского происхождения в большей мере встречаются в артикуляционной и нейтрально-технической классификационных группах, итальянские — в динамических и экспрессивно-эмоциональных. На английском и латинском языках музыкальные исполнительские термины менее употребительны.
К особенностям музыкальных терминов мы относим тот факт, что итальянские музыкальные термины переводятся на русский язык другой частью речи, т. е. трансформируются на качественном уровне. Результатом качественного преобразования термина является замена одной части речи на другую.
Выделим три модели перевода итальянских терминов на русский язык:
существительное (итал.) → наречие (рус.);
наречие (итал.) → деепричастие (рус.);
прилагательное (итал.) → наречие (рус.).
Например, термин allegro (итал.) — существительное мужского рода. На русский язык в музыкальных словарях переводится наречием быстро, скоро;
термин largetto (итал.) — существительное мужского рода. На русский язык переводится прилагательными в сравнительной степени: скорее, чем largo, но медленнее andante;
термин adagio (итал.) — существительное мужского рода. На русский язык в музыкальных словарях переводится наречием медленно, спокойно;
термин largo (итал.) — существительное мужского рода. На русский язык в музыкальных словарях переводится наречием медленно;
термин moderato (итал.) — существительное мужского рода. На русский язык в музыкальных словарях переводится наречием умеренно, сдержанно;
термин ritardando (итал.) — наречие в итальянском языке. На русский язык в музыкальных словарях переводится деепричастием замедляя;
термин lento (итал.) — прилагательное в итальянском языке. На русский язык в музыкальных словарях переводится наречием медленно, неторопливо;
термин non troppo (итал.) — наречие в итальянском языке. На русский язык в музыкальных словарях переводится причастием не спеша и др.
3.3 Диалектизмы в лексико-тематической группе музыкальных терминов В лексической системе диалекта выделяются терминологические пласты лексики. Они состоят из слов или словосочетаний, обозначающих многочисленные реалии народных ремесел, промыслов, видов искусства. Базой для появления диалектного термина обычно является общеупотребительная лексика говора, которая, используясь в производственном контексте, обусловливает специализацию термина.
Прежде всего диалектизмы явились источником заимствования в литературный язык названий музыкальных инструментов [2].
Если основываться на упоминании названий язычковых инструментов в письменных источниках, самым «молодым» из них является жалейка.
Происхождение слова «жалейка» не установлено. Некоторые исследователи связывают его с «желями» или «жалениями» — поминальным обрядом, который включает в себя в некоторых местностях игру на жалейке. В ряде областей жалейку, как и владимирский рожок, называют пастушеским рожком. В результате, когда в письменном источнике говорится о «пастушеском рожке», мы не можем точно знать, о каком инструменте идет речь — язычковой жалейке или амбушюрном рожке.
Слово «жалейка» не встречается ни в одном древнерусском памятнике письменности, и, следовательно, инструмент данного типа, если только он существовал у предков русских, скрыт в памятниках письменности под другими названиями. Для изучения вопроса о времени возникновения у русских традиции игры на жалейке более полезным может оказаться другое название этого инструмента — «пищики», широко распространенное в настоящее время в южно-русских областях.
.
В составе духовых инструментов русской фольклорной традиции летописные источники называют еще один инструмент, относящийся к семейству язычковых — сурну, которая фигурирует в исторических документах еще более продолжительный период времени, чем волынка, — с XII по XIX в.
Первое летописное упоминание сурны относится к походу князя Святослава на булгар в 1220 г.
Сурна терских казаков, сохранившаяся в полувоенном казачьем быту, является, очевидно, потомком самобытной восточнославянской ратной сурны.
Наконец, есть и еще один инструмент, упоминаемый в летописях и сообщениях арабских путешественников, который также есть некоторые основания относить к семейству язычковых и который расширяет эпоху употребления русскими язычкового инструмента, определяемую по письменным источникам, до X—XI вв. Это — замар, фигурирующий в словах Феодосия Печерского «замарьныя пискы гласящем», напоминающий по названию, во-первых, зарамане — югославский инструмент типа русской двойной жалейки, и, во-вторых, мизмар — упоминаемый Ибн-Дастой в числе инструментов дворцового оркестра киевского князя Святослава. Однако правомерность сопоставления этих трех названий, а также обоснованность делаемых из этого сопоставления выводов требует еще тщательного изучения.
Таким образом, суммируя приведенные выше данные об инструментах, относимых нами к семейству язычковых, можно предполагать, что скорее древнейшая пастушеская традиция игры на инструменте типа жалейки послужила питательной почвой для возникновения традиции игры на волынке и сурне, чем, наоборот, волыночная традиция породила традицию игры пастухов на жалейке. Во всяком случае, у нас нет сомнений в том, что звукоизвлечение с помощью устройства язычкового типа было известно предкам русских по крайней мере в эпоху восточнославянской общности. Об этом же свидетельствует и факт наличия инструмента жалеечного типа как у белорусов, так и у украинцев.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. Ускоренная адаптация иноязычной лексики тем не менее не является основанием для прогнозирования результатов заимствования. Стремительная русификация слова (включение в систему русского языка, «обработка» на всех языковых уровнях) ещё не делает его полноценной единицей языка — в том смысле, который вкладывался в это понятие традиционной теорией заимствования, т. е. общеупотребительным, стилистически нейтральным словом. Множество слов прошли фонетическую адаптацию, пишутся кириллицей, имеют своё строго индивидуальное значение, имеют производные, но при этом остаются на периферии языка в пределах какой-либо языковой микросистемы (обычно обслуживающей ту или иную профессиональную сферу).
2. В процессе освоения иноязычного слова на разных языковых уровнях решающими оказываются его связи с уже существующими в русском языке единицами. Ведущим принципом в адаптации иноязычной лексики в исследуемый период является принцип аналогии.
3. Языками-источниками формирования музыкальной терминологии исполнительского искусства являются итальянский, французский, немецкий языки в силу высокого развития западноевропейских школ музыкального искусства и влияния их традиций в области профессионального музыкального образования.
4. В формировании отечественной музыкальной терминосистемы выявляются две модели: термин (на иностранном языке) → термин (в русском языке); общеупотребительное иностранное слово (не термин) → термин (в русском языке);
5. В системе терминологии музыкального искусства можно выделить следующие классификационные группы: слова и словосочетания (темповые, динамические, артикуляционные, экспрессивно-стилистические термины) и графические термины (символы, буквы, цифры).
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Баш Л. М., Боброва А. В., Вячеслова Г. П., Кимягарова Р. С., Сендровиц Е. М. Современный словарь иностранных слов. Толкование. Словоупотребление. Словообразование. Этимология. М., 2000. — 827 с.
2. Галахов В. К. Словарь музыкальных терминов в говорах России. — Орел: Газ. «Поколение», 1999. — 68 с.
3. Захаренко Е. Н., Комарова Л. Н., Нечаева И. В. Новый словарь иностранных слов. — М., 2003.
4. Ипполитова Л. В. Словообразовательная адаптация заимствованной лексики и проблема заимствования морфем: (На примере имен сущесвит. с суффиксомер): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к.филол.
н. — М., 2003. — 17 с.
5. Комлев Н. Г. Словарь новых иностранных слов. -М.: Изд-во МГУ, 1995.
6. Копорская Е. С. Семантическая история славянизмов в русском литературном языке нового времени. — М., 1988.
7. Костомаров В. Г. Русский язык в иноязычном потопе // Русский язык за рубежом. — 1993. — № 2. — С. 62.
8. Крысин Л. П. Вторичное заимствование и его описание в толковом словаре // Русский язык сегодня. Вып.
3. Сб. статей / РАН. Ин-т рус.
яз. им. В. В. Виноградова. Отв. Ред. Л. П. Крысин. — М., 2004. С. 143−148.
9. Крысин Л. П. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни // Русский язык конца XX столетия (1985;1995). М., 2000. — С. 142−161.
10. Крысин Л. П. Иноязычные слова в русском языке. — М., 1968.
11. Лейчик В. М. Интеллектуализация и демократизация — противоположные тенденции в развитии современного русского литературного языка // Русистика на пороге XXI века: проблемы и перспективы: Материалы Междунар. научн. конф. — М., 2003. — С. 420−423.
12. Маринова Е. В. Иноязычные слова в русской речи конца XX — начала XXI в.: проблемы освоения и функционирования. — М.: ЭЛПИС, 2008. — 495 с.
13. Маринова Е. В. Скрытое заимствование в современном русском языке: проблема описания // Русистика. — Киев: Изд-во ВПЦ «Киевский ун-т», 2007. — С. 12−15.
14. Новиков Л. А. Семантика русского языка. — М.: Высшая школа, 1982. — 256 с.
15. Петровская О. С. Музыкальная терминология как часть лексики русского языка // Актуальные вопросы филологии. Теория и методика преподавания иностранных языков: межвузовский сборник науч. статей. — Ростов-на-Дону: РИНЯЗ, 2008. — Вып.
4. — С. 36−42.
16. Пристайко Т. С. Лексико-номинативная организация специального текста: монография. — Днепропетровск, 1996. — 200 с.
17. Рахманова Л. И., Суздальцева В. Н. Современный русский язык. Лексика. Фразеология. Морфология: Учебное пособие. — М.: Изд-во МГУ, 1997.
18. Сергеев Ф. П. Языковые контакты и заимствования: учебное пособие к спецкурсу по социолингвистике — Волгоград: Перемена, 2007. — 134 с.
19. Современный словарь иностранных слов. 4-е изд., стереотипное. — М.: Рус. яз., 2001. — 740 с.
20. Сорокин Ю. С. Развитие словарного состава русского литературного языка. 30 — 90-е годы XIX в. — М.; Л., 1965.
21. Филин Ф. П. Истоки и судьбы русского литературного языка. — М., 1981.
22. Шанский Н. М. Лексикология современного русского языка. — 2-е изд., испр. — М., 1972.
23. Шаповалов Ю. А. Взаимодействие культурно-исторических и собственно языковых факторов в процессе заимствования языковых единиц: (На материале анг.- амер. заимствования в соврем. рус. и нем. прессе): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к.филол.
н. — Саратов, 2003. — 24 с.
Некоторые их них отмечались в работах Э. Ф. Володарской, К. Гутшмидта, Дж. Данна, Е. А. Земской, В. Г. Костомарова, М. А. Кронгауза, Л. П. Крысина, Х. Пфандля, Р. Ратмайр, И. А. Стернина, Г. Г. Тимофеевой и др.
Улучшение значения происходит в том случае, когда слово становится обозначением денотата (предмета, реалии), оцениваемого говорящими выше (по каким-либо параметрам), чем денотат, обозначаемый словом-этимоном (этот процесс называют ещё мелиорацией, «повышением в ранге», глорификацией). Ухудшение значения, напротив, связано с тем, что словом начинают обозначать предмет, вызывающий у говорящих отрицательное отношение.
Зеленя сейчас литературное слово.
Следовательно, устойчивое выражение литературного языка шутка сказать имеет «северную природу».
Географические обозначения Обская губа. Мезенская губа обязаны своим возникновением северному семантическому диалектизму губа ('залив').
Выразительность слова выползина ('старая шкурка, которую некоторые животные, в частности змеи, сбрасывают во время линьки') восхитила Пушкина, услышавшего его от замечательного знатока народной речи В. И. Даля. Явившись как-то к Далю в новом сюртуке, Пушкин спросил шутливо: «Ну что, какова выползина?»
Слова доярка, замшелый, затемно, зеленя, новосел квалифицируются как областные еще в Словаре Ушакова; глухомань в нем вообще отсутствует. Без всяких помет эти слова даются в позднейших словарях, например в 4-томном «Словаре русского языка». Нелишне отметить к тому же, что замшелый, пришедшее из диалектной речи со значением 'покрывшийся мхом, плесенью', приобрело в литературном языке и переносное значение, отмечаемое 17-томным академическим словарем и последними изданиями Словаря Ожегова (обычно в сочетаниях «замшелый старик», «замшелые старцы»).
