Культ предков в религиозных верованиях мордвы

Актуальность исследования. Неотъемлемой частью культуры каждого этноса являются религиозные верования и обряды. Культ предков считается одной из форм религиозных веровании и обрядов народов мира, в том числе и мордвы. Возникнув, как полагают исследователи, на почве первобытных патриархально-родовых отношений, он по существу, дожил до наших дней, несмотря на воздействие мировых религий [Токарев, 1990:255]. Занимая в традиционной духовной культуре мордовского народа большое место, культ предков поныне достаточно полно и обстоятельно не изучен, хотя его научное осмысление имеет не только познавательное, но и социально-культурное значение.

Предметом исследования выбран культ предков, составляющий существенную часть традиционной религиозной картины мира у мордвы.

Цель и задачи исследования

Цель диссертации заключается в обстоятельном изучении культа предков как одной из форм религиозных верований мордвы. Для её достижения были поставлены и решались следующие задачи:

1. Показать роль и место культа предков в традиционной духовной культуре мордовского народа.

2. Проследить на мордовском материале трансформацию этой формы религии в течение XIX — XX веков.

3. Выявить степень влияния христианской религии на эволюцию обрядов мордвы, связанных с культом предков.

Теоретико-методологической базой данного исследования стали труды ряда отечественных религиоведов (С.А. Токарева, Б. А. Рыбакова, Н. Л. Жуковской, Г. А. Носовой, В Н. Басилова, ГШ. Пучкова, Н. Ф. Мокшина, Л. Б. Шишло и других), среди которых особое место занимают работы С. А. Токарева, уделившего много внимания не только религиям классового общества, но и первобытным их формам. Так, в своей монографии «Ранние формы религии» [Токарев, 1990] он выделяет 15 форм религии, характерных для разных стадий развития первобытности, в том числе культ предков, почвой для возникновения которого считает патриархально-родовой строй с присущим для него почитанием семейно-родовых старейшин, вызывавших страх перед собой и уважение к себе еще при жизни, что затем было перенесено и в мир иной, потусторонний, верой в то, что умершие предки покровительствуют своим живым сородичам-потомкам, и умилостивительные обряды, которые устраиваются в честь их членами рода или семьи [Токарев, 1990:255]. В другом своем исследовании С. А. Токарев отмечает, что у народов Поволжья очень отчетливо сохранились формы семейно-родового культа. Последний в значительной мере и был культом предков, который особенно заметно, в том числе и у мордвы, проявлялся в обычаях семейных или родовых поминок по умершим. Если сам похоронный обряд у народов Поволжья, как и у очень многих других народов, был отмечен суеверным страхом перед покойником, то в обычаях поминок сказывалось совсем иное отношение к умершим: забота о них и, в то же время, стремление задобрить и заручиться их покровительством [Токарев, 1976:194−196].

Под религиозным культом (от лат. Cultus — почитание, поклонение, англ. Religiosus cult, нем. Kult religioser, фр. Culte} - обычно разумеются установленные традицией действия, путем которых достигается помощь человеку сверхъестественных сил. Культ предков, как одна из форм религиозных культов, есть почитание душ умерших родственников. По своему содержанию он очень близок к культу мертвых, однако, следует различать эти явления, и прежде всего по той причине, что для культа мертвых вообще родственная связь не имеет принципиального значения. В культе предков, как отмечает В Н. Басилов, «забота о душах умерших (жертвоприношения, молитвы и т. п.) осознается как необходимая обязанность для живых родственников в связи с верой в покровительство мертвых» [Басилов, 1993:163].

Автор диссертации принимает в качестве операционального определение исторической формы религии как характерного комплекса верований и ритуальных (обрядовых) действий, вместе с определенным умонастроением, отражающим ту или иную организацию общества [Токарев, 1990:49}.

Под язычеством (англ. Paganism, фр. Paganisme) в данной работе понимается широкий по содержанию термин, возникший в рамках христианской теологии, для обозначения нехристианских политеистических религий и верований, почти равнозначных идолопоклонству. Термин язычник в христианстве соответствует термину «неверный» (кяфир) в мусульманстве. Для целей научного исследования термин г, язычество" неудобен из-за своей неопределенности, но продолжает употребляться некоторыми специалистами. Например, отечественный археолог и религиовед, Б. А. Рыбаков одну из своих фундаментальных исследований на эту тему назвал «Язычество древних славян» [1981].

При написании работы автором использованы методы непосредственного наблюдения, интервью и анкетирования. Для изучения общего и особенного в культе предков у мордвы и других финно-угорских народов применялся также историко-сравнительный метод.

Объектом исследования является мордовский этнос, расселенный как на территории Республики Мордовия, так и за её пределами.

Хронологические рамки исследования весьма широки, начиная с периода патриархально — родового строя, когда зарождался культ предков, вплоть до наших дней, до которых он, пусть частично, но дошел. Тем не менее, основная часть материалов датирована второй половиной XIXначалом XX в., временем, достаточно полно представленным в этнографических источниках, в том числе письменных. Что касается бытования указанного культа в более раннее время, то оно поддается лишь фрагментарной реконструкции преимущественно на основе археологических и фольклористических источников.

Научная новизна работы заключается прежде всего в том, что она является первой специальной монографического порядка этнографической работой, посвященной культу предков у мордовского народа, как дошедшему до нас явлению отдаленного прошлого, почти не оставившего следа в письменных документах. Этот культ представляет интерес не только для реконструкции древней истории мордвы, ее этногенетических и этнокультурных связей, общественных и семейных, но и для исследования более поздних этапов её этнической истории, духовной культуры вплоть до современности.

В настоящее время элементы культа предков бытуют как в первозданном виде, так и в синкретическом, т. е. смешанном с христианством. Они являлись, и продолжают являться существенной частью менталитета народа, его образа мышления. Более того, в настоящее время некоторые общественно-культурные организации в своих уставах, программных документах ставят задачу полностью восстановить дохристианские религиозные верования мордовского народа, реанимировать язычество, дать ему второе дыхание, противопоставить его православию, отвергнуть православную церковь.

Практическая значимость данного исследования не может вызывать каких-либо сомнений, ибо в нем не только собраны, систематизированы и впервые введены в научный оборот оригинальные этнографические и фольклорные материалы, свидетельствующие о культе предков у мордвы, но и на современном научном уровне интерпретированы причины возникновения этой весьма своеобразной формы религии у данного этноса, её место в социокультурной жизни народа и традиционном его менталитете, что позволит в более широком плане представить духовную культуру народа в целом. Материалы и выводы автора могут быть использованы и в учебно-воспитательной работе, в деде дальнейшего совершенствования национально-регионального аспекта обучения, не только в средней, но и высшей школе.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка сокращений, списка источников и использованной литературы.

Историография темы* Первые упоминания о мордовских верованиях и обрядах встречаются в записях средневековых путешественников, но начало их целенаправленного изучения связано с созданием в середине XIX века Императорского Русского Географического Общества с отделением этнографии, развернувшего активное исследование народов, проживающих в Российском государстве.

В дореволюционной отечественной этнографической историографии имеется несколько работ, посвященных анализу дохристианских религиозных верований и обрядов, в которых так или иначе затрагиваются вопросы, связанные с культом предков. В ряду этих исследований особое место занимают труды П. И. Мельникова (А.Печерского), В. Н. Майнова, И. Н. Смирнова и М. Е. Евсевьева, написанные во второй половине XIX — начале XX веков не только на базе литературных источников, но и полевых материалов, что особенно характерно для работ Евсевьева. Следует отметить, что для всех публикаций указанного периода характерны опиеательность, фрагментарность и слабая теоретико-методологическая интерпретация. Описывая мордовские моляны, как общественные, так и семейные, совершавшиеся в разных местах, П. И. Мельников называет «молебствие предкам» («атят-молян»), проводившееся на кладбищах [Мельников, 1981:66]. Хотя название этого «молебствия» записано автором не совсем точно, правильнее было бы написать «атянень» или «атятненень», но по существу можно понять, что речь идет о мсшение, посвященном старейшинам, старикам (м., э. атя — старик), т. е. предкам.

Как свидетельствовал П. И. Мельников, у мордвы «моления на кладбищах умершим предкам совершались в те же дни, что установлены и православною церковью для поминовения усопших, то есть в пятницу (у крещенных в субботу) перед масленицей и на фоминой неделе (радунице), и, кроме того, 1-го сентября и 1-го октября» [Мельников, 1981:59]. Этим самым он констатировал, что мордовские общинные поминки в середине XIX в. хронологически совпадали с православно-христианскими, что свидетельствовало о значительных результатах, достигнутых Русской православной церковью на путях христианизации мордвы.

В 1885 году Русское Географическое Общество выпустило записки В. Н. Майкова «Очерки юридического быта мордвы». Последний в основном описывал в свадебном обряде юридические права невесты и жениха на собственность и, не акцентируя внимания, показал существование культа предков в этом обряде, выражавшееся в проведение молений во время сватовства и свадьбы, в которых просили у умерших предков благословения для вступающих в брак, а также в принесении предкам жертвы, состоящий из хлеба и соли [Майнов, 1885: 50, 90].

Более обстоятельно говорится о культе предков в изданной в 1889 году в Хельсинки Финно-угорским обществом на французском языке книге В. Н. Майнова «Les Restes de la Mythologie Mordwine» («Остатки мордовской мифологии»). Прежде всего, В. Н. Майнов констатировал слабую изученность мордвы в России, как в целом ее жизнедеятельности, так и её верований. «Мордовский народ насчитывает к этому времени, — писал автор в конце 80-х годов XIX в., — около 1 200 000 представителей, издавна известен в Россиино никого не заботило, как живет этот народ, во что он верит, кому он молится и как он это делает» [Майнов, 1889:5]. По существу лишь с середины XIX в., как отмечает В. Н. Майков, «специалисты заинтересовались этим вопросом и принялись собирать этнографические данные» [Майнов, 1889:5].

Основываясь на материалах, собранных до него и собственных наблюдениях, полученных во время поездок по мордовским селениям различных губерний европейской части России в 1870-х годах, ученый секретарь РГО В. Н. Майнов, в сравнении со своими предшественниками дал более полное описание бытовавших у мордвы обрядов, в частности поминального и погребального. При этом он осветил некоторые принципиальные аспекты, относившиеся к культу предков у мордвы, отметив, что во всех ритуальных действиях в ходе этих обрядов четко выражено уважение к умершему и всем предкам. Он констатировал наличие заместителя покойного на поминках сорокового дня и поклонение в его лице умершим предкам [1889:56−65].

Более глубоко и обстоятельно, чем его предшественники, проник в мир дохристианских верований и обрядов мордвы, её мифологию известный этнограф, профессор Казанского университета И. Н. Смирнов. В работе «Мордва. Историко-этнографический очерк» он охарактеризовал семейно-бытовые особенности мордовского народа, связанные с умершими.

Четвертая глава этой работы посвящена культу предков, анализу воззрений мордвы на смерть и погребальный обряд. И. Н. Смирновым впервые было отмечено необычное разнообразие вариантов мордовского похоронного обряда и отдельных моментов самого ритуала.

На его взгляд, культ предков отражал связь живущих с умершими, будучи самым крупным реликтом «родового быта». И. Н. Смирнов пришел к выводу, что воззрения на смерть и загробную жизнь, которые особенно сильно сказываются в погребальном ритуале, у мордвы сходны с таковыми у других восточных финнов [Смирнов, 1895:166−167].

Истоки многих обрядов, связанных с погребением и поминовением, он справедливо видел в значительной степени в страхе перед возможным наказанием живущих со стороны умершего и остальных предков, которые по воззрениям мордвы держат в своих руках благосостояние, жизнь и смерть своих родичей [1895: 1 87−188].

Как свидетельствует И. Н. Смирнов, в Нижегородской губернии в первой половине XIX века покойника выносили из дома не в гробу, а на носилках, гроб же несли рядом. Потом носилки бросали, труп перекладывали в гроб, накрывали холстом и несли в церковь для отпевания, а затем на кладбище. В этой процедуре он видит попытку сочетать языческий обычай (выноса на носилках) с требованием христианского обряда [Смирнов, 1895 :173].

Все эти элементы мордовских похоронных обрядов, описанные И. Н. Смирновым, раскрывают перед нами воззрения мордвы на смерть, лежащие в основе культа предков. Суда по этим обрядам, мордвин представлял смерть как переход в иной мир, где умерший ведет жизнь, подобную земной.

Большой вклад в изучение материальной и духовной культуры мордвы внес М. Е. Евсевьев, который в период с конца XIX века до 30-х годов XX века провел большие исследования по истории и этнографии родного народа. Его труды, частично выходившие в свет в конце XIX — начале XX вв., а затем в 20-е и 30-е годы XX в., наиболее полно были переизданы в виде пятитомника в 60-х годах XX века Мордовским НИИЯЛИЭ [Евсевьев, 1961, 1963, 1964, 1965, 1966]. Большое значение для нас имеет запись М. Е. Евсевьевым мордовской свадьбы, в которой так или иначе запечатлены проявления культа предков, что особенно заметно в причитаниях невесты, при печений свадебных пирогов и в обращениях к предкам, как со стороны родственников невесты, так и жениха. В работе «Братчины и другие религиозные обряды мордвы Пензенской губернии», М. Е. Евсевьев приводит интересные наблюдения, связанные с обрядом поклонения предкам на Пасху.

В советское время в 1920;30-х годах изучением религиозных верований и обрядов мордвы занимался М. Т. Маркелов, обративший внимание на культ не столько семейный, сколько родовых предков. Он констатировал контрастирующее отношение к мертвецу в погребальном ритуале и к предку в поминальном, связывая эту разницу с тем, что совокупность погребальных элементов сохранила в себе более примитивные черты и воззрения на умершего, нежели обряды, связанные с поминовением [Маркелов, 1931:281].

В 1952 году в Хельсинки вышла монография «Религиозные верования мордвы» финского ученого У. Харва. Его работа основана на полевых материалах, собранных среда мордвы X. Пааеонеиом, и считается одной из фундаментальных работ по этой теме. Описывая погребальный обряд, большое внимание он уделил страху перед умершими предками В поминальном обряде У. Харва бытование культа предков показал через обряды использования заместителя умершего, забивания его любимого животного, встреч и проводов покойного во время поминок и т. д.

В 1968 году была опубликована книга Н. Ф. Мокшина «Религиозные верования мордвы», с дополнениями и уточнениями переизданная в 1998 году. В этой монографии автор на основе собранного им полевого этнографического материала и других источников показал происхождение и развитие верований и обрядов мордовского народа, их реликты в настоящее время, сделал важные методологические выводы по поводу обычаев, связанных с культом предков у мордовского народа, как одной из форм религии, которая отчетливо прослеживается не только в дохристианских верованиях и обрядах мордвы, но и других финно-угорских народов Среднего Поволжья (марийцев, удмуртов) [1998:84].

Н.Ф. Мокшин отмечает, что в древнейшие времена обычай хоронить умерших не имел религиозного содержания, но постепенно к ним стали относиться с суеверным страхом или с суеверным почтением, особенно к тем, кто при жизни внушал к себе почтение или страх. Тела умерших стали наделять сверхъестественными свойствами. Позже стали представлять дело так, что после смерти из тела человека выходит душа, которая становится самостоятельным существом — духом [1998:76]. Анализируя погребальный обряд, он приходит к заключению, что в этом обряде сильно заметен уходящий корнями в глубокую древность суеверный страх перед мертвецом, как перед чем-то опасным, нечистым и объясняет возникновение такого страха вполне реальной возможностью заболеть от умершего, заразиться от него, от его одежды, постели, от вещей, к которым он прикасался, а также страхом перед теми умершими, которые еще при жизни внушали страх. В поминальном обряде мордвы, как считает Н. Ф. Мокшин, страх перед умершим выражен гораздо слабее, чем в погребальном, в большей степени в нем нашло свое отражение характерное для патриархально-родового строя, особенно на стадии его разложения, почитание предков.

Н.Ф. Мокшин выделил общинные, семейные и внеочередные поминки, констатировал наличие в погребальных и поминальных обрядах мокши и эрзи, а также внутри этих субэтносов, некоторых локальных особенностей, которые являются несущественными и не изменяют общего единого характера мордовского поминального ритуала, являющегося почитанием родовых предков, поклонением им как покровителям рода, а впоследствии сельской общины в целом [1998:87]. На основе анализа религиозных представлений мордвы, связанных со смертью и умершими, он приходит к выводу, что они носят сложный характер, обусловленный разновременностью формирования составляющих их компонентов, то есть его позиция в данном вопросе в целом созвучна с позицией С. А. Токарева [Токарев, 1958:159], считавшего, что поминальные обычаи носят следы более позднего происхождения, чем погребальные, хотя и тоже первобытного. Культ предков у мордвы, как полагает Н. Ф. Мокшин, вызревает на почве отцовско-родового строя, при котором старшие в роде и семье начинают пользоваться огромным авторитетом, и этот патриархальный авторитет, почти неограниченная власть старейшин, как следствие растущей имущественной и затем социальной дифференциации, порождающая в младших сородичах чувство страха и покорности, переносится в потусторонний мир [1998:92].

Значительное место в изучении мордовских обрядовых плачей и причитаний занимают работы фольклористов КТ. Самородова [Самородов, 1980}, Л. С. Кавтаськина [Кавтасышн, 1972:186−192], МГ. Имярекова [Имяреков, 1995}, но они, к сожалению, больше посвящены стилевым проблемам, поэтике жанра и далеки от интерпретации их семантики.

В статьях Т. П. Федянович «Похоронные и поминальные обряды мордвы», «Семейные обряды мордвы'*, «Семейные обычаи и обряды финно-угорских народов Урало-Поволжья» значительное внимание уделяется семейным поминкам, роли культа предков в похоронно-поминальном, в свадебном и родильном обрздовых циклах [Федянович, 1984: 18−76- 1990:96 125- 1991:34−42],.

Некоторые черты культа предков в ряде других обрядов мордвы прослежены этнографами Н. Ф. Беляевой, Г. А. Корнищиной, Л .И. Никоновой. Так, Н. Ф. Беляева рассмотрела связь культа предков с родильным обрядом, проявляющуюся в первую очередь в том, что детям старались дать имена умерших родичей [Беляева, 1987:25−47]. Г. А. Корнишина обобщила собранные её предшественниками материалы по традиционной обрядности мордвы, дополнив их собственными полевыми наблюдениями. Проявление культа предков она иллюстрирует на примере родительского дня на Пасху [Корнишина, 1999; 2000]. Элементы культа предков в знахарстве прослеживает Л. И. Никонова [Никонова Л.И., 1995, 2000].

В диссертации сделана попытка сравнить культ предков у мордвы и других народов. В связи с этим были использованы работы: по марийцамН.С. Попова [1981, ВМ. Васильева [1906: 185−276- 1920: 49−70], чувашамП.В. Денисова [1959], Т. Е. Кудряшова [1961], Б. В. Каховского [1980], А. К. Салмина [1994], удмуртам — Л. С. Христолюбовой [1975: 36−83- 1978: 71−86- 1984],. В. Е. Владыкина [1994], коми-зырянам А. И. Терюкова [1990], комипермякам Г. И. Мальцева [2000: 85−86- 2000: 87−88], манси — Е. И. Ромбандеевой [1991,1993].

Мсточниковая база исследования. Данная работа основана как на опубликованных, так и неопубликованных письменных источниках, а также на полевых материалах, собранных автором.

Процесс собирания отечественными учеными материалов по этнографии народов, входящих в Российскую империю, на научной основе начался в XVIII веке. Российская Академия наук организует ряд экспедиций с заданием собирать всевозможные сведения о природе, нравах, историческом прошлом народов, в том числе и мордвы. В записках ученых, участвовавших в этих экспедициях, стали приводиться более обстоятельные сведения как о мордовском народе вообще, так и о его религиозных верованиях и обрядах в частности.

Первыми этнографическими описаниями мордвы являются очерки о ней И. И. Лепехина, П. С. Палласа, И Г. Георги, А. Н. Рычкова [Лепехин, 1771- Паллас, 1809- Георги, 1799]. Они приводят описания о некоторых погребальных и поминальных обрядах, в том числе, несколько молитвенных текстов, записанных по-мордовски, правда, с большими лингвистическими погрешностями.

С конца Х? Ш века дошли до нас оригинальные сведения о мордовском населении Симбирского наместничества, собранные уездным землемером К. Мильковичем. Его записи впервые увидели свет в Тамбовских епархиальных ведомостях [Т.Е.В., 1905. № 18]. Они представляют собой тщательное и достоверное описание поминального и погребального обрядов, в котором для нас особенно интересны сведения, подтверждающие существование у мордвы культа предков (почитание умерших прародителей, приглашение их на поминки, угощение, увеселение, поминовение их всем родом, торжественные проводы на кладбище, обращение к ним за помощью).

К середине XIX века относится становление этнографии как особой отрасли научных знаний, а также возникновение учреждений, занимавшихся этнографическими исследованиями, первым из которых в России стало указанное выше Русское географическое общество с отделением этнографии. Членами РГО П. И. Мельниковым, В. Н. Майковым, А. А. Шахматовым были написаны первые крупные работы по этнографии мордовского народа, в которых использовались не только имевшиеся письменные данные, но и вводились в научный оборот полевые материалы, собранные ими в процессе различного рода поездок к мордве, проводившихся по инициативе и на средства РГО.

С 60-х годов XIX века стали издаваться епархиальные и губернские ведомости. В Пензенских, Нижегородских, Самарских, Саратовских, Тамбовских и других ведомостях печатались статьи о христианизации мордвы, ее верованиях и обрядах. Эти материалы в большинстве своем собирали не специалисты-ученые, а любители-краеведы (учителя, врачи, земские служащие, священники, уполномоченные статистических комиссий) и они интересны, прежде всего, тем, что содержат ценный, порой уникальный материал, очень интересные и достоверные изложения фактической стороны дела. В одних публикациях дается представление об обычаях и обрядах мордовского населения одного села или нескольких населенных пунктов, в других — их обзорное описание, но уездам, или в целом по губернии.

Так, в 1866 году в Пензенских епархиальных ведомостях была опубликована статья М. йшиострова, в которой автор описал встречу приглашенных на поминки родственников умершего со старшим в семье, их поминальные приношения, выражение почитания и уважения к покойному [Иллюстров, 1866. К" 3].

Несколько иные аспекты мордовского похоронного обряда осветил священнослужитель А. Ф. Юртов, акцентировавший внимание на описании технологии изготовления гроба и используемых при этом материалов. Впервые им был описан процесс обряжения покойного. Причем эти сведения не потеряли своей актуальности до наших дней, т.к. данный обряд мало изменился. Подробно осветил А. Ф. Юртов ж ритуал прощания родственников, близких, друзей с умершим, что до него также никто не описывал [Юртов, Известия К. Е. 1877.№ 8}. А. Н. Минх первым дал описание поминок, проводимых на третий и девятый день [Минх, 1890].

В конце XIX века этнографическую работу в Поволжье развернуло Общество археологии, истории и этнографии (ОАИЭ) при Казанском университете. На страницах «Известий» этого общества опубликовано значительное количество трудов по этнографии мордвы. В основном это были работы ш общинным и семейным обрядам отдельных мордовских населенных пунктов, расположенных в ближайших к Казани губерниях. Сведения о различных семейных обрядах мордвы имеются также в статьях, опубликованных в журнале «Этнографическое обозрение» и других дореволюционных изданиях. Разумеется, этим не исчерпывается все многообразие статей и сообщений, опубликованных в XIX веке. Они отличаются друг от друга качеством исследования, полнотой и достоверностью изложения представленного материала. Но в любом случае, содержавшиеся в них сведения дают возможность проследить эволюцию культа предков в обрядовой жизни мордвы.

В 1889—1890, 1898−1901 годах исследования среди мордвы проводил финский ученый X. Паасонен, собравший огромное количество оригинального полевого материала, относящегося к дохристианским религиозным воззрениям и обрядам этого народа и опубликованного в основном после его смерти в обработке других ученых [МогёшШвсЬе УЫкз&сМш^, 1939,1941]. Его материалы широко используются исследователями и они, в частности, составили основную источниковую базу монографии по религиозным верованиям мордвы, написанной финским ученым У. Харва [Harva, 1952].

В 1910 году опубликован составленный A.A. Шахматовым «Мордовский этнографический сборник», который представляет собой транскрибированную запись на мордовском языке преданий, обычаев, обрядов, в том числе поминального и свадебного, и иных этнографических материалов с их подстрочным переводом [Шахматов, 19−10]. В отличие от предшественников, которые давали лишь описывали похоронный обряд, его детали и эпизоды без сопровождения текстами причитаний, A.A. Шахматов впервые приводит такие тексты. Этот сборник и по сей день является исключительно ценным источником при изучении мордвы, особенно её религиозных верований и обрядов.

Своеобразным дополнением к сборнику A.A. Шахматова можно считать этнографические материалы, собранные в начале 1920;х годов М. Т, Маркеловым. Они были опубликованы в 1922 году в Саратове под названием «Саратовская мордва». В них нашли свое отражение различные стороны быта и культуры мордвы Саратовской губернии в первой четверти XX века [Маркелов, 1922]. Зная мордовский язык, М. Т. Маркелов посетил несколько десятков мордовских населенных пунктов Саратовской губернии, описывая быт, обряды и верования, народное творчество. В частности, он обратил внимание на погребальный, поминальный и свадебный обряды, описал внеочередные поминки, моления о дожде, записал связанные с ними причитания.

В 1930;е годы в связи с открытием в Саранске Мордовского научно-исследовательского института культуры, впоследствии реорганизованного в Научно-исследовательский институт языка, литературы, истории и экономики, стали систематически проводиться экспедиции по сбору этнографического и фольклорного материала, устанавливаются корреспондентские связи на местах с носителями фольклорной информации, ведется постоянный сбор и изучение мордовской обрядовой поэзии. Первым результатом деятельности института явился выпуск в 1939 году книги «Эрзянь фольклор» («Эрзянский фольклор»), а в 1940 году «Мокшанский фольклор», куда наряду с другими, вошли тексты похоронных причитаний, изданные, правда, без описания похоронного обряда.

С 1963 года Мордовский научно-исследовательский институт языка, литературы, истории и экономики приступил к публикации свода книг «Устно-поэтическое творчество мордовского народа», который можно рассматривать как объединение в комментированном издании памятников словесного, музыкального, хореографического и обрядового мордовского фольклора. В томе 7 опубликованы эрзянские и мокшанские обрядовые плачи-причитания похоронно — поминального и свадебного обрядов. Из свадебных причитаний невесты можно сделать такой вывод, что к умершим предкам уже в первой половине XX века больше обращались невестысироты [УПТМН, 1967, 1972,1979,1981, 1982].

В настоящей работе также исследованы материалы архива М. Т. Маркелова, хранящиеся в основном фонде Мордовского республиканского объединенного краеведческого музея, дело-3191, а также неопубликованные полевые зашей М. Е. Евсевьева, сделанные им в конце XIX — начале XX века (Центральный государственный архив Республики Мордовия, фонд Р-267 №№ 83 (Мордовские народные обычаи, обряды и моления, записаны в с. Кардофлей, Чукалы. 1885−1905 гг.), 92 (Религиозные обряды и моления. 17 июля 1910 г.), 97 (Обряды и обычаи мордвы) — а также материалы из его личного архива (Л-52 Описание обычаев, обрядов, свадьбы в мордовских селах), хранящегося в рукописном фонде МНИИЯЛИЭ. Архив составляют полевые записи исследователя, сделанные им в 1912;1915 и в 1926 годах в эрзянских и мокшанских селениях Мордовии и за её пределами. В нем содержится материал о семейных обычаях, обрядах, праздниках и отдыхе мордвы.

В диссертации использованы отчеты и записи мордовских этнографических и фольклорных экспедиций, проводившихся во многих населенных пунктах и хранящихся в РФ МНИИЯЛИЭ (Фонды И-152, И-220, И-244, И-390, И-489, И-496, И-497, И-657, И-945- Л-28, Л-52, Л-369, Л-395, Л-744). В них представлены многие вопросы по верованиям, обрядам, обычаям, праздникам мордвы. Большая часть всех вышеперечисленных материалов не публиковалась и вводится в научный оборот впервые.

В работе широко используется полевой материал, собранный автором во время специальных поездок по мордовским селам в 1994;2000 гг. Этнографический материал собран в основном в тех селах, деревнях, где мордовское (эрзянское и мокшанское) население составляет большинство: Кишалы Атюрьевекого районаАндреевка Бояьше-Игнатовского районаАрдатово Дубенекош районаКачелай Кочкуровского районаСтарое-Синдрово Краснослободского района Республики МордовияВерхний Акташ, Васильевка Альметьевсшго районаСпиридоновка, Мордовская Кармалка Лениногорского районаМордовское Афонькино, Старые Кутуши Черемшанского района Респубики ТатарстанАнютино, Алтышево Алатырского районаНапольное, Рындино, Сыреси Порецкого районаМалые Кармалы Ибресинского района Чувашской Республики.

Всего с различной степенью полноты, было обследовано 17 мордовских населенных пунктов. В процессе сбора материала были осуществлены этнографические и фольклорные записи, которые касались мордовских обрядов, обычаев, праздников. На их основе можно представить целостную картину культа предков. Фольклорные записи сделаны на мордовском языке, с последующим их подстрочным переводом автором данного исследования. При работе применялись методы интервью, бесед и личных наблюдений. Информаторами выбирались в основном люди пожилого возраста, помнящие обряды и нередко ещё и соблюдающие их отдельные элементы. Автору удалось присутствовать и наблюдать за обрядами и праздниками мордвы. В.

20 селе Ардатово Дубенского района было проведено анкетирование. В ходе которого было опрошено 200 человек в возрасте от 40 лег и старше.

Основные положения диссертации были изложены в ряде публикаций и её результаты обсуждались на региональных и всероссийских конференциях в 1996;2000 гг., в том числе на 2-й всероссийской научной конференции финно-угроведов /Саранск, 2000/- на региональной научной конференции «Культурная целостность и толерантность Поволжской этичности» /Самара, 2000/- на международной конференции, посвященной памяти С. Д. Степанова /Саранск, 1998/- на 1 Сафаргалиевских чтениях / Саранск, 1996/.

Заключение

.

Проведенное исследование позволяет констатировать, что культ предков следует считать одной из важных форм дохристианских религиозных верований и обрядов мордвы. Возникнув на стадии патриархально-родового развития, он дожил до нашего времени, особенно закрепившись в поминально-погребальном и менее значительно в свадебном и родильном обрядовых циклах. Причинами его возникновения были не только уважение к умершему, но и страх перед ним, корни которого восходят не только к опасности заразиться, заболеть от контакта с покойником, но и к суеверному страху перед ним. Этот страх могли внушать живым еще при жизни наиболее влиятельные сородичи — главы племен, родов, больших семей, выдающиеся воины, знахари, колдуны, кузнецы и другие. А затем этот страх перенесся на рядовых родичей.

У мордвы существуют представления о 2-х категориях покойников (умерших естественной и неестественной смертью). Совершаемый над заложенными умершими (опойцы, самоубийцы, колдуны) погребальный обряд имел значительные особенности в способе и месте захоронения, ритуалах и других обрядовых действиях. Смерть представляется как переход в иной мир, где умерший продолжает свое существование, аналогичное земному.

В похоронном обряде мордвы особое значение придавалось не только омовению, где все используемые средства и предметы (вода, мыло и другие) играли свою ритуальную роль, но и одежде, которая указывала этническую принадлежность умершего, пол, возраст и на то, состоял ли он в браке. Очень устойчива традиция хоронить умершего в традиционном костюме, который готовили заранее. Кормление покойника, снабжение его пищей преследовало две цели: с одной стороны, обеспечить покойного и ранее умерших предков ее запасами на «том свете», а с другой — испросить у них благополучия и обилия этих продуктов на этом свете. Во время похорон семья покойного не готовила пищу, а обходилась тем, что приносили родственники.

Близкие родственники строго соблюдали траур, выражавшийся как в одежде (в течение сорока дней или года носили одежду определенного цвета — чаще всего темного, а на голове черный платок или повязку, хотя в некоторых селах традиционным был «белый траур», не надевали украшения и прочее), так и в поведении (запрещались всякого рода развлечения, а раньше царапали лица до крови, чем выражали свою скорбь и т. д.).

С XIX века и до настоящего времени у мордвы распространены обряды и верования, связанные с погребением, в которых можно проследить наслоение разных эпох, а также синкретизм язычества и христианства. Так, с одной стороны, во время выноса покойного из дома предпринимались акты «очищения» — избу окропляли водой, выносили из нее мусор, с другой стороны, у умершего просили для оставшихся в живых долгой жизни и благополучия, что является элементом культа предков. Забота об умершем прослеживается и в изготовлении гроба, который служит для него «домом» в другом мире.

Влияние христианства в погребальном обряде проявилось, прежде всего, в том, что его участники стали осенять себя крестом, читать псалтырь и молитвы. Обычай креститься стал одним из защитительных моментов, когда хотят уберечь себя от всего нечистого, нехорошего. Почитание умерших очень ярко прослеживается и в обычае оплакивания покойного.

Во многих похоронных обрядах мордвы сохранились реликты не только культа предков, но и других ранних форм религии. Это многочисленные магические и гигиенические действия (омовение, сжигание одежды и другие). С ранних времен у мордвы сложилась своя система оберегов, которая прослеживается на основе археологических данных.

Куль предков, в трансформированном виде доживший в погребальном ритуале до настоящего времени, особенно ярко у мордвы проявляется в поминальном обрядовом цикле. Поминки проводятся по определенным датам или дням смерти, в чрезвычайных случаях (засуха, болезнь людей, эпизоотия). В проведении поминок сказывались как забота об умерших, так и стремление задобрить их, заручиться их покровительством. Для этого их приглашали помыться в баню, прийти в дом на поминки, на свадьбу и в других важных случаях, при этом их угощали, просили быть добрыми, помогать своим живым сородичам и потомкам. Этот обычай сохранился до настоящего времени. В некоторых местах до сих пор ходят на кладбище, чтобы пригласить предков на поминки или на свадьбу, а невеста ходит на кладбище за благословением умерших родителей. К ним обращаются при выборе и сватовстве невесты.

Многие обряды почитания предков постепенно исчезли из быта мордвы. В первой половине XX века перестали забивать для поминок любимое животное умершего, оставлять в поле несжатую полоску. Почти во всех населенных пунктах вместо заместителя умершего стали изготовлять чучело или использовать элементы его одежды.

Одним из важных проявлений культа предков как одной из ранних форм религии являются общинные поминки (всем селом) по всем умершим сородичам. На эти поминки топят баню для предков, готовят разную еду, приглашают их в баню, а утром на завтрак. Ближе к обеду идут на кладбище провожать их. На многих мордовских кладбищах есть общие столы, куда собираются все пришедшие туда люди со своими приношениями поминать всех умерших. Также сохраняется обычай хоронить родственников на определенном родовом участке кладбища. Общий стол показывает сохранность родственных отношений, которые можно пронаблюдать и на примере родовых мет. На кладбищенских крестах сохранились меты одной формы и конфигурации, но принадлежащие разным семьям рода. Это указывает на сохранность у мордвы тесных родственных отношений и является одним из проявлений культа предков.

Особенно ярко культ предков проявляется во внеочередных поминках, проводимых во время болезни, для удачи в деле, во время засухи и т. д. Их устраивают в определенных местах — дома, на кладбище и на родниках, в хозяйственных помещениях.

Таким образом, культ предков, отношение к умершим основано не только на традиционных межпоколенных связях в том или ином обществе, но и социально — экономических связях вообще. На более раннем этапе они носят родовой характер, затем соседско-общинный, позже патронимическосем@#ный и территориально — локальный.

Предки у мордвы предстают в качестве хранителей традиционного образа жизни этноса, так или иначе карающих, наказывающих потомков за нарушение установленных обычаев. Культ предков у этого народа оказался не только весьма устойчив сам по себе, но и тесно связан со многими сторонами его жизнедеятельности, переплетаясь, к примеру, с аграрным культом, религиозно — магической практикой, знахарством, этномедициной.

Культ предков сохраняется в быту мордвы до сих пор, хотя и в модернизированном, более приспособленном к реалиям настоящего времени. Процессы его трансформации связаны не только с изменением этноконфессиональной ситуации, в частности, с принятием христианства, но и более широкими социально — экономическими и культурными преобразованиями.