Актуальность темы
Для современного мирового сообщества характерно вхождение различных по уровню развития государств в ситуацию перманентного риска, вызванного процессами модернизации и индустриализации и проецирующегося на все сферы жизни общества: экономическую, политическую, социальную. Осознание риска, по утверждению крупного социолога современности У. Бека, в современных условиях задает фактически новую парадигму общественного развития. В этой ситуации руководители различных государств мира вынуждены вырабатывать методы и стратегии управления рисками, ориентировать национальные экономики на безопасные технологии, а науку — на рациональную интерпретацию рисков и поиск оптимальных способов их нейтрализации.
Процессы модернизации способствовали обострению экологических проблем, нарастанию природно-антропогенных рисков как результатов особого характера взаимодействия общества и природы на современном этапе развития мирового сообщества. Ускоряющиеся темпы модернизации актуализируют противоречие между особенностями искусственной деятельности человека и свойствами биосферы как естественной системы. Современный человек, побуждаемый целью получения материальной выгоды и вооруженный новейшими научными знаниями и технологиями, наносит своей деятельностью природной среде невосполнимый ущерб, который не поддается естественному регулированию посредством механизма самоочищения, заложенного в природе, и вызывает необходимость сознательного регулирования со стороны общества.
Западная культура, с присущими ей культом рациональности, приоритетом индивидуальных интересов, постоянными подсчетами приобретений и потерь, рассматривает оценку риска и его нейтрализацию как социальную необходимость и политически актуальное деяние. Западное общество выработало в процессе своей эволюции достаточно эффективные механизмы адаптации к природно-антропогенным рискам, основанные на внеэкономических методах, гражданском регулировании рисков, высокоразвитой экологической культуре, базирующейся на индивидуальной ответственности каждого члена общества за вверенный ему объект и окружающую среду в целом.
Российское общество, в том числе и наука, долгое время не проявляло интереса к проблеме производства рисковпоследние обыкновенно рассматривались как неизбежная плата за поступательное развитие социума в ходе процессов модернизации, индустриализации, урбанизации и т. д. В обществе сложился своеобразный культурный стереотип, согласно которому общество и отдельный индивид не несут ответственности за последствия взаимодействия производственной структуры общества и природной среды, проявляющегося в рамках экологических рисков и чрезвычайных ситуаций техногенного характера. Привыкание к рискогенности общественного производства, недостаточное внимание к этой проблеме в прогнозировании государственной экономической политики и научной рефлексии привели к тому, что риски и опасности, удельный вес которых в нашей стране возрос многократно, стали серьезным препятствием на пути реформирования российского общества. Необходимо отметить, что наряду с политическими, экономическими, социальными рисками приоритетное значение для России имеют риски и чрезвычайные ситуации природно-антропогенного характера, угрожающие эффективному функционированию российского социума.
Развитие отечественной науки в последнее десятилетие характеризуется ростом публикаций, посвященных проблемам риска, в том числе и экологического характера. Однако в исследованиях, посвященных адаптации и управлению природно-антропогенными рисками, доминирует преимущественно технико-технологическое направление. В то же время проблема природных рисков и чрезвычайных ситуаций является не только сугубо технической или экономической. Эффективность функционирования системы «общество-природа» связана с ее культурной составляющей.
Социокультурный подход к исследованию этой проблемы предполагает поиск устойчивых социальных связей, сложившихся в культуре конкретного общества, которые актуализируются при возникновении природных и антропогенных рисков и проявляются как своеобразный процесс приспособления общества к изменяющимся условиям среды. Теоретическое воссоздание этих устойчивых связей, которые находятся в отношении подобия к изучаемому процессу, позволяет создать модели адаптации и выявить их произ-водность от культурного своеобразия общества. При этом следует учитывать, что моделирование как метод познания в социальных науках имеет достаточно много ограничений, на что указывают специалисты-социологи. Как отмечает А. В. Толстова, «. в общественных науках (в частности, в социологии) не существует даже удовлетворительной степени приближения модели к объекту"1, что объясняется сложностью и многофакторностью социального процесса (явления, системы) и невозможностью учесть все его возможные.
1 Толстова А. В. Адекватность математического метода // Российская социологическая энциклопедия. М., 1999. С.З. элементы в конструируемой модели. Вместе с тем создание модели изучаемого процесса позволяет (пусть в огрубленной форме) воспроизвести структурно-функциональные, причинно-следственные и генетические* связи между его элементами (в частности, между политической, духовно-идеологической, социальной подсистемами и способами освоения природной среды, методами реагирования на кризисные экологические ситуации, антропогенные риски). Таким образом, моделирование адаптации к природ-но-антропогенным рискам в социокультурном аспекте предполагает рассмотрение этого процесса в контексте историко-культурных и экономико-культурных традиций конкретного общества, а также выявление институциональных оснований адаптации общества к природной среде.
Степень разработанности темы. Анализ культурной модели адаптации российского общества к природно-антропогенным рискам редко попадает в поле зрения отечественных социологов, что объясняет крайне слабую разработанность этой темы в отечественной социологии. Вместе с тем ситуационный анализ рисков в современном обществе, безусловно, проводится, но он касается исследования проблем управления и организации мер, направленных на купирование экологических рисков. В этом подходе доминирующим является технико-экономическое научное направление, ставящее своей целью выработку оптимальных методов адаптации к рискам.
В исследованиях А. А. Быкова, Н. В. Мурзина, Б. Н. Порфирьева проанализированы уровни управления риском, принципы, механизмы и методы решения задач обеспечения приемлемого риска, рассмотрено правовое и ор
2 Андреенков В. Г., Шашнов С. А. Моделирование в социологии // Российская социологическая энциклопедия. М., 1999. С.291−293. ганизационно-экономическое регулирование природно-антропогенных рисков3. Вопросы, связанные с определением, характером восприятия экологического риска получили отражение в работах А. Д. Абалакова, Е. В. Бондарчук, Е.В. Ншсаноровой4. Так, в статье Е. В. Никаноровой проведен сравнительный анализ традиционной и постсовременной моделей анализа экологического риска, различающихся оценками ситуаций риска, участием или неучастием в процессе оценки независимых экспертов, степенью объективности результатов анализа.
Исторический аспект адаптации российского общества к природно-антропогенным рискам на примере дореволюционной России рассмотрен С. М. Мягковым и A.JI. Шныпарковым5 В работах ученых показана взаимосвязь между этапами усиления (ослабления) российского государства и периодами роста (спада) чрезвычайных ситуаций в обществе. Современные принципы адаптации и управления экологическими рисками в российском обществе в контексте деятельности Министерства чрезвычайных ситуаций Российской Федерации (МЧС) нашли отражение в исследованиях А.С. Гри-нина, В. П. Журавлева, А. В. Измалкова, В. И. Измалкова, В. Н. Новикова, C.JI.
3 См.: Быков А. А. Теория и методы управления риском чрезвычайных ситуаций // Риск в социальном пространстве М., 2001; Быков А. А., Мурзин Н. В. Проблемы анализа безопасности человека, общества и природы. М., 1995; Порфирьев Б. Н. Управление в чрезвычайных ситуациях: проблемы теории и практики. М., 1991; Он же. Управление риском (на примере природных рисков) // Риск в социальном пространстве. М., 2001 и др.
4 Абалаков А. Д. Экологические риск и опасность в природопользовании //География и природные ресурсы. 2000. № 2- Бондарчук Е. В. Как управлять риском. Экология в шкале ценностей современного общества // Евразия. Природа и люди. 1997. № 4- Никанорова Е. В. Анализ риска: социально-экологический аспект // Медицина труда и промышленная экология. 1999. № 3.
5 Мягков С. М. География природного риска. М., 1995. Мягков С. М., Шньшарков A.JI. История стихийных бедствий в России в ХП-Х1Х веках // Веста. МГУ. Сер. 5. География. 1997. № 6.
Пушенко, A.M. Яковлева и др., проанализировавших историю формирования, организационную структуру и специфику деятельности МЧС России6.
Рассмотрение самого понятия «риск» и его пересечения с социально-экологической проблематикой в настоящее время получило широкое распространение в трудах отечественных и зарубежных социологов. В 1994 г. на Всемирном социологическом конгрессе в Билефельде (Германия) проблематика риска была четко заявлена в пленарных докладах У. Бека и Э. Гидденса, которые рассматривали его с противоположных методологических позиций. Если рассуждения У. Бека базировались на теории модернизации: ученый обосновывал процесс перехода к эпохе риска как объективную историческую необходимость, как результат действия механизмов глобализации, то Э. Гидденс, напротив, выделил риск в качестве одной из четырех атрибутивных характеристик «высокой современности», отмежевываясь при этом от теории модернизации. Подход У. Бека разделяет известный российский социолог О. Н. Яницкий, широко использующий его исследовательскую парадигму применительно к России. Свои изыскания по вопросам риска российский ученый обобщил в монографии «Социология риска», рассмотрев в ней изменения в различных сферах общества, трансформацию социального порядка и формирование новых общностей под воздействием производства и.
6 Гринин А. С., Новиков В. Н. Экологическая безопасность. Защита территорий и населения при чрезвычайных ситуациях. М., 2002; Журавлев В. П., Пушенко СЛ., Яковлев A.M. Защита населения и территорий в чрезвычайных ситуациях. М., 1999; Измалков В. И., Из-малков А. В. Техногенная и экологическая безопасность и управление риском. М., 1998.
7 Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М., 2000; Гидденс Э. Судьба, риск и безопасность // Теория и история экономических и социальных институтов и систем. М., 1994. Вып. 5- Мозговая А. В. Социология риска: возможности синтеза теории и эмпирического знания // Риск в социальном пространстве. М., 2001. распространения рисков, уделив особое внимание воздействию рискогенной среды на планы и структуры индивидуального поведения8.
Несмотря на достаточно обширный перечень исследований, который свидетельствует о наличии разных направлений, связанных с изучением природно-антропогенных рисков, их управления и адаптации к ним, вне поля внимания остается анализ культурных моделей адаптации к экологическим рискам, в частности, российской. Он предполагает исследование культурных оснований организации взаимодействия общества и природы, к числу которых относятся также стереотипы общественного сознания, способствующие формированию особой модели адаптации к природным рискам в российском обществе. На рассмотрение этих проблем направлено настоящее исследование.
Целью исследования является анализ институциональных условий и культурных стереотипов, определяющих сохранение российской модели адаптации к природной среде в условиях возросших антропогенных рисков.
Данная цель определила постановку следующих исследовательских задач:
1) проанализировать трансформацию механизма взаимодействия общества и природной среды, вызванного развитием современного социума;
2) исследовать природно-антропогенные риски как компонент социокультурного пространства современного общества;
3) выделить институциональные основания культурных моделей адаптации к природно-антропогенным рискам в контексте институционального анализа;
8 Яницкий О. Н. Социология риска. М., 2003.
4) раскрыть в исторической ретроспективе социокультурные основания формирования модели адаптации к природно-антропогенным рискам в российском обществе;
5) рассмотреть стереотипы экологического сознания населения современной России как важный элемент культурной модели адаптации к природ-но-антропогенным рискам;
6) определить адекватность «ответов» российской культуры на при-родно-антропогенные риски, вызванные технологическими инновациями и переходом экономики на рыночные принципы функционирования.
• г.
Объектом исследования является механизм взаимодействия общества и природной среды как структурный элемент социокультурной системы.
В качестве предмета исследования выделены культурная специфика адаптации российского общества к природно-антропогенным рискам и условия ее воспроизводства.
Теоретико-методологическую основу исследования составляет концепция «общества риска» У. Бека, рассматривающего риски как совокупный продукт процесса модернизации. Изучение моделей адаптации к природно-антропогенным рискам осуществляется в методологической парадигме социокультурного анализа, позволяющей исследовать их формирование в контексте культурной традиции конкретного общества. С этой точки зрения в методологический арсенал диссертации входит также концепция институциональных матриц (С.Г. Кирдина), которые рассматриваются как исторически устойчивые системы базовых социальных институтов. Они регулируют взаимосвязанное функционирование основных сфер социальной организации и определяют принципы реагирования на природно-антропогенные риски.
Новизна проведенного исследования состоит в следующем:
1) исследовано влияние социально-политического аспекта функционирования общества на состояние окружающей среды и показана зависимость природно-антропогенных рисков от политических кризисов;
2) выявлена специфика современных природно-антропогенных рисков как совокупного продукта процесса модернизации, предполагающей формирование в культуре установок на завоевание и покорение природы;
3) выделены институциональные основания культурных моделей адаптации различных обществ к природно-антропогенным рискам, которые воспроизводят структурно-функциональные и причинно-следственные связи процесса взаимодействия социальной системы с внешней средой;
4) проанализирована социокультурная специфика адаптации российского общества к экологическим рискам, производная от коммунальности материально-технологической среды России;
5) рассмотрены культурные стереотипы экологического сознания населения современной России, в которых выражена доминирующая установка на патернализм в сфере способов освоения природной среды, снимающая с индивида ответственность за экологические результаты его экономической деятельности;
6) аргументирована необходимость воспроизводства в условиях перехода к рыночной экономике и нарастания природно-антропогенных рисков традиционной для России государственно-бюрократической модели регулирования взаимодействия общества и природы.
На защиту выносятся следующие положения.
1. В процессе социальной эволюции адаптация человечества к природной среде претерпела кардинальные изменения: позиция подчинения природной среде изменилась на противоположную — господства над ней. Экономически развитое общество влияет на состояние природной среды непосредственно (технологически) и косвенно, посредством применения (или иг.
— г норирования) культурных норм природопользования. Развитие социальных процессов, определяющих стабильное или кризисное функционирование социума, проецируется на его взаимодействие с природной средой. Периоды социально-политических кризисов блокируют сложившиеся формы контроля в сфере освоения природной среды и провоцируют рост экологических рисков.
2. Научно-технический прогресс порождает состояние экологического риска как неизбежный элемент социокультурного пространства современного и транзитивного обществ. Возрастание в процессе модернизации технологической деятельности человека до глобальных масштабов, значительное увеличение ее мощи и резкое ускорение ее развития снизили эффективность природного механизма самовосстановления. Это долгосрочное явление обусловливает необходимость усиления субъективного фактора при поиске оптимальных моделей адаптации к рискам. Адаптация к экологическим рискам предполагает контроль не столько за природной средой, сколько за технологической, управленческой и профессиональной культурой конкретного общества.
3. Специфика культурной модели адаптации к рискам, присущая тому или иному обществу, зависит от его принадлежности к исходной, западной или восточной, институциональной матрице. Так, для западной модели характерно сочетание государственных механизмов адаптации к природной среде с рыночными методами ее регулирования, которые опираются на высокоразвитое экологическое сознание населения и эффективный контроль со стороны институтов гражданского общества. Общества с восточным типом институциональной матрицы сформировали иную культурную модель адаптации к рискам, главным элементом которой является централизованный способ бюрократического регулирования форм освоения природной среды. Неразвитость институтов гражданского общества обусловливает неэффективность вмешательства индивида в контроль за технологическими или природоохранными процессами.
4. Социокультурные основания культурной модели адаптации к при-родно-антропогенным рискам в российском обществе следует рассматривать как производные от свойств коммунальное&tradeматериально-технологической среды, масштабов территории и недостаточной плотности населения. Эти объективные условия требовали объединения усилий всего общества (централизации) для эффективного освоения природы, патерналистской (контро-лирующе-опекающей) функции государства, страхующего население от природных рисков. Эти принципы выступали в качестве базовых в советской модели адаптации к экологическим рискам, предполагавшей централизованные методы освоения окружающей среды и жесткий контроль за технологическими циклами, которые обеспечивали защищенность населения от природных и техногенных опасностей.
5. Характерная для российской культуры традиция патернализма способствовала укоренению в сфере массового сознания российского населения своеобразной иллюзии застрахованности от любых чрезвычайных ситуаций природного или антропогенного характера, а также установки на безответственность в индивидуальных действиях по отношению к окружающей среде. Практика показывает, что именно низкая трудовая и производственная культура всего общества является в России основной причиной возникновения t экологических рисков и чрезвычайных ситуаций антропогенного характера. Крупнейшие аварии новейшей фазы отечественной истории имели своей причиной недостаточную производственную культуру работников, игнорирование ими техники безопасности, несоблюдение правил эксплуатации технологически сложных объектов.
6. Переход российского общества на рыночные принципы функционирования и кардинальное изменение способов контроля природных ресурсов вызвали рост числа опасностей (рисков) и чрезвычайных ситуаций природ-но-антропогенного характера. В этих условиях была воспроизведена традиционная для России культурная модель адаптации к экологическим рискам, базирующаяся на государственно-бюрократическом регулировании взаимодействия общества с природной средой. На современном этапе она реализовалась в создании централизованной структуры управления рисками — Единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, обладающей разветвленной иерархической структурой, центральным органом которой является Министерство чрезвычайных ситуаций (МЧС) РФ.
Научно-практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов в работе государственных органов для совершенствования системы организации и управления природно-антропогенными рисками, а также для разработки органами МЧС РФ стратегии PR-кампаний по освещению своей деятельности в средствах массовой коммуникации. Материалы диссертации могут быть использованы при чтении нормативного и специального курсов социологического цикла в высших учебных заведениях: социологии, социологии культуры, социальной экологии.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы, изложенные в диссертационном исследовании, докладывались на заседаниях кафедры социологии и кафедры регионоведения и этносоциологии Pi НУ, а также на заседании технического совета Краснодарского краевого центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды и опубликованы в 5 научных работах общим объемом 3,6 п. л.
Результаты диссертационного исследования внедрены в практическую деятельность Южного регионального центра по гражданской обороне, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий.
Структура диссертации включает введение, две главы (состоящие из шести параграфов), заключение, список литературы. Общий объем диссертации -136 машинописных страниц.
Выводы по второй главе:
1) социокультурные основания модели адаптации к природно-антропогенным рискам в российском обществе обусловлены, прежде всего, коммунальностью материально-технологической среды России, изначально предполагавшей объединение усилий всех социальных групп в государстве и централизованное управление для того, чтобы данная среда эффективно функционировала как производственная. Наряду с перманентной потребностью в обороне и безопасности, немаловажную роль в формировании российского «всепоглащающего» государства сыграла и необходимость в централизованном управлении природными рисками, контроле над чрезвычайными ситуациями. В этом заключается принципиальное отличие традиционной российской модели адаптации к рискам экологического характера от современной западной, в рамках которой центральной фигурой возникновения и разрешения экологической проблемы является индивид.
2) советская модель адаптации к природно-антропогенным рискам базировалась на концепции абсолютной безопасности социально-экономических и биологических систем, подразумевающих полную защищенность от природных и техногенных опасностей и рисков. Следст вием официальной доктрины, исходившей из принципа безграничных возможностей советской инженерной мысли и практики по освоению природы явились беспрецедентные по масштабу и затратам проекты строительства высотных плотин и огромных водохранилищ, начало работ по переброске части стока северных рек на юг и т. д. Иными словами, освоение окружающей среды в СССР организовывалось сверху, методами «государственного насилия», что не могло не отразиться на культурных стереотипах населения страны.
3) характерная для российской культуры традиция патернализма способствовала укоренению в сфере массового сознания российского населения своеобразной иллюзии безопасности от любых чрезвычайных ситуаций природного или антропогенного характера, а также установки на безответственность в индивидуальных действиях по отношению к окружающей среде. Современное российское население, как показывают результаты различных социологических исследований, сохраняет большинство ценностей, сформированных в условиях советского общества. В частности, сохраняется социальная пассивность и крайне невысокий уровень экологической культуры.
4) если антропогенные и технологические риски в странах Запада возникают скорее вопреки высокоразвитой культуре труда и безопасности отдельных работников, то в России именно низкая трудовая и производственная культура всего общества является основной причиной возникновения рисков, в частности пожаров. Крупнейшие аварии новейшей отечественной истории имели своей причиной именно неосторожное обращение с огнем, т. е. низкую производственную культуру работников, незнание ими элементарной техники безопасности. Характерными примерами могут служить пожар газопровода в Башкирии в 1989 г., взрыв и пожар на Чернобыльской АЭС и другие крупные катастрофы.
В конечном итоге именно культурные стереотипы экологического сознания российского населения выступили в данном случае в качестве фактора, детерминирующего особый характер модели адаптации к при> «родным рискам;
5) в современном российском обществе в настоящее время укоренилась авторитарная модель адаптации к природно-антропогенным рискам, базирующаяся на доминирующей роли федеральных органов, специально уполномоченных на решение задач предупреждения чрезвычайных ситуаций природного и природно-антропогенного, в том числе техногенного, характера. В целом развитие структуры управления экологическими рисками в современной России характеризуется все более углубляющейся централизацией, сосредоточением различных комитетов и ведомств в рамках Министерства чрезвычайных ситуаций Российской Федерации (МЧС);
6) анализ действий МЧС на примере ликвидации лесных и торфяных пожаров 2002 г. показывает недостаточность работы только одного ведомства для обеспечения безопасности населения от экологических рисков. Можно констатировать, что, несмотря на наличие специального Министерства по чрезвычайным ситуациям, являющегося уникальной в мировой практике структурой, возможности реального влияния на возникающие чрезвычайные ситуации постоянно снижаются, что во многом обусловлено недостаточностью вложений в строительство средств защиты от природно-антропогенных опасностей.
Заключение
.
Результаты проведенного исследования позволяют сделать вывод о том, что российская модель адаптации к природно-антропогенным рискам базируется на институциональных основаниях и культурных стереотипах, определяющих в настоящее время характерный для российского общества тип взаимодействия с окружающей средой и управления рисками и опасностями экологического характера. Тем самым, подтвердилась первоначальная гипотеза исследования, согласно которой, модель адаптации к экологическим рискам, свойственная тому или I иному обществу, обусловлена принадлежностью данного общества к одной из двух институциональных матриц (по терминологии С.Г. Кир-диной), восточной или западной. Как отмечено в работе, принадлежность общества к одной из институциональных матриц определяется материально-технологической средой данного общества, включающей общественную инфраструктуру и отрасли, приоритетные для обеспечения жизнедеятельности населения. К основополагающим общественным свойствам материально-технологической среды можно отнести коммунальность и. некоммунальность, проявляющиеся в процессе адаптации общества к окружающей среде. Так, коммунальность материально-технологической среды предполагает ее целостность, неразрывность связей между элементами, ее представление как единого целого, состоящего под общим управлением. Необходимость объединения в этом случае диктуется применяемой технологией, которая оказывается конкурентно-способной по сравнению с технологиями индивидуального производства. •.
Анализ социокультурных оснований формирования модели адаптации российского общества к природно-антропогенным рискам, провеI денный в исторической ретроспективе, позволяет с уверенностью отнести наше общество к восточной институциональной матрице, предполагающей коммунальность материально-технологической среды, что оказало соответствующее влияние не только на характёр взаимодействия общества и природы, но и на экологическую культуру и культуру труда российского населения. Не вызывает сомнений тот факт, что материально-технологическая среда российского общества и соответствующая модель адаптации к рискам сформировалась, прежде всего, под влиянием природно-географических условий. Иными словами, именно природная среда (климатические и другие условия), в рамках которой формировалось и развивалось российское государство, способствовала закреплению коммунальное&tradeкак основополагающего компонента материально-технологической среды в процессе взаимодействия Общества с природой. Исключительные природные условия диктовали российскому населению уже в древнюю эпоху необходимость концентрации значительных групп работников в общине, коллективной обработки земли, а в более широком контексте и объединение усилий всех социальных групп в государстве, а также централизованное управление, предназначенное для того, чтобы данная среда эффективно функционировала как производственная. Впоследствии рассматриваемое свойство коммунальное&tradeуглублялось и возрастало и становилось характерным не только для ресурсной, природной среды, но и для важнейших технологических систем и отраслей общественной инфраструктуры.
Указанный тип взаимодействия общества и природы, базирующийся на государственно-централизованных механизмах адаптации общества к природной среде и управления природно-антропогенными рисками, характерен и для советского периода отечественной истории, что способствовало укоренению в массовом сознании населения своеобразной иллюзии безопасности от любых чрезвычайных ситуаций природно.
126 I го или антропогенного характера, а также установки на безответственность в индивидуальных действиях по отношению к окружающей среде. Рассматриваемые исходные институциональные основания в комплексе с соответствующими культурными стереотипами определяют на современном этапе специфику модели адаптации к природро-антропогенным рискам. Российское общество в настоящее время постепенно трансформируется в общество «всеобщего риска». Несущая способность систем жизнеобеспечения населения в области экологии многократно превышена. В то же время ответом на этот вызов является всемерное усиление силовых структур. Как показало проведенное исследование, в современном российском обществе воспроизводится авторитарная модель управления рисками, базирующаяся на государственно-бюрократических методах взаимодействия с природной средой и адаптации к ней. Оборотной стороной процесса централизации структур, призванных управлять природно-антропогенными рисками, является сокращение материальных и интеллектуальных ресурсов, необходимых, прежде всего, для научных исследований и разработок механизмов оптимального управления в условиях общества «всеобщего риска».
Подобная модель адаптации к природно-антропогенным рискам, на наш взгляд, объективно не может способствовать уменьшению количества опасностей и чрезвычайных ситуаций экологического характера, число которых растет с каждым годом. Мы считаем, что усилия государства, традиционно являющегося базовым институтом российского общества, должны быть направлены не столько на ликвидацию последствий чрезвычайных ситуаций, сколько на техническое перевооружение промышленности и других отраслей народного хозяйства. Выведение объектов экономики из государственного финансирования (атомных станций, шахты, плотин и т. д.), а также ослабление централизованного контроля над природной инфраструктурой (лесами, реками, ледниками и т. д.) имело следствием резкое увеличение природно-антропогенных рисков и опасностей. Из опыта российской истории мы знаем, что количество чрезвычайных ситуаций в России всегда возрастало в периоды распада русского этноса и ослабления централизованного государства. На современном этапе мы переживаем очередную «смуту», характеризующуюся резким ростом числа природных и антропогенных катаклизмов. В данной ситуации деятельность государства должна быть сконцентрирована на модернизации технических объектов, строительстве сооружений инженерной защиты, средств безопасности, что в перспективе должно способствовать выведению общества из ситуации «всеобщего риска», снижению числа природно-антропогенных катастроф.
