Институциональные условия возникновения и функционирования «партий власти» в России и Украине: сравнительный анализ

Актуальность темы

Развитие политических партий является одной из важнейших предпосылок демократической трансформации режима. Политические партии — неотъемлемый элемент любого демократического общества, на котором основываются представительность и подотчетность государственной власти. Партии агрегируют интересы различных групп населения и обеспечивают их участие в процессе принятия государственных решений. Являясь связующим звеном между избирателями и их представителями во властных структурах, партии дают возможность избирателям оценить проводимую политику посредством голосования на выборах, тем самым, способствуя повышению прозрачности и ответственности правления. В новых демократиях становление партийной системы может стать важным фактором, определяющим характеристики правления и пути дальнейшего политического развития. Именно поэтому изучение политических партий в странах, переживающих период трансформации, приобретает не только теоретическую, но и практическую значимость.

Одной из особенностей переходных партийных систем в постсоветских государствах, вызвавших большой интерес как отечественных, так и зарубежных авторов, стал феномен так называемых «партий власти» — политических организаций, создаваемых исполнительной властью для участия в парламентских выборах. «Партии власти» стали неотъемлемой чертой политического ландшафта России, Украины, а также других государств бывшего СССР. Для большинства исследователей появление подобных партийных образований является признаком нарушения хода демократической трансформации, сохранения авторитарных практик легитимации власти, возникновения препятствий к представительству интересов населения, развитию эффективной партийной системы и гражданского общества. Негативная оценка «партий власти» обусловливает необходимость внимательного изучения природы данного феномена, выявления причин возникновения подобных организаций, анализа последствий их появления и функционирования для характеристик политической системы. Обращение к данному вопросу обеспечивает более глубокое понимание процесса развития посткоммунистических партийных систем, открывает возможности прогнозирования хода демократической трансформации.

Преодоление авторитарного наследия в новых демократиях в значительной степени связано с формированием институциональных условий правления. Политическая сила президента в системе разделения властей, полномочия парламента, внутренняя организация его работы, практика взаимодействия исполнительной и законодательной ветвей власти оказывают сильное влияние на процесс развития и становления политических партий в посткоммунистических странах. Между тем, влиянию подобных факторов на возникновение и функционирование «партий власти» достаточного внимания уделено не было. Открытыми оставались вопросы о том, в какой мере возникновение «партий власти» было обусловлено сложившимися институциональными условиями, когда и почему правящие группы прибегают к возможностям партийного строительства для обеспечения себе парламентской поддержки, какие факторы определяют потенциал «партий власти» в процессе партийного структурирования парламента. Необходимость дополнить другие возможные объяснения феномена «партий власти» (исторические, культурологические, социологические и т. д.) институциональным подходом связана с недостаточной изученностью последствий институциональной инженерии в трансформирующихся обществах. Исследование институциональных факторов возникновения «партий власти» будет способствовать более глубокому и всестороннему осмыслению процесса демократизации. В этом видится широкая общественная значимость диссертационного исследования.

Цель работы состоит в изучении влияния институциональных условий (в аспекте взаимодействия исполнительной и законодательной ветвей власти), на появление и функционирование «партий власти» в процессе демократической трансформации. Путем сравнительного анализа планируется выявить факторы, объясняющие востребованность данных политических организаций, их роль и значение в процессе принятия государственных решений.

Для достижения поставленной цели ставятся и решаются следующие взаимосвязанные научные задачи:

• на основе анализа теорий, объясняющих взаимовлияние формы правления и характеристик партийной системы, разработать адекватный теоретический подход к изучению институциональных основ возникновения и функционирования «партий власти»;

• реконструировать общую логику развития «партий власти» в контексте заданной институциональной среды;

• в ходе сравнительного исследования выявить общие и особенные факторы, объясняющие развитие и функционирование рассматриваемого феноменавыделить условия, препятствующие формированию стратегий строительства политических партий правящими элитами;

• выявить условия, способствующие повышению значимости «партий власти» в процессе взаимодействия ветвей власти;

• исследовать влияние «партий власти» на характеристики правления, определить их роль в процессе демократической трансформации.

Объект исследования — «партии власти», появившиеся в России и Украине в постсоветский период.

В России в эту категорию включают: «Выбор России», участвовавший в выборах 1993 г., движение «Наш Дом — Россия» в 1995 г., и «Единство» в 1999 г. В исследовании также рассматриваются менее успешные проекты создания «партий власти»: «Партия Российского Единства и Согласия» в 1993 г. и «Блок Ивана Рыбкина» в 1995 г. Кроме того, в поле анализа попадают претенденты на получение статуса «партии власти», появившиеся в связи с особенностями политической ситуации накануне парламентских выборов 1999 г.

В Украине к «партиям власти» причисляют Национально-Демократическую партию Украины (НДП) на парламентских выборах 1998 года и блок «За Единую Украину», в который вошла НДП, в 2002 году. Следует отметить, что, стратегия создания «партий власти» в Украине помимо перечисленных организаций подразумевала создание ряда более мелких партий-спутников, как это происходило и в России.

Предметом исследования являются факторы и условия, способствующие созданию «партий власти». В работе анализируются стимулы, подтолкнувшие исполнительную власть к строительству этих партий, причины того, почему в Украине, в отличие от России, этот процесс был начат позже, а также факторы, оказавшиеся решающими для возникновения этих организаций в обоих рассматриваемых случаях. Другим важным аспектом исследования феномена является анализ причин упадка одних «партий власти», ставших препятствием для превращения этих организаций в полноценный инструмент удержания и легитимации власти правящей группой, а также выяснение факторов, объясняющих успешность функционирования других «партий власти». Специфика изучаемого феномена требует уделить первостепенное внимание анализу роли и места «партий власти» в системе взаимоотношений ветвей государственной власти — президента, правительства и парламента, институциональному обоснованию основ функционирования.

Хронологические рамки исследования. В работе анализируется постсоветский период становления партийной системы в России и Украине. Начало периода соотнесено с проведением первых выборов в российскую Государственную Думу (1993 г.) и украинскую Верховную Раду (1994 г.). Рассмотрение завершается анализом последних парламентских выборов 1999 г. в России и выборов 2002 г. в Украине.

Степень научной разработанности темы. Термин «партия власти» достаточно часто встречается в российской и украинской политической публицистике. Однако работ, посвященных научному осмыслению данного феномена, причин его возникновения и особенностей функционирования не много. Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что термин «партия власти» используется в литературе в двух смыслах — широком и узком. Широкое понимание встречается, в основном, в исследованиях постсоветских элит, где «партия власти» выступает как характеристика степени консолидированности и силы правящей группы. Наиболее отчетливо такое понимание выражено в работе А. Рябова, в которой «партия власти» предстает как «новая политическая элита», коммуникации внутри которой «позволяют ей вне зависимости от любых институциональных изменений оказывать определяющее влияние на развитие политического процесса"1. Исследователи, придерживающиеся такой точки зрения, причисляют к «партии власти» всю «совокупность группирующихся вокруг главы государства институтов, структур и объединений, проводящих официальный курс, а также участвующих в определении целей и стратегии развития России (в том числе отдельных регионов)"2. В. Шейнис включает в «партию власти» федеральные государственные структуры исполнительной власти,. неустойчивые организации главных правящих партий и ее слабосильных союзников,. номинальные образования, выполняющие некую антуражную роль, ., региональные элиты,. структуры партий и организаций, в основном поддерживающих власть,. обломки некогда единого и влиятельного демократического движения и некоммунистические умеренно-националистические силы"3. Широкое понятие использует А. Зудин при анализе особенностей участия властных структур в российской публичной политике4. Подобное понимание доминирует в работах, посвященных исследованию тенденций партийного развития в Украине до 1998 года5. Институциональное оформление «партии власти» как политической организации в данном случае не играет роли системообразующего признака. Гораздо большее значение приобретают такие факторы, как контроль за СМИ, наличие собственных финансовых ресурсов и «внеинституциональных коммуникаций между различными.

1 Рябов А. «Партия власти» в политической системе современной России// Формирование партийно-политической системы в России/ Ред. М. Макфол, С. Марков, А. Рябов. — М.: Московский Центр Карнеги, 1998.-С.81.

2 Хенкин С. «Партия власти»: российский вариант//Pro et Contra. — 1996. — T.l. -Nl. -C.32−45.

3 Шейнис В. Пройден ли исторический рубеж?// Политические исследования. — 1997. — N 1. — С.84−95.

4 Зудин А. Кремль как субъект избирательной кампании// Россия на думских и президентских выборах. — 2000. — http://pubs.carnegie.ru/elections/president2000/book/06zudin.asp:

5 Kuzio Т. Ukraine. State and Nation Building. — London and New York: Routledge, 1998; Wilson A. Ukraine: Two Presidents and Their Powers// postcommunist Presidents/ Ed. R. Taras. — Cambridge: Cambridge university Press, 1997. — P.67−105- Birch S. Electoral Systems, Campaign Strategies, and Vote Choice in the Ukrainian Parliamentary Elections of 1994//Political Studies. — 1998.-Vol.46.-N 1.-P.90−114. сегментами истеблишмента, входящими в данную группу, опора на конкретную властную структуру, являющуюся центром консолидации сил"1.

В более узком понимании, которое часто встречается наряду с широким, «партия власти» предстает в виде «объединений партийного и движенческого типа, непосредственно создаваемых политической элитой и играющих роль главного выразителя ее интересов в сфере публичной политики». Как отдельный тип политических организаций, российские «партии власти» впервые появляются в работах А. Зудина, А. Андреева и других авторов, в которых предпринимаются попытки классификации российских политических партий и анализа полей идеологической конкуренции2. В литературе, посвященной украинскому случаю, Л узкое понимание доминирует в работах С. Берч и А. Вильсона. В настоящей работе термин «партия власти» используется в узком значении.

В литературе было предложено несколько вариантов объяснения причин возникновения «партий власти». Одни исследователи склонны рассматривать эти политические организации как феномен электоральной политики, указывая на необходимость правящей группы противостоять «на избирательном поле другим партиям, которые представляют иные, отличные от властных элит, сегменты общества"4. Для других авторов «партии власти» выступают как механизм «укрепления легитимности и узаконивания» власти в общественном мнении1. Третье направление исследований связывает подобный выход в публичную политику с завершением процесса консолидации элит, «оформлением общих Рябов А. «Партия власти» в политической системе. С. 81.

2 Зудин А. Политический спектр избирательной кампании 1995 года// Вестник Московской школы политических исследований «Sapera Aude» , — 1995. — N 2. — С.76−100- Андреев А. Политический спектр России. Структура, идеологии, основные субъекты. — М.: Эдиториал УРСС, 1997. — С.134- Олещук В., Павленко В. Политическая России. Партии. Блоки. Лидеры. М.: «Весь Мир», 1997; Холодковский К. Российские партии и проблема политического структурирования общества// Мировая экономика и международные отношения. — 1995. — N10. — С. 77−87- Холодковский К. Политические партии России и выборы 1995;1996 гг.// Мировая экономика и международные отношения, — 1997.-N 2.-С.35−45.

3 Birch S., Wilson A. The Ukrainian Parliamentary Elections of 1998// Electoral Studies. — 1999. -Vol.18. -N 2. P. 271−300- Wilson A., Birch S. Voting Stability, Political Gridlock: Ukraine’s 1998 Parliamentary Elections//Europe-Asia Studies. — 1999. Vol. 51.-N 6.-P. 1039−1068.

4 Андреев А. Политический спектр России. Структура, идеологии, основные субъекты. 1997. С. 134. интересов ее различных групп в рамках утвердившейся модели хозяйственных отношений"2, с достижением «определенной степени единства экономических и политических элитных групп"3.

Вместе с тем, «партии власти» практически не рассматривались с точки зрения их места и роли в системе взаимоотношений ветвей государственной власти. Немногочисленные попытки осмысления институциональной природы феномена привели к общему убеждению, что в российских условиях «партия власти» оказывается бесполезной и даже нежелательной4. Основную причину, препятствующую созданию «партии власти», исследователи видели в особенностях сложившегося после 1993 года режима, который иногда называют «суперпрезидентской республикой"5. Подобная система характеризуется «огромной концентрацией властных полномочий в руках главы государства, имеющего возможность вмешиваться в компетенцию законодательных и судебных органов власти, ограничением роли институтов представительной власти главным образом законотворческими функциями"6. В таких условиях бесполезность «партии власти» объясняется нежеланием сильного президента ограничивать свои полномочия подотчетностью какой-либо политической партии.

Теоретические и методологические основания исследования. Для выработки теоретического подхода, адекватного поставленным задачам сравнительного.

1 Пугачев В. Партия власти: тактический просчет или преддверие заката// Власть. — 1996. -N. 2. -С.39.

2 Рябов А. «Партия власти»: попытка превращения новой российской элиты в ведущую силу публичной политики// Партийно-политические элиты и электоральные процессы в России. — М.: ЦКСИиМ, 1996. — С.6.

3 Бадовский Д. Трансформация политической элиты в России — от «организации профессиональных революционеров» к «партии власти"// Политические исследования. — 1994. — N 6. — С.54.

4 См., например, Гельман В. Правящий режим и демократическая оппозиция// Пределы власти. -1994. -N 2−3. http://www.russ.ru/antolog/predely/2−¾gelman.htm: Хенкин С. «Партия власти»: российский вариант. 1996; Хенкин С. «Партия власти»: штрихи к портрету// Полития. — 1997. -N 1. — С. 28−35- Рябов А. «Партия власти»: попытка превращения новой российской элиты. С.5−16- Рябов А. «Партия власти» в политической системе. С.80−96- Политические партии, движения и организации современной России на рубеже веков. 1999 г. Аналитический справочник/ Под ред.

И. Барыгина — СПб.: Изд-во Михайлова В., 1999.

5 Кувалдин В. Президентство в контексте российской трансформации// Россия политическая/ Под общ. ред. Шевцовой. — М.: Моск. Центр Карнеги, 1998. — С. 15−70- Рябов А. «Партия власти»: попытка превращения новой российской элиты. 1996. С. 6.

6 Рябов А. «Партия власти»: попытка превращения новой российской элиты. С. 11 исследования, важными стали работы, посвященные влиянию государственного устройства на развитие политических партий. Одной из первых работ, в которой делается вывод о благоприятном влиянии парламентской формы правления на развитие сильных и дисциплинированных партий, стала книга В. Баджхота «Английская Конституция"1, написанная в 1867 году. Впоследствии аргумент у.

Баджхота был развит в работах М. Мезея, Д. Олсона, Г. Кокса. Данная традиция была продолжена в работах, посвященных исследованию латиноамериканских президентских систем3. Авторы объясняли негативное влияние президенциализма на характеристики партийной системы особенностями формирования и поддержания ветвей власти — исполнительной и законодательной. X. Линц пришел к выводу, что президентская форма правления практически несовместима с дисциплинированной и ответственной партийной системой, т.к. самим президентам выгодны слабые партии4. Негативное влияние сильной президентской власти на российскую партийную систему обнаружил исследователь Р. Мозер5.

Данная теоретическая перспектива представляется важной для исследования феномена «партий власти», однако ее объяснительная сила недостаточна. Аргумент о негативном воздействии президенциализма на развитие партийной системы оставляет открытым вопрос о том, почему исполнительная власть сама.

1 Baghot W. The English Constitution. — Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1981// uht. no Carey J. Institutional Design and Party Systems// Consolidating in Third Wave Democracies. Themes and Perspectives/ Eds. L. Diamond, M. Plattner, Yun-Lan Chu, Hung-Mao Tien. — Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1997. — P.67−92.

2 Mezey M. Comparative Legislatures. — Duke University Press, 1979; Olson D. The Legislative Process: A Comparative Approach. — Harper and Row, 1980; Cox G. The Efficient Secret: the Cabinet and the Development of Political Parties in Victorian England. — Cambridge: Cambridge University Press, 1987.

3 Nino C. Transition to Democracy, Corporatism and Presidentialism with Special Reference to Latin America// Constitutionalism and Democracy. Transition in the Contemporary World/ Eds. D. Greenberg, S. Katz, M. Olivero, S. Wheatley. — New York, Oxford: Oxford University Press, 1993. — P.46−64- Linz J. Presidential or Parliamentary Democracy: Does It Make Difference?//The Failure of Presidential Democracy/Eds. J. Linz, A. Valenzuela. — Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1994. — P.3−87- Linz J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Southern Europe, South America, and Post-Communist Europe. — Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1996.

4 Linz J. Presidential or Parliamentary Democracy: Does It Make Difference?// The Failure of Presidential Democracy/Eds. J. Linz, A. Valenzuela. — Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1994.

5 Moser R. The Electoral Effects of Presidentialism in Post-Soviet Russia// Party Politics in Post-Communist Russia/ Ed. J. Lowenhardt. — London and Portland, OR: Frank Cass, 1998. — P.54−75 предпринимает попытки создания собственной политической партии, претендующей на завоевание парламентского большинства. Такая постановка проблемы делает необходимым выработку новых теоретических рамок для исследования феномена «партий власти».

В основе теоретической концепции данной работы лежат работы авторов, изучавших влияние партийной системы на характеристики президентского правления. В исследованиях С. Мэйнуоринга и других авторов1, конфликт между исполнительной и законодательной ветвями власти в президентских системах объясняется влиянием сильной фрагментации партийной системы, с которой президенциализм сочетается. Значимость характеристик самих политических партий, и, в первую очередь, партийной дисциплины для функционирования президентской системы, была выявлена в работах Ф. Риггса и Дж. Сартори2. Влияние характеристик политических партий (наряду с другими факторами) на эффективность принятия решений в президентских системах было исследовано Р. Уивером и Б. Рокманом1. Важным вкладом в развитие данного направления исследования стали работы ученых, посвященные функционированию президентской системы США и изучению ситуации «разделенного правления», при.

1 Mainwaring S. Presidentialism, Multipartism, and Democracy. Difficult Combination// Comparative Political Studies. — 1993. — Vol. 26. -N 2. — P. 198−228- Coppedge M. Venezuela: Democratic Despite Presidentialism// The Failure of Presidential Democracy/ Eds. J. Linz, A.Valenzuela. — Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1994. — P.396−421- Coppedge M. Strong Parties and Lame Ducks: Presidential Partyarchy and Factionalism in Venezuela. — Cambridge: Cambridge University Press, 1994; Mainwaring S., Shugart M., Linz J., Presidentialism, and Democracy. A Critical Appraisal// Comparative Politics. — 1997. Vol. 29.-N 4.-P.449−471- Mainwaring S., Shugart M. Conclusion: Presidentialism and The Party System// Presidentialism and Democracy in Latin America/Eds. S. Mainwaring, M. Shugart. — Cambridge: Cambridge University Press, 1997. P.394−439- Carey J. Institutional Design and Party Systems// Consolidating in Third Wave Democracies. Themes and Perspectives/ Eds. L. Diamond, M. Plattner, Yun-Lan Chu, Hung-Mao Tien. — Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1997. — P.67−92.

2 Riggs F. The Survival of Presidentialism in America: Para-Constitutional Practices// International Political Science Review. — 1988. — Vol. 9. — N 4. — P.247−278- Riggs F. Conceptual Homogenization of a Heterogeneous Field// Comparing Nations. Concepts, Strategies, Substance/Eds. M. Dogan, A. Kazancigil.- Oxford and Cambridge: Blackwell, 1994. P.72−152- Sartori G. Comparative Constitutional Engineering. An Inquiry into Structures, Incentives and Outcomes. — London: Macmillan Press Ltd, 1994; Sartori G. Neither Presidentialism Nor Parliamentarism// The Failure of Presidential Democracy/ Eds. J. Linz, A. Valenzuela. — Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1994. P.106−118. котором глава исполнительной власти и законодательный орган принадлежат к разным политическим партиям2.

В этих работах функционирование президентской формы правления обусловливается форматом партийной системы и особенностями политических партий, которые рассматриваются как независимые и относительно стабильные параметры. Возможность их изменения, а также роль, которую могут сыграть в этом процессе правящие элиты, остаются за рамками данных теорий. Между тем, активное участие элит в процессе демократического перехода может оказывать определяющее воздействие на характеристики будущего режима3. Для изучения посткоммунистических государств, поэтому, становится важно использовать такой подход, который бы учитывал влияние политических элит на изменение и трансформацию институциональных условий. В качестве такого связующего звена в диссертации выступает одно из направлений неоинституциональной парадигмы,.

1 Weaver R. and Rockman В. Assessing the Effects of Institutions// Do Institutions Matter? Government Capabilities in the United States and Abroad/Eds. R. Weaver, B.Rockman. — Washington, DC: The Brooking Institution, 1993. P. l-41.

2 Sandquist J. Needed: A Political Theory for the New Era of Coalition Government in the United States// Political Science Quarterly. — 1988. — Vol. 103. — P.613−35- Mayhew D. Divided We Govern: Party Control, Lawmaking, and Investigations, 1946;1990. — New Haven: Yale University Press, 1991; Fiorina M. Coalition Government, Divided Government, and Electoral Theory// Governance. — 1991. — Vol. 4. — N 3. — P.236−249- Fiorina M. Divided Government. 2d edition. — Boston: Allyn and Bacon, 1995; Kelly S. Research Note: Divided We Govern? A Reassessment// Polity. — 1993. — Vol. 25. — P. 475−484- Divided Government/ Eds. P. Galderisi, R. Herzberg, P. McNamara. — New York: Rowman and Littlefield, 1996.

3 См. например, O’Donnell G. and Schmitter P. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies.— Baltimore: John Hopkins University Press, 1986; Higley J. and Burton M. The Elite Variable in Democratic Transitions and Breakdowns// American Sociological Review. — 1989. — Vol. 54. — N 1. — P. 17−32- Elites and Democratic Consolidation in Latin America and Southern Europe/ Eds. J. Higley, R. Gunter. Cambridge: Cambridge University Press, 1992; Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. Пер. с англ./ Под ред. Бажанова В. А. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. Применительно к российскому случаю см. Согрин В. Политическая история современной России. — М.: Прогресс-Академия, 1994; Гордон JI. Область возможного. — М.: ИМЭМО РАН, 1995; Гельман В. Как выйти из неопределенности?// Pro et Contra — 1998 — Т.З. — N 3 — С.21−39- Гельман В. «Сильная исполнительная власть»: Президент и его правительство// Политическая социология и современная российская политика. Сборник учебных материалов/Ред. Г. Голосов, Е. Мелешкина. — СПб: Изд. «Борей принт», 2000. — С. 195 225- Елизаров В. Элитистская теория демократии и современный российский политический процесс// Политические исследования. — 1999. — N 1. — С.72−78- Мельвиль А. Демократические транзиты: теоретико-методологические и прикладные аспекты. — М.: МОНФ, 1999; Россия регионов: трансформация политических режимов/ Общ. ред. В. Гельман, С. Рыженков и М.Бри. -М.: Издательство «Весь мир», 2000. Обзор элитистких исследований в России см. Gel’man V., связанное с использованием теории рационального выбора1. Фокус исследователя в данной научной перспективе лежит на стратегиях (рациональных) акторов по созданию таких институтов, которые производили бы желаемый с их точки зрения результат. Институты, понимаемые как правила игры, таким образом, создаются для того, чтобы преодолеть какие-либо дефекты политической системы для получения коллективно требуемого эффекта. Строительство «партий власти» в посткоммунистических странах, таким образом, будут рассматриваться как стратегия по изменению институциональных условий, определяющих взаимоотношение ветвей государственной власти.

Методологическим основанием исследования является сравнительный метод, применяемый для анализа феномена «партий власти» в России и в Украине. Исследование небольшого количества случаев, известное как «фокусированное сравнение"3, наилучшим образом подходит для изучения таких ситуаций, теоретическое осмысление которых находится в начальной фазе, а применяемые концепты не имеют четких описаний4, что имеет место в исследованиях «партий власти» как институционально обусловленного феномена. Кроме того, индуктивная направленность «фокусированного сравнения» позволяет формулировать новые гипотезы и развивать существующие концепты5. Суть этого метода заключается в.

Tarusina I. Studies of Political Elites in Russia: Issues and Alternatives// Communist and Post-Communist Studies. — 2000. Vol. 33.-N 1.-P.311−329.

1 Mohr L. Explaining Organizational Behavior. — San Francisco: Jossey-Bass, 1982; Sugden R. The Economics of Rights, Cooperation, and Welfare.- Oxford: Basil Blackwell, 1986; Shepsle K. Studying Institutions: Lessons from the Rational Choice Approach// Journal of Theoretical Politics. — 1989. — Vol. 1. — N 1.-P.131−147- Sened I. Contemporary Theory of Institutions in Perspective//Journal of Theoretical Politics 1991. — Vol. 3. — N 4. — P.379−402- Garret G., Tsebelis G. An Institutional Critique of Intergovernmentalism// International Organization. — 1996. — Vol. 50. — P. 269−299.

2 Peters G. Institutional Theory in Political Science. The «New Institutionalism». — London and New York: Pinter, 1999.

3 Hague R., Harrop M., Breslin S. Comparative Government and Politics: An Introduction. — Basingstoke: Macmillan Press, 1992.-P.39−40.

4 Рейджин Ч., Берг-Шлоссер Д., Мер Ж де. Политическая методология: качественные методы// Политическая наука: новые направления/ Под ред. Р. Гудина и Х.-Д. Клингеманна. — М.: Вече, 1999.-С.729−748.

5 Rose R. Comparing Forms of Comparative Analysis// Political Studies. — 1991. — Vol. 39. — P.446−462- Collier D. The Comparative Method// Political Science: The State of Discipline II/ Ed. Finifter A. — Washington DC: American Political Science Association, 1993. — 105−119- Mackie Т., Marsh D. The Comparative Method//Theory and Methods in Political Science/Eds. D. Marsh, G. Stoker. — Houndmills, Basingstok, Hanmshire RG21 2 CS and London, 1995. — P.173−188. изучении сходств и различий в контексте, что позволяет определить, как различные комбинации условий приводят к одинаковой причинной зависимости, и как сходные факторы могут действовать в противоположных направлениях"1. Как отмечает Либерсон, сравнительный метод допускает не детерминистскую, а вероятностную казуальность, означающую, что определенный набор условий будет л модифицировать вероятность ожидаемого следствия, но не производить его. В отличие от исследования одного случая (кейс-стади), «фокусированное сравнение» позволяет получить более обобщенные заключения о закономерностях развития и природе рассматриваемого феномена, не позволяя, однако, делать настолько же детальное и углубленное описание случаев.

В рамках выбранного метода используется стратегия наибольшего сходства случаев, идея которой заключается в том, чтобы выявить отличные черты сходных стран, которые могли бы объяснить наблюдаемый политический результат3. Как указывают Доган и Пеласси, достоинство метода наибольшего сходства состоит в том, что он позволяет нейтрализовать определенные различия с тем, чтобы лучше проанализировать другие4. Вместе с тем, трудность применения данной стратегии состоит в том, что достаточно трудно (если вообще возможно) найти страны, которые были бы схожи во всех отношениях, за исключением одного, представляющего интерес. Кроме того, сопряженная с использованием метода дилемма «малого количества случаев — большого количества переменных» создает опасность «сверхдетерминации"5, когда подобный исследовательский дизайн.

1 Ragin Ch. The Comparative Method. Moving Beyond Qualitative and Quantitative Strategies. -Berkeley, Los Angeles, London: University of California Press, 1987. — P.49.

2 Lieberson S. Small N’s and Big Conclusions: An Explanation of the Reasoning in Comparative Studies Based on a Small Number of Cases// Social Forces. — 1991. — Vol. 70. -N 2// цит. по Сморгунов Jl. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. СПб.: Издательство СПбГУ, 1999.

3 Милль Дж.Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. Изложение принципов доказательства в связи с методами научного исследования. М.: Маг. «Книжное дело», 1897- Przevorski A., Teune Н. The Logic of Comparative Social Inquiry. — New York: Wiley, 1970; Lijphart A. Comparative Politics and Comparative Method// American Journal of Political Science. — 1971. — Vol. 65. -N 3. — P.682−693- Landman T. Issues and Methods in Comparative Politics. An Introduction. — New York: Routledge, 2000.

4 Доган M. Сравнительная политическая социология/ Пер. с англ. Т.Шумилина. — М.: Социально-политический журнал, 1994.

5 Collier D. The Comparative Method. 1993. P. l 11. оказывается неспособным исключить многочисленные альтернативные объяснения, не давая исследователю никакого критерия для выбора одного из них. Важным, поэтому, является обосновать выбор случаев для сравнения.

Главный аргумент в пользу сравнения России и Украины состоит в общности социальной, экономической и культурной истории двух стран. Общий опыт советского режима, его демократической трансформации позволяют отвлечься от влияния этих исторических условий на исследуемый феномен. Кроме того, в пользу сходности случаев говорит тот факт, что Россия и Украина — полупрезидентские республики, а после 1998 года в обеих странах были приняты идентичные избирательные системы. Вместе с тем, рассмотрение Украины до и после принятия Конституции 1996 года и смешанной избирательной системы в 1998 году как двух дихотомических случаев открывает дополнительные возможности для сравнительного исследования.

Научно-теоретическая новизна исследования заключается в том, что на основании сравнительного анализа «партий власти» в России и Украине:

• выявлено, что институциональный подход обладает значительным потенциалом для анализа феномена «партии власти», социокультурный и исторический анализ посткоммунистической политики должны быть дополнены изучением эффектов новых институтов;

• обоснован тезис о том, что «партия власти» представляет собой стратегию по изменению неблагоприятных с точки зрения правящей группы условий, порождаемых спецификой постсоветского президенциализма. В этом видится ее институционально обусловленный характер;

• выявлено, что создание правящей группой организационно оформленного партийного объединения («партии власти») обусловлено влиянием структуры законодательного органа и характеристик парламентских фракций. Обосновано предположение, согласно которому наличие сплоченной оппозиции поощряет строительство «партий власти», в то время как низкий уровень партийной дисциплины снижает стимулы к созданию исполнительной властью организационно оформленных партийных объединений.

• показано, что формирование стратегий строительства «партий власти» зависит от избирательной системы.

Введение

пропорциональной формулы способствует появлению «партий власти»;

• обосновано предположение о том, что активное вмешательство исполнительной власти в законодательный процесс способствует появлению и поддержанию «партий власти»;

• показано, что размер фракции «партии власти» не является фактором, достаточным для объяснения ее востребованности в качестве инструмента строительства парламентского большинства. Выявлено, что возможности «партий власти» решить данную задачу зависят от силы и популярности инкумбента (правящей группы), а также перспектив его долгосрочного нахождения у власти;

• обосновано предположение, согласно которому существует взаимосвязь структуры парламента и сплоченности фракций с перспективами строительства партийного большинства с использованием ресурсов «партии власти». Чем более дисциплинированными и идеологически сплоченными являются фракции, тем выше вероятность того, что в процессе строительства пропрезидентского большинства правящая группа откажется от услуг фракции «партии власти»: значение приобретут патронажно-клиентельные и/или административные методы мобилизации парламентской поддержки.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования обусловлена актуальностью рассматриваемых проблем и новизной полученных результатов. В теоретическом отношении она состоит в разработке концептуальных основ анализа трансформации посткоммунистических партийных систем и участия правящих элит в этом процессе. Проведенный анализ феномена «партий власти» открывает возможности для дальнейшего исследования проблем функционирования президентских и полупрезидентских систем, роли политических партий в формировании моделей взаимодействия между ветвями власти, изучения факторов стабильности режима и перспектив демократизации.

Практическая значимость работы состоит в том, что материалы диссертационного исследования могут быть использованы при чтении лекций и проведении семинарских занятий по курсам сравнительной политологии, современной политической истории России и Украины. Содержание диссертации может служить основой при разработке таких специальных курсов как «Формы правления и партийные системы в новых демократиях», «Партии и партийные системы трансформирующихся обществ», а также различных курсов по проблемам анализа современного политического процесса.

Апробация работы. Отдельные идеи и выводы диссертационной работы были изложены автором в выступлениях на научных мероприятиях разного уровня: международная конференция «Десять лет посткоммунистической России» (г. Санкт-Петербург, май 2001), доклад «Российские партии власти: электоральные стратегии российских элит" — семинар факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге (г. Санкт-Петербург, ноябрь 2001), доклад «Партии власти: институциональные основы создания и функционирования" — летняя школа «Политическая культура и демократизация в посткоммунистических обществах — общественные движения и партии на пути к гражданскому обществу» (г. Тюбинген, Германия, июль-август 2001), доклад «Партии власти» и перспективы демократизации в России" — летняя школа «Европейские партии и партийные системы», (г. Киль, Великобритания, сентябрь 2001), доклад «Стратегии партийного строительства российских правящих элит" — научно-практическая конференция «Выборы в Российской Федерации» (г. Пушкин, март 2002), доклад «Закон о политических партиях. Стратегии партийного строительства российских элит»;

Основное содержание работы отражено в четырех публикациях. Структура диссертации. Диссертация состоит введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений. Общий объем диссертации — 156 страниц. Библиография включает 218 наименований.

Гпава 1. «Партии власти» и президентское правление: разработка теоретического подхода.

Глава посвящена разработке теоретических оснований для концептуализации феномена «партий власти» в терминах институционального подхода. Обоснование подобных теоретических рамок требует всестороннего изучения сущности рассматриваемого политического явления, раскрытия его социокультурной и исторически обусловленной природы. Это также позволит оценить объяснительный потенциал институционального подхода, выявить ограничения его использования. Глава начинается с изучения предложенных в исследовательской литературе концепций «партий власти», анализируются историко-культурные корни феномена, проводятся параллели с функционированием подобных организаций в других странах, дается определение. Далее обосновывается роль институциональных факторов в объяснении логики возникновения и развития «партий власти» в посткоммунистических обществах, выявляется взаимосвязь рассматриваемых политических организаций с особенностями формы правления и взаимоотношений между ветвями власти. Предлагается анализ теорий и концепций взаимовлияния формы правления и характеристик партийной системы как основание для разработки теоретической модели, интегрирующей логику рассмотренных подходов для целей данного исследования. Феномен «партий власти» концептуализируется в рамках предложенной модели. Изучаемые политические организации предстают как один из возможных способов снижения «опасностей» президентства и повышения эффективности законодательного процесса. Для инициаторов создание «партий власти» представляет собой стратегию по изменению институциональной среды в направлении, которое ведет к улучшению их положения. В заключительной части главы выделяются институциональные факторы, ответственные за возникновение и функционирование «партий власти» как организационно оформленных политических объединений, что составляет основу для последующего проведения «фокусированного» сравнения российского и украинского случаев.

Выводы, полученные в ходе исследования можно резюмировать следующим образом:

• институциональный подход обладает значительным потенциалом для анализа феномена «партии власти», социокультурный и исторический анализ посткоммунистической политики должны быть дополнены изучением эффектов новых институтовпартия власти" представляет собой стратегию по изменению неблагоприятных с точки зрения правящей группы условий, порождаемых спецификой постсоветского президенциализмасоздание правящей группой организационно оформленного партийного объединения («партии власти») обусловлено влиянием структуры законодательного органа и характеристик парламентских фракций. Наличие сплоченной оппозиции поощряет строительство «партий власти», в то время как низкий уровень партийной дисциплины снижает стимулы к созданию исполнительной властью организационно оформленных партийных объединенийформирование стратегий строительства «партий власти» зависит от избирательной системы.

Введение

пропорциональной формулы способствует появлению «партий власти" — активное вмешательство исполнительной власти в законодательный процесс (в ходе проведения активных реформ) способствует появлению и поддержанию «партий власти" — показ размер фракции «партии власти» не является фактором, достаточным для объяснения ее востребованности в качестве инструмента строительства парламентского большинства. Возможности «партий власти» решения данной задачи зависят от силы и популярности инкумбента, а также перспектив его долгосрочного нахождения у властисуществует взаимосвязь структуры парламента и сплоченности фракций с перспективами строительства партийного большинства с использованием ресурсов «партии власти». Чем более дисциплинированными и идеологически сплоченными являются фракции, тем выше вероятность того, что в процессе строительства пропрезидентского большинства правящая группа откажется от услуг фракции «партии власти»: значение приобретут патронажно-клиентельные или административные методы мобилизации поддержки.

Проведенное сравнительное исследование феномена «партий власти» показывает необходимость дальнейшего изучения влияния структуры законодательного органа на перспективы формирования взаимоотношений между ветвями власти на основании партийной конкуренции. Значимость этого обоснована необходимость обеспечить большую ответственность и прозрачность «партийного» правления. Использованные в работе теоретические концепции оставляют за рамками внимания исследователя вопрос о неоднородности парламентских образований, разной степени их сплоченности, а также готовности вступать в коалиционные взаимодействия. Сравнительный анализ парламентской деятельности «партий власти» предъявляет требования к дальнейшей разработке данного научного направления, и включения его в объяснительную схему. Кроме того, увеличение количества случаев в перспективе позволило бы проверить выдвинутые в работе предположения и, возможно, сделать новые заключения о природе феномена «партий власти».

Заключение

.

В данной работе было представлено исследование феномена «партий власти» в России и Украине. Основная цель анализа состояла в том, чтобы показать институционально обусловленный характер феномена, выявить факторы, которые способствуют кристаллизации стратегий по созданию исполнительной властью собственных партийных организаций, и обусловливают их роль и место в формировании взаимоотношений между ветвями государственной власти.

В исследовании выявлены многозначность феномена «партий власти», наличие широкого и узкого подходов к его пониманию, раскрыты его политико-культурные и исторические корни. Обоснован потенциал использования институционального подхода к пониманию феномена «партии власти», выявляются его преимущества и недостатки, исследована его взаимосвязь с особенностями постсоветского президенциализма.

На основании теоретических концепций, связывающих функционирование формы правления с характеристиками партийной системы и политических партий, был разработан синтезированная модель для сравнительного анализа феномена «партий власти» в двух выбранных случаях. Важное место в определении стратегии сравнительного анализа сыграла авторская классификация вариантов последствий сочетания комбинации факторов «партийная фрагментация — характеристики партий» для эффективного президентского правления, в соответствии с которой высокая дисциплина парламентских фракций и большая партийная фрагментация представляют собой наименее желательный вариант. Двухпартийность при низкой партийной дисциплине, как выяснилось, является более приемлемой комбинацией, особенно, если обе партии имеют равные шансы на завоевание парламентского большинства. С точки зрения эффективности правления двухпартийность является наиболее желательным вариантом, если она сочетается с сильным дисциплинированным пропрезидентским большинством. Вместе с тем, подобная комбинация чревата угрозой нарушения принципа разделения властей и вырождением духа демократического правления.

Феномен «партий власти» концептуализирован в терминах институционального подхода. «Партия власти» представлена как стратегия правящей группы, направленная на повышение эффективности президентской формы правления и снижения вероятности обострения «опасностей» президенциализма. В работе проводятся параллели с другими способами институциональной инженерии (т.е. манипулирования институциональными условиями) — изменением электорального расписания и реформированием избирательной системы. Особое внимание уделено специфике трансформирующихся обществ как фактору, объясняющему востребованность стратегий по созданию «партий власти», а также меньшую популярность иных способов институциональной инженерии.

Таким образом, в данном исследовании «партия власти» представляет собой попытку преодолеть институционально создаваемые стимулы, препятствующие бесконфликтному и эффективному президентскому правлению. Подобная стратегия рассматривается как обусловленная активной ролью посткоммунистических элит в процессе демократического перехода, а также устойчивым положением правящей группы. С одной стороны, она предстает как прогрессивный способ структурирования взаимоотношений между ветвями власти и повышения эффективности принятия решений на основе партийной конкуренции. С другой стороны, данная стратегия, задействующая социокультурные архетипы, способствующие реставрации черт самодержавной конфигурации власти, а также практики легитимации, унаследованные с советских времен, чревата нарушением принципа разделения властей и искажением хода демократической трансформации режима.

В соответствии с разработанной теоретической моделью было сделано предположение о связи выделенных факторов с возможностями формирования дисциплинированного пропрезидентского большинства в парламенте. Были выдвинуты гипотезы о взаимосвязи успеха и упадка «партий власти» от распределения сил в легислатуре и характеристик парламентских фракций, возможностей построения межпартийных альянсов, электорального потенциала строительства партийного большинства (в аспекте влияния избирательной системы и особенностей электората), особой роли поддержки главы государства, его популярности и символического статуса.

Изучение стратегий по созданию «партий власти» в России и в Украине было направлено на выяснение того, как правящие группы «отвечают» на подобные институциональные вызовы. Электоральная история появления «партий власти» позволила выявить факторы и условия, обусловившие выбор исполнительной властью стратегии партийного строительства, исследовать причины, «заставляющие» правящие элиты строить взаимодействие между ветвями государственной власти на базе партийной конкуренции. Сравнительное исследование было сконцентрировано на анализе наиболее значимых с точки зрения выбранной теоретической перспективы факторов, а именно размера фракции «партии власти» и особенностей ее коалиционных взаимодействий (параметры, относящиеся к фрагментации партийной системы) и фракционной дисциплины. Гибкость выбранного исследовательского подхода проявилась в том, что он позволил выявить новые важные переменные, оказывающие влияние на функционирование и дальнейшее развитие изучаемого феномена в условиях, когда размер фракции «партии власти» в парламенте далек от большинства.

Таким образом, сравнительный анализ российского и украинского случая феномена «партий власти» проводился по двум направлениям: первое было связано с оформлением самой стратегии партийного строительства, второе — с вопросам деятельности фракции «партии власти» в парламенте, ее роли в структурировании взаимоотношений ветвей власти, изменении характеристик президентского правления.

Результаты сравнительного исследования условий, повлиявших на возникновение «партий власти», представлены в Таблице 4.1, где схематично представлены «зависимые» и «независимая» переменные.