Анализ политической системы современного Ирана после 1989 года

Реферат Анализ политической системы современного Ирана после 1989 года В последнее время Иран является центром внимания всего мирового сообщества. Это прежде всего связано с усилением исламского фактора в жизни мусульманских стран, иранской ядерной программой, повышением роли США в регионе Ближнего и Среднего Востока. Иранский фактор актуален и для России в связи с ее значительным мусульманским населением, а также теми политическими и экономическими контактами, которые осуществляет наша страна с Исламской Республикой Иран (ИРИ).

За последние 25 лет, несмотря на чувствительные санкции со стороны США, противоречивое отношение мусульманского мира и внутренние проблемы, Ирану удалось сохранить свой своеобразный режим, который заключается в том, что у власти находится шиитское духовенство, и главной составляющей которого являются концепция «велайате факих¹». Возникает вопрос — почему на протяжении довольно длительного времени руководству Ирана удалось сохранить относительную динамическую стабильность политического развития?²

Основные параметры нынешнего правящего режима были заложены во времена жизни имама Хомейни, после исламской революции 1979 г., но именно за последние 15 лет режим претерпел некоторую трансформацию, что заставляет говорить о новом качестве иранской власти и общества.

Для решения этой проблемы нами была применена специальная методология анализа и прогноза открытых неравновесных политических систем с использованием элементов теории игр и ресурсно-акторного подхода. Данная методология предполагает, что в политической системе современного Ирана действуют, сталкиваются и конфликтуют между собой несколько игроков, которые охарактеризовываются как коалиции действий³. Находясь во взаимодействии друг с другом, имея определенный комплекс ресурсов, позволяющий им действовать, они стремятся принять наиболее выгодное для себя политическое решение. Оптимальность этого действия будет зависеть в первую очередь от набора ресурсов, которыми они располагают. Такой подход предполагает деление всех ресурсов на стабильные, т. е. ту базу, на которую коалиции действий могут опираться постоянно (например, Конституция, исламские фонды и т. д.), и нестабильные, т. е. конъюнктурные (электоральная поддержка, внешнеполитическая ситуация и т. д.), которые можно охарактеризовать как «динамический потенциал» коалиций действий в сфере внешней и внутренней политики, в экономике и социальной области, позволяющий им получить б? льшую, чем другим игрокам политической системы, поддержку населения. Такое соотношение ресурсов можно назвать ресурсным полем политической системы ИРИ.

Примененная методология позволила выделить 4 основных коалиции действий в политической системе современного Ирана. Их можно охарактеризовать в таких терминах, как «Левая коалиция», «Правая коалиция», «Центр», «Лидер страны». В условиях исламского правления критерий левизны и правизны отличается от общепринятых в европейской традиции обозначений. «Левыми» иранские политологи называют группировку духовенства, которая выступает за относительные реформы иранской политической системы. «Правыми» — противников таких реформ. Подобное обозначение весьма условно, т.к. и те и другие на протяжении определенного отрезка времени могут кардинально менять свои взгляды в зависимости от политической конъюнктуры.

Основным звеном левой коалиции действий является «Ассамблея борющегося духовенства» (АБД) (Маджмайе руханийуне мобарез), член и один из лидеров — президент ИРИ Мохаммад Хатами (с 1997 г.). Эта коалиция заметно уступает своим политическим оппонентам с точки зрения влияния в ключевых государственных структурах и силовых ведомствах страны. Из стабильных ресурсов у нее в руках с 1997 г. находится пост президента. С 1999 по 2003 гг. коалиция имела большинство в Совете Тегерана, а с 1988 по 1992⁴ и с 2000 по 2004 гг. в Меджлисе Исламского Совета. Также до начала 90-х годов левая коалиция контролировала Наблюдательный Совет и Ассамблею по определению государственной целесообразности⁵. Главной социальной базой является новое поколение иранцев моложе 30 лет и женщины, большинство из которых на президентских выборах 1997 г. отдали свои голоса М. Хатами⁶. Стержневая стратегия левых сил заключается в постепенном реформировании ИРИ в политическом и экономическом планах без нарушения норм Конституции.

Основу правой коалиции действий составляет «Общество борющегося духовенства» (ОБД) (Джамейе руханийате мобарез), генеральный секретарь — Реза Махдави Кяни. Как отмечает иранский политолог Аббас Шадлу, после выборов в меджлис четвертого созыва, ОБД постепенно завоевало все важнейшие посты в государстве — как в сфере законодательной и судебной, так и в сфере исполнительной власти. Под его контролем оказались несколько стратегически важных министерских постов, Наблюдательный Совет, суды разного уровня⁷. Также ОБР имеет большинство в Ассамблее по определению государственной целесообразности. По данным американского исследователя Бучты Вилфрийда, на начало 2000 г. 18 из 31 члена Ассамблеи относились к «правой» коалиции⁸. Базовый общественный слой «правой коалиции» — «базари», т. е. мелкие лавочники. Именно их интересы отражает экономическая политика данной коалиции действий⁹. Главная стратегия ОБД заключается в политике сохранения существующего положения вещей во всех сферах жизни ИРИ.

«Центр» представлен партией «Каргозаран» (Прорабы созидания) (хезбе каргозаране сазандегийе иран), неформальный лидер — Али Акбар Хашеми-Рафсанджани. Из стабильных ресурсов, которыми располагает коалиция, прежде всего нужно выделить позиции ее лидера Хашеми-Рафсанд-жани или просто Рафсанджани. С 1989 по 1996 гг. он был президентом ИРИ. За несколько месяцев до окончания срока своего пребывания на посту главы исполнительной власти он возглавил Ассамблею по определению государственной целесообразности. Социальной основой «центра» исторически являлись широкие слои интеллигенции, деятели культуры и искусства, а также прогрессивное духовенство¹⁰. Для «коалиции центра» характерен наиболее взвешенный подход ко всем вопросам, и эта взвешенность может выступать в качестве основной ее характеристики¹¹.

Четвертым ведущим игроком на политической арене ИРИ можно считать Лидера (Рахбара¹²) исламской республики Али Хаменеи. Ведь именно в его руках сосредоточены основные ресурсы страны, а дальнейшее исследование покажет, что он играет вполне самостоятельную роль в иранском политическом процессе. Главную политическую стратегию Верховного Лидера можно охарактеризовать как арбитраж между различными группами внутри ИРИ при тяготении к «правым» взглядам.

Исследование проведено по 4-летним периодам полномочий меджлиса 3 — 7 созывов. Выборы именно в этот властный орган определяют основную расстановку сил в конкретный период времени функционирования иранской политической системы.

Как отмечает российский исследователь Л. Скляров, кончина Хомейни в 1989 г. означала уход с политической сцены деятеля, служившего своего рода сдерживающим фактором в ожесточенном соперничестве различных группировок в правящей верхушке, и не могла не отразиться на остроте этой борьбы¹³.

На тот момент на политической арене Ирана уже существовали те игроки, что обозначены выше. Еще в 1988 г. раскололось «Общество борющегося духовенства» в результате того, что часть членов «Тегеранского общества борющегося духовенства», известных в то время как «радикалы» или «имамисты» (т.е. наиболее последовательные проводники линии имама Хомейни) и получивших название «левого крыла», вышли из «Общества» и образовали «Тегеранскую ассамблею борющегося духовенства».

После войны с Ираком перед Ираном встала та же проблема, что и накануне свержения шаха: преодоление кризисного состояния экономики путем оживления рыночных отношений, отказ от диктата государства в экономике и предоставление большей свободы частному предпринимательству.

Сторонниками рынка были «коалиция центра» во главе с Хашеми-Рафсанджани и «правые», отчасти эти взгляды разделял и президент, а после смерти аятоллы Хомейни новый Лидер страны, Али Хаменеи¹⁴. Противниками реформ были «левые».

Примерная структура ресурсного поля характеризовалась так: основные административные ресурсы, такие как Наблюдательный Совет¹⁵, Меджлис¹⁶, Ассамблея по определению государственной целесообразности¹⁷, находились в руках «левой коалиции». А «динамический реформаторский потенциал» составляла коалиция центра во главе с Хашеми-Рафсанджани, которого поддерживали «правые» и Лидер страны.

Такая поддержка помогла сторонникам Рафсанджани в течение трех лет после смерти аятоллы Хомейни по существу устранить с политической арены влиятельных деятелей «левой коалиции», лишив их практически всех властных позиций в политической системе ИРИ¹⁸.

Накануне выборов в Меджлис 1992 г. в ходе консультаций А. Хаменеи с членами руководства «Общества борющегося духовенства», а также Хашеми-Рафсанджани было принято решение не допустить создания в меджлисе четвертого созыва левого большинства¹⁹. В результате такие видные деятели этого политического течения, как М. Хоениха и М. Карруби, не смогли получить депутатские мандаты²⁰. «Правая» коалиция завоевала большинство мест в меджлисе четвертого созыва.

Этот период характерен ослаблением позиций «левого крыла», которое на протяжении трех лет постепенно лишалось всех важнейших государственных постов, усилением «правой коалиции», по основным вопросам действовавшей вместе с группировкой Рафсанджани, и усилением позиций самого Рафсанджани, который, получив пост президента, начал проводить новую экономическую политику, что дало его коалиции «динамический потенциал» развития иранского общества. Лидер страны Али Хаменеи склонился к поддержке «правых» и Рафсанджани.

От сокрушительного поражения в результате политической борьбы «левая» коалиция смогла оправиться только к новым выборам в меджлис 1996 г., уже поменяв свои политические и экономические взгляды. Как пишет Бучта Вилфрийд, «обнаружив себя за краями политической системы ИРИ, „левые“ решили действовать как обычные политические деятели, хотя в их руках находилась солидная социальная база, такая как звенья в Корпусе стражей исламской революции²¹ и часть исламских фондов²² (Фонд Шахидов). В результате они частично пересмотрели свои позиции и стали поддерживать курс президента Рафсанджани на внутреннюю экономическую либерализацию и изменение внешней политики»²³.

«Правое крыло» получило большинство в меджлисе 4-го созыва, но вопреки ожиданиям Хашеми-Рафсанджани, оказалось не готово к сотрудничеству с правительством. Постепенно оно взяло курс на завоевание всех важнейших постов в государстве как в сфере законодательной, так и судебной властей.

В ходе президентских выборов 1993 г. в качестве наиболее серьезного соперника Хашеми-Рафсанджани рассматривался бывший министр труда, представитель «правой» коалиции А. Тавакколи, который, используя антиреформаторские лозунги, привлек на свою сторону значительную часть избирателей и получил 45% их голосов. Хотя Рафсанджани и добился переизбрания на пост президента²⁴, его преимущество было минимальным²⁵.

А. Хаменеи под давлением «правой коалиции» также неоднократно подвергал критике действия президента, в том числе по таким важным вопросам, как развитие сотрудничества с Саудовской Аравией, частичная нормализация отношений с США, создание «Партии прорабов созидания», экономическая политика²⁶.

Но экономический и внешнеполитический курс Рафсанджани, несмотря на противодействие сначала «левой», а потом сменившей ее «правой» группировки, позволил его коалиции действий добиться определенной поддержки населения, что стало очевидным на выборах в меджлис 5-го созыва 1996 г. и президентских выборах годом позже.

Событием, ознаменовавшим начало очередного этапа противостояния на политической сцене Ирана, стали парламентские выборы 1996 г. Хашеми-Рафсанджани, входивший тогда в состав «Общества борющегося духовенства» (ОБД), потребовал включения в список кандидатов по Тегеранскому избирательному округу от этой организации пяти своих сторонников. Однако большинство членов ОБД не согласилось с мнением президента. В ответ Рафсанджани инициировал создание партии «Каргозаран» («Прорабы созидания» — ПС) и перешел в «левый» лагерь. В декабре 1994 г. десять министров, пять вице-президентов, мэр города Тегеран и ряд других видных политических деятелей опубликовали заявление, в котором объявили о создании новой партии. В результате парламентских выборов более ста кандидатов, поддержанных ПС, в том числе и представители «левого крыла», вошли в состав меджлиса²⁷. Но большинство в меджлисе опять получила «правая» коалиция.

Это определило расстановку политических сил в иранской политической системе и позволило коалициям действий овладеть той ресурсной базой, которая находится в их руках на сегодняшний день. «Правые» получили контроль над Наблюдательным Советом, судами различных инстанций, Корпусом стражей исламской революции, большинством исламских фондов. Лидер страны Али Хаменеи в основном поддерживал эту коалицию. «Левые», утратив свои позиции в органах власти, начали искать новых союзников и поменяли свои прежние идеологические ориентиры на модернистские лозунги. Коалиция Рафсанджани, не найдя поддержки у «правых», перешла в «левый» лагерь.

Разногласия между «правой коалицией» и Лидером страны Али Хаменеи, с одной стороны, и Хашеми-Рафсанджани, с другой, наиболее остро проявились в ходе подготовки к президентским выборам 1997 г. Руководитель ИРИ недвусмысленно выступил в поддержку кандидатуры Натега Нури, выдвинутого «Обществом борющегося духовенства». Рафсанджани предпринял все меры по ограничению возможностей ОБД и снижению влияния этого движения с целью обеспечения избрания М. Хатами²⁸, который выступал с лозунгами реформирования не только экономической, но и политической системы Ирана.

В результате голосования 23 мая 1997 г. М. Хатами получил более двадцати миллионов голосов, в то время как Н. Нури поддержали лишь семь миллионов избирателей.

За несколько месяцев до окончания срока пребывания Рафсанджани на посту главы исполнительной власти он возглавил Ассамблею по определению государственной целесообразности. Активно участвуя в разработке важнейших государственных решений, Рафсанджани стремился сохранить популярность среди населения. Однако на фоне программы реформ правительства М. Хатами высказывания бывшего президента на тот момент потеряли свою привлекательность для значительной части сторонников постепенных преобразований.

В правительство М. Хатами вошли видные деятели «левой» коалиции, такие как Абдулла Нури (министр внутренних дел), один из лидеров ПС Атаулла Мохаджерани (министр культуры и исламской ориентации), Саид Хаджарайан (советник президента), Мостафа Таджаде.

Абдула Нури осенью 1997 г. по инициативе президента назначил на посты губернаторов практически всех провинций сторонников курса правительства²⁹.

А менее чем за год, А Мохаджерани выдал несколько десятков лицензий на выпуск печатных изданий, большинство из которых выступало с проправительственных позиций³⁰.

Безоговорочная победа М. Хатами вынудила А. Хаменеи частично пересмотреть свои позиции. Он пришел к выводу, что основные положения программы нового президента объективно отвечают потребностям общества и должны учитываться при разработке стратегических направлений внутренней и внешней политики. В изменившихся условиях опора только на традиционные исламские ценности не могла служить надежным гарантом обеспечения легитимности правящего режима в глазах населения. Кроме того, позиция «левых», выступающих за проведение скоординированного курса на постепенные реформы, способствовала усилению их влияния на Лидера страны. Способность президента сдерживать проявления радикализма со стороны различных «левых» движений была наглядно продемонстрирована летом 1999 г., когда он, несмотря на оказываемое на него давление, воздержался от открытой поддержки участников самой большой со времен Исламской революции 1979 г. студенческой демонстрации, начавшейся в знак протеста против закрытия реформистской газеты «Салам», что во многом способствовало ее завершению. Подобные действия президента были с одобрением встречены А. Хаменеи, особенно с учетом того, что некоторые лозунги демонстрантов были направлены против принципа «велаяте факих»³¹ и него лично.

Среди сторонников «правой» коалиции возникли серьезные разногласия, вызванные резким снижением уровня популярности пропагандируемых ими идей и различием в подходах к выработке путей по восстановлению доверия населения. Недовольство политикой «правых» выразили некоторые авторитетные религиозные деятели, отдельные группировки из числа учащихся семинарий и ряд представителей командования КСИР³².

Но несмотря на это, позиции «правых» оставались достаточно сильными. Это подтвердили прошедшие 23 октября 1998 г. выборы в Совет экспертов³³. Наблюдательный Совет заблокировал многих кандидатов от «левой» коалиции, что позволило «правым» получить в избираемом Совете абсолютное большинство³⁴.

Радикализацию противостояния различных коалиций действий во второй половине 90-х годов прошлого века хорошо показывает серия убийств и покушений, направленных против представителей «левой» коалиции.

Во второй половине 1999 г. эти преступления были раскрыты. В число обвиняемых попали некоторые сотрудники Министерства информации. Среди них были люди, пользовавшиеся личным доверием А. Хаменеи, в том числе заместитель главы этой структуры С. Эмами (Эслами)³⁵.

Таким образом, к середине 1999 г. в Иране наметился целый ряд кризисных тенденций, грозящих привести к серьезной дестабилизации правящего режима в целом. В сложившихся условиях А. Хаменеи провел серию закрытых консультаций с М. Хатами и лидерами основных поддерживающих его группировок. В их ходе было принято решение о недопустимости проявлений радикализма как со стороны «левых», так и «правых» движений. Кроме того, Лидер страны выразил согласие с курсом правительства, направленным на обеспечение господства закона, а также закрепленных в Конституции страны личных и общественных прав и свобод³⁶.

За первые три года нахождения «левой коалиции» у власти в стране наметились очевидные тенденции к демократизации внутриполитической жизни. Смягчились нормы запретов в культурной жизни и в быту. Появилось множество политических партий³⁷. В меньшей степени перемены касались экономического развития. Конечно, кризисное состояние, в котором оказалась иранская экономика, объяснялось в значительной мере падением цен на нефть в 1998 — первой половине 1999 г. и влиянием «азиатского» кризиса. Но и само правительство, в сущности, не смогло предложить обществу сколько-нибудь действенной программы выхода из кризиса. Не были приняты обещанные экономические законы, касающиеся налогообложения, защиты частных и иностранных инвестиций, гарантий инвестиций и их возврата и т. п.³⁸ Одной из причин отсутствия необходимых законов являлось противодействие «правого крыла». Оно сопротивлялось реформам во всех сферах экономики. Правительству удалось все же ввести однопроцентный налог на годовую прибыль исламских фондов (бониадов). На большее «правые» не пошли³⁹.

В чем «левое» крыло полностью перехватило инициативу у правых, так это в международной политике. По крайней мере, поездки по миру президента ИРИ М. Хатами и декларированная им концепция «диалога цивилизаций» повысили авторитет Ирана на международной арене и популярность «левой» коалиции внутри страны, особенно у молодых людей, которые составляют значительную часть электората страны.

Курс на реформы, а также позиция Али Хаменеи (что определило пассивность Наблюдательного Совета при регистрации кандидатов на участие в выборах законодательных органов государственной власти) позволили «левой» коалиции получить большинство в местных советах и в меджлисе шестого созыва. Выборы характеризовались широким участием населения и завершились убедительной победой сторонников правительства.

Несмотря на вхождение «Каргозаран» в «левую» коалицию и на то, что после победы М. Хатами на президентских выборах 1997 г. партия приняла участие в работе кабинета министров, получив несколько министерских постов⁴⁰ и поддержку «левой» коалиции на выборах в меджлис 2000 г., отношения между «центристами» и «левыми» начали портиться. Это в первую очередь вытекало из позиции Рафсанджани, которого не удовлетворяла та роль, которую он играл в политической жизни Ирана.

Данный временной отрезок свидетельствовал об усилении роли «левой» коалиции в политической системе Ирана и ослаблении позиций «правой» и «центристской» группировок. Относительно Лидера страны можно сказать, что он оказывал выборочную поддержку Хатами, руководствуясь принципами государственного прагматизма. Но несмотря на преобладание в руках «левой» коалиции практически всех ресурсов, важнейшие рычаги власти оставались в руках «правых» и Лидера страны.

Очень важными для расстановки сил в политической системе Ирана являлись президентские выборы 2001 г. На них опять победил Мохаммад Хатами. Он получил 77% голосов. Основной соперник Хатами, бывший министр труда и социальных дел Ахмад Тавакколи — 15% голосов избирателей.

Коалиции Хатами в начале 2000;х годов удалось добиться некоторых экономических успехов. Во-первых, меджлисом были рассмотрены и одобрены показатели нового, четвертого плана социально-экономического и культурного развития. Во-вторых, в 2002 г. был принят закон о привлечении и защите иностранных инвестиций, разрешено создание первых частных банков, что учитывалось при разработке четвертого пятилетнего плана и составляет одно из основных направлений экономической либерализации. В-третьих, меджлис принял решение о расходовании значительной части средств (6,5 млрд долл.) из Фонда накопления, образованного за счет разницы в цене на нефть, заложенной в бюджет, и ее ценой на мировом рынке, на завершение Третьего пятилетнего плана и погашение внешнего долга. Ассамблея по определению государственной целесообразности утвердила использование 5 млрд долл.⁴¹

Но несмотря на большинство «левых» в меджлисе и правительстве в период деятельности меджлиса 6-го созыва, заметного изменения баланса сил в пользу «левой коалиции» не произошло. Любые попытки поставить под контроль, даже бюджетный, деятельность КСИР или исламских фондов были заблокированы Наблюдательным советом и Ассамблей по определению государственной целесообразности. Отклонены были также законопроекты о наделении президента дополнительными полномочиями и ограничении прав Наблюдательного совета в избирательной системе⁴².

Сохранение «статус-кво» внутри политических сил и отсутствие заметных результатов либерализации внесли раскол в саму «левую» коалицию и значительно ее ослабили. Самым главным политическим итогом стала потеря наступательного потенциала «левого» движения. Представляется, что уровень компромиссности достиг своего пика. В обществе отчетливо нарастало недовольство не только «правыми», но и сторонниками Хатами, не способными переломить ситуацию в свою пользу.

Конечно, нельзя не учитывать и той сложности ситуации, в которой оказался Иран в результате ввода американских войск почти по всему периметру иранских границ, а также угроз со стороны США из-за его ядерной программы. Это напряжение консолидирует иранское общество вокруг «правой» коалиции.

Первым отражением недоверия общества к возможности реформирования системы конституционным путем стал фактический бойкот муниципальных выборов в феврале 2003 г., когда на выборы пришло только 15% населения (с правом голоса). Возникли первые организации «левых радикалов» или «неореформаторов», одна из которых «Национальная Коалиция» или «Иранцы за свободу» во главе с Шоле Саади и Мохсеном Сазерганом своей целью ставит борьбу за полную секуляризацию и демократизацию власти⁴³.

После благоприятных для них выборов в местные органы власти в феврале 2003 г. «правые», оправившись от неудач, перешли в наступление. Они всеми средствами препятствовали любым более-менее значимым для реформ инициативам своих идейных противников. В свою очередь Хатами и его сторонники не решались на кардинальные меры, опасаясь выхода из конституционного поля и потери контроля над ситуацией в стране.

7 февраля 2004 г. всего лишь за 2 недели до выборов в Меджлис М. Хатами особо подчеркнул, что считать предстоящие выборы справедливыми и легитимными он отказывается вследствие исключения из списков кандидатов-реформистов⁴⁴. В свою очередь крупнейшая иранская студенческая организация БУЕ подвергла критике самого президента Хатами за то, что он вообще дал согласие на проведение парламентских выборов. Студенты призвали бойкотировать голосование⁴⁵.

В отличие от «левых» «правая» коалиция, напротив, активизировала свои действия. Главным оружием в этой борьбе, как всегда, стал Наблюдательный совет, отстранивший от участия в предвыборной борьбе более двух тысяч претендентов. Более того, «правые» умело перехватили инициативу у «левого» крыла на его, можно сказать, идеологическом поле. Как уже было сказано выше, в Иране отмечаются радикальные послабления в нормах повседневной жизни иранцев. Безусловно, такая либерализация не могла бы осуществиться без непосредственного участия «правых» религиозных деятелей, которые держат под своим контролем морально-нравст-венную сферу жизни каждого иранца. Подобная либерализация ранее сложившихся шиитских норм поведения, вполне вероятно, была инициирована «левыми», но это не есть их победа. Налицо явно тактический шаг «правых», заинтересованных в том, чтобы переманить на свою сторону хотя бы часть электората «левых»⁴⁶.

«Правая» коалиция использует возможность улучшить свою репутацию, отказавшись от строгой нетерпимости. Амир Мохебиан назвал это «своеобразной минималистской идеей управления исламской системой»⁴⁷.

Но даже включенные в список кандидатов многие «левые» не получили преимущественного количества голосов. Если в своей предыдущей кампании они основной акцент сделали на формулировании своих целей, выраженных в удачных лозунгах, то в нынешней — на борьбе с Наблюдательным советом. А в это время «правая» коалиция удачно активизировала свою деятельность на внешнеполитическом направлении, фактически перехватив инициативу у правительства, которое до этого монопольно представляло страну на международной арене. Один из лидеров ОБД Хасан Рухани, являющийся секретарем Высшего совета национальной безопасности и представителем Рахбара в нем со времени создания, возглавлял государственную делегацию в 2004 г. в Москву и Брюссель и подписал Дополнительный протокол с МАГАТЕ. Учитывая настроение иранской молодежи в пользу налаживания отношений с США, как Рухани, так и Рафсанджани выступали с заявлениями, которые подтверждали возможность положительного решения этой проблемы.

В результате выборов в меджлис седьмого созыва большинство мест получил «правый» блок «Коалиция созидателей исламского Ирана» (лидеры Г. Ходдад Адель, А. Таваколли)⁴⁸, который был создан после муниципальных выборов 2003 г. Такой итог свидетельствовал об утере «левыми» своих властных позиций и реванше «правой» коалиции действий, которая вернула под свой контроль меджлис. «Правые» же постарались перехватить инициативу у «левых» и в идеологии. Лидер страны Али Хаменеи практически по всем вопросам был на стороне «правой» коалиции. К ней же присоединился и Хашеми-Раф-санджани, намериваясь занять пост президента в этом году.

Выборы в меджлис 7-го созыва обнажили очередной критический накал противостояния между «левой» и «правой» коалициями действий правящего духовенства. Итоги парламентских выборов свидетельствуют об усилении консервативных тенденций внутри иранского общества, нарастании глубинных противоречий между демократическими и авторитарными элементами управления государственной системы ИРИ. Но по мере активизации внутриполитической жизни Ирана в преддверии президентских выборов 2005 г. расклад политических сил в стране приобрел определенную ясность. Как и прежде, главными противниками явились «правые» и «левые» коалиции действий.

Анализ политического процесса и оценка сил основных коалиций действий в политической системе современного Ирана позволил автору сделать выводы:

1) о невыходе основного политического процесса в ИРИ за рамки исламской нормативно-правовой базы и о действии основных игроков иранской политической системы легальными средствами для достижения своих политических целей;

2) о том, что при возникновении кризисных ситуаций основные соперники стремятся разрешить их между собой, не доводя до критической точки, когда подвергаются опасности основы режима;

3) о размытости идеологических констант, когда основные коалиции действий на протяжении исследуемого отрезка времени кардинально меняли свои идеологические предпочтения и взгляды на политику ИРИ;

4) о том, что политические группы в ИРИ в большей степени ориентированы на личности лидеров, нежели на идеологические платформы, что в практической жизни зачастую приводит к расколу структур, их частой трансформации, изменению идеологии;

5) в настоящее время основные административные и экономические ресурсы находятся в руках «правой» коалиции действий и Рахбара. «Левой» коалиции за последние годы так и не удалось вернуть свое влияние во властных структурах, утерянное после выборов в меджлис 4-го созыва 1992 г.

6) несмотря на консерватизм функционирования иранской политической системы, высшее руководство ИРИ в рамках существующего строя продолжает дальнейшее реформирование страны. Поэтому независимо от того, какая коалиция действий будет преобладать в том или ином органе власти, дальнейшие реформы иранской политической системы будут продолжены.

Политическая система современного Ирана оказалась способной обеспечить относительную динамическую стабильность, несмотря на изменение внутренних и внешних факторов. И можно предположить, что даже при усилении значимости такого фактора, как внешнее военное воздействие, эта система окажется способной противостоять иностранной агрессии, не нарушив сложившийся баланс между основными коалициями действий, т.к. подобное развитие событий скорее приведет к их консолидации, чем к противоборству.

ислам мусульманский иран политический Список литературы

1. Buchta Wilfried. Who Rules Iran? The Structure of Power in the Islamic Republic. W., 2000, с. 17.

2. Бади Ш. Противоречия в эшелонах власти Исламской Республики Иран // Народы Азии и Африки. М., 1990, № 4, с. 39.

3. http://www.artsakhworld.com/igor_muradian/Problems_of_security_in_the_USA/3.html

4. Раванди-Фадаи С. М. Политические партии и группировки в Иране: дис. … канд. ист. наук. М., 2002, с. 115; Аббас Шадлу. Ахзаб ва джанахайе сийасийе Иране емруз (Политические партии и «крылья» в современном Иране). — Тегеран, 2000, с. 37−45.

5. Раванди-Фадаи С. М. Фракционизм в Иране и роль иранского духовенства в послереволюционной политической жизни страны // Иран: ислам и власть. М., 2002, с. 72.

6. Скляров Л. Иран без Хомейни // Восток и современность. М., 1991, № 2 (60), с. 45.

7. Задонский С. М. Политическая личность в Исламской Республике Иран (27 сентября 2002 г.) // Аналитические записки: Иран. М., 2004, с. 14.

8. Мамедова Н. М. Тенденции демократизации во внутриполитической жизни ИРИ // Иран: ислам и власть. М., 2002, с. 52.

9. Обухова А. Н. Инвестиционная ситуация в Иране накануне 2000 г. // Востоковедный сборник. М., 1999, с. 147.

10. Мамедова Н. М. Возможные тенденции изменения экономической политики после парламентских выборов // Иран после парламентских выборов (круглый стол 27.04.2004 г.). М., 2004, с. 23−24.

11. Мамедова Н. М. Политические центры силы в Иране // Иран и Россия. М., 2004, с. 10.

12. Сажин В. И. 25 лет исламской революции в Иране (промежуточные итоги и возможные перспективы) // Ближний Восток и современность. Вып. 22. М., 2004, с. 205. (MIGnews.com. 2004. 7 Февр.)

13. Хмелинец С. М. К некоторым результатам выборов в меджлис Ирана в феврале 2004 г. Иран после парламентских выборов (круглый стол 27.04.2004 г.). М., 2004, с. 68.