Мемориальная библиотека И. С. Тургенева как источник для изучения биографии и творчества писателя

Библиотека Тургенева находится ныне в Орловском Государственном: литературном музее И. С. Тургенева, который был основан в 1918 году именно как музей-библиотека имени Тургенева. Телеграмма Наркомпроса, присланная 10 сентября 1918 года в адрес наследников писателя Галаховых в Орел, гласила: «¡-Ваш дом со всеми тургеневскими вещами назначен музейною коллегией народного комиссариата по просвещению под музей Тургенева. Послана соответствующая телеграмма губернской городской совдеп. Председатель коллегии"1. Тем самым подчеркивалось значение уникального книжного собрания писателя. История формирования, спасения, изучения мемориальной библиотеки И. С. Тургенева ямеет значение не только для уяснения ее объема, состава, истории ее владельцев н читателей, но — прежде всего — как ценнейший источник для изучения биографии к творчества писателя.

Спасение библиотеки и создание музея в первый год после революции потребовало самоотверженных усилий эмиссара из Москвы И. А. Друганова. В сентябре 1918 года он организовал доставку книг в Орел из Мценска и Клейменова. Библиотека была перевезена туда наследниками Тургенева Галаховымк2 еще до пожара, случившегося в Спасском в 1906 году и уничтожившего старый .дом писателя. Помогал Друганову сотрудник музейного отдела Наркомпроса В. А. Мамуровский. Сколь нелегким было это дело, можно судить из его воспоминаний, а также из свидетельств первого директора музея Тургенева Михаила Вениаминовича Португалова. Е. Кончин, автор статьи, посвященной Друганову и его миссии, упоминает об «энергичных и спешных мерах», которые ему пришлось принимать, чтобы вывезти в Орел книги, поскольку крестьяне были: недовольны изъятием «барского добра», да и «фронт был рядом», н бандиты «рыскали по окрестным лесам и вполне могли напасть на обоз». Легко ли былс, погрузив бесценную кладь на телеги, довезти ее до Орла «по осеннкм-гс расхлябанным дорогам?"3.

Музей Тургенева был открыт 24 ноября 1918 года. Это событие ознаменовало столетие со дня рождения писателя. С первых дней существования музея М. В. Португалов был занят приведением в порядок и учетом! доверенных ему ценностей. Ученый, литератор, владевший несколькими иностранными языками, первый директор хорошо понимал! важность своей работы и занимался ею с убежденностью и основательностью подлинного интеллигента. В первые годы существования музея он заложил основы музейного тургеневедения, многое сделал для спасения и мемориализации Спасского-Лутовинова, сумел не только сберечь, не и пополнить музейный фонд, положил начало его научному изучению, приступив х созданию Описания библиотеки Тургенева. По инициативе Португалова в 1922 году было организовано Тургеневское литературное общество, в задачу его участников входила работа по классификации книжного собрания, поступившего в музей.

Несмотря на тяжелые условия, деятельность музейных сотрудников в те далекие годы облегчалась тем, что были еще живы люди, помнившие Тургенева на его родине. Здесь же рядом были родственники писателя, унаследовавшие.

1 Хранится в фондах Орловского государственного литературного музея И. С. Тургенева, № 4386 оф.

2 Ольга Васильевна Галахова (урожд. Шеншина) и Клеопатра Дмитриевна Сухотина были наследницами ТургеневаО. В. Галахова стала владелицей Спасского-Лутовинова после 1885 г.

3 Разыскания о миссии заместителя заведующего Библиотечным отделом И. А. Друганова опубликованы в статье Е. Кончина «Чрезвычайный эмиссар» (Советская культура, 27 ноября 1986 г., № 142. С. З).

Спасское-Лутовиново, они могли дать разъяснения по поводу вещей, книг, документов, вывезенных из усадьбы.

В первые месяцы существования музея была сделана опись книг Тургенева, а также сверка их с Каталогом, составленным наследниками писателя в 1885 году4. Это позволило установить недостачу 800 томов. Всего до наших дней дошло 4633 тома, из них большая часть — книги на французском языке (около двух с половиной тысяч томов). Некоторые издания оказались неучтенными в Каталоге 1885 года, где имеется много пропусков и неточностей. К сожалению, работа по составлению полноценной описи книг, не была завершена. Португалов скончался в 1927 году. Проживи он дольше, ему, возможно, удалось бы закончить и издать этот труд, столь необходимый для истории отечественной культуры. Однако первый директор музея успел опубликовать в статье «Тургенев и его предки в качестве читателей» небольшой обзор своих впечатлений от знакомства с библиотекой в изданном им сборнике «Тургеииана"5.

Автор обратил внимание на хорошо сохранившуюся часть библиотеки!, владельцами которой были Лутовиновы, на количественное преимуществе французских книг, на богатство автографов. Сами книги давали бесценный биографический материал, позволивший прикоснуться к «лутовиновской старине». И хотя Португалов, в духе своего времени, писал о заурядных интересах предков Тургенева, не выходивших за рамки обычных читательских вкусов псместкстс дворянства той поры, самое обилие имен и тем, представленных в этой части библиотеки, противоречило этому утверждению. Нужно было время, чтобы вглядеться в книгу, установить авторство иных сочинений, дополнить недостающие выходные данные, попытаться расшифровать автографы, понять смысл цифровых обозначений на корешках и форзацах. Началась длительная история изучения книг, которые не вдруг раскрывали свои тайны: не тотчас различались полустертое тиснение на переплете, автограф, процарапанный на обложке, или едва заметная помета. Да и можно ли быть уверенным, что история общения читателя с книгой раскроется до конца его потомкам? Понадобились усилия нескольких поколений книговедов, библиографов, историков литературы для того, чтобы завершение этого труда стало, наконец, возможным.

В 1927;28 гг. известный советский ученый А. М. Путинцев проделал большую работу по выделению книг Белинского из книжного собрания Тургенева. Ему пришлось трудиться в сложных условиях: помещение музея не отапливалось, от холода замерзали чернила. И все же Путинцев сумел изучить книги de visu и: определил основные признаки, 'согласно которым было возможно, по его мнению., выделить из состава библиотеки корпус книг Белинского. Результатом этого исследования стала статья о библиотеке Белинского в Орловском музее6. Записи ученого, сделанные во время работы над книгами, хранятся ныне в Москве, в ¡-Российском Государственном архиве литературы и искусства7. Эти заметки запечатлели сложный, полный сомнений процесс атрибуции книг. Видно, как порою ни их внешний вид, ни тематический признак не давали исследователю достаточной уверенности в правильности заключения относительно принадлежности книги, На.

4 Каталог хранится в фондах Орловского музея Тургенева, № 172 оф.

5 Португалов М. В. Тургениана. Орел, 1922. — В 1999 году традиция этого сборника была возобновлена сотрудниками Орловского музея Тургенева. Вышло 3 выпуска: Тургениана. Сборним статей и материалов. Под общей редакцией Г. Б. Курляндской, составители Л. А. Балыкова и Л. В. Дмитрюхина. Вып. I. Орел, МИИП «Поиск», 1991 и вып. Н-Ш. Орел, ОГТРК, 1999.

6 Литературное наследство. Т. ?9−21. М., 1935. С. 603−616.

7 РГАЛИ, ф. 386, оп. 1. небольших полосках бумаги Пуганцев рядом с названием книги пишет имя Белинского, зачеркивает его, затем восстанавливает, перечеркивает вновь и, наконец, оставляет ка яястке вопросительный знак .

Надо заметить, что не все принципы, положенные ученым в основу атрибуций, представляются теперь абсолютно бесспорными, к беспристрастными. На них волей-неволей лег отпечаток бытовавших тогда социальных теорий. Являлись порою курьезные выводы, вроде того, что Белинский был беден, следовательно книгу ценил, берег и держал ее в опрятности, состоятельный же Тургенев с книгой мог не церемониться. А отсюда должен проистекать вывод о небрежном обличье его книг. Даже читательские интересы критика признавались заведомо шире «узколитературных пристрастий» Тургенева. Нынешний исследователь творчества писателя тотчас увидит в этих суждениях незнание известных теперь фактов биографииИвана Сергеевича, широта интересов к эрудиция которого были бесспорны для его современников. И если Тургенев не был библиофилом в узком смысле слова, то он знал толк в книге, заботился о переплетении наиболее ценных и дорогих для него книг и журналов. Писатель рассматривал книгу как важное средство духовного общения. Поэтому его обычаем было дарить книги, докупать их для близких друзей и едва знакомых ему людей, посылать книги «за тридевять земель» для прочтения. Он не стеснялся и напоминать о возвращении отданного «почитать» — словом, в его отношении. к книге сказывайся в высшей степени человек культуры.

Несмотря на издержки, работа Путинцева представляет собой первый: опыт анализа книжного собрания Тургенева по составу и первую серьезную попытку сформулировать принципы его описания. Нельзя не согласиться с ученым, который так определял свою задачу: «Самый характер обследования личной библиотеки писателя, которое мыслится при обязательной связи с его чтениями, представляется так: прежде всего учет книг библиотеки с привлечением к нему относящихся сюда библиографических и историко-литературных данныхэтот учет может быть и общим, и самым подробным конкретным описанием в зависимости от разных условий, а затем использование данных подобного учета в виде историке-л>» ер? ту'ог-с^с очерка о писателях, очерка, посвященного вепрегу с чтениях ~>сате->, ~1у том с чтениях не только на основании обследуемой его личной б?-блистеки, -с также и других источников, в ряде сочинений, писем его, мемуаров о кем и проч.". Эти принципы положены в основу сегодняшней работы, но описанию и комментированию книжного собрания Тургенева.

В годы Великой Отечественной войны библиотека разделила скитальческую судьбу многих культурных ценностей родины. Тогдашнему директору музея Борису Александровичу Ермаку удалось в конце августа 1941 года с великим трудом добиться двух вагонов и погрузить в них вещи и книги Тургенева для эвакуации в Пензу. Библиотеку грузили прямс в шкафах. Во время погрузки вещи едва не погибли под бомбежкой. «Осколок бомбы прсбжл стенку загона и начисто срезал карниз у шкафа, з котором были сложены книги», — вспоминает мемуасист.

Казалось, самс провидение хранило тургеневские реликвии. Страшно подумать, какая участь постигла бы их, если бы отъезд не удался. Орловский музей, Тургенева был осквернен — оккупанты устроили там казино, уходя, заминировали здание, г оставшиеся книги научной библиотеки подожгли. «До Пензы добивались 23 дня. Поскольку денег получить не успели, то Ермаку пришлось продать свой.

8 РГАЛИ, ф. 386, сл. 1, с. 2.

9 Кончин Е. Реликвии спае Ерксгх // Советская культура, 1587 г., 9 мая. С. 6. пиджак, рубашки, костюм жены. Вырученных денег хватило только на сухари"10. Со слов Ермака Я. Хелемский описал это героическое путешествие: «И начался долгий и трудный путь по тревожной осенней России. Магистрали были забиты бесчисленными составами, идущими на восток. Бомбежки. Долгие стоянки. Постоянная тревога за сохранность груза. Ни командировочных, ни продовольствия б дорогу получить не удалось. На станциях, где можно было раздобыть кое-какую еду, задерживаться не приходилось — опасались налетов. Останавливались в ноле"1'. Вашкь: из. Орла в конце концов достигли Пензы, где и вещи, и книги были первоначально размещены в неприспособленном для музейных экспокатсЕ и для жизни помещении — в эту зиму температура достигла 30 градусов мороза. Ео вскоре под тургеневскую экспозицию был отведен второй этаж краеведческого музея, что позволило орловским сотрудникам наладить полноценную работу.

Обратное путешествие б Орел в начале 1944 года было менее драматичным, и уже весной того же года музей распахнул свои двери для земляков.

В послевоенные годы были сделаны новые попытка анализа к систематизации мемориальной библиотеки Тургенева. В 1948 году Л. Р. Ланский опубликовал в «Литературном наследстве» описание библиотеки Белинского в Орловском музее12. Ученый впервые представил перечень книг критика, снабдив его подробным комментарием. Ланский учел опыт А. М. Путинцева и уточнил принципы описания книг, предложенные им. Он проследил историю приобретения Тургеневым библиотеки Белинского, описал книги de visu, насчитав 216 изданий, Однако и на сей раз эта работа не могла считаться завершенной.

Не возникает сомнений в атрибуции книг, когда речь идет об изданиях, отмеченных тиснением Белинского или его автографом, посвящением ему или характерными пометами. Сомнения возникают там, где книги относятся :< собранию критика по внешнему или тематическому признаку. Например, спорным представляется отнесение к библиотеке Белинского «Русских повестей» Гоголя, изданных в Парнасе в 1846 году. Известно, что Белинский приветствовал первое издание Гоголя во Франции. Но книга могла принадлежать и Тургеневу, одному из ее переводчиков (на титульном листе книги стоит лишь имя Луи Виардо).

Сомнение вызывает и утверждение, что сочинения, посвященные царствованию Петра I и истории Великой Французской революции, следует считать принадлежавшими Белинскому, памятуя его исключительное внимание ко всему, что касалось этого времени. Такой вывод не учитывает интересов семьи Тургенева и его самого.

Порою не были приняты во внимание и другие существенные признаки изданий. Не всегда убедительно звучит утверждение, будто книги с автографаки неизвестных лиц были з свое время приобретены Белинским у букинистов,.

Наконец, необходимо принимать зо внимание и то, что сведения сб окружении семьи Тургеневых продолжают пополняться по сей день. Так, сочинение Аполлоса (Байбакова) «Правила пиитические» с автографом «Thiraoteus Xarpov» и с многочисленными пометами, маргиналиями, несколькими вклеенными страницами рукописного текста, а также с рисунком, изображающим план уцелевшего после пожара 1839 года крыла господского дома в Снасском-Лутовинозе,. бесспорно, должно быть отнесено к тургеневской части библиотеки, Карповы были в числе близких знакомых Тургеневых и не раз посещали их в Спасском.

10 Там >хе.

11 Хелеглский Я. На темной ели звонкая свирель. М: «Детская литература», 1973. С. VI.

12 Ланский Л. Р. Библиотека Белинского // Литературное наследство. Т. 55. Ч. I. М.: Изд. АН СССР 1848. С, 43 ?-572.

С большой осторожностью следует подходить к интерпретации таких признаков книги, как внешний вид издания, разрезано ли оно полностью или нетд, а и наличие иных помет (крестик, галочка) не всегда является очевидным доказательством при атрибуции. С другой стороны, необходимо учитывать приметы нескольких каталогизации разного времени, которые обнаруживаются на корешках, титульных листах, форзацах книг. К сожалению, sпервые годы: советской власти инвентарные номера проставлялись тут же, рядом с номерами прежней каталогизации, без особых музейных обозначений. Это создает дополнительную трудность при описании книг.

Главным условием выделения той или иной части мемориальной библиотеки Тургенева все-таки представляется изучение всего книжного собрания de visu, всего круга автографов и наиболее полный охват фактов биографии, круга чтения писателя и других владельцев книг.

В начале 1950;х годов этот труд предпринял научный сотрудник музея Б. В. Богдановк 1956 году им было подготовлено Описание всех книг библиотеки, которое осталось в рукописи. Причем группой специалистов была сделана расшифровка и перевод многих маргиналий на иностранных языках в книгах Тургенева, особенно периода его учения в Берлинском университете — в томах Гегеля, Канта, Фихте и др. Немалую сложность представляло собой самое прочтение записей. Б. В. Богдановым был подготовлен комментарий к некоторым книгам из круга чтения писателя, но довести до конца эту работу тогда не удалось: сказалось отсутствие серьезного издания сочинений и писем Тургенева и других необходимых справочных материалов.

В Описании Богданов вновь обратился к «лутовиновской старине», поставив целью выделить книги предков писателя, проследить историю формирований библиотеки И. С. Тургенева. Однако работу с изданиями XVIII зека затрудняло наличие в библиотеке значительного количества анонимных сочинений, отсутствие титульных листов, недостаток выходныхданных. Обращение в наши дни к Книжной летописи, выход в свет ."Сводного каталога русской книги XVIII века" позволили продвинуть и в основном завершить работу по составлению комментированного Каталога русских книг библиотеки Тургенева'3. Впередииздание ее журнальной части (эта работа уже практически завершена), описание книг на иностранных языках.

Следует отметить, что формирование будущего писателя проходило в пору расцвета книжной культуры в России, во многом складывавшейся под воздействие!./: французской книги, которая зачастую служила в те времена посредником в деле распространения сочинений античных, немецких, английских, итальянских азтсэсв. С этой точки зрения библиотека Тургенева отразила читательские вкусы и устремления нескольких поколений его предков и имеет общие, типические четть: с другими книжными собраниями дворянских усадеб той эпохи. Из них мало что уделело до наших дней, да и в ту пору столь обширная и разнообразная коллекция: все-таки была редкостью. Тяга ее владельцев «стать с веком наравне» способствовала созданию этого уникального собрания, которое обусловило любовь к книге к будущего писателя, стало основой его интеллектуального и духовного развития. Библиотека позволяет проследить истоки этого развития, сам с го пиетета ь Библиотека И. С. Тургенева. Ч. I. / Сост. и автор вступительно?, статьи Л. А. Еалыкова. Книга кг. русском языке. Орел: Изд-зо ОГТРК, 1994.

Тургенева к классической книжной культуре, о которой он писал А. А. Фету: «Я и вырос на классиках, и жил, и умру в их лагере.».14.

Многоязычие, рано вошедшее, б обиход юного Тургенева, позволило ему с пониманием относиться к национальным культурам разных стран и народов. Характерен в этом смысле интерес писателя не только к европейским авторам, но также и к древнему зпосу Индии, к религии и поэзии Ближнего Востока, к литературе Америки.

Библиотека писателя дает обширный материал для выяснения его круга чтения в пору формирования эстетических, исторических, философских, взглядов. Объясняя его вкусы и пристрастия, она также предоставляет возможность внести дополнения и уточнения в биографию Тургенева и его семьи. Так, мы видим, что единственная уцелевшая книга из библиотеки родного деда писателя, П. И. Лутовинова опровергает бытующее мнение о нем как о едва грамотном человекепометы же основателя Спасской усадьбы И. И. Лутовинова в старинном издании Библии противоречат ходячим утверждениям о равнодушии этого предка. Тургенева к вопросам религии. Владельческие автографы в книгах позволяют расширить круг «тургеневских персоналий»: в этом круге появляются неизвестные доселе биографам Тургенева Тимофей Карпов, Вадим и Иван Аргамаковы, Генриэтта Завицкая, Алексей Лавров и другие. Надо думать, дальнейшая работа: в архивах позволит исследователям «расшифровать» эти имена.

Маргиналии в книгах дают возможность в определенной мере составить психологический портрет их читателей, судить об их реакции на прочитанное и даже порой предложить нетрадиционную трактовку отношений писателя с его близкими. Примером такого прочтения может служить попытка, путем анализа читательских помет Тургенева в издании комедии А. Фон Коцебу «Гиперборейский осел», а также неопубликованных писем В. П. Тургеневой, уяснить коренное различие в мировоззрении матери и сына, ставшее причиной их окончательного разрыва, обозначить то противостояние поколений, которое впоследствии явится своего рода моделью основного конфликта многих произведений писателя.

Сопоставление круга чтения Тургенева в юные годы с чтениям:/: его французского современника Г. Флобера убеждает, что своей начитанностью писатели в эту пору не уступают друг другу. Круг чтения Тургенева отражает также и читательские предпочтения русских гуманитариев, получивших образование в Берлине в 1840-е годы, хотя надо отметить, что уже в эту пору будущий писатель выделялся в кружке своих друзей, выступал! своего рода экспертом з мире книжных новинок, часть из которых сохранилась з его библиотеке,.

В берлинский период жизни Тургенева более всего занимала философияк этому времени относится приобретение множества трудов, составивших обширный философский раздел в книжном собрании писателя. Здесь представлена вся истоокя европейской классической философии от античности до Гегеля и Фейербаха. Многочисленные маргинальные пометки в трудах Гегеля или Канта свидетельствуют об основательном усвоении Тургеневым-читателем современной философской мысли. Большая часть ьсаргкнаякй была расшифрована учеными в ! 950-е годы. Однако эти записи, равно как и студенческие конспекты берлинского периода из фонда Тургенева в Орле, требуют дополнительного анализа и комментария специалистов. Читательские заметки в этом случае заслуживают.

14 Тургенев И. С. Полное собрание соч. и писем в 28 томах. Изд. АН СССР. Письма. М.: Л., 1965. С. 133. Далее ссылки на это издание з тексте, с укгзенкем серии, тема (зимсксй кифоой) и стзгкицы. Ссылки на второе академическое издание з ЗС-гк т. даются такке з тексте е указанием: серии, тома (арабской цифрой) и страницы. самого пристального внимания: здесь лежит сфера особых интересов Тургенева, маргиналии свидетельствуют о движении его мысли, которая преобразуется затем в истопник его мировоззрения или творческих замыслов. Пометки и записи в книгах Гегеля говорят о приоритетном внимании молодого Тургенева к этому философу, который, поистине, составил эпоху в его становлении. Учение Гегеля преломляется у Тургенева в его критических статьях, в литературном творчестве 40-х — 50-х годов.

В III главе работы мы попытаемся показать значение диалога «автор-читатель» для творческой лаборатории Тургенева. Пока же, думается, важно подчеркнуть уникальность книжного собрания писателя: представляя собой типические черты дворянских библиотек Х? Ш-Х1Х веков, оно одновременно являет собой образец элитарной библиотеки того времени, характеризующей неповторимые вкусы и устремления их знаменитого владельца.

Для поколений русских читателей историческая наука была неким центром притяжения. Тургенев не составил исключения. Если с годами его интерес к философским теориям как будто несколько затухает, то тяга к трудам историков останется его отличительной чертой на протяжении всей жизни. Исторический раздел библиотеки весьма обширен — от сочинений Геродота, Тита Ливия, Иосифа Флавия до трудов Гиббона, Тьера, Гизо, Тэна., Прекрасно представлена отечественная историческая школа: Миллер, Щербатов, Карамзин, Устрялов, Соловьев и другие, причем в этом разделе можно выделить такие подразделы, как история государств и народов, отдельных государей и даже отдельных периодов их жизни. В собрании Тургенева обращает на себя внимание замечательная коллекция книг, посвященных царствованию Петра 1, истории «смутных времен» и Самозванцев. Многочисленные пометы писателя в пятитомном сочинении V! Капефига позволяют судить не только о разнообразных, интересах Тургенева в области: европейской истории, но и проследить зарождение в процессе чтения замысла его собственной статьи, о чем будет сказано более подробно далее. Исторический раздел библиотеки способствует выявлению связи чтений Тургенева с формированием его исторических взглядов и с его творчеством.

Огромное место в жизни семьи писателя и его самого занимали периодические издания. Сохранившаяся в библиотеке коллекция журналов XVIII—XIX вв.еков требует специального изученияпредварительные результаты работы, впечатляют — разрезанные страницы журналов, пометы и записи на полях свидетельствуют об их внимательном прочтении. Заметен интерес писателя к историческим трудам, к новостям естественных наук, например, к работам Ч. Дарвиначасто здесь находится «первоисточник» той или иной реминисценции или аллюзии из писем и сочинений Тургенева. 3 библиотеке представлены периодика и продолжающееся издания Новикова, многочисленные журналы и альманахи XIX века, издававшиеся Мартыновым, Карамзиным, Мерзлякозым, Гречем, Сенковским и др., журналы пушкинской поры, «Московский Телеграф» и «Телескоп», читанные будущим писателем еще в отрочестве, «Отечественные записки» и «Современник» первой половины 50-х годов, журналы «День», «Основа», «Атекей», «Современник» Некрасова, «Вестник Европы» Стасюлезича, «Русский вестник» Каткова, «Русское слово» и «Дело» -Влагосветлева, «Время» Достоевского, «Отечественные записки» Салтыкова-Щедрина. И это отнюдь не полный перечень названий, входящих в раздел периодики библиотеки Тургенева. Иностранная часть представлена куда скромнее.

Преобладание гуманитарных, прежде всего литературных интересов сказалось, естественно, на круге чтения писателя и на. составе его библиотек/-, которая заключает в себе сочинения художественной литературы разных жанров., жсторию литератур разных стран на многих языках, публицистику, критические работы. Сохранившаяся часть мемориальной библиотеки свидетельствует, что Тургенев имел под рукой сочинения изящной словесности от времен средневековья до новейших авторов XIX века.

Сочинения русских писателей-современников Тургенева почти не сохранились. Однако наличие Каталога 1885 года позволяет, пусть в малой степени, заполнить этот пробел. Этот раздел библиотеки не избежал печальной участи многих книжных собраний прошлого.

Работая над изучением маршкалий и помет писателя в книгах на иностранных языках, исследователь библиотеки Тургенева вправе предположить, что они имеют целью не только самообучение, расширение лексического запаса, постижение стиля автора, а носят также сопоставительный характер, выявляя в читателе некоего неусыпного филолога-переводчика. Владение многими языками и анализ чужих языковых форм, кажется, утверждали Тургенева в понимании корневого единства европейского языкового пространства, о чем он не раз писал и говорил, выступая в защиту идеи единого европейского культурного пространства.

Знакомство Тургенева с книгами приобретенной им библиотеки В. Г. Белинского, по-видимому, предоставило писателю возможность проникнуть в духовный мир покойного друга, в историю его интеллектуальных поисков, в самый процесс его работы. Книги Белинского хранят пометы, владельческие надписи, маргиналии, рисунки критика, автографы его друзей. Это книжное собрание было представлено и прокомментировано в основном Л. Р. Ланским с позиций изучения круга чтения его прежнего владельца, однако пока вне поля зрения остается читательская реакция Тургенева. До снх пор речь шла лишь об уточнении принадлежности изданий тому или другому владельцуна очереди — попытка определить место библиотеки Белинского в круге чтения Тургенева.

Известно лишь несколько высказываний писателя на эту тему. Надо думать, изучение помет и маргиналий Белинского, новое прочтение в этой связи тургеневских текстов середины 50-х годов способны пролить свет на проблему преемственности литературных взглядов Белинского и Тургенева. Примером такой преемственности могло бы послужить отношение писателя к наследию Баратынского или к творчеству А. Майковавозможно, импульсом к подобному отношению стало чтение сочинений зтнх позтов з изданиях из библиотеки Белинского и с пометами критика.

Жизнь и скитания писателя за границей оставили свой отпечаток з репертуаре его библиотеки в России. Здесь сочинения авторов, которым Тургенев оказывал действенную помощь в устройстве их жизни (М. Пинто) или в пропаганде их произведений (Б. Аузрбах). В книжном собрании писателя авторы, которые, на первый взгляд, не были в это время в круге его читательских предпочтений: Гюго, Ж. Санд, Бальзак. Сочинения последнего даже входят в читательский конволют, в иных изданиях имеются следы чтения, что свидетельствует, как будто, несмотря не. отрицательные суждения Тургенева, о его заинтересованном внимании к этому автору. Анализ помет позволяет высказать предположение, что, возможно, Тургенев думал о переводе Бальзака на русский язык.

По мере того, как писатель осознавал свое литературное призвание, его взгляд на книгу и чтение становился более профессиональным. Из круга чтения отсекалось многое из того, что казалось важным в молодые годы. Большее внимание уделяется писателям-современникамтогда читаются Диккенс, Теккерей, Т. Штору, Флобер, Доде, Золя, Гонкуры, затем поэты-прерафаэлиты, писатели Медансксй пжолы, Ибсен, Готорн, По, Марк Твен и многие другие. Причем эти чтения часто имеют следствием деятельность писателя как посредника б сфере книги. «Следы» этой деятельности можно, думается, усмотреть в составе мемориальной библиотеки: здесь сохранились произведения мастеров французского реализма, друзей Тургенева — Флобера, Золя, Доде, Гонкуров. К сожалению, исследователь не найдет. в них дарственных или владельческих автографов, помет писателя — факт, свидетельствующий о том, что все книги, подаренные Тургеневу его зарубежными собратьями по перу, находились в его книжном собрании за границей, рассеянном после смерти писателя. В этом работе мы сочли возможным поставить вопрос о выявлении лакун библиотеки к даже о возможной ее реконструкции.

Этот обзор был бы неполным, если бы мы не упомянули здесь такие разделы библиотеки Тургенева, как отдел, заключающий сочинения, но вопросам экономики, или тот, где собраны авторы социальных теорий — Сен-Симон, Леру, Ламеннз, Прудон, Кабэ и др. Или отдел сочинений, посвященных проблемам крепостного права в России, а также раздел трудов по вопросам религии и церкви.

Обращает на себя внимание интерес Тургенева к творчеству женщин-писательниц, среди которых мы выделили имя Андре Лео, участницы парижской Коммуны, чьи произведения сохранились в библиотеке писателя. Отдельный раздел книжного собрания составляет небольшая коллекция книг брата писателя, И. С. Тургенева, куда вошли в основном сочинения тех авторов, которые в глазах И. С. Тургенева воплощали легковесное и даже пошлое чтение и которое он неутомимо критиковал, противопоставляя ему подлинную литературу. Тем не менее, судя по его эпистолярным упоминаниям, и они читались писателем, что, на наш взгляд, как раз дает повод говорить о компетентном, а отнюдь не о «заглазном» суждении о книгах. В этом случае Тургенев взял на себя миссию эксперта в области зарубежной книги, способствуя, таким образом., воспитанию литературного вкуса русского читателя.

Нелитературные увлечения писателя — музыка, охота, путешествия, искусство шахматной игры, медицина, сельское хозяйство, живопись — также нашли отражение в составе его библиотеки. Однако и эти чтения так или иначе были связаны с главным делом его жизни, отразились в его творчестве. Например, пособие по шахматной игре Алгайера из его библиотеки упоминается в повести «Несчастная», пометки в главе о явлении сомнамбулизма в книге Нлуге и Веллансксго «Животный магнетизм», надо думать, ггосгунили писателю в его работе над сценами ночных встреч Валерии и Муция в повести «Песнь торжествующей любви», а французское издание книги «Охотник с собакой на стойке» 3. Блаза было не случайно упомянуто в рецензии на «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» С. Т. Аксакова. Примеры можно продолжить. Библиотека писателя предстает современному исследователю поистине неисчерпаемым источником для изучения обстоятельств его жизни, его эрудиции, его взглядов, его творчества.

Утверждая активную, заинтересованную позицию Тургенева-читателя следует заметить, что Тургенев в своем творчестве был далек от подражательствапрочитанное будило мысль, воображение, возвращало его к «первоначальным» впечатлениям и событиям его собственной жизни. К примеру, чтение в отроческие годы русского перевода «Повести с первой любви» Ш. Нодье, сохранившейся ь журналах библиотеки, удивительным образом совпало по времени с его собственным опытом первой любви. Возможно, воспоминания о первом чувстве и чтении той поры соединились, чтобы явиться шедевром русской прозы — повестью «Первая любовь». Таким образом, книга и чтение были для Тургенева не толькс «встречей» с тем или иным автором, они способствовали глубинному постижению своего собственного «я». Возникала своего рода синергия автора и читателя, которая позволяла обеспечить преемственность традиции, продолжая ее жизнь в новых, самых смелых созданиях литературы.

Говоря о посреднической деятельности Тургенева в наиболее, быть может, значимых для него, русско-французских книжных связях второй половины XIX века, следует заметить, что она все-таки до конца не оценена. Так, известный французский славист М. Кадо, автор монографии «Россия в интеллектуальной жизни Франции (I839−1856)"15, полемизируя с мнением академика М. П. Алексеева, отводит русскому писателю более скромную роль в этом процессе. С его точки зрения, если говорить о русских сочинениях, Тургенев способствовал переводу и изданию во Франции лишь бесспорной классики — произведений Пушкина, Лермонтова, Гоголя и. самого Тургенева. «Усилия Тургенева по пропаганде Толстого запоздали и оказались малоэффективными, — пишет Кадо, — Курьер открыл Франции Достоевского. Можно, кроме того, сожалеть, что Тургенев не смог и даже не пытался сделать доступными произведения Салтыкова-Щедрина, Гончарова и стольких других <.>». «Вероятно, — продолжает ученый, — его положение добровольного изгнанника, неустойчивый успех его романов в России и особенно его собственные плохие отношения с самыми замечательными из этих писателей помешали ему играть роль истинного посредника"16. Представляется, что отечественные и зарубежные материалы последнего времени, затрагивающие проблему посреднической деятельности Тургенева в сфере литературы, позволяют возразить авторитетному ученому.

Известно, что благодаря хлопотам Тургенева появилось первое французское издание пьесы А. Н. Островского «Гроза», что уже в 50-е годы писатель вел переговоры об издании во Франции повести Л. Н. Толстого «Детство» (Письма, Ш, 74), в 70-е — пытался переводить его рассказы «Три смерти» и «Два гусара». В I 872 году, благодаря его хлопотам, в издательстве Tequi вышел в свет роман А. К. Толстого «Князь Серебряный», а в 1871 году он способствовал переводу на французский язык рассказа Л. Толстош «Поликушка», романа А. Ф. Писемского «Взбаламученное море». В 1882 году Тургенев пытался поместить в «Revue politique et litteraire» рассказ В. Гаршина «Ночь», вел переговоры с издателем Этцелем относительно публикации в «Le Tem-ss» повести молодой писательницы А. Н. Луканиной «Любушка». Известно, что Тургенев сказывал содействие в издании во Франции произведений М. Вовчок.

В конце 1850-х годов он вел переговоры с издателем Паньером об опубликовании «Былого и дум» А. И. Герцена, в I874 году хлопотал о помещении в газете «Le Rappel» материалов о жизни и творчестве К. Ф. Рылеева, тогда еще невозможные для публикации в России. Стоит также упомянуть о стараниях Тургенева издать во Франции роман Е. Г. Чернышевского «Что делать?», о появлении там же в 1879 году, благодаря его заботам, очерка К. Я. Павловского «3 одиночном заключении. Впечатления нигилиста», о передаче им издателю Дантю рукописи В. Засулич (Письма, ХП2, 189).

И это еще далеко не полный перечень того, что удалось писателю в деле распространения русской книги за рубежом. Уместно. вспомнить, -то он стал инициатором издания трех сказок М. 2. Салтыкова-Щедрина во французском переведе (2, 10, 545), представил приводившую его в восторг «Историю одного.

5 CadotM. Le Russie cfcns ia vie intellectuelle francaise (1939;1856). Pans, ! S67.

16 Cadoi M. Le role d' 1. S. Tourgueniev et de Louis Viardot dans ls diffusion de ia litterature russe en Fraie" // Cahiers Ivan Tourgeniev, Pauline Viardot, Marie Malibran. 1981, № 5, p. 60. Далее ссылки на зте издание даются б тексте сокращенно: Cahiers, с указанием номера выпуска, года ж страницы. города" английским читателям в лондонском журнале «The Academy» (187!, № 19, p. 151−152) — в своей статье он сравнивал творчество Щедрина с сатирой Ювенала и Свифта (XIV, 252−253). Несмотря на сложные отношения с Ф. М. Достоевским, весной 1877 года в специальном письме он рекомендовал ему известного французского литератора Э. Дюрана и просил принять своего протеже в качестве потенциального биографа (Письма, ХЩ, 129). Разумеется, прежде всего, следует говорить о неустанных усилиях Тургенева по пропаганде пушкинского наследия за рубежом'7.

Личные отношения Тургенева с тем или иным автором играли при этом далеко не главную роль. К тому же писатель не умел и не желал афишировать свои заслуги е деле распространения русской литературы на Западе. Правда и то, что ему приходилось преодолевать порой серьезные препятствия, его хлопоты не всегда увенчивались успехом, о чем он сам заметил в письме к А. Ф. Писемскому от 17 мая 1879 года: «Время только теперь неудобное: в большом мы, русские, теперь загоне и пренебрежении у г-д французов» (Письма, XII2, 75).

Каталог библиотеки Тургенева 1885 года18 доносит, хотя и далеко не в полном виде, перечень сочинений современников Тургенева, русских писателей, о которых речь шла выше. Можно бы увидеть некую связь между этим перечнем (малым остатком книг русских авторов в его книжном собрании) и теми именами, с которыми на протяжении своей жизни Тургенев стремился познакомить европейских читателей. Ко времени составления Каталога в библиотеке еще были отдельные издания поэм Пушкина «Руслан m Людмила», «Полтава», сборник стихотворений поэта, два тома первого посмертного издания собрания его сочинений, однако не приходится сомневаться, что сочинения Пушкина, как и многих других авторов, были представлены в библиотеке Тургенева с максимальной полнотой.

В Каталоге-! 885 отмечено, например, наличие романа И. А. Гончарова «Обломов», тома сочинений Н. Г. Чернышевского (скорее всего, романа «Что делать?»), одной книги «гр. Толстого» (о каком Толстом идет речь?), тома сочинений Я. П. Полонского. Как известно, в эпистолярии Тургенева содержится высокая оценка творчества последнего, но лишь недавно стали известны усилия, которые предпринимал писатель, чтобы познакомить французскую читающую публику с поэмой Полонского «Кузнечик-музыкант». Несмотря на тяжелую болезнь, Тургенев сам, по-видимому, сделал перевод поэмы на французский язык, вел переговоры с издателем ш иллюстратором ввиду предполагавшейся ее публикации19. Возможно, в томе Полонского были пометы Тургенева-переводчика. К сожалению, почти ничего из указанных книг, кроме двух томов собрания сочинений Пушкина, до нас не дошло.

Думается, правомерно говорить о «тургеневской эпохе» в распространении русской книги за рубежом. В качестве примера можно бы упомянуть о библиотеке Ж. Сакд и М. Санда. Судя по Каталогу их книжного собрания, продававшегося с аукциона 24 февраля — 3 марта 1890 года, среди русских книг были, прежде всего, сочинения Тургенева: «Дмитрий Рудин», «Дневник лишнего человека», «Три.

17 Тургенев, кежду прочим, пытался организовать постановку Пушкина на французской сденев феврале 1277 г. сн послал Э. Перреку, администратору Французского драматического театр®-, письмо с TOWOM «Маленьких трагедий» у. рекомендовал особо «Скупого рыцаря» к «Каменного гостя» как творений, достойных пера Шекспира (Cahiers, 1987, Mii, p. 48), Речь идет о франц. переводе Пушкина, выполненном Тургеневым совместно с JI. Вкарде и изданном в Париже в кгд-зе Аи’етт, а 1852 г.

18 Далее: Каталог-Î- 885.

19 Cahiers, № 22, p. i 30−138. встречи", переведенные на французский язык Тургеневым вкупе с Л. Виардо (i 862), «Дворянское гнездо» в переводе В. Сологуба и А. Де Калонна (1862), «Новые сцены из русской жизни» («Елена», «Первая любовь») в переводе И. Делаво (1863), «Записки охотника» в переводе Э. Шаррьера (1869), «Московские повести» -перевод Тургенева и П. Меркме (1869), 3-е издание «Дыма» (перевод А. П. Голицына, 1873), «Несчастная» в переводе III. де Кутули (1872), «Вешние воды», «Степной король Лир» (1873), «Живые мощи», «Часы», «Стучит», «Лунин и Бабурин», «Наши послали!» (сборник, изданный Этцелем в 1879 году). Из сочинений Н. В. Гоголя здесь были представлены «Русские повести» («Nouvelles Russes»), переведенные Тургеневым и Л. Виардо в 1845 году (в сборник вошли: «Тарас Бульба», «Записки сумасшедшего», «Коляска», «Старосветские помещики», «Вий»), имелось в собрании Жорж Санд и отдельное издание «Тараса Бульбы» (1853). Творчество Пушкина было представлено «Повестями» (перевод П. Мериме,.

1852), отдельным изданием «Капитанской дочки» (перевод Тургенева и Л. Виардо,.

1853), «Драматическими поэмами» (перевод Л. Виардо и Тургенева, 1862). Среди русских авторов — Герцен: его брошюра «Развитие революционных идей в России», изданная в 1851 году под псевдонимом «Искандер» и снабженная дарственным автографом писательнице самого автора20.

Как видим, почти все книги коллекции — самого Тургенева или в его переводе (осуществленном в соавторстве). Переводчик-читатель — тема отдельная, требующая своего места и-времени. Обратим внимание лишь на то, что переводчик по-особому, с позиций языка и стиля, буквы и духа оригинала прочитывает его. Если предположить, что Тургенев, противно его утверждению в письме к П. И. Вейнбергу, все же намеревался перевести Бальзака, то его книга с пометами (о ней мы писали выше) могла бы служить редчайшим примером такой подготовительной работы читателя-переводчика.

Уместно, кажется, привести и другое свидетельство распространения русской книги во Франции в тот период. Известный новозеландский славист П. Уоддиигток посетил муниципальную библиотеку в Пенталье (Франция) и «ознакомился с частью библиотеки известного переводчика и знатока русской литературы Кс. Мармье (1809−1892), поддерживавшего с Тургеневым многолетнюю творческую связь. Ученому удалось обнаружить среди французских переводов и русских авторов уже упомянутые «Маленькие трагедии» Пушкина в переводе Тургенева и Виардо, сочинение А. Рональда «Картина русской литературы» (1872), 2-е французское издание романа «Дым». Имеются б библиотеке К. Мармье книги на русском языке с автографами Тургенева: его «Повести» в издании К. А. Ооновского (1860), «Деревня», «Отцы и дети» (1862), отдельный оттиск с публикацией пьесы «Месяц в деревне» из журнала «Современник» (1855). Последний не имеет посвящения автора, но испещрен множеством помет, сделанных, как полагает исследователь, рукой Тургенева. Этот экземпляр позволяет предположить существование замысла: перевести пьесу ка французский язык совместно с Тургеневым21.

Сведенияоб изданиях русских азтозоз з библиотеке К. Санд я М. Сгкдг. опублихозгнь-: Cahiers, 1979, m, р. I37-I39.

2: О книгах библиотеки Кс. Мармье з Понталье см. статзю П. Уоддингтока з «Nev/ Zeaiena Slavonic Journal, Ivan Sergeyevich Turgenev: 1818 — 1883 — 1983». Wellington, 1983. P. 179−180. Зга часть библиотеки Кс. Мармье представляет интерес для исследователя, изучающего тзорчесхие связи Тургенева к одного из известных переводчиков к знатоков русского языка. Наличке среди кькг Кс. Мармье немецких изданий произведений Тургенева пзззояяет характеризовать специфику работы переводчика, сознававшего свою ответственность перед европейским известным писателем к, видимо, сравнивавшего свои работы с немецким?- переведши.

1.4.

В эпистолярном наследии писателя содержатся многочисленные свидетельства о том, сколь многие его зарубежные друзья и знакомые получали от него в дар переводы русских книг. Так, среди книг Флобера был французский перевод «Войны и мира» (в переводе И. И. Паскевич, 1879), французское издание сочинения И. Я Павловского «В одиночном заключении». Не говоря уже о книгах самого Тургенева.

Настойчивость, с которой писатель пропагандирует в последние годы своей жизни «Войну и мир» Толстого, сопоставима разве с его неустанной популяризацией Пушкина. Тургенев желал, чтобы роман Толстого не просто был издан во Франции, но получил бы в этой стране достойную оценку. Вот почему он неоднократно выступал с разъяснением творчества Толстого перед зарубежными читателями. Он понимал, как важны первые французские ¡-переводы, которые имели особое значение для распространения русской литературы: читатели многих стран Европы знакомились с ней зачастую по французским изданиям. Большая часть русских книг становилась известной благодаря переводам с французского, хотя, естественно, двойной перевод приводил к большему удалению от подлинника22.

Одним из свидетельств сделанного Тургеневым по пропаганде Толстого, является записка А. Франса к Тургеневу от 2 февраля 1880 года, написанная в ответ на просьбу последнего опубликовать в газете «Le Temps» рецензию на изданный во Франции роман «Война и мир»: «Милостивый государь и дорогой мэтр, для романа не может быть более надежной рекомендации, чем ваша. Я прочту роман графа Толстого со всем вниманием, на какое способен. Но этого будет мало, если я не услышу ваших суждений. Не позволите ли вы мне зайти к вам на днях, чтобы поговорить об этом» .

Думается, усилия Тургенева по распространению русской литературы на Западе не были ни запоздалыми, ни тщетными. Мы позволили себе этот небольшой экскурс в историю распространения русской книги во Франции, так как хотели бы подчеркнуть колоссальные усилия Тургенева-переводчика, распространителя, пропагандиста, толкователя в этом процессе. Но в начале все-таки лежрл труд читателя.

22 См., например, статью М. Новикова «Les traducteurs romains de Tourgueniev a sertir du francais II Cahiers, 198!, № 5, p. 73. ъ Zviguilsky A. Tourgueniev et les ecrivains francais d’apres leur correspondar. ce inedite // Cahiers, 1977, №i, p. 21.

Заключение

.

Подводя итоги, отметим еще раз, что настоящее исследование, построенное на изучении de visu книг мемориальной библиотеки И. С. Тургенева, предпринятом в последнее десятилетие, позволило, прежде всего, уточнить количественный и качественный состав этого уникального книжного собрания. В процессе работы удалось определить принадлежность ряда изданий их прежним владельцам и, таким образом, опираясь на труды предшественников, проследить историю библиотеки, воссоздать круг чтения предков Тургенева, его родных, лиц из его ближайшего окружения. Этот итог представляется тем более значимым, что в свое время родовая библиотека стала для писателя источником, способствовавшим возникновению в его творчестве своего рода летописи русского чтения в пору зарождения, развития и расцвета отечественной книжной культуры.

Состав библиотеки значим и для понимания некоторых моментов в биографии и самой личности писателя. Анализ помет Тургенева в издании пьесы А. фон Коцебу «Гиперборейский осел или нынешний образ воспитания», изначально принадлежавшем В. П. Тургеневой, позволил, с нашей точки зрения, по-новому взглянуть на суть конфликта будущего писателя с его матерью, интерпретировать его не столько как факт психологической несовместимости, сколько как идейное противостояние двух поколений, ставшее прообразом многих конфликтов в романах Тургенева.

Систематическое изучение книг библиотеки в связи с чтениями писателя, позволило очертить круг чтения Тургенева в пору его формирования, становления его как писателя, в период его творческой зрелости. Это дает возможность судить об объеме чтений, их динамике, читательских пристрастиях и антипатиях знаменитого владельца родовой библиотеки. На фоне устойчивых литературных и, шире, филологических предпочтений Тургенева-читателя, его многообразных читательских интересов, следует выделить его раннюю склонность к философии, что находит отражение в соответствующем разделе его книжного собрания, где весьма подробно представлены сочинения европейских философов. Позднее, с конца 1840-х годов, этот интерес перемещается в сторону исторической мыслиисторический отдел библиотеки был значительно расширен и дополнен Тургеневым. Дальнейшее подробное изучение этой части книжного собрания писателя, надо думать, позволит рассмотреть под новым углом зрения тему становления и специфики исторических взглядов Тургенева.

Предпринятое в диссертации сопоставление юношеских чтений Тургенева и Флобера, признанного одним из самых эрудированных современников русского писателя, позволило сделать вывод о некой «верхней планке», образце европейской читательской культуры первой половины XIX века, блестяще представленной русским и французским писателями. Что объясняет, среди прочего, успешность миссии Тургенева как «посла от русской литературы в Европе». С другой стороны, многосторонняя серьезная начитанность Тургенева в области гуманитарных знаний позволила ему, вслед за Пушкиным, обеспечить в свое время преемственность европейской литературной традиции ъ русской словесности.

В отдельном разделе диссертации, посвященном библиотеке В. Г. Белинского, приобретенной й.С. Тургеневым в 1854 году, вновь поднят вопрос о количественном и качественном составе книжной коллекции критика, вошедшей в тургеневское собрание. В результате удалось уточнить прежние атрибуции, выявить ряд спорных моментов (например, поставить под сомнение принадлежность Белинскому «Деяний Петра Великого», изданных Голиковым, французского издания «Повестей» Н. В. Гоголя), а также поставить вопрос о значении библиотеки критика в творческой биографии Тургенева. Знакомство с книгами Белинского осенью 1854 года дало, на наш взгляд, импульс к созданию образа Якова Пасынкова в одноименной повести — одного из самых обаятельных образов русских книжников в литературе XIX века.

На основе изучения книг И. С. Тургенева, его эпистолярия, мемуарной литературы и т. п. удалось установить значительное количество лакун в дошедшей до нас части книжного собрания писателя, а также сделать попытку реконструкции не только тургеневской родовой библиотеки, но и парижского книжного собрания Тургенева. Последнее, думается, может иметь значение как для исследователей жизни и творчества писателя, так и в практике музейного дела: имеется в виду поиск утраченных книг из тургеневской библиотеки или их дубликатов с целью воссоздания библиотеки в первоначальном виде в посвященном И. С. Тургеневу музее.

В процессе исследования отдельных авторов и экземпляров книг, входящих в состав мемориальной библиотеки, мы сочли необходимым обратить внимание на ряд имен, прежде не входивших в орбиту внимания исследователей биографии и творчества Тургенева или ими едва замеченных. Таких, например, как Л. Тик, Ш. Нодье, А. Мицкевич, Ю. Венелик, К. Веттерберг, П. Везинье к некоторых других. Изучение читательских сборников, периодических изданий библиотеки, маргиналий, дало материал для обсуждения таких тем, как «Тургенев и вопросы христианской религии и церкви», «Тургенев — читатель «Русского слова» «, «О прототипе «человека в серых очках» в одноименном очерке Тургенева» и др. В диссертации обозначены авторы к темы, привлекавшие особое внимание Тургенева-читателя: они так или иначе были связаны со «злобой дня». В периодике неизменный интерес писателя вызывали статьи, посвященные крестьянской реформе, вопросам образования, новейшим: научным открытиям.

Изучение библиотеки Тургенева в связи с его чтениями позволило предметно судить о деятельности русского писателя как посредника между Россией и Западом в сфере книги. В частности, данные его книжного собрания подтверждают мнение современников о том, что Тургенев, читавший все, выходящие на Западе новинки литературы, выступал действительным экспертом в мире книг, мог рекомендовать лучшее для перевода и издания в России и, таким образом, влиять на формирование книжных вкусов современников.

Читательская манера Тургенева, выразившаяся в характере помет к маргинальных записей, позволяет сделать вывод об активной позиции Тургенева-читателя, который предстает читателем, поистине конгениальным автору. Анализ маргиналий в томе III посмертного издания Собрания сочинений А. С. Пушкина из библиотеки Тургенева дает возможность «услышать» своего рода диалог Тургенева и его великого учителя, диалог, имевший продолжение з творчестве читателяз отчеркнутых им строках и строфах, пометках и записях, возможно усмотреть источник тем и коллизий многих его произведений, таких, как «Цветок», «Дневник лишнего человека», «Затишье», «гудки», «Сгды и дети» и других. В процессе упомянутого «диалога» как бы «кспытуетоя» основание высокой пушкинской гармонии, кагорах все же, в глазах Тургенева, не в силах разрешить вопрос о трагизме бытия, судьбы отдельной человеческой личности. В своих собственных поисках гармонии Тургенев обращался не к сфере пантеистических воззрений, он пытался обрести ее в интуитивном предощущении некоего вечного, таинственного гармонизирующего начала, находящегося «вне собственной, земной жизни.» (I, 225).

У истоков творчества Тургенева-публициста стоят труды известных историков: в обширном историческом разделе библиотеки писателя можно видеть исторические сочинения со времен античности до современности. Изучение читательских помет и маргиналий в шеститомном труде по историк правления Людовика XIV М. Капефига не только дает яркое представление о своеобразии читательской манеры Тургенева, но также передает процесс зарождения, в ходе чтения, замысла собственной статьи — «Записки с крепостном праве в России» (1857), атрибуция которой, таким образом, находит дополнительное подтверждение. Кроме того, анализ маргиналий убеждает в том, что Тургенева —читателя исторических сочинений заботила мысль о поиске исторически объективной методологии: сам он искал и находил параллели в истории России и Европы, которая, по его глубокому убеждению, опережала Россию в общем ходе цивилизации. Писатель искал «сходства и различия» между ними, ставя своей задачей понять и сформулировать собственное понимание своеобразия исторического пути России.

Дальнейшее изучение книг из состава мемориальной библиотеки И. С. Тургенева, без сомнения, приведет к новым открытиям, позволит более конкретно говорить о творческой лаборатории писателя, прояснит отдельные моменты творческой истории того или иного произведения. Настоящее исследование затронуло лишь часть проблем, представляющихся актуальными, и поневоле ограничило круг рассматриваемых книг, которые были прочитаны Тургеневым. Результаты настоящего исследования публиковались в популярных периодических изданиях Орла, научных изданиях Орловского Государственного университета, Орловского Государственного литературного музея Й. С. Тургенева, в издании Е?:ститута русской литературы (Пушкинский дом), в альманахах «Библиофил», в сборниках «Книга. Исследования и материалы», «Яснополянский сборник», «Спасский вестник», в «Обозрении венгерской славистики» и «Бюллетене Ассоциации Друзей Ивана Тургенева, Полины Виардо и Марки Малибран» (Франция), докладывались на заседаниях Тургеневского общества и Творческой лаборатории при кафедре русской литературы Орловского Государственного университета, использовались в лекциях и беседах в аудиториях Орла к Орловской облает?!, отчасти легли в основу опубликованного в 1994 году 1-го тома комментированного Каталога книг библиотеки И. С. Тургенева.

СПИСОК МСИОЛЬЗО®АННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ*.

1. Алексеев М. П. В. Гюго и его русские знакомства // Литературное наследство.

Т. 31 -32. М., 1937.

2. БатютоА. И. Тургенев — романист. Л.: «Наука», 1972.

3. Белинский В. Г. Полн. собр. соч. и писем: в 13 т. Т. 3,4. М.: Изд. АИ СССР,.

19 534 954.

4. Бессонов П. А. Некоторые черты путешествия Венелинав Болгарию. М.: Тип.

Л. Степанова, 1857.

5. Библиотека И. С. Тургенева. Ч. 1. Орел: Изд. ОГТРК, 1994.

6. Благой Д. Д. От Кантемира до наших дней. Изд. 2-е. Т. I. М.: «Художественная.