Мифологические предпосылки онтологии

Актуальность исследования. В диссертационной работе исследуются мифологические основания философской онтологии, в настоящее время понимаемой чаще всего как учение о бытии. Содержание онтологии раскрывается целым рядом соотнесенных с «бытием» и друг с другом категорий, причем в составе всякой развитой философской системы имеется их некий обязательный набор. Если учесть мифогенную или даже мифогносеогенную гипотезы происхождения философии, то закономерным будет вопрос о ее корнях или предпосылках, присущих порождающим философию мифам. Однако варианты рассмотрения вопроса о генезисе философии двумя указанными гипотезами не ограничиваются. Сформулируем следующие вопросы. Во-первых, можно ли при принятии концепций происхождения философии, альтернативных мифогенной концепции, обойти стороной вопрос о ее мифологических корнях? Другой вопрос, на который направлен наш исследовательский интерес, и это — во-вторых, заключается в выявлении степени зависимости онтологического аспекта рационально понятой философии от мифологической картины мира и от мифа, как такового, с его творческой компонентой. Достаточно напомнить, что первых древнегреческих философов в лице представителей милетской школы интересовали именно онтологические проблемы. Оба сформулированных выше вопроса до сих пор не получили достаточной разработки и не имеют сколько-нибудь убедительного решения. Мы вправе считать их насущными вопросами современной философии, представители которой весьма по-разному и потому крайне противоречиво относятся и к древним мифам, и к современному мифотворчеству.

В архаических и традиционных обществах процесс мифотворчества происходил весьма активно. Миф выступал как феномен, который являлся опорой мобилизации и консолидации общества в кризисных ситуациях. Формирование мифологической картины мира сопряжено с идеей образования ценностей, традиционных для последующего духовного 3 развития человека и общества. Современный человек не осознает того мифологического процесса, в котором он неявным образом участвует, а лишь постепенно и не сразу приходит к пониманию роли мифотворчества в истории своего развития.

В XX веке наши представления о мифе чрезвычайно расширились. В частности, обогатились знания относительно его функций, структуры и связей с индивидуальной психологией творчества. Справедливо считается, что мифология обнаружила себя не только как генетический источник развития художественного мышления, но и как его вечная модель и существенный элемент. В определенном смысле слова, миф вечен, ибо мифологическое содержание обнаруживает себя в каждой культуре, и мифологические образы и переживания свойственны бессознательным основам человеческой души. В этой связи современное изучение мифологии продиктовано и интересами разума, и насущной потребностью человека разобраться в смысловых основаниях своей жизнедеятельности.

Понятие «мифология» имеет, как известно, следующие основные значения:

1. Мифология — это совокупность собственно мифов.

2. Мифология — это основанная на мифах система представлений о мире, особый тип миросозерцания, который возник в самый ранний период человеческой истории и вплоть до настоящего времени занимает значительное место в общественном сознании.

3. Мифология — это наука (учение), изучающая мифы. Она включает в себя исследование их генезиса, содержания, распространения и занимается построением мифологических моделей. Другими словами, в ней изучаются источники, социальная почва, семантика мифа. Актуальность проблемы не только сопряжена с историческими и мировоззренческими вопросами современности, такими как проблемы исследования современного мифотворчества. Речь идет о выявлении тех принципиальных связей, без которых появление из мифов философии, в целом, и онтологии, в частности, было бы чисто случайным событием.

Степень научной разработанности проблемы. Мифология издавна вызывала интерес философов, историков, культурологов, филологов, психологов и т. п. В предшествующие годы мифологическая картина мира чаще всего рассматривалась в науке как проблема историко-археологическая и этнографическая. Внимание, проявленное к мифологии различными исследователями, в работах которых она выступает в качестве основного объекта изучения, позволило накопить достаточно богатый опыт в теоретическом освоении аспектов мифа. Однако многие методологические вопросы, например, о сущности мифологии, ее месте в общественном сознании и социальных функциях, до сих пор остаются спорными и невыясненными. Еще Ф. Шеллинг утверждал, что миф, несмотря на пристальное внимание к нему на протяжении многих веков, остается непонятным в истории человечества. В связи с таким утверждением некоторые философы высказывали догадку о неисчерпаемости мифа, пытались трактовать мифотворчество как нечто извечное и изначальное, свойственное людям во все времена и дополняющее научные способы познания окружающего мира. При этом мифология иногда интерпретировалась как особая форма «рациональности». Времена меняются, но миф с его загадочностью продолжает оставаться многогранным объектом изучения.

Исследования последних десятилетий показали устойчивость мифологии, проходящей через всю историю различных обществ. Мифология является принадлежностью не только первобытных народов или же ранних, архаичных культур. Не завершается она и в рамках того типа сознания, который относится к классическим периодам истории, где мифология уже встроена в более развитую, чем она сама, духовную систему. Миф живет, умирает, возрождается вновь, и как форму освоения жизни его невозможно устранить.

Живучесть и устойчивость мифологического сознания, проявляющего себя в более развитых построениях (религия, идеология, философия и художественное творчество), вызвали к жизни концепции, раскрывающие определенные основы социального бытия и человеческой психики, в глубинах которых происходит формирование исходных элементов культуры. Таковы учения австрийского психиатра и психолога 3. Фрейда [187, 188], швейцарского философа К. Г. Юнга [209], немецкого философа Э. Кассирера [79], американского (румынского происхождения) философа культуры и религиоведа М. Элиаде [204, 205, 206, 207], французского социолога К. Леви-Стросса [102], а также российских ученых А. Ф. Лосева [112, ИЗ, 114], Е. М. Мелетинского [132, 133], В.Н. Топорова[179, 180]. В их работах раскрывается механизм формирования символов и образов мифологии как носителя культурных значений и смыслов, присущих разным человеческим обществам.

Начиная с классиков английской (Б. Малиновский, Э. Тейлор, Дж. Фрэзер), французской (Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль) и немецкой (В. Вундт, Э. Кассирер) антропологии и этнологии, исследователи указывают на своеобразное мировоззрение людей древних времен — «первобытный синкретизм», обозначающий слитность, нерасчлененность знаний, эмоций и действий, причины которого кроются в изначальных особенностях мышления этих людей: антропоморфизме и символизме. Те же самые особенности лежат и в основе мифологических представлений, составляющих сущность мировоззрения древних людей.

Феномен мифа в различных интерпретациях, представленных в современной науке, рассматривали М. М. Бахтин, Я. Э. Голосовкер, Вяч.Вс. Иванов, П. М. Колычев, А. Ф. Лосев, Ю. М. Лотман, A.M. Пятигорский, С. А. Токарев, М. И. Шахнович, Л. Я. Штенберг и др.

Среди исследований, посвященных изучению мифологической традиции финно-угорских народов и выявлению их общего ментального ядра, которое можно было бы признать наследием эпохи финно-угорской общности и прауральского периода, необходимо отметить работу А. Ю. Айхенвальда, В. Я. Петрухина, Е. А. Хелимского «К реконструкции мифологических представлений финно-угорских народов» [5]. В ней высказана мысль о древности мифологической традиции всего финно-угорского этноса, сходстве и самостоятельности возникновения мифологических представлений в антропологии, космогонии, системе божеств и духов-покровителей. Данное направление продолжают исследователи В. В. Напольских, В. Е. Владыкин, Ф. В. Плесовский и др.

Особо отметим заслуги башкирской философской школы, включающую такого ученого, как Д. Ж. Валеев, а также таких мыслителей, как Д. М. Азаматов, Б. С. Галимов, У. С. Вильданов, А. Ф. Кудряшев, A.B. Лукьянов, Неганов Ф. М., Д. А. Нуриев, С. М. Поздяева, З. Я. Рахматуллина, Г. Г. Салихов, С. Н. Семенов, Л. Б. Султанова, Ф. С. Файзуллин, B.C. Хазиев, их учеников и последователей. В их работах глубоко изучено содержание мифологии и мифологической картины мира, в особенности тюрко-язычных народов, и разработана оригинальная «мозаичная» трактовка общенаучного понятия «картина мира».

В ходе исследований мифологии и мифологической картины мира многие ученые получили конкретные результаты. Однако проведенные исследования часто не удовлетворяют требованиям логической завершенности. Да и можно ли логикой исчерпать действительность? Остается не вовлеченным в круг дискуссий сам феномен «мифологической картины мира» с точки зрения ее предпосылочности для философии. Данная тема до сих пор не составляла предмета специального философского рассмотрения с привлечением материалов целого ряда смежных наук. Проблематика «мифологической картины мира» является значимой по той причине, что эта картина, с одной стороны, опосредует философские идеи и теории, а с другой — открывает перспективы для разработки онтологизированных образов на этапе ее реконструкции.

В работе, в эмпирическом ее аспекте, использованы архивные источники этнологического характера, музейные коллекции, письменные источники и специальная философская литература по данной проблематике, материалы народного изобразительного искусства. Сохранившиеся материалы народного творчества прошлых эпох не просто являются источником для реконструкции мифологической картины мира: в них закодировано мировоззрение, ведущие черты которого представлены в традиционных этнокультурах, к каким мы относим культуру финно-угорских и тюркоязычных народов, в частности башкир и татар.

Как научная дисциплина, мифология еще не обрела теоретической зрелости, а имеющиеся исследования нередко представляют собой лишь попытки реконструкции древних мифов и содержат довольно спорные и элементарные (практические и теоретические) сведения и основания. Задача «автора — попытаться осуществить переход от эмпирических реконструкций к подлинно научному осмыслению мифологических предпосылок в онтологии.

Объектом исследования служит историческая и логическая связь мифологии с философией.

Предметом исследования является то содержание мифологической картины мира, которое сыграло роль предпосылки для онтологических разделов философии. Точнее говоря, мы фиксируем внимание на тех элементах мифологии, которые исторически были положены или могли бы быть положены в качестве основы онтологических категорий в составе философских учений, приходящих на смену мифологическому мировоззрению.

Целью исследования ставится выявление определенных элементов мифологии и мифотворчества, являющихся актуальными или потенциальными предпосылками философской онтологии.

Данная цель предполагает решение следующих исследовательских задач:

— исследовать современное состояние вопроса о происхождении философии;

— определить место и роль древних мифов в процессе исторического перехода от мифологического мировоззрения к мировоззрению философскому;

— изучить соотношение ранней (древней) и более поздней мифологий с философией в аспекте их генетической связи;

— прояснить «механизм» перехода от мифов к философии;

— вычленить из мифов их элементы, служащие мифологическими основаниями содержания философской онтологии;

— рассмотреть соотношение мифотворчества и генезиса философии в их логической взаимосвязи.

Теоретико-методологические основания исследования. В настоящей работе используется комплексный подход к изучению мифологии, так как философская, культурологическая, фольклорная, этнографическая и т. п. рефлексии способны привести к своеобразному сращиванию разных сфер знаний и в большей степени объективировать осмысление мифологии (ее аспектов и категорий) в заданном научно-исследовательском режиме. Теоретико-методологическими основаниями исследования явились принципы диалектики, понимаемой как философское учение о взаимодействии противоположностей, — всеобщей связи и развития, а также принцип единства исторического и логического. Кроме того, автор использовал системно-структурный подход и метод сравнительного анализа. В диссертации применялись идеи философской герменевтики. Теоретической и источниковедческой базой служили работы Г. Г. Гадамера [45], Э. Кассирера [79], Ж.К. Леви-Стросса [102], М. Хайдеггера [194], К. Г. Юнга [209], А. Ф. Лосева [107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114, 115, 116], Э. В. Ильенкова [75], А. Н. Чанышева [198, 199], М. К. Мамардашвили [128], А .Я. Гуревича [59], Г. и Г. А. Франкфортов, Дж. Уилсона, Т. Якобсена [183], Ю. М. Лотмана [117, 118], Ю. М. Романенко [162], Е. Я. Режабека [159, 160], В. М. Найдыша [136], В. Я. Проппа [152], О. М. Фрейденберг [189, 190], М. М. Бахтина [21, 22]. Эмпирической базой исследования служат мифы ряда народов Древнего мира, в особенности древних греков. Для изучения связи философии и мифологического феномена на основе реконструкции мифологического мышления привлекался материал мифологии и более поздних этнических образований, в частности, фольклор финно-угорских народов: сказки, предания, песни, плачи, пословицы, загадки и т. д.

Научная новизна исследования.

• Выявлены элементы древних мифов в виде таких мифологем, как Мировое Древо, Слово, Вселенная, стихии (огонь, вода, воздух, земля), хаос, человек и т. п., явившиеся мифологическими основаниями онтологических представлений первых философов, и показано, что статические элементы древних мифов являются доминирующими.

• Выяснено, что среди множества гипотез происхождения философии, а именно: мифогенной, гносеогенной, гносеогенно-мифогенной, социогенной и софиогенной, — мифогенная гипотеза продолжает оставаться наиболее значимой.

• Определены место и роль древних мифов в процессе происхождения философии и показано, что в рамках любой существующей гипотезы происхождения философии, так или иначе, невозможно обойти вниманием мифологическую основу первых философских учений.

• Установлено, что связь мифологии с философией в процессе ее (философии) развития с течением исторического времени ослабевает, однако полного разрыва между ними происходить не должно и в действительности не происходит.

• Уточнен «механизм» рождения философии из мифов: обнаружено, что переход от единичных мифологических имен к всеобщему, как основе предмета философии, осуществлялся по мере чередования экстраполяции и ее ограничения.

• Обосновано положение, утверждающее, что логическое развитие философии требует как бы повторения «в миниатюре» ее исторического происхождения, когда демифологизация осуществлялась как процедура, противоположная предшествовавшей мифологизации сознания, т. е. что творческое развитие философии требует определенной «демифологизации» того предварительного содержания, которое создается в результате процедур, аналогичных исторической мифологизации.

Апробация результатов исследования. Основные положения и разные аспекты общей проблематики диссертации докладывались на Всероссийской научно-практической конференции «Большая нефть XX века» (Альметьевск, март 2006), Международной научной конференции «III Садыковские чтения» (Уфа, июнь 2006), Всероссийской научной конференции «Образы науки в культуре на рубеже тысячелетий», проходившей в рамках третьих Лойфмановских чтений (Екатеринбург, декабрь 2007), Международной научно-практической конференции «Онтология творчества в развитии реальных, виртуальных и искусственных систем» (Уфа, февраль 2008).

Положения, выносимые на защиту, отражены в монографии «Картина мира и Мировое древо в памятниках древнего искусства Урало-Поволжья» (Уфа, 2003, в соавторстве), в % статьях, в том числе в 2-х, помещенных в изданиях, рекомендованных ВАКом.

Диссертация обсуждалась и рекомендована к защите на заседании кафедры философии и методологии науки Башкирского государственного университета 22 января 2009 года.

Научно-практическая значимость диссертации. Выводы и положения диссертационной работы могут быть использованы в практике вузовского преподавания, в разработках курсов и спецкурсов по философии, культурологии, теории и методологии творчества. Полученные результаты могут найти применение в ходе дальнейшей разработки проблем взаимосвязи и взаимовлияния мифологии, философии, теории и практики культуры.

Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из Введения, двух глав, каждая из которых содержит четыре параграфа, Заключения и списка литературы, включающего 215 наименований. Общий объем работы — 159 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Процесс исторического перехода от мифа к философии интересовал и интересует исследователей во многих отношениях. В диссертации рассмотрен аспект обоснованности философской онтологии мифологическими образами, в частности, и мифологией, в целом. При этом мы показали, что вопрос о мифологических предпосылках онтологии должен решаться, хотя и по-разному, в любом случае, независимо от того, какую гипотезу происхождения философии мы можем выбрать в качестве наиболее вероятной, оставив в результате такого выбора любой другой гипотезе мало шансов на то, чтобы быть истинной. Какой бы гипотезы происхождения философии ни придерживались, в любом случае ее содержание предпосылочно обусловлено мифологическими образами. Разумеется, при этом существует различная степень данной обусловленности, достигающая своего максимума в мифогенной концепции философии. Однако в главном отношении выявленная зависимость философии от мифа все равно имеет место. Поэтому древний миф в значительной мере предопределил онтологические схемы, прорисовываемые уже в первых философских системах древних греков. Таким образом, можно полагать существенную зависимость философской онтологии, в целом, от ее мифологического первоисточника.

В качестве эмпирической базы в работе подробно рассмотрены мифы финно-угорской группы народов, относимые к эпохе средневековья. Порожденная на базе рационализации мифов философия явилась вместе с тем ничем иным, как философией мифологии. Смысл, который подразумевается словосочетанием «философия мифологии», в данном случае не совпадает с тем, в котором оно употребляется В. М. Найдышем и некоторыми другими авторами.

В диссертации мы показали, что в древнейших представлениях разных народов отразилась сложная, разноуровневая структура Вселенной. Причем,.

Мироздание не существует само по себе, — напротив, оно создано творцом для обитания в нем людей и для разворачивания исторических событий, т. е. всемирной истории человечества. Люди тоже не являются единственными обитателями мира: мир живой сам по себе и все, что его наполняет, так же одушевлено. Человек, по представлению древних людей, занимает достаточно скромное место в мировой системе. Он не вершина всемирной иерархии, но и не самое последнее звено. Поэтому человек со страхом и покорностью вынужден относиться к силам, превосходящим его возможности, и не должен переоценивать собственные силы.

Финно-угорская мифологическая система зародилась и оформилась в условиях разложения первобытного общества и складывания общественных отношений. При характеристике космогонии нельзя не отметить общие для финно-угров представления о воде как первооснове мироздания, определенное единство в мифах: о ныряющей птице (или боге в виде птице), а также — в редуцированном виде — о возникновении мира из яйца, снесенного птицей посреди вод первичного океана. Модель мира оформляется в образе Мирового древа как наиболее конкретного и зримого образа мироздания, символизирующего центр мира.

В поэлементном строении мира выделяются Мировое древо, как символ вертикальной структуры мироздания, и Мировое яйцо, как символ потенции будущего развертывания мировой истории. Тем самым, миф соединяет пространственную и временную, как будто кем-то задуманную и планируемую, структуры мира. Мир во времени еще не реализовался, ему еще предназначена длительная и, видимо, неодномерная эволюция, тогда как пространственная эволюция, пожалуй, в мифе считается, в основном, завершенной. Это важные онтологические умозаключения, сделанные нами «постфактум» на основе рефлексии над мифами. Сам же древний миф нерефлексивен и поэтому, естественно, ничего подобного в явном виде внутри себя не содержал.

Мифологические символы, являющиеся органической частью определенной духовной культуры, по своей природе воплощают и отражают продукты человеческой фантазии, закрепленной в мифологии, присущие ей абстрактные и ирреальные истины. В качестве мифологических символов могут выступать животные, люди, растения, запахи, цвета, религиозные и магические знаки и т. д. Мифологический символ есть образ, взятый из природы и преобразованный фантазией, он создается человеком, который наполняет его содержанием, зависящим от особенностей конкретной культуры и условий жизни данного этноса. Мифологический символ — своеобразный язык, с помощью которого духовный мир вступает в диалог с личностью и доносит до нее свои ценности.

Мифологическая символика, ее анализ являются определяющей доминантой основных интерпретаций мифа в структуре культурной символики. Символ, представляя законченный текст, может быть достаточно просто выделен из своего семиотического окружения, с тем, чтобы войти в новый текст, не теряя при этом структурной и смысловой самостоятельности. «Память», запечатленная в символе, всегда более древняя, чем «память» его текстового окружения, выраженного в несимволической форме. Нерушимость и значительная длительность жизни символов, включенных в те или иные системы культурных домининант, в значительной степени определяют пространственные и временные границы культур, не только когда-либо существовавших в истории, но и существующих в настоящее время.

В диссертации был сделан вывод, что развертывание критического начала в мифах создавало необходимые условия для их последующей более обстоятельной и рациональной обработки. Одними из важнейших характеристик мифологической картины мира, как было отмечено, являются ее зоои фитоморфизм в сочетании с перенесением на мир чисто человеческих качеств (антропоморфизм). Мир трактовался в мифах как живой и потому меняющийся зачастую непредсказуемым образом. Наиболее изменчивы и подвижны элементы мифологической картины, наделенные антропоморфными чертами. Несколько менее изменчивы элементы мифологической картины с явными признаками черт животных. Мир растений проявляет еще меньшую склонность к изменчивости. Мир, который мы сейчас именуем миром неживой природы, миф представляет в духе гилозоизма. Потребности родовой общины, по-видимому, в достаточной мере удовлетворялись мифологическим мировоззрением, но при переходе к более высокому уровню культуры потребности ее носителей больше удовлетворяться мифом не могли.

Сказанное поясняет, хотя и не полностью, усиление критического отношения к мифологическим представлениям. Критика мифа развивалась по линии более строгого размежевания человека и животного, животного и растения, растения и того, что находится ниже его в иерархии творения Создателя. Впрочем, от знакомства с фрагментами сочинений раннегреческих философов остается ощущение, что сам Создатель был потеснен игрой природных стихий и мог бы считаться не вполне обязательной фигурой в процессе появления бытия из небытия. Различные сочетания противоположностей объясняли для милетцев богатство и многообразие мира, включая неодинаковости в степени его одушевленности. Взаимодействие противоположных сил — вот что обладает достаточной преобразовательной энергией. Мы отчетливо видим, что мера антропоморфизации первоначала сократилась, если сравнивать ее с мерой антропоморфности мифа. Все это произошло на основе и за счет развития критической функции рационализирующего мышления философов.

Таким путем выявляется сравнительная строгость философской рефлексии. Она своей критической стороной была обращена на минимизацию фантазий, как буйно расцветавших в лоне мифологических представлений. Воображение мыслителей становилось более сухим, но и более взвешенным. Подспудный лозунг древних философов: по возможности ничего лишнего. Имеется в виду устройство мира, его характерные черты, его прошлое, настоящее и будущее. Первые философы не стремились к тому, чтобы описать мир, каким бы он мог быть, а описывали его таким, каков он есть на самом деле. Миф же такой подход не практиковал. В настоящее время мы хорошо понимаем, что историческое развитие человеческой мысли не могло пройти мимо очищающей критики рациональной философии. Мы также понимаем, что на новом витке исторического развития нам не обойтись без проникновения во все еще скрытую суть мира на основе его моделирования не только, какой он есть, но и каким он мог бы быть.

Таким образом, мы получаем множество статичных элементов мифа, а вслед за ним и философии, разделенное на две части. Одна часть содержит неменяющиеся элементы, которые не меняются сами по себе, а другая часть — элементы, вынужденно рассматриваемые нами как неизменные независимо от того, меняются ли внутренне они сами по себе или не меняются. Онтологизация мифологических представлений происходила как следствие развертывания критической рефлексии и выдавливания из мифов биоморфных и антропоморфных его компонентов. Рационализирующая мысль, во-первых, устраняла такие «морфизмы», а во-вторых, существенно уменьшала количество персонажей мифа, причастных к творению и последующему преобразованию мира. Динамические элементы осмысливались философами диалектически (стихийная диалектика), а статические элементы представали как универсалии, сохраняющиеся во все истекшее время мировой истории.

Связь между элементами мифологии и категориями философии такова, что, в общем, ее можно считать связью между основанием и обосновываемым. Основание полагает свою противоположность, и отношение полагания как раз и свойственно связи между мифообразами и философско-онтологическими понятиями. Существенно при этом, что такая связь в самом начале философии, т. е. вместе с процессом становления первых философских учений, разворачивалась более в историческом виде, преодолевая мешающие ему случайности, чем в виде необходимой логики истории, с тем, чтобы предстать перед философами последующих поколений уже в несомненном логическом оформлении.

Некоторые вопросы, которые можно отнести к теме диссертации, мы в ней не рассматривали. Например, вопрос, имеющий в виду выявление причин, по которым не всякая мифология в исторической действительности породила собственную, соответствующую ей философию, а значит, и входящую в нее онтологию. Этот вопрос подразумевает, между тем, определение потенциальной готовности языческих мифов к тому, чтобы стать принципиальной основой несостоявшихся философских учений с их невыявленными особенностями. За пределами настоящего диссертационного исследования также остались многие вопросы, являющиеся смежными с проблемой мифологических предпосылок онтологии. Если мы выбрали в качестве предмета исследования именно такую тему, то, естественным образом, напрашиваются аналогичные темы мифологических предпосылок, по крайней мере, гносеологии и аксиологии. Будем надеяться, что мы еще сумеем вернуться к изучению указанных тем и вопросов и провести более систематическое исследование предпосылочной связи мифологии и философии.