Мишенина «Проблемы познания.Полимические главы.»

Первое не есть само объективное время или место в объективном времени; например, ощущаемое «одновременно» не есть объективная одновременность, ощущаемое равенство темпоральных интервалов, не есть объективное равенство временных интервалов; мы можем субъективно ощущать временную последовательность там, где объективно надо констатировать сосуществование. В этом случае представлены «переживания» времени и с действительностью мы имеем дело лишь постольку, поскольку она есть полагаемая, представленная, созерцаемая, понятийно помысленная действительность. Только «воспринимаемое временное» означает объективное время, в том случае если восприятие понимается как акт, который ставит перед нами «нечто как оно есть само, акт, который первично конституирует объект».

В целом важно то, что «выделяются два уровня сознания времени: темпоральность содержаний, т. е. данностей временных объектов, и темпоральность актов сознания, конституирующих схватывание всех временных различий». Сознание «внутри себя» конституирует время, но не «отражает» его, не считывает его с объектов и в то же время само раскрывается как временное. Таким образом, если сознание понимается как временное, то его деятельность заключается в синтезе различных временных фаз, в схватывании определенных интервалов и содержаний, наполняющих эти интервалы.

Идея «интимной связи» между временем и субъективностью создает такую концепцию, где они «внутренне сообщаются» и возникает возможность проникнуть через время в конкретную структуру субъекта. Он не считает время «данностью сознания», но скорее «сознание разворачивает или конституирует время» — процесс, который никогда не завершается и в котором время предстает не как «линия», но как «сеть интенциональностей». Время не есть реальный процесс, регистрируемый субъектом, «оно рождается из… связи с вещами», «течет сквозь человека, чтобы он ни делал».

Для понимания природы времени в познании и способов его описания опыт герменевтики имеет особую значимость. Время осмысливается здесь в различных ипостасях: как темпоральность жизни, как роль временной дистанции между автором (текстом) и интерпретатором, как параметр «исторического разума», элемент биографического метода, компонент традиции и обновляющихся смыслов, образцов.

Время, темпоральность, как раз и оказывается важнейшим моментом, поскольку в этом контексте оно не сводится к физическому времени, а предстает в иной онтологии. В герменевтике, время становится внутренней характеристикой жизни субъекта, ее первым категориальным определением, основополагающим для всех иных определений. Время рассматривается как особого рода категория духовного мира, обладающая объективной ценностью, необходимая для того, чтобы показать реальность постигаемого в переживании. В отличие от формальных категорий — форм высказывания о всей действительности — темпоральность жизни относится к реальным категориям, своим истоком имеющим постижение духовного мира; при этом, характеризуя связность переживания, они возникают в переживании отдельного индивида, применяются при отдельных актах объективации жизни, но обретают всеобщность, поскольку проявляются всюду, где есть духовная жизнь и понимание переживания. Время дано нам только благодаря объединяющему единству нашего сознания, в своих внешних и внутренних проявлениях оно представлено отношениями одновременности, последовательности, временного интервала, длительности изменения.

Время переживается как непрерывающееся движение, в котором настоящее неумолимо становится прошлым, а будущее настоящим. Каждый из этих моментов времени наполнен определенным содержанием, но оно различно в каждом из них: прошлое — это ряд упорядоченных по осознанности и осмысленности воспоминаний, его нельзя изменить; по отношению к будущему мы активны, здесь не только переживается действительность, но открывается и возможность; настоящее, наполненное реальностью мгновение, не содержит ничего, кроме того, что в нем непосредственно открывается. Не схватывается мыслью само течение времени, настоящее — вполне реальное мгновение времени — предстает как несуществующее, поскольку тут же изменяется и, таким образом, то, что мы переживаем как настоящее, всегда заключает в себе воспоминание о том, что только что было в настоящем. Настоящее становится «вспоминаемым мгновеньем», т. е. еще не схваченное уже превращается в прошлое. По-видимому, мы переживаем не поток времени, а некоторые состояния, происходящие изменения, уже состоявшееся прошлое, что и заменяет нам непосредственное переживание темпоральности. Время течет не только внутри нас, но и благодаря нам, нашей деятельности.

Это специфически человеческое время, связанное со способом жизни человека, его историей и культурой.

Время тесно связано с пространством и движением, с понятием каузальности; оно делится на точно ограниченные отрезки, на происходящие в них процессы, что возможно, если время сводится к пространственным процессам. Во втором случае время (историческое) тесно связано с внутренним смыслом и памятью, которая служит ориентации в настоящем и будущем. В историческом времени ничто не ограничивается и не обособляется, прошлое и будущее одновременно проникнуты друг другом, настоящее всегда включает в себя прошлое и будущее. Измерение здесь невозможно, хронологическое сведение этих процессов к пространственному выражению астрономического времени — это внешнее средство ориентации, не имеющее ничего общего с внутренним прохождением этих процессов.

Временное отстояние не является некой пропастью, которую необходимо преодолевать. Необходимо позитивно оценить отстояние во времени как продуктивную возможность понимания, поскольку время — это непрерывность обычаев и традиций, в свете которых предстает любой текст. Собственно герменевтическое видение проблемы отстояния во времени состоит в том, что дистанция позволяет проявиться подлинному смыслу события.

Говоря о смысле бытия, в качестве этого смысла обнаруживается время. Оно предстает как тот горизонт, внутри которого вообще достигается понимание бытия. Следовательно, если, в свою очередь, рассматривать познание как имманентное бытию, то и для познания время также будет горизонтом, внутри которого достигается понимание познания. Такой вывод делает Микешина для себя и тем самым обосновывает необходимость обращения к хайдеггеровской трактовке времени как базисной для понимания проблемы «познание и время». Эта иная, чем традиционно «физическая», трактовка онтологии времени, более глубинная, не только предваряющая вычленение некоторых конкретных форм времени, но иначе понимающая сам «статус» времени в понимании бытия, в понимании человека, его существования и познавательной деятельности.

Представляется значимым для современной теории познания, если она стремится учесть темпоральные предпосылки и основания знания и познавательной деятельности. Была осознана необходимость учесть особенности существования времени в контексте человеческих поступков, деятельности, истории, что обычно игнорировалось, но теперь, в частности при введении параметра времени в теорию человеческого познания, должно быть принято во внимание.

Выделяются две точки зрения, с которых философ изучает время: это порядок темпоральных событий (линейные или круговые) и природа временной субстанции (дискретность или бесконечная делимость и непрерывность времени).

Также существуют два фундаментально различных способа осознания времени: динамический, различающий прошлое, настоящее, будущее и становление во времени, и статический, выделяющий отношение «раньше (позже) чем» в сопоставлении с теми же самыми событиями, которые осознаются как данные, а не становящиеся. Парадоксальность состоит в несовместимости этих двух способов видения времени, возникает мысль о нереальности, иллюзорности времени.

Как следствие выделяются два типа времени, по-разному сочетающих основные параметры. Время-1 сочетает характеристики статичности, дискретности, гомогенности, оно каузально-нейтрально, не вызывает изменений; время-2 — динамично, континуально, гетерогенно и каузально-эффективно, т. е. само течение времени порождает изменение.

Если в той или иной области знаний время не является целью исследования, то чаще всего оно присутствует как неявная предпосылка в виде упрощенных, редуцированнных темпоральных конструкций или «овремененных» понятий. Это говорит о том, что многие науки, принимая факт существования времени, не озабочены тем, чтобы выяснить, как этот факт (или полное отвлечение от него) влияет на содержание и истинность знания. Более того, отвлечение от темпоральных характеристик явления, от историзма часто рассматривается как условие объективной истинности, преодоления релятивизма.

Заключение

Рассмотренные подходы к одной из фундаментальных тем философии познания — не могут оцениваться в «черно-белом» варианте: субъективно — объективно, материалистически — идеалистически, правильно — неправильно, истинно — ложно, рационально — иррационально, эмпирически — рационалистически, метафизически — эпистемологически — феноменологически. Проблема познания фундаментальна и требует синтеза когнитивных практик и философско-эпистемологических подходов. Представленные концепции, как и те, что не были рассмотрены, — это и есть богатейший опыт познания, который совпадает с самой историей философии в ее социально-культурном и историческом контексте и никогда не будет завершен.

Попытаемся подвести итоги:

1. На смену теориям «наивного реализма», рассматривавшим познавательный процесс как отражение наличной реальности, пришли концепции, в которых познание рассматривается как процесс наделения смыслами феноменов, предположительно порождаемых гипотетической реальностью, а по сути — одновременное конституирование смыслов и самих феноменов как условных носителей смыслов.

2. Возможности познания представляются ограниченными рамками языка, которым пользуется мыслящий индивид. Познание вообще не существует вне языка.

3 Культурно-знаковая среда познания, т. е. то поле символических форм, в которых происходит познавательный процесс, имеет тотализирующий характер и содержит функцию принуждения по отношению к познанию.

В описанной ситуации нам, по-видимому, не остаётся ничего иного, как констатировать конец познания. Сама познавательная деятельность, как мы привыкли её себе представлять, становится достоянием истории и должна уступить место другим формам человеческой практики.

Список литературы

Микешина Л. А. Философия познания. Полемические главы. Издательство: Прогресс — Традиция, 2002. 624 с.

Микешина Л. А., Опенков М. И. Новые образы познания и реальности. М., 1997. 992 с.

Микешина Л. А., Опенков М. И. Новые образы познания и реальности. М., 1997. 188 с.

Там же.- С. 189−229.

Там же.- С. 230−237.

Микешина Л. А. Философия познания. Полемические главы. Издательство: Прогресс — Традиция, 2002. С. 19−55.

Там же.- С. 112−130.

Там же.- С. 131−137.

Там же.- С. 362−374.

Там же.- С. 375−378.

Там же.- С. 398−415.

Там же.- С. 564−578.

Там же.- С. 578−581.

Там же.- С. 582−585.

Там же.- 586 с.

Там же.- С. 586−590.

Там же.- С. 591−596.