Актуальность темы
исследования.
На настоящий момент Россия переживает этап переходного политического процесса и вызванного им политического кризиса, который проявляется в дисфункции современных политических институтов. Происходит их формализация, когда наравне с разработкой формальной основы их деятельности и создания структур, соответствующих данным институтам, нарастают тенденции отчуждения по отношению к ним. Современные демократические политические институты, функционирование и деятельность которых в гражданском обществе, в том числе, является и проявлением политической власти, воспринимаются как чужеродный элемент в российском политическом пространстве, что вызвано не только их несоответствием определенным параметрам российского менталитета, но и, как следствие, недостаточным уровнем легитимности.
Это выводит на первый план проблему легитимности политической власти, которая приобретает дополнительное значение также в связи со спецификой переходного процесса современной России. Хотя на первый взгляд, бурный период перемен уже завершен, необходимо констатировать, что именно на данном этапе происходят глубинные процессы, результатом которых может явиться дальнейшая трансформация российской политической системы. Это связано с проходом через точку бифуркации, то есть момент временной и пространственной прерывности поля политики, для которого характерна идея будущего как иного1, являющегося результатом заранее не запрограммированного «ответа». Причем характер этого «ответа» не означает экстраполяции тенденций существовавшей ранее политической системы в будущее, но именно выступает как политическое творчество, создающее «иное», отличное. Следовательно, происходит качественное изменение самой стратегии политического развития. Если на первом этапе реформаторская элита, провозглашая демократизацию государства, создает «вызов», то на настоящем этапе, «ответ», скорее всего, последует со стороны гражданского общества. И в этом контексте, проблема легитимности политической власти, как, в самом широком смысле, самооправдание власти перед управляемыми и одновременно признание управляемыми права управления, добровольное подчинение, приобретает особенную актуальность.
При этом, поскольку фиксируется ситуация практически полного отсутствия разработанной стратегии политического развития, будущие черты политической системы могут рассматриваться только как иное. Это предполагает разработку различных сценариев политического развития, определение которых связано с констатацией базовых принципов и системы ценностей современной политической системы Российской Федерации. Подобного рода задача, естественно, обусловливает и новые принципы формирования политической власти, основы которой и принципы функционирования становятся предметом торга акторов политики. В этом контексте, представленная тема, а именно легитимность политической власти, выступает не просто как теоретическая проблема, но как сущностная составляющая политической действительности. Это определяется, в первую очередь, необходимостью выработки механизма «проговаривания» политической власти, ее позиционирования по отношению к управляемым, в роли которых нами понимается прежде всего гражданское общество или, в отдельных ситуациях, граждане, как базовые акторы политического пространства, воспроизводящие в своих ежедневных практиках его структуру. Также разработка подобного механизма позволит определить.
1 Подробнее см. Панарин А. С. Глобальное политическое прогнозирование — М. — 2001 границы, в которых становится возможным принятие действий и решений политической власти как законных и допустимых основной массой населения.
Проблема легитимности политической власти в современной России, как представляется, приобретает особую значимость, учитывая, что если легитимации нового государственного устройства уделяется значительное внимание, причем акцент делается на юридическое обоснование, то проблемы политической власти практически не являются продуктом рассмотрения ни научного сообщества, ни гражданского общества.
Вместе с тем, успешное завершение преобразований в современной России предполагает политическую мобилизацию населения. Это, в свою очередь, означает не только конструирование пространства политической власти с институциональной точки зрения, что, по сути, происходит в настоящий момент, но и организацию взаимодействия, участие в котором позволяет решать проблемы общественно-политического развития.
Категория легитимности позволяет проанализировать сами начала политической власти, выступая механизмом оправдания и объективации политической власти, переведения ее из потенциально возможной в реально действующую. Таким образом, еще более интенсифицируется значение указанной темы.
Дополнительную актуальность диссертационное исследование приобретает в условиях достаточно частого использования самого термина без какого бы то ни было серьезного анализа его сущности. С одной стороны, сам термин становится частью общественно-политического лексикона, также как и научной терминологии. Практически ежедневно мы воспринимаем его как составную часть дискурсивной игры, в которой он используется не только акторами, обладающими функцией «номинации», как, например, СМИ, определяющими «легитимный» или «нелегитимный» характер того или иного политического процесса или феномена, но и базовыми акторами — гражданами в их самопозиционировании по отношению к политической системе. С другой стороны, его использование не обеспечивается необходимым осознанием, а уж тем более пересмотром и уточнением самой категории.
В то же время развитие политического знания и конструирование нового политического пространства в условиях общества эпохи постмодерна предполагает пересмотр и основных политологических категорий, в том числе легитимности. В первую очередь, это обусловлено трансформацией самой политической реальности, когда логика традиционных институтов политики истощается, подвергаются изменениям базовые принципы их функционирования. Причем, речь здесь идет не о кризисе политической системы России или какого-либо иного государства, но именно о кризисе политики как феномена. В связи с этим спор, об основах ее осуществления и принципах организации, то есть спор о легитимности политической власти, становится не столько теоретической проблемой, сколько приобретает характер проблемы обоснования политического бытия актора политики, смысла существования в политическом пространстве.
Таким образом, актуальность темы также обусловлена не только развитием категориального аппарата современной политической науки, следствием чего является уточнение категории легитимности, но и изменениями политической власти как феномена.
Научная разработанность темы исследования.
Первоначальная постановка проблемы легитимности политической власти связана с классической концепцией М. Вебера, который вводит сам термин в политическую науку и является автором, фактически, первой типологии легитимности политической власти1. Однако предпосылки становления проблемы легитимности политической власти наблюдаются и на более ранних этапах развития политической мысли. В древневосточной философии акцентируется проблема традиции как основы применения власти и признания ее законности со стороны управляемых2.
В иной интерпретации, поднимается эта проблема и в древнегреческой философии. Здесь происходит выделение двух тенденций. Во-первых, платоновской, анализирующей проблему легитимности политической власти с точки зрения ее носителя, в качестве которого он рассматривает философа. Поскольку политическая власть здесь рассматривается как искусство особого рода, то легитимность ее также определяется с точки зрения следования идее справедливости, как гармоничного соотношения элементов целого3. Эта традиция приводит к становлению технократической и идеологической модели легитимности политической власти4. Во-вторых, аристотелевской, рассматривающей политику как со-общение свободных и равных граждан ради достижения ими благой жизни. Следовательно, М. Вебер Политика как призвание и профессия // Избранное — М.: Проспект — 1990; Вебер М. Типы легитимного порядка: условность и право // Избранные произведения — М.: Прогресс — 1990 — 738 е.- Weber М. Basic concepts in sociology. Translated and with introduction by H.P. Sacher — N.Y.: Citadel press — 1962; Weber M. Power, domination and legitimacy // Power in modern societies / ed. By Marvin E. Olsen and Martin N. MargerOxford: Westview press — 1947; Weber M. the theory of social and economic organizationN.Y.: Oxford university press -1947.
2 Конфуций Уроки мудрости — M. — 1999; Лао Цзы Дао де Цзин — М.: Азбука — 1998.
3 Платон Диалоги — Харьков: Фолио — 1999 — 383 е.- Платон. Государство // Платон. Соч. в 3-х т.т. — М.: Мысль — 1971 — т. 3 — 4−1 — С. 89−459- Платон Сочинения в 3-х т.т. — М.: Мысль — 1971 — т. З // - Политик. — с. 10−82- - Законы — с. 83−469.
4 О технократической и идеологической легитмности см. Бенетон Ф.
Введение
в политическую науку — М.: изд-во Весь мир — 2002, Дэнкен Ж.-М. (Denquin Jean-Marie) Политическая наука — M. — 1993, Шабо Ж. Л. Государственная власть: концептуальные пределы и порядок осуществления // Полис. 1993. № 3. С. 155 164 легитимность политической власти связывается с характером самого политического режима, который рассматривается как правильный или неправильный в зависимости от того, следует ли он идее общего блага или благу управляющих1. Несмотря на то, что эта тенденция также присутствовала на всем протяжении развития политической мысли, свое наибольшее развитие она получает в работах X. Арендт2. Взаимодействие двух указанных тенденций собственно и обусловливает дальнейшее развитие политической мысли.
В Средневековье происходит объективизация политической власти, выведение ее за пределы человеческой воли. Это создает основу для изучения основ власти самой по себе. Следовательно, ставится проблема легитимации политической власти как таковой3. Однако действительная постановка проблемы легитимности политической власти происходит в эпоху Возрождения и связана с именем Н. Макиавелли, который выводит политику из сферы религии или морали и рассматривает ее исключительно как особую сферу человеческих отношений. Он же впервые говорит о гражданах как субъектах легитимации. Тем самым, легитимность политической власти выступает уже не как некая данность или обоснование права власти на управление из внешнего источника, но именно как согласие управляемых на добровольное подчинение, акцентируется ее двунаправленный характер, что приобретает особое значение в рамках нашей темы4.
1 Аристотель Афинская полития — М.: Тривола — 1996 — 96 с. Аристотель. Политика // Сочинения в 4-х томах. Т. 4.-М.: Мысль — 1984 — С. 375 — 644.
2 Арендт X. (Arendt Hanna) Ситуация человека. Разделы 24−26 главы V// Вопросы философии — 1995; № 11 -с. 131- 141- Арендт X. Vita activa или о деятельной жизни — СПб.: Алетейя — 2000; Arendt Н. Communicative power// Power / ed. By Steven Lukes — Oxford: Blackwell — 1986 — p. 59−74.
3 Данте Алигьери Монархия — M.: Каоно-ПРЕС Центр — 1999; Бл. Августин Исповедь — М.: Азбука — 1998.
4 Макиавелли H. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. О военном искусстве — М.: Мысль -1996.
Однако действительно становление концепции легитимности политической власти связано с теорией общественного договора, в рамках которой разрабатывается идея народа как суверена, благодаря чему он не только становится актором, обладающим функцией легитимации, но только он в этой функции выступать и может. Однако различные подходы к трактовке самой идеи общей воли, разрабатываемые в рамках данной концепции, создают угрозу конструирования идеи Народа или Нации, подавляющей и разрушающей действительный народ или нацию, которые становятся заложниками понятийных схем, исходя из которых не только обусловливается легитимность политической власти, но и конструируется пространство политического. Пространство, которое может оказаться не приспособленным для действительного существования в нем конкретного гражданина1.
Именно на ее основе осуществляется, на наш взгляд, постановка проблемы легитимности политической власти М. Вебером, концепция которого является классической в рамках данной темы. Многие последующие работы представляют собой или развитие и дополнение его концепции, однако без серьезной трансформации ее базовых принципов или же представляют собой интерпретацию исходной концепции, ее объяснение и анализ2.
Однако постепенно происходит осознание необходимости пересмотра и уточнения веберовской концепции, когда сама категория легитимности трактуется уже исходя из других оснований. Среди исследователей, занимавшихся данными вопросами можно упомянуть Ю. Хабермаса, Ж.-Ф.
1 Локк Дж. Сочинения в 3-х тт. т. 3 — М. — 1988, Гоббс Т. Левиафан // Избранные произведения в 2-х тт. — т.2 — М.: Мысль — 1991, Руссо Ж.-Ж. Об общественном договор. Трактаты — М.: Канон-ПРЕСС — 1998.
2 См. например, Арон Р. Этапы развития социологической мысли — М.: Прогресс — 1992.
Лиотара, Ж.-Д. Шабо, X. Арендт, Б. Андерсона, П. Бурдье и других1. Изменение подхода к анализу самой проблемы приводит к постановке новых вопросов, касающихся легитимности политической власти. В частности, очень плодотворным здесь представляется подход постструктурализма, рассматривающий легитимность как вариант дискурсивной игры, коммуникативный подход, в рамках которого она выступает как со-общение ради достижения общей цели, механизм самоорганизации сообщества, наконец, возникает вопрос о легитимности политического знания, ставящего вопрос о легитимности политической власти. Эти и другие аспекты заставляют по-новому взглянуть на саму проблему и постараться выявить ее специфику именно на современном этапе.
В рамках отечественного обществоведения проблема легитимности политической власти затрагивается лишь в последние десятилетия, причем основная часть работ представляет собой анализ конкретной политической ситуации, в то время как проблема анализа сущности самого понятия остается за скобками2. Однако постепенное осознание актуальности указанной темы диссертационного исследования приводит к тому, что начинают появляться как переводы классических работ зарубежных авторов на русском языке, так и статьи отечественных теоретиков политики, которые зачастую представляют собой пересказ традиционных концепций и, прежде всего, М. Вебера3. Определенное исключение составляют представители.
1 Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. Московские лекции и интервью. М.: Academia, 1995, Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна — СПб.: Алетейя — 2001, Андерсон Б. (Anderson В.) — Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма — пер. с англ. — М: Канон — Пресс — Ц, Кучково поле — 2001, Бурдье П. (Bourdieu Р.) Социология политики, пер. с франц.- М., Socio-Logos — 1993.
2 См. например, Ачкасов Валерий Алексеевич Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе / Ин-т «Открытое о-во» .- М.: Аспект Пресс, 1996, Кокорев, В. Государственные гарантии: как разумное сделать легитимным // Вопр. экономики. — М., 2001. — N 4. — С. 52−64, Салмин A.M. Легальность, легитимность и правопреемство как проблемы сегодняшней российской государственности: приглашение к дискуссии // Полития — 1998 — № 1 (весна) — с. 59−67.
3 Алексеева Т. А. Власть и легитимность (эволюция немарксистских подходов в современной английской политической философии) // Власть: философско-политологические аспекты — М.: ИФ РАН — 1989 — с. 110 133, Дибиров A. H. Легитимность государственной власти и ее основные типы // Государственная служба. -2002. N 2. — С. 111−119, Катасонов А. В. Методологические аспекты проблемы легитимности политического исторической и политической наук, для которых категория легитимности выступает как методологическая единица, позволяющая выделить параметры организации и осуществления политической власти в обществе на разных этапах исторического развития1. Одновременно с этим, можно констатировать, что в последнее время стали появляться публикации отечественных исследователей, в которых делается попытка отойти от традиционного восприятия легитимности политической власти2.
В качестве объекта исследования рассматривается феномен легитимности политической власти.
Предметом исследования является феномен легитимности политической власти в теории и истории политической науки как методологическая единица и теоретическая категория.
Цель диссертационного исследования — выявить особенности интерпретации феномена легитимности политической власти в истории и теории политической науки как методологической единицы и теоретической господства в социологической модели Макса Вебера // Вестник Моск. ун-та. Сер. 18, Социология и политология, — 1998,-N 1. — С. 34−48.
1 См. например, Андрушкевич И. H. Легитимность, монархия, демократизация // Политая, — 1999, — N 3. — С. 41−63, Бутузкина Е. Н. Идейные истоки и генезис учения о власти московских государей 15−16вв.//Философия и культура в России: Методологические проблемы/Отв. ред. А. Д. Сухов, С. И. Бажов. — М.:ИФРАН, 1992. -С. 13−32, Карпец В. И. Некоторые черты государственности и государственной идеологии Московской Руси: Идея верховной власти//Развитие права и политико-правовой мысли в Московском государстве: Сб.науч.тр./Отв. ред. З. М. Черниловский. — М., 1985, К. А. Соловьев — Эволюция форм легитимации государственной власти в древней и средневековой Руси. IX — первая половина XIVbb. — Интернет-журнал «Махаон», № 1, январь-февраль 1999 г. — http://www.kiotov.org/history/09/solol999.html.
2 В частности, можно отметить ряд работ, в которых тем или иным образом затрагивается проблема легитимности политической власти: Завершинский К. Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта // ПОЛИС: Политические исследования, — 2001, — N 2. — С. 113−131, Зарубина Н. Н. Без протестанстской этики: проблема социокультурной легитимизации предпринимательства в модернизирующихся обществах // Вопросы Философии. — М., 2001. — N 10. — С. 45−56, Коноплин Ю. С., Тихомиров С. И. Инверсионность отечественного политического развития и новые пути ее преодоления // Социально-гуманитарные науки на рубеже XXI века: Сб. науч. труд. МПГУ. Изд-во ФК «Школа будущего», М., 2000. С. 84 — 90, Камкия Б. А. Проблема легитимности власти в полиэтничном государстве — Московский общественный научный фонд — http://ebook.mpsf.org/books/25/Kamkia chapter8.html. Фетисов А. С. Политическая власть: Проблемы легитимности//Соц, — пол. журнал. — 1995. — № 3. — С. 101−112 категории. Постановка данной цели определила формулировку следующих задач:
1. Проанализировать проблему обоснования законности политической власти в истории политической мысли.
2. Выявить основные предпосылки постановки проблемы легитимности политической власти в рамках теории общественного договора.
3. Рассмотреть классическую концепцию легитимности политической власти М. Вебера.
4. Проанализировать развитие концепции легитимности М. Вебера в работах теоретиков политики XX века.
5. Оценить перспективы типологического анализа концепции легитимности политической власти.
6. Провести сравнительный анализ типологии М. Вебера и типологий, распространенных в современной политической науке.
7. Уточнить категорию политической власти в условиях постсовременной политики.
8. Выявить особенности в интерпретации феномена легитимности политической власти в современной политической науке.
9. Рассмотреть механизмы легитимации политической власти в условиях современной политической системы на примере России.
Объект, предмет и задачи исследования обусловили выбор соответствующей теоретико-методологической основы исследования.
Работа носит мультипарадигмальный характер. В качестве теоретико-методологической основы исследования рассматриваются следующие подходы политической науки:
— системный, который позволил рассмотреть проблему легитимности политической власти в ее онтологическом единстве;
— сравнительно-исторический, позволивший выявить особенности развития воззрений на концепцию легитимности политической власти в истории политической мысликоммуникативный, в рамках котором выстраивается модель политической власти как субъектно-субъектного взаимодействия и определяется роль коммуникации в конструировании легитимности политической власти;
— поструктуралистский, в рамках которого легитимность политической власти рассматривается как дискурсивная игра особого рода. Благодаря применению указанного подхода акцентируется значение «номинатативных единиц» как легитимирующих понятий;
— антропологический, акцентирующий значение индивидов как акторов политики, обладающих функцией номинации и, тем самым, участвующих в конструировании легитимности политической власти.
В процессе работы привлекались различные методы, имеющие как общенаучный характер, так и сугубо политологические. В частности, активно привлекался метод содержательного и структурного анализа текстов. Однако ключевое значение уделено социо-лингвистическому методу, благодаря которому феномен легитимности политической власти рассматривается как результат общественного дискурса, в процессе которого реинтерпретируются базовые принципы осуществления политической власти.
Научная новизна предлагаемого диссертационного исследования определяется тем, что автор впервые в отечественной политологии осуществляет анализ предпосылок становления концепции легитимности политической власти в истории политической мысли. Выделяются основные тенденции в описании проблемы обоснования законности политической власти в истории политической мысли и анализируется их влияние на разработку соответстующих концепций современной политической науки.
Неразработанность концепции в рамках отечественного обществоведения обусловила уточнение и разработку основных политологических категорий, как-то, политика, политическая власть, легитимность.
Далее, осуществляется попытка отхода от традиционной концепции легитимности М. Вебера, в рамках которой она рассматривается как самооправдание власти и признание «приказов» со стороны управляемых. В диссертационном исследовании разрабатывается новая для отечественной политической науки дискурсивная модель легитимности политической власти, когда легитимность рассматривается как особого рода дискурсивная игра, в процессе которой происходит определение базовых параметров, и «законодатель получает право принимать законы» (Ж.-Ф. Лиотар).
Также осуществляется постановка проблемы легитимности самой политической науки, когда дискурс о проблеме легитимности политической власти рассматривается как составная часть общеполитического дискурса.
Теоретическая значимость данной диссертационной работы определяется рядом параметров:
— проведен сравнительный анализ в исторической перспектив становления категории легитимности политической власти;
— выявлены основные тенденции в развитии изучаемого феномена;
— в процессе исследования были уточнены такие категории политической науки, как политика, власть, политическая власть, легитимность;
— проведен типологический анализ различных подходов к определению политической власти;
— сконструирована концепция политической власти как дискурсивной игры особого рода;
— рассмотрена специфика конструирования легитимности в современной Российской Федерации как полиэтничном государстве.
Прикладная значимость диссертационного исследования состоит прежде всего в том, что ее основные положения могут быть использованы в качестве методологических предпосылок для дальнейшей разработки категории легитимности политической власти. Практическая ценность работы также заключается в том, что в ней содержатся положения и материалы, которые могут быть использованы при разработке различных вариантов конструирования политического пространства России. Применение теоретических разработок в области анализа категории легитимности политической власти может способствовать более полному определению специфики легитимности политической власти современной Российской Федерации, ее состояния на настоящий момент. Также возможно использование результатов диссертации позволяет определить потенциальные риски политического развития и возможные варианты повышения степени легитимности политической власти, преодоления тенденций отчуждения граждан России от политического пространства, их встраивания в него как полноценных акторов политики, не представляющих собой объект властного воздействия, но выступающих именно базовыми акторами политики, обустраивающими совместное жизненное пространство.
Материалы диссертационного исследования могут послужить основой для чтения спецкурсов («Легитимность политической власти: основные подхода», «Дискурс в политике: проблема конструирования легитимности политической власти»).
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Постановка проблемы легитимности политической власти осуществляется на протяжении всей истории развития политической мысли, причем возможно выделение ряда тенденций в развитии категории.
2. Выявляется противостояние аристотелевской и платоновской тенденции, когда легитимность политической власти связывается либо с целью политической власти, и тогда категория легитимности связана с базовыми принципами взаимодействия акторов политики, их следования общему благу, которое представляется не как высшая истина или идея, но как достижение максимально спокойной и стабильной жизни каждого индивида. Уже в XX веке эта тенденция развивается в творчестве представителей коммуникативного (Ю. Хабермас) и антропологического подходов (X. Арендт). Либо категория легитимности связывается с самим носителем политической власти и той идеей, которую он воплощает. Это следование высшей идее, притом, что носитель власти одновременно выступает как субъект, легитимируемый властью и легитимирующий ее. Эта тенденция приводит к развитию идеологической и технократической концепции легитимности.
3. Легитимность политической власти обосновывается, исходя из собственно политических отношений или же из иных источников. Эта тенденция возникает сначала в Средние века, когда доминирует оправдание мирской власти, а, следовательно, и легитимации ее, исходя из теологических факторов или факторов этики и морали. С появлением же концепции политики Н. Макиавелли, политика выводится из сферы морали или религии и рассматривается как особая сфера человеческих отношений, которая охватывает собой все общество, структурируя его и определяя базовые принципы жизнеустройства. Таким образом, политика, также как и политическая власть черпает легитимность, то есть оправдание своего существования и именно в такой форме исключительно из собственных оснований.
4. Разработка в рамках теории общественного договора идеи народа как суверена и создание договорной модели политической власти переводит категорию легитимности из области данного, воспринимаемого как установление свыше, в область политического дискурса. Следовательно, легитимность политической власти рассматривается теперь как проблема или вопрос, ответ на который дается в процессе организации политического пространства самими его акторами.
5. Осуществление М. Вебером постановки легитимности политической власти, вводит ее в категориальный аппарат современной политической науки. Одновременно использование им категории господства при анализе легитимности свидетельствует об особом характере последней, относимой Вебером исключительно к сфере политического, также, как и о необходимости изучения ее исключительно в русле политической власти, эквивалентом которой здесь, на наш взгляд, рассматривается категория господства.
6. Проведенный в рамках диссертационного исследования анализ позволяет утверждать, что категория легитимности политической власти отлична от традиционно ассоциируемой с ней категории легитимности политического режима или власти как таковой. Разработка ее предполагает уточнение самой категории политической власти.
7. В рамках данного диссертационного исследования наиболее адекватной представляется трактовка политической власти как субъектно-су^ектных отношений^ Представляемся как взаимодействие акторов политики по организации совместных усилий в решении общественно-значимых проблем и базовых вопросов совместного жизнеустройства, в ситуации неравномерного распределения ресурсов и может рассматриваться как взаимный обмен капиталами и влиянием. Следовательно, политическая власть возникает в сфере гражданского общества или, более широко, политического пространства, где государство становится лишь одним из игроков, хотя и обладающим преимущественным значением.
8. Легитимность политической власти выступает как особого рода дискурсивная игра, носящая соревновательный характер, в процессе которой осуществляется «дискуссия» или «спор» о базовых категориях политики как феномена и принципах организации и функционирования политической власти. Вырабатываются модели ее организации, желаемые (идеальные образы политики, высшая точка, достижение которой, по мнению политических акторов будет способствовать выстраиванию наилучшей модели политического устройства) и допустимые (стандарт политического действия, устанавливающий пределы в поведении любого актора политики, запретную грань, преступить которую без последующих санкций со стороны других акторов или трансформации самих принципов легитимности невозможно). Легитимность политической власти, тем самым, как бы определяет границы политики, в рамках которых она может осуществляться как искусство возможного, целью которого является достижение оптимальных условий для обеспечения жизни каждого.
9. Рассмотрение легитимности политической власти в таком контексте создает основу для ее конструирования в условиях современной России, столкнувшейся с кризисом базовых понятий и категорий политической системы и, как следствие нарастанием тенденций отчуждения в обществе, обусловленном рядом факторов как субъективных, так и объективных. Сложность в конструировании пространства общественного дискурса в современной Российской Федерации определяется также ее полиэтничным характером. Следовательно, процесс конструирования легитимности российской политической власти предполагает не только выработку общих смыслов ключевых политических понятий, отражающих специфику менталитета различных этнических общностей в условиях современной России.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в. публикациях в научной печати. Автор выступал с сообщениями по теме диссертации на .
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
На основе проведенного анализа можно утверждать, что постановка проблемы легитимности политической власти осуществляется на протяжении всей истории политической науки, однако особую актуальность она получает во второй половине XX века, когда происходит формирование современной политики. Одной из особенностей ее становится система «взаимного ответа» или усиление значения коммуникации, причем речь идет не только о различных формах асс! имётричной коммуникации, но и о сообщении, как взаимодействии субъектов относительно равных и автономных в своих действиях. Фактором, обусловливающим этот процесс, является, в первую очередь, массовое вхождение индивида в политику, сопровождающееся не только политической мобилизацией, но и, что, на наш взгляд, приобретает ключевое значение, увеличением информации о функционировании политической системы, основных ее субъектах и собственной роли индивида в ней. Тем более, учитывая тот факт, что эта информация становится общедоступной. Вследствие этого, подчинение политической власти выступает уже не как обязательная норма поведения индивида, что еще более усиливает значение указанной темы в условиях трансформационных процессов в современной России.
Одновременно с этим, несмотря на то, что сама категория легитимности политической власти вводится лишь в XIX веке М. Вебером, проблема придания законности власти и ее самооправдания в глазах общества присутствует на всех этапах развития политической мысли. Диссертационное исследование позволяет сделать вывод о том, что развитие данной категории связано с рядом тенденций:
— противостояние аристотелевской и платоновской тенденции, когда легитимность политической власти связывается либо с целью политической власти, и тогда категория легитимности связана с базовыми принципами взаимодействия акторов политики, их следования общему благу, которое представляется не как высшая истина или идея, но как достижение максимально спокойной и стабильной жизни каждого индивида. Уже в XX веке эта тенденция развивается в творчестве представителей коммуникативного (Ю. Хабермас) и антропологического подходов (X. Арендт). Платоновская же тенденция рассматривает политическую власть как искусство особого рода. Легитимность здесь связывается с самим носителем политической власти и той идеей, которую он воплощает. Это следование высшей идее, притом, что носитель власти одновременно выступает как субъект, легитимируемый властью и легитимирующий ее, именно он решает, что должно рассматриваться как допустимое. Эта тенденция приводит к развитию идеологической и технократической концепции легитимности;
— легитимность политической власти обосновывается, исходя из собственно политических отношений, или же политическая власть черпает свою легитимность из иных источников. Эта тенденция возникает сначала в Средние века, когда доминирует оправдание мирской власти, исходя из теологических факторов или факторов этики и морали (защита «добрых» от «злых»). С появлением же концепции политики Н. Макиавелли, политика выводится из сферы морали или религии и рассматривается как особая сфера человеческих отношений, которая охватывает собой все общество, структурируя его и определяя базовые принципы жизнеустройства. Таким образом, политика, также как и политическая власть черпает легитимность, то есть оправдание своего существования и именно в такой форме исключительно из собственных оснований.
На наш взгляд, именно взаимодействие указанных тенденций определяет развитие концепции легитимности политической власти на протяжении всего XX века. Их элементы можно увидеть практически в любом подходе, рассматривающем эту проблему.
Вместе с тем, несмотря на то, что именно концепция М. Вебера рассматривается как классическая, необходимо констатировать, что в условиях постсовременной политики она нуждается в пересмотре и уточнении. Более того, проведенный в рамках диссертационного исследования анализ позволяет утверждать, что категория легитимности политической власти отлична от традиционно ассоциируемой с ней (именно в русле веберианской концепции) категории легитимности политического режима или власти как таковой. Причем традиционно акцент здесь делается на понимании политической власти как ас^иметричного субъектно-объектного взаимодействия, направленного на организацию жизнедеятельности общества в целом. При том, что ключевым субъектом властных отношений в этой модели выступает государство, что позволяет рассматривать здесь политическую власть как продолжение власти государственной или ее экстраполяцию на общественное развитие.
В трактовке же политической власти как субъектно-субектных отношений (что характерно для антропологического и коммуникативного подходов и рассматривается как наиболее адекватная интерпретация политической власти в рамках данного диссертационного исследования), она представляется как взаимодействие акторов политики по организации совместных усилий в решении общественно-значимых проблем, также как и базовых вопросов совместного жизнеустройства, в ситуации неравномерного распределения ресурсов и может рассматриваться как взаимный обмен капиталами и влиянием. Следовательно, политическая власть возникает в сфере гражданского общества или, более широко, политического пространства, где государство становится лишь одним из игроков, хотя и обладающим преимущественным значением.
В этом контексте легитимность политической власти выступает как особого рода дискурсивная игра, носящая соревновательный характер (по мнению Ж.-Ф. Лиотара, она разворачивается на пространстве агона, пространстве «спора» и конкуренции символических категорий, предлагаемых различными акторами политики), в процессе которой разворачивается «дискуссия» или «спор» о базовых категориях политики как феномена и принципах организации и функционирования политической власти, выработки моделей ее организации желаемых (идеальные образы политики, высшая точка, достижение которой, по мнению политических акторов будет способствовать выстраиванию наилучшей модели политического устройства) и допустимые (стандарт политического действия, устанавливающий пределы в поведении любого актора политики, запретную грань, преступить которую без последующих санкций со стороны других акторов или трансформации самих принципов легитимности невозможно). Легитимность политической власти, тем самым, как бы определяет границы политики, в рамках которых она может осуществляться как искусство возможного, целью которого является достижение оптимальных условий для обеспечения жизни каждого.
Опасность же, с которой сталкивается легитимность политической власти в современном мире, в рамках данного подхода связана, в первую очередь, с заменой дискурса «псевдодискурсом» и как следствие выхолащиванием самой идеи легитимации как самопозиционирования акторов политики в политическом пространстве. По сути, политический агон переносится в пространство теледемократии, принимая форму «ток-шоу», осуществляемого по заранее продуманному сценарию и переводящего ключевые вопросы существования человека в мире политики в «опрос общественного мнения», без проникновения в суть понятий, также как и в установки самих участников действия.
Главной целью здесь, на наш взгляд, является не снижение степени конфликтности в обществе и позиционирование основных политических акторов, определение их взаимных «дистанций» (в терминологии М. Фуко), но популяризация и распространение стандартизированных моделей организации политической власти, которые представляются как единственно возможные, сведение различных интересов и политических взглядов к единой усредненной модели.
Однако категория легитимности политической власти выступает не только как теоретическая конструкция, но имеет ярко выраженное прикладное значение.
В случае достижения легитимности политической власти создается основа не только для добровольного подчинения граждан. Легитимность становится еще и механизмом, использование которого позволяет j обеспечить самоорганизацию гражданского общества, когда ряд проблем, имеющих именно публичный, общественный характер, и решение которых может быть достигнуто исключительно в сфере гражданского общества, могут быть решены без вмешательства государства, помимо.
145 государственных структур, но с привлечением сил самих граждан. Это способствует, на наш взгляд, снижению управленческих издержек и оптимизации самого управленческого процесса в политических отношениях.
В связи с этим, что показано в тексте диссертации применение теоретических разработок в области анализа категории легитимности политической власти может способствовать как более полному определению специфики легитимности политической власти современной Российской Федерации, ее состояния на настоящий момент, так и потенциальных рисков политического развития, связанных с ней, и возможных вариантов повышение степени легитимности политической власти, преодоления тенденций отчуждения граждан России от политического пространства, их встраивания в нее как полноценных акторов политики, не представляющих собой объект властного воздействия, но выступающих именно базовыми акторами политики, обустраивающими совместное жизненное пространство.
