Творческие открытия выдающегося русского писателя А. И. Куприна (1870−1938) находятся в фундаменте многих художественных достижений отечественной литературы XX века. Многогранное наследие писателя отличается яркой национальной выразительностью и вписано в широкий национальный исторический и культурный контексты. В этой связи творческие достижения А. И. Куприна могут стать отправной точкой в постижении проблем этнического характера как в идейно-философском, так и в по-этико-художественном аспектах.
В конце XX — начале XXI веков в культуре, науке, искусстве, литературе громко заявили о себе процессы, связанные со всплеском интереса к национальной идентичности. В настоящее время стремление к осознанию своей принадлежности к определенной этнической общности признается одним из необходимых условий существования человечества. Поэтому приоритетные исследования современных ученых во всем мире все более смещаются в область национальной идентичности.
Среди множества отраслей гуманитарного знания, занимающихся поиском идентичности, литература как эстетический выразитель общественного сознания, формирующий и преобразующий его, имеет серьезный инструментарий для решения сложнейшего комплекса национальных вопросов. Об изначально заданной этнической специфике любого художественного произведения упоминал еще В. Г. Белинский: «.
Литература
не может в одно и то же время быть и французскою, и немецкою, и английскою, и итальянскою" [1]. Проблема авторской национальной идентичности решается Белинским в том же ключе: писатели должны, прежде всего, выражать «дух того народа, среди которого они рождены и воспитаны, жизнью которого они живут и духом которого дышат» [1]. Однако в отечественном литературоведении в силу причин идеологического характера долгое время вопросы, связанные с национальной спецификой литературно-художественных, публицистических явлений, оставались на периферии исследовательских интересов. За десятилетия существования советской науки о литературе можно назвать всего несколько работ: Б. И. Бурсова, Е. Н. Купреяновой, Г. П. Макогоненко, Д. С. Лихачева, Г. Д. Гачева, прямо обращавшихся к национальному своеобразию русской литературы [2]. Ситуация стала меняться только в конце 1990 — начале 2000;х годов, когда произошел настоящий взрыв интереса к национальной проблематике в отечественных гуманитарных науках: истории, политологии, психологии, культурологи, социологии, журналистике. Возникла насущная потребность в формировании методологических основ изучения этнических явлений, в том числе и в науке о литературе.
Не случайно в 2004 году Н. Ю. Желтовой были обоснованы необходимость и продуктивность формирования особого научного направления — этнолитературоведения. В монографии «Проза первой половины XX века: поэтика русского национального характера» исследователь констатирует очевидность мировой тенденции к «исследованию искусства, литературы как явлений национального гения» [3]. В этой связи проза А. И. Куприна является благодатной почвой для теоретических построений, разработки подходов к изучению национальной идентичности, механизмов, способов и форм ее проявления в словесно-художественном, публицистическом творчестве.
Актуальность исследования обусловлена, во-первых, соответствием его проблематики приоритетному направлению современной литературоведческой науки, изучающей национальное своеобразие художественных явлений в междисциплинарном аспекте, во-вторых, необходимостью комплексного изучения проблемы национальной идентичности в прозе и публицистике А. И. Куприна.
Исследование создавалось в рамках ведущего научного направления кафедры истории русской литературы ТГУ имени Г. Р. Державина — изучение русской литературы XX века в национальном культурном контексте.
Действительно, Куприн всегда был национально мыслящим художником. Однако национальные приоритеты, национальная выраженность творческого наследия писателя до сих пор не стала предметом специального развернутого исследования. Этому есть ряд причин объективного характера. Советское литературоведение в силу определенных идеологических догматов практически не обращало внимания на национальную специфику прозы А. И. Куприна, его особую идейно-художественную позицию в области этнической проблематики. И в этой связи ситуация с творческим наследием писателя была типичной для того времени. Максимум, что косвенно замечали советские исследователи в своих работах, так это внимание Куприна к вопросам русской жизни. Например: «Признанный мастер короткого рассказа, автор замечательных повестей, Куприн создал широкую и многообразную картину жизни современной ему России, запечатлев на страницах своих книг представителей почти всех слоев предреволюционного общества» [4].
Между тем творчество Куприна привлекало внимание видных критиков начала XX века: А. А. Измайлова, П. М. Пильского, В. В. Воровского, К. И. Чуковского, Е. А. Колтоновской, С. А. Венгерова. Именно они впервые отметили «русскость» писателя, его восприимчивость к проявлениям «своего» и «чужого» в национальном аспекте и в то же время акцентировали проблему этноидентификации его художнической индивидуальности. Первые биографы Куприна считали должным отметить, что мать писателя происходила из некогда богатого, а затем обнищавшего рода татарских князей. Но этот факт упоминался скорее как колоритная деталь образа писателя, придающая ему особое своеобразие. «Татарин, конечно татарин!» — иронично отзывался о Куприне П. М. Пильский [5]. По воспоминаниям.
И.А.Бунина, «Александр Иванович очень гордился своей татарской кровью. Одну пору (во время своей наибольшей славы) он даже носил цветную тюбетейку, бывал в ней в гостях и в ресторанах, где садился так широко и важно, как пристало бы настоящему хану, и особенно узко щурил глаза» [6]. Это, однако, не мешало современникам говорить и о том, что «был он самым русским из всех писателей, пожалуй, и чрезмерно русским, если возможна здесь чрезмерность» [7]. В последствии эта «чрезмерная» русскость мешала Куприну жить и писать в эмиграции, где он буквально задыхался без России. Сам он признавался: «Есть люди, которые по глупости либо от отчаяния утверждают, что и без родины можно. Но, простите меня, все это притворяшки перед самим собой. Чем талантливее человек, тем труднее ему без России» [8].
Однако основу именно научного изучения творчества писателя составили работы уже советских исследователей: А. А. Волкова, Н. Н. Фоняковой, Л. В. Никулина, О. М. Михайлова, П. Н. Беркова, Ф. И. Кулешова, В. Н. Афанасьева, Л. В. Крутиковой. Вывод о характере этих научных поисков звучит в статье Ю. Дружникова: «Последующие полвека (после смерти Куприна — прим. С.К.) можно охарактеризовать как апофеоз советского куприноведения. К сожалению, с потерей не только чувства исторической реальности, но и простой стеснительности. <. .> Разумеется, в Советском Союзе публиковали ту часть творчества Куприна, которая „соответствовала“. Недоступны были (хотя приводились выгодные цитаты) труды западных авторов о Куприне: Глеба Струве, Александра Дынника, Георгия Адамовича, Стефана Грэхема, Лидии Норд, Ростислава Плетнева» [9]. Надо сказать, что многие из этих работ до сих пор не опубликованы в России.
Хотя А. И. Куприна нельзя полностью причислить к списку «возвращенных» имен, однако непростая судьба постигла и его творческое наследие. Проза писателя в СССР активно переиздавалась, но публицистика, хоть и тщательно отфильтрованная, доходила до общественности крайне скупыми дозами. Еще в 1964 году, отмеченном выходом первого наиболее полного собрания сочинений в девяти томах, звучали реплики о том, что публицистика Куприна «ждет своего опубликования» [10]. Но настоящий сдвиг в этом направлении совершен лишь с выходом сборников «Голос оттуда» (М., 1999) и «Мы, русские беженцы в Финляндии: публицистика (1919;1921)» (М., 2001), где впервые увидела свет на родине эмигрантская публицистика писателя. Последним значимым событием в «возвращении» Куприна стал выход собрания сочинений в 10 томах (М., 2006;2007).
В настоящее время национальная проблематика в творчестве Куприна также остается без внимания ученых, поскольку отсутствует системное изучение его наследия: куприноведения как отрасли современного литературоведения не существует. Достаточно сказать, что за последние 20 лет было защищено 10 диссертационных исследований, а в последнее десятилетие всего шесть. Это работы С. А. Ташлыкова «Малые эпические жанры в творчестве А. И. Куприна (к проблеме жанровой динамики)» (Иркутск, 1999), А. А. Хван «Метафизика любви в произведениях А. И. Куприна и И.А.Бунина» (М., 2002), Л. Н. Ефименко «Публицистика А. И. Куприна: Проблемы жанрового своеобразия» (Краснодар, 2003), Т. Р. Пчелкиной «Автор и герой в художественном мире А. И. Куприна: Типология и структура» (Магнитогорск, 2006), Х. Альгазо «Нравственное становление личности в автобиографической прозе русского Зарубежья: И. А. Бунин, И. С. Шмелев, Б. К. Зайцев, А.И.Куприн» (М., 2006), А. В. Карпенко «Очерки и рассказы А. И. Куприна 1920;1930 годов: типология жанровых структур» (М., 2007). Как видно уже только из названий, во всех работах последнего времени национальная выразительность не стала предметом отдельного развернутого исследования.
Материал исследования — художественные, литературно-критические, публицистические произведения А. И. Куприна: «Поход».
1901), «Болото» (1902), «В цирке» (1902), «На покое» (1902), «Рецензия на повесть Р. Киплинга «Смелые мореплаватели» (1903), «Мирное житие».
1904), «Памяти Чехова» (1904), «Памяти Чехова» (1905), «Поединок».
1905), «Штабс-капитан Рыбников» (1906), «Река жизни» (1906), «Как я был актером» (1906), «Немножко Финляндии» (1907), «Мелюзга» (1907), «Листригоны» (1907;1911), «О Кнуте Гамсуне» (1908), «Редиард Киплинг» (1908), «О Чехове (из записной книжки)» (1910), «Умер смех» (1910), «Гранатовый браслет» (1910), «Заметка о Джеке Лондоне» (1911), «Фараоново племя» (1911), «Лазурные берега» (1913). Для сравнительного анализа привлекаются также произведения раннего и эмигрантского периода творчества А. И. Куприна: «Дознание» (1894), «Ночная смена» (1899), «Джек Лондон» (1916), «Юнкера» (1932), «Светлана» (1937) и другие.
Идейно-художественная структура произведений Куприна 1901 -1914 годов и стала объектом исследования.
Необходимо заметить, что проблема периодизации наследия писателя остается до сих пор нерешенной. Чаще всего, основные этапы творческого пути Куприна обозначаются и называются по биографическому принципу [И]: раннее творчество (до 1901 года), «пора расцвета» (1901 -1912) [12] и эмигрантское творчество. Первую дату большинство ученых отмечают как переломную для писателя: «К началу нового века Куприн окончательно входит в большую литературу» [12]. В конце 1901 года он приезжает в Петербург, начинает работать секретарем знаменитого «Журнала для всех», знакомится с виднейшими литераторами своей эпохи, регулярно приезжает в Москву на телешовские «среды» [13]. В этой связи Л. В. Крутикова пишет о завершении «затянувшегося периода ученичества» [14] и о наступлении «поры расцвета» творчества Куприна, а В. В. Волков также констатирует начало нового творческого этапа в прозе писателя [15].
Завершение «поры расцвета» Л. В. Крутикова связывает с 1911 годом: «годы вдохновенного подъема сменяются полосой разочарований и неудач» [16], говорит об изменении манеры писателя, ставшей «более резкой, суровой» [17]. Однако после 1911 года Куприн создает еще несколько крупных произведений: «Яма» (1908;1914), «Жидкое солнце» (1912), множество рассказов. В 1913 году выходит серия очерков «Лазурные берега», которые по колориту, общему настроению принадлежат той «поре расцвета», о которой писала Л. В. Крутикова. После начала войны, свидетельствует В. В. Волков, писательская деятельность Куприна часто и надолго прерывается. В письме сестре художник признавался: «Так давно ничего не писал, что, кажется, перезабыл грамматику» [18]. Таким образом, в диссертации представляется возможным обозначить главный творческий этап А. И. Куприна в следующих хронологических рамках: 1901;1914 годы.
Предметом изучения в диссертации стала проблема национальной идентичности в художественном и публицистическом наследии А. И. Куприна.
В России проблемой национальной идентичности сегодня активно занимаются многие отрасли науки: культурология, философия, психология, социология, политология, педагогика, журналистика, которые исследуют этот феномен в социально-философском, социокультурном, политическом аспектах, рассматривают сущность, содержание и технологии формирования этноидентичности, инструменты, факторы ее сохранения и причины трансформации в эпоху глобализации, средства переживания. Можно отметить диссертационные исследования В. Н. Бадмаева «Феномен национальной идентичности: Социально-философский анализ» (Волгоград, 2005) — М. А. Львовой «Сущность и содержание феномена национальной идентичности в современных философских, социальных и политических теориях» (Архангельск, 2004) — Е. А. Матвеевой «Библиотека как фактор сохранения национальной идентичности в эпоху глобализации» (Омск,.
2004) — Т. В. Спицыной «Национальная идентичность в контексте социокультурного кризиса в России: Конец XIX — начало XX века» (Белгород,.
2005) — А. В. Лукиной «Социокультурные технологии формирования национальной идентичности» (Екатеринбург, 2004) — Г. А. Филатова «Русская национальная идентичность в современном российском политическом процессе» (Ростов-на-Дону, 2005) — Е. А. Копылковой «Анекдот как средство переживания национальной идентичности: На материале анализа еврейских анекдотов» (М., 2006) — А. Г. Кузнецова «Трансформация государственно-национальной идентичности в условиях глобализации» (Волгоград, 2007) — М. М. Сластушинской «Государственная поддержка кинотелепроиз-водства в Финляндии как инструмент укрепления национальной идентичности» (М., 2007).
В современной мировой науке уже существуют прецеденты литературоведческого осмысления понятия национальной идентичности. Но, несмотря на обилие работ, посвященных национальной идентичности в англо-американской научной литературе [19], в России теоретико-методологическое исследование национальной идентичности на литературоведческом поле началось примерно десятилетие назад. Следует отметить коллективные сборники «Этнонациональная ментальность в художественной литературе» (Ставрополь, 1999), «Проблема национальной идентичности в литературе и гуманитарных науках XX века» (Воронеж, 2000), «Проблема национальной идентичности в культуре и образовании России и Запада» (Воронеж, 2000), монографию М. К. Поповой «Национальная идентичность и ее отражение в художественном сознании» (Воронеж, 2006).
В работе Н. Ю. Желтовой «Проза первой половины XX века: поэтика русского национального характера» (Тамбов, 2004) отдельная глава была посвящена теоретико-методологическим проблемам изучения современным литературоведением национальной идентичности на примере прозы первой половины XX века.
В последние годы появились интересные диссертационные исследования О. С. Подуст «Художественная картина мира в творчестве Г. Газданова 1920;1930;х годов: К проблеме национальной идентичности» (Воронеж, 2003), А. В. Плахиной «Романы Кристофа Рансмайра и своеобразие австрийской прозы 1980 — 1990;х годов. К проблеме национальной идентичности» (М., 2007), А. В. Шапкиной «Романы А. К. Дойла „Белый отряд“ и „Сэр Найджел“: проблема национальной идентичности» (Тамбов, 2008).
Сегодня под национальной идентичностью в широком смысле понимают «осознание тождества, самоопределительное отнесение личности к конкретной этнической группе» [20]. Проблема осознания каждого члена этнической группы своего тождества с определенной нацией (например, своей русскости) означает осознание своего места и роли в ней, чувство ответственности и сопричастности перед ней, знание ее истории, личност-но-характерных доминант, культурных констант, принятие ее идеологии и аксиологии.
По оценке Н. Ю. Желтовой, «в литературе национальная идентичность может проявляться в форме моделируемой автором этнодействи-тельности, выраженной в различных комбинациях этнообразов» [21]. Действительно, в рамках творчества конкретного писателя национальная идентичность может обнаруживать себя сразу на нескольких уровнях: автора, героя, читательского восприятия. Однако как в художественном, так и в публицистическом произведении, именно автор является создателем этнической картины мира. Творческое видение писателя обусловливается целым рядом составляющих, таких как национальная принадлежность, жизненный опыт, эмоциональное состояние.
Целью работы является осмысление проблемы национальной идентичности в прозе А. И. Куприна периода 1901;1914 годов. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: формировании концепции исследования были использованы также критические статьи и воспоминания современников писателя: Г. В. Адамовича, И. А. Бунина, В. В. Воровского, А. А. Измайлова, Е. А. Колтоновской, К. А. Куприной, М.К.Куприной-Иорданской, К. Г. Паустовского,.
П.М.Пильского, К. И. Чуковского.
Учтен опыт работы кафедры истории русской литературы Тамбовского университета над проблемой национальной выразительности русской литературы XX века.
Основные положения, выносимые на защиту: 1. Проза и публицистика А. И. Куприна периода 1901;1914 годов отличается яркой национальной выразительностью, пристрастным вниманием художника к проблеме этнической идентичности. Формами ее проявления в прозе Куприна становятся национальные культурные константы (концепты, мифы, стереотипы, идеалы), обращение к специфическим чертам русского национального характера. Одним из главных способов эт-ноидентификации Куприна становится оригинальное авторское наполнение национальных концептов (тоска, душа, мужик, барин, страх, Бог, судьба).
2. Механизмы проявления национальной идентичности в прозе Куприна тесно связаны с категорией русского национального характера, который рассматривается писателем сквозь призму бинарности и принцип противопоставления. Образная система, композиция и сюжетные элементы произведения отражают этническое сознание писателя, его переживания, мысли, чувства, мечты. На уровне художественного произведения они проявляются через обращение писателя к конкретным реалиям русской эт-нодействительности, к таким традиционно выделяемым чертам национального характера, как русская удаль и жажда праздника.
3. Ярким проявлением национальной идентичности в прозе Куприна становится использование им принципов социальной мифологии (в частности, мифа о непобедимости русского оружия, мифа о «дворянском гнезде»), когда писатель, с одной стороны, выступает как транслятор уже существующих национальных мифологических установок, а с другой — сам выступает в качестве мифотворца.
4. Одним из продуктивных способов авторской этноидентификации является противопоставление «своего» «чужому» в разножанровых произведениях А. И. Куприна. Национальная идентичность писателя реализуется также посредствам столкновения автои гетеростереотипов, выражающих его представления о собственной и чужой нациях. Действенным механизмом проявления этноидентичности является обращение Куприна к фольклору, через аксиологию которого в прозе писателя осуществляется развитие его представлений о национальных идеалах.
5. Основные механизмы, используемые Куприным в художественной прозе для выражения национальной идентичности, реализуются и в его публицистике, но в измененном, дополненном и усложненном виде. Реализация национальной идентичности тесно связывается писателем с принципом этнической толерантности, который позволяет Куприну в публицистических выступлениях переместить акцент с этнической идентичности на гражданскую. При этом активно используемый автором принцип этнической корректности вносит изменения и в механизмы национальной рефлексии: происходит изменение противопоставления «свой» — «чужой», характерной для художественной прозы писателя, на сопоставительную схему «мы» — «они». При этом национальная рефлексия становится одними из наиболее заметных направлений в публицистике А. И. Куприна периода 1901;1914 годов.
6. Этноидентификационные механизмы (автои гетеростереотипы, принципы этнической толерантности и рефлексии), находящиеся в творческом арсенале писателя, оказали влияние на структуру и основные компоненты традиционных для писателя публицистических жанров: очерка, статьи, рецензии.
Научная новизна диссертации заключается в целостном рассмотрении художественной прозы и публицистики А. И. Куприна в рамках конкретного творческого этапа и в ракурсе проблемы национальной идентичности, в применении нового литературоведческого инструментария к многогранному наследию А. И. Куприна, в обозначении национального начала как неотъемлемого свойства философии и поэтики произведений писателя.
Теоретическая значимость состоит в том, что на примере творчества А. И. Куприна разработаны принципы и способы авторской этноиденти-фикации, определены формы и механизмы ее реализации в прозе писателя, раскрыты особенности его жанровых экспериментов, выявлена национальная специфика построения системы образов, сюжета, композиции, уточнены хронологические рамки наиболее плодотворного творческого периода художника.
Практическая значимость диссертации связана с возможностью использования ее результатов в курсах лекций по истории русской литературы и журналистики рубежа XIX—XX вв.еков, при чтении спецкурсов по проблемам современной литературы, культурологии, журналистики. Кроме того, полученные выводы могут послужить в качестве практических рекомендаций для работников СМИ, пишущих на этнические темы.
Основные результаты диссертационного исследования были апробированы в 14 научных публикациях (из них 2 помещены в изданиях, рекомендованных ВАК), в докладах на следующих конференциях: Общероссийские научные конференции XII, XIII, XIV «Державинские чтения» (Тамбов, 2007, 2008, 2009) — Международная научно-практическая конференция «Филологические чтения» (Оренбург, 2007) — Международная конференция «Россия и славянский мир: единство и многообразие» (Коломна, 2007) — X Международная научно-практическая конференция «Славянский мир в ментальном измерении: стратегия развития — национальные и межнациональные проекты» (Пермь, 2007) — Всероссийская научная конференция «XIII Шешуковские чтения» (М., 2008) — Третья Международная научно-практическая конференция «Журналистика и медиаобразование — 2008» (Белгород, 2008) — Всероссийская научно-практическая конференция аспирантов и студентов «Проблемы массовой коммуникации: новые подходы» (Воронеж, 2008) — III Всероссийская научная конференция «Изменяющаяся Россия — изменяющаяся литература: художественный опыт XX — начала XXI веков» (Саратов, 2009) — Всероссийская конференция молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века» (Саратов, 2009) — Шестая Всероссийская научная конференция молодых ученых и аспирантов «Наука. Образование. Молодежь» (Майкоп, 2009) — Международная научная конференция «Литературный персонаж как форма воплощения авторских интенций» (Астрахань, 2009) — Международный конгресс литературоведов: К 125-летию Е. И. Замятина (Тамбов, 2009). Кроме того, основные положения диссертации неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры истории русской литературы Тамбовского государственного университета имени Г. Р. Державина, на занятиях научного семинара студентов и аспирантов «Русская литература XX века: взгляд из сегодня» при Международном научном центре изучения творческого наследия Е. И. Замятина в Тамбове.
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав («Поэтика художественной прозы А. И. Куприна периода 1901;1914 годов: формы и механизмы проявления национальной идентичности» и «» Они" и «мы» в публицистике А. И. Куприна периода 1901;1914 годов: принципы авторской этноидентификации"), заключения. Прилагается Список использованной литературы, состоящий из 186 источников.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Вместе с усилением научного интереса к национальной проблематике сегодня пересматривается творчество как широко изучавшихся ранее писателей, так и менее обращавших на себя внимание, в числе которых А. И. Куприн (1870−1938).
Становление этнолитературоведения — молодой литературоведческой дисциплины — открывает возможности для изучения феномена национальной выразительности русской прозы, проблем национального характера, национальной идентичности. Вместе с тем, как научная дисциплина лишь недавно зародилась и этническая журналистика. В ее русле осваиваются вопросы толерантности СМИ, этнической и религиозной конфликтности, межэтнического взаимодействия, национальной идентичности.
Многоаспектная по своей сути проблема национальной идентичности, как в прозе, так и в публицистике А. И. Куприна, охватывает сразу несколько уровней: автора, героя, читательского восприятия. Настоящая работа обращается к главному из них — национальной идентичности автора. Под национальной идентичностью в данном случае понимается самоотнесение человека к определенной этнической группе.
Целью исследования было поставлено изучение способов и форм этнической идентификации в прозе и публицистике А. И. Куприна 1901;1914 годов. Одним из них стало обращение писателя к национальным языковым концептам и концептосфере. Подобная междисциплинарность соответствует современным тенденциям к интеграции научного знанияиспользование же концепта открывает широкие возможности для исследования проблемы национальной идентичности Куприна. Концепт как «основная ячейка культуры в ментальном мире человека» и доля традиции при наполнении этой ячейки в творчестве конкретного писателя свидетельствует о степени его национальной идентичности.
В своем исследовании мы обратились к нашедшим отражение в прозе Куприна таким ярким базовым концептам русской культуры, как «тоска» и «душа». Литературоведам оперировать такими широкими концептами достаточно удобно в связи с чрезвычайной их ёмкостью, предполагающей богатейшие возможности для интерпретации. Эти константы русской культуры воплощаются в творчестве писателя через удивительное разнообразие формаций.
Первый из них особой силы достигает тогда, когда автор обращается к близкой ему армейской проблематике. Тоска становится для Куприна выражением неразрешимых противоречий между казенным армейским миром и внутренней жизнью его обитателей. Разработка концепта в творчестве писателя обретает некую системность. Структура концепта «тоска» складывается из повторяющихся и развивающихся от произведения к произведению элементов: тоски-скуки, тоски по дому, тоски-одиночества.
Концепт «душа» в творчестве писателя разработан не менее, чем «тоска». Основу концепции русской души по Куприну также составляют традиционные национальные представления о ней. Художник выделяет такие общепринятые качества русской души, как двойственность, противоречивость, мятежность, духовный поиск. Концепт для него имеет минимум две составляющие: религиозную и светскую. Но последняя выражена более отчетливо и заключает в себе, прежде всего, совесть, внутренний порыв героя. То есть, категория души для автора имеет более явное социальное наполнение, что, однако, не идет в разрез с православным каноном.
Дальнейшая логика исследования предполагает движение от концепта к концептосфере, нашедшей отражение в творчестве писателя. Разработка проблемы национальной идентичности Куприна возможна через анализ связей, которые возникли между элементами концептного поля его произведений.
Так, был исследован рассказ «Болото», где выделена логическая цепочка, образованная из концептов «мужик» — «барин» — «страх» — «Бог». Удалось установить, что каждое звено здесь связано с предыдущим и становится его продолжением. Принцип исследования заключается в том, чтобы отобразить те закономерности, которые лежат в основе движения от одного концепта к другому.
Национальная идентичность Куприна может выражаться на уровне традиционной организации структурных единиц внутри концептного поля художественного произведения. То есть, в рассказе «Болото» наличие концепта «мужик» ведет к появлению концепта «барин». Следующий элемент цепочки — «страх» — выражает не только условие подчинения мужика барину, социальный страх. По ходу сюжетной линии, каждый герой рассказа испытывает это чувство, но природа его различна. Страх перед барином у мужика и мистический страх студента, самого являющегося «барчуком», диктуют различное понимание героями последнего выделенного компонента концептосферы рассказа — «бога». Для мужика он — заступник, для барина — философская категория, часто заменяемая безличным понятием — «судьба».
В работе концептное поле рассказа «Болото» состоит лишь из четырех составляющих, однако, как показывают наблюдения, этот ряд можно продолжать. Помимо названных концептов сюда можно включить такие, как «смерть», «царь», «воля» и другие.
Следующая грань этноидентификации писателя связана с категорией русского национального характера. Прежде всего, сам автор, являясь представителем народа, формируется под влиянием его культурных стереотипов и несет в себе все установки национальной психологии. В произведении они могут проявляться не только через обращение писателя к русской этно-действительности как таковой, но и через систему образов, все технические средства. В работе исследуется считающееся традиционным для русского национального характера сочетание его противоположных начал. Двойственность авторского восприятия окружающей действительности проявляется в рассказе «Река жизни» через особую композицию и внутреннюю противоречивость образов.
Кроме того, более подробно в работе рассмотрены черты национального характера, которыми обладают герои произведений Куприна. По своей сути эта проблема становится продолжением первой, связывающей национальную идентичность автора и изначально заложенные в нем установки национальной психологии. На уровне героев в работе мы обращаемся к таким традиционно выделяемым чертам русского национального характера, как удаль и жажда праздника.
Еще одно проявление национальной идентичности Куприна можно проследить, обратившись к области социально-политической мифологии, часто являющейся неотъемлемой частью его произведений. Как и в ситуации с русским национальным характером, писатель, с одной стороны, подвергается влиянию мифа, но вместе с тем — сам может выступать в качестве мифотворца. Оба случая рассматриваются в работе на примере рассказа «Штабс-капитан Рыбников», основой которого служит активно бытовавший в начале XX века миф о непобедимости русского оружия.
Создание произведения относится ко времени Русско-японской войны и национальная идентичность писателя проявляется здесь через следование этому мифу, а затем — его развенчание. В работе утверждается, что обращение Куприна к области социальной мифологии стало способом его этнической идентификации не столько при утверждении мифа о непобедимости русского оружия, сколько, на фоне трагических событий войны, — при опровержении этого мифа.
Со сферой мифологического тесно соприкасается проблема национального идеала и вообще национальных ценностей. Осмысление этих категорий для Куприна стало еще одним способом проявления этноидентичности.
Все перечисленные средства проявления национальной идентичности Куприна укладываются в рамки русской культурной традиции. На этом фоне одним из продуктивных способов авторской этноидентификации является противопоставление в рамках художественного произведения «своего» -«чужому». Иноэтническое служит для контрастного изображения близкого, национального.
Примером работы механизма «свой» — «чужой» может служить рассказ Куприна «В цирке», где противопоставляются русский и американский цирковые борцы. Оппозиция прослеживается на образном, композиционном, сюжетном уровнях произведения. Национальная идентичность автора реализуется также посредством столкновения автои гетеростереотипов, выражающих его представления о собственной и чужой нациях.
Подобным образом, на уровне стереотипов, осуществляется противопоставление «свой» — «чужой» в рассказе «Как я был актером». «Немецкая аккуратность» одного из героев контрастирует с «русским ротозейством» другого, которое в авторской трактовке получает своеобразное оправдание: оно выступает как выражение «широты души».
При реализации противопоставления «свой» — «чужой» в прозе Куприна можно обнаружена определенная закономерность. Она заключается в том, что автор стремится оправдать русские национальные черты, подчас вызывающие иронию. Вместе с тем, иноэтническое в большинстве случаев служит выражением несправедливости, сытости. Однако следует подчеркнуть, что противопоставление «свой» — «чужой» в прозе писателя — не более чем художественный прием, в публицистике меняющийся на сопоставительный механизм «мы» — «они». О прямом грубом столкновении этих элементов говорить не следует: русская классическая литература на протяжении всей своей истории давала пример уважительного отношения к другим народам и их культурному наследию.
Кроме названных средств, этноидентичность автора может выражаться в виде прямого упоминания о собственных корнях, генеалогиив виде непосредственного причисления своей фигуры к отдельному народу. Огромным художественным потенциалом и яркой национальной выразительностью обладают фольклорные источники. Допускается вариативность их использования: от включения в ткань произведения фрагментов народных песен, пословиц, поговорок, до обращения, явного или опосредованного, к традиционным мотивам и образам устного творчества, следования национальным моделям поведения, национальной аксиологии.
Публицистика Куприна, вошедшая в период исследования, разнообразна по тематике, жанровым формам. Обращение к этому пласту творческого наследия писателя параллельно с его художественным поиском в рамках одной работы продиктовано стремлением наиболее полно и многоаспектно осмыслить проблему его национальной этноидентификации. Одним из выводов исследования стало то, что механизмы, используемые Куприным в прозе для выражения своей национальной идентичности, также продуктивно ложатся и на ниву его публицистики. Но данная сфера, обладающая своей спецификой, изменяет сами принципы этноидентификации автора, дополняя и усложняя их. Эта часть работы посвящена не только обнаружению новых способов проявления национальной идентичности Куприна, но и выявлению новых ракурсов проблемы.
Итак, творчество Куприна, пронизанное национальными образами, мотивами представляет собой благодатный материал для исследования этнической проблематики в российской журналистике рубежа XIX—XX вв.еков. Тема национальной идентичности автора связана в работе с не менее важной — его этнической толерантности, под которой понимается этническая, религиозная и расовая терпимость.
Исследование публицистики Куприна на предмет толерантно-го/интолерантного освещения действительности в работе происходит с опорой на методику, предложенную В. К. Мальковой. Разработанный ею формуляр предназначен для контент-анализа материалов прессы, но используется нами при обращении к конкретным произведениям Куприна: циклу «Листригоны» и очерку «Светлана». Оба произведения посвящены жизни этнических греков небольшого российского городка — Балаклавы. Для разработки были выбраны ключевые пункты формуляра, такие как «Упоминание этносов», «Идеи, связанные с взаимодействием этнических групп», «Упоминание разных конфессий и верований», «Упоминание республик, регионов, стран» и другие.
Очерки Куприна «Листригоны» и «Светлана» содержат вполне толерантную информацию, которая несет просветительские идеи и подается исключительно корректно.
Следующим способом остаться толерантным при обращении к национальной проблематике для публициста становится перенесение акцента с национальной идентичности на гражданскую. Эти случаи рассматриваются на примере ряда произведений Куприна, посвященных памяти А. П. Чехова. В них фигура классика представлена как национальное достояние, олицетворяющее подлинно русский дух. Вместе с тем, автор подчеркивает значимость Чехова не только для русской культуры, но и для России в целом. Поэтому, обращаясь к этим произведениям, думается, уместно говорить о феномене «мы-идентичности», сочетающем, как минимум, два основания. Наиболее ярким маркером различия гражданской и национальной идентичностей в произведениях Куприна о Чехове является употребление понятий «российский» и «русский».
Необходимость оставаться этнически корректным вносит изменения и в другие механизмы национальной идентификации Куприна. Его творчество характеризуется всесторонней национальной рефлексией, однако, в отличие от прозы, где одним из ведущих способов этноидентификации автора было противопоставление «свой» — «чужой», публицистика Куприна использует сопоставительную схему «мы» — «они». Как пример можно привести очерки «Немножко Финляндии» и «Лазурные берега», написанные по впечатлениям публициста от поездки за границу. Их объединяющим началом становится предмет описания — иная этническая реальность. Усиление национального самосознания автора становится здесь не только естественной позицией по отношению к иноэтническому, но и способом его постижения, а также организующим началом обоих произведений, определяющим композицию, сюжет, расстановку образов. Так, в очерке «Немножко Финляндии» существенное место занимает именно Россия. Осмысление чужого этноса для писателя выразилось в углублении контуров сравнения двух стран: от ассоциативной связи между Гельсингфорсом и Петербургом, до определения черт финского и русского национальных характеров.
Вместе с тем, проблема национальной рефлексии в публицистике Куприна не ограничивается лишь рамками сопоставления. Другой ее формой становится обращение автора к собственной нации без учета параллелей между отечественным и заграничным. Куприн дает советы русским туристам, иронизирует по поводу психологических черт соотечественниководной из форм этноидентификации в очерке выступают конструкции с местоимением наш и употребление этнонима «русский» по отношению к себе.
В работе разделяются понятия национальной идентичности публициста его национальной самоидентификации. Если первое — явление, носящее более объективный характер, зачастую существующее и помимо воли автора, то второе может проявляться через «национальные перевоплощения» или «игру в национальности», активно используемые Куприным.
Преобладающая интонация в очерке «Лазурные берега» принадлежит Куприну-русскому. Однако, находясь за границей, он делает акценты то на своей принадлежности к русской нации, то сознательно маскируясь под представителя чужого этноса. Такое перевоплощение возможно для.
Куприна благодаря его творческой философии и видению национального' вопроса.
С его точки зрения, уникальность любой нации должны признаваться, но большим недостатком для писателя может стать замыкание в рамках своего этноса. Статья «Редиард Киплинг» вместе с достоинствами английского художника, выделяет следующий его недостаток: отсутствие «верных отпечатков гения — вечности и всечеловечества». По определению Куприна, в рассказах Киплинга «чувствуется не гений, родина которого мир, а Киплинг — англичанин, только англичанин».
Следующий раздел работы посвящен проблеме национальной идентичности публициста в ракурсе жанровой структуры его произведений. Не следует говорить об особых формах материалов, избранных для анализа, как не следует искать и уникальных национальных воплощений жанров, которые могли бы стать еще одним способом этноидентификации Куприна.
Широко в творчестве А. И. Куприна представлен жанр рецензии, однако, чаще всего он встречается не в чистом виде, а переплетен с элементами других жанров: очерка, статьи. Объектами внимания Куприна в основном становится творчество зарубежных писателей, и его обращение к произведениям К. Гамсуна, Р. Киплинга, Д. Лондона, М. Твена представляется важным, поскольку несет в себе аксиологическую составляющую, обнажая философию рецензента, в том числе и национальную.
Своеобразная форма подобных материалов диктуется нацеленностью автора скорее не на оценку произведений современников, а стремлением воссоздать их творческие портреты. Поэтому в рецензиях Куприна большую роль играют экстралитературные факторы: национальные автои ге-теростереотипы.
Особенностью публикаций Куприна, посвященных творчеству зарубежных писателей, становится их сопоставительный характер: автор проводит параллели между объектом исследования и собственным национальным «мы». Работа выделяет три уровня таких сопоставлений. Первый из них включает самые широкие этнические сопоставления, состоящие из автои гетеростереотиповвторой — литературные параллели, творческие взаимосвязи художников, национальные переклички, преемственностьнаконец, третий уровень можно обозначить как «они» и «я», здесь Куприн апробирует собственную художественную философию, раскрывающуюся через оценки чужих произведений, комментарии и дополнения.
Проследить способы выражения национальной идентичности Куприна в ракурсе жанровой структуры произведения можно и на примере статьи «Фараоново племя». Композиция материала подчинена традиционной схеме: тезис (начало) — аргументы (основная часть) — вывод (завершение). Однако, классическая схема автором дважды нарушается. Во-первых, помимо той проблемы, которая выражена главным тезисом (исчезновению настоящей цыганской песни), Куприн гораздо большее внимание уделяет другой — восприятию цыганской песни русским народом. Во-вторых, статья композиционно делится на две части, последняя из которых несет черты очерка. И здесь автор использует уже устоявшиеся в его художественном творчестве механизмы этноидентификации. К таковым относятся опора на концепт «тоска» — один из базовых для русской культурыобращение к категории русского национального характераосмысление устоявшегося мифа «о дворянском гнезде».
Перспективой научных поисков в области проблемы национальной идентичности Куприна может стать исследование языковой организации его произведений, таких национально выраженных элементов, как диалектизмы, архаизмы, неологизмы, все неправильные формы разговорной речи, используемые для индивидуальной характеристики героев.
