Проблема рациональности демократического процесса

Актуальность темы

исследования обусловлена сложным характером развивающегося в мире демократического процесса, посткоммунистической трансформацией российского общества и необходимостью развития критико-рефлексивного подхода к осмыслению проблем демократизации России и других стран с недемократическим прошлым.

Идея демократии со времени своего возникновения и по сей день ассоциировалась с идеей рациональности. Истоки этой ассоциации — в эпохе Просвещения и восходящего развития раскрепощенного, сбросившего феодальные оковы, капиталистического общества. Культовое отношение к разуму, подчинившее себе не только общественно-политическое, философское, научное, художественное, но и повседневное мышление, реализовалось в генерировании величайших творческих проектов, проложивших дорогу современности.

Идея демократии, развиваемая теоретиками Просвещения, сложилась в атмосфере суждений о рациональном устройстве мира. Она включала представления о том, как должна быть разумно разделена и организована власть, с помощью каких посредников произойдет объединение частных интересов в общей воле, каким образом возможно уравнять граждан в политическом волеизъявлении.

В свою очередь, классический либерализм XIX века закрепил положения о свободе индивида, его автономии и самоутверждении, обеспечиваемыми частной собственностью, политическими и правовыми установлениямиПри этом в обосновании данных принципов и форм жизнедеятельности артикулировалась уверенность в их рациональности (понимаемой, правда, несколько иначе, нежели радикальными демократами эпохи Просвещения).

В дальнейшем, постепенно интегрируя концепцию демократии, либерализм осознал себя как идею и движение, обеспечивающие индивиду выход за пределы наличного опыта путем рационального осмысления демократических ценностей и целенаправленного конструирования процедуры их реализации. Утверждалось понимание индивида как рационально действующего субъекта. Демократические теория и практика стали рассматриваться как актуализация возможностей этой рациональности. * Однако развитие демократического процесса в западном мире, включение в него народов, живущих в других регионах земного шара, показывает, что вопрос о взаимосвязи рациональности и демократии еще далеко не решен ни теоретически, ни практически. Об этом свидетельствуют серьезные противоречия, возникающие в современном обществе в целом и в его политической сфере в частности, вследствие абсолютизации индивидуальных форм рациональности в ущерб её общественным измерениям. ф В ряду факторов, побуждающих к осмыслению данной темы, находятся и явления возрождения псевдоили недемократических режимов, по существу враждебные рациональности. В настоящее время всё более важной становится проблема рациональности демократических транзитов.

Актуальность темы

диссертационного исследования усиливается необходимостью осмысления разрыва связи демократии с рациональностью, имевшего место в нашей стране в XX веке.

Сначала в течение 70 лет тоталитарному режиму удавалось выдавать себя и за форму рациональности, и за демократию пока, наконец, не была обнаружена подмена сущности видимостью.

В следующий период развития, длящийся вот уж более 15 лет, попытки воссоздания «подлинно» демократического общества средствами некритической рациональности, сосредоточенной на копировании западных образцов демократии, привели к разрушению не только доверия к демократам, но и веры в саму демократическую идею, её разумность, теоретическую выверенность и прагматичность.

Шокирующе поспешный, нравственно и экономически разрушительный перевод всех основ жизнедеятельности на рыночный путь развития, когда за первые несколько лет перестройки на страну обрушились разделение властей, многопартийность, политический плюрализм, крупномасштабная приватизация, инфляция, откровенно хищнический характер предпринимательской активности и т. п. привели к тому, что не выдержали испытание на прочность не только новая власть тех, кто, собственно «запустил» процесс, но и уверенность в рациональности его теоретического демократического прообраза.

Поэтому и сохраняет свои, хотя и сильно пошатнувшиеся позиции, тоталитарная идеология. Возрождаются её интенции и мотивации хотя бы в виде симпатий к авторитарной власти, призывов к появлению «сильной руки», которая навела бы «порядок в стране». Прорывается в оценке деспотичной власти как «рациональной», в противопоставлении жестких и негуманных порядков «произволу» и «разгулу» демократии.

По-видимому, сегодня важнейшей задачей демократии в России является преодоление «детской болезни» простого и некритического заимствования чужого опыта и идей, для чего необходимо доказательно и последовательно разобраться во всем блоке проблем рациональности демократического процесса.

Степень научной разработанности проблемы. Главной особенностью исследования явилось то, что оно в очень незначительной степени могло опереться на какой-либо накопленный российской философской мыслью опыт специального теоретического анализа избранной темы. При этом то обстоятельство, что область научного внимания сформировалась из пересечения многих понятий — рациональности, демократии, свободы, исторических типов рациональности, — обусловило необходимость изучения работ, относящихся к разным сферам философского знания. В силу этого возникла потребность обращения и к различным видам философского дискурса: политологическому, политэкономическому, социально-философскому, эпистемологическому, антропологическому, культурологическому.

Истоки постановки проблемы уходят в ХУП-Х1Х века, в социально-политические учения Дж. Локка, Ш. Монтескье, Ж.-Ж.Руссо, И. Канта, И. Бен-тама, Дж.Ст.Милля, А. де Токвиля, — чьи идеи впоследствии легли в основу современного либерально-демократического концепта. В этот период формируется парадигма отношения к демократии как очевидно рациональному явлению.

Данная парадигма развивается либерализмом не только на стадии предпосылок, но и в его зрелых теоретических формах. Её концептуализация осуществляется теорией рационального выбора, возникшей во второй половине XX века. Представители данного направления Дауне А., Ил стер Дж., Колеман Дж., Ордешик П., Элстер Дж., Эрроу К. и др., опираясь на идеи неоклассической экономической теории, связывают формирование демократического уклада общественной жизни (как и рыночного) со свободным выбором, осуществляемым рациональными индивидами, преследующими свои эгоистические цели.

В развитии представлений о рациональности демократического процесса большую роль сыграли западные политологи и социальные философы Бьюкенен Дж. и Таллок Г., разработавшие теорию общественно значимого выбора, а также Хабермас Ю — создатель теории коммуникативного действия, в рамках которой им формируется модель «коммуникативной рациональности».

К настоящему времени по данной тематике появились аналитические публикации зарубежных и отечественных авторов: Алексеевой Т., Капустина Б., Кокорева В., Оффе К., Фармер М., Шарфа Ф., Швери Р. Заметный вклад в исследование проблемы рациональности в политике и управлении внёс Хунагов Р.Д.

Крупными исследователями глубинного содержания демократии и её воплощения в различных странах явлаются Арон Р., Даль Р., Карл Т., О’Доннелл Г., Пшеворский А., Шапиро И., Шмиттер Ф., Шумпетер Й., Эйзенштадт ILL.

Среди отечественных авторов на этой проблеме сосредотачивают своё внимание Алексеева Т. А., Гаджиев К. С., Пантин И. К., Сергеев В.М.

Одной из самых значимых для современного социально-философского дискурса является тема рациональности. Классиком её осмысления является М. Вебер, выявивший основную тенденцию развития исторического процесса и определивший её как «рационализацию жизненного поведения». В последние два десятилетия XX века в российской литературе был создан обширный пласт работ, посвященных проблеме выявления содержательных характеристик понятия рациональности, анализу данного феномена с позиций когнитивного и деятельностного подходов, её осмыслению как мировоззренческой проблемы, в рамках социокультурного контекства, определению уровней, видов и типов рациональности.

Среди авторов этих работ можно выделить Автономову Н. С., Гайденко П. П., Гудкова Л. Д., Давыдова Ю. Н., Касавина И. Т., Коршунова J1.C., Мудрагея Н. С., Пружинина Б. И., Ракитова А. И., Сокулер З. А., Степина B.C., Чудинова Э. М., Швырева B.C., Юдина Б. Г. и др.

Большое внимание российские исследователи уделяют проблеме рационализации. Целенаправленное и полноценное её осмысление как фактора социальных изменений было осуществлено В. С. Любченко.

На переднем крае исследований находится тема смены цивилизационных типов развития. Большой вклад в её осмысления внесли Козловский В. В., Морохоева З. П., Петров М. К., Степин B.C., Толстых В. И., Уткин А. И., Федотова В. Г. и др. Особое внимание направлено на выделение специфических черт и особенностей традиционного и современного типов цивилизаций, исследование возможностей, перспектив и пределов модернизации. Сформирована гипотеза о становлении нового миропорядка в процессе восхождения человечества на уровень постсовременной культуры.

В качестве важнейшего аспекта темы модернизации рассматривается проблема демократической трансформации или транзита, перехода стран от додемократического прошлого к демократии. Интересные идеи в этом направлении исследований высказываются западными теоретиками Даймондом Л., Круассаном А., Линцем X., Маркоффом Дж., Меркелем В., Растоу Д., Степаном А., Хантингтоном С.

Российская транзитология имеет ещё небольшой опыт развития (его начало положено в середине 90-х гг. прошлого века). Но в его формировании уже достаточно значимый вклад внесли работы Ильина М. В., Лебедевой М. М., Мельвиля А. Ю, Никитченко А. Н., Пронина C.B., Согрина В. В., Федорова Ю.Е.

Блестящая критика попыток (осуществляемых подчас теоретиками и практиками демократизации в России), осуществить трансплантацию западных моделей демократии на иную национальную, в частности, российскую почву, содержится в работах Капустина Б. Г. Среди всего многообразия воззрений, связанных с осмыслением особенностей российской политической культуры следует выделить работы Бирюкова Н., Лукина A.B., Красина Ю. А., Сергеева В., Тульчинского Г. Л., Шевцовой Л., Янова А., Яркова E.H.

Объектом исследования является демократический процесс, его способность выступать в качестве формы реализации рациональности.

Предметная область исследования находится на пересечении понятий рациональности и демократии, в связи с чем рассматриваются различные уровни и исторические типы рациональности, особенности их актуализации в демократическом процессе, парадоксы демократии и перспективы её развития.

Целью представленной работы является осмысление демократического процесса как политической формы реализации рациональности определённого исторического типа и обоснование необходимости восхождения на уровень критической рациональности при осуществлении демократической трансформации российского общества.

Для достижения этой цели поставлены задачи:

— выявления различных подходов к определению понятия рациональности и описания её уровней;

— определения того, как проявляет себя рациональность при осуществлении демократического процесса;

— исследования демократии как атрибута определённого исторического типа рациональности;

— смысления парадоксов демократии как выражения парадоксальности самой рациональности;

— анализа проблемы рациональности демократического транзита;

— осмысления возможностей и пределов парадигмальной и критической рациональностей в процессе постсоветской демократической трансформации.

Теоретико-методологические основы исследования. В связи с тем, что предметом исследования является область пересечения различных феноменов, а не некое явление, взятое само по себе, достижение цели и решение намеченных задач вызвало необходимость обращения к разнообразным сферам научного интереса, концепциям и подходам. Речь идет об исследованиях проблем рациональности (практически во всех её аспектах и ответвлениях), трансформации либеральной идеи, типов цивилизационного развития, соотношения личности и общества в разных культурах, определения сущностных черт демократии и её функционирования в странах развитого Запада, развивающегося Юга и Востока, демократических переходов, «посткоммунистической демократии» в России.

Существенное влияние на данное диссертационное исследование оказали идеи Манхейма К. и Швырева B.C. относительно рассмотрения рациональности как сложного, многоуровневого явления, а также Любченко В. С1. о рационализации как процесса упорядочения практики. Значительную помощь в осмыслении проблемы соотношения рациональности и демократии оказала л работа Золотухина В. Е. «Труд и рациональность», создающая методологически значимую модель сопряжённого анализа понятия рациональности наряду и в сопоставлении с важнейшими понятиями социальной философии.

Для конкретных целей анализа использовались базовые понятия, теоретические конструкции и выводы, содержащиеся в трудах ведущих отечественных и зарубежных ученых, прежде всего Капустина Б., Мельвиля А. Ю., Оффе К., Пройсса У., Сергеева В. М., Степина B.C., Толстых В. И., Федотовой В. Г., Хантингтона С., Хунагова Р.Д.

Научная новизна полученных в диссертационном исследовании результатов состоит в следующем: определён эвристический потенциал существующих подходов в осмыслении понятия рациональности в контексте анализа проблемы взаимосвязи рациональности и демократиидемократический процесс рассмотрен как форма реализации рациональностипредложен интегративный вариант сопоставительного анализа двух основных исторических типов рациональности и обоснования связи феномена демократии со становлением рациональности современного исторического типа;

1 Манхейм К. Диагноз нашего времени. М. Юрист. 1994, — 700 е.- .Любченко B.C. Рационализация как фактор социальных изменений. Автореферат дис.докт. филос. наук. Ростов-на-Дону. 1999. 49 е.- Швырев B.C. Рациональность в современной культуре. Общественные науки и современность. 1997. № 1. С.105−115 и др.

2 Золотухин В. Е. Труд и рациональность. Рациональное и внерациональное: грани проблемы. Ростов-на-Дону. Изд-во Рост, ун-та. 2002. С.277−285. парадоксы демократии осмыслены как отголосок и форма парадоксальности самой рациональностипроблемы демократизации в России рассматриваются сквозь призму столкновения двух рациональностей одного уровня (парадигмального), но принадлежащих к разным историческим типам (традиционному и современному) — выдвинуто предположение о возможности возникновения российской модели демократического процесса. Тезисы, выносимые на защиту:

1. Функциональная (или парадигмальная) рациональность, представляющая собой отрефлексированную целесообразность, должна быть органически связана с критической рациональностью целеполагания. Только в этом случае возможно сопряжение рациональности со свободой и демократией.

2. Специфика демократической «рационализации жизненного мира» заключается в моделировании мирных форм социального конфликта и разрешении его средствами, также исключающими насилие. Значимыми аспектами этого процесса являются: 1) рационализация интересов (индивидуальных, коллективных, всеобщих), 2) рационализация политического кризиса, 3) рационализация действий по выработке консенсуса. Важнейшие условия рационализации: опора на принципы компромиссности, «согласия быть несогласными», осмысления выборов как формы рационализации политического кризиса. Особо значимую роль в рационализации политического конфликта играет решение проблемы возможности и необходимости выработки всеобщей политической воли.

3. В качестве критериев противопоставления традиционного и современного типов рациональности можно рассматривать различия 1) в особенности отношений между рациональностью общества и рациональностью индивида- 2) в понимании способов образования того целого (общества, мироздания и пр.), в рамках которого существует индивид- 3) в решении проблемы новаций, отражаемой в преобладании открытой или закрытой, критической или парадигмальной рациональности. Хотя уже в рамках традиционного общества могут возникнуть властные отношения на основе принципов демократизма, но все же их появление обусловливается разложением традиции. В противном случае, традиционная рациональность преодолевает саму демократию. Поэтому демократический процесс является политической проекцией рациональности именно современного типа.

4. Основные парадоксы демократии заключаются в том, что её возникновение связано с социальной потребностью интеграции индивидов в общество посредством артикуляции и реализации всеобщего интереса, но выступает она как процесс согласования множества частных интересов. С точки зрения теории, субъектом этого процесса должен быть «разумный» индивид, а на практике им становится индивид эмпирический. Будучи проявлением рациональности, демократия включает в себя и нерациональные моментыявляясь властью народа и используя собственные (демократические) средства и процедуры функционирования, она может перерасти в тиранию.

5. В России функциональная рациональность либерально-рыночного толка, господствующая в среде акторов демократического процесса, столкнулась с парадигмальной рациональностью традиционного исторического типа, присущей значительной части населения. Однако рациональность на этом уровне представляет собой такой вид отношения к действительности, который предполагает развитие только в рамках заданной парадигмы. Так образовались два никак не пересекающихся вида рациональности, задаваемых разными логиками мышления и отторгающих друг друга. Эта антиномия может быть разрешена только на основе критической рациональности.

6. Европейская и американская общественная мысль выражают уверенность в универсальности западной либеральной модели демократии. Однако представители политической науки и практики стран, осуществляющих демократизацию, всё чаще приходят к тому, что пришла пора отказаться от односторонней ориентации на какую-либо одну, хотя бы даже вполне действующую и ставшую привычной, парадигму демократического устройства общества. По-видимому, следует признать, что западная модель демократии является исторически первой, но не единственной. Возможно создание новых, в том числе российской, моделей демократии, основанных не на противостоянии, а на синтезе традиционного и современного исторических типов рациональности.

Научная и практическая значимость работы определяется тем, что она способствует более глубокому пониманию специфики рациональности и демократии, определению их сущностных черт и феноменологических особенностей. На этой основе появляется возможность уяснения того, насколько рациональны демократические транзиты, являются ли они формой адекватного решения тех проблемных ситуаций, которые сложились в России и других странах, начавших движение по пути демократизации.

Идеи и выводы исследования могут послужить теоретической основой для дальнейшего системного анализа важнейших проблемы развития демократии и выработке конкретных рекомендаций, в том числе, в области принятия и реализации политических решений.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры философии Ростовского государственного строительного университета. Её основные положения и выводы отражены в трех научных публикациях общим объемом 2,4 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка используемой литературы, включающего 150 наименований, в том числе 33 на иностранных языках.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Осуществленное в данной диссертационной работе исследование проблемы рациональности демократического процесса позволяет сделать определенные выводы относительно взаимосвязи феноменов демократии и рациональности, в том числе её исторических типов, особенностей и парадоксов рационализации социального бытия, осуществляемой в демократическом процессе, необходимости актуализации возможностей критической рациональности при проведении демократических преобразований в современной России.

В диссертации показывается, что демократический процесс является проявлением рациональности только в том случае, когда последняя выступает в качестве единства парадигмальных (на функциональном уровне) и критических (субстанциональный уровень) форм существования. На первом уровне обеспечивается целесообразность данного процесса, на второмцелеполагание.

Понимание рациональности только как условия целесообразной деятельности может привести ко взаимопротивопоставлениям свободы, демократии и рациональности. Массовое сознание в этом случае может выбрать «несвободу», исказить сущность демократии. На практике это приводит к вырождению самой рациональности, становлению её псевдодемократических форм, реализации иррациональности.

В тоталитарном социально-политическом прошлом России иррациональность проявила себя в культе «вождя», волюнтаризме в политике, изоляции социокультурных приоритетов от общечеловеческих ценностей, снижающих возможности сознания адекватно осмысливать социальную реальность. Враждебным подлинной рациональности был и геноцид собственного народа, диктат идеологии, снизивший до нулевой отметки способность людей к формированию критического отношения к действительности, дефицит объективной информации, приводящий к возникновению различного рода мифологем.

В современном западном обществе абсолютизированная парадигмальная рациональность в демократическом процессе также может перерасти во вне-или иррациональность. Поэтому многое в политике не только не становится продуктом критического разума, но выходит за его пределы вообще. Даже принимаемые законы часто представляют собой результат не столько рациональных решений, сколько равновесия сил и воль политических группировок.

Может возникнуть, в определённом смысле, враждебное рациональности явление демократической тирании, — но не большинства (как в тоталитарных демократиях), а меньшинства. Как продуктом, так и продуцентом иррациональности становится достаточно парадоксальная для народовластия ситуация отчуждения населения страны от власти.

В современной России абсолютизация функциональной рациональности, воплощается, по сути, в некритической вестернизации общества. Многие неудачи на этом пути привели к ослаблению демократического импульса, к разочарованию населения в принципах и ценностях демократии. Последняя стала ассоциироваться с произволом и беспорядком.

Поэтому следует осуществить переход от парадигме к критике, к целеполаганию. Необходимо восхождение от рассудочно-догматической рецепции чужих идей, практик и целей к синтетической, разумной созидательной деятельности, основанной на умении вырабатывать собственный взгляд на вещи, осмысленно выбирать ориентиры и определять средства их достижения.

Критическая рациональность выражает себя в стремлении к адекватности политических трансформаций национальному менталитету, обычаям и традициям, в умении максимально точно определять специфику той реальной ситуации, которая складывается в обществе, фиксировать изменения в настроениях масс, выстраивать систему приоритетов и формулировать цели, органичные в отношении данных культурных систем.

По-видимому, западная модель демократии (которая само по себе включает разные версии) является исторически первой, но не единственной. И демократическую трансформацию посткоммунистической России следует рассматривать не как процесс трансплантации уже известных образцов, а как развитие самой идеи демократии через постоянное творчество её новых форм. В диссертации выдвигается гипотеза возникновения в будущем российской модели демократического процесса, которая по-своему синтезирует лучшие черты рациональности традиционного и современного исторических типов.

Таковыми чертами являются не индивидуалистская установка и отрицание традиции, а индивидуальная активность, способность к творчеству и новациям, индивидуальная рациональность, предполагающая вместе с тем значимость общественного измерения последней. Но эти особенности рациональности произрастают не только на почве западной культурыособенно, если она осмыслена под углом зрения раннелиберальных воззрений.

Предпосылки возникновения российской модели демократического процесса можно обнаружить в расколе и маргинализации современного российского общества. Социально-психологическим следствием данного явления становятся чувство конфликтности окружающей среды, ощущение противостояния. Возможно, эти чувства станут одним из важнейших факторов активности, стремления к преобразованию мира и себя в нём. В самой народной среде они создадут импульсы к процессам, которые ныне исходят «сверху» — со стороны элиты — малой части общества, оторванной от всего остального населения и не поддерживаемой им. Изменится характер демократизации — она утратит форму «догоняющего» развития.

Для этого необходима актуализация возможностей критической рациональности и перевода её с уровня мышления на уровень практики. Она предполагает диалог, а не доминирование культур, развитие творческих потенций масс, активное участие в деятельности новационного, а следовательного, систетического характера. Однако представляется, что подробный и тщательный анализ возможностей и перспектив данного процесса должен стать темой другого, может быть будущего, исследования.