Актуальность исследования. Изменение общественно-политической ситуации в современной России приводит к усилению внимания к традиционным формам российского сознания, основанным на аутентичном для России миропонимании, одним из важнейших компонентов которого является совесть. Русское сознание традиционно характеризовалось особо обостренным, «совестливым» восприятием действительности, что подтверждается пристальным вниманием к проблеме совести в русской религиозной философии, особенно в период, хронологические рамки которого включают в себя вторую половину Х1Х-Г0 и первую половину ХХ-го века и представлены философским творчеством Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева, Е. Н. Трубецкого, Л. Н. Толстого, И. А. Ильина, Н. А. Бердяева, Б. Н. Вышеславцева, С. А. Левицкого, а также философскими работами русских православных теологов С. М. Зарина, И. Л. Янышева, Н. С. Стеллецкого, Е.Попова. В их работах содержится учение о совести, характеризующее состояние философских наук того времени. Обогащая эти теории современным пониманием проблемы совести, рассматривая их с точки зрения мировоззренческого единства, мы «разворачиваем» и современное понимание проблемы совести. Российский менталитет, таким образом, не теряя своей ценностной ориентации в проблеме совести, получает новое контекстуальное прочтение.
Во-вторых, это обусловлено наличием кризиса в разработке проблемы совести как некоей универсальной категории, что обусловливает мировоззренческую односторонность и недостаточность концептуальной проработки проблемы в русскоязычной философской литературе. Поэтому обращение к проблемному исследованию совести поможет, по нашему мнению, восполнить этот теоретический недостаток.
В-третьих, необходимость пристального и всестороннего изучения проблемы совести в русской философии для современного историкофилософского исследования обусловлена поиском альтернативы постмодернистской бездуховности современного общественного сознания. Постмодернизм как направление, осуществляющее деконструкцию традиционных ценностей и понятий, ставит своей задачей освобождение человеческого сознания от «дискурса Властителя» — разума, основанного на ценностях христианской европейской цивилизации, одной из которых и является совесть. Л Постмодернизм ставит под сомнение смысловую определенность понятия «совесть», а следовательно, и необходимость его теоретической разработки. Поэтому привлечение внимания к проблематике совести в аспекте духовности может рассматриваться как сознательная мировоззренческая антитеза постмодернистскому сознанию.
Степень разработанности проблемы в литературе темы диссертации. Проблема совести для истории русской философии является традиционной, но в то же время малоизученной. В 90-х годах XX века в российской философии не было ни одного специального монографического исследования по проблеме совести, раскрывающего сущностную специфику понятия. Преобладали исследования, посвященные анализу частных аспектов проблемы совести: язык и совесть, стыд и совесть, совесть и личность и т. п.л.
Показателем традиционности может служить тесная связь философии с понятиями и основными положениями православной теологии, что отмечалось в трудах историков русской философии В. В. Зеньковского, .О.Лосского, Ницше Ф. Генеалогия морали: полемическое сочинение // Ницше Ф. Соч. в 2-х тт. — М.: Прогресс, 1990. -т. 2. — С. 407−524- Гурко Е. Тексты деконструкции. Деррида Ф. Differance. — Томск: Водолей, 1999; Делез Ж. Логика смысла. — М.: Раритет, 1998; Делез Ж. Различие и повторение. — СПб.: Петрополис, 1998; Bauman Z. Modernity and Ambivalence. — New York: Cornell University Press. Itaka, 1991; Bauman Z. Postmodern Ethics. — Oxford, UK, Cambridge, USABlackwell, 1993; Callinicos A. Against postmodernism. A Marxist Critique. — Cambridge: Polity Press, 1990; Рормозер Г. Ситуация христианства в эпоху «постмодернизма» глазами христианского публициста // Вопросы философии. — 1991. — № 5. л Гусейнов А. А. Язык и совесть. — М.: Изд-во РАН, 1996; Матюшин Г. Г. Стыд и совесть как формы моральной самооценки. — М.: Изд-во МГОПУ, НОУ, 1998; Школкина И. Н. Проблема совести в развитии фило-софско-этического знания: Автореф. дисс.. канд. филос. наук. — Саранск, 1998; Кирилина Т. Ю. Совесть и ее роль в развитии личности: Автореф. дисс.. канд. филос. наук. — М., 1999.
А.Левицкого, А. Валицкогол и философов-исследователей русского богословия Г. В. Флоровского, А. А. Бронзова, Н. Н. Глубоковского и других. л Тем не менее, труды этих классиков истории русской философии не раскрывают, либо фрагментарно затрагивают понятие совесть, занимаясь в основном проблемами взаимосвязи жтодии философии и этики в целомВ силу этого следует помнить принципиальное положение С. Л. Франка о том, что «русская этика — это, с одной стороны, онтология, с другой — философия истории и социальная философия». л Поэтому понятие «совесть» в русской философии гораздо шире по своему содержанию, чем сложившееся в этике. Об этом пишет, в частности, ССАверинцев" *. В целом ряде исследований по этике советского периода проводилась линия на включение категории совести исключительно в контекст моральной философии, что неоправданно сужало рамки проблемы. Совесть рассматривалась либо в контексте проблем морального воспитаниял, либо в структуре морального самосознания личностил, либо мировоззренчески противопоставлялось марксистское и христианское Зеньковский В. В. История русской философии. -В 2-х т. — Л.: Это, 1991. — Т. 2. — Ч. 1, 2- Лосский Н. О. История русской философии. — М., 1991; Левицкий С. А. Очерки по истории русской философии // Левицкий СЛ. Сочинения в 2-х тт. — Т. 1. — М.&bdquo- 1996; Walicki А. А History of Russian Thought from the Enlightment to Marxism,-Stanford, 1979. л Флоровский Г. В. Пути русского богословия. — Вильнюс: Типогр. «Вильтис», 1991; Бронзов A.A. Нравственное богословие в России в течение XIX века. — СПб., 1901; Глубоковский H.H. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. — М.: Изд-во Св,-Владимирского братства, 1992, репр. л Франк с л. Сущность и ведущие мотивы русской философии И Философские науки. — 1990 — № 5. — С. 86. «.совесть — не от ума, она глубже ума, глубже всего, что есть в человеке, но для того, чтобы сделать из окликания совести правильные практические выводы, нужен ум. Мораль и должна быть посредницей между совестью и умом. Совесть — глубина, ум — светмораль нужна, чтобы свет прояснял глубину». (Этическая мысль. — М.: Политиздат, 1988. — С. 370.) л Волченко А. Б. Марксистско-ленинская этика о совести и путях ее формирования: Автореф. дисс.. канд. филос. н. — М., 1964; Загородько Т. В. Совесть как категория марксистско-л. этики и ее формирование в коммунистическом строительстве: Автореф. дисс.. канд. филос. н. — Иркутск, 1968; л Казарова Т. В. Этический анализ самосознания личности: Автореф. дисс.. канд. филос. н. — М., 1987; Карвацкая Г. Ф. Моральная мотивация: Автореф. дисс.. канд. филос. н. — М., 1973; Кахидзе К. С. Категория совести в марксистско-ленинской этике: Автореф. дисс.. канд. филос. н. — Тбилиси., 1970; Крысанов А. Ф. Совесть как фактор нравственного развития личности: Автореф. дисс.. канд. филос. н. — М., 1979; Левина В. И. Совесть личности как выражение ее морально-психологических особенностей: Автореф. дисс.. канд. филос. н.-М., 1988; понимание совести в морали Проблема совести явилась предметом рассмотрения в контексте общефилософских и мировоззренческих проблем в ряде исследований 70-х — 90-х гг. XX века, что привело к более глубокому осмыслению феномена совести и роли субъекта в структуре ее переживания^ «Толковый словарь живого русского языка Вл. Даля» (Т. 4. — М., 1982.) следующим образом объясняет совесть: «Совесть — нравственное сознание, нравственное чутье или чувство в человекевнутреннее сознание добра и златайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступкаспособность распознавать качество поступкачувство, побуждающее к истине и добруотвращающее ото лжи и зланевольная любовь к добру и к истинеприрожденная правда, в различной степени развития». Слово «совесть» (греч. avvsiSrjais, лат. conscientia, франц. conscience, немец. Gewissenот глаголов oida, scio и wissen во всех европейских языках, древних и новых, слагается из общей приставки со {avv, con и ge), указывающих на совместность действия, и корня от глагола, означающего понятие ведения или знания. Поэтому слово «совесть» в буквальном переводе, по своей общей и основной психологической форме, означает не что иное, как сознание. Л Общепринятый вариант подхода к анализу этимологии слова «совесть» таков: «со-весть"'л есть «совместное ведение», т. е. здесь подчеркивается момент объективного в совести, некая соборная ее составляющая, а следовательно, за Матюшин Г. Г. Категория совести в коммунистической и христианской этике: Aвтореф. дисс.. канд. фи-лос. н. — М., 1964; Немира К. Л. Совесть как категория марксистско-ленинской этики: Aвтореф. дисс.. канд. фшюс. н. — Б.М., 1962; Седов A.A. Совесть в морали социалистического общества: Aвтореф. дисс.. канд. филос. н. — М., 1971; Чернышев Ю. Д. Категория совести в марксистско-ленинской этике: Aвтореф. дисс. канд. филос. и. — Киев, 1979; л Сидоренко Ю. И. Нравственные чувства, их место и роль в системе морали: Aвтореф. дисс.. канд. филос. и. -М., 1972; Скнарь A^. Проблема объективного и субъективного в категории совести: Aвтореф. дисс.. канд. филос. н. — Киев., 1972; Суровягин СП. Нравственная целостность личности: Aвтореф. дисс.. канд. филос. н. — Тюмень., 1995; Франц A^. Становление морального смысла деятельности: Aвтореф. дисс.. канд. филос. н. — Свердловск, 1989; Черная Л. Д. Регулятивная функция совести: Aвтореф. дисс.. канд. филос. н. — Киев, 1979; Юрченко A.M. Гносеологические и социальные проблемы совести (Методологический аспект исследования): Aвтореф. дисс.. канд. филос. н. — Горький, 1976. л Cancrini A. Syneidesis: Il tema semantico delia Grecia Antica. — Roma, 1970; Реале Дж., Aнтисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. — Спб., 1994. — Т. 1. — Ч. 1. — С. 276- Столяров A.A. Феномен совести в античном и средневековом сознании // Историко-философский ежегодник — 86. — М., 1986. — С. 21−35.
Бербешкина 3.A. Совесть как этическая категория. — М., 1986. — С. 27.
5 utiAa?'C скобками анализа остается ее персональный, личностный характер. Ведь совесть мучит каждого человека индивидуально, а не безлико, как некий абстрактный «человеческий род». Напротив, через совесть человеческий род проявляет свой голос в индивиде, как носителе нравственного сознания. Однако, это воздеийтще не одностороннее (от рода к индивиду), так как в этом случае можно говорить, что воля индивида не свободна, а следовательно, и ш, а, имеет ничего общего С нравственностью. г1с.1К}гАЛш уиЫ^к*-''ллл^, л зйй-*>.г ч. предполагается целесообразным этимологию слова «совесть» трактовать не только как «совместное, ведение», но и как «взаимное ведение», т. е. приставка «со» должна пониматься в смысле взаимной координации установок рода и индивида, при предпочтении установки рода. Т. е. совесть есть по! иск достижения правильного сознания, правЛильнотоЛанЛЛ Причем, знаниафллл здесь может трактоваться как «гнозис», т. е. в своеобразном мистическом плане «слияния» сЛъекта и объекта знадил в достижении «полного» тождества, подающего и позщвЛЛЛЛ «Совесть» — это «со-знание», т. е. совместное знание о нравственном должном, поиск людьми некоего всеобщего вмотал соотнесение внутреннего знания о ней, как нравственного «кредо» субъекта со знанием, внешним для субъекта, но разделяемом всемиЛВ сознании совесть корректируется всеобщим в ней, со стороны всего человеческого рода, как универсального носителя общечеловеческого в совести. Таким образом, совесть имеет не только индивидущхьную, но и родовую значимость для человека. Она есть условие принятия индивида (нравственного субъекта) в род, как некий всеобщий субъект. Поэтому совесть ин-терсубъектна: она и внесубъектна и сверхсубъектна, но одновременно и внутрисубъектна.
В современных философских публикациях' этот исключительно этический, суженный аспект понимания совести давал методологические ограни' Гусейнов A.A. О совести (слово в одной полемике) // Человек. — 1995. — № 4. — С. 108−111- Симонов П. В. Между долгом и совестью // Человек. — 1995. — № 4. — С. 105- Воронцов СП. Опыт отдыхающего ума // Человек. — 1994. — № 4. — С. 27. чения в трактовке совести в русской религиозной философии, лишь фрагментарно исследованной авторами в своих работах. Основанием для этого служило объективистское, социально детерминированное представление о морали, и в частности, о совестиЛ изложенное К. Марксом в статье «Процесс Готшалька и его товарищей»: «У республиканца иная совесть, чем у роялиста, у имущего — иная, чем у неимущего, у мыслящего — иная, чем у того, кто неспособен мыслить. У человека, у которого нет другого призвания к тому, чтобы стать присяжным, кроме ценза, и совесть цензовая». В этом случае религиозное представление совести может быть понято как отражающее сознание определенной социальной группы — духовенстваЛ. Указанный недостаток может быть назван редукцией понятия совести к объекту, что характерно для социологических интерпретаций совести в целом (Т.Гоббс, Дж. Ст. Милль, М. Вебер, Э. Дюркгейм) и натуралистического понимания совести (Ж.О.Ламетри, Ч. Дарвин, Г. Спенсер, П. Кропоткин)л. Поэтому при исследовании совести необходимо уделить внимание субъекту, то есть самому человеку как носителю совести. Такая интенция традиционна для истории философии, что отмечалось еще О. Г. Дробницким, который выделял три типа воззрений: совесть как высшая способность постижения истины (П.Абеляр, Дж. Батлер, С. Кларк, И. Кант, Дж. Мур, Э. Фромм) — совесть как некий субъективный произвол (Т.Гоббс, Г. В. Ф. Гегель, Ч. Брод, П. Ноуэлл-Смит, Р.М.Хеар) — возвеличение совести в качестве подлинно морального чувства в противовес общезначимой истине (романтики, С. Кьеркегор, экзистенциалисты').
Поэтому, прежде чем анализировать материал, представляющий собой понимание совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв., необходимо проанализировать само понятие «со* О. Г. Дробницкий считал понятие совести частью понятия морали. (См.: Дробницкий О. Г. Понятие морали.
— М.: Наука, 1974.).
Л Апресян Р. Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. — М.: ИФ РАН, 1996; Апресян Р.Г.
Заповедь любви // Человек. — 1994. — № 1−3- Школкина И. Н. Проблема совести в развитии философскоэтического знания: Авто реф. дисс.. канд. филос. н. — Саранск, 1998. л Апресян Р. Г. Мораль //Философские науки. — 1998. — № 3−4. — С. 100−101. весть" в истории мировой философии в целом с точки зрения ее субъектаЛ. Нами и предлагается исследовать проблему совести, последовательно продвигаясь от субъекта совести к ее объекту и далее ~ к субъект — объектному отношению.
Источники. При анализе проблемы совести в русской религиозной философии, учитывая большое количество персоналий, нами было выбрано несколько принципов классификации. Самый первый принцип — историко-хронологический, в силу чего исследование открывается анализом произведений Ф. М. Достоевского (70 — 80 — е гг. XIX века), а заканчивается ~ рассмотрением учения о совести в наследии С. А. Левицкого (50−60-е гг. XX века). Тематический принцип размещения материала включает вслед за учением о совести В. С. Соловьева критику его в философских доктринах В. Н. Трубецкого и С. М. Зарина. Философское учение Л. Н. Толстого о совести, расположенное в хронологической последовательности (80−90-е гг. XIX века — первое десятилетие XX века) тематически связано с пониманием совести И. А. Ильиным, зачастую вступающим с Л. Н. Толстым в полемический спортеологические доктрины совести И. Л. Янышева, Н. С. Стеллецкого и Е. Попова (80−90 гг. XIX века — начало XX в.) хронологически и тематически связаны с учениями Л. Н. Толстого и И. А. Ильина, и, наконец, исследование завершают философы XX века, произведения которых рассматриваются в хронологической последовательности: Н. О. Лосский (20−30 гг. XX в.) — Н. А. Бердяев (20−30 гг. XX в.) — БП. Вышеславцев (30−50 гг. XX в.) — С. А. Левицкий (50−60 гг. XX в.). Сведение в единую последовательность анализа как религиозных философов, так и богословов, обусловливается предикатом «религиозный», характеризующим теоцентризм их мировоззрения, а следовательно, и единую теорети См.: Дробницкий О. Г. Понятие морали. — М: Наука, 1974. — С. 338. л См. Дробницкий О. Г. Проблемы нравственности. — М.:Наука, 1977. — С. 165−182- Гусейнов A.A.
Введение
в этику. — М.: МГУ, 1985; Гусейнов A.A. Язык и совесть. — М.: ИФ РАН, 1996; Иодль Ф. История этики в новой философии. — т. 1−2. — М., 1896−1898- Столяров A.A. Феномен совести в античном и средневековом сознании. -М., 1986. ко-смысловую детерминацию совести в их работах. До конца 60-х гг. XX века в произведениях русских религиозных философов предметом специального исследования проблемам совесть не являлась в силу причин идеологического характера. Социально политические особенности эволюции моральных проблем, в т. ч. и совести в учении B.C. Соловьева, исследовались в работах Б. А. Чагина, М. И. Шахновича, З. Н. Мелещенко.' Проблема совести в трудах представителей русской теологической мысли была исследована впервые в монографиях Н. П. Красникова и З. Н. Бербешкиной. л Более подробное описание источников содержится в работе Г. Г. МатюшинаЛ, но данная тема не достаточно глубоко, на наш взгляд, приведена в контекст разработки совести в мировой литературе. Основной недостаток анализируемых источников — их фрагментарность и эклектичность. Указанный недостаток сохраняется и в работах, касающихся, в частности, категории совести в философских произведениях Ф. М. Достоевского (Ю.Н. Давыдов, Р. Лаут), B.C. Соловьева (И.И. Евлампиев), E.H. Трубецкого (И.Н. Школкина), Л. Н. Толстого (Е.И. Рачин), И. А. Ильина (И.И. Евлампиев, И. Б. Булгак, Р.Г. Апресян), H.A. Бердяева (A.A. Ермичев, О.В. Вишнякова). Поэтому необходимость данного диссертационного исследования заключается в приведении анализа совести в произведениях русских религиозных философов второй половины XIX века — первой половины XX в. в соответствие с традицией рассмотрения совести в современной историко-философской и философско-этической литературе.
Объектом исследования данной диссертационной работы является русская религиозная философия второй половины XIX — первой половины XX вв., предметом исследования выступает проблема совести в произведениях русских религиозных философов второй половины XIX — первой половины XX вв. Очерк истории этики/ Под ред. Б. А. Чагина и др. — ММысль, 1969. -С.349−351. л Красников Н. П. Православная этика: прошлое и настоящее.-М, 1981; Бербешкина З. Н. Совесть как этическая категория.-М: Высшая школа, 1986. — С.8−10. л Матюшин Г. Г. Стыд и совесть как формы моральной самооценки. — М, 1998.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является реконструкция учения о совести на основании принятого исследователем подхода при осуществлении анализа проблемы в русской религиозной философии второй половины XIX ~ первой половины XX вв, что предполагает решение ряда взаимосвязанных задач:
1 — разработать основания для проблемного анализа русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв., для реконструкции концепций совести крупнейших философов и теологов указанного периода;
2 о / и и.
— осуществить когнитивный (эпистемологический) анализ учений о совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв. посредством выявления соотношения рационального и эмоционального в понятии совестипроблематики совести в контексте субъективной рефлексии долгапонимания совести в аспекте субъективного идеала совершенствования;
3 — произвести онтологический анализ совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв. посредством выявления понимания совести в контексте проблемы онтологии добра и злапонятия совести в аспекте эсхатологической перспективы спасения;
Л оо.
4 — осуществить антропологический анализ совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв. путем выявления соотношения необходимости и свободы.
Методологические основания исследования. Специфика методологии исследования определяется его целью и задачами. Поэтому основным методом избирается контекстуальный, сравнительно-компаративный, обусловливающий сочетание и взаимосвязь теоретико-проблемного диахронического и историко-философского синхронического подходов к анализу источников. Он базируется, во-первых, на философско-исторических и этических концепциях совести, разработанных в мировой философской мысли. К ним прежде всего можно отнести сочинения Аристотеля, Августина Блаженного, А. Смита, Р. Декарта, И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, А. Шопенгауэра, Л. Фейербаха, К. Маркса, А. Бергсона, М. Хайдеггера, Э.Фромма. Анализ этих произведений производится с учетом раскрытия замысла диссертационного исследования в соответствующих параграфах и разделах. При этом используются классические работы по проблеме совести Г. Карринга и Ф. Иодля, а также труды современных исследователей проблемы совести Р. Г. Апресяна, А.А.Гусей-нова, З. А. Бербешкиной, О. Г. Дробницкого, А. А. Столярова, Ю. А. Шрейдера, Л. Б. Волченко, В. Т. Ганжина, М. А. Гарнцева, С. С. Гусева, В. В. Лазарева, И. И. Резвицкого, В. Самохваловой, А. П. Скрипника, С. Р. Суровягина и других. Для более глубокого раскрытия проблематики совести в целом привлекались классические работы зарубежных философов и исследователей: Р. Лаута, П. Тиллиха, Ф. Бокля (Р.ВосЫе), Х. Хюни (Н.Нип!).
Также были использованы историко-философские источники, посвященные творчеству исследуемых в диссертации авторов: статьи Н. К. Гаврюшина, статьи и работы М. К. Мамардашвили, С. В. Пишун, Н. С. Мудрагей, В. Г. Безносова, И. Б. Булгак, А. Г. Вашестова, Д. П. Ершова, М. А. Маслина, Н. П. Полторацкого, В. А. Цвык, Ю. Т. Лисицы, О. Ю. Ролдугиной, НП. Красникова, Г. И. Петрова, И. И. Евлампиева, А. А. Ермичева и др. Кроме того, в качестве работ, поясняющих специфику учений о совести исследуемых авторов, использованы произведения менее известных широкой философской общественности религиозных мыслителей как второй половины XIX — первой половины XX вв., так и нашего времени: Т. И. Буткевича, Т. И. Вербжицкого, М. Горского, А. И. Гренкова, А. Ф. Гусева, Г. Ф. Иванова, П. Левитова, архиепископа Иоанна (Шаховского), С. Левитского, А. И. Лепорского, П. М. Минина, М.А.Олес-ницкого, Б. Пономарева, И. В. Попова, М. Тареева, архимандрита Платона (Игумнова) и других. Статьи и произведения указанных авторов позволяют получить новый ряд проблемного анализа совести для его уточнения.
Нам представляется невозможным априори выстроить проблемную структуру каждого параграфа: приходится сочетать принцип временного синхронизма (Достоевский, Соловьев, Зарин, Трубецкой, Толстой, Ильин, Стеллецкий, Янышев, Попов, Бердяев, Вышеславцев, Левицкий) и принцип тематического анализа (обращение к мировой философской традиции в учении о совести). Следовательно, синхронический историко-философский подход объявляется первичным и определяющим по отношению к тематическому, проблемному', что и обусловило историко-философский, а не морально-философский характер данной работы.
Исследования в области религиозно-нравственной философии, в том числе и исследование проблемы совести отличаются, как правило, критической пристрастностью, чреватой моралистическими оценками и идеологическими установками. Учитывая это обстоятельство, в настоящем исследовании исходной методологической установкой является принцип объективного философского анализа, предполагающий свободу от крайностей критицизма и апологетизма.
Другой исходной методологической установкой исследования является принцип различения предметных сфер онтологии, гносеологии, эсхатологии и религиозной психологии в текстах, относящихся к русской религиозной философии.
Концептуальным методологическим основанием, обеспечивающим непрерывность и последовательность реализации замысла работы, является тезис о приоритете субъекта над объектом в последовательности анализа понятия «совесть», а также диалектический метод анализаА. Огурцов A.n. Сравнительно-исторический метод // Философский энциклопедический словарь. — М., 1989. — С. 623. л Керимов Т. Х. Диалектика // Современный философский словарь. — М. — Бишкек — Екатеринбург, 1996. — С. 142−145- Ильенков Э. В. Диалектическая логика. Очерк истории и теории. — М., 1974; Андреев И. Д. Диалектика объективного и субъективного в мышлении // Андреев И. Д. Диалектическая логика. ~ М., 1985. -С. 20−28.
Научная новизна исследования заключается в следующих положениях:
1) определены основания для проблемого анализа учений о совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв.;
2) осуществлен когнитивный (познавательный) анализ совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв. посредством выявления соотношения рационального и эмоционального в понятии совестипроблематики совести в контексте субъективного долгапонимания совести в аспекте субъективного идеала совершенствования;
3) произведен онтологический анализ совести посредством выявления понимания совести русскими религиозными философами второй половины IX — первой половины XX вв. в контексте проблемы онтологии добра и злапонятия совести в аспекте эсхатологической перспективы спасения;
4) осуществлен антропологический анализ совести путем выявления соотношения необходимости и свободы в учениях русских религиозных философов второй половины XIX — первой половины XX вв.;
5) включен в научный анализ широкий круг материалов, малоизвестных в историко-философских работах: впервые исследуется учение о совести в произведениях С. А. Левицкого и Б. Н. Вышеславцева, дан развернутый анализ этой проблемы в философии И. А. Ильина.
Исходя из научной новизны исследования, на защиту выносятся следующие основные положения и их обоснование:
1. В историко-философских исследованиях, анализирующих проблему совести, наблюдается неоправданное, на взгляд исследователя, предпочтение ориентации на объект понимания совести, что приводит к фактической отсылке содержания понятия «совесть» к социальным, природным, историко-культурным, теоцентрическим и иным закономерностям, имманентно не содержащимся в самом понятии. Указанное обстоятельство ведет к отрицанию общечеловеческого характера понятия «совесть», к релятивированию самого феномена совести.
2 Анализ совести, исходя из субъекта понимания, связан с проблемами сознания, самосознания и познания. Последовательное применение диалектического метода в изучении совести задается анализом движения дискурса в выявлении антиномичных категориальных пар: разум-чувстводолг-склонность: и первичного синтеза их в субъективном понимании категории «субъективный идеал». Этой тематикой завершается представление субъекта совести, что позволяет классифицировать выявленные в русской философии второй половины XIX — первой половины XX вв. антиномические концепции совести как рационалистические и сенсуалистические, основанные на субъективном долге или на субъективной склонности. Итоговой типологией учений о совести является субъективное понимание идеала совершенствования в зависимости от приоритета принципа обязанностей или личного блага.
3. Переход от субъекта к объекту совести в ее диалектическом постижении раскрывает свой смысл как онтологический анализ совести, основанный на категории «бытие». Последовательность движения исследовательской мысли выявляет следующие проблемы: соотношения бытийного компонента в содержании добра и зла, а затем — проблемы онтологии нравственной санкции с точки зрения спасения человеческой души и вечной жизни. Результатом является возможность разделения учений о совести русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв. на признающие и не признающие онтологическую реальность злаи признающие или не признающие реальность онтологии моральной санкции в перспективе вечности.
4. Завершением анализа совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв. может служить, на наш взгляд, нахождение взаимосвязи понимания объекта совести с пониманием субъекта ее, что позволяет вскрыть человеческое измерение совести и обусловливает сущность ее как гуманистической (антропологической). Проблемой, проясняющей искомый синтез, может служить соотношение свободы и необходимости. Учения о совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв. в результате можно разделить на 2 группы: исходящие из принципа свободы субъекта (человека и его независимости от мира) и признающие тезис о необходимости объекта (мира) и в связи с этим абсолютной несвободы субъекта. Принцип сочетания свободы и необходимости дает возможность гуманистической оценки совести путем обращения к проблемам чести, моральной допустимости войны, сублимации.
5. С учетом проведенного анализа учений о совести, а также наличия проблемной связи с современным мировым историко-философским уровнем концептуализации совести, концепия совести И. А. Ильина может быть взята в дальнейших исследованиях в качестве проясняющей теории для более глубокого анализа феномена — понятия совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв.
Научная и практическая значимость исследования состоит в том, что в нем раскрыта традиционная для русского самосознания и в то же время недостаточно теоретически разработанная в русской философии проблема совести. Исследованием обосновано наличие проблематики совести в произведениях широкого круга философов второй половины XIX — первой половины XX вв. и ведущих представителей русской теологии начала XX века, что представляет интерес для историков философии.
Методология, позволяющая осуществить диалектический анализ проблемы совести, может быть использована при рассмотрении других проблем, находящихся на стыке истории философии и этики. Она может быть особенно эффективной при изучении категорий, остро и антиномично представляющих взаимодействие субъекта и объекта, познания и бытия: честь, стыд, страх, вина, вера, любовь, надежда и т. п.
Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы могут быть использованы для учебной и учебно-методической работы, для чте.
17 ния лекций по общим проблемам философии, истории отечественной философской мысли, для проведения спецкурсов, для организации философских и методологических семинаров, посвященных мировоззренческим и нравственно-культурным вопросам развития современного российского обществадля нахождения путей сотрудничества представителей философской и богословской научной мысли.
Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре философии Тульского государственного университета. Основные и промежуточные результаты исследования излагались на конференции «Мир на рубеже тысячелетий: проблемы, тенденции, перспективы» (20 апреля 1999 г., Тула), Международной Толстовской конференции, посвященной 200-летию со дня рождения A.C. Пушкина (8−9 сентября 1999 г., Тула) — научно-практической конференции, посвященной 2000;летию христианства (29 февраля 2000 г., г. Тула) — на Всероссийской научной конференции «Философская культура и современная Россия» (19−21 сентября 2000 г., Тула) и нашли отражение в восьми публикациях. Материалы диссертации использовались при проведении занятий со студентами Тульского государственного университета.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Результатом данного диссертационного исследования, таким образом, является достижение главной цели, поставленной в начале работы: осуществлена реконструкция понятия совести на основании принятого нами подхода, благодаря которому проведен анализ учений о совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв.
Такой вывод можно сделать, суммируя результаты решения частных задач.
1. Разработаны основания для анализа русской религиозной философии второй половины ХК — первой половины XX вв., дающие возможность выявления концепций совести кщпнейших философов и теологов указанного периода. Применение тематического подхода, основанного прежде всего на изучении сЛ/бъекта совести, позволило отойти от внесения социального, природного, историко-культурного, телцентрического и иного объяснения совести путем редукции к ее объекту. Этот результат был достигнут посредством применения к анализируемому материалу диалектического принципа: анализа субъекта совести, затем объекта и затем их синтеза путем субъект-объектного взаимодействия в совести.
2. Произведен когнитивный (эпистемологический) анализ совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв., связанный с пониманием проблем сознания, самосознания и познания, что было осуществлено путем анализа антиномичных категориальных пар: разумЛЛчЛъство, долг-склонность. Завершение субъектного анализа позволило разделить учения о совести в русской философии второй половины XIX — первой половины ХХ вв. по трем антиномичным признакам:
1) рациоцентрические и эмоциоцентрические;
2) основанные на субъективном долге— или на субъективной склонности;
3) основанные на различном субъективном понимании идеала: с точки зрения приоритета общественных обязанностей или исходящие из принципа предпочтения щчного блага.
3. Такой анализ позволил выделить следующие группы. Во-первых, учения, примыкающие к традиции этического сенсуализма, к которым можно отнести, на наш взгляд, теоретические построения Ф.М./Лостоевского, В. С. Соловьева, И. А. Ильина, Н. О. Лосского, Н. А. Бердяева, С. М. Зарина, Б. П. Вышеславцева, С. А. Левицкого. Ярко выраженную позицию этического рационализма занимают философские доктрины «Д. Н. Толстого и Е. Н. Трубецкого. Промежуточное положение между этическим рационализмом и этическим сентиментализмом занимает эпистемологическая интерпретация совести в нравственно-богословской концепции И. Л. Янышева и Н. С. Стеллецкого. Концепции этих философов основаны на принципе субъективного долга. Таким образом, философские учения о совести всех остальных философов основаны на принципе субъективной склонности.
Различное понимание субъективного идеала (приоритет общественных обязанностей или предпочтение личного блага) также приводит к противопоставлению понимания совести философами и теологами второй половины XIX — первой половины XX вв. В этом случае учение о совести Л. Н. Толстого, Е. Н. Трубецкого и представителей православной теологической мысли, основанные на приоритете обязанностей, существенно отличаются от философских концепций Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева и их более молодых последователей: И. А. Ильина, Н. О. Лосского, Н. А. Бердяева, Б. А. Вышеславцева, С. А. Левицкого. Эти авторы в понимании совести исходили в первую очередь из принципа предпочтения личного блага каждого человека.
В-третьих, учения о совести, основанные на приоритете принципа обязанностей: концепции совести Л. Н. Толстого, Е. Н. Трубецкого, Н. С. Стеллецкого, И. Л. Янышева, Е. Попова, С. М. Зарина. Противоположную позицию занимают в таком случае теории Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева, И. А. Ильина, Н. О. Лосского, Н. А. Бердяева, Б. П. Вышеславцева, С. А. Левицкого.
4. Произведен онтологический анализ совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв. посредством перехода от анализа субъекта совести к анализу ее объекта и обращения к категории «бытие». Результатом онтологического анализа явилась классификация учений о совести по бинарному принципу взаимно противоположных понятий, образующих две тематические группы: 1) концепции совести, признающие онтологическую реальность зла — теории, отрицающие онтологическую реальность зла- 2) учения о совести, основанные на допущении реальности онтологии моральной санкции в перспективе вечности — теории совести, не признающие онтологической реальности этой санкции.
5. Философские доктрины Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева, С. М. Зарина, Е. Н. Трубецкого, Л. Н. Толстого, И. А. Ильина, Н. О. Лосского, Н.С.Стел-лецкого, И. Л. Янышева, Е. Попова, Б. П. Вышеславцева и С. А. Левицкого отрицают онтологическое противостояние добра и зла, интерпретируют зло как недостаточную степень бытия (добра), что может быть истолковано как этический монизм. Таким образом, онтологический анализ совести Н. А. Бердяева противопоставляется всем остальным теориям, так как присутствует тенденция отрицания реального существования добра и зла, признающая лишь символическое их бытие.
Онтологическая интерпретация совести в философских доктринах русских религиозных философов и теологов в целом примиряет коллизию божественной справедливости и божественного милосердия следующей трактовкой проблемы теодицеи: бытие не предопределено Богом ко злу, так как в Нем зла нет по определению (Бог — Всеблаг). Но в силу греховности бытие человека не может быть лишь добрым, так как подвержено греховному искажению. Поэтому человеку необходимо усилие для достижения доброго бытия, которое можно осуществить, осознав греховное бытие совести. Бог дал человеку совес. т1. как врожденную априорную способность распознавания добралзла в своей природе. Поэтому Бог оправдан как Сам в Себе (Богочеловек Иисус Христос принял онтологическую вину мира на Себя, будучи безгрешен), так и по отношению к страданиям человека — предоставил человеку благое средство — совесть — для спасения от злого (безнравственного, греховного) бытия. Поэтому человек сам отвечает за онтологию своей совести, так как перед ним есть идеальный образец принятия онтологии вины за грехи мира — Богочеловек Иисус Христос. К доктринам совести, признающим реальность онтологии моральной санкции в перспективе вечности, относятся концепции совести Л. Н. Толстого, И. Л. Янышева, Н. С. Стеллецкого, Е. Попова, Н. О. Лосского, С. А. Левицкого. Противоположную позицию, считающую божественное милосердие основным принципом онтологии совести, занимают Ф. М. Достоевский, В. С. Соловьев, Е. Н. Трубецкой, С. М. Зарин, И. А. Ильин, Н. А. Бердяев, Б. П. Вышеславцев.
6. Осуществлен антропологический анализ понимания совести в русской религиозной философии второй половины XIX — первой половины XX вв., что является результатом завершения диалектического исследования. Показателем этого служит возвратное движение дискурса от объекта к субъ-ектусовести. Результатом проблемного анализа и последующего синтеза явилась оригинальная типология учений о совести, основанная на двух, взаимно противоположных, категориальных принципах.
I Во-Т1е?вых, это концепции совести, признающие примат принципа свободы субъекта (человека) (Бердяев, Достоевский), а во-вторых — теории, исходящие из принципа необходимости объекта (мира) и в силу этого абсолютной несвободы субъекта (Толстой, Трубецкой, Стеллецкий, Янышев, Попов).
7. Принцип сочетания свободы и необходимости позволяет дать гуманистическую оценку совести, что наиболее ярко проявляется в гуманистических доктринах совести философов первой половины XX века: В. С. Соловьева, С. М. Зарина, И. А. Ильина, Н. О. Лосского, Б. П. Вышеславцева,.
С.А.Левицкого. Гуманистический анализ совести неразрывно связан с понятиями «честь», «моральная допустимость войны», «сублимация», в связи с чем проанализирована конфликтная позиция в вопросе о возможности допущения насильственного сопротивления в учениях о совести И. А. Ильина и Л. Н. Толстого, вскрыта их сущность в связи с анализом категории «честь».
8. Осуществление первоначального замысла, реализующего цель исследования, привело к следующему важному результату. Согласно всем критериям анализа совести, реализованным в данной работе, концепция совести И. А. Ильина может служить образцом, представляющим в целом русскую религиозную философию по этой проблематике. Учение И. А. Ильина о «совестном акте» позволяет в наиболее полном виде разрешить противоположности эмоционального и рационального, долга и склонности, блага и моральных обязанностей, добра и зла, божественной справедливости и всепрощения, свободы и необходимости. И. А. Ильин, с одной стороны, в своем учении о совести продолжает традиции Гегеля и Фихте, с другой стороны, он испытал влияние Хайдеггера и интуитивистов (особенно Бергсона). Удивительная философская культура и кругозор И. А. Ильина, а также сравнительно недавнее время написания основных работ по проблематике совести (40−50-е гг. XX в.), ставят его в один ряд с крупнейшими современными исследователями этой проблемы.
9. Существенным результатом исследования является значительное расширение эмпирического материала, дающее возможность более полно и всесторонне изучить проблему совести на основании трудов русских философов второй половины XIX — первой половины XX вв. и представителей теологической мысли того же периода. Этим достигается историко-философский критерий полноты исследования источников и интенсивности теоретизации, приобщающей исследование к мировой историко-философской традиции изучения проблемы совести.
10. Исследование позволяет более глубоко и заинтересованно рассмотреть одну из центральных универсалий культуры в структуре российского менталитета. Мировоззренческая значимость и новизна исследования заключаются в соединении знания и оценки, нормы и идеала, суждения и поступка, чувства и мысли.
Методология, примененная в диссертационном исследовании, дала возможность провести анализ на основе определенных критериев и придти к конкретным результатам, представляющим несомненную новизну, что позволяет сделать ряд рекомендаций, которые можно объединить в две группы.
Первая группа включает рекомендации по дальнейшему изучению проблемы совести в истории философии. Данная проблема является чрезвычайно многогранной и сложной по своей структуре. Применяя методологию, предложенную в данной работе, можно выявить и углубить различные аспекты понятия совести, что в дальнейшем может служить основанием для классификации учений, содержащих подобную проблематику, как в русской, так и в зарубежной философии, а также для разработки проблемы на новом теоретическом уровне.
Особое внимание следует обратить на концепцию совести И. А. Ильина, дающую наиболее полное представление о постановке этой проблемы в русской философии второй половины XIX — первой половины XX вв., и в то же время не потерявшей своей актуальности и для настоящего момента. Можно было бы проследить более детально влияние на философию И. А. Ильина и его концепцию совести немецкой классической философии, а также — Хай-деггера и Бергсона.
Дальнейшая разработка проблемы совести в русской философии имеет не только теоретическую, но и большую практическую значимость в настоящий переходный период, когда возрастает внимание к духовному миру личности. Поиски нравственных ориентиров могут быть облегчены, если творчески и критически осмыслить богатый опыт прошлого: русской религиозно.
170 философской мысли, сохранившей традиции и в то же время даюш-ей ответы на актуальные вопросы современности. Исследование и разработка таких понятий как «совесть», «честь», «ненасилие» имеет первостепенную важность для нравственного воспитания, для выработки умения различать добро и зло. Концепция совести каждого из философов, представленных в данном исследовании, может быть разработана более детально, что послужит на пользу и теории, и социальной действительности.
Вторая группа практических рекомендаций связана с применением результатов исследования для дальнейшего совершенствования учебного процесса в вузах. Основные положения и выводы диссертации могут быть использованы в преподавании истории философии, истории русской философии, а также для разработки спецкурсов, посвяш-енных вопросам истории русской религиозной философии, аксиологии, истории этических учешй.
