Актуальность исследования. Проблема социально-политического развития советского государства в двадцатые годы прошлого столетия занимает видное место в тематике работ по отечественной истории. Устойчивый интерес к данной проблематике определяется необходимостью осмыслить исторический опыт, накопленный нашей страной. В последние годы отечественные историки сделали заметный шаг вперёд в этом направлении. Отказавшись от канонических идеологизированных схем, они активно используют новые источники, новые методологические подходы, концепции и исследовательские приёмы, позволяющие глубже понять советскую историю.
Период 1920;х гг. стал одной из фаз развития советского строя, которую характеризуют сосуществование и острая борьба разнонаправленных тенденций общественного развития. Попытка оживить деятельность Советов на местах и приспособить политическую систему к целям нэпа потерпела неудачу, натолкнувшись на сопротивление растущего аппарата управления, центральную роль в котором играла коммунистическая партия. Развитие партии в 1920;е гг. шло в направлении свёртывания внутрипартийной демократии и бюрократизации, прямо противоположном необходимости развития демократических институтов в обществе. В этой связи социально-политическое развитие советского общества в двадцатые годы XX в. нельзя рассматривать, абстрагируясь от анализа истории партии большевиков, её социокультурного облика.
Особую роль, которую играла коммунистическая партия в социальнополитических процессах 1920;х гг., диктует важность изучения её как специального предмета исследования, чтобы глубже выявить её место в системе общественных отношений.
Актуальность исследования связана также с региональным подходом к проблеме социального облика коммунистов. При этом обращение к опыту региональных проблем позволяет не только определить степень их изученности, дальнейшие возможности и перспективы исследований, но и охарактеризовать взаимосвязь центральной и региональной историографии, более полно представить развитие отечественной исторической науки в целом.
Хронологические рамки исследования ограничены периодом новой экономической политики и обусловлены тем, что в течение этого периода шло формирование перемен, определивших историю страны на многие десятилетия.
Однако автор намеренно рассматривает и первые послереволюционные годы с тем, чтобы определить динамику и тенденции изменений количественных и качественных параметров членов партии.
Объектом исследования стал социокультурный облик коммунистов Северной Осетии в 1920 — е гг.
До середины 1922 года партийных организаций на территории Северной Осетии было три: Владикавказская (Осетинская) окружная, Дигорская окружная, Владикавказская городская. С середины 1922 года, в результате слияния Владикавказской (Осетинской) окружной и Дигорской окружной, партийных организаций стало две — Владикавказская (Осетинская) окружная и Владикавказская городская.
Предмет исследования — особенности формирования демографических, культурно-образовательных и идеологических характеристик партийной номенклатуры Северной Осетии в контексте социально-политических и культурно-идеологических трансформаций 1920;х гг.
Степень изученности. Несмотря на сохраняющийся интерес к истории партии большевиков, данная проблематика разработана ещё недостаточно. История КПСС долгое время существовала как отдельная область исторической науки, в которой изучение внутрипартийных процессов происходило в рамках идеологизированных схем, нередко изолированно от истории остального общества. Актуальной задачей остаётся преодоление этого искусственного разделения, применение к исследованию партии всего опыта, накопленного историками, занимавшимися отечественной историей.
Следует отметить, что в отечественной историографии опубликовано довольно значительное количество статей и монографий, посвящённых различным аспектам истории большевистской партии.
В историографии исследуемой проблематики целесообразным будет выделить два периода. Первый охватывает период с 1920;го г. до середины 1980;х гг., второй — с середины 1980;х гг. до настоящего времени.
Следует отметить, что в первый период исследуемая проблематика не была предметом специального изучения, как вследствие жёстких идеологических ограничений, так и закрытости архивных материалов. Однако некоторые аспекты настоящего исследования всё же затрагивались в советское время и, как правило, были посвящены принципам партийного строительства, руководства кадровой политикой и отдельным аппаратным персоналиям1.
Литература
периода 1920;х гг. представлена в основном работами публицистического и социологического характера. Её авторы являлись одними из действующих лиц исследуемых процессов, поэтому она может рассматриваться и как весьма ценный источник. Наиболее массовыми в данный период стали работы, посвящённые партийно — государственному строительству, руководству коммунистической партии различных сфер общественной жизни.
1 Оршанский Б. К вопросу о подготовке выдвиженцев // Коммунистическая революция, 1929, № 20- Городецкий E.H. Рождение советского государства. 1917 — 1918. М., 1965; Леонова Л. С. Подготовка кадров в партийных учебных заведениях (1917 — 1920 гг.) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1984, № 2- Давыдов М. И. Александр Дмитриевич Цурюпа. М., 1961.
Публикации первой половины 1920;х гг. в основном представлены работами В. И. Ленина, в которых содержатся основные положения о принципах партийного строительства. Так, в работе «Отношение социал-демократии к крестьянскому движению», написанной в 1905 г., лидер коммунистической партии отмечал, что основу партии должны, безусловно, составлять рабочие: «Городской и промышленный пролетариат неизбежно будет основным ядром нашей социал-демократической партии»". Эти представления опирались на идейную доктрину марксизма и сложились ещё в дореволюционные годы. В последующих работах В. И. Ленина в качестве союзника рабочего класса признавалось крестьянство, однако о возможности привлечения его в коммунистическую партию речь не велась. После Октябрьской революции взгляды В. И. Ленина претерпевают некую эволюцию, в результате которой он отмечает, что социальная база партии может быть расширена за счет вступления в её ряды «. только рабочих и у беднейших крестьян, крестьян-труженников». Но в то же время Ленин выступал против большого расширения рядов партии за счёт непролетарских элементов: «Партия должна быть узкой настолько, чтобы вбирать в себя только тех выходцев из других классов, которых она имеет возможность испытать с величайшей осторожностью"4.
Таким образом, в концепции В. И. Ленина относительно социального состава партии приоритет отдавался рабочему классу, как главной и наиболее надёжной социальной опоре нового режима.
Большое внимание в работах В. И. Ленина уделяется социокультурному облику членов партии5. В этих работах Ленин активно критикует.
2 Ленин В. И. Отношение социал-демократии к крестьянскому движению // Полн. собр. соч. Т.П. С. 215 -224.
3 Ленин В. И. Государство рабочих и партийная неделя //Полн. собр. соч. Т.39. С. 225.
4 Там же.
5 Ленин В. И. В ВЦСПС //Полн. собр. соч. Т.51. С. 120- он же О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики. Письмо Д. И. Курскому // Полн. собр. соч. Т.44. С.398- он же О «двойном» подчинении и законности //Полн. собр. соч. Т.45. С. 199−200- он же Лучше меньше, да лучше //Полн. собр. соч. Т.45. С. 393. коммунистов за их некультурность, однако у вождя пролетариата была своеобразная трактовка этого понятия. «Культурность» по Ленину — это техника управления государством, экономикой: «Надо сознать и не бояться сознать, что ответственные коммунисты в 99 случаях из 100 не на то приставлены, к чему они сейчас пригодны, не умеют вести свое дело и должны учиться"6. Таким образом, «культурность» рассматривалась в узком, прагматическом аспекте, то есть, как наличие административного опыта и навыков.
В работе «Новая экономическая политика и задачи политпросветов» В. И. Ленин отмечал, что перед партией стоят «.три главных врага: первый враг — коммунистическое чванство, второй — безграмотность, и третийвзятка». По мнению Ленина, решение этих задач невозможно без повышения культурного уровня: «. надо понять, что здесь требуется повысить культурный уровень. И нужно добиться этого известного уровня культуры. Без этого осуществить на деле наши задачи нельзя"8.
О принципах партийного строительства, о работе партийного аппарата с кадрами писали также и члены ЦК, высшее партийное руководство9. Опубликованные работы иллюстрировали единство позиций по вопросам социального состава РКП (б), кадровой политики партии.
Во второй половине 1920;х гг. большинство публикаций посвящались пропаганде взятого курса партийного строительства, акцентировалась преемственность с большевистскими традициями времён гражданской войны (освещались процессы выдвижения, распределения кадров, борьба с.
6 Цит. по: Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. М., 2000. С. 135.
7 Ленин В. И. Новая экономическая политика и задачи политпросветов. Доклад на 11 Всероссийском съезде политпросветов 17 окт. 1921 г. // Поли. собр. соч. Т.44. С.173−174.
8 Там же.
9 Бухарин Н. Борьба за кадры. М.-Л., 1926; Зиновьев Г. Интеллигенция и революция (Доклад на Всероссийском съезде научных работников 23 ноября 1923 г.). М., 1923; Молотов В. О партийном строительстве. Л., 1925; Владимирский М. Организация советской власти на местах. М., 1921; Троцкий Л. Д. Новый курс // Троцкий Л. Д. К истории русской революции / Сост. H.A. Васецкий. М., 1990. бюрократизмом и идейным перерождением)10. Авторы этих работ в основном популяризировали решения центральных государственных и партийных органов.
Основной тематикой работ по истории ВКП (б) в 1930;е гг. становится доказательство правильности политики партийного строительства, разработанной Центральным Комитетом во главе со Сталиным, и ее соответствия марксистско-ленинской теории пролетарской партии. Это достигалось за счет одностороннего подбора фактов, указывающих только на достигнутые успехи. Такой подход в этот период полностью вытеснил объективный анализ социальных характеристик ВКП (б). В связи с этим из работ по истории коммунистической партии, написанных в тридцатые годы, совсем исчезает упоминание о партийных переписях как о важном источнике сведений о составе партии. Из многочисленных данных, накопленных партийной статистикой, использовались главным образом сведения о ленинском призыве 1924 года.
В «Кратком курсе истории ВКП (б)» был приведён тезис о том, что под руководством Сталина, и его соратников коммунистическая партия на протяжении двадцатых годов в условиях острой борьбы с троцкистской и зиновьевской оппозицией сохранила и укрепила свой пролетарский характер, пополнившись передовыми сознательными рабочими и очистившись от неустойчивых мелкобуржуазных элементов11.
В 1940 — 1950;е гг. главной темой исследований, затрагивающих социальные характеристики партии в 1920;е гг., являлись вопросы её регулирования. Работы, посвященные этой теме, включали изложение основных элементов марксистско-ленинской теории партийного строительства и показ конкретных мер по улучшению состава.
10 Брейтман Л. О выдвижении рабочих в государственный аппарат. Л., 1929; Богомолов Н. О постановке распределительной работы // Известия ЦК ВКП (б), 1927, № 209. С. 1−5- Лебедь Д. Партия в борьбе с бюрократизмом. М.-Л., 1928. История ВКП (б). Краткий курс. М. 1938. С. 256.
РКП (б)/ВКП (б). Особое внимание уделялось ленинскому призыву в партию12. Фрагментарные статистические данные были призваны подтвердить успешное выполнение поставленных задач.
XX съезд КПСС и разоблачение культа личности Сталина создали благоприятные условия для поиска новых подходов и постановки новых проблем в исторической науке. Однако в области изучения истории КПСС эти возможности оказались сильно ограничены идеологическими рамками. Уже в самом постановлении «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 года попытки «искать источник этого культа в природе советского общественного строя» были названы «грубой.
1 Ч ошибкой". Там же был подвергнут критике П. Тольятти за постановку вопроса о том, не пришло ли советское общество «к некоторым формам перерождения». Тем самым это постановление отрицало наличие социальной базы сталинского режима и блокировало более глубокое понимание социальных процессов, имевших место в советском обществе и в коммунистической партии в 1920 — 1930;е гг. Сложившиеся концепции эволюции состава КПСС и подходы к его изучению не претерпели существенных изменений.
В исследованиях отечественных историков 1960;х — первой половины 1980;х гг. основная тематика была посвящена истории советского общества, авангардной роли рабочего класса в становлении и управлении советским государством14. В этих работах исследуемая проблема затрагивается глубже. Статистические сведения о составе партии использованы шире, чем в работах предыдущего периода. В новых фундаментальных курсах отмечается.
12 Костыгова З. П. Ленинский призыв в партию (1924 год). М., 1949.
13 .Постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 года// КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.9. 1956;1960. М., 1986. С. 125.
14 Генкина Э. Б. Государственная деятельность В. И. Ленина 1921 — 1923. М., 1969; Дробижев В.3. Главный штаб социалистической промышленности (Очерки истории ВСНХ 1917 — 1932). М., 1966; Авдаков Ю. К. Организационно-хозяйственная деятельность ВСНХ в первые годы Советской власти (1917 — 1921 гг.). М., 1971; Гимпельсон Е. Г. Советский рабочий класс. 1918 — 1920 гг. Социально-политические изменения. М., 1974; Гимпельсон Е. Г. Рабочий класс в управлении Советским государством. Ноябрь 1917 — 1920 гг. М., 1982; Катунцев М. Н. Опыт СССР в подготовке интеллигенции из рабочих и крестьян. М., 1977. большое значение партийных переписей для выявления точного состава РКП (б)/ВКП (б) и разработки мер по его улучшению13.
Наиболее полно господствовавшая в историко-партийной науке концепция эволюции социального состава КПСС нашла отражение в работе И. Н. Юдина «Социальная база роста КПСС», опубликованной в 1973 году16. Социальные характеристики коммунистической партии автор ставил в зависимость от расширения ее социальной базы в ходе социалистического строительства. На протяжении 1920;х гг., по его мнению, основу пополнения партии составляли представители рабочего класса и беднейшего крестьянства, носители пролетарского классового сознания.
Но материалы партийной статистики, в первую очередь данные Всесоюзной партийной переписи 1927 года, которые привлекались И. Н. Юдиным, чтобы с разных сторон осветить состав партии, использовались лишь фрагментарно и не стали предметом комплексного исследования.
На необходимость и возможность такого исследования указывали историки, занимавшиеся изучением социальной структуры советского общества. В книге «Массовые источники по истории советского общества» отмечался высокий информационный потенциал анкет партийных переписей 1922 и 1927 гг., содержащих разнообразные сведения о советском рабочем классе и интеллигенции17. Для изучения этих источников предлагалось применять системный подход и методы количественного анализа.
Однако из-за изолированности истории КПСС от других областей исторической науки эта программа исследования долгое время оставалась нереализованной. В работах по истории партийного строительства статистические данные привлекались только для иллюстрации тезиса о том, что коммунистическая партия «как руководящая и направляющая сила в.
15 История Коммунистической партии-Советского Союза, в 6 тт. / Под ред. И. Н. Поспелова. Т.4. Кн.I. М., 1971; История Коммунистической партии Советского Союза / Под ред. Б. Н. Пономарева. Изд. 7-е, доп. М., 1985.
16 Юдин И. Н. Социальная база роста КПСС. М., 1973.
17 Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. М., 1979. системе диктатуры пролетариата кровно заинтересована в том, чтобы в её рядах преобладали рабочие, олицетворяющие собой высокую идейность и организованность самого революционного класса"18. Основные итоги развития коммунистической партии в двадцатые годы историки КПСС видели в создании внутри партии прочного ядра из передовых представителей рабочего класса, расширении и укреплении её связей с трудящимися, превращении РКП (б) в массовую партию рабочего класса19.
В целом исследования 1920 — 1985;х гг., затрагивавшие проблему социального облика партии в 1920;е гг., отражали точку зрения официального руководства страны и занимались пропагандой партийных решений, подвергаясь при этом воздействию идеологического контроля в зависимости от курса партии в определённые периоды. Однако, несмотря на идеологическую заданность в работах, исследователи накопили немалый фактический материал по партийному строительству, в том числе и на местном уровне.
Обращение к изучению социального состава коммунистической партии в отечественной историографии после 1985 года в условиях начавшейся перестройки связано с возрастанием в обществе интереса к политической истории двадцатых годов, к проблемам утверждения административно-командной системы и её альтернатив. Вслед за изучением борьбы в высших эшелонах власти сначала публицисты, а затем и историки обратились к вопросу о социальной базе сталинского режима. Это стимулировало интерес к исследованию социальной структуры всего советского общества и коммунистической партии как центрального звена в складывающейся системе управления.
18 Андрухов Н. Р. Партийное строительство в период борьбы за победу социализма в СССР 1917;1937. М., 1977. С. 21.
19 Там же.
Устоявшиеся концепции истории КПСС были подвергнуты критике, начался поиск новых интерпретаций накопленного фактического материала. При этом советские авторы активно использовали опыт своих зарубежных коллег. Большую популярность в отечественной публицистике и в научной литературе во второй половине 1980;х — начале 1990;х гг. приобрела концепция тоталитаризма. Её привлекательными чертами были как достаточно стройная концептуальная схема, объясняющая утверждение в СССР сталинизма, так и ярко выраженный антитоталитарный, демократический пафос всей концепции.
В целом ряде статей и монографий перемены в социальном облике партии (в первую очередь увеличение в ее составе доли управленцев-служащих и растворение тонкого слоя старых большевиков в массе вновь принятых политически малограмотных коммунистов-рабочих) интерпретировались как свидетельство превращения большевистской партии в послушное орудие диктатуры Сталина20.
Публикация в СССР книг М. Джиласа и М. Восленского стимулировала интерес отечественных исследователей к изучению номенклатуры21. В ряде работ рассмотрены основные этапы складывания номенклатурной системы, показана роль номенклатуры в системе управления советским государством, ее место в социальной иерархии советского общества, роль правящей партии в складывании этого социального слоя" «» .
В статье Т. А. Коржихиной и Ю. Ю. Фигатнера, помимо этого, была сделана попытка очертить социальные характеристики данного слоя на уровне высших органов власти. Авторы видят базу формирования номенклатуры в маргинальных слоях советского общества. Они утверждают,.
20 Мельников В. П. Коммунистическая партия в 20−30-х годах: опыт и противоречия внутрипартийной работы. М., 1991; Авторханов А. Г. Технология власти. М., 1991.
21 Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1992. Восленский М. С. Номенклатура: Господствующий класс Советского Союза. М., 1991.
22 Джавланов О. Т., Михеев В. А. Номенклатура: эволюция отбора. М., 1993. Коржихина Т. А., Фигатнер Ю. Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории, 1993, № 7. что «со второй половине 1920;х годов РКП (б) достаточно быстро превратилась из партии рабочих и интеллигенции в партию крестьянскую, точнее — прежде всего в партию маргиналов"23.
В рамках концепции тоталитаризма исследователям не удалось полностью преодолеть главный недостаток, присущий предшествующей историографии — разрыв между историей КПСС и историей всего советского общества. Влияние социальных процессов внутри общества на правящую партию, в частности на ее социокультурные характеристики, недостаточно учитывается данной схемой. Поэтому в последние годы проявилось стремление историков, не выдвигая заранее построенных теорий, на основе широкого круга источников возможно глубже изучить социокультурную подоплеку конкретных политических форм и структур, в рамках которых развивалось советское государство в 1920;е гг. Уже в начале девяностых годов расширилась тематика изучения социального облика коммунистов двадцатых годов XX века. Предметом анализа стала социальная психология этого слоя общества24.
Серьезным подспорьем историческим исследованиям в середине девяностых годов стали работы социологов, в которых разрабатывается концепция социальной стратификации, более объективно отражающая структуру советского общества. В работе В. В. Радаева и О. И. Шкаратана подчеркивается, что в советском государстве социальная структура отражала этакратический тип социальной стратификации, где статус личности в немалой степени определялся её положением во властно-административной системе общества23.
23 Коржихина Т. А., Фигатнер Ю. Ю. Указ. соч. С. 37.
24 Кузнецов И. С. Социальная психология сельских коммунистов Сибири в 20-е годы // Историография партийного руководства социалистическим строительством в Сибири. Новосибирск, 1990.
25 Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. М., 1996.
Дальнейшее развитие получили исследования, связанные с формированием в двадцатые годы номенклатурной бюрократии и партийной.
ЭЛИТЫ .
Тесную связь между бюрократизацией и социальным составом коммунистической партии показал Г. Л. Олех. Он указывает, что в двадцатые годы произошло дробление партии на несколько сравнительно замкнутых, обладающих неравными правами, групп". Среди этих групп выделялось партийное чиновничество, которое тоже не было однородным.
По-новому были осмыслены историками вопросы взаимодействия партии большевиков с различными социальными слоями. Социальный облик коммунистов-управленцев двадцатых годов стал предметом изучения в работах Е.Г. Гимпельсона". В. Я. Филимонов выделил основные биографические характеристики сельских коммунистов и показал их роль в формировании партийно-бюрократического аппарата в деревне29. Восприятие крестьянством сельских коммунистов-управленцев на материалах писем в «Крестьянскую газету» показано в работах Д. Х. Ибрагимовой и А. Я. Лившина, а также в совмесной работе И. Б. Орлова и.
26 Бандрах Г. И. К вопросу о становлении и завоевании власти партбюрократией в 1920;е гг. // Россия в мировом политическом процессе. М., 1997. Березкина О. С. Коммунистическая элига: сущность, технология власти (1921;1927 гг.). Дисс. канд. полит, наук. М., 1997; Заинетдинов Ш. Р. Формирование слоя партийно-советской бюрократии в 1920;е годы. Уфа, 1995. Павлова И. В. Сталинизм: становление механизма власти. Новосибирск, 1993.
27 Олех Г. Л. Партийная машина РКП (б) в начале 20-х гг.: устройство и функционирование. Новосибирск, 1995.
28 Гимпельсон Е. Г. Советские управленцы: политический и нравственный облик (1917;1920) // Отечественная история, 1997, № 5- он же. Советские управленцы (1917;1920). М, 2001; он же. Становление и эволюция советского государственного аппарата управления 1917;1930. М., 2003; Гимпельсон Е. Г. Россия на переломе эпох. Осмысление XX столетия российской истории. М., 2006.
29 Филимонов В. Я. Власть городская, власть деревенская (К истории формирования партийно-бюрократического аппарата в 1920;е годы) // Власть и общественные организации в России в первой трети XX столетия. М., 1993.
A.Я. Лившина. C.B. Яров исследовал отношение рабочих к.
Т 1 коммунистическом партии и механизмы ее поддержки в рабочей среде .
Указанные исследования были выполнены с привлечением новых архивных источников, более полно отражающих социально-политическую действительность двадцатых годов, и дают объективный анализ содержащейся в них информации.
В 2004 году появляется ряд исследований, посвященных изучению социального облика коммунистической партии на региональном уровне32.
В диссертационном исследовании C.B. Воробьёва рассматривается социальная структура партийной организации Екатеринбургской губернии на материалах Всероссийской переписи членов РКП (б) 1922 г. Автор отмечает, что партия, называвшая себя «рабочей», не являлась таковой по своему социальному составу даже в таком промышленном регионе, как Урал. Начиная с 1921 года, значительные позиции в партийной организации Екатеринбургской губернии стали занимать выходцы из крестьянской среды, что в значительной мере определял облик коммунистической партии на местах. Нужно отметить, что данная работа отличается новизной методологических подходов, введением в научный оборот новых комплексов архивных источников.
В этот же период была написана работа И. В. Кузнецова. Автор ввёл в научный оборот первичные материалы Всесоюзной партийной переписи 1927 года и другие, не использовавшиеся ранее материалы партийных органов. На их основе воссоздан социальный портрет коммунистов в.
30 Ибрагимова Д. Х. НЭП и перестройка. Массовое сознание сельского населения в условиях перехода к рынку. М., 1997; Лившин А. Я. Формирование сталинского режима и социальная психология крестьянства: «письма трудящихся во власть» // Сборник статей историков Отечества. Симферополь, 1996; Лившин А. Я, Орлов И. Б. Власть и общество: диалог в письмах. М., 2002.
31 Яров C.B. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрограда в 1917;1923 г. г. СПб., 1999. j2 Воробьёв C.B. Социальный портрет коммунистов Урала начала 1920;х гг.: источниковедческое исследование материалов Всероссийской переписи членов РКП (б) 1922 г. Дисс. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2004; Кузнецов И. В. Социальный облик коммунистов 20-х гг. в Центрально — промышленном районе: по материалам Всесоюзной партийной переписи 1927 г. Дисс. канд. ист. наук. М., 2004; Музычук.
B.C. Формирование аппарата ответственных работников Тамбовской губернии в '1918;1921 гг. Автореф. дисс. канд. ист. наук. Воронеж, 2005.
Центральном промышленном районе, выявлены факторы, оказавшие влияние на состав, и другие характеристики губернских партийных организаций.
Последние годы ознаменовались появлением ряда работ, в которых исследуется социокультурный облик партии в 1920;е гг. Авторы данных исследований акцентируют своё внимание на проблеме политической культуры коммунистов33.
В работе В. Н. Бровкина справедливо отмечается, что упадок общей политической культуры партии был связан с изменением социального состава партии. При этом подчёркивается, что «перемена в политической культуре партии большевиков, как части российского общества, в 1920;е годы была результатом глубоких социальных, политических и культурных сдвигов в самом обществе"34.
Л.Б. Борисова, рассматривая в своей статье девиантное поведение коммунистов начала 1920;х гг., отмечает тесную связь негативных явлений в партии с началом принятия нэпа. По её мнению, уже в первые годы нэпа назревало противоречие между частичной либерализацией советской экономической системы и её социокультурными последствиями для номенклатуры35.
Применительно к исследуемому региону, социальный облик коммунистической партии в 1920;х гг. не стал ещё предметом специального исследования. Это объясняется тем, что в советский период историки занимались преимущественно проблемами октябрьской революции и гражданской войны на Тереке. Обращалось внимание, главным образом, на.
33 Тепляков-А. Красный бандитизм // Родина, 2000, № 4- Измозик В. НЭП через замочную скважину // Родина, 2001, № 8- Фельдман М. А. Культурный уровень и политические настроения рабочих крупной промышленности Урала в годы нэпа // Отечественная история, 2003, № 5- Бровкин В. Н. Культура новой элиты, 1921 — 1925 гг // Вопросы истории, 2004, № 8- Борисова Л. В. НЭП в зеркале показательных процессов по взяточничеству и хозяйственным преступлениям // Отечественная история, 2006, № 1- Лготов Л. Н. Региональная руководящая элига в начале нэпа (1921;1923гг.): социокультурный аспект // НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты: сб. науч. трудов / Под ред. A.C. Сенявского М., 2006. С. 321.
34 Бровкин В. Н. Культура новой элиты, 1921 — 1925 гг// Вопросы истории, 2004, № 8. С 83.
35 Борисова Л. В. НЭП в зеркале показательных процессов по взяточничеству и хозяйственным преступлениям // Отечественная история, 2006, № 1. политическую борьбу, боевые действия, социально-экономические мероприятия новой власти и т. д. При этом более или менее изучалась сама партия большевиков, её социальные и социокультурные характеристики.
Первыми работами, где затрагивалась изучаемая нами проблема, были о/: книги и статьи, изданные к десятилетию революции. В этих работах, несмотря на слабость источниковой базы, можно проследить качественные и количественные характеристики партийных организаций Северной Осетии, а также можно найти некоторые детали революционного быта провинциальных коммунистов: пьянство, превышение должностных полномочий, религиозный уклон.
Вместе с тем авторы этих публикаций являлись одними из действующих лиц исследуемых нами процессов, поэтому эти работы могут рассматриваться как весьма ценные источники.
Исследования 1930 — 1940;х гг. характеризуются расширением источниковой базы. Однако и в этих работах основной акцент делался на события октябрьской революции и гражданской войны. Характерной чертой этих публикаций является освещение революционных событий с позиций •марксистско-ленинской методологии, для которой были свойственны защита и пропаганда теории и политики партии большевиков. Авторы этих работ в основном популяризировали решения центральных государственных и партийных органов.
36 Бутаев К. С. Политическое и экономическое положение Горской республики. Владикавказ, 1921; он же Борьба горцев за революцию. Владикавказ, 1922; Мартиросиан Г. К. Социально — экономические основы революционных движений на Тереке. Владикавказ, 1925; Партработа в Северной Осетии за 1924 — 1925 гг. Владикавказ, 1925; Такоев С. А. К истории революционного движения на Тереке (по личным воспоминаниям) // Известия Северо — Осетинского научно — исследовательского института краеведения. Т.2. Владикавказ, 1926; Янчевский Н. Л. Краткие очерки истории революции на Юго — Востоке (1917 — 1920 гг.). Ростов/Д, 1924; он же Гражданская война на Северном Кавказе. Ростов/Д, 1927.
17 Борисенко Н. И. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 г. В 2-х ТТ. Ростов/Д, 1930; Буркин Н. Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Ростов/Д, 1933; Кулов С. Д. Борьба за советизацию Северной Осетии (Борьба в тылу Деникина). // Революция и национальности, 1935, № 8- 20 лет автономии Северной Осетии. Экономическое и культурное развитие Северной Осетии за время Советской власти. Сб. науч. трудов. Дзуарикау, 1944; Янчевский Н. Л. От победы к победе. Ростов/Д., 1931.
В 1950;е гг. появляется ряд робот, в которых авторы обращаются к социальной структуре партийных организаций Северной Осетии38. В работах P.C. Мулукаева, Т. М. Резаковой, Г. А. Тиджиева отмечается руководящая роль РКП (б) в регулировании социального состав партии.
В публикации А. К. Джанаева прослеживается процесс становления рабочего класса в Северной Осетии. Рассматривается его влияние на ход социально — политических преобразований.
В целом, для работ, изданных в этот период, несмотря на преодоление культа личности, характерен идеологический догматизм, освещение событий с точки зрения официального руководства, что не могло способствовать объективному освещению исторических событий.
Определённые успехи в освещении некоторых сторон исследуемой проблематики были достигнуты в 1960 — 1970;е гг. в работах А. К. Джанаева, М. Е. Марзоева, С. Д. Кулова, Б. П. Екати и др39.
В исследованиях А. К. Джанаева, М. Е. Марзоева были сделаны попытки освещения внутрипартийных процессов. В частности, раскрывается положительная роль генеральной чистки 1921 года в улучшении социального состава партийных организаций в Северной Осетии. Авторами был сделан вывод о том, что чистка партии от «чуждого элемента» имела важное j8 Гноев М. И Деятельность революционных комитетов в Северной Осетии. Орджоникидзе, 1957; Джанаев Л. К. К истории формирования рабочего класса в Северной Осетии // Известия СОНИИ. T.20. 1957; Мулукаев P.C. К истории Горской Автономной Советской Социалистической Республики // Известия СОНИИ. T.20. 1957; он же Из истории Терской Советской республики (март 1918 — февраль 1919 г.) // Известия СОНИИ. Т.21. 1958; Резакова Т. М. Из истории Владикавказской партийной организации // Известия СОНИИ. T.20. 1957; Тиджиев Г. А. Из истории борьбы трудящихся Северной Осетии за Советскую власть в 1917 — 1920 — х гг. Орджоникидзе, 1958.
39 Джанаев А. К. Северная Осетия в период восстановления народного хозяйства СССР (1921 — 1925) Орджоникидзе, 1960; Марзоев М. Е. Партийная организация Северной Осетии в восстановительный период (1921 — 1925). Орджоникидзе, 1963; Кулов С. Д. Из истории классовой борьбы в Северной Осетии (1920 -1924). Орджоникидзе, 1964; Узнародов M.T. Деятельность Кавказского и Юго — Восточного бюро ЦК РКП (б) по руководству партийными организациями Юго-Востока России 1920 — 1924 гг. Орджоникидзе, 1969; Гугов Р. Х. Совместная борьба народов Терека за Советскую власть. Нальчик, 1975; Очерки стории Северо — Осетинской партийной организации. Орджоникидзе, 1969; Борьба за советскую власть в Северной Осетии: сб. док-тов и материалов. Орджоникидзе, 1972; Съезды народов Терека в 2-х тт.: сб. док-тов и материалов. Орджоникидзе, 1977; Очерки истории Северо — Осетинской парторганизации. Орджоникидзе, 1969; Коренев Д. З. Революция не Тереке. Орджоникидзе, 1967; Екати Б. П. К истории партии «Кермен». // Известия СОНИИ Т. 29, 1971; История Северо — Осетинской АССР. Т. 2. Орджоникидзе, 1966; Бугай Н. Ф. Ревкомы в национальных округах Северного Кавказа (1919 — 1920 гг.). Нальчик, 1977. значение для укрепления партийной дисциплины, а также для поднятия авторитета РКП (б) среди населения. Ценность этих работ заключается ещё в том, что в них приводятся данные о численном составе партийных организаций и количестве исключённых из них.
В публикации С. Д. Кулова интерес представляют сведения о различного рода негативных явлениях в партийно-советском аппарате в Северной Осетии. Раскрывая сущность негативных явлений (взяточничество, хищения и др.), автор указывает, что они являлись проявлением политической бессознательности и культурной отсталости.
Определённый интерес представляет также исследование Б. П. Екати, в котором была дана оценка деятельности местной революционно — демократической партии «Кермен», её роли в установлении советской власти в Северной Осетии.
Нужно отметить, что эти работы отличаются концептуальными подходами, выдержанными в духе догм о «диктатуре пролетариата», классовой борьбе и пр. Однако, несмотря на идеологическую заданность этих исследований, в них накоплен немалый фактический материал по партийному строительству в Северной Осетии в рассматриваемый период.
Заметный вклад в освещение некоторых сторон исследуемой проблематики в 1970;е гг. был внесён работой Н.Ф. Шотаева40. В частности, автор попытался проследить становление и развитие Горской организации РКП (б), раскрыть особенности её деятельности. Одновременно в работе рассматривается деятельность и окружных комитетов, партийных ячеек. В публикации содержатся также важные сведения о состоянии партийных и советских организаций, даются материалы о мероприятиях по их укреплению и повышению дееспособности. Имеются некоторые данные о составе и структурах партийных организаций Северной Осетии на различных этапах.
40 Шотаев Н. Ф. Горская организации РКП (б) в борьбе за восстановление и развитие народного хозяйства на основе НЭПа. Орджоникидзе, 1974. их деятельности. В целом работа отличается более углубленным подходом к исследуемой нами проблеме, а также привлечением широкого фактического материала.
Не стала предметом специального исследования обозначенная в данной диссертации проблема и в 1980 — 1990;е гг. В публикациях этого периода основное внимание уделялось различным аспектам партийной политики в области экономического, культурного и национального строительства41. В некоторых работах приоритетом по-прежнему оставалось освещение революционных событий на Тереке.
Последние годы ознаменовались некоторым интересом к проблеме социального и социокультурного облика партии в 1920;е гг. Отдельные аспекты изучаемой темы нашли отражение в исследованиях Л. Х. Дзаховой, С. А. Хубуловой, М. С. Гапеевой, М. П. Туаевой, А. Т. Царикаева и др .
В этих работах выделяются такие составляющие социокультурного облика провинциальных коммунистов, как особенности политического мышления, религиозных убеждений, девиации.
Работы этих авторов отличаются новизной методологических подходов, введением в научный оборот новых комплексов архивных источников, определённой полидисциплинарностью.
Итак, подводя итог, следует отметить, что трудами многих поколений историков уже сделано немало для изучения различных аспектов социального облика коммунистической партии в 1920;х гг. Однако можно Бугай Н. Ф. Советы Северной Осетии в системе межнациональных отношении (1921 — 1925) // Северная Осетия: история и современность: сб. науч. трудов. Орджоникидзе, 1989; Каймаразов Г. Ш. Формирование социалистической интеллигенции на Северном Кавказе. М., 1988; Дзидзоев В. Д. Национальные отношения на Кавказе. Владикавказ, 1995; Баранов A.B. Многоукладное общество Северного Кавказа в условиях новой экономической политики. Краснодар, 1999.
42 Тамаев А. Т. Крестьянство Северной Осетии накануне и в первый период подготовки Великого Октября (1914;1917). Владикавказ, 1988.
4j Дзахова Л. Х. Горская республика в восстановительный период: экономика и социальная политика. Владикавказ, 2003; Туаева М. П. Политическое мышление и политическая культура крестьянства в первой половине 1920;х гг. // Северная Осетия: история и современность: сб. науч. трудов. Владикавказ, 2006. Вып. 8- Хубулова С. А. Весь мир мой храм: поликонфессиональный Владикавказ в XX веке. Владикавказ, 2005; Хубулова С. А., Гапеева М. С. «Маленькие люди» в «большой истории»: повседневная жизнь владикавказских обывателей в 1917 — 1920 гг. Владикавказ, 2007; Царикаев А. Т. Частный капитал г. Владикавказа (1921 — 1930 гг.). Дисс. канд. ист. наук. Владикавказ, 2004. сделать вывод, что историческая наука только приближается к по-настоящему системному взгляду на социальный и социокультурный облик коммунистической партии, в котором необходимо использование всего комплекса ракурсов рассмотрения её «изнутри» и «извне», в совокупности всех сфер общественной жизни, с использованием современных методологических подходов. При этом решающее значение в оценке коммунистической партии должно иметь рассмотрение не с точки зрения политических интересов 1920;х гг. или современных идеологических пристрастий некоторых историков. Основные перспективы дальнейшего исследования социального и социокультурного облика коммунистической партии в 1920;х гг., на наш взгляд, заключатся в комплексном подходе к изучению данной проблемы, а также в поиске методологических ключей, которые позволят увидеть глубинные истоки общественных процессов 1920;X гг.
Вместе с тем следует отметить, что проблема социального и социокультурного облика коммунистов Северной Осетии в 1920;х гг. не стала предметом самостоятельного научного исследования в региональной историографии, что усиливает актуальность диссертационной работы и придаёт ей научно — проблемный характер.
Исходя из состояния изученности вопроса, цель диссертациикомплексное исследование социокультурного облика коммунистов Северной Осетии в 1920;х гг. на основе привлечения и анализа широкого фактического материала.
Для достижения указанной цели ставятся следующие задачи:
• определить основные факторы, влиявшие на социальный и численный состав партийных организаций Северной Осетии;
• изучить соотношение социальных слоёв внутри партийных организаций, выделить особенности социального облика каждого из них;
• проанализировать основные социокультурные характеристики коммунистоввоссоздать социальный портрет коммунистов Северной Осетии в рассматриваемый период как совокупность их социальнодемографических и социокультурных показателей.
Методологической основой диссертационного исследования послужили принципы историзма, объективности и системного научного анализа, которые позволяют рассматривать основные события в аспекте конкретных исторических условий, избегая сложившихся стереотипов, а также проводить анализ всей совокупности фактов в соответствии с общеисторическими переменами рассматриваемого периода, учитывая региональную специфику.
Принцип историзма предполагает объективный подбор фактов, анализ явлений в их развитии с учётом конкретной исторической обстановки, выявление глубинных тенденций, определявших ход событий.
Системный подход подразумевает последовательное изучение предмета исследования как целостной общественной системы, которой присущи определённое строение, структура, функции и внутренний динамизм.
В диссертационном исследовании широко применялся статистический метод, на основе которого были проанализированы как количественные изменения состава партийных организаций Северной Осетии, так и соотношения социальных групп внутри партийных организаций в рассматриваемый период.
Нами также использовался историко-типологический метод, способствовавший выявлению характерных черт, которые были присущи провинциальной партократии.
Работа выполнена в рамках междисциплинарного подхода. Для решения поставленной проблемы необходимо синтезировать методы и исследовательские подходы, сложившиеся в истории, социологии и культурологии. Нами также учитывался методологический опыт исторической психологии и исторической антропологии, для чего к работе были привлечены научные работы по смежным дисциплинам.
Метод социальной антропологии позволяет' проникнуть в психологию человека, понять побудительные мотивы его поведения, поступков, воссоздать целостное представление о жизни в рассматриваемый период.
Источниковая база диссертационного исследования. Настоящая диссертация написана на основе широкого круга опубликованных и неопубликованных документов и материалов, разнообразных по содержанию, происхождению и информационной ценности. По этой причине мы считаем целесообразным разделить использованные источники на несколько групп и дать характеристику каждой из них.
Первую группу источников составляют архивные материалы Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Государственного архива Российской Федерации (Г АРФ), Центрального государственного архива Республики Северная Осетия — Алания (ЦГА PCO — А), Центрального государственного архива историкополитической документации Республики Северная Осетия — Алания (ЦГА ИПД PCO — А), Научного архива Северо — Осетинского института гуманитарных и социальных исследований РАН и Правительства PCO — Алания (НА СОИГСИ).
Нами были извлечены документы из 12 архивных фондов, отражающие с самых различных сторон характер правящей партии в Северной Осетии в изучаемый период. В РГАСПИ использованы материалы фонда Центрального Комитета КПСС (1898г., 1903 — 1991гг.) (Ф.17). Данный фонд содержит информацию о текущей работе органов власти. Это — резолюции и постановления партийных съездов, конференций, пленумов, совещаний как центральных органов, так и местныхдекреты, циркулярные письма ЦК партии, адресованные Горскому комитету партии, переписка ЦК с Горским комитетом партии, переписка Горского комитета с окружными комитетами по различным вопросам, отчёты различных окружных отделов и ведомств перед Горским комитетом.
В фонде Юговосточного бюро ЦК РКП (б) (1921 — 1924гг.) (Ф.65) отложились материалы, дающие сведения о настроениях царивших среди коммунистов Северной Осетии. Прежде всего это информационные отчёты о работе партии в национальных областях, переписка окружных комитетов с ЦК Горской республики, а также постановления Оргбюро ЦК РКП (б) о результатах обследования советской работы в Горской республики. Эти документы позволяют определить характер социокультурного облика провинциального коммуниста.
Фонд Горского областного комитета партии (1921 — 1924 гг.) (ЦГА ИПД PCO — А. ФП.204), фонд Владикавказского окружного комитета РКП (б) (ЦГА ИПД PCO — А ФП.4), фонд Владикавказского городского комитета ВКП (б) (1924 — 1930 гг.) (ЦГА ИПД PCO — А. ФП.2) содержат сведения о количественных и качественных характеристиках членов партии. Это информационные сводки окружных комитетов, переписка с вышестоящими инстанциями, доклады в ЧК Горской республики о работе Владикавказского окружного политбюро, циркулярные письма Горского комитета в ЦК РКП (б), а также резолюции по докладам заворготделами окружных и районных комитетов партии Горской республики, протоколы заседаний Владикавказского окружного исполкома.
Важную часть архивных материалов составляют анкетные данные вступавших в ряды партии, которые находятся в фонде Владикавказского окружного комитета РКП (б) (ФП.4). На основе анализа этих документов удалось выявить качественные характеристики состава партии в Северной Осетии, проанализировать общие изменения в образовательном уровне коммунистов, социальном происхождении и социальном положении, дать возрастную характеристику.
В фонде Горской областной комиссии по чистке рядов ВКП (б) (TITA ИПД PCO — А. ФП.205), в фонде Партколлегии КПК при ВКП (б) по СевероОсетинской АССР (ФП.19), в фонде Контрольной Комиссии 1-го городского района г. Орджоникидзе (ФП.41) содержатся материалы переписки местных партийных комитетов с ЧКпротоколы заседаний Горской областной комиссии по проверке, пересмотру и чистке членов РКП (б) в Горской республике, во Владикавказской городской организации, во Владикавказской окружной организацииследственные дела на ответственных работников — членов партии. Эти документы позволяют проанализировать негативные явления в партийно — советском аппарате.
В фонде Испарта (ЦГА ИПД PCO — А. ФП.1849) содержатся воспоминания участников революционных событий на Тереке. Авторами большинства из них являются преимущественно старые большевики, писавшие мемуары на склоне лет. Эти воспоминания дополняют картину социального облика коммунистов Северной Осетии в рассматриваемый период.
При написании диссертационного исследования мы использовали также материалы фонда истории Северо — Осетинской парторганизации (Ф.45) Научного архива СОИГСИ, в котором находятся материалы, отражающие социокультурный облик членов коммунистической партии. Это, прежде всего, материалы, касающиеся борьбы с различного рода должностными преступлениями партийной номенклатуры, а также материалы, характеризующие быт коммолодёжи города Владикавказа.
Нами также были использованы материалы, извлечённые из фонда ГАРФ (ФА. 296). Это документы, в которых содержатся данные о состоянии образования в национальных областях Горской республики.
С целью проследить влияние регулирования состава партии на её социальный облик в работе были использованы постановления съездов и конференций РКП (б), где определены направления политики партийного строительства и конкретные меры по её осуществлению44. Помимо этого, большой интерес представляют материалы Второго пленума Центральной контрольной комиссии РКП (б), в которых нашли отражение вопросы подготовки постановлений по отношению к различным негативным явлениям внутри партии, разработки мероприятий для их реализации, а также отчёты о их выполнении.
Другой группой источников, использованных в диссертационном исследовании, стали опубликованные документы и материалы, которые включают в себя многочисленные приказы и распоряжения различных партийно-советских органов, а также информацию о деятельность советских органов и организаций45. Эти данные позволяют выявить общие направления в кадровой политике правящей партии, раскрывать формы и методы работы как центральных, так и местных органов власти.
Ещё одним важным источником являются статьи, речи и письма участников революционных событий на Тереке. Среди них можно выделить работы К. С. Бутаева, Г. К. Орджоникидзе, С. М. Кирова, К.С. Кесаева46. Эти источники служат более полному представлению картины социально — политической действительности, сложившейся в рассматриваемый период в Северной Осетии.
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1984; Второй съезд РСДРП июль — август 1903 г. Протоколы. М., 1959; Восьмой съезд РКП (б). М., 1959; Второй пленум Центральной Контрольной Комиссии РКП (б) созыва XIII съезда партии. Стенографический отчёт 3−5 октября 1924 г. М., 1924; Сборник постановлений декретов и приказов Горского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных комиссаров Горской Социалистической Советской республики за 1922 г. (местного значения). Владикавказ, 1923; Сборник постановлений и распоряжений Горского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров ГССР за 2-е полугодие 1923 года. Владикавказ, 1923.
45 Борьба за советскую власть в Северной Осетии 1917 — 1920. Сб. док-тов и материалов. Орджоникидзе, 1957; Культурное строительство в Северной Осетии (1917 — 1941). Сб. док-тов и материалов. Орджоникидзе, 1974; Материалы по истории осетинского народа. T.V. Сб. док-тов по истории народного образования в Осетии. Орджоникидзе, 1942; Партработа в Северной Осетии за 1924; 1925 гг. Владикавказ, 1925; Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов) / Под ред. A.A. Гусейнова. М., 1989; Съезды народов Терека в 2-х т. Сб. док-тов и материалов. Орджоникидзе, 1978.
46 Бутаев К. С. Избранное. Владикавказ, 2003; Киров С. М. Избранные статьи и речи. М., 1957; Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. М., 1956; Гражданская война в Северной Осетии по воспоминаниям участников. Орджоникидзе, 1965.
Следующей группой источников, которые были использованы в работе, являются статистические сборники47. Прежде всего это материалы Всероссийской переписи членов РКП (б) 1922 г. Итоги переписи, подведённые Статотделом ЦК РКП (б), приводятся как по партии в целом, так и по каждой из республиканских и губернских партийных организаций. Издание отличается большим объёмом информации о социальном облике коммунистов. Материалы партийной статистики и выполненные на их основе Статотделом ЦК РКП (б) аналитические записки, справки и отчёты дают картину изменения социального состава партии в изучаемый период и содержат его квалифицированный анализ.
В качестве источника для написания диссертации привлекались также материалы центральных и местных периодических изданий48. Они интересны тем, что характеризуют атмосферу жизни рассматриваемого периода, дают нам важный фактический и статистический материал.
Итак, проанализированный комплекс документов и материалов образует источниковую базу диссертационного исследования, которая позволяет в достаточной мере раскрыть социальный и социокультурный облик коммунистической партии в Северной Осетии в рассматриваемый период.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем: впервые предметом специального исследования стало комплексное изучение социального и социокультурного облика коммунистов Северной Осетии в 1920;е гг. Социокультурный облик рассматривается через статистические данные, социально — демографические показатели и материалы, отражающие.
47 Всероссийская перепись членов РКП (б) 1922 г. М., 1922 — 1923. Вып. 1 — 5- Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т.У. М., 1927; Статистический справочник Северо — Осетинской Автономной области. Владикавказ, 1927; Учёт и распределение работников (к совещанию секретарей губкомов).Декабрь 1922 г. По материалам Учётно — распределительного отдела ЦК РКП (б). М., 1923.
48 «Власть труда" — «Горская правда" — «Известия ВЦИК" — «Растдзинад». социальную психологию членов РКП (б), что даёт более сложную и объективную картину состояния правящей партии;
• новым в рассматриваемой работе является анализ региональной партократии в контексте сложившейся социально — политической действительности 1920;х гг. Это позволяет более точно определить характер социокультурных противоречий, политику и идеологию коммунистической партии;
• на основе привлечения ранее засекреченного архивного материала даётся анализ основных форм девиантного поведения членов коммунистической партии в Северной Осетии в 1920;х гг.;
• в исследовании вместо традиционного деления коммунистов на три социальные группы предложена схема социальной стратификации партийных организаций, которая соответствует современным представлениям о структуре советского общества. Эта схема даёт более детальную картину состава партийных организаций. На её основе подробно рассмотрены вопросы социальной мобильности коммунистов Северной Осетии, которым ранее не уделялось должного внимания;
• научная новизна диссертационного исследования определяется также характером и объёмом использованных источников, вводимых в большинстве своём в научный оборот впервые.
Научно — практическая значимость исследования заключается в возможности применения его конкретных фактических материалов и выводов в дальнейшей научной разработке тематики.
Результаты исследования могут быть использованы в учебном процессе для разработки общего курса по новейшей истории России и истории Северной Осетии, а также специальных курсов по социальной и политической истории и методологических пособий.
Выводы исследования, касающиеся негативных явлений в партийно-советском аппарате, позволяют определить закономерности, имеющие важное значение для анализа современных процессов во власти.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в 4 научных публикациях. Результаты исследования были представлены на региональных научных конференциях: «3-я Всероссийская летняя школа-семинар молодых учёных» (Владикавказ, 2008 г.), «Мир Кавказа: вчера, сегодня, завтра» (Владикавказ, 2008 г.), ежегодные научно-практические конференции (СОГУ, Владикавказ, 2006 г., 2007 г., 2008 г.), обсуждались на заседаниях кафедры новейшей истории и политики России исторического факультета Северо — Осетинского государственного университета имени К. Л. Хетагурова.
Структура диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Исторический анализ и научное осмысление социокультурного облика коммунистов Северной Осетии в контексте сложившейся социально — политической действительности 1920;х гг. позволил сделать следующие выводы.
Коммунистическая партия в Северной Осетии не являлась «пролетарской» по своему социальному составу. Только частично она состояла здесь из рабочих. В социальной структуре партийных организаций значительные позиции занимали выходцы из крестьянской среды. Подобное положение с социальным составом партии во многом стало следствием социальной структуры региона.
В тоже время в рассматриваемый период наблюдается значительное увеличение численного состава партийных организаций Северной Осетии. Однако следствием интенсивного роста рядов РКП (б) стало снижение её качественного состава: незначительный партийный стаж большинства членов, низкая политическая грамотность и отсутствие опыта управления. Подобное стремление в ряды правящей партии не было вызвано только возрастанием политического сознания населения. Для многих вступление в РКП (б) обусловливалось социально-экономическими стимулами. Партийный билет повышал возможность улучшить своё материальное положение, обеспечивал вероятность перехода на более высокое социальное положение в качестве члена экономически и политически господствующей группы.
При этом для большинства коммунистов Северной Осетии была характерна высокая социальная мобильность. Они вливались в ряды формирующейся партийно — государственной номенклатуры различных уровней, что свидетельствовала о процессе создания новой системы управления, новой бюрократии.
Вместе с тем в своём подавляющем большинстве коммунисты Северной Осетии не были всесторонне образованными, высококультурными людьми. В массе своей они являлись грамотными, но имели, как правило, образование не выше начального. Дефицит в партии высокообразованных людей специалистов своего дела, являлся для неё серьёзной проблемой и создавало трудности в решении текущих социально — экономических и политических проблем. Многим коммунистам приходилось по роду занятий выполнять те или иные административные, управленческие функции, но по своим качественным характеристикам подавляющее большинство членов РКП (б) плохо подходило на роль «коммунистических — управленцев». На местах особенно в сельской глубинке среди ответственных работников наблюдался большой разнобой в понимании задач советской власти и смысла политики партии. Однако им удалось решить стоявшие перед ними проблемы путем жесткой централизации власти, создания иерархической властной вертикали, отдающей распоряжения и указания посредством циркуляров, постановлений и решений из единого центра.
В то же время, ограниченность и узость интеллектуальных и культурных факторов в значительной степени определяли узкопрагматические мотивы политического интереса. Политика отождествлялась для многих коммунистов Северной Осетии с вектором главных экономических и социальных процессов. В целом же провинциальные партийцы не имели устойчивых, сильно выраженных политических убеждений. В сознании многих членов партии коммунистическая идея не являлась обсалютной доминантой. О чём может свидетельствовать и то, что в рассматриваемый период религиозные представления являлись частью мироощущения определенной части коммунистов. Только они существовали, как правило, не в явной, а скрытой форме. Такое консервативное мышление отодвигало официальную систему взглядов на периферию, способствовало неглубокому, поверхностному восприятию коммунистических идей, интерпретации массового сознания, что, несомненно, порождало высокий уровень девиантности местной партократии.
Одним из объяснений негативных явлений среди части партийной номенклатуры может служить то, что в органах власти на местах была масса простых карьеристов или вовремя успевших приспособиться к Советам людей, использовавших власть в своих интересах. Открытая в определённой степени властная ниша привлекала многих тем, что давала возможность пользоваться преимуществами власти. Нередко движущей силой злоупотреблений и преступлений по должности являлся и материальный фактор. При этом социальными бедами, чрезвычайными условиями того времени, низким уровнем грамотности и культурного развития в целом можно было бы объяснить всё: пьянство, «шкурничество», вымогательство, взяточничество и другие должностные преступления, однако природу девиантного поведения можно обнаружить во внутренних, психологических мотивах и побуждениях человека.
Анализ широкого комплекса архивных материалов свидетельствуют о том, что независимо от образования и материального достатка злоупотреблениям были подвержены ответработники — коммунисты Северной Осетии всех уровней. Очевидно, этому способствовало противоречивая нэповская действительность, при которой либерализация частной собственности разъедающе влияла на психологию определённой части партийной номенклатуры. Следовательно, уже в первые годы нэпа вызревало противоречие между частичной либерализацией советской экономической системы и её социокультурными последствиями для номенклатуры. Продолжение экономического реформирования, с имевшимся в нём антикоммунистическим потенциалом, представляло опастность для формирующейся номенклатурной системы. — главной опоры правящего режима.
Вместе с тем, активизация борьбы с различного рода должностными преступлениями выявляла ряд важных проблем, решение которых могло положительно сказаться на состоянии хозяйства в целом и на снижении уровня должностных преступлений в частности. Прежде всего, это была проблема ответственности руководящих работников — коммунистов за принимаемые решения, их компетентности и морального облика, которые не всегда находились на высоте.
