Знак места" и «знак времени» — оба эти знака лежат в самом основании человеческих идей" .
H.H. Трубников1.
Иду в пространстве и во времени.
Н.С. Гумилев2.
В полунациональном-полуглобальном пространстве, на изломе веков — и даже, более того, тысячелетий — проблемы пространства и времени выходят на первый план. Две извечные материи, два основных параметра мироздания, в терминах которых протекает, отсчитывается и фиксируется жизнь как феномен и человеческая жизнь как частное проявление данного феномена, в очередной раз напоминают о своей значимости, причем в несколько неожиданном ключе. На фоне повышенного интереса к проблеме национальных менталитетов и их составляющих на рубеже XX—XXI вв., а также ввиду коренных изменений в пространственно-временных координатах, вызванных процессом глобализации, необычайно остро встает вопрос: каким представляется индивидуальное бытие наций в ловушке глобального и национального пространства и под бременем масштабного и локального времени?
Изучение и сравнение британского и русского пространственно-временного восприятия как одной из основ менталитета — такова основная цель данного диссертационного исследования. В этой связи необходимо пояснить, почему в данном случае в центре внимания оказываются именно Великобритания и Россия и в чем заключается актуальность подобного рода исследования. Как ответ на вопрос о принципиальной необходимости изучения британского и русского самосознания звучат высказывания современного английского.
1 H.H. Трубников. Время человеческого бытия. — М.: Наука, 1987. С. 25.
2 См. цитату в издании: Е. С. Яковлева. Фрагменты русской языковой картины мира (моделей пространства, времени и восприятия). — М.: Гнозис, 1994. С. 196. философа Р. Скратона и руководителя Центра британских исследований Института Европы, постоянного автора «Независимой газеты» А. А. Громыко:
Мы веками были достаточно уверены в себе, чтобы обходиться без самоедства, мы знали, кто мы есть, и не копались в себе. Но сейчас, теряя веру в себя, мы в растерянности ищем свою идентичность. Являемся ли мы нацией, территорией, объединены ли мы по языковому, культурному, имперскому признаку или только идеей?" (Р. Скратон)3.
У себя мы пытаемся разобраться в «российстве» и «русскости» ." (А.А.Громыко)4.
В британском самосознании (следует сразу оговориться: формулировка представляется более чем спорной, однако поскольку отправной точкой послужит «британская» пресса, речь пойдет достаточно обобщенно о «британском» постижении данных измерений) пространство и время проявляют себя как две противоречивые сущности, в некотором отношении два камня преткновения. В научных работах, посвященных своеобразию и самоопределению народа, страсти неизбежно накаляются при появлении указаний на «enclosure» (огороженное пространство) и «the outside world» (внешний мир), «the Briiish Isles» (Британские острова) и «the Continent» (Континент), «Britain» (Британия) и «Europe» (Европа), а также «continuity» (непрерывность, целостность), «post-imperial nostalgia» (постимперская ностальгия), «backwardness» (отсталость)5. Перечисленные слова и выражения сами по себе уже порождают разногласия, а стоящие за ними явления составляют незримый порочный круг, в котором на рубеже веков — в конце XXначале XXI века — замыкается британский космос.
В России наблюдается сходная по отчаянию умов и взрыву эмоций ситуация — с той лишь небольшой разницей, что вместо споров вокруг известных.
3 См. цитату из статьи: A.A. Громыко. Великобритания — Евроамерика западного мира// Независимая газета, 7 июня 2001. С. 11.
4 Там же.
5 D. Home. God is an Englishman. — Middlessex: Harmondsworth, 1970. C. 24−29, 95−106, 268−277.
R Samuel (ed.). Patriotism: the Making and Unmaking of British National Identity. Vol. Ill: National Fictions. — London and New York: Routledge, 1989. C. XII-XXV, 174−177, 204−212. понятий ведется поиск неизвестных величин. На повседневном и бытийном уровне предпринимаются тщетные попытки определить, наконец, расплывчатые, туманные пространственно-временные координаты, понимаемые едва ли не как «. величайшая метафизическая тайна и сплошной парадокс» 6. Что являет собой в пространственном отношении Россия? По какому календарю отсчитывает она дни, месяцы, годы и периоды своего развития? Насколько радикально национальное позиционирование и летосчисление отличается от мирового? Эти вопросы находят тысячи гениальных ответов — и ни одного простого и безусловно верного. В русском самосознании пространство и время явственно нащупываются как болезненные точки: судить об этом можно хотя бы по тому, что именно в локально-темпоральных терминах передаются извечные российские недуги, которые вновь и вновь напоминают о себе: «промежуточное положение», «пребывание на распутье/ перепутье/ перекрестке», «переходный период», «переломная эпоха» .
Теоретическая ценность исследования видится в том, что оно позволяет детально и глубоко разработать такой немаловажный раздел культурологии, как «Категории самосознания: пространство и время» .
Практическая ценность состоит в том, что изучение данной темы помогает сориентироваться в новом глобальном мире и масштабном потоке времени. В настоящий момент по всем признакам достигнут определенный рубеж — не только временной, но и духовный. Во-первых, по единодушному утверждению культурологов-исследователей Великобритании и России7, а также по многочисленным заявлениям в печатных СМИ8, становится невозможно жить дальше с грузом нерешенных внутренних проблем.
British general history now simply stands still. The curve rises. There is a disconnection. Then ahead there stretches an infinite dotted line" («История.
6 H.H. Трубников. Время человеческого бытия. — M.: Наука, 1987. С. 18.
7 См., в частности, для Британии:
D. Home. God is an Englishman. — Middlessex: Harmondsworth, 1970. C. 24−29, 95−106, 268−277. R. Porter (ed). Myths of the English. — London: Polity Press, 1994. C. 1−7.
8 См., например: R. Holledge. Are we tiring of re-enacting old battles.?// The Times. August 14, 1999. C. 20. В В. Аксючиц. Россия в поисках себя// Независимая газета, 12 августа 2000. С. 11.
А также: А. И. Бельчук. Последняя великая иллюзия// Независимая газета, 8 июня 2001. С. 11.
Британии в данный момент попросту стоит на месте. Кривая развития возносится ввысь. Точка соприкосновения отсутствует. А впереди тянется бесконечная пунктирная линия" - Е.С.), — утверждает исследователь Д. Хорн по поводу британского пространственно-временного видения в конце XX века9.
О России говорят, что она существует на границе времени и пространства. Понятие с точки зрения физики абсурдное. На самом деле эта граница есть. И на ней образовалась трещина" , — констатирует современный писатель А. Битов на страницах газеты «Аргументы и факты» 10.
Во-вторых, на изломе веков — даже, более того, тысячелетийпредставления о пространстве и времени переживают столь серьезные изменения во всем мире, что игнорирование этих тенденций равносильно самоотрицанию. С одной стороны, необходимо настроиться на новую волну восприятия и закрепить за собой конкретное место в глобальном пространстве и в масштабном потоке времени. С другой — нужно попытаться избежать пространственно-временного нивелирования и сохранить национальную самобытность (т.е. специфику территориального видения и времяисчисления) -в том компромиссном варианте, в котором она не была бы препятствием для успешного развития государства. Для достижения обеих целей требуется более или менее четкое знание того, в чем именно заключается подобное своеобразие и где оно граничит с универсальной стороной мышления. При возникших обстоятельствах хотя бы частичное разрешение проблем, сопряженных с восприятием пространства и времени, — благодарное занятие.
Кроме того, практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут и должны быть использованы в процессе межкультурной коммуникации. Культурные (цивилизационные) барьеры, по словам С.Г. Тер-Минасовой, таят в себе невидимую — и тем более коварную! -опасность11. Пространственно-временные преграды являются едва ли не самыми страшными из них в силу чрезвычайной зыбкости и неопределенности самих.
9 D. Horne. God is an Englishman. — Middlessex: Harmondsworth, 1970. C. 268−269.
10 А. Битов. Формула трещины // Аргументы и факты, АиФ-Москва, N 40 октябрь 2004. С. 24.
11 С.Г. Tep-Минасова. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 2000. С. 28. материй, наделенных вседневной властью над разумом и чувствами человека. Поэтому понимание сходств и различий между национальными «гео-культурно-историческими» образами мира — шаг вперед на пути к согласию.
Теоретико-практическая значимость исследования также определяется тем, что материалы диссертации могут широко использоваться в общих и специальных курсах по культурологии, культурной антропологии, сравнительному изучению национальных языков и культур, межкультурной коммуникации, а также в качестве культурологического компонента на практических занятиях по английскому и русскому языку как иностранному, в рамках курсов по страноведению и регионоведению и изучению специфики национальных СМИ.
Научная новизна исследования видится в самой трактовке пространства и времени в контексте самоощущения народов. Объять стихию национального сознания — живую, страстную реальность — невозможно без ясно обозначенных, более или менее устойчивых ориентиров. Пространство и время превращаются в этом смысле в две оси координат, определяющие и раскрывающие развитие духовного космоса навстречу вечности и Вселенной. Подобный взгляд, при всей своей кажущейся простоте, проникнут особой интуицией. С одной стороны, пространство и время понимаются не как традиционные сугубо философские 1 категории (не говоря уже о естественнонаучных), преломленные удивительным образом в сознании каждого народа, в рамках его уникальной культуры. С другой стороны, речь также не идет об ориентирах в повседневной жизни людей: пространстве как непосредственном окружении, воздушной ауре вокруг человека — и времени как бесконечном ускользании часов, минут, секунд (здесь потребовались бы такие понятия, как «личное пространство», «субъективное чувство времени» 13, «пунктуальность» и другие). Если принять.
12 О специфике естественнонаучных и собственно философских категорий: А Н. Лой. Социально-историческое содержание категорий «время» и «пространство». — Киев: Наукова думка, 1978. С. 4−7 и 9.
H.H. Трубников. Время человеческого бытия. — M.: Наука, 1987. С.5−24.
Е.С. Яковлева. Фрагменты русской языковой картины мира (моделей пространства, времени и восприятия). — М.: Гнозис, 1994. С. 16−21, 82−86. одну из приведенных точек зрения, оба измерения окажутся всего лишь предметом созерцания, подвластным сознанию.
В данном исследовании делаются попытки вдуматься, вчувствоваться в пространство и время как в измерения, внутри которых ощущает себя нациядругими словами, взглянуть на основы мировидения не снаружи, а изнутри, «из самых глубин» этих материй. В рамках указанного подхода пространство приближается по своей сути к географическому, или геокультурному, а время к историческому, или культурно-историческому. «Геокультурное пространство» и «культурно-историческое время» — это термины, которые вводятся в настоящем исследовании для более точной характеристики предмета изучения. Оба измерения, рассмотренные под таким углом зрения, предстают как «универсальные понятия», образующие, по выражению А. Я. Гуревича, «своего рода „модель мира“ — ту „сетку координат“, при посредстве которой люди воспринимают действительность и строят образ мира.» 14. Именно в таком, бытийном, ракурсе (национальное самосознание, погруженное в пространство и время) — и проводится данное исследование.
Прелюдией к описанию геокультурного пространства и культурно-исторического времени могут служить определения, которые, в свою очередь, являются компиляцией различных разрозненных характеристик, дополненных или переработанных автором. Они с самого начала переводят исследование в нужную тональность и вносят ясность в бытийное, или цивилизационное, понимание пространства и времени.
Пространство — «. самосвоеобразная реальность, насквозь организованная, нигде не безразличная, имеющая внутреннюю упорядоченность и строение» (П.А. Флоренский15), — причем такая реальность, в которой разворачивается культурно-историческое бытие народа.
14 А .Я. Гуревич. Категории средневековой культуры. — М., 1972. С. 84.
15П.А. Флоренский. Обратная перспектива// П. А. Флоренский. Сочинения в 2-х томах. Т. 2. У водоразделов мысли. — М.: Правда, 1990. С. 60.
Время — «. величина и мера человеческого осуществления жизни, человеческого социально-исторического бытия» 16- «. мера изменения человеческого [культурно-исторического — Е.С.] бытия и мера его исполнения» .
H.H. Трубников17). Кроме того, время, в постижении которого важен фактор событийного наполнения, «. классифицируется как психологический феномен и носит название lived time — время жизни, плана существования, переживаемое и.
1 ft проживаемое время" (Е.С. Яковлева).
Время и пространство, таким образом, рассматриваются в данном случае как категории национального культурно-исторического и — нужно добавитьгеокультурного бытия. При этом следует отметить, что для достижения целей, поставленных в диссертации, мы будем оперировать понятиями, составляющими оппозицию: «глобальное» '/" внешнее" пространство (т.е. собственно мировое) — «националъное» /" внутреннее" пространство (т.е. собственно территория государства), а также «масштабное» Г глобальное" время (за пределами национального пространства) — «локальное «/» национальное «время (в рамках национального пространства). Национальное самосознание в пространственно-временном воплощении уместно будет охарактеризовать как «духовный, или внутренний, космос» нации.
Необходимо заострить внимание на том, что изучение мировоззренческих координат ведется здесь в двойном ракурсе: с одной стороны, в поле зрения оказываются реальное географическое пространство и историческое время, которые оказывают непосредственное воздействие на формирование национальных концептов пространства и временис другой стороны, в ходе исследования выявляются образы пространства и времени, сотворенные народом и отраженные в той или иной степени в печатных СМИ. Остановимся подробнее на каждом из двух направлений взаимовлияния и «взаимотворчества» .
16 H.H. Трубников. Время человеческого бытия. — М.: Наука, 1987. С. 8.
17 Там же. С. 247.
18 Е. С. Яковлева. Фрагменты русской языковой картины мира (моделей пространства, времени и восприятия). -М.: Гнозис, 1994. С. 85.
Первое направление — воздействие фактических параметров «locus» и «tempus» на национальное мышление. Восприятие пространства и времени во многом предопределяется самим географическим положением и историческим развитием народа. На этом этапе исследования, где культурология по своему содержанию смыкается с географией и историей, уже обнаруживаются черты сходства и различия между Великобританией и Россией. Глубинные расхождения намечаются в пространственном оформлении данных государств. Существенным представляется контраст между необъятными просторами России и компактным (можно даже сказать, пользуясь терминологией американского исследователя Р. Сайтца, «миниатюрным» 19) пространством Великобритании. Достаточно будет привести цифры: общая площадь России исчисляется в миллионах квадратных километров и составляет 17 075 200 км2, тогда как площадь Великобритании оценивается в 244 111 км220. Российский культуролог Г. Д. Гачев по этому поводу пишет о горизонтальном раскрытии пространства в России и пространственной «вертикали» в Великобритании21. Столь же велика и значима разница между рассредоточением пространства в России и его высокой плотностью в Британии22, между расплывчатым географическим силуэтом государства Российского на Евразийском материке и территориально четко очерченным профилем Британских островов23. Россия раскинулась в двух частях света, в то время как Соединенное Королевство, скорее, «сконцентрировалось» на территории островов.
Уместно будет обратить внимание и на противопоставление «континент» -" острова" {" the Continent" - «the British Isles»), которое накладывает отпечаток на национальную психологию и проявляется в так называемом «островном мышлении» {" island thinking", или «island mentality» 24) британцев. Ярким.
19 R. Seitz. Over Here. — London: Phoenix, 1998. C. 50.
20 Страны мира: Энциклопедический справочник / Под ред. С. А. Семеницкого. — Минск: МириндаРодиола-плюс, 1999. С. 419, 95.
21 Гачев Г. Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. — М.: Издательская группа «Прогресс» -" Культура", 1995. С. 214, а также с. 212−217.
22 R. Seitz. Over Here. — London: Phoenix, 1998. С. 50−51.
23 A.A. Громыко. Великобритания — Евроамерика западного мира//Независимая газета, 7 июня 2001. С. 11.
24 В частности — достаточно подробно: S. Bassnett (ed.). Studying British Cultures. An Introduction. — London and New York: Routledge, 1997. С. XXIV — XXVII. выражением могут служить известные строки В. Шекспира из пьесы «Ричард II», пополнившие британскую копилку крылатых изречений: «This royal throne of kings, this scepter’d isle. „(“ царственный сей остров» в переводе М. Донского), а также словосочетание «island race» {" островная раса") и обозначение «islanders» («островитяне») у Р. Киплинга .
Сближает Великобританию и Россию тысячелетняя история народов. Приведем для сравнения краткую историческую справку о предполагаемых истоках британской и русской земли. Населенная кельтскими племенами, территория современной Великобритании стала римской колонией Британией в 43 г. при императоре Клавдии. Начавшиеся в конце III в. набеги скандинавских племен, а затем германских — англов и саксов — положили конец римскому господству в 411 г. Вытеснив кельтов на запад страны, англы и саксы сформировали в V—IX вв. семь королевств и в период с VI по VIII в. приняли христианство. В IX в. Британия стала подвергаться набегам викингов, которые постепенно подчинили себе все саксонские королевства, кроме Уэссекса, ставшего, по сути, первым английским королевством27.
На территории современной России (на юге европейской ее части) также с древности господствовали племена, некоторые из которых основали обширные и мощные империи: киммерийцы, скифы, сарматы. В III в. готы образовали на территории от Дона до Дуная процветающую империю, которая была разрушена гуннами в 375 г. Гуннов в 560 г. сменили авары, а в начале VII в. основали свою империю хазары. В то же время на севере и в центральной части территории современной России стали расселяться славянские племена. Для.
25 W. Shakespeare. King Richard the Second. Act II, Scene I // The Complete Works of William Shakespeare. -Hertfordshire, Ware: Wordsworth, 1994. C. 366.
Перевод M. Донского в издании: В. Шекспир. Гамлет. Ричард И. — М.: ACT, 2001.
26 R. Kipling. The Islanders// R Kipling’s Verse. Inclusive Edition 1885−1926. — London: Hodder and Stoughton, 1927. Ссылка в книге: S. Bassnett (ed.). Studying British Cultures. An Introduction. — London and New York: Routledge, 1997. С. XXIV, XXVII.
27 Страны мира: Энциклопедический справочник / Под ред. С. А. Семеницкого. — Минск: МириндаРодиола-плюс, 1999. С. 99. защиты своих земель от хазар и болгар они обратились за помощью к варягам, которые в IX в. обосновались в Новгороде и в Киеве28.
Однако речь идет не только о констатации факта исторической зрелости государств, которая выражается в вышеприведенных впечатляющих цифрах. Чрезвычайно важным представляется то обстоятельство, что тысячелетняя история подспудно осознается и эмоционально переживается и британским, и русским народом. Помимо исторического возраста, обнаруживаются сходные моменты и в самом процессе развития государств, в частности многовековая традиция монархического правления, пресеченная в XX в. в России, но так до конца себя и не изжившая в Британии. Общими являются воспоминания, ностальгические настроения и размышления, связанные с периодом империи (Российской и Британской), который в XX в. завершился крушением огромных территориальных, политических и культурных блоков.
В результате пространственных расхождений и временных совпадений в Британии и в России складываются различные модели преломления времени в пространстве. «. in Britain, there is a lot of time crammed into a little space» {" .в Британии много времени, втиснутого в узкие рамки пространства" - Е.С.), -так Р. Сайтц, американский культуролог и посол США в Великобритании в 90-х гг. XX века, подводит итог своим пространственно-временным наблюдениям над британской реальностью29. Он противопоставляет Великобританию Соединенным Штатам Америки, где время оказывается рассредоточено в пространстве, или, иначе, пространство укладывается в небольшой временной отрезок. По свидетельству Р. Сайтца, британское время, с этой точки зрения, можно охарактеризовать как «вертикальное» в противовес «горизонтальному» американскому30. Если продолжать рассуждения в том же ключе, то в России широкое временное полотно разворачивается на необъятных.
28 Страны мира: Энциклопедический справочник / Под ред. С. А. Семеницкого. — Минск: МириндаРодиола-плюс, 1999. С. 423.
29 R. Seitz. Over Неге. — London: Phoenix, 1998. С. 51.
30 Там же. С. 51. просторах, и следовательно, время должно в определенной степени осознаваться и вертикально, и горизонтально.
Второе направление взаимодействия и «взаимотворчества» культурного хронотопа и национального мышления — это влияние сознания на пространство и время, т. е. формирование своего собственного геокультурного и культурно-исторического образа. Указанное направление развития и будет находиться в центре внимания в процессе пространственно-временного анализа, поскольку целью при более точной формулировке является изучение и сравнение геокультурно-исторических основ британского и русского менталитета сквозь призму прессы.
Цель обусловливает постановку следующих исследовательских задач:
— показать роль пространства и времени как двух значимых измерений национального самосознания,.
— проследить особенности отражения пространственно-временного видения народов в прессе (обнаружить стереотипы, неожиданные ракурсы, образы и мифологемы),.
— выделить значимые характеристики глобального и национального пространства в британской и российской прессе,.
— рассмотреть основные признаки масштабного и локального времени в британских и российских печатных СМИ,.
— сделать выводы о взаимодействии и взаимовлиянии пространства и времени в интерпретации британских и российских источников,.
— провести сравнительный анализ британского и русского локально-темпорального восприятия на основе прессы,.
— выявить и сравнить не только специфические признаки пространства и времени в национальном восприятии на рубеже ХХ-ХХ1 вв., но и конкретные факты реальности и сознания, которые за ними стоят,.
— решить, как каждый из народов оценивает свое место в геокультурном пространстве и культурно-историческом времени,.
— наметить общие пути, решения, задачи, исходя из общих мыслей, чувств, надежд и страхов.
Как явствует из формулировки цели и задач, материалом исследования является пресса, что также определяет научную новизну диссертации наряду со специфически мировоззренческой интерпретацией понятий «пространство» и «время». Источниковую базу составляют выпуски «The Times», «The Daily Telegraph», «Независимой газеты» и «Аргументов и фактов» за 1999;2001 гг., а также за январь 2002 г., где рассмотрению подвергаются блоки новостных сообщений, репортажи, интервью, обзоры, статьи, редакционные статьи, очерки и рецензии, т. е. материалы как собственно информационного, так и сугубо аналитического характера. Исключение составляют письма читателей, или письма в редакцию («Letters to the Editor» в английском варианте), не вошедшие в число исследуемых материалов по причине специфики жанра.
Нельзя забывать о том, что пресса (не без оснований) вызывает множество нареканий в субъективности и неадекватности отражения событий и даже обвинения в намеренном искажении фактов. Однако специфика настоящего исследования определяется тем, что, как это постулируется уже в названии диссертации, национальные геокультурные и культурно-исторические образы рассматриваются не «в зеркале», а «сквозь призму» печатных СМИ. Анализ британского и русского пространственно-временного восприятия проводится с учетом возможных искажений, возникающих в сложной структуре призмы, так как она, по определению, не может дать абсолютно верного и однозначного отражения действительности. Более того, неточности, неясности и искривления бытия представляют большой интерес с научной точки зрения, поскольку они выявляют те страхи, сомнения и противоречия, которые подспудно угнетают национальное сознание.
Пресса, помимо всего прочего, обнаруживает целый ряд неоспоримых преимуществ. Именно в печатных СМИ становится возможным прикосновение к бытию подвижному, изменчивому, непостоянному, а следовательно, живому, в то время как в произведениях искусства, признанных классическими для тех или иных культурных кругов, пространство и время в большинстве случаев предстают как столпы национального мышления. Что не менее важно, вместо.
Л | частной системы координат («хронотопа», по определению М.М.Бахтина) художественного произведения перед читателем возникает космос нации. Хотя пресса — это всего лишь малая область проявления национального духа, в процессе лингвокультурологического анализа мы в определенной степени можем использовать индуктивный метод, усматривая в частном закономерное проявление общего. При этом, несомненно, уместной будет оговорка: «национальное самосознание в том виде (варианте), в котором оно отражено в печатных СМИ». Наконец, пресса обладает значительной силой воздействия благодаря таким свойствам, как регулярность и всеохватность: печатные издания, в конечном счете, изо дня в день формируют представления читателей о пространстве и времени (об этой особенности упоминают, в частности,.
ЧЛ ^^ Л J британские исследователи Р. Сэмюэль, Т. Нэйрн, М. Сторри, П. Чайлдс).
Здесь необходимо оговорить еще один спорный момент. Речь идет о том, что на фоне солидных, качественных газет «The Times» и «The Daily Telegraph» «Независимая газета» и «Аргументы и факты» вызывают некоторые сомнения в показательности и надежности почерпнутых из них научных данных. Тем не менее выбор этот не случаен. В число критериев, по которым оценивались издания для анализа, входят: 1) представительность, или широта охвата населения (а также отсутствие узкой специализации, т. е. рассмотрение большого количества тем) — 2) качество информации- 3) традиция издания- 4) «пробританская» (для Британии) и «прорусская» (в отличие от «прозападной» для России) ориентация. Так, «Аргументы и факты» характеризуются максимально широким охватом населения (как самая многотиражная газета) и занимают промежуточное положение между качественной и желтой прессой.
31 М. М. Бахтин. Формы времени и хронотопа в романе// М. М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. — М.: Художественная литература, 1975. С. 234−235.
32 R. Samuel (ed.). Patriotism: the Making and Unmaking of British National Identity. Vol. Ill: National Fictions. -London and New York: Routledge, 1989. C. XII-XXV.
33 T. Nairn. Britain’s Royal Romance// R. Samuel (ed.). Patriotism: the Making and Unmaking of British National Identity. Vol. 1П: National Fictions. — London and New York: Routledge, 1989. C. 73−75.
34 M. Storry, P. Childs (ed.). British Cultural Identities. — London and New York: Routledge, 1997. C. 10−18.
Независимая газета", в свою очередь, обладает достаточно большой читательской аудиторией (ее представители — образованные россияне) при отсутствии узкой экономической, политической, культурной и другой специализации, а также рассматривается как качественное, русское по духу издание с более чем 10-летней традицией.
Несмотря на тщательный отбор материала, складывается, конечно, парадоксальная ситуация, в которой на одной чаше весов помещаются «The Times» и «The Daily Telegraph», а на другой — «Независимая газета» и «Аргументы и факты». Уравновесить две составные части диссертационного исследования — «Великобритания» и «Россия» — с точки зрения качества газет и их общественного значения оказывается практически невозможно. И все же, так как сравнительный анализ затрагивает не сами гадания, а исключительно пространственно-временные ссылки как отражение британского и русского способов мышления, подобный выбор материала исследования в конечном счете оправдывает себя.
Если обратиться к историографическому обзору, то здесь также можно говорить о научной новизне исследования.
Безусловно, существует британская традиция изучения пространства и времени с философской, литературоведческой, искусствоведческой и отчасти даже культурологической точки зрения. При локально-темпоральном анализе прессы необходимо учитывать, в частности, данные литературоведа П. Столлибрасса35 и искусствоведа А. Поттса36. Нельзя обойти вниманием и комплексные культурологические изыскания, представленные в трудах Р. Сэмюэля37, Н. Водэм-Смита38, Д. Хорна39 и Р. Сайтца по вопросам пространства и времени в британском восприятии. Сюда же следует отнести и.
35 P. Stallybrass. Time, space and unity: the symbolic discourse of The Faerie Queene// R. Samuel (ed.). Patriotism. The Making and Unmaking of British National Identity. Vol. Ill: National Fictions. — London and New York: Routledge, 1989. C. 199−213.
36 A. Potts. «Constable country» between the wars// Там же. С. 174−182.
37 R. Samuel (ed.). Patriotism: the Making and Unmaking of British National Identity. Vol. Ill: National Fictions. -London and New York: Routledge, 1989. C. XII-XXV.
38 N. Wadham-Smith (ed.). British Studies Now. Anthology. — London, 1995. Все статьи.
39 D. Home. God is an Englishman. — Middlessex: Harmondsworth, 1970. C. 24−29, 95−106, 268−277. фундаментальные исследования П. Райта40, Д. Кеннедайна41, Д. Лоуэнталя42, Р. Портера43, посвященные, главным образом, британской временной проблематике.
Однако работы указанных авторов могут быть задействованы при изучении национального восприятия только в известной мере — в качестве опорных точек. Причина подобного ограничения заключается в том, что во многих исследованиях, связанных с пространственно-временным восприятием британцев, обсуждение неизменно вращается вокруг одних и тех же понятий: «enclosure», «island outlook», «fascination with the past», «nostalgia» 44. Они, несомненно, важны для понимания британского мира, но недостаточны для выстраивания четкой локально-темпоральной системы.
Кроме того, анализу прессы как ключа к пониманию геокультурного пространства и культурно-исторического времени уделяется чрезвычайно мало внимания. Преимущественно приводятся отдельные ссылки на печатные издания для подтверждения того или иного положения (в частности, в работах М. Сторри, П. Чайлдса45, С. Бэсснетт46).
В советской и российской науке тема пространства и времени также детально разработана в философии, литературоведении и искусствоведении. Наиболее плодотворными для целей данного исследования представляются идеи Ю.М. Лотмана47, М.М. Бахтина48, П.А. Флоренского49. Особую ценность — с.
40 P. Wright. On Living in an Old Country: the National Past in Contemporary Britain. — London: Verso, 1985. Bee главы.
41 D. Cannadine. History in Our Time. — New Haven, London: Yale University Press, 1998. И другие работы, указанные в «Библиографии» .
42 D. Lowenthal. The Heritage Crusade and the Spoils of History. — London: Viking, 1996. И другие работы.
43 R. Porter (ed.). Myths of the English. — London: Polity Press, 1994. C. 1−7.
44 P. Wright. On Living in an Old Country: the National Past in Contemporary Britain. — London: Verso, 1985. C. 1−20. D. Cannadine. History in Our Time. — New Haven, London: Yale University Press, 1998. И другие работы.
D. Lowenthal. The Heritage Crusade and the Spoils of History. — London: Viking, 1996. И другие работы. R. Porter (ed.). Myths of the English. — London: Polity Press, 1994. C. 1−7.
43 M. Storry, P. Childs (ed.). British Cultural Identities. — London and New York: Routledge, 1997. C. 10−18, 48.
46 S. Bassnett (ed.). Studying British Cultures. An Introduction. — London and New York: Routledge, 1997. С. XXIVXXVII.
47 Ю. М. Лотман. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах// Ю. М. Лотман. О русской литературе. — С.-Петербург: Искусство-СПБ, 1997. С. 112−117.
Ю.М. Лотман. Сюжетное пространство русского романа XIX столетия// Ю. М. Лотман. О русской литературеС.-Петербург: Искусство-СПБ, 1997. С. 712−729.
Ю.М. Лотман. Художественное пространство в прозе Гоголя// Ю. М. Лотман. О русской литературе. -С.-Петербург: Искусство-СПБ, 1997. С. 621−658. точки зрения изучения национального менталитета — имеет описание различных видов, или ипостасей, пространства и времени50. Культурно-историческая цивилизационная) модель двух измерений, максимально приближающаяся к 1 теме данной работы, встречается у Н. Н. Трубникова и А. Н. Лоя. Семантико-культурологическое видение, которое здесь также является необходимым условием анализа, раскрывается невероятно глубоко и полно у Е. С. Яковлевойв монографии, построенной на материале русского языка53. Г. Д. Гачев, в свою очередь, предлагает собственно культурологический (комплексный, синтетический) анализ пространственно-временного восприятия, основанный на материале языка, литературы, географии и истории, элементов народной культуры, при этом особое место занимает сопоставление русского и британского «Космо-Психо-Логоса» 54.
Однако опять же, как и в случае британских научных изысканий, пресса как источник информации о пространстве и времени в национальном самои миросозерцании фактически не получает должного внимания. В настоящем исследовании — за счет синтеза различных моделей (на пересечении географии, истории, культуры, психологии) — обрисовываются контуры британского и русского самосознания, увиденные сквозь призму прессы (то есть, собственно, письменной речи).
48 М. М. Бахтин. Время и пространство в произведениях Гете// М. М. Бахтин. Эстетика словесного творчества. -М.: Искусство, 1979. С. 204−232 и др.
М.М. Бахтин. Формы времени и хронотопа в романе// М. М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. — М.: Художественная литература, 1975. С. 234−398 и др.
49 П. А. Флоренский. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. -М.: Издательская группа «Прогресс», 1993.
П. А. Флоренский. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. Столп и утверждение истины. Т. 2. У водоразделов мысли. — М.: Правда, 1990.
Особенно: ПА. Флоренский. Обратная перспектива// П. А. Флоренский. Сочинения в 2-х томах. Т. 2. У водоразделов мысли. — M.: Правда, 1990. Выводы: с. 93−101.
50 Например: М. М. Бахтин. Формы времени и хронотопа в романе// М. М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. — M.: Художественная литература, 1975. С. 234−398.
31 H.H. Трубников. Время человеческого бытия. — M.: Наука, 1987. С. 19−24.
52 А Н. Лой. Социально-историческое содержание категорий «время» и «пространство». — Киев: Наукова думка, 1978. С. 51−53, 56−59.
53 Е. С. Яковлева. Фрагменты русской языковой картины мира (моделей пространства, времени и восприятия). -M.: Гнозис, 1994. С. 8−195.
34 Г. Д. Гачев. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос". — M.: Издательская группа «Прогресс» -" Культура", 1995. С. 174−253.
Каким образом пространство и время заявляют о себе на страницах газет? Локально-темпоральное видение раскрывается при помощи так называемых пространственно-временных ссылок, т. е. геокультурных и культурно-исторических показателей, которыми могут служить слова, словосочетания и предложения. Именно они выполняют роль ориентиров при изучении и сопоставлении двух национальных образов мира. Для пространства к числу таких ссылок относятся выражения: «глобальное» (т.е. «внешнее») и «национальное» (т.е. «внутреннее») пространство. Далее следуют: открытостьзакрытость (указания на «открытость миру» или «внешний/ окружающий мир’у, разворачивание навстречу миру (перспектива: «страна» —> «Европа» — > «мир» или «страна» <�—> «мир'У, границы пространства («пределы», «рубежи'У оформленность — неоформленность (пространственный силуэт в зависимости от границ) — запад/ восток (север/ юг) — центрирование внешнего пространства (расположение «в центре» или «место в мире» при отсутствии центрирования) — образные расстояния («близость» — «'удаленность») — центрирование внутреннего пространства («центр» — «периферия») — масштабы пространствавертикаль — горизонталь («море» <-> «небо» или «даль'у, движение в пространстве («путь», «дорога») — «бытийное квазипространство» / «пространство инобытия» 55 (искажение пространства).
После подробного перечня локальных указателей можно ограничиться кратким списком опорных пунктов для описания времени: отношение ко времени в культурно-историческом аспекте, особенности времяисчисления (слова-обозначения временных промежутков), преемственность — ее отсутствие, цикличность — линейность, временная парадигма: настоящее-прошлое-будущее и другие явления.
При изучении пространственно-временного взаимодействия актуальной становится оценка пространства, проникнутого дыханием времени, и времени, ограниченного рамками пространствахарактеристика одного измерения в.
51 Е. С. Яковлева. Фрагменты русской языковой картины мира (моделей пространства, времени и восприятия).
М.: Гнозис, 1994. С. 43−54. терминах другогоидея взаимотворчества и взаимопреображения пространства и времениинформация о взаимосвязи территории (Соединенного Королевства и России) и летосчисления и так далее.
Для достижения целей, поставленных в данном исследовании, используется следующая методологическая база: при локально-темпоральном прочтении британской и российской прессы, в первую очередь, применяется лингвокультурологический метод56 (с элементами контент-анализа), который нацелен на выявление наиболее часто встречающихся пространственных и временных ссылок и их анализ с точки зрения языкового и культурного содержания. Нужно заметить, что в качестве ссылок учитываются как спонтанные, естественные, не продуманные заранее указания на данные измерения, так и высказывания-рассуждениякак слова и словосочетания, так и V предложения. Лингвокультурологический метод с элементами контент-анализа дает возможность наиболее полно и глубоко исследовать свойства глобального и национального пространства в британской и российской прессе, определить основные признаки масштабного и локального времени в национальных изданиях и сделать выводы о взаимодействии и взаимовлиянии пространства и времени в интерпретации британских и российских источников.
Далее следует сравнительный анализ, позволяющий сопоставить не только характерные признаки пространства и времени в британском и русском национальном восприятии на рубеже XX—XXI вв., но и специфические факты действительности и мышления, которые за ними стоят.
Методология в совокупности с логикой исследования и постав ленными задачами определяет и структуру работы. Диссертация включает в себя введение, семь тематических глав, заключение и библиографию. Главы далее подразделяются на параграфы, выделенные на основе проблематики. Главы I, II, III построены по принципу последовательного рассмотрения пространства, времени и локально-темпорального взаимодействия в британской прессе. Глава.
Выводы, открыто предложенные или невольно подсказанные современной прессой {" The Daily Telegraph", «The Times», «Независгшой газетой» и «Аргументами и фактами»), можно распределить по нескольким группам: (1) фактические результаты анализа и сравнения, которые, в свою очередь, подразделяются на три подгруппы: (а) видение пространства, (б) восприятие времени, (в) взаимодействие пространства и времени- (2) подтверждение стереотипов и выявление новых локально-темпоральных особенностей- (3) образы, или стереоизображения, пространства и времени- (4) пространственно-временная мифология народов- (5) сравнение пространственно-временного восприятия в Великобритании и России с точки зрения общих и различных проблем, страхов, надежд.
1) Прежде всего, обратимся к фактическим результатам анализа и сравнения.
При сопоставлении британского и русского локально-темпорального восприятия оказывается возможным — хотя и далеко не всегда! — наложить общую, условную «мировоззренческую сетку». Она приводится во «Введении» (см. перечисление пространственных и временных показателей) и в главах V, VI, VII как единая канва, сквозь которую проступают расхождения и совпадения в британском и русском национальном самосознании. Клеточки, прорисованные в подобном трафарете на основе анализа печатных СМИ, формируются по принципу оппозиции (например, < «открытость» — «закрытость „>, <“ цикличностъ» — «линейность» >) или специфики понимания одного и того же явления («передача времени в терминах пространства», «соотношение глобальных и национальных ритмов»). Они далее наполняются конкретным британским и русским содержанием — окрашенными в национальные тона идеями, размышлениями, чувствами и страстями.
Пространство, время и их сочетание — три ключевых измерения — отнюдь не одинаково преломляются в прорезях «мировоззренческой сетки». а) Изображения пространства в британских и российских печатных СМИ в большинстве случаев основываются на контрастах — как полюса одной планеты, как крайние пределы одной вселенной. Примером могут служить такие характеристики, как закрытость британской «морской раковины» и открытость российского пространства. Ограничимся кратким перечислением других контрастных особенностей Великобритании и России: упорядоченноенепоследовательное явление миру, «формализация» — «фамильяризация», оформленность — неоформленность, некомпозитивность — гибридность, центрирование на внешнем уровне — его отсутствие, вертикаль — горизонталь.
Реже встречаются пространственные совпадения: срединное положение, центрирование и «одомашнивание» внутреннего пространства, «природный миф». Между очевидными несовпадениями и совпадениями прослеживаются расплывчатые переходные этапы, где исчезают противопоставления «да» — «нет» и остаются только предположения: «более» — «менее», «характерно» — «менее характерно». «Дом» и «путь», в частности, при внешнем совпадении понятий («home», «way» / «path»), трактуются по-разному.
Наконец, прорыв за рамки стройной системы — крушение всех канонов и схем — происходит в случае ярких, неповторимых явлений, которые стоят особняком: в британских печатных СМИ находит отражение театрализованное восприятие пространства, в российских изданиях — хаотическое, карнавально-фантастическое, юмористическое преображение (здесь уже можно соотносить только функции, выполняемые такими ипостасями пространства). б) Восприятие времени по сравнению с пониманием пространства — более тонкая вязь из сходных и различных соображений и эмоций. И в британской, и в российской прессе отражаются такие характеристики, как «чувство истории» («sense of history»), пафосность, масштабность (глобальное течение времени), преемственность (идея континуума), цикличность, аритмия. Однако, будучи свойственны как русскому, так и британскому переживанию времени, они играют в саморефлексии народов совершенно разными гранями. Время, как показывают материалы печатных СМИ, есть область значимых нюансов и оттенков, где специфически проявляются общие характерные черты.
На данном фоне, однако, выделяются очевидные несовпадения: так, например, соотношение прошлого, настоящего и будущего в Британии радикально отличается от русской «временной пропорции» (не говоря уже о других примерах: незыблемое — хрупкое время, плавное течение — «перелом» во времени, оформившаяся эпоха — переходный период и т. д.). Отдельное место, как и в предыдущем случае, отводится живым, одухотворенным образам времени — настолько колоритным и самодостаточным, что они оказываются вне и выше всяких сравнений. в) Интересно, что при различии самих материй сплав пространства и времени нередко дает поразительно сходные результаты: Британию и Россию сближает, в частности, негативное отношение к «консервации» времени, возможность путешествия в «машине времени», понимание одного измерения в терминах другого и поэтическое преображение каждого измерения. В обеих культурах устанавливается невероятно тесная связь между территорией и летосчислениемнастойчиво повторяются мотивы об опасности пространственно-временной изоляции и необходимости встроиться в глобальный мир и глобальное время. Как бы то ни было, и здесь есть свои нюансы, которые сказываются в конкретных традициях «сохранения» времени, в направлении движения, в системе образов и методе летосчисления.
2) Анализ прессы, с одной стороны, подтверждает стереотипы мышления (и в этом своем качестве обеспечивает неизвестное преломление известных истин и наполнение «пустых оболочек» подлинным смыслом), а с другойприводит к неожиданным открытиям. Так, в британских печатных СМИ традиционные проблемы «огороженного пространства» (enclosure) и «островного менталитета» (island outlook) обсуждаются в свете новейших тенденций, связанных процессами глобализации. Стереотипные представления о необъятности, неоформленности и «вольности» русского поля подвергаются в российской прессе критическому пересмотру с точки зрения отрицательных явлений, порожденных указанными свойствами, и возможных путей решения проблемы. В свою очередь, клише «Россия между Западом и Востоком» не способно уже само по себе претендовать на новизну и глубину, однако на фоне гораздо менее привычного представления о срединном характере Британии оно обретает новое значение.
При этом пресса проявляет себя как призма, в которой не отражаются, а особым образом преломляются стереотипные и специфические воззрения как британского, так и русского народа (см. выводы в главе IV «Великобритания: итоги»).
3) При изучении «само-» и «миропонимания», отраженного в зеркале «The Daily Telegraph», «The Times», «Независимой газеты» и «Аргументов и фактов», рождаются цельные космологические образы. К числу пространственных стереоизображений относятся британская постворчато развернутая ракушка и широкое, вольное русское полеэллипс, вытянутый по вертикали и замкнутый морским дном и небесным сводом в Великобритании, и эллипс, вытянутый по горизонтали и разомкнутый далью в России. Далее следуют временные модели: британская воронка и российская вертушкакартина мира, погруженная в пространство прошлого в Великобритании, и картина мира, опрокинутая в будущее в России.
Подобные стереоизображения передают одинаковые и различные грани мировоззрения так, как они моделируются в человеческом сознании, то есть не на плоскости, а в объеме.
4) В прессе выявляется особая пространственно-временная мифология народов.
При этом обнаруживают себя как факт не только «пространство-» и «времястрадание», но и «пространство-» и «времятворчество». Идея заключается в том, что человек испокон веков испытывает давление со стороны географического пространства и исторического времени, но он же и созидает геокультурные и культурно-исторические основы своего бытия силою национально-художественного гения. «Пространство, по сути дела, как и его образы, создается культурой и/ или цивилизацией, которая их осознает, живет ими и в них «(Д.Н. Замятин184).
Пресса, с одной стороны, фиксирует влияние реального географического пространства и фактического исторического времени на человеческое сознание и создаваемые им пространственно-временные картины (так, подтверждаются сделанные во «Введении» предположения о различии пространственных параметров и ракурсов, а также о сходстве культурно-исторических процессов и временных моделей в России и Великобритании). С другой стороны, печатные СМИ отражают локально-темпоральные образы, сотворенные народом и, в свою очередь, способные воздействовать на реальное пространство и фактическое время. Наиболее ярко такое воздействие проявляется в мифологизации бытия.
Действие в мифологических мирах, перенесенных на страницы газет, разворачивается вокруг понятий: «прежняя Британия» и «прежняя Россия», «сельская природа как воплощение духа» и «благодатные святые места» — «особое время» на территории России и Британских островов, мифологическое «имперское время» в обеих странах (а также применительно только к Россиимифологемы Запада и Востока).
5) Наконец, пространственно-временные проблемы, страхи, чаяния и надежды нередко в конечном счете совпадают. К числу похожих негативных явлений можно с полным правом отнести некоторые вопросы самополагания в пространстве, связанные с промежуточным, подвешенным состоянием, а также с воспоминаниями о прежней огромной территории и о важном месте в.
184 Д. Н. Замятин. Власть пространства и пространство власти. Географические образы и геополитика// Независимая газета. 10 июня 2001. С. 12. глобальном пространстве. Общими являются и некоторые временные страхи, порожденные мыслями о разрыве континуума, о неадекватности истории, «бальзамировании» прошлого. Как в британской, так и в российской прессе, подчеркиваются отрицательные последствия территориального и временного обособления (маргинализация и отрешение).
Надежды и чаяния, которые роднят Британию и Россию, связываются с так называемым «двуликим», синтетическим пространством и органичным процессом встраивания в целостный мир. Надежды возлагаются и на одухотворение времени, сохранение внутреннего ритма при чуткости к внешнему и, наконец, на пространственно-временное возрождение (мотив феникса, восставшего из пепла). Они затрагивают даже такую сокровенную для каждого народа область, как мифологический мир и мифологизированное время.
Это те опорные точки, которые могут служить основой для установления более глубокого взаимопонимания между Британией и Россией. Ведь, по сути, при тактичном и уважительном отношении к национальным особенностям друг друга не так уж и велика оказывается разница между «поступью» Британии и России в пространстве и во времени.
