Образ России и русской культуры в польской прессе 1863-1905 гг

Настоящее диссертационное исследование «Образ России и русской культуры в польской прессе 1863−1905 гг.» посвящено рассмотрению и анализу стереотипического представления польской периодической печати о России. Исследованием стереотипов занимается целый ряд наук: социология, антропология, философия, филология, история, политология, лингвистика. Культурология, как метанаука, позволяет комплексно оценивать и анализировать формирование стереотипа, учитывая целый ряд признаков и детерминант: социокультурных, исторических, политических. До недавнего времени исследование образа «другого» в свете дихотомии противопоставления собственного народа другому по принципу «мы-они» было распространено по большей части в литературоведении и получило название имагологии. Как отмечают исследователи проблемы, имагологией ранее называли «литературоведческую дисциплину, занятую анализом образов в художественном произведении». Теперь же понятие имиджа распространилось и в политологии1. Учитывая специфику нашего исследования можно сказать, что и культурология вправе рассматривать образ «другого» с применением комплексного метода исследования. Сам термин «имагология» в России уже введен в научный оборот и закрепился в культурологической литературе, о чем, хотя бы, свидетельствует издание специального справочника по имагологии. Поэтому мы оперируем этим термином при характеристике предпринятого культурологического исследования образа России и русских глазами поляков.

На становление образа «другого» влияет бинарная оппозиция свой/чужой — один из базовых культурологических концептов, обусловливающих процесс формирования этнической и национальной идентичности. Задача имагологии — исследование на материале текстов различного рода формирования и функционирования образа другой страны и другого народа (на основе художественных произведений, периодической печати, критики, мемуаров и других нарративов). В то же время имагология является критическим культуроведением, «которое исследует границы и возможности значений, относящихся к обществу в их связи с другими обществами и культурами"3.

С термином «образ» мы связываем понятие, почерпнутое из философской теории отражений, обозначающее предметы духовного освоения действительности в образах сознания людей на разных структурных уровнях. Французский исследователь Даниэль-Анри Пажо предлагает проводить анализ национальных имиджей (образов) в рамках культурологического исследования, что позволяет учитывать знания из многих научных областей4. Также отечественный исследователь Е. А. Иванова рассматривает стереотип как феномен культуры в связи с проблемами межкультурного диалога, дихотомией Восток — Запад и прочими аспектами кросскультурного взаимодействия5.

По классификации Д.-А. Пажо культурный образ состоит из 4-х уровней:

1. Репрезентативные формы образов и их функционирование в тексте.

2. Социокультурные нормы, которые в их взаимодействии образуют то, что можно было бы назвать силовым полем культуры в определенный исторический момент;

3. Модели культуры, на основе которых были составлены образы и которые были заданы в качестве авторского критерия отбора;

4. Код, который может быть понятен для читателя и влияет на процесс понимания6.

В современных отечественных исследованиях очень актуальны темы межнациональных стереотипов, в первую очередь российскоамериканского, российско-польского, российско-украинского, российско-сербского, российско-немецкого и прочих7.

Понятие стереотипа впервые ввел в научный оборот У. Липман в первой половине XX в. Под стереотипом он понимал «схематический, односторонний образ какого-либо человека, предмета, явления, существующий в нашем сознании» и одновременно являющийся оценочной категорией8. Культурный стереотип, по мнению польского исследователя Й. Курчевской, выражается в «устойчивых текстах культуры, своего рода культурных идиомах, вписанных в код национальной памяти"9.

Принято выделять два вида стереотипов — этнический, предполагающий представление одного народа о другом, и внешнеполитический, содержащий образ государства и внешней политики. Причем, эти два вида формируются в большинстве случаев под влиянием одних и тех же факторов на основе межкультурного, геополитического, исторического общения.

В исследовании формирования этнических стереотипов10, в нашем случае стереотипа России и русских в оптике польской прессы, и анализа их функционирования в общественной среде важное место занимает периодическая печать, точнее, фактор массовости ее распространения и влияния на читательскую аудиторию. Однако стоит отметить и негативную черту подобного источника: субъективность и политизированность издания, поэтому в ходе работы мы оговаривали, к какому политическому направлению принадлежит та или иная газета или журнал.

Феномен «этнического стереотипа» рассматривали такие ученые как Ф.

Барт (концепция этнических границ)11, В. А. Ядов (концепция.

12 диспозиционной регуляции), Л. М. Дробижева (теория культурной дистанции)13. В нашем исследовании мы применяем теорию культурной дистанции Л. М. Дробижевой, которая позволяет обнаружить принципы так называемой «демаркации» этнических границ, проходящие не только по этнокультурным характеристикам (язык, культура, религия, история и т. д.), но и по социально-экономическим параметрам (уровень дохода населения, право собственности и т. д.), а также позволяет выявить содержание основных, транслируемых через стереотипическое восприятие другого народа, идеологем14.

По виду принадлежности стереотипов выделяют автостереотиппредставление народа о себе и гетеростереотип — набор атрибутивных признаков, связанных с иной этнической группой15.

Формирование стереотипов принято связывать с разработанной К. Юнгом теорией архетипов, включающей в себя идеологические компоненты16. Поэтому при рассмотрении польского мессианизма мы также будем выделять основные архетипы польского общественного сознания, основываясь на идеологеме мессианской философии, основными составляющими которой были милленаризм и профетизм. Мессианизм также можно считать одним из кодов польской культуры.

Важную роль в формировании национального стереотипа играет этноцентризм — термин, введенный в начале XX в. американским ученым У. Самнером17. Применительно к нашему исследованию этноцентризм во многих аспектах детерминировал польское видение России и всего славянского мира, о чем говорится в первой главе данной работы.

Относительно польского автостереотипа, детерминирующего оптику оппозиции мы/они, очень важно наблюдение выдающегося польского исследователя Е.Бартминьского. Он, в частности, констатирует, что нет одного автостереотипа поляка, существует по крайней мере два его варианта, один из которых вырастает из традиции шляхетской культуры, романтической, патриотической и интеллигентской, опирающейся на идеи свободы, индивидуализма, бунта и риска, второй же — из крестьянской культуры, основанной на идеях коллективной солидарности, труда, привязанности к земле и традиции, согласия и взаимовыручки18. Для нашей темы важен именно первый вариант, причем та его часть, которую принято называть консервативной, националистической. Публикации в польской консервативной прессе, в первую очередь, оказали влияние на формирование и петрификацию в сознании польского общества стереотипичного образа русского с элементами исторического мифа. В подобном виде данный образ входит в группу факторов, определяющих польскость и обязательно включающий антиномичный образ другого, в нашем случае — образ России и русской культуры XIX в. По мнению польского историка А. Кемпиньского, «Россия, которая была для поляков врагом номер один, стала главной проблемой польского романтизма, а от него ее унаследовал и XX век"19.

В XIX в. конфронтация с немецкой и русской этнокультурными общностями оказала влияние на осознание поляками своей специфичности. В первую очередь, именно образ России и русской культуры стал для формирования польской идентичности основополагающим, так как в XIX в. в нем аккумулировались черты «врага», «завоевателя», «угнетателя», причем поляки не отрицали притяжение русской культуры, ее масштабность, отзывчивость, стремились сделать карьеру в Российской империи (что блестяще удалось, например, музыкантам Юзефу (Осипу) Козловскому, Г. Венявскому, художникам А. Орловскому и Г. Семирадскому). В связи с этим поляки относились к русскому обществу весьма амбивалентно. Мы же избрали один аспект восприятия образа России и русской культуры — пейоративный, который, как мы стремимся доказать, превалировал в польском сознании 2-ой половины XIX в., экстраполируясь, в первую очередь, посредством периодической печати Галиции и Познани.

Основной корпус источников представлен газетно-журнальными и книжными публикациями публицистических произведений социально-политического, религиозно-философского, культурологического характера, а также архивными материалами аналогичного характера. Интересен Фонд «2-ая газетная экспедиция» Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ), состоящий из ежедневных отчетов по польской периодической печати, издававшейся за пределами Российской империи (Царства Польского). Вторая газетная экспедиция входила в состав Канцелярии министра иностранных дел. Данные отчеты, по вполне понятным причинам, представлены с 1863 г., то есть с момента польского восстания против власти России в Царстве Польском. Широко известно, что цензурный комитет запрещал публикацию материалов не только в книгах, но и в периодической печати антигосударственного, антиправославного характера20. Как известно, русская цензура запрещала публикацию периодических изданий (в законах XIX века используется термин «повременная печать») с информацией антигосударственного, антиправославного характера21, в связи с чем российское правительство было крайне заинтересовано в ознакомлении с информацией о Российской империи в польской печати, так как именно в ней отражалась наиболее острая критика каждого политического шага России. Стоит отметить, что дипломаты, составлявшие ежедневные отчеты, старались не давать субъективной оценки на антироссийские статьи. На некоторых листах стоят штампы «Просмотрено Александром II». Только изредка на полях встречаются пометки синего или красного цвета напротив ложных сведений о действиях российского правительства, которые в свою очередь играли важную роль на формирование образа России в западноевропейской печати. Итак, ввиду того, что в XIX в. периодическая печать была «рупором» общественного мнения и политических настроений, правительство Российской империи уделяло повышенное внимание публикациям в польской прессе. Также нельзя утверждать, что дипломаты в выборе только негативных статей руководились политической ангажированностью — даже положительные статьи о России, изредка появлявшиеся на страницах газет, вызывали всплеск комментариев и критику, на что и указывали в своих отчетах русские чиновники.

В своем исследовании мы опирались на существующую историографию проблемы, прежде всего на современные исследования по польско-российским связям. Современные исследования по русско-польским отношениям и месте поляков в Российской империи отличаются подробной проработкой отдельных моментов, например, ссылки в Сибирь. Польские исследователи, основываясь на рассмотрении пенитенциарной системы, указывали на отсталость России в целом и царский деспотизм. Также большое место уделяется месту поляка в государственном устройстве.

Российской империи. Так, в монографии А. Хвальбы рассматривается.

22 проблема «поляков на службе империи», феномен коррумпированности.

23 российских чиновников и русификаторская политика в целом. Заметим, что Хвальба в своих работах не оперирует оппозицией империянационализм, объясняя сложившиеся проблемы в Царстве Польском плохой централизованностью государственного управления. Польский историк Л. Заштовт также уделяет внимание политике русификации Царства Польского, причем действия России он связывает с «цивилизационной деградацией Западного края"24. Рекрутскому набору из польской среды и.

25 службе поляков в царской армии посвятил свою работу В.Цабан. Также польские исследователи уделяют большое внимание формированию так называемого «польского вопроса» в Российской империи (Г. Глембоцкий). Оскорбленное чувство национального достоинства, как отмечает Глембоцкий, создавало благоприятную почву для развития либеральных, оппозиционных идей внутри Российской империи — и польский вопрос был хорошим полем для реализации таких идей26. По его мнению, страх перед мрачной угрозой распада империи в результате «польской интриги», внушенный М. Катковым, был призван погасить радикализм требований либералов в отношении государства.

Внимание польских исследователей привлекают и фигуры губернаторов Царства Польского, действия которых во многом повлияли на формирование негативного образа России и русских в целом. Историк Л. Химяк в своей работе «Российские губернаторы в Царстве Польском 1863−1915» выделяет основные качества губернаторов и резюмирует работу.

27 их собирательным портретом. Другой польский историк С. Вех в своей монографии «Общество Царства Польского в глазах царской политической.

28 полиции (1866−1896)" утверждает, что российские жандармы поддерживали тот вид поведения жителей Царства Польского, который соответствовал устоявшемуся стереотипу польского национального сознания, обращая пристальное внимание, в первую очередь, на католических священников, с «которыми нужно вести непрестанную борьбу.

29 ?-ч и у которых, увы, постоянно вырастают отсеченные головы". Ограничения царской политики в отношении поляков стали предметом нескольких интересных исследований польских историков Л. Яскевича («Царизм и польский вопрос на рубеже XIX и XX вв."30) и В. Родкевича («Российская.

31 национальная политика в восточных областях Империи (1863−1905)"). Последний для характеристики отношения российских властей к полякам оперирует термином «бюрократический национализм», введенным Э. Таденом. Бюрократический русский национализм, как отмечает Родкевич, базировался на столкновении культурно-национальных элементов. Само.

33 существование империи зависело от «деполитизации нации». Таким образом, мы видим, что польские исследователи уделяют внимание исследованию имперских механизмов относительно польского населения, его места в империи, а также национальной политике правительства России. В этой связи заслуживает внимания книга авторитетного польского историка А. Новака «От империи до империи"34.

Российский корпус российско-польских исследований представлен, в.

35 36 первую очередь, работами В. А. Хорева, С. М. Фалькович, М.В. Лескинен37, Л.Е. Горизонтова38, М.Д. Долбилова39, О.А.Поляковой40, также рядом сборников тематических статей41. В основном это имагологические исследования восприятия в русской среде польского образа. Образ «другого» занимает особое место в научных исследованиях польско-российских отношений, особенно в последнее десятилетие.

Одна из ведущих исследовательниц российско-польских стереотипов М. В. Лескинен в своей работе «Поляки и финны в российской науке второй половины XIX в.: „другой“ сквозь призму идентичности» большое внимание посвятила детальному рассмотрению образа поляков в русской историографии с акцентом на феномене «мистического патриотизма», оперируя этим термином для характеристики польского национального характера, учитывая при этом католический мессианизм. Проблемы общественно культуры занимают меньшее место в современных исследованиях, основное внимание уделяется проблемам негативного восприятия России в польской среде, русским и государственной политике Российской империи.

Рассматривая образ русского в польской прессе второй половины XIX в., мы связываем его с идеологизированным национальным сознанием — в данном случае с мессианизмом. Необходимо сразу оговориться, что под идеологией мы понимаем систему взглядов определенной социальной группы, доминирующей в определенном (политическом, экономическом или идейном) отношении42. Мессианизм мы рассматриваем как мифологическое идеологизированное восприятие мира и действительности, на основе которого формировалось пейоративное отношение к России и русским в целом. Под термином «миф"43 мы понимаем модель мира, создаваемую на основе земного опыта, исходя при этом также из семиотической интерпретации мифа как «способа означивания"44, который представляет собой фундаментальную форму строения реальности. В первой главе настоящей работы мы не случайно уделили такое внимание рассмотрению польского мессианизма первой половины XIX в., так как, по нашему мнению, именно эта мифологизированная идеология легла в основу формирования пейоративного отношения к России и русским в польской публицистике 2-ой половины XIX в. На наш взгляд, рассмотрение основных черт польского мессианизма дает основы для объяснения процесса укоренения негативного образа русских вплоть до начала XX в.

Прежде всего в сфере культуры осуществляется «процесс создания, наследования и обогащения в разные эпохи стереотипов, особенно стереотипов восприятия национальной истории и отношения к другим.

45 народам", что подтверждает в своих работах один из ведущих исследователей В. А. Хорев, занимающийся изучением польско-русских стереотипов в литературе. Также он считает, что «в стереотипы могут укладываться явления из разных исторических эпох, и они способны обогащаться новыми символическими знаниями"46. В своих исследованиях образа поляка в российской культурной среде он также оперирует имагологией, которая «ставит своей задачей выявить истинные и ложные представления о жизни других народов, существующие в общественном сознании, их происхождение и развитие, их общественную роль и эстетическую функцию в художественном произведении"47.

По мнению И. К. Кучмаевой, «актуализация отдельных групп ценностей всегда связана с конкретно-историческим этапом общественного развития, всякий раз уточняя принципиальное положение о первоочередном освоении ценностей, которые имеют особое социальное значение и выдержали испытание временем"48. Формировавшийся еще с XVI в. специфический польский сарматизм, ставший самовыражением и формой самопрезентации шляхты, в XIX в. видоизменился в польское мессианство, являвшееся мифологизированной идеологией с элементами сакрализации истории, культуры польского народа в целом.

Данное влияние сферы сакрального можно увидеть и на примере рассматриваемых в настоящей работе факторов воздействия российского правительства на государственное устройство Царства Польского, положение языка и образования, униатства и др.

В исторических условиях ХУ1-ХУП вв., когда поляки уподоблялись «рыцарям средневековой Европы», а Польша становилась «ап1ешига1е сЬгтБЙапкайз» против мусульманской угрозы, роль Польского государства сакрализовалась, а «уникальность судьбы католического народа и государства в целом способствовала закреплению идеи единства и государственной целостности на основе католической религиозной общности. Элементы этой идеологии просуществовали в общественном самосознании поляков на протяжении столетий, видоизменяясь и мифо логизируясь"49.

В нашем исследовании мы также сталкиваемся с феноменом этногенетического мифа, формировавшегося на основе мифологизированной идеологии и «культурных пограничий». Здесь необходимость выделить основные черты российско-польской антиномии в восприятии своего местоположения на геополитической карте мира. У поляков есть национальная идея (ро^коБС — польскость) и мессианизм, а у русских — национальная идея реализуется через Империю, поддержание ее единства. В последнее время в Польше появились работы, в которых также, как и в XIX в., выделяется польская исключительность. Автор этих работ ксёндз П. Ярошиньский призывает спасти Польшу от «византийско-еврейской цивилизации» Европы. Интересно, что еще в начале XX века русский философ Н. С. Трубецкой также предупреждал в своих работах о пагубном влиянии Европы, но, естественно, на Россию, которой угрожает унифицированная общеевропейская модель ментальности и культуры, европейские ценности: «Процесс европеизации разрушил всякое национальное единство, изрыл национальное тело глубокими ранами, посеял рознь и затаенную вражду между всеми"50. Стоит отметить, как парадоксальным образом столкнулся польский национализм XIX в. и русское евразийство как современное, так и XIX в. в вопросе идеологемы самобытности, с одной стороны, национального элемента и неприятия западноевропейской цивилизации, с другой. В рамках западноевропейской культуры с географической областью (топонимом) «Европа» представляет цивилизационное и нравственное превосходством над другими географическими типами культуры. Именно отсюда идет дихотомия цивилизованность — варварство. Европейская цивилизация, развиваясь в лоне и на наследии римской и греческой культуры, противопоставляла себя варварам — от гуннов до «москалей-туранцев». Для понимания цивилизованности использовались такие феномены и понятия, как европеизм, христианство и нравственность. Европейский тип культуры ориентирован, в первую очередь, на личность и свободу личности.

Отношение к Европе в России было неоднозначным: именно Европа стала «яблоком раздора» западников и славянофилов. В. А. Хорев считает, что отношение России к Польше определяется исторической закономерностью в рамках проблемы русского «мифа Европы» — Польша воспринималась как часть Европы51. Именно в Польше искали прибежище «европеизированные люди» допетровской Руси: Андрей Курбский, Иван Федоров и другие. «Западноевропейская цивилизация в XVII в., — писал В. О. Ключевский, — приходила в Москву прежде всего в польской обработке в.

52 шляхетской одежде". Очень важным применительно к нашей работе является рассмотрение Польши как составной и неотъемлемой части западного христианства. Это были «инородные» для России земли, причем Польша того времени (ХУИ-ХУШ вв.), как мы уже сказали выше, воспринимала себя бастионом христианства.

Актуальность темы

исследования. Работа посвящена анализу образа России и русской культуры в польской прессе второй половины XIX в (1863−1905 гг.). Исследуется формирование польской оптики России в условиях утраты независимости Польши в результате ее разделоввыявляются идеологемы, оказавшие решающее влияние на формирование этого образа, который характеризуется такими определениями, как негативный и пейоративныйрассматривая функционирование данного образа в польской, преимущественной консервативной, прессе как виде коммуникации, формировавшим в XIX в. общественное мнениевариативность этого образа, его константы и персонифицированное выражение. Также анализируется реакция русской прессы, прежде всего официальной и консервативной, на функционирование негативного образа.

России и русских в польском общественном сознании и трансляции польской прессой этого образа, придававшей ему черты негативного «пабликрелейшен» общеевропейского масштаба.

Объект исследования — формирование стереотипического образа России и русских в польском общественном сознании 2-ой половины XIX в. в контексте культурно-идеологического развития польского общества.

Предмет исследования — польская консервативная пресса 1863−1905 гг. как инструмент формирования и функционирования негативного образа России и русских в контексте феномена польского мессианизма.

Проблема исследования состоит в выявлении процесса формирования и функционирования в польском обществе определенного образа России и русских, сформированного польской прессой под влиянием, в первую очередь, самоидентификационного образа, выработанного польской культурой и ее идеологемами.

Гипотеза, доказываемая в данном исследовании, состоит в том, что на формирование и становление польской оптики России и русских повлияла, в первую очередь, концепция польского мессианизма (идеологизированное польское мессианское сознание), являющегося специфической формой польского сознания, выработанной в ходе длительного историко-культурного развития польского социума в условиях цивилизационного пограничья.

Цель исследования состоит в том, чтобы выявить и показать генезис и динамику влияния мессианизма — основной формы польского этнокультурного самосознания, его составляющих, на формирование образа России и русских в польской прессе рассматриваемого периода.

Задачи исследования. Достижение поставленной цели требует решения следующих задачвыявить культурные универсалии и специфику польского мессианизма XIX в.- проанализировать влияние данной формы идеологии на формирование образа России и русских в польской прессе как части польской культуры;

— показать распространенность в польской прессе рассматриваемого нами периода негативного отношения к России;

— дать детальный анализ польской оптики России, различая такие составляющие как царское правительство и его политика по «польскому вопросу», Россия как имперское государство, менталитет русского чиновничества, личностные характеристики крупнейших русских консерваторов в политике и идеологии (Катков, Муравьев), ментальность простого русского народа и ее типические черты, специфика России с точки зрения типологии цивилизаций.

— дать оценку универсального образа русского в польской прессе, определив основные составляющие «мифа» о России.

Структуру и содержание работы можно охарактеризовать вкратце так: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы.