Актуальность темы
исследования. Значение исследуемого вопроса объясняется фундаментальностью онтологических проблем для современной философии науки. В период своего дисциплинарного и институционального формирования философия науки в значительной степени опиралась на критику метафизики и философской онтологии как основного содержания метафизики, которая проводилась как внутри философии, так и со стороны науки в XIX—XX вв. Термин «онтология» указывал тогда исключительно на философское исследование существования или бытия. Главный вопрос такого исследования — «Что существует?». Метафизика, как первая философия и как дисциплина, претендующая на то, чтобы стоять над наукой, относила проблему того, что существует, к своей собственной территории. Онтология была предметом метафизики, квинтэссенцией метафизики или самой метафизикой. Развитие науки и критика метафизики привели к понижению удельного веса метафизической онтологии в самой философии и к полному отказу от неё со стороны философии науки и науки в целом. Наука перестала рассматривать метафизику как дисциплину, перед которой она должна нести ответственность, и присвоила себе право давать ответ на фундаментальный вопрос классической метафизики о том, что существует.
Однако философия науки вначале была склонна рассматривать все онтологические вопросы как метафизические. Так, ранний Р. Карнап видел задачу философии науки в логическом анализе языка науки, а точнее, его синтаксиса [67]. Логический анализ науки исчерпывался анализом синтаксиса языка науки. Проблема философских оснований отдельных наук также ограничивалась вопросами о синтаксисе языка науки. Философия науки обозначала в качестве приоритетных вопросы структуры и исторической эволюции научных теорий, соотношения теории и наблюдения, подтверждения теорий, а не спецификацию онтологии науки.
Таким образом, тот факт, что философская онтология была вытеснена онтологией науки, вначале никак не сказался на самой философии науки. Возник следующий парадокс: наука описывает реальность, природу, полагая посредством своих теорий некоторую онтологию, а философия науки не исследует онтологию науки, не проблематизирует особенности ответа наукой на вопрос о том, что существует. Это нашло выражение, например, в конвенционалистских и инструменталистских теориях науки, рассматривающих функцию научных теории только в предсказании, спасении феноменов и т. д.
Эта ситуация изменилась, когда возникло понимание того, что онтологические вопросы можно мыслить отдельно от спекулятивной метафизики, как, например, вопросы онтологии языка или онтологии теории, в результате чего онтология попала в фокус внимания философии науки. Отделению онтологии от метафизики и попаданию онтологии в фокус внимания философии науки способствовало развитие семантического анализа естественного языка и языка науки и становление семантики как самостоятельной дисциплины в целом в работах Г. Фреге [56], Б. Рассела [40−44], А. Тарского [52, 53] и Р. Карнапа [11]. Проблема существования в семантике получила новые решения. Другими источником возращения онтологии стали так называемые проблемы оснований в математике и физике. В математике и теории множеств в частности решение онтологических вопросов было осознано в качестве неотъемлемой части самой науки и как необходимое условие решения проблемы оснований. Появление квантовой механики, теории относительности и квантовой теории поля в физике перевернуло механицистские представление о реальности и заставило более пристально обратиться к вопросу, что наука говорит о том, что существует. Эволюция главной интеллектуальной опоры философии науки — аналитической философии, — с её вниманием к лингвистической и логико-семантической тематике, также оказала существенное влияние на возрождение интереса к проблемам онтологии.
В результате исследование онтологии науки, обособившись от философской онтологии, стало неотъемлемой частью современной философии науки. Философы науки начали говорить о различных онтологиях, лежащих в основании тех или иных содержательных научных теорий. Так, предметом множества современных работ по философии науки является оитология информационных систем, онтология в информационной пауке, онтология волновой функции, онтология теории спонтанного коллапса, онтология квантовой механики, онтология квантовой теории поля, онтология биологических систем и т. д. Кроме того, до сих пор продолжает обсуждаться проблема номинализма и реализма, помещающая в центр внимания вопрос о существовании абстрактных сущностей, или универсалий, в теории множеств, лингвистике, физике, общественных и когнитивных науках. Во всех этих исследованиях употребляется термин «онтология», при этом во многих из них он предполагается самоочевидным и не требующим прояснения. Возникает вопрос: «Что имеют в виду, когда говорят о существовании и онтологии в философии науки?». Этот вопрос обращается к прояснению оснований онтологических проблем в философии науки.
В англоязычной эпистемологии и философии науки парадигмальный анализ существования и онтологии был проведён американским логиком и философом Уиллардом.
Ван Орманом Куайном (1908;2000). Куайн относится к одному из самых цитируемых и обсуждаемых американских философов XX века. Он внёс вклад в решение практически всего круга проблем, который обсуждался и продолжает обсуждаться в аналитической философии. Во многом благодаря влиянию Куайна натурализм стал доминирующим направлением в современной англоязычной философии. Америкаиский философ приобрел известность своими результатами в логике и теории множеств: его теоретико-миожественные системы NF (1936) и ML (1940) являются альтернативами доминирующей в математике теории множеств Цермело-Френкеля. Широкую известность приобрела критика Куайном оснований модальной логики. В философию языка он вошёл как автор тезисов неопределённости перевода и непрозрачности референции, а также своей критикой теории значения, в философию логики и эпистемологию — своей критикой дихотомии аналитического и синтетического. Теория генезиса референции американского логика и философа является значительным вкладом в когнитивную науку. Куайн стал одним из основателей такого подхода к научным теориям, как структурализм, который иногда также называют модельным подходом. В философии науки он также известен как один из авторов так называемого тезиса Дюгема-Куайна, который до сих пор обсуждается в различных науках, от физики до экономики. Куайн внёс вклад в создание концепции недоопределённости научной теории всеми возможными эмпирическими свидетельствами, которая активно обсуждается как в теории науки, так и в истории науки. В целом вся философия Куайна, по причине её натуралистического характера, может быть рассмотрена как некоторая философия науки. Сам американский философ позиционировал себя в качестве представителя научной философии, которая определяет предметом своего исследования научное знание.
Практически все современные англоязычные исследования, специально посвященные онтологической проблематике, упоминают или прямо опираются на результаты, полученные Куайном. Он представил новое определение существования и основанное на нём определение онтологии как онтологии теории, ввёл в контекст обсуждения понятие онтологических обязательств (является результатом применения понятия существования к теориям). Следует отметить, что для Куайна философская онтология, как выходящее за пределы науки общее учение о бытии, лишена смысла. Он считает, что термин «онтология» из классической метафизики не имеет значения, а поэтому мы свободны в придании ему нового определения.
Интерес Куайна к онтологии восходит к его изысканиям в области логики, семантики и философии математики. Он конструирует определение онтологии на основании концептуального каркаса референциальной семантики: определение отталкивается от семантического понятия существования, сформулированного в рамках экстенсиональной терминологии. Обращение к семантике обусловлено тем, что после Канта [10] проблема существования стала пониматься как проблема анализа различных употреблений слова «существует» в экзистенциальных высказываниях, сформулированных на некотором языке, или как проблема поиска подходящего истолкования связи языка и реальности.
Следуя проведённому Фреге [56] различию смысла и значения, американский философ разделил семантику на две независимые теории — теорию значения и теорию референции [125, PP. 130−138]. Они резко расходятся в стандартах ясности используемой терминологии. Теория значения обладает гораздо меньшей ясностью своих терминов, теория референции, напротив, большей. Эвристическим способом разведения теорий становится стратификация их концептуального аппарата, выделяющая ключевые понятия, которыми пользуются теория значения и теория референции. К теории значения относятся само понятие значения, понятия синонимии, или одинаковости (sameness) значения, значимости (significance), или наличия значения, аналитичности, или истинности в силу значения, и логического следования, или аналитичности условных суждений. К теории референции относятся понятия именования, истинности, денотации, или истинности-о-предмете (truth-of), экстенсии, значения переменных и онтологических обязательств. Особенность понятий теории референции состоит в том, что они приобретают высокую степень определённости, когда соотносятся с конкретным языком L и погружаются в парадигмы, аналогичные конвенции Т из теории истины Тарского. Ясность и определённость понятий теории референции находится в зависимости от ясности и определённости самого языка L.
Для понятий теории значения, в свою очередь, не существует аналогичного эффективного способа прояснения. Куайн констатирует, что теория значения находится в худшем состоянии по сравнению с теорией референции. Главный недостаток теории значения состоит в самом предмете её исследования — значении, которое понимается как ментальный объект или платонистская сущность. Куайн не отказывается от теории значения. Она может продолжать работать с понятиями значимости (significance) и синонимии (одинаковости значения). Однако при прояснении онтологии, с целью достижения максимальной ясности, следует полностью отказаться от использования интенсиональной терминологии.
Предпочтение теории референции служит причиной экстенсионализма Куайна, то есть ограничения научного знания только экстенсиональным дискурсом. Референциальная семантика опирается на допущение, что существование полагается в языке через референцию, а интенсиональные характеристики языка не играют роли в онтологических допущениях. Построение хорошей теории референции тогда поможет понять онтологию того, кто употребляет тот или иной язык.
Концепция онтологии Куайна позволяет точно сформулировать то, что некто говорит о том, что существует, или что теория говорит о том, что существует. В результате термин «онтология» связывается американским философом с научными теориями: онтологияобъекты, существование которых полагается научной теорией. При этом экстенсиональность является фундаментальной характеристикой научной теории.
Прояснение онтологии не ограничивается применением логико-семантических методов. Согласно Куайну, экспликация онтологии представляет собой часть рациональной реконструкции пауки, которая составляет основную задачу натурализованной эпистемологии. Для американского философа эпистемология — наука, применённая к самой себе. Исследование онтологии науки в таком случае есть часть науки. Квинтэссенцией натуралистического подхода в философии и эпистемологии является убеждение в том, что наука, под которой понимается в первую очередь естественная наука, формирует единственно верное представление о реальности. Мир есть такой, каким его описывает естественная наука. Наука является мерой того, что существует. Натурализм отвергает существование первой философии, которая стояла бы над наукой и диктовала бы ей онтологические и методологические предписания. Согласно Куайну, наука не нуждается ни в каком подтверждении сверх наблюдения и гипотетико-дедуктивного метода. Мы не можем занять выделенную позицию по отношении к науке, но всегда начинаем своё исследование изнутри науки. Для науки не существует более прочного основания, чем сама наука. Наука подвержена ошибкам, но они исправимы в ходе самой научной практики. Наука и философия, а значит, и эпистемология, непрерывны, между ними нет явных границ.
Натурализм и определение онтологии как онтологии научной теории, на наш взгляд, позволяют принять экспликацию онтологии Куайна в качестве фундаментальной для философии науки.
Куайн полагает, что натурализованная эпистемология ставит своей целью рациональную реконструкцию индивидуального и родового приобретения теории внешнего мира, то есть науки в целом. Главный вопрос эпистемологии заключается в том, каким образом человеческие индивиды, будучи физическими существами, живущими в физическом мире, конструируют из ограниченной информации, получаемой от реальности, столь богатую теорию физического мира, которая позволяет успешно предсказывать развитие происходящих в нём событий. Натурализованная эпистемология сама есть часть естественной науки. Она заимствует из физики концепцию реальности, допуская, что взаимодействие субъекта с миром исчерпывается каузальным физическим взаимодействием. В качестве данных для натурализованной эпистемологии выступают данные всех остальных естественных наук: лингвистики, психологии, нейрофизиологии, биологии и т. д. Натурализованная эпистемология включает в себя эпистемологию онтологии, которая даёт объяснение того, как субъект узнаёт, что существует.
Экспликация онтологии Куайном, таким образом, разветвляется на две исследовательские задачи: первая определяет, что такое онтология, полагаемая теорией, средствами логики и референциальной семантики, а вторая, посредством конструирования теории эмпирических свидетельств и изучения генезиса референции, представляет объяснение того, почему мы располагаем той или иной конкретной онтологией. Первая исследовательская задача может быть обозначена, собственно, как прояснение онтологии науки, а вторая — как прояснение эпистемологии онтологии науки. Они сводят в одной плоскости логико-семантические вопросы и вопросы натурализованной эпистемологии с её чувствительностью к данным естественных наук и поиском каузальных объяснений. Можно сказать, что референциальная семантика служит средством прояснения онтологии, полагаемой теорией, а эпистемология онтологии объясняет онтологию, объясняя тем самым и саму референциальную семантику как эффективное средство экспликации. Идея такого объяснения, в свою очередь, основывается у Куайна на определении для языка и теории эмпирических свидетельств и эмпирического содержания с целью последующего реконструирования на их фундаменте генезиса референции.
Предпринятая Куайном экспликация онтологии, таким образом, синтезирует в себе эпистемологию (теорию знания), теорию языка, логику и логическую семантику. Экспликация онтологии происходит на стыке этих подходов. Благодаря такому синтезу концепция онтологии Куайна задействует разнообразную терминологию: она включает как традиционные эпистемологические термины («холизм», «эмпирические свидетельства» и т. д.), так и термины, которые относятся к теории языка, логике и семантике («переменная», «референция», «модель», «онтогенез референции» и т. д.). Употребление других терминов, напротив, отражает смешение указанных подходов: «идеология теории», «экстенсиональный язык науки» и т. д. В этом состоит существенная новизна концепции американского философа, выделяющая её среди других предпринятых в XX веке попыток нового понимания онтологии.
Многие современные работы по философии науки прямо ссылаются на Куайна и принимают его определение онтологии в качестве основания для прикладного исследования онтологии какой-либо теории или группы теорий [63, 102, 113, 119, 150, 152]. Другие относящиеся к онтологической проблематике результаты, полученные американским философом, также продолжают активно использоваться в конкретных исследованиях по философии науки. Так, обсуждаются следующие вопросы: непрозрачность референции терминов научных теорий, применимость онтологической редукции в физике, математике и теории сознания, онтологическая относительность, недоопределённость онтологии физической теории, которая основана на идее недоопределённости науки всеми возможными эмпирическими свидетельствами, и т. д. Можно сказать, что Куайн определил запас терминов и сформулировал результаты, которые до сих пор задают горизонт обсуждения онтологических проблем науки. Всё это также делает концепцию онтологии Куайна актуальной для современной философии науки.
Таким образом, экспликация онтологии Куайном и полученные в ходе неё результаты являются актуальными для философии науки, поскольку находят постоянное применение и употребление в её практических исследованиях. Обращаясь к онтологии науки, философия науки нуждается в ясной и строгой базисной терминологии, в качестве варианта которой может успешно выступать терминология Куайна. Кроме того, актуальность связывается с потребностями самих конкретных наук, которые должны быть прозрачными в своих допущениях относительно природы исследуемой реальности. Понятия онтологии и существования Куайна работают не только для математики и естественных наук, которые используют математику, но и для когнитивных и общественных наук, претендующих на то, чтобы полагать какую-либо онтологию. Актуальность диссертационного исследования обусловлена также тем, что экспликация неясных терминов, унаследованных в традиции, составляет, на наш взгляд, одну из главных задач философии.
Степень разработанности проблемы. Философии Куайна посвящено большое число зарубежных монографий и отдельных статей. Сборники статей и отдельные работы, обсуждающие те или иные специальные проблемы его логики и философии, до сих пор продолжают выходить в достаточном количестве. К числу классических исследований Куайна, пытающихся представить целостную картину его философии и обобщить результаты его многолетней работы, относятся, например, работы Роджера Гибсона [89], Поля Гоше [94], Ильхама Дилмана [79], Кристофера Хуквэя [99]. Существуют также обзорные статьи Ричарда Шульденфрая [151], Дональда Дэвидсона [76] и Роджера Гибсона [90]. В последнее время выходят работы, сопоставляющие Куайна и других философов, например, фундаментальная монография Ханса-Йохана Глока [92], сравнивающая Куайна и Дэвидсона. Философии Куайна посвящена также целая серия сборников, в которых собраны статьи, относящиеся к различным аспектам философии и логики американского философа [80, 115,.
116, 158]. Самая первая реконструкция философии науки Куайна была произведена в небольшой статье Джона Джеймисона Смарта [158, PP. 3−13], которая основывалась на анализе «Слова и объекта» и предшествующих этой книге работ.
Проблемы онтологии затрагиваются во всех общих монографиях о Куайне. Специально к исследованию экспликации онтологии американским философом обращается совсем новая фундаментальная монография Ливена Декока [77], в которой концентрируется внимание на соотношении онтологии и идеологии (запаса предикатов теории). Основываясь на анализе логический идей Куайна и онтологической редукции, Декок делает вывод, что упрощение онтологии теории ведёт к увеличению в её идеологии. Миа Госселин [95] посвятила свою книгу номинализму Куайна и Гудмена. Существует также множество статей, исследующих отдельные вопросы, относящиеся к онтологической проблематике у Куайна: определению существования и онтологических обязательств [59, 60, 66, 68, 70, 73, 98. 112. 118], теоретико-модельной интерпретации онтологии [62], непрозрачности референции и онтологической относительности [81, 82, 83, 86, 108, 114], онтологической редукции [96, 97, 100, 101, 105, 114, 154], недоопределённости [65, 107], проблеме номинализма и реализма [90], аргументу об обязательности существования математических объектов [71, 72, 78, 110], объектной и подстановочной квантификации, теории референции [103,111] и т. д. Некоторые идеи Куайна касательно эпистемологии, онтологии, теории множеств, логики, и семантики разбираются в переведённых на русский язык работах Р. Карнапа [11], Г. Кюнга [24], А. Папа [30], Д. Пассмора [31, 32], Р. Рорти [45], J1. Тондла [54], А. Френкеля и И. Бар-Хиллела [55], Т. Хилла [57].
В отечественной философии и философии науки на данный момент не существует обстоятельного специального исследования, посвящённого как общим вопросам философии Куайна, так и отдельно проблеме онтологии, что также подчёркивает актуальность данного исследования. Имеющиеся на данный момент работы совсем не уделяют внимание поздним результатам Куайна, в частности, его натуралистической эпистемологии онтологии и натуралистической теории языка. Вопросы онтологии американского философа разбираются в монографии В. А. Лекторского [27]. В других исследованиях затрагивались различные аспекты философии Куайна. В работах В. Ф. Самсонова [46, 47, 48] и В. Н. Крупнова [15] обсуждается тезис неопределённости перевода и его значение для лингвистики, различие в стандартах ясности между теорией референции и теорией значения. В. Ф. Самсонов [47] первым в отечественной философии языка представил критический анализ фундаментальной работы Куайна «Слово и объект» и изложенной в ней теории референции. В работах А. В. Бессонова [1], Р. И. Павилёниса [29], М. В. Поповича [37], В. В. Петрова [33, 34], Е.Д.
Смирновой [50], В. В. Целищева [58] Куайн упоминается в контексте обсуждения проблем философии логики и логической семантики, соотношения логики и онтологии, критики референциальной семантики, успехов модальной логики. Е. Е. Ледников [26] рассматривает некоторые логические и теоретико-множественные результаты американского философа в своём критическом исследовании современного номинализма и реализма. Из опубликованных в последнее время отечественных работ по аналитической философии и семантике можно отметить монографию М. В. Лебедева и А. З, Черняка [25], в которой идеи Куайна помещаются в общую канву выявления онтологической нагрузки теории референции. В работах А. А. Печёнкина [35, 36, 119] основные результаты американского философа рассматриваются с точки зрения их применимости в философии науки, в частности, в отношении критики неопозитивистской теории науки. Так, обсуждается концепция онтологии и связанные с ней результаты, критика дихотомии аналитического и синтетического, соотношение онтологии и идеологии научной теории и их эвристическая ценность для истории науки, холистская теория науки, недоопределённость теории опытом, ставится вопрос о соотношении основных «ограничительных» результатов Куайна (неопределённости перевода, онтологической относительности, непрозрачности референции и тезиса Дюгема-Куайна).
Таким образом, в настоящее время в отечественной философии науки концепция онтологии Куайна разработана достаточно фрагментарно. Кроме того, почти не нашла своего освещения роль натуралистической эпистемологии американского философа для понимания онтологии теории.
Объектом настоящего исследования является концепция онтологии и эпистемологии онтологии Куайна.
Предметом диссертационного исследования выступают основания концепции онтологии и эпистемологии онтологии Куайна в референциальной семантике и натурализме.
Цель исследования состоит в том, чтобы осуществить рациональную реконструкцию онтологии и эпистемологии онтологии Куайна и показать их значение для философии науки американского философа.
Для достижения указанной цели в процессе исследования необходимо решить следующие задачи:
1. Эксплицировать основания концепции онтологии и эпистемологии онтологии Куайна в референциальной семантике и натурализованной эпистемологии.
2. Реконструировать проект максимально экономной онтологии науки Куайна. Проанализировать обоснование американским философом необходимости универсалий для научной онтологии и исследовать его физикализм.
3. Рассмотреть тезис онтологической относительности Куайна в контексте его эпистемологии онтологии и других «ограничительных» результатов.
4. Осмыслить соотношение онтологии и эпистемологии онтологии в рамках философии науки Куайна.
Решение поставленных задач осуществляется с опорой на следующую теоретическую и методологическую базу. Главный метод, используемый в диссертационном исследовании, — метод, который Карнап и другие философы назвали экспликацией или рациональной реконструкцией. Его цель состоит в когнитивном прояснении знакомых, но до некоторой степени неясных и неточных понятий, которые утратили свою прозрачность и определённость в философской и научной традиции. Метод экспликации, посредством процедур формального анализа, реконструкции различного рода предпосылок и выявления их внутренних закономерностей, производит переопределение или уточнение таких понятий. Он позволяет вскрыть логику конструирования, соотношение и глубинные взаимосвязи основных понятий. Метод экспликации будет применяться в отношении всего корпуса понятий, имеющих отношение к онтологической проблематике.
Исследовательский аппарат диссертации в значительной степени опирается на логико-семантические и лингвистические методы анализа языка. Они обращаются к анализу употребления, значения и референции языковых выражений, их синтаксической и грамматической структуры с целью достижения максимальной ясности используемого языка, в том числе, в отношении онтологических допущений. Формальные методы математической логики служат дополнительным средством, призванным усилить прозрачность и эффективность проводимого анализа языка. Все эти методы нашли широкое применение в том, что принято называть аналитической философией, а также в различных натуралистических стратегиях, которые впоследствии возникли из аналитической традиции. Философия науки широко пользуется данной методологией, поскольку анализ языка пауки является её неотъемлемой частью.
Мы также задействуем сравнительный и исторический метод, вскрывая истоки и предпосылки концепции Куайна.
Новизна предложенного исследования может быть суммирована в следующих положениях:
1. Дано целостное и систематическое изложение концепции онтологии в философии Куайна. При этом сопоставлены логико-семантическая трактовка онтологии и истолкование онтологии в натуралистической эпистемологии.
2. Представлена гипотетическая теоретико-модельная интерпретация основных понятий концепции онтологии Куайна, опирающаяся на тезис онтологической относительности. Онтологическая относительность отвергает наличие стандартной модели для теории. Тогда онтология теории Т — это множество 0(T)={DiuD2U.uDn}, где Dj, D2,., Dn — носители интерпретаций моделей теории Mi, М2,., Мп. Понятие существования уточняется следующим образом: а существует в модели М, если и только если aeD, где M=. Онтологию теории Т можно представить также как 0(Т)={х: х существует в Mi v х существует в М2 v. v х существует в Мп}. Онтологические обязательства теории определяются следующим образом: теория Т имеет онтологические обязательства к объекту а, если и только если ae{DinD2f.nDn}.
3. Концепция онтологии Куайна охарактеризована как внутренний (прагматический) реализм (в противоположность распространенным трактовкам американского философа как юмиста). Внутренний реализм признает в качестве существующих только те объекты, которые допускаются научными теориями. Он означает, что онтологию науки следует принимать как данность, которая не подлежит философской ревизии, и что эта онтология изменяется по ходу обновления научного знания. Внутренний реализм отказывается от утверждений о реальности, существующей вне наших теорий.
4. Показано, что натуралистическая эпистемология онтологии Куайна была одним из источников структурализма в философии науки (позиции, развитой Д. Спидом, В. Штегмюллером, Б. ван Фраассеном и др., в качестве альтернативы гипотетико-дедуктивному подходу). Структурализм выявляет моделирующую функцию научной теории, рассматривая её как систему предложений, которая фиксирует формальные отношения (подобные алгебраическим) — тождество, различие, инвариантиость и т. д.
Положения, выносимые на защиту.
1. Подход Куайна к онтологии имеет следующую специфику. Американский философ отказывается от объяснения, что такое существование (бытие) как таковое, вместо этого предлагает исследовать, каким образом в науке формулируются утверждения о существовании тех или иных объектов. Концепция.
Куайна может быть резюмирована в виде следующих трех тезисов: 1) все полагаемые научными теориями сущности (наблюдаемые и ненаблюдаемые, абстрактные и конкретные) существуют в одном и том же смысле- 2) проблема онтологии — это проблема экзистенциальных высказываний в рамках теорий- 3) вопрос о внетеоретической реальности лишен смысла.
2. Проект максимально экономной онтологии науки Куайна последовательно характеризуется как разновидность платонистского физикализма. Последний представляет собой материализм, в котором наравне с физическими объектами допускается существование абстрактных математических сущностей — классов. Обоснование необходимости универсалий (классов) для науки происходит, в частности, посредством обращения к потребностям физики. Согласно Куайну, физика не может обойтись без абстрактных объектов математики, а поэтому номинализм нельзя принимать в качестве основания онтологии науки.
3. Проблема прямого подтверждения онтологии теории в философии науки Куайна устраняется. Онтология может иметь только косвенное подтверждение, через подтверждение всей теории. Этот результат возникает из тезиса онтологической относительности Куайна, согласно которому онтология теории может быть заменена альтернативной онтологией без нарушения отношения подтверждения теории эмпирическими свидетельствами, и из концепции эмпирических свидетельств, которая сводит эмпирическое содержание теории к импликации категорических предложений наблюдения, в которых нет референции, а значит, и онтологии.
4. Эпистемология онтологии Куайна сталкивается с проблемой конструирования объекта референции из эмпирических свидетельств. Полагая связь языка/теории и эмпирического опыта как нереференциальную, через предложения наблюдения, эпистемология онтологии продуцирует разрыв между эмпирическими свидетельствами и референциальным употреблением языка, в результате чего референция перестаёт рассматриваться как прямая связь языка/теории с внелингвистической реальностью и начинает пониматься как только теоретическое полагание такой связи. Онтологию тогда обосновывают лишь внутреили межтеоретические соображения.
5. Для позднего Куайна характерен структуралистский подход в отношении понимания научной теории: последняя истолковывается как структура из предложений и терминов. Структурализм возникает из его эпистемологии онтологии и имплицируется онтологической относительностью, которая получает обоснование в концепции онтологической редукции. Особенность проекта «глобального структурализма» американского философа состоит в том, что он акцентирует внимание на проблеме индивидуации объектов в рамках структуры теории: центральное место в теории занимают не объекты, полагаемые в качестве существующих, а способы их индивидуации. Основанием индивидуации являются фиксируемые теорией специфические отношения тождества и различия, которые образуют фундамент референции. В результате онтологии теории отводится лишь роль поясняющей интерпретации. При этом Куайн исходит из плюрализма и относительности таких интерпретаций.
Теоретическое и практическое значение диссертации заключается в том, что, на примере анализа концепции онтологии и эпистемологии онтологии Куайна, осуществлена попытка сформировать целостное представление о том, как можно понимать онтологию научных теорий на основании строгого определения основных терминов в рамках концептуального каркаса референциальной семантики и натурализованной эпистемологии. Это имеет большое значение для практических исследований в области философии науки. Данное диссертационное исследование, на примере философии Куайна, также очерчивает многие аспекты современного состояния анализа онтологической тематики в целом: оно показывает, что вообще в современной философии и философии науки может обсуждаться в связи с термином «онтология» .
Материал диссертации и приведённые результаты можно использовать при чтении общих курсов по философии науки и спецкурсов по проблемам онтологии науки, а также исторических курсов по аналитической философии и эпистемологии, при ведении семинаров по этим курсам.
Апробация диссертации. Материалы диссертационного исследования использовались автором при проведении семинарских занятий по курсу «Философские проблемы конкретно-научных дисциплин: философские проблемы математики и физики» на Философском факультете МГУ в 2004 году. Автор выступал с докладами, посвященными обсуждаемым в диссертации проблемам, в 2003 году на годичной научной конференции в ИИЕТ РАН, в 2004 году на кафедре философии и методологии науки Философского факультета МГУ, в 2005 году на IV Российском конгрессе «Философия и будущее цивилизации», в 2006 году на Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов». По теме диссертации опубликованы следующие работы:
1. Проблемы онтологии в философии науки Куайна // Институт истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова. Годичная научная конференция, 2003. М., 2003, С. 150−152.
2. Семантические основания проблемы номинализма и реализма // Вестник МГУ. Серия 7. Философия, 2005, № 6, С. 36−58.
3. Теория референции и проблема релятивизма // Аспекты: Сборник статей по философским проблемам истории и современности. Вып. 4. М., 2005, С. 38−49.
4. Соотношение редукции и онтологии в философии науки // Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24−28 мая 2005 г.), Т. 1,2005, С. 331.
5. Релятивистская философия науки // Философии и история науки: вопросы взаимодействия (в печати) (совместно с А. А. Печёнкиным).
6. Аргумент Куайна-Патнэма об обязательности существования математических объектов // Институт истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова. Годичиая научная конференция, 2006 (в печати).
7. Словарные статьи: «Две догмы эмпиризма» Куайна, «Слово и объект» Куайна, «Философия логики» Куайна, Неопределённости перевода тезис, Онтологической относительности принцип (совместно с А. А. Печёнкиным) // Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Цель диссертационного исследования состояла в том, чтобы осуществить рациональную реконструкцию построенной на основании референциальной семантики и натурализованной эпистемологии концепции онтологии Куайна и показать её место в философии науки американского философа. Эта цель была выполнена в нашей работе. Онтология была рассмотрена как онтология научных теорий, а в представленном варианте эпистемологии онтологии содержится концепция эмпирических свидетельств, которая призвана обосновывать полагание существования тех или иных объектов в рамках научных теорий. Место онтологии в философии науки Куайна определяет структурализм, в котором проблемы онтологии становятся второстепенными.
Мы показали, что онтологические вопросы могут исследоваться семантически, с точки зрения анализа языка, на котором формулируются экзистенциальные высказывания, и эпистемологически, с точки зрения поиска эмпирических свидетельств, которые подкрепляют или опровергают наши экзистенциальные допущения. Эпистемология онтологии при этом включает теорию генезиса референции и референциального аппарата языка как составную часть стратегии объяснения онтологии. Таким образом, семантический анализ онтологии демонстрирует, что некто или теория говорят о том, что существует, а натурализованная эпистемология онтологии объясняет онтологию посредством происхождения референции к объектам различного рода и посредством теории эмпирических свидетельств. В этом смысле диссертационное исследование несёт больше методологическую функцию, так как содержит в себе развёрнутую концепцию возможной техники анализа онтологических допущений научных теорий.
Мы продемонстрировали, что главным следствием концепции онтологии Куайна, основывающейся на референциальной семантике, является внутренний реализм. Это расходится с распространёнными трактовками американского философа как последовательного юмиста. Эпистемология онтологии американского философа, напротив, имплицирует негативный результат в отношении онтологии теории: из аргумента онтологической редукции посредством функции замещения следует структурализм.
Согласно Куайну, онтологию и эпистемологию онтологии примиряет натурализм. Он указывает, что в качестве онтологии природы следует принимать онтологию современной науки. Натурализм призван снимать напряжение между внутренним реализмом и структурализмом. Одним из результатов эпистемологии онтологии становится осознание того, что на основании онтологической относительности можно варьировать онтологию науки, не выходя за пределы самой текущей науки как целого. Эпистемология онтологии также не призывает заменять онтологию кварков и нейтрино, например, на онтологию абстрактных математических объектов (то есть не предполагает ревизию онтологии), но показывает, что такой переход лишь возможен в рамках современной науки, и он не будет затрагивать отношение подтверждения теории опытом. Внутренний реализм не противоречит онтологической относительности.
Куайн включил в своё определение онтологии теории онтологическую относительность — результат, который относится к эпистемологии онтологии. Онтология и эпистемология онтология не являются концептуально независимыми: чтобы определить онтологию теории, мы должны учитывать отношение теории и эмпирических свидетельств. Фиксация онтологии теории средствами референциальной семантики, в таком случае, отсылает к эпистемологии онтологии: определение онтологии теории ограничено множеством эмпирических свидетельств, подтверждающих теорию. Согласно Куайну, любое множество объектов, которое не нарушает отношение между теорией и эмпирическими свидетельствами, подходит в качестве того, что теория говорит о том, что существует. Если отказываются от онтологической относительности, как это сделал Филд, то необходимо представить новое определение онтологии теории.
Определение онтологии Куайна базируется на универсальном понятии существования, которое позволяет объединять множество разнородных случаев. Единое определение существования связывает всю науку. Если мы понимаем слово «существовать» всегда в одном и том же смысле, то все сущности, полагаемые в качестве существующих, находятся как бы на одном уровне: наблюдаемые макроскопические тела, ненаблюдаемые объекты физики, математические универсалии и т. д. Это объясняется тем, что слово «существовать», согласно Куайну, само по себе не имеет эмпирического содержания. Будучи определимым в теории квантификации, оно отсылает только к семантике языка. Эмпирическое содержание проникает в определение онтологии косвенно, через онтологическую относительность, а не через определение существования. Оно исчерпывается лишь тем, что с теорией можно соотносить объекты, которые не нарушают подтверждение теории эмпирическими свидетельствами. Принятие во внимания отношения между теорией и эмпирическими свидетельствами при фиксации онтологии теории необходимо, чтобы отличить для данной теории релевантные и нерелевантные множества объектов, то есть те, которые делают истинными предложения теории, от тех, которые фальсифицируют теорию. В результате получается, что определение существования не отсылает к опыту, является чисто формальным, а определение онтологии теории, того, что существует согласно теории, предполагает учёт связи теории и опыта через онтологическую относительность. Этот внутреннее напряжение в концепции Куайна, на наш взгляд, нуждается в дальнейшей доработке.
Однако, располагая единым понятием существования, мы имеем различные свидетельства, подкрепляющие полагания существования тех или иных объектов. Так, предложения «Деревья существуют» и «Существует чётное число между двумя и шестью» «подкрепляются» разными свидетельствами или считаются истинными по разным основаниям. Эпистемология онтологии Куайна предлагает объяснение, почему мы имеем референцию к объектам в целом в рамках нашей глобальной теории мира, но отказывается от объяснения этой специфики в различии истинностных условий предложений теорий, поскольку истолковывает связь теории и опыта как нереференциальную. Референцию, а значит, и все особенности объектов, приходится конструировать как теоретическую сущность. Эпистемология онтологии Куайна поддерживает точку зрения, что все сущности являются теоретическими, заранее отказывая в описании эмпирической специфики полагания существования объектов в тех или иных науках.
Она предоставляет только два общих объяснения специфики объектов референции. Во-первых, объекты различаются в степени близости к опыту. Так, допущение существования электрона, в конечном счёте, восходит или имеет свой генетический источник в допущении существования тел среднего размера. Соматология — основа нашей онтологии. Отталкиваясь от тел, мы постепенно приходим к существованию электронов и прочих элементарных частиц, заменяя ими макроскопические тела. Во-вторых, дополненная холизмом, эпистемология онтологии наводит на мысль, что экзистенциальные допущения определяются всей глобальной теорией мира и её историей, то есть текущим состоянием и исторической эволюцией всего знания. Мы полагаем существование в свете всего прошлого и настоящего знания. Теории, допускающие существование объектов различного рода, должны встраиваться в глобальную теорию мира. Этот тезис определяет некоторую степень консервативности при полагании онтологии: новые онтологии должны вносить минимум изменений и искажений в глобальной теории мира.
Впоследствии Куайн, принимая реалистскую позицию Дэвидсона, стал утверждать, что можно говорить прямо о внешних объектах референции, избегая рассмотрения нервных рецепторов [148, Р. 160]. Это означает, что в определённых ситуациях, например, обсуждая неопределённость перевода, мы можем эпистемологически говорить не о теоретическом конструировании объектов из данных сенсорного опыта, но о наблюдении самих объектов. На первый взгляд, трансформация во взглядах Куайна носит исключительно прагматический характер. Однако если допустимо говорить, что объекты прямо наблюдаются, то есть не сводятся к теоретическим сущностям, не конструируются как средство упорядочивания данных сенсорной стимуляции, то вновь возникает вопрос об оценке опыта наблюдения этих объектов — вопрос об эмпирических свидетельствах, которые лежат в основе их наблюдения.
Если эмпирические свидетельства могут быть описаны не как стимуляции сенсорных поверхностей субъекта, но как наблюдения интерсубъективных тел, то это означает отказ от внутреннего реализма, поскольку специфика самих наблюдаемых объектов тогда должна пониматься как эмпирическая. Однако такому пониманию препятствует теория языка Куайна, которая в качестве единственных носителей эмпирического содержания в языке и в научных теориях рассматривает лишённые референции предложения наблюдения. Они выступают в роли посредников между референциальным дискурсом научных теорий и сенсорной стимуляцией, идущей от объектов. С точки зрения генетической теории референции, допускающей нереференциальные предложения наблюдения, объекты остаются конструируемыми, так как референция к ним оказывается лишь достаточно поздним этапом в освоении языка. А это означает, что, допуская объекты в качестве непосредственно наблюдаемых, мы должны изменить всю теорию эмпирических свидетельств, которая включает и представление этих свидетельств в языке. Статус наблюдения этих объектов остаётся, таким образом, неясным, и он, по-видимому, не может быть встроен в эпистемологию Куайна.
На наш взгляд, истолкование связи объекта референции и опыта остаётся слабым местом эпистемологии онтологии Куайна. Возможно, это недостаток разработанности эмпиризма как фундамента эпистемологии в целом. Можно тогда поставить следующий вопрос: в какой степени эмпиризм обосновывается современной наукой? Напомним, позиция Куайна состояла в том, что эмпиризм есть закономерное следствие современного развития науки: наука сама говорит нам, что весь контакт субъекта с реальностью ограничивается каузальным физическим взаимодействием.
В результате эпистемология онтологии американского философа, на наш взгляд, нуждается в доработке. Однако если последовательно принимать натуралистическую позицию Куайна, то можно сказать, что проблемы эпистемологии онтологии восходят к проблемам, возникающим в ходе развития самой науки, частью которой является эпистемология и экспликация онтологии. Все концептуальные недостатки эпистемологии и прояснения онтологии должны рассматриваться как одновременно недостатки нашей науки.
Альтернативная позиция в отношении понятия существования, представленная, например, Карнапом, говорит, что слово «существовать» может иметь несколько различных смыслов. Возможно, эти «смыслы» могут быть каким-либо образом соотнесены с условиями истинности экзистенциальных высказываний: деревья и кролики существуют в том смысле, что мы их наблюдаем, между двумя и шестью существует чётное число четыре, потому что имеет место числовой ряд, подчиняющийся определённым арифметическим законам и для которого действуют такие-то определения, и т. д. Онтология тогда — это совокупность объектов, стратифицированная на основании различных употреблений слова «существовать». Возникает правомерный вопрос: что в таком случае характеризует само слово «существовать», если оно только отсылает к различным условиям истинности экзистенциальных высказываний? Говоря о существовании, мы говорим о разнородных случаях, которые ничто не объединяет, кроме того, что к ним всем произвольно применяется одно и тоже слово. Более того, для этих разнородных случаев нет никакой общей характеристики. Слово «существовать» оказывается простым ярлыком, объединяющим разнородные случаи, для которых нет единого определяющего критерия. Определение существования Куайном в этом смысле оказывается более выигрышным, в том числе, на наш взгляд, и для философии науки.
Экспликация онтологии посредством теории референции связывает полагание существования с лингвистическим указанием на реальность. Осуществление референции эквивалентно полаганию существования. В диссертационном исследовании не приводилась возможная и достаточно разработанная критика куайновской концепции экстенсиональной (референциальной) семантики с точки зрения интенсиональной, которая часто становится главным содержанием различных работ. В частности, рассматриваются случаи интенсиональных пересмотров стандартной теории множеств. В интенсиональной теории множеств принимаются следующие основные идеи: интенсиональное множество не определено своими элементами, допускаются бесконечные и циклические цепи членства, возможны неопределённости отношения членства между объектом и множеством [74]. Такие теории используются как адекватные метаматематические каркасы для интенсиональной семантики, где интенсии — разновидность автономных абстрактных сущностей. Интенсиональная семантика рассматривает роль значения языковых выражений как существенную при полагании существования. Она ведёт к полаганию новых видов сущностей, которые не являются экстенсиональными и не могут быть редуцированы к ним. Экстенсиональная онтология тогда превращается в интенсиональную. Принятие интенсиональной онтологии, на наш взгляд, допускает слишком большую роль языка при полагании существования. Значение — свойство языка, а не часть внелингвистической реальности. В том числе по этой причине Куайн негативно относился к теории значения.
Идея референциальной семантики, напротив, состоит в том, что роль языка минимальна, поскольку осмысленность употребления языка существенным образом зависит от того, что существует нечто помимо языка.
На наш взгляд, философия науки может использовать концепцию онтологии Куайна как возможное средство прояснения онтологических допущений содержательных научных теорий. Успешность и эвристическая полезность её приложения подтверждается наличием множества практических исследований по философии науки, которые опираются на идеи американского философа. Концепция Куайна позволяет философии науки говорить об онтологии только в рамках определённых теорий, не упоминая никакой онтологии, выходящей за рамки науки. Это упрощает конкретные исследования. В соответствии с таким пониманием онтологии Хуквэй определяет позицию Куайна как асимметрический реализм, то есть реализм в отношении к собственному языку и науке, но не к другим языкам, в связи с существованием неопределённости перевода [99]. Мы обозначили такую доктрину как внутренний реализм. Куайн неоднократно высказывался в пользу научного реализма и физикализма как основания реализма. Так, американский философ однозначно выступил против релятивизма Гудмена в своей рецензии на книгу последнего «Способы создания миров» 75. Гудмен высказывается в пользу релятивизма в следующем смысле: существует множество правильных версий мира, которые могут конфликтовать друг с другом, или актуально существует множество «миров» и не существует для них единого реального мира, версиями которого они бы все служили [6]. Куайн определяет эту позицию как неприемлемую: достаточно остановиться на одной версии мира — физической теории. Потенциально могут существовать альтернативные эмпирически эквивалентные физические теории, которые нам не известны на данный момент, но сверх этого не существует никаких других «миров», которые одинаково хорошо согласовывались бы со всеми фактами.
Структурализм, который возникает из эпистемологии онтологии Куайна, также открывает, на наш взгляд, большие перспективы для понимания научных теорий, о чём свидетельствует большоё число современных исследований. Он позволяет акцентировать внимание на роли структурных аспектов научных теорий, а не на их онтологии. Структурализм, однако, уже выходит за рамки исследования онтологий содержательных научных теорий, поскольку объявляет онтологические вопросы несущественными.
75 Quine, W. V. О. Goodman’s Ways of Worldmaking // Quine, W. V. O. Theories and Things. Cambridge, Mass.: Harvard, 1981, pp. 96−99.
