Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Русская литературная утопия 1900-1920-х гг. в контексте отечественной культуры

Диссертация: Русская литературная утопия 1900-1920-х гг. в контексте отечественной культуры
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Утопия как факт художественного сознания впервые возникает в Ренессанс. Артистическое мировидение, филологическая парадигма мышления, демиургические притязания человека, самоосознающего себя Художником-Творцом, — именно эти особенности мирочувствования вызвали к жизни па-нутопический дискурс эпохи Возрождения. Их появление было предопределено ментальными изменениями Ренессанса — взаимодействием… Читать ещё >

Русская литературная утопия 1900-1920-х гг. в контексте отечественной культуры (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • Введение з
  • Раздел I. Проблемы типоморфологии литературной утопии
  • Глава 1. Утопия, миф, идеал: опыт систематизации терминов
    • 1. 1. Утопия и идеал
    • 1. 2. Разнообразие трактовок корреляции литературной утопии и мифа
    • 1. 3. Утопическое, мифологическое, художественное сознание: сходства и отличия
  • Глава II. Литературоведческая утопиология о проблеме корреляции утопии, антиутопии, научной фантастики
    • 2. 1. Утопия, антиутопия, метаутопия
    • 2. 2. Антиутопия как трагическая пародия утопии: эволюция нарратора и типа гротеска
    • 2. 3. Научная фантастика: диалектика утопии и антиутопии
  • Глава III. Типология литературной утопии в аспекте полиструктурности
    • 3. 1. Утопия как модель и «комбинированный» литературно-художественный жанр
    • 3. 2. Специфика вымысла и условности литературной утопии как «третичного» жанра
    • 3. 3. Социокультурные типологии литературной утопии
    • 3. 4. Литературоведческая типология утопии
  • Раздел II. Мифологема «русского Ренессанса» в отечественной культуре 1900−1920-х гг.: взаимопроникновение социальной, мистической и эстетической утопий
  • Глава 1. Многообразие культурных дискурсов в России на рубеже XIX—XX вв. и их утопические «коррективы»
    • 1. 1. Мифология «подпольной России» как утопический способ преодоления раскола между народом и интеллигенцией
    • 1. 2. Кризис радикальной интеллигентской утопии, становление массовой литературы и рождение гедонистической утопии («Санин» М.П. Арцыбашева")
    • 1. 3. Элитарный Серебряный век как модернистская эстетическая утопия (к вопросу об актерстве русской души)
    • 1. 4. Пересечение радикального, элитарного и массового культурных дискурсов в моделировании «нового театра» и «нового человека»
  • Глава 2. Модели театральной утопии русского модернизма
    • 2. 1. Сакральная Игра как путь к преображению человека и «вселенской соборности» в театрально-мистической утопии В.И. Иванова
      • 2. 1. 1. «Иррелигиозный мистицизм» «сверхчеловка», «истинная демократия» «вселенской соборности», «театр новой органической эпохи» (не «что», а «как»)
      • 2. 1. 2. Мироздание как «драма превращений» (Игра масок Диониса): роль орфической религии в ивановской утопии
      • 2. 1. 3. Проект «театра новой органической эпохи»
    • 2. 2. Игра во имя игры в театрально-гедонистической утопии Н.Н. Евреинова
      • 2. 2. 1. Утопия Н. Н. Евреинова и карнавальная стихия кабаре
      • 2. 2. 2. Художественная «апробация» «театра для себя» и «режиссуры жизни» в драме «Красивый деспот»
      • 2. 2. 3. Попытка «режиссуры жизни» на уровне массового сознания в «Старинном театре»
  • Глава 3. От эстетской игры индивидуалистов к идеократии «авгуров духа»: метаутопический аспект художественного видения А.В. Чаянова
    • 3. 1. Критика мистико-эстетической утопии Серебряного века в неоромантических «московских повестях» А.В. Чаянова
      • 3. 1. 1. Феномен эстетизации жизни как трагическое отражение релятивистской модели мира
      • 3. 1. 2. Синтез романтического и модернистского гротеска в миромоделировании «московских» повестей
      • 3. 1. 3. Контаминация петербургского и московского мифов в хронотопе чаяновских повестей
    • 3. 2. «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии»: от неонародничества и эстетства «русского Ренессанса» к тирании «людей искусства»
      • 3. 2. 1. «Путешествие.» как метаутопия
      • 3. 2. 2. Инварианты «классической» утопии, «шпионского романа» и Science Fiction в организации полиструкгурности «Путешествия.»
      • 3. 2. 3. Реконструкция мифологем Просвещения и «русского Ренессанса» как основа манипулятивной утопии «крестьянской страны»
  • Раздел III. От «нового человека» к «новому миру»: варианты культурных и литературных решений
  • Глава 1. «Новый мир» глазами его «строителя» '
    • 1. 1. Просветительская сущность мифологемы «нового человека»
    • 1. 2. Мифологизм технократической утопии: от «нормализации» пролетариата к интегральному космосу (В. Кириллов, И. Садофьев, Евг. Тарасов, А. Гастев, А. Богданов)
      • 1. 2. 1. Принцип «мегамашины» в модели пролетарской культуры А. Гастева
      • 1. 2. 2. Мифопоэтика «Поэзии рабочего удара» в лирическом «метатексте» «Пролеткульта»
      • 1. 2. 3. Манипулятивно-идеократический аспект ритуализации литературы и языка «нового мира» («технизация слова» А. Гастева и когнитивно-лингвистическая утопия А. Богданова)
  • Глава 2. Милленаризм и просветительские мифологемы как основа мистической утопии А. П. Платонова: эволюция аксиологии
    • 2. 1. Антропологическая парадигма «энергетической религии» («Голубая глубина» и публицистика 1910−1920-х гг.)
      • 2. 1. 1. Метафизика класса и рационализация христианства: грани платоновской историософии
      • 2. 1. 2. Дихотомии «свет» и «вещество», «сознание» и «пол», «земля» и «природа» в неомифологической антропологии А. Платонова
    • 2. 2. Техно-мистическая утопия в творчестве А. Платонова первой половины 1920 гг.: научно-фантастическая трансформация жанра жития («Маркун», «Потомки солнца», «Рассказ о многих интересных вещах»)
    • 2. 3. Синтез мифа и дистопии в структуре романа-метаутопии «Чевенгур»
      • 2. 3. 1. «Чевенгур» — роман-миф: художественное постижение метаморфоз утопического идеала
      • 2. 3. 2. Модель дистопии в отображении реалий пореволюционной эпохи («военный коммунизм», НЭП, индустриализация)
      • 2. 3. 3. Идея братского собора и мистическая утопия А. Платонова

Утопия — сложнейший феномен, способный выражаться во всех формах духовно-интеллектуального бытия человека, немыслимого вне поиска идеала. В известной мере история утопии отражает метаморфозы мышления homo sapiens’a о мире и о себе от сакрального через эстетическое к неомифологическому. В целом специфика существования утопии состоит в том, что в.

XVI в. она отделяется от архетипов и воплощается как в ипостаси социокультурной мифологемы, так и в литературно-художественной, а также научно-публицистической форме. Структура литературной утопии легко узнаваема, поскольку в поэтике этого специфического жанра еще с «эталонного» произведения Т. Мора наличествует комплекс константных признаков. К числу инвариантных свойств утопической поэтики принадлежит «рамочная» композиция, формируемая построением «текст в тексте», благодаря чему изо-, бражается ситуация путешествия (сна или видения) героя, которая мотивирует открытие идеального мира и усиливает иллюзию достоверности в его описании, что создает момент игры с художественной условностью. К типологи-' ческим качествам поэтики «классической» литературной утопии XVI.

XVII вв. необходимо также отнести «разреженную» фабулу и незначитель- > ность динамики развития действия, риторический диалог в его сюжетообра-зующей функцииособую организацию повествования, где нарратором выступает «реальный житель», рассказывающий об утопическом миропорядке.

В обрисовке идеального мира традиционно выделяют такие черты, как его пространственная изолированность, автаркия, внеисторичность и иллюзия цикличности протекания времени, достигаемая детальным воссозданием регламентации жизни в утопическом государстве. Данные качества социокультурной модели идеального мира, являющейся структурообразующей в художественной системе этого жанра, восходят к мифологическим описаниям «островов блаженных» и «золотого века». Сакральную основу имеет также модель государства негативной утопии: она базируется на архетипиче-ских ценностях мифа о «железном веке» и Апокалипсиса. Но, хотя «структуpa литературной утопии мало подвержена модернизации» (Фрейденберг, 1990: 148), «утопист одновременно и визионер, и сын своей эпохи» (Polak, 1966: 334). Поэтому модель утопии, несмотря на структурно-генетическую соотнесенность с архетипом, исторически эволюционирует, и этот процесс обусловлен ментальными изменениями.

Утопия как факт художественного сознания впервые возникает в Ренессанс. Артистическое мировидение, филологическая парадигма мышления, демиургические притязания человека, самоосознающего себя Художником-Творцом, — именно эти особенности мирочувствования вызвали к жизни па-нутопический дискурс эпохи Возрождения. Их появление было предопределено ментальными изменениями Ренессанса — взаимодействием циклической и линейной моделей времени и мироздания. Основу циклизма составлял космогонический миф о «вечном возвращении» (М. Элиаде) — периодическом уничтожении / сотворении Вселенной, породивший в мировосприятии людей «закон» органической аналогии, согласно которому микрокосм уподоблялся макрокосму, т. е. идеальное государство и человек истолковывались как подобие космоса — символа гармонии и извечного, целесообразного порядка. Сакральным истоком линеаризма явилось христианство, благодаря которому была утверждена «та непреложная истина, что ключ к пониманию мира — не в естественном порядке вещей, как полагали греки и римляне, а в истории человека» (Барг, 1987: 153). Рожденные христианством идеи развития как прогресса и ценности истории человека в XVI—XVIII вв. постепенно секуляризуются, что приводит к важным последствиям для существования литературной утопии. В Ренессанс, в точке пересечения идей самоценности человеческой истории как движения-развития и восходящей к космогоническим представлениям концепции государства как «политического тела» с унифицирующим и регламентирующим подходом к человеку, — рождается классическая литературная утопия, содержащая описание пространственной модели идеального мира (u-topos)1. Таковы утопические романы-путешествия XVI—XVIII вв., тяготеющие в своей поэтике к путевым записям и трактату.

Утопия" Т. Мора, «Город Солнца» Т. Кампанеллы, «Христианополис» И. В. Андрее, «Новая Атлантида» Ф. Бэкона, «Путешествие в землю Офир-скую.» М. Щербатова и др.).

В парадигме хилиазма складывается мирской вариант концепции развития — понятие о «прогрессе человеческого разума» (Ж.А. Кондорсе), что в итоге приводит к апологетированию достижений цивилизации, науки, техники. Применительно к литературной утопии победа этих идей означает, что пространственную модель идеального мира сменяет ухрония (u-chronos), сущность которой составляет проект идеального государства, художественно создаваемый на «реальном» географическом пространстве, но удаленный в будущем на неопределенный промежуток времени. Так как наука в эпоху Просвещения и в XIX в. зачастую обретает статус мирской религии, в поэтике литературной утопии большую роль начинают играть элементы научной фантастики («Год 2440» J1.-C. Мерсье, «3448 год» А. Ф. Вельтмана, «4338 год», «Город без имени» В. Ф. Одоевского и др.). С другой стороны, диалектически неизбежно в XVIII—XIX вв. возникает критика научно-технического прогресса и безоговорочного признания достижений цивилизации, зарождается индивидуализирующий подход к личности, определяющий-необходимость дифференциации человеческих возможностей и потребностей. Вследствие этого позитивная утопия эволюционирует в негативную. К числу первых произведений, содержащих элементы антиутопии, следует отнести «Кандида» Вольтера, «Путешествия Гулливера» Дж. Свифта, «Город без имени» В. Ф. Одоевского, «Эревуон» С. Батлера, «Машина останавливается» Э. М. Форстера, «В пурпурной мгле» Дж. Конрада, «Железную пяту» Дж. Лондона и др.

Дальнейшая эволюция утопии как социокультурной модели идет по линии ее психологизации, стремительно ускоряясь в XX веке. Существует даже мнение, что в XX столетии преобладающей моделью утопии становится эуп-сихия (ey-psyche), основа которой заключается в боязни потерять личность. В эупсихии утопия локализуется на уровне человеческого сознания, в переживании и настроении, предельно субъективируется. Доминанту эупсихии составляет идея сохранения личности как нечто самоценного в ее индивидуальности, и это определяет негативное отношение к равенству как унификации, обезличиванию, «нумеризации». Эупсихия, формирующаяся в период «бурного развития биологии и психологии» (Чаликова, 1994: 88), в художественной литературе проявляется преимущественно как антиутопия. Ибо художественная реальность «реализует» и «проверяет», гипотетически «достраивает» эволюционно-прогрессистскую модель мироздания, господствовавшую в ментальности европейцев начиная с эпохи Ренессанса, россиян — с XVIII столетия, после периода петровских реформ, и явившуюся социокультурной основой «классической» литературной утопии XVI—XIX вв. Кроме того, всякое явление, доведенное до логического конца, согласно законам диалектики, превращается в свою противоположность. В существовании, утопии — это ее фатальная, неизбежная превращаемость в антиутопию, художественно исследованная еще Ф. М. Достоевским в романе «Бесы», где ведется критика утопии с позиций христианского гуманизма («если Бога нет, все позволено») и религиозного экзистенциализма. И в монологах героя-идеолога Шигалёва отражен этот роковой закон утопического оборотничест-ва: «Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом» (Достоевский, X: 311).

Вместе с тем утопия в XX столетии, эволюционируя по линии психологизации, источник которой — и тоталитарные кошмары, которые пережило человечество в этот период, и модернистское мирочувствование, — дает жизнь двум разновидностям негативной утопии — дистопии и какатопии. Их общими свойствами являются констатация изначальной дисгармоничности изображаемого мира, образ которого имеет прототип в реальноститенденциозность в выражении авторской позиции, миромоделирование на основе синтеза социокультурной модели авторитарного мира с жанром психологического романа (повести). Они отличаются друг от друга тем, что в основе образа мира дистопии — модель тоталитарного общества, и автор декларирует собственную философскую позицию относительно диалектики добра и зла, тогда как социокультурную модель какатопии можно определить как абсурдный мир-хаос, ракурс ее воссоздания публицистичен, укоренен в авторской современности и его гражданской позиции. В свете этого к дистопиям могут быть отнесены, например, «1984» Дж. Оруэлла, «Слепящая тьма» А. Кёстлера, «Москва 2042» В. Войновича, а к какатопиям — «Не успеть» Вяч. Рыбакова, «Завтра в России» Э. Тополя, «Невозвращенец» А. Кабакова.

Утопия, как позитивная, так и негативная, порождается духом кризиса и борьбы, критичности, неудовлетворенности настоящим. При этом негативная утопия в обществе выполняет те же функции, что и позитивная: нормативную, социально-конструктивную (конструирование социального идеала через действие «от противного» — модель псевдоидеального мира), критическую (критика и авторской современности, и утопии), когнитивную (как социокультурная модель негативно отражает «наличные» общественные противоречия, чем помогает решению сложных социальных проблем методами, исследующими процессы восприятия, мышления, познания, объяснения и по-1 нимания), а также функцию предупреждения (моделирует негативные моменты существующей социально-исторической ситуации — тоталитаризму экологическая катастрофа и т. п.).

В XX веке можно обнаружить, по меньшей мере, три мощных волны негативного отношения к утопии, отражающих историческую изменчивость особенностей утопии как социокультурной модели идеального мира. Первая приходится на Первую мировую войну и Великую октябрьскую социалистическую революцию и является критикой утопии как секулярной модификации хилиастических ожиданий (С.Н. Булгаков), «этики нигилизма» (C.JI. Франк), как «злобы добра» (Н.А. Бердяев). Она наиболее полно отразилась на страницах сборников «Вехи» и «Из глубины». Вторая антиутопическая волна случилась в 1960;е гг. на Западе, причем затем закономерно перешла в мощный поток новых увлечений утопическими проектами, в которых модель «классической» утопии и ухронии претерпела существенные исторические изменения. Это выразилось в проектах «практопии» (3. Бзежинский, Д. Белл, О. Тоффлер), «сексуальной утопии» (Т. Лиери, Н. Браун, С. Эванс, Г. Маркузе), «христогенезе» Тейяра де Шардена, глобальной утопии Э. Фромма, бихевиористской утопии Скиннера, утопии «примитивов» М. Мид и др. В СССР на этот период приходится расцвет «хрущевской оттепели» и официальная утопия, обещающая построить коммунизм к 1980 году. А также параллельно возникают в андеграундных кругах антиутопические настроения, отраженные в «Острове Крым» В. Аксёнова, «Москве 2042» В. Войновича, «Зияющих высотах» А. Зиновьева. Третья волна антиутопизма происходит в 1980;1990;е годы, и не последнюю роль в этом процессе играет кризис, а затем и крушение социалистической системы в «восточном лагере». В русской литературе, наряду с публикацией в рамках «возвращенной литературы» ранее запрещенных антиутопий, появляется большое количество дистопий и какатопий3.

Именно в этих условиях утверждается литературоведческий «штамп», согласно которому утопия и антиутопия трактуются как два различных жанра. Думается, происходит это потому, что истоки возникновения антиутопии видят в научно-техническом прогрессе, породившем технократическую цивилизацию и ее социально-экономические, политические противоречия. «Антиутопии, — полагает Полак, — были инспирированы первой мировой войной и русским экспериментом, затем второй мировой войной, диктатурами Муссолини, Гитлера и Сталина, атомной бомбой» (Polak, 1966: 32). М. Шефер утверждает, что литературоведческий термин «антиутопия» порожден эпохой «холодной войны». Свою позицию он аргументирует тем, что этот термин «вошел в обиход» после появления ряда подражательных произведений «О дивному новому миру» О. Хаксли и «1984» Дж. Оруэлла, которые, по его мнению, «явились реакцией на угрозу осуществления утопии» (Schafer, 1997: 15). В таком же ключе трактует антиутопию Л. Геллер, опасаясь, что «она кроет в себе опасность подмены идеологическим толкованием собственно литературного анализа» (Геллер, 1985: 13). К разграничению утопии и антиутопии как двух разных жанров примыкают также другие стереотипы литературоведческой утопиологии — такие, как трактовка антиутопии как жанра, порожденного XXвеком, и рассмотрение утопии и антиутопии как жанров научной фантастики.

В противовес этим литературоведческим «штампам» мы утверждаем, что наиболее адекватное понимание утопии возможно только в аспекте полиструктурности. По нашему мнению, утопия, существующая в литературном процессе на «стыке» науки, философии и словесного творчества, может быть истолкована как «пограничное» поликомпонентное жанрообразова-ние, художественную систему которого формирует взаимодействие структурообразующей модели идеального мира и художественной реальности, оформленной по «инвариантам» жанров, наиболее востребованных в эпоху создания произведения. Так как социокультурная модель совершенного мира в утопии «испытывается» реальностью произведения, утопический вымысел подобен научному эксперименту. Поэтому его сущностной чертой является феномен «размытой» условности, достигаемый последовательно-игровым созданием-и-разрушением иллюзии достоверности. Именно эта игра в достоверность способствует тому, что «пограничный» жанр утопии может быть прочитан как «руководство» по пересотворению мироздания. В то же время с учетом полиструктурности утопия и антиутопия воспринимаются не как различные жанры, а трактуются как два диаметрально противоположных ценностных отношения к утопическому миру, «проектируемому» социокультурной моделью. Поскольку выявление аксиологической позиции автора при атрибуции утопического жанра является концептуально значимым, функциональную важность обретает исследование тех форм, в которых мировоззренческие ценности писателя наиболее открыто декларированы, т. е. его мемуарного, эпистолярного и публицистического наследия.

Столь значимое для теоретического постижения утопии представление литературного творчества и культуры как игры отражено в бахтинской концепции «первичных» и «вторичных» жанров. Согласно М. М. Бахтину, «огромное большинство литературных жанров — это вторичные сложные жанры, состоящие из различных трансформированных первичных жанров (реплик диалога, бытовых рассказов, писем, дневников и т. п.)». «Вторичные жанры» (сфера культурного письменного общения: наука, политика, литература), подобно «первичным» жанрам (сфера жизни), представляют собой «относительно устойчивый тип высказывания», имеющий свои «тематическое содержание, стиль и композиционное построение». Конечно, «вторичные» жанры только «разыгрывают различные формы первичного общения» (Медведев, 1993: 149- Бахтин, 1986: 470, 471, 428). По аналогии с бахтинским термином «вторичные» жанры, но в то же время акцентируя факт «погранич-ности» утопии, существующей в парадигме игры художественного мира и действительности, что наглядно отображает синтез науки, философии и искусства в структуре утопии, мы предлагает ее называть «третичным» жанром. В свете этого научная новизна нашей работы состоит, во-первых, в системном анализе литературной утопии в аспекте полиструктурности, как «третичного» жанра. Во-вторых, она предопределяется попыткой систематизации направлений литературоведческой утопиологии и типологии литературной утопии.

Эпоха, «предрасположенная» к панутопизму, не только отмечена всеобщим духовно-интеллектуальным, экономическим кризисом, нередко «переросшим» в ситуацию социокультурного слома, но и характеризуется тотальной эстетизацией жизни, всеобъемлющей игрой художественно-условного и реально-достоверного. Закономерности такой взаимосвязи социальной и эстетической утопии предопределены подобностью утопического, художественного и мифологического сознания. Рубеж XIX—XX вв. в России — это период панутопизма, обусловленного как затяжным социально-экономическим кризисом, катастрофически «разрешившимся» в трех революциях, так и крушением религиозной веры, спровоцировавшим расцвет оккультизма и мистики. Происходившая в тот период смена эпистемологической парадигмы, связанная со становлением неклассической науки, специфически преломилась в падении интереса к миметическим искусствам. Поскольку в России данный процесс интерферировал с панутопизмом, это обусловило тот факт, что при становлении модернизма в символизме, как его первом и наиболее мощном проявлении, в литературе Серебряного века реконструировался романтический тип творчества. Этот тип творчества характеризуется как феноменом эстетической утопии, так и поведенческой моделью «человека-артиста», проявляющейся в пристрастии писателей к жизненным (биография-миф) и литературным (манипуляции с авторством) мистификациям. На уровне словесного искусства он обнаружился в особом интересе авторов рубежа XIX—XX вв. к стилизации, пародии, утопии и эстетскому формотворчеству (как игре в «другие эпохи» и «идеальный мир»). Что касается эстетической утопии, то в ситуации формирования «квантовой» модели бытия, базировавшейся на явлениях «исчезающей» материи, представлении Вселенной как:-движения энергетических потоков и утверждении относительности пространства и времени, ее идеологическим основанием стали идеи космизма, всеединства и синтетического метазнания. Для реализации этих эпохальных мифологем и «жизнетворчества» «человека-артиста» наиболее адекватной моделью стала театральная утопия. В ситуации «богоискательства» театр, синтезировавший все виды искусства, реконструировал свои сакральные истоки и предстал как средоточие священных ценностей. Так в Серебряном веке эстетическая утопия «сомкнулась» с мистической, ибо основным условием преобразования мироздания в ней утверждалась необходимость преображения человека, трансформации его этико-онтологического статуса. В связи с этим уместно отметить факт влияния «философии общего дела» Н. Ф. Фёдорова и учений о Софии и Богочеловечестве B.C. Соловьёва на становление панутопизма рубежа XIX—XX вв. в его национальном «изводе».

Так как структурообразующая в литературной утопии гипотетическая модель идеального мира и человека, выстраивающаяся как «контр-образ» с современности утописта, претендует на масштабность и универсальность, культурный контекст является важной «составляющей» при анализе этого пограничного" жанра в любой национально-исторической ментальности. Однако применительно к России 1900;1920;х гг. это должно быть жестким требованием, необходимым для глубинного и более успешного анализа литературной утопии, тогда как в отношении других стран и эпох «условие» культурного контекста может быть рассмотрено всего лишь как пожелание. Это предопределено особенностями русского культурного архетипа, сущностной чертой которого был духовно-интеллектуальный раскол между народом и интеллигенцией. Поэтому в русском утопическом дискурсе параллельно существовали народная утопия, ориентированная на милленаризм и общинное общежитие, и интеллигентская утопия, обращенная в своем генезисе к западноевропейскому рационализму. В данных обстоятельствах литературная утопия нередко являлась иллюзорно-игровым способом достижения культурного единства. Такова, к примеру, специфика литературной мифологии «подпольной России», созданной народниками и «богостроителями». В этой связи характерна попытка культурной самоидентификации, предпринятая творческой интеллигенцией Серебряного века, через понятие «русский Ренессанс». Свидетельствуя о необычайном расцвете во всех сферах духовно-интеллектуального творчества, тяготеющих в своей основе к былому религиозному синкретизму, это понятие было емко выразило основополагающую, владычествовавшую в ментальности тех лет идею обновления России через Возрождение античной культуры, репрезентированной в культовом театре Дионисова Действа. Эта социокультурная мифологема специфически преломилась в утопиях В. И. Иванова, Н. Н. Евреинова, Ф. Сологуба, А. Белого, Ф. А. Степуна и др. Если элитарный Серебряный век создал прежде всего театрально-мистическую утопию, основывающуюся на идее преображения этико-онтологического статуса человека через трансформацию его сознания в процессе приобщения к метафизическим смыслам театрального действа, то народническая и марксистская утопии базировались на социокультурных мифологемах Просвещения. Поэтому именно в литературной утопии, — ввиду специфики этого «пограничного» жанра, осложненной национальными циональными представлениями о миссии русского писателя как «гражданина» и «совести нации», — преломилось как в капле воды сложное взаимодействие социокультурных мифологем Ренессанса и Просвещения. Таково значение литературной мифологии «подпольной России», «Санина» М. П. Арцыбашева, неромантических повестей и «Путешествия моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» А. В. Чаянова, поэзии «Пролеткульта» и творчества А. П. Платонова.

В связи с вышесказанным актуальность темы нашего диссертационного исследования обусловлена особенностями современной ситуации постмодернизма, основа которого заключается в филологической парадигме восприятия мира, в сущности, гомогенной феномену литературной утопии с ее особым типом вымысла, структурированного «обнаженным» приемом игры художественной и действительной реальностями, приводящей к «размытой» условности, отображающей демиургические притязания артистически самоутверждающегося человека. Феномен «человека-артиста», чья поведенческая модель отмечена ценностной амбивалентностью, в России формируется в Серебряный век, «визитной карточкой» панутопизма которого стала театральная утопия. Другой фактор, предопределяющий актуальность нашей работы, связан с попыткой развенчания вышеуказанных стереотипов литературоведческой утопиологии (толкование утопии и антиутопии как различных жанров и жанрообразований научной [социальной] фантастикиосмысление негативной утопии как жанра, содержащего в своей структуре те или иные виды комического, а также как формы, порожденной XX в.).

Трактовка литературной утопии как «третичного» жанра позволяет выявить воздействие на ее генезис и функционирование религиозных, философских, нравственных доминант, архетипов и мифов массового сознания. Поэтому ее исследование уместнее проводить комплексным методом, синтезирующим литературоведческие, культурологические, социологические, когнитивные методики анализа. Комплексность подхода к утопии порождает в XX веке утопиологию — «новое исследовательское направление» (Кирвель,.

1989: 5), «изучающее историю, теорию, психологию и психопатологию общественного сознания» (Чаликова, 1994; 97). Обусловлена приоритетность комплексного подхода к литературной утопии как «пограничным» положением этого «третичного» жанра в культурном континууме, так и интеграционными процессами в методологии литературоведения XX столетия. Ибо современное литературоведение «активно взаимодействует с семиотикой, историей, философией, политологией» (Neue Literaturtheorien., 1997: 111). Однако, несмотря на имманентно свойственный утопиологии комплексный метод, в работах, посвященных литературной утопии, на настоящий момент можно выявить несколько подходов. Их выделение условно и может быть объяснено попыткой систематизации методик анализа литературной утопии, пользующихся популярностью в литературоведческой утопиологии.

Классический литературоведческий анализ, занимающийся осмысле- «нием поэтики утопии в аспекте жанрового своеобразия, художественного метода, проблематики и авторской концепции произведений. В рамках этого подхода представляется целесообразным выделить три направления: осмысление утопии и ее разновидностей как жанров фантастикисоциальной или научной (работы Е. Брандис, А. Бритикова, X. Бюхнера, JI. Геллера, Ю. Кагарлицкого, В. Ревич, М. Розе, Б. Рюлькёттер, А. и Б. Стругацких, М. Швонке, И. Штрайдтера и др.) — научно-публицистический идеологический подход, согласно которому аналитик экстраполирует утопическую модель мира на современную ему кризисную действительность (публикации Э. Я. Баталова, А. Василевского, Р. Гальцевой, М. Золотоносова, Вл. Новикова, И. Роднянской и др.) — уяснение «взаимоотношений» утопии и антиутопии, как правило, заключающееся в анализе поэтики антиутопии в сравнении с утопиейна рубеже XX — XXI в.в. это излюбленное направление утопиологии отечественных филологов (работы Г. Баран, О. В. Быстровой, J1.H. Волковской, Г. Голозубова, Д. Е. Казанчиева, Т. Каракан, Е. Б. Коломийцевой, А. Ф. Любимовой, Н. Г. Медведевой, О. Н. Николенко, В. К. Олейник, О. Б. Сабининой, А. В. Тимофеевой, С. А. Тузкова, А. А. Файзрахмановой, Р. С. Черепановой, С. Г. Шишкиной и др.).

Философско-социологический подход, в рамках которого через воплощенную в ней модель мира литературная утопия рассматривается как выражение критики существующей идеологии и социологии знания.

Ч. Кароляк, X. Крисмански, Б. А. Ланин, О. Н. Николенко, В. Свентохов-ский, В. Святловский, А. В. Тимофеева, П. Фирчоу, А. Фойгт, М. Шефер и ДР-).

Культурологический подход, согласно которому литературная утопия как социокультурная модель рассматривается в контексте других артефактов культуры и, в частности, различных видов искусства, что способствует не только углубленному анализу поэтики произведений, но и позволяет «выходить» на философский уровень обобщений, выявлять корреляции утопии с научным, эстетическим, мифолого-мистическим типами сознания (работы Ф. Аинсы, X. Гюнтера, Н. Димитровой, А. К. Жолковского, И. Ю. Иванюшиной, Б. А. Ланина, А. Морсона, О. Н. Мороза, П.И. Мясни-кова, Я. Орловски, А. Петруччани, В. И. Сахарова, А. Л. Семёновой, Р. Стайса, С. В. Стахорского, В. А. Чаликовой, В. П. Шестакова и др.).

Историко-генетический подход, который, как правило, сочетается с культурологическим и исследует генезис и дальнейшую историческую эволюцию литературной утопии и, в связи с этим, — специфику конкретно-исторической ментальности, породившей ее разновидности (публикации Н. Н. Арсентьевой, Т. В. Артемьевой, К. А. Баршта, К. Л. Бергхэма, М. Винтера, Н. И. Глушаниной, Р. Гриммингера, X. Гюнтера, Р. Козеллека, И. А. Мараваля, Д. Московской, Х.-Ю. Мэля, В. Л. Терёхина, Д. В. Устинова, А. Ю. Веселовой, Р. Хлодовского и др.).

Психоаналитический подход, который представлен двумя типами исследовательских методик: по фрейдистскому типу, согласно которому утопия исследуется как проявление человеческого «бессознательного» (работы Г. С. Баты-гина, Б. Кука, Д. Блейча и др.) — по юнгианскому типу, где утопия рассматривается как секулярное проявление «сакральных архетипов» (М. Элиаде), нашедших отражение в структуре художественного текста (исследования X. Гюнтера, Ю. Латыниной, Н. Д. Пахсарьян, Н. Фрая, О.М. Фрей-денберг, М. Элиаде и др.).

Учитывая достижения предшественников, методологию нашей диссертации мы основываем на комплексном подходе, синтезирующем литературоведческие системный, историко-генетический и жанрово-типологический, а также архетипичный, структурно-семиотический, когнитивный, культурологический и социологический методы анализа.

Объектом данного исследования была литературная утопия как «третичный» жанр. Предмет исследования — русская театральная и литературная утопия 1900;1920;х гг.

Целями настоящей работы явились: (1) систематизация направлений литературоведческой утопиологии, атрибуция и типология литературной утопии как «третичного» жанра- (2) типоморфология русской литературной утопии в контексте отечественной культуры 1900;1920;х гг.

Эти цели последовательно раскрываются в системе конкретизирующих их задач:

1) разграничить категории утопия, идеал и миф;

2) охарактеризовать специфику корреляции утопического, художественного и мифологического сознания;

3) раскрыть особенности поэтики утопии через осмысление специфики ее вымысла;

4) систематизировать литературоведческие концепции генезиса негативной утопии, а также социокультурные и литературоведческие типологии литературной утопии;

5) структурировать многообразие утопических дискурсов отечественной культуры 1900;1910;х гг. и формы их преломления в литературе;

6) рассмотреть театральные утопии В. И. Иванова и Н. Н. Евреинова, продемонстрировав их взаимосвязь с социокультурной мифологемой «русского Ренессанса»;

7) исследовать творчество А. В. Чаянова как пародийный метатекст к театрально-мистическим и народническим утопиям рубежа XIX—XX вв.;

8) проанализировать мифопоэтику поэзии «Пролеткульта» как порожденную синтезом ценностных смыслов русской патриархальной утопии и социокультурных мифологем Просвещения;

9) исследовать техно-мистическую утопию А. П. Платонова в контексте русской маргинальной культуры 1920;х гг.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что содержание ее разделов может быть использовано в вузовских лекционных курсах по теории литературы, истории русской литературы, культурологии и спецкурсе «Проблемы жанрового мышления».

Апробация работы сводится к тому, что основные положения нашего диссертационного исследования докладывались на XI—XIII Международных Пуришевских чтениях (Москва, МГПУ, 1999;2001), III—V Международных Замятинских чтениях (Тамбов, ТГУ, 1997, 2000, 2004), Ломоносовских чтениях (Москва, МГУ, 2001), Пушкинских чтениях (Пушкин, ЛГОУ — Пушкинский Дом РАН, 2002), на I-V Международных конференциях «Наследие В. В. Кожинова и актуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии» (Армавир, АГУ — ИМЛИ, 2001;2005), I Международной конференции «Русская литература XX века: итоги и перспективы» (Москва, МГУ), I—IV Международных конференциях «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, МГОПУ, 2001;2004), III—IV Международных конференциях «Вековой поиск модели хозяйственного развития России» (Волжский, ВГИ ВолГУ, 2000;2001), на Международных конференциях «Мир идей и взаимодействие художественных языков в литературе Нового времени» и «Национально-государственное и общечеловеческое в русской и западной литературах XIX—XX вв. (к проблеме взаимодействия своего и чужого)» (Воронеж, ВГУ, 2002, 2003), III Международной конференции «Человек в современных философских концепциях» (Волгоград, ВолГУ, 2004), Всероссийской конференции «Изменяющаяся Россия — изменяющаяся литература: художественный опыт XX — начала XXI вв.» (Саратов, СГУ, 2005), Международной конференции «Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов» (Волгоград, ВолГУ, 2005).

По теме диссертации опубликовано 40 работ, в том числе две монографии — «Метаморфозы литературной утопии: теоретический аспект» (29,5п.л.) и «Русская литературная утопия 1900;1920;х гг. в контексте отечественной культуры» (43,5п.л.).

Положения, выносимые па защиту: 1. Эпохи панутопизма — это не только периоды социально-экономического, духовно-интеллектуального кризиса, на уровне ментальности обнаруживающегося в семиотическом возрождении циклизма, но и театрально-игрового, эстетического отношения к жизни, что предопределено гомогенностью утопического, художественного и мифологического сознания, которые являются типами ценностного сознания, основывающимися на онтологизации креативной мощи слова и создающими при помощи образов целостную, антропоцентричную и синтетическую модель мира.

2. Литературная утопия представляет собой «третичный» жанр, в поликомпонентной системе которого структурообразующей является социокультурная модель идеального мира, «испытываемая» художественной реальностью, оформленной по «инвариантам» жанров, наиболее востребованных в эпоху написания произведения. Такой тип вымысла обусловливает «пограничное» положение утопии в литературном процессе, проявляющееся как в ее существовании на «стыке» философии, науки, религии и словесного творчества, так и в игровом балансировании между условно-вымышленным и действительным мирами, достигаемым благодаря иллюзии достоверности, присущей утопическому нарративу.

3.В парадигме полиструктурности утопия и антиутопия трактуются не как различные жанры, а как два диаметрально противоположных ценностных отношения к идеальному миру, проектируемому единой в своей архетипи-, ческой основе социокультурной моделью. Амбивалентность позитивного и негативного смыслов в утопическом миромоделировании может быть доказана, во-первых, на уровне сакральных архетипов, так как утопия в своем генезисе связана с архаическими структурами космогонических мифов. Во-вторых, исторической эволюцией типов нарратора и гротеска, так как антиутопия является трагической пародией утопии.

4.Приоритетной формой воплощения литературной утопии, как позитивной, так и негативной, является жанр романа, воссоздающий иллюзию целостности бытия мира и человека в Новое и Новейшее время, взамен распавшегося мира эпопеи.

5.Постмодернизм, порожденный синергетикой, в своей основе реконструирует филологическую парадигму мировосприятия, концептуально значимую для литературной утопии как «пограничного» жанра, структурированного вымыслом, который акцентирует принцип игры художественной реальностью и «наличным» бытием. Возникающий в результате этой игры феномен «размытой» условности явственно проявляет демиургические притязания человека как творца символической реальности. Это означает, что homo ludens, являющийся «главным героем» модернистского и постмодернистского искусства, подобен homo utopiens, ибо утопия суть игра, основанная на онтологизации креативности слова. Феномен «жизнетворчест-ва» такого «человека-артиста», чья поведенческая модель отмечена ценностной амбивалентностью и потому чревата волюнтаризмом, в России формируется в Серебряный век, который в связи с этим можно определить как модернистскую эстетическую утопию.

6.Национальное своеобразие духовно-интеллектуальной ситуации рубежа XIX—XX вв. выразилось в параллельном существовании в русской культуре народного и интеллигентского утопического дискурсов. Если народная утопия с ее взысканием «праведной земли» была ориентирована на патриархальные традиции с их ценностями милленаризма и старообрядческими практиками «соборного» общежития, то интеллигентская утопия в своем генезисе была неразрывно связана с западноевропейским рационализмом. В данных обстоятельствах утопия, как особый жанр искусства и прежде всего литературы, сыграла немаловажную роль, отразив не только сложное взаимодействие «интеллигентского» и «народного» уровней русской культуры в элитарном Серебряном веке, но и их слияние в маргинальной пореволюционной культуре.

7.Литературная мифология народничества и «богостроительного» марксизма, изображая идеальный мир революционеров, строилась на христианской символике. Мотивы чистой жертвы, тернового венца, искупительного страдания и архетип Богородицы в их десакрализованном варианте в культурном дискурсе радикальной интеллигенции были традиционными приемами изображения революционно-террористической героики и создания «канонического образа» идеального революционера, предстающего благодаря им мирской ипостасью Христа. Обмирщенная христианская символика радикальной интеллигенции 1900;1910;х гг. возрождается в мифопоэти-ке «Пролеткульта», структурированной синтезом мотивов милленаризма, архетипов трикстера и демиурга, мифологем огня и железа, выражающих идею восхваления научно-технического прогресса и машинной индустрии. В обоих случаях христианская символика, реконструировавшая архетипы народной утопии, неразрывно связанные с хилиастическими ожиданиями, выступала в роли «заразительных идей», сознательно воспроизводимых интеллигенцией с целью воздействия на сознание народного читателя.

8.Специфика интеллигентского панутопизма 1900;1920;х гг. состоит во взаимодействии реконструированных социокультурных мифологем Ренессанса и Просвещения. Просветительские мифологемы, обогащенные воздействием ценностных смыслов народной патриархальной утопии, лидировали в маргинальной культуре рубежа 1910;1920;х гг. Уникальность культуры того периода и специфику мировосприятия «нового человека» отобразила техно-мистическая утопия А. П. Платонова.

9.Манипулятивные практики, основанные на идее «трансформации» человеческого сознания в заданном идеократором направлении, явились неотъемлемым свойством всех утопических проектов, возникших в России в 19 001 920;е гг. Искусство и в первую очередь словесное творчество наделялось полномочиями метазнания, в своем художественном «мифотворчестве» объединившего науку и религию, вследствие чего в идее трансформации сознания, преображающей этико-онтологический статус человека, «смыкались» эстетическая, социальная и мистическая утопии. Первым на манипу-лятивный аспект «программ земного рая», причем как деятелей элитарного Серебряного века, так и радикальной интеллигенции, указал А. В. Чаянов, запечатлев в «Путешествии моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» изощренную тиранию «авгуров духа, людей искусства».

Заключение

.

Необходимость исследования литературной утопии сегодня, в начале XXI в., предопределена спецификой ментальности «постмодернизма» (или даже «постпостмодернизма») с его «технообразами, виртуальной реальностью, транссентиментализмом» (Н. Маньковская), идеями «мерцающей эстетики» (Д. Пригов, Вик. Еврофеев) и эстетического «хаосмоса» (Ж. Делёз, М. Липовецкий). Ибо постмодернизм, порожденный синергетикой, в своей основе реконструирует филологическую парадигму мировосприятия, концептуально значимую и для литературной утопии как «пограничного» жанра, структурированного «научно-художественным» типом вымысла, акцентирующим принцип игры художественной реальностью и «наличным» бытием.

Национальное своеобразие духовно-интеллектуальной ситуации рубежа XIX-XXbb. выразилось в параллельном существовании в русской культуре народного и интеллигентского утопического дискурсов. Если народная утопия с ее взысканием «праведной земли» была ориентирована на патриархальные традиции с их ценностями милленаризма и хилиазма и старообрядческими практиками «соборного» общежития, то интеллигентская утопия в своем генезисе была неразрывно связана с западноевропейским рационализмом. В данных обстоятельствах утопия, как особый жанр искусства и прежде всего литературы, сыграла немаловажную роль, отразив не только сложное взаимодействие «интеллигентского» и «народного» уровней русской культуры в элитарном Серебряном веке, но и их слияние в маргинальной пореволюционной культуре.

В дореволюционной «подпольной» литературе радикальной народнической интеллигенции изображался идеализированный мир террористов. При этом мотивы чистой жертвы, тернового венца, искупительного страдания и архетип Богородицы в их десакрализованном варианте были «постоянными» приемами создания «канонического образа» идеального революционера, предстающего благодаря им мирской ипостасью Христа. Крах революции 1905;1907 гг. обусловил процесс развенчания этой литературной мифологии, что весьма наглядно было показано в романе М. П. Арцыбашева «Санин». В этом произведении взамен революционной героики предлагалась гедонистическая утопия, к которой у автора было далеко не однозначное отношение. Симптоматично, что, написанный до революции 1905 г., роман стал подлинным властителем дум только в 1907;1913 гг., отразив растущий в обществе культ человекобожия и вседозволенности. Однако десакрализованной христианской символике литературы народническо-террористической интеллигенции было суждено возродиться в мифопоэтике поэзии «Пролеткульта». В лирике А. Гастева, В. Кириллова, И. Садофьева, Евг. Тарасова милленаризм соседствовал с архетипами трикстера и демиурга, а также мифологемами огня и железа, будучи осложнен панегириком машинной индустрии.

В связи с этим важно отметить, что в литературной мифологии «подпольной» народническо-террористической России христианская символика, реконструировавшая архетипы народной утопии, неразрывно связанные с хилиастическими ожиданиями, выступала в роли «заразительных идей», сознательно воспроизводимых радикальной интеллигенцией с целью воздействия на сознание народного читателя. Иными словами, интеллигенты-террористы, обращая народ в свою неорелигию, считали наиболее целесообразным использовать «знаки» его ментально-культурного «кода». Это нельзя назвать нововведением, так как к подобным формам агитации среди народа и в частности, солдат прибегали еще декабристы. К примеру, такую цель преследовали «народные» песни, написанные гражданскими романтиками К. Ф. Рылеевым и А.А. Бестужевым-Марлинским32. Такого рода «заразительные» идеи, связанные с манипуляцией сознанием и педагогической утопией, были порождены эпохой Просвещения, с идеологией которого связано не только движение декабристов, но и народническая утопия.

В принципе, манипулятивные практики, основанные на идее «трансформации» человеческого сознания в заданном идеократором направлении, явились неотъемлемым свойством всех утопических проектов, возникших в России в 1900;1920;е гг. В этом ряду можно назвать все разновидности театральной утопии того времени: театрально-мистическую утопию В. И. Иванова, обращенную не столько к «русской идее», сколько к «вселенской соборности" — гедонистическую утопию Н. Н. Евреинова, опиравшуюся на мифологему «инстинкта театральности», реализующегося для любого человека в модели «театра для себя», а для харизматической личности и в «режиссуре жизни других" — модель «балагана» и «театра-трибуны» в театральной утопии В. Э. Мейерхольда, соединившего в своем режиссерском творчестве синтетическую структуру «условного театра», во многом «списанного» с японского культового театра Но, и мифологему «человека-машины" — театральную утопию А. В. Луначарского, основанную на классицистском представлении о театре как «кафедре проповедника» и своеобразно ассимилированных идеологемах элитарного «русского Ренессанса», прежде всего — ивановской концепции театра как мистериального действа33.

Думается, первым на манипулятивный аспект «программ» «земного рая», причем как эстетствующего Серебряного века, так социальных проектов народников и марксистов, указал А. В. Чаянов, запечатлев в «Путешествии моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» изощренную тиранию «авгуров духа, людей искусства». Манипулятивный аспект декларируется в технократической утопии «нормализации пролетариата» А. Гастева, когнитивно-лингвистической утопии А. Богданова, коммунитарных экспериментах А. Коллонтай, Н. Крупской, А. Вышинского, педагогической утопии А. Залкинда, евгенической утопии Н. Кольцова, Ю. Филипченко. Модель манипуляции сознанием заявлена даже в техно-мистической утопии А. Платонова, в которой она отмечена амбивалентной авторской аксиологией. Все это может быть объяснено только тем, что в отечественной менталь-ности 1900;1920;х гг., в ситуации тотального кризиса и становления модернистского творчества, «пересеклись» мифологемы Ренессанса и Просвещения, что было предопределено прежде всего «духовным скитальчеством» (А. Валицкий) русской интеллигенции. Но если первоначально это взаимодействие было жизненно важно только для интеллигентского утопического дискурса, то с победой Октябрьской революции эти мифологемы стали актуальны для всей страны.

Афоризм «русский Ренессанс» емко и вместе с тем наглядно демонстрирует специфику культурной ситуации Серебряного века. Это определение, явившиеся попыткой самоидентификации русской интеллигенции того периода, не столько отражало необычайный расцвет искусств и наук, связанный с культом творчества во всех сферах духовной жизни человека, включая религиозную, сколько утверждало модель «обновления» России через возрождение «эллинства» (В.И. Иванов), т. е. античности. В то же время рубеж XIX—XX вв. был эпохой панутопизма, что обусловливалось как социально-экономическим и духовно-нравственным кризисами в существовании России, так и — в мировом масштабе — сменой эпистемологической парадигмы. В панутопические периоды человеческой истории происходит символическое возрождение циклической модели мироздания. Подобное случалось в западноевропейские Ренессанс и Просвещение, социокультурные мифологемы которых предопределили особенности утопического творчества русской культуры 1900;1920;х гг.

Мифологема «русского Ренессанса», господствовавшая в Серебряный век, на уровне утопического дискурса реализовалась в том, что доминирующей формой утопии была театральная. Богоискательство, космизм, учения о Богочеловечестве и всеединстве, становление неклассической науки и упадок миметических искусств — все эти факторы способствовали становлению «условного театра», который в театральных утопиях, притязая в своем демиур-гическом мистериальном действе на статус метазнания и неорелигии, призван был преобразить мир через преображение человеческого сознания. Притом в этом театральном «соборном» «мифотворчестве» грандиозная роль отводилась литературе и музыке как искусствам, обладающим наивысшим суггестивным потенциалом. Однако литература «испытывает» человеческое «жизнетворчество», акцентируя амбивалентность его отношения к духовнонравственным ценностям и разоблачая его иллюзорность. Такова роль неоромантических повестей А. В. Чаянова.

После 1917 г. «отголосками» мифологемы «русского Ренессанса» было то, что «новый мир» в России созидался по модели произведения искусства и остался культ всесторонне развитой личности, обладающей всеобъемлющим, универсальным знанием. Но в целом с победой Октябрьской революции в России утверждается просветительская сущность мифологемы «нового человека» и сакрализуется учение о научно-техническом прогрессе. Как следствие этого, в культуре приоритетными видами утопического дискурса становятся наукократическая, технократическая и педагогическая утопии, нередко в их художественном «испытании» литературной утопией выступающие в причудливом симбиозе. Что касается форм вербализации утопии, то в данном случае предпочтения разительно меняются. Хотя театр, как синтетическое искусство, обладающее мощной суггестией и «массовостью» воздействия, сохраняет свои позиции (В.Э. Мейерхольд, А.В. Луначарский), первенство на рубеже 1910;1920;х гг. принадлежит литературе.

Существенно возрастает роль публицистики, в которой писатель декларирует свою мировоззренческую позицию, нередко излагая собственную, отличную от «официальной», версию утопии (А.П. Платонов). В связи с сакрализацией теории прогресса, в плане предпочтений литературных форм для «испытания» утопии, лидирует научная фантастика. В форму Science Fiction отлиты платоновские произведения первой половины 1920;х гг., в которых писатель стремится популяризовать, донести до широкого читателя свою техно-мистическую утопию, — это «Маркун», «Потомки солнца», «Рассказ о многих интересных вещах», «Эфирный тракт». В то же время глубинная «проверка» утопии, требующая романной формы, демонстрирует амбивалентное авторское отношение к утопии, при этом автор не прибегает к востребованному эпохой научно-фантастическому вымыслу. Метаутопический дискурс в «испытании» утопии обнаруживают «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» А. В. Чаянова и «Чевенгур».

А.П. Платонова, что не в последнюю очередь может быть объяснено мифо-мышленнем пореволюционной России.

В этой связи как наиболее целесообразное в нашей работе утверждается истолкование литературной утопии в аспекте полиструктурности, представляющаяся наиболее целесообразной. Литературная утопия предстает как поликомпонентное жанрообразование, в котором социокультурная модель идеального мира «испытывается» художественной реальностью, созданной синтезом различных типов вымысла, как правило, наиболее «востребованных» и «модных» в эпоху, когда создается произведение. Так, применительно к литературному процессу 1920;х гг. в роли такого типа вымысла выступала научная фантастика. Мы ввели термин «третичный» жанр, чтобы подчеркнуть «пограничное» положение утопии в литературе: с одной стороны, на «стыке» науки, философии, религии и художественно-словесного творчества, и с другой, — в парадигме игры между условным миром и действительностью. Этот термин создан по аналогии с бахтинским толкованием «вторичных жанров» (Бахтин, 1986: 430). Интерпретация утопии как «третичного» жанра позволяет разрушить ряд стереотипов литературоведческой утопиологии, в числе которых трактовка утопии и антиутопии как двух различных жанроврассмотрение антиутопии как «нового» жанра XX векаистолкование утопии и антиутопии как жанров научной фантастикиутверждение иррациональности, историчности и персоналистичности как основополагающих свойств антиутопической концепции социума и государства и рациональности, метаистори-ческой статичности, социоцентричности как доминант утопии. Данная трактовка утопического жанра предопределяет как единственно возможный комплексный подход к исследованию литературной утопии. В нашей работе к культурным и литературным артефактам была применена такая методология, синтезирующая литературоведческий, культурологический, структурно-семиотический, когнитивный и социологический методы анализа.

Показать весь текст

Список литературы

  1. Абенсур, 1995: АбенсурЖ. Николай Евреинов (1879−1953) // Серебряный век /Под ред. Ж. Нива и др. М.: «Прогресс» «Литера», 1995. С. 397−403.
  2. Автопомова, 1990: Автономова И. С. Миф: хаос и логос // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. С. 30−58.
  3. Аинса, 1999: Аинса Ф. Реконструкция утопии. М.: ИМЛИ РАН, 1999. 207 с.
  4. Айхенвальд I, II: Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей: В 2 т. М.: Республика, 1998.
  5. Акопян, 1996: Акопян К. З. Соль земли? (Интеллигенция как феномен русской культуры) // Человек. 1996. № 1. С. 39−51.
  6. Александров, 1991: Александров Ю. Г. А. В. Чаянов и проблема марксистской теории // Чаянов и восток. М.: ИНИОН, 1991. С. 17−65.
  7. Алперс, 1931: АлперсБ. Театр социальной маски. М.-Л.: Госиздат, 1931. 153 с.
  8. Антонова, 1995: АнтоноваЕ. «Безвестное и тайное премудрости.» (Догматическое сознание в творчестве А. Платонова) // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 1995. Вып. 2. С. 39−54.
  9. АПМБ, 1994: Андрей Платонов: Воспоминания современников/Материалы к биографии. М.: «Историческое наследие», 1994.448 с.
  10. Арцыбашев, 1991: Арцыбашев М. П. Санин // Арцыбашев М. П. Тени утра: Роман, повести, рассказы. М.: Современник, 1991. С. 19−316.
  11. Афанасьев, 1912: Афанасьев Н. Народ и интеллигенция (По поводу анкеты) //Живое слово. 1912. № 16. С. 11−13.
  12. Бабичева, 1982: Бабичева Ю. В. Эволюция жанров русской драмы XIX -начала XX в. Вологда, 1982. 198 с.
  13. Базинер, 1902: Базинер О. Идея о прошлом и будущем золотом веке человечества // Русская мысль. 1902. № 11. С. 3−20.
  14. Балмашев, 1906: Памяти С. В. Балмашева // Песни Борьбы: Сборник стихотворений. Р-н-Д.: Изд-во «Донская речь», 1906. С. 35.
  15. Баран, 1997: Баран Г. Утошя i антиутошя як жанри // Слово i час. Журнал шституту лггератури iM Т. Г. Шевченка. КиТв, 1997. № 7. С. 47−51.
  16. Барг, 1987: Барг М. А. Эпохи и идеи. М.: Мысль, 1987. 347 с.
  17. Баркова, 1996: Баркова A.JI. Четыре поколения эпических героев // Человек. 1996. № 6. С. 41−51.
  18. Баршт, 2000: Баршт К. Энергетический принцип Андрея Платонова: Публицистика 1920-х гг. и повесть «Котлован» // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН Наследие, 2000. Вып. 4. С. 253−261.
  19. Баршт, 2001: Баршт К. А. Художественная антропология Андрея Платонова. Воронеж: Изд-во ВГПУ, 2001.184 с.
  20. Баталов, 1982: Баталов Э. Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США. М.: Политиздат, 1982.342 с.
  21. Баталов, 1989: Баталов Э. Я. В мире утопии. М.: Политиздат, 1989.255 с.
  22. Баткин, 1976: Баткин JI.M. Ренессанс и утопия // Из истории культуры средневековья и Возрождения. Л.: Наука, 1976. С. 225−245.
  23. Батракова, 1990: Батракова С. П. Искусство и утопия: Из истории западной живописи и архитектуры XX в. М.: Наука, 1990.304 с.
  24. Батыгип, 1992: БатыгинС.Г. Метаморфозы утопического сознания // Квинтэссенция. Философский альманах. М.: Политиздат, 1992. С. 263−274.
  25. Бахтин, 1963: Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М. Сов. писатель, 1963.395 с.
  26. Бахтин, 1979: Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.
  27. Бахтин, 1986а: Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник: 1984−1985. М.: Наука, 1986. С. 80 160.
  28. Бахтин, 1990: Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худ. лит., 1990.543 с.
  29. Бахтин, 1994а: Бахтин М. М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М. М. Работы 1920-х годов. Киев.: Next, 1994. С. 257−321.
  30. Белый, 1990: Белый А. Между двух революций. М.: Республика, 1990. 552 с.
  31. Белый, 1994: Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. 528 с.
  32. Бенуа, /.: Бенуа А. Мои воспоминания: В 5 кн. М.: Ис-во, 1993.
  33. Берберова, 1996: Берберова Н. Курсив мой. М.: Республика, 1996.292 с.
  34. Бергер, 1994: Бергер Л. Г. Пространственный образ мира в структуре художественного стиля // Вопросы философии. 1994. № 4. С. 114−128.
  35. Бердников, 1919: Бердников Я. Цветы сердца. Петроград, 1919.46 с.
  36. Бердяеву 1910: Бердяев Н. А. Русские богоискатели // Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. СПб., 1910. С. 27−38.
  37. Бердяев, 1990: Бердяев Н. А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990.175 с.
  38. Бердяев, 1994а: Бердяев Н. А. Варварство и упадничество // Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры, искусства. М.: Ис-во, 1994. Т. I. С. 371— 376.
  39. Бердяев, 1994Ъ: Бердяев Н. А. «Русский духовный ренессанс начала XX в.» и журнал «Путь» // Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры, искусства. М.: Ис-во, 1994. Т. II. С. 301−321.
  40. Бердяев, 1994с: Бердяев Н. А. Предсмертные мысли Фауста // Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры, искусства. М.: Ис-во, 1994. Т. I. С. 376— 392.
  41. Бердяев, 1994d: Бердяев Н. А. Смысл творчества // Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры, искусства. М.: Ис-во, 1994. Т. I. С. 37−342.
  42. Библер, 1975: Библер B.C. Мышление как творчество: Введение в логику мыслительного диалога. М: Наука., 1975.228 с.
  43. Бидерманп, 1996: Бидерманн Г. Энциклопедия символов. М.: Республика, 1996.335 с.
  44. Блаватская, 1999: Блаватская Е. Л. Что есть истина? М.: Сфера, 1999. 304 с.
  45. Блох, 1991: Блох Э. Принцип надежды // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. Чаликова В. А. М.: Прогресс, 1991. С. 4978.
  46. Богданов, 1918: Богданов А. Идеал воспитания // Пролетарская культура. 1918. № 2 (Июль). С. 15−18.
  47. Богданов, 1919: Богданов А. О тенденциях пролетарской культуры: Ответ А. Гастеву // Пролетарская культура. 1919. № 9−10. С. 46−52.
  48. Богданов, 1924: Богданов А. А. Пролетарская культура и международный язык // О пролетарской культуре. Л.-М.: Госиздат, 1924. С. 328−332.
  49. Богданов, 1990: Богданов А. Новый мир // Богданов А. А. Вопросы социализма. М.: Политиздат, 1990. С. 28−89.
  50. Богданов, internet: Богданов А. Гедонистический подбор // Вестник Международного института А. Богданова. 2002. № 11 (сентябрь) /Международный институт А. Богданова. Режим доступа: http://www.bogdinst.ru
  51. Богомолов, 1996: Богомолов Н. А., Малмстад Дж.Э. Михаил Кузмин: искусство, жизнь, эпоха. М.: Республика, 1996. 298 с.
  52. Бокапурский, 2003: Боканурский А. Николай Евреинов: инстинкт театральности // Евреинов Н. Н. Театр как таковой. Одесса: «Негоциант», 2003. С. 3−13.
  53. Бонецкая, 1995: Бонецкая Н. К. Бахтин и идеи герменевтики // Бахтиноло-гия. СПб.: Алетейя, 1995. С. 32−42.
  54. Бонч, 1912: Бонч-Томашевский М. М. Театр пародии и гримасы (Кабаре) // Маски. 1912−1913. № 5. С. 21−25.
  55. Борее, I: Борев Ю. Б. Эстетика: В 2-х т. Смоленск: Русич, 1997. Т. 1.
  56. Борьба, 1906: От составителя//В борьбе. 1906. Вып. 1. С. 1−3.
  57. Брандис, Дмитриевский, 1967: Брандис Е., Дмитриевский В. Вахта Арамиса. JL: Лениздат, 1967.360 с.
  58. Бритиков, 1970: БритиковА.Ф. Русский советский научно-фантастический роман. Л., 1970.262 с.
  59. Брюсов, 1,2.: Брюсов В. Я. Собр. соч.: В 7 т. М.: Худ. лит., 1975. Т. I—VII.
  60. Брюсов, I, II. Брюсов В. Я. Проза: В 3 т. М.: Библиосфера, 1997.
  61. Бугров, 1988: Бугров В. Тысяча ликов мечты. О фантастике всерьез и с улыбкой. Очерки и этюды. Свердловск: Средне-Уральск. кн. изд-во, 1988.
  62. Будищев, 1908: Будищев Ал. Тата // Образование. 1908. № 2. С. 96−107.
  63. Булгаков, 1,2: Булгаков С. Н. Собр. соч.: В 2 т. М.: Наука, 1993.
  64. Булгаков, 1991: Булгаков С. Н. Православие: очерки учения православной церкви. М., 1991.379 с.
  65. Быстрова, 1992: БыстроваЮ.Т. Проблема бытия искусства // Бахтин М. М. Эстетическое наследие и современность: В 2 ч. Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 1992. Ч. 2. С. 204−209.
  66. В спорах, 1913: В спорах о театре. СПб., 1913. 225 с.
  67. Вагнер, 2001: Вагнер Р. Кольцо Нибелунга. СПб.: Terra Fantastica, 2001. 800 с.
  68. ВАиП, 1920, № 3- 1920, № 9: Вестник агитации и пропаганды. 1920. № 3. С. 25−28- 1921, № 9. С. 62−81.
  69. Вакарин, 1906: Вакарин М. .И шли они усталою толпой // Новое слово. 1906. № 8. С. 165−167.
  70. Валицкий, 1992: Славянофильство и западничество: консервативная и либеральная утопия в работах Анджея Валицкого. М.: ИНИОН, 1992. Вып. 2.
  71. Валицкий, 1998: Валицкий А. Коммунистическая утопия и судьба социального эксперимента в России // Вопросы философии. 1998. № 8. С. 6885.
  72. Васильев, 1990: Васильев B.C. Андрей Платонов: Очерк жизни и творчества. М.: Современник, 1990.359 с.
  73. Вейсброд, 1988: Вейсброд К. Границы утопии // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 5. С. 47−70.
  74. Вельдина, 1997: Вельдина О. Два Чаянова // Завтра. М., 1997. № 32 (193). Режим доступа: http://ruralworlds.mses.ru/classical/chayanov/ chayanov-zavtra.html
  75. Вердеревская, 1982: Вердеревская Н. А. Русский роман 40−60-х годов XIX века. Казань: КГУ, 1982.188 с.
  76. Верим, 1987: Верин В. Газетная публицистика Андрея Платонова и ее значение для художественного творчества писателя. М.: Наука, 1987.220 с.
  77. Вислова, 1997: Вислова А. В. На грани игры и жизни. // Вопросы философии. 1997. № 12. С. 28−38.
  78. Вислова, 2000: Вислова А. В. Серебряный век как театр: Феномен театральности в культуре рубежа XIX—XX вв. М.: Рос. ин-т культурологии, 2000.212 с.
  79. Волков, 1971: Волков И. Ф. Романтизм как творческий метод // Проблемы романтизма. М.: Наука, 1971. С. 43−59.
  80. Волковская, 1992: Волковская J1.A. Типизированное историческое время антиутопии. Спб., 1992. 8с. Рукопись деп. в ИНИОН РАН № 47 004 от 9.09.92.
  81. Володин, 1976: Володин А. И. Утопия и история. М.: Политиздат, 1976. 152 с.
  82. Володина, 1997: Володина Т. И. Модерн: проблемы синтеза искусств // Художественные модели мироздания: В 2 кн., М.: Наука, 1997. Кн. 1. С. 261— 276.
  83. Волошин, 1905: Волошин М., Владимиров В. Мария Спиридонова. М.: Изд-во А. П. Поплавского, 1905.169 с.
  84. Волошин, 1913: Волошин М. Театр и сновидение // Маски. 1912−1913.5. С. 5−8.
  85. Волошина, 1993: Волошина М. (М.В. Сабашникова). Зеленая змея. История одной жизни. М. Ис-во, 1993.295 с.
  86. Волошинов, 1926: Волошинов В. Слово в жизни слово в поэзии: К вопросу о социологии поэтики // Звезда. 1926. № 6. С. 253−267.
  87. Воронений, 1924: ВоронскийА. Искусство и жизнь. М.: Госиздат, 1924. 346 с.
  88. Воронцов, 1905: Воронцов Е. Языческий миф о золотом веке и мессианские чаяния иудеев // Вера и разум. 1905. № 12. С. 64−79.
  89. Вулис, 1984: Вулис А. Серьезность несерьезных ситуаций: сатира, приключения, детектив. Ташкент, 1984.279 с.
  90. Вулис, 1989: Вулис А. Парадоксы Чаянова // Чаянов А. В. Краткий курс кооперации. М.: Кн. палата, 1989. С. 79−80.
  91. Вышинский, 1921: Вышинский А. Коммунальное питание и наши задачи // Вестник агитации и пропаганды. 1921. № 18. С. 5−12.
  92. Гайденко, 2001: ГайденкоП.П. От онтологизма к психологизму: понятие времени и длительности в XVII—XVIII вв. // Вопросы философии. 2001. № 7. С. 77−138.
  93. Галина, 1906: Галина Г. Предрассветные песни. СПб.: Изд-во М. В. Пирожкова, 1906. 56 с.
  94. Гальцева, 1991: ГальцеваР.А. Очерки русской утопической мысли XX века. М.: Наука, 1991.208 с.
  95. Гальцева, Роднянская, 1988: Гальцева Р., Роднянская И. Помеха — человек (Опыт века в зеркале антиутопий) // Новый мир. 1988. № 12. С. 217 230.
  96. Гастев, 1918: Гастев А. Поэзия рабочего удара. Пг., 1918. 202 с.
  97. Гастев, 1918а: Гастев А. Чудеса работа // Пролетарская культура. 1918. № 2. С. 29−31.
  98. Гастев, 1919: Гастев А. О тенденциях пролетарской культуры // Пролетарская культура. 1919. № 9−10. С. 355.
  99. Гастев, 1926: Гастев А. Поэзия рабочего удара. М.: ВЦСПС, 1926. С. 17 220.
  100. Гастев, 1926а: Гастев А. Предисловие к Пятому изданию // Гастев А. Поэзия рабочего удара. М.: ВЦСПС, 1926. С. 3−6.
  101. Гастев, 1926b: Гастев А. Предисловие к Шестому изданию // Гастев А. Поэзия рабочего удара. М.: ВЦСПС, 1926. С. 7−16.
  102. Гах, 2000: Гах М. Лирика А. Платонова: контексты и текстология // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 448−460.
  103. Гашкова, 1998: Гашкова Е. М. От серьеза символов к символической серьезности (театр и театральность в XX веке) // Метафизические исследования. СПб.: Изд-во ун-та, 1998. Вып. 5. С. 85−95.
  104. Гегель, 1968- 1969.: Гегель Г. В. Ф. Эстетика: В 4 т. М.: Наука, 19 681 971.
  105. Геллер, 1985: Геллер Л. Вселенная за пределом догмы. Размышления о советской фантастике. London: Overscans Publications Interchange Ltd, 1985. 448 с.
  106. Геллер, 1999: Геллер М. Я. Андрей Платонов в поисках счастья. М.: Изд-во МИК, 1999.432 с.
  107. Геллер, Нике, 2003: Геллер Л., Никё М. Утопия в России. СПб.: Гиперион, 2003.312 с.
  108. Герасимов, 1918: Герасимов М. Завод весенний. Песня о железе. Стихи // Пролетарская культура. 1918. № 4. С. 30−31.
  109. Гершензон, 1996: Гершензон С. М., Бужиевская Т. М. Евгеника: 100 лет спустя//Человек. 1996. № 1. С. 23−29.
  110. Гершензон, 1997: Гершензон М. О. Славянофильство // Вопросы философии. 1997. № 12. С. 68−72.
  111. Гоголь, I, II.: Гоголь Н. В. Собр. соч.: В 7 т. М.: Худ. лит-ра, 1979.
  112. Головко, 1992: Головко В. М. Поэтика русской повести. Саратов: Изд-во СГУ, 1992.192 с.
  113. Голозубов, 1997: ГолозубовГ. Эволюция гротескных форм от телемского аббатства до Скотного двора // Язык и культура = Мова i культура. Киев: Colledium, 1997. Т.З. С. 36−41.
  114. Голосовкер, 1987: Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М.: Наука, 1987.341 с.
  115. Голубков, 1979: Голубков С. А. Пародийные элементы в ранней прозе А. Н. Толстого // Сатира в творчестве русских и зарубежных писателей. Науч. труды Куйбышевск. гос. пед. ин-та. Куйбышев, 1979. Т. 213. С. 7178.
  116. Гомбрих, 1998: Гомбрих Э. История искусства. М.: Изд-во ACT, 1998. 689 с.
  117. Гордон, 1996: Гордон А. В. Хозяйствование на земле основа крестьянского мировосприятия // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). М.: РОССПЭН, 1996. С. 57−74.
  118. Горетич, 1991: Горетич Й. Антиутопия XX века: Замятин «Мы» и Оруэлл «1984» // Slavica. XXV. Debrecen, 1991. С. 163−179.
  119. Горький, 1961: Горький М. Исповедь // Горький М. Собр. соч.: В 18 т. М.: Худ. лит., 1961. Т. 5. С. 173−308.
  120. Горький, 1991: Горький М. Несвоевременные мысли: Заметки о революции и культуре. М.: Современник, 1991.128 с.
  121. Горький, I, II.: Горький М. Собр. соч.: В 25 т. М.: Худ. лит., 1968−1976.
  122. Грифцов, 1927: Грифцов Б. А. Теория романа. М.: Госиздат, 1927.128 с.
  123. Гройс, 1993: Гройс Б. Утопия и обман. М.: Знак, 1993.347 с.
  124. Гулыга, 1975: Гулыга А. Читая Канта // Эстетика и жизнь. М.: Ис-во, 1975. Вып. 4 С. 27−56.
  125. Гурвич, 1937: Гурвич А. Андрей Платонов // Красная Новь. 1937. № 10. С. 195−233.
  126. Гуревич, 1984: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984.235 с.
  127. Гусев, 2000: Гусев С. Апология массового познания и целостная картина творчества Андрея Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 262−270.
  128. Гюнтер, 1991: Гюнтер Г. Жанровые проблемы утопии и «Чевенгур» Платонова // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. Чаликова В. А. М.: Прогресс, 1991. С. 252−276.
  129. Давыдов, 1998: Давыдов А. А. Модель социального времени // Социс. 1998. № 4. С. 98−101.
  130. Данилов, 1996: Данилов В. П., Данилова JI.B. Крестьянская ментальность и община // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). М.: РОССПЭН, 1996. С. 22−39.
  131. Данте, 1994: Алигьерри Д. Божественная комедия /пер. с ит. М. Лозинского. Пермь: Пермская книга, 1994.479 с.
  132. Дерман, 1913: ДерманВ. Театр вместо жизни // Русское богатство. 1913. № 11. С. 3−14.
  133. Димитрова, 1995: Димитрова Н. Утопия и есхатология в руския «сребъ-рен век». София: Кронос, 1995.
  134. Дмитриева, I, II.: Дмитриева Л. П. «Тайна доктрина» Е. П. Блаватской в некоторых понятиях и символах: В 3 ч. Магнитогорск: АМРИТА-Урал,
  135. Дмитровская, 1990: Дмитровская М. «Переживание жизни»: о некоторых особенностях языка А. Платонова // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М., 1990. С. 108−121.
  136. Днепров, 1980: ДнепровВ.Д. Идеи времени и формы времени. М.: Сов. писатель, 1980. 388 с.
  137. Достоевский, /.: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1972−1979.
  138. Дронова, 2000: ДроноваТ. Мифологема «конца истории» в творчестве Д. Мережковского и А. Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 209−217.
  139. Дубин, Рейтблат, 1988: Дубин Б. В., РейтблатА.И. Социальное воображение в советской научной фантастике 20-х гг. // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 6. С. 14−48.
  140. Дягилев, 1898: Дягилеве. Сложные вопросы//Мир искусства. 1898. № 1. С. 3−19.
  141. Е.С., 1909: Е.С. О студентах // Мир. 1909. № 9−10. С. 62−63.
  142. Евдокимов, 2000: Евдокимов А. Сектантство и «Чевенгур» // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 542−547.
  143. Бенина, 1948: ЕвнинаЕ.М. Франсуа Рабле. М.: Худ. лит-ра, 1948.344 с.
  144. Евреинов, 1908: Евреинов Н. Драматические сочинения. СПб., 1908. Т. 1.
  145. Евреинов, 1915: Евреинов Н. Н. Pro scena sua. Режиссура. Лицедеи. Последние проблемы театра. Пг., 1915.115 с.
  146. Евреинов, 1921: Евреинов Н. Самое главное. Пг.: Госиздат, 1921.116 с.
  147. Евреинов, 1922: Евреинов Н. Н. Театральные новации. Пг.: Госиздат, 1922. 215 с.
  148. Евреинов, 1923: Евреинов Н. Н. Театр как таковой. Пг., 1923.180 с.
  149. Евреинов, 1923а: Евреинов Н. Н. Театр животных. Пг.: Госиздат, 1923. 199 с.
  150. Евреинов, 1955: Евреинов Н. Н. История русского театра с древнейших времен до 1917 года. Нью-Йорк, 1955. 399 с.
  151. Евреинов, 1965: Евреинов Н. Н. Чему нет имени. Париж, 1965.273 с.
  152. Евреинов, 1994: Евреинов Н. Н. История телесных наказаний в России. Харьков, 1994. 203 с.
  153. Евреинов, 1995: Евреинов Н. Н. Нестеров // Смена. 1995. № 10. С. 148−205.
  154. Евреинов, 2002: Евреинов Н. Н. Демон театральности. СПб., 2002.534 с.
  155. Евреинов, 2003: Евреинов Н. Н. Театр как таковой. Одесса: «Негоциант», 2003.192 с.
  156. Евреинов, I, II.: Евреинов Н. Н. Театр для себя: В 3 т. СПб., 1915−1917.
  157. Евтихеев, 1909: Евтихеев В. Идеал: трагикомедия современного человека. Драматическая картина // Леда. 1909. Кн. 1. С. 7−49.
  158. Елисеев, 1991: Елисеев И. И. Чаянов А.В. Жизнь и деятельность // Чаянов А. В. Избр. тр. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 8−24.
  159. Ершов, 1966: Ершов Л. Ф. Советская сатирическая проза. М.-Л.: Худ. лит., 1966.321 с.
  160. Женетт, 1998: ЖенеттЖ. Фигуры: В 2 т. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. Т. 1.С. 143−150.
  161. Жирмунский, 1996: Жирмунский В. М. Немецкий романтизм и современная мистика. Спб.: Аксиома, Новатор, 1996.232 с.
  162. Жолковский, 1994: Жолковский А. К. Блуждающие сны и другие работы. М.: Наука, 1994.428 с.
  163. Закржевский, 1912: Закржевский А. Карамазовщина. Психологические параллели. Киев: Изд-во журн. «Искусство», 1912.137 с.
  164. Закс, 1990: ЗаксЛ.А. Художественное сознание. Свердловск: Изд-во Уральск, ун-та, 1990.298 с.
  165. Залкинд, 1930: Залкинд А. Б. Вопросы советской педагогики. М.-Л.: Госиздат, 1930. 235 с.
  166. Залкинд, 1930а: Залкинд А. Б. Основные вопросы педологии. М.: Госиздат, 1930.272 с.
  167. Залкинд, 2001: Залкинд А. Б. Педология: утопия и реальность: М.: Аграф, 2001.464 с.
  168. Замятин, 1989: Замятин Е. И. Мы. М.: Современник, 1989. 560 с.
  169. Засулич, 1931: Засулич В. Воспоминания. М.: ВОПиС-Пос., 1931. 290 с.
  170. Затонский, 1973: Затонский Д. Искусство романа и XX век. М.: Худ. лит., 1973.322 с.
  171. Затонский, 2000: Затонский Д. В. Модернизм и постмодернизм. Харьков: Фолио: М. ООО «Изд-во ACT», 2000. 342 с.
  172. Зелинский, 1903: Зелинский Ф. Древний мир и мы. СПб.: Сенатская типография, 1903. 123 с.
  173. Злыднева, 2002: Злыднева Н. В. Утопленники Утопии (О рассказе
  174. А. Платонова «Река Потудань» в свете гоголевского текста) // Утопия и утопическое в славянском мире / РАН Институт славяноведения. М.: Издатель Степаненко, 2002. С. 137−153.
  175. Зноско-Боровский, 1925: Зноско-Боровский Е. А. Русский театр начала XX века. Прага, 1925. 325 с.
  176. Золотоносов, 1990: Золотоносов М. Какотопия // Октябрь. 1990. № 7. С. 192−198.
  177. Зуй, 1996: Зуй М. И. Социология мифология — философия (типы сознания) // Социс. 1996. № 12. С. 13−22.
  178. Зыбайлов, Шапинский, 1993: Зыбайлов JI.K., Шапинский В. А. Постмодернизм. М.: Ис-во, 1993.277 с.
  179. Иванов, 1905: Иванов В. О «Химерах» Андрея Белого // Весы. 1905. № 7. С. 36−40.
  180. Иванов, 1905: Иванов В. Религия Диониса // Вопросы жизни. 1905. № 7. С.130−135.
  181. Иванов, 1906: Иванов В. О «факельщиках» и других именах собирательных // Весы. 1906. № 6. С. 51−57.
  182. Иванов, 1994: Иванов В. И. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994. 428 с.
  183. Иванов, 1994а: Иванов В. И. Доклад «Евангельский смысл слова „земля“». Письма. Автобиография (1926) // Ежегодник Рукописного Отдела Пушкинского Дома на 1991 год. Спб., 1994. С. 149−156.
  184. Иванов, 1999: Иванов В. И. Архивные материалы и исследования. М., 1999. 412 с.
  185. Иванов, I, II.: Иванов В. И. Собр. соч.: В 4 т. Брюссель, 1971−1987.
  186. Иванова, 1992: Иванова Л. Воспоминания об отце. М.: Ис-во, 1992. 273 с.
  187. Ивановский, 1922: Ивановский В. Н. Методологическое введение в науку и философию. Минск, 1922. Т. 1.
  188. Игнатов, 1994: Игнатов А. Метафизические корни коммунизма // Вопросы философии. 1994. № 12. С. 12−38.
  189. Игнатов, 2001: Игнатов А. Отрицание и имитация: две стороны коммунистического отношения к религии // Вопросы философии. 2001. № 4. С. 2530.
  190. Иофан, 1996: Иофан Н. А. Синдром Вавилонской башни в мировой культуре. Впечатления маргинала//Человек. 1996. № 1. С. 156−171.
  191. ИПРП, 1909: Избранные произведения русской поэзии /Сост. В. Бонч-Бруевич. СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1909.
  192. Искусство, 1992: Искусство: художественная реальность и утопия. Киев: Наук, думка, 1992:215 с.
  193. ИСТ, 1981: История советского театроведения. 1917−1941. М.: Ис-во, 1981.378 с.
  194. История, 1991: История неудавшейся публикации романа «Чевенгур» в переписке М. Горького и А. Платонова // А. Платонов. Чевенгур. М., 1991. С. 412−417.
  195. История, /.: История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли: В 5 т. М., 1962−1970.
  196. ИУС, 1961: Изложение учение Сен-Симона, М.: Наука, 1961 168 с.
  197. Кабанов, 1989: Кабанов В. В. А. В. Чаянов: Краткий биографический очерк // Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство. М.: Экономика, 1989. С. 6−25.
  198. Кагарлицкий, 1974: Кагарлицкий Ю. И. Что такое фантастика? М.: Худ. лит., 1974. 366 с.
  199. Казанский, 1925: Казанский Б. В. Метод театра (Анализ системы Н. Евреинова). Л., 1925. 145 с.
  200. Калинин, 1918: Калинин Ф. Путь пролетарской критики и «Поэзия рабочего удара» А. Гастева // Пролетарская культура. 1918. № 4. С. 13−18.
  201. Калинин, 1918а: Калинин Ф. Рабочий клуб // Пролетарская культура. 1918. № 2. С. 13−15.
  202. Кандинский, 2001: Кандинский В. Точка и линия на плоскости. СПб.: Азбука, 2001. 560 с.
  203. Кант 1994: Кант И. Сочинения: В 8 т. М.: ЧОРО, 1994. Т.5.
  204. Кант, 1964: Кант И. Сочинения: В 6 т. М.: Наука, 1964. Т. 3.
  205. Кант, 1973: Кант И. Конец всего сущего? // Философские науки. 1973. № 6. С. 110−115.
  206. Кантор, 2001: Кантор В. К. Русский европеец как явление культуры (фи-лософско-исторический анализ). М.: РОССПЭН, 2001. 704 с.
  207. Кара-Мурза, 2000: Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М.: Алгоритм, 2000. 736 с.
  208. Карева, 1996: Карева В. В. Судьба «Утопии» Т. Мора во Франции (XVI-XVIII вв.). М.: Памятники истор. мысли, 1996.264 с.
  209. Карпов, 1910: Карпов П. Говор Зорь. Страницы о народе и интеллигенции. СПб.: Изд-во Пушкинского скоропечатания, 1910.110 с.
  210. Каутский, 1919: Каутский К. Предшественники новейшего социализма: От Платона до анабаптистов. М.: Госиздат, 1919.193 с.
  211. Кацис, 1995: Кацис Л. Ф. Апокалиптика Серебряного века: Эсхатология в художественном сознании // Человек. 1995. № 2. С. 143−152.
  212. Кереньи, 1997: Кереньи К. Введение в сущность мифологии // Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов. М.-К.: Совершенство: Port-Royal, 1997. С. 11−211.
  213. Кёстлер, 1988: Кёстлер А. Слепящая тьма /Пер. с англ. А. Кистяковского //Нева. 1988. № 8. С. 108−147.
  214. Кирвелъ, 1989: Кирвель Ч. С. Утопическое сознание: Сущность, социально-политические функции. Мн.: Университетское, 1989. 248 с.
  215. Кирвель, 1997: Кирвель Ч. С. Притязания утопии и логика истории // Социология и социальная антропология. Спб.: Алетейя, 1997. С. 128−138.
  216. Кириллов, 1918: Кириллов В. Железный мессия // Пролетарская культура. 1918. № 2. С. 26.
  217. Кириллов, 1918b: Кириллов В. Стихотворения // Пролетарская культура. 1918. № 4. С. 38−39.
  218. Кириллов, 1918а: Кириллов В. Грядущее // Пролетарская культура. 1918. № 1.С. 33−34.
  219. Кириченко, 1999: Кириченко Е. И. Эстетические утопии Серебряного века в России // Художественные модели мироздания: В 2 кн. М.: Наука, 1999. Кн. 2. С. 21−42.
  220. Клибанов, 1977: КлибановА. И. Народная социальная утопия в России. М.: Наука, 1977. 344 с.
  221. КМИ, 1909: Куда мы идем? М.: Заря, 1909.160 с.
  222. КМР, 1924: Календарь молодого рабочего. М.-Пг., 1924.135 с.
  223. Коваленко, 1999: Коваленко В. А. Творчество как ценность в мире А. Платонова // Вопросы философии. 1999. № 10. С. 90−98.
  224. Коваленко, 2000: Коваленко В. Язык свободы у Достоевского и Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМ-ЛИРАН, 2000. Вып. 4. С. 201−208.
  225. Ковтун, internet 1: Ковтун Н. В. Образ идеального государства в русской ментальности /Проект «Вербальные формы выражения современного русского корпоративного и общественного группового сознания». Режим доступа: http://arctogaia.krasu.ru
  226. Ковтун, internet 2: Ковтун Н. В. Становление русской утопической парадигмы. Опыт жанрового анализа /Санкт-Петербургский центр истории идей. Режим доступа: http://ideashistory.org.ru
  227. Кожинов, 1963: Кожинов В. В. Происхождение романа. М.: Сов. писатель, 1963.567 с.
  228. Колесникова, 1995: Колесникова Е. Рукописное наследие А. Платонова в Пушкинском Доме // Творчество Андрея Платонова. СПб., 1995. С. 207 264.
  229. Коллонтай, 1991: Коллонтай А. Революция быта // Искусство кино. 1991. № 6. С. 105−109.
  230. Коломийцева, 1999: Коломийцева Е. Ю. Антиутопические элементы в рассказах Н. Г. Чернышевского «Кормило кормчему» и «Знамение на Кровле» //Вестн. Ставропол. гос. пед. ун-та. Ставрополь, 1999. Вып. 22. С. 55−62.
  231. Колтоновская, 1911: Колтоновская Е. А. Новая жизнь: критические статьи. СПб.: Самообразование, 1911. 89 с.
  232. Колонтовская, 1912: Колонтовская Е. А. Наследники Санина // Колонтов-ская Е. А. Критические этюды. СПб.: Просвещение, 1912. С. 69−83.
  233. Кольцов, 1923: Кольцов Н. К. Улучшение человеческой породы. Пг: Время, 1923. 66 с.
  234. Кольцов, 1924: Кольцов Н. К. Улучшение человеческой породы // Русский евгенический журнал. 1924. Т. I. Вып. 1. С. 1−28.
  235. Кольцов, 1924а: Кольцов Н. К. Влияние культуры на отбор в человечестве
  236. Русский евгенический журнал. 1924. Т. II. Вып. 1. С. 3−20.
  237. Комаров, 1999: Комаров В. Н. Социально-философские истоки утопизма // Уч. зап. Казан, гос. ун-та. Казань: Унипресс, 1999. Т. 137. С. 178−194.
  238. Комиссаржевская, 1964: Комиссаржевская В. Ф. Письма актрисы, воспоминания о ней, материалы. М.: Ис-во, 1964.487 с.
  239. Корниенко, 1993: Корниенко Н. В. История текста и биография А. П. Платонова (1926−1946) // Здесь и теперь. 1933. № 1. С. 36−55.
  240. Корниенко, 1999: Корниенко Н. В. Сочинения и жизнь мастера // Платонов А. Избранное. М.: Изд-во «Гудьял-Пресс», 1999. С. 567−588.
  241. Корниенко, 2000: Корниенко Н. От «Родины электричества» к «техническому роману», и обратно: Метаморфозы текста Платонова 1930-х годов // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 739−745.
  242. Корниенко, 2000а: Корниенко Н. Наследие А. Платонова испытание для филологической науки // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 117−137.
  243. Кравченко, internet: Кравченко О. А. Утопия и художественное сознание /Санкт-Петербургский центр истории идей. Режим доступа: http://ideashistory.org.ru
  244. Кремнев, 1920: Кремнев И. Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии /с предисл. П. Орловского (В. Воровского). М.: Госиздат, 1920. Ч. I, XIV. 61 с.
  245. Крупская, 1918: Ульянова Н. (Крупская Н.). Идеалы социалистического воспитания // Пролетарская культура. 1918. № 2. С. 23−24.
  246. Крупская, 1918а: Крупская Н. Чем должен быть пролетарский клуб // Пролетарская культура. 1918. № 4. С. 23−25.
  247. Кубрякова, 1996: Краткий словарь когнитивных терминов /Под ред. Е. С. Кубряковой. М.: Изд-во МГУ, 1996.
  248. Кузанский, 1980: Кузанский Н. Берилл // Кузанский Н. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1980. Т. 2. С. 95−135.
  249. Кузмин, 1907: КузминМ. О театре Комиссаржевской // Весы. 1907. № 5. С. 95−97.
  250. Кузмичёв, 1962: Кузмичёв И. К. К типологии эпических жанров // Уч. зап. Горьков. ун-та. Горький, 1962. Т. 79. С. 125−131.
  251. Кук, 2001: Кук Б. Тошнота и утопия. // Человек. 2001. № 2. С. 61−71.
  252. Купченко, 1996: Купченко В. Странствие Максимилиана Волошина: Документальное повествование. СПб., 1996.347 с.
  253. Кутырёв, 1994: Кутырёв В. А. Естественное и искусственное: борьба миров. Н. Новгород: Изд-во Нижегород. гос. ун-та, 1994.288 с.
  254. Кучеренко, 1981: Кучеренко Г. С. Исследования по истории общественной мысли Франции и Англии. XVI первая половина XIX века. М.: Наука, 1981.358 с.
  255. Лазаренко, 2000: Лазаренко О. Письменное слово и история в романе «Чевенгур» // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 548−555.
  256. Лангерак, 1995: Лангерак Т. Андрей Платонов: Материалы для биографии 1899−1929 гг. Amsterdam, 1995.
  257. Ланин, 1992: Ланин Б. А. Роман Е. Замятина «Мы». М.: Алконост, 1992. 166 с.
  258. Ланин, 1994: Ланин Б. А. Мир без женщин, или целомудренность разврата //ОНС. 1994. № 2. С. 150−158.
  259. Ланин, 1994а: Ланин Б. А. Страх и псевдокарнавал в русской антиутопии // Культурное наследие российской эмиграции, 1917−1940: В 2 кн. М., 1994. Кн. 2. С. 88−97.
  260. Ланин, 1994b: Ланин Б. А., Боришанская М. М. Русская антиутопия XX века. М.: Сер. «Обновление гуманитарного образования в России», 1994.
  261. Ланин, 1995: Ланин Б. Жизнь в антиутопии: государство или семья? // ОНС. 1995. № 3. 149−160.
  262. Ласки, 1991: Ласки М. Утопия и революция // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. ЧаликоваВ.А. М.: Прогресс, 1991. С.170−209.
  263. Ласунский, 1968: Ласунский О. Чаяновские издания // Подъем. 1968. № 3.1. С. 27−33.
  264. JIacyнекий, 1980: Ласунский О. Власть книги. М.: Худ. лит, 1980.134 с.
  265. Латынина, 1989: Латынина Ю. В ожидании Золотого Века. От сказки к антиутопии // Октябрь. 1989. № 6. С. 177−187.
  266. Леви-Брюль, 1930: Леви-БрюльЛ. Первобытное мышление. М.: Наука, 1930.321 с.
  267. Леви-Стросс, 1983: Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1983. 378 с.
  268. Левченко, 1908: Левченко В. Кризис университетской жизни (мысли студента) // Русская мысль. 1908. № 5. С. 111−121.
  269. Лейдерман, 1982: Лейдерман Н. Л. Движение времени и законы жанра. Жанровые закономерности и развитие советской прозы в 60−70-е годы. Свердловск: Средне-Урал. кн. изд-во, 1983. 288 с.
  270. Лекторский, 2001: Лекторский В. А. Христианские ценности, либерализм, тоталитаризм, постмодернизм. // Вопросы философии. 2001. № 4. С. 3−9.
  271. Ливингстон, 2000: Ливингстон А. Христианские мотивы в романе «Чевенгур» // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 556−561.
  272. Линденберг, 1995: Линденберг К. Рудольф Штайнер. М., 1995.373 с.
  273. Линовецкий, 1997: Липовецкий М. А. Русский постмодернизм (Очерки исторической поэтики). Екатеринбург: Уральский пед. ун-т, 1997.317 с.
  274. Лисакова, 2004: Лисакова Ю. Б. Роль традиций Старинного театра в создании театральной теории Н. Н. Евреинова // Вестник Новгородского государственного университета. 2004. № 27. С. 87−91.
  275. Лисюткина, 1988: Лисюткина Л. П. Социальные теории и утопические романы // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 5. С. 90−119.
  276. Логинова, 1992: Логинова М. В. Выразительная форма как опредмеченный диалог // Бахтин М. М. Эстетическое наследие и современность: В 2 ч. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1992. Ч. 2. С. 247−250.
  277. Локк, 1960 (т. 1) — 1960а (т. 2): Локк Д. Избранные философские произведения: В 2 т. М.: Мысль, 1960.
  278. Лонгинов, 2000: Лонгинов М. Н. Новиков и московские мартинисты. Спб.: «Лань», Санкт-Петербургский ун-т МВД России, 2000. 672 с.
  279. Лосев, 1930: Лосев А. Ф. Диалектика мифа. М.: Наука, 1930.348 с.
  280. Лосев, 1982: Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. 378 с.
  281. Лосев, 1990: Лосев А. Ф. Страсть к диалектике. М.: Сов. писатель, 1990. 436 с.
  282. Лосев, 1991: Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991.466 с.
  283. Лосев, 1994: Лосев А. Ф. Вл. Соловьёв. М.: Мысль, 1994.231 с.
  284. Лосев, 1994: Лосев А. Ф. Проблема художественного стиля. К.: Collegium, 1994.292 с.
  285. Лосев, 1998: Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. Исторический смысл эстетики Возрождения. М.: Мысль, 1998. 750 с.
  286. Лотман, 1977: Лотман Ю. М Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века // Ученые записки Тартуского государственного университета. Тарту, 1977. Вып. 411. С. 66−78.
  287. Лотман, 1992: Лотман Ю. М. Избр. ст. Таллин: Александра, 1992. Т. 1.
  288. Лотман, 1994: Ю. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М.: Гнозис, 1994.396 с.
  289. Лотман, 2000: Лотман Ю. М. Семиосфера. С.-П.: Ис-во СПБ, 2000.704 с.
  290. Лукач, 1993: Лукач Д. Философско-историческая обусловленность и значение романа//Вопросы философии. 1993. № 4. С. 73−78.
  291. Луначарский, 1908а (m. 1) — 1908b (т. 2): Луначарский А. Религия и социализм, СПб., 1908.
  292. Луначарский, 1911: Луначарский А. В. Религия и социализм. СПб.: Госиздат, 1922. 405 с.
  293. Луначарский, 1925: Луначарский А. Интеллигенция в ее прошлом, настоящем, будущем // Современник. 1925. Кн. 1. С. 32−37.
  294. Луначарский, I, II.: Луначарский А. В. Собр. соч.: В 8 т. М.: Худ. лит., 1964−1967.
  295. Макарян, 1967: Макарян A.M. О сатире. М.: Сов. писатель, 1967. 328 с.
  296. Маковский, 1955: Маковский С. Портреты современников. Нью-Йорк, 1955.355 с.
  297. Малыгина, 1995: Малыгина Н. Художественный мир Андрея Платонова. М&bdquo- 1995.327 с.
  298. Малыгина, 2000: Малыгина Н. Диалог Платонова с Достоевским // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 185−200.
  299. Малышева, 1999: Малышева Е. В. Структура художественного пространства текстов антиутопий // Текст как объект изучения и обучения. Псков, 1999. С. 26−32.
  300. Мамардашвили, 1982: Мамардашвили М. К. Наука и культура // Методические проблемы историко-научных исследований. М.: Наука, 1982. С. 4245.
  301. Мамардашвили, 1984: Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1984. 339 с.
  302. Мангейм, 1994: МангеймК. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. 458 с.
  303. Мануэль, 1991: Мануэль Ф. Э., Мануэль Фр.П. Утопическое мышление в западном мире // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. Чаликова В. А. М.: Прогресс, 1991. С. 21−48.
  304. Машоэль, 1991: МанюэльФ.Э., Манюэль Фр.П. Утопическое мышление в западном мире // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. Чаликова В. А. М.: Прогресс, 1991. С. 21−48.
  305. Мараваль, 1991: Мараваль Х. А. Утопия и реформизм. Утопическая мысль и динамизм европейской истории // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. Чаликова В. А. М.: Прогресс, 1991. С. 210 232.
  306. Мариенгоф, 1991: Мариенгоф А. Роман без вранья- Циники- Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги: Романы. Л.: Худ. лит-ра, 1991. 480 с.
  307. Матвейчев, 1997: Матвейчев О. А. Утопия: сущность и место в культуре //
  308. Антропология культуры. Екатеринбург: УрО РАН, 1997. С. 47−68.
  309. Матвейчев, 1997: Матвейчев О. А. Утопия: сущность и место в культуре // Антропология культуры. Екатеринбург: УрО РАН, 1997. С. 47−68.
  310. Медведева, 1984: Медведева Н. Миф как форма художественной условности. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1984. 19 с.
  311. Медеуова, internet: Медеуова К. А. Формы утопического сознания /Санкт-Петербургский центр истории идей. Режим доступа: http://ideashistory.org.ru
  312. Мейерхольд, 1913: Мейерхольд В. Э. О театре. 1913. 155 с.
  313. Мейерхольд, 1976: Мейерхольд В. Э. Переписка. М.: Ис-во, 1976. 245 с.
  314. Мейерхольд, I, II: Мейерхольд В. Э. Статьи, письма, речи, беседы: В 2 ч. М.: Ис-во, 1968.
  315. Мережковский, 1903: Мережковский К. Рай земной, или Сон в зимнюю ночь. Сказка-утопия XXVII века. Берлин, 1903. 149 с.
  316. Мережковский, 1908: Мережковский Д. С. Не мир, но меч. К будущей критике христианства. СПб., 1908. 214 с.
  317. Мережковский, 1995: Мережковский Д. С. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.: Республика, 1995. 559 с.
  318. Мережковский, /, II: Мережковский Д. С. Поли. соб. соч. М., 1914.
  319. Мещеряков, 1922: Мещеряков В. Партия социалистов и революционеров: В 2 ч. М.: Изд-во МСНХ «Мосполиграф», 1922. Ч. 1.
  320. Мещеряков, 1996: Мещеряков Б. Г. Утопические размышления о гуманитарном образовании // Человек. 1996. № 6. С. 52−58.
  321. Мифы, I, II: Мифы народов мира: В 2 т. М.: Рос. энциклопедия, 1997.
  322. Михайлов, 1987: Михайлов А. В. Эстетические идеи немецких романтиков. М.: Высшая школа, 1987. С. 3−13.
  323. Михеев, 2000: Михеев М. Неправильность платоновского языка: Намеренное косноязычие или бессильно-невольные «затруднения» речи? // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 385−392.
  324. Михеев, 2001: Михеев М. Ю. Чувство ума и мыслимость чувства у Платонова // Вопросы философии. 2001. № 7. С. 59−76.
  325. Могильнер, 1999: Могильнер М. Мифология «подпольного человека» радикальный микрокосм в России начала XX века как предмет семиотического анализа. М.: Нов. лит. обозр-е, 1999.208 с.
  326. Мор, 1953: Мор Т. Утопия. М.: Худ. лит., 1953.232 с.
  327. Мороз, 2001: Мороз О. Н. Историософская концепция А. Платонова: Вселенная человек — техника. Краснодар — Москва, 2001.276 с.
  328. Морсон, 1990: Морсон Г. Границы жанра // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. Чаликова В. А. М.: Прогресс, 1991. С. 233−251.
  329. Мортоп, 1956: Мортон A. JI. Английская утопия. М.: Наука, 1956.278 с.
  330. Москвин, 2002: Большой словарь иностранных слов /Сост. А. Ю. Москвин. М.: Полюс, 2002.816 с.
  331. Московская, 2000: Московская Д. Художественное осмысление политической реальности первого десятилетия революции в прозе А. Платонова 1926−1927 гг. // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы, творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 39529.
  332. Мочулъский, 2000: Мочульский К. В. Владимир Соловьёв: жизнь и учение // Соловьёв: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2000. С. 556−829.
  333. МПНО, 1899: Материалы по народному образованию. Воронеж, 1899. 67 с.
  334. My драге и, 1996: Мудрагей Н. С. Идеал проблема выбора // Идеал, утопия и критическая рефлексия. М.: РОССПЭН, 1996. С. 115−135.
  335. Муравьёв, 1989: Муравьёв В. Б. Творец московской гофманиады // Чаянов А. В. Венецианское зеркало: повести. М.: Современник, 1989. С. 5−23.
  336. Мэмфорд, 1991: Мэмфорд Л. Миф машины // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. Чаликова В. А. М.: Прогресс, 1991. С. 79−97.
  337. Мэнюэль, 1991: Мэнюэль Ф. Э., Мэнюэль Фр.П. Утопическое мышление в западном мире // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. Чаликова В. А. М.: Прогресс, 1991. С. 21−48.
  338. Мясников, 1999а (№ 4) — 1999b (№ 5): Мясников Л. Н. Общий язык в утопии // Человек. 1999. № 4. С. 158−166- № 5. С. 151−159.
  339. Найдыш, 2002: Найдыш В. М. Философия мифологии. М., 2002. 554 с.
  340. Недзвецкий, 1995: Недзвецкий В. А. Русский роман XIX века: к построению истории жанра // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1995. Т. 54. № 1. С. 3
  341. Неёлов, 1986: Неёлов Е. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986.251 с.
  342. Некрасов, 1965: Некрасов Н. А. Кому на Руси жить хорошо // Некрасов Н. А. Собр. соч.: В 8 т. М.: Худ. лит., 1965. С. 159−407.
  343. Некрасова, 2000: Некрасова Л. Хаос и созидание в языковой картине мира А. Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 378−384.
  344. Немапов, 1977: Неманов И. Н. Социальный утопизм и общественная мысль // Методологические проблемы истории философии и общественной мысли. М.: Мысль, 1977. С. 195−113.
  345. Николаев, 1995: Николаев Ю. В поисках божества: Очерки по истории гностицизма. Киев: София, Ltd, 1995. 578 с.
  346. Николенко, 1994: Николенко О. Н. От утопии к антиутопии: О творчестве А. Платонова и М. Булгакова. Полтава, 1994.249 с.
  347. Никольский, 1997: Никольский С. В. Притчи о новых Адамах. Из истории антиутопий XX века (братья Чапеки, А. Толстой, М. Булгаков) // Славяноведение. 1997. № 3. С. 85−97.
  348. Ницше, 1990: Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. М., 1990. Т. 1.
  349. Ницше, 1993: Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб.: Худ. лит., 1993. 672 с.
  350. Ницше, I, II.: Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М.: Наука, 1990.
  351. Новалис, 1995: Новалис. Генрих фон Офтердинген. Фрагменты. Ученики в Саисе. Спб.: Евразия, 1995. 240 с.
  352. Новалис, 1996: Новалис. Гимны к ночи. М.: Энигма, 1996.188 с.
  353. Новгородцев, 1919: Новгородцев П. И. Об общественном идеале. Киев, 1919.151 с.
  354. Новгородцев, 1991: Об общественном идеале М.: РОССПЭН, 1991. 227 с.
  355. Новиков, 1989: Новиков В. Возвращение к здравому смыслу: Субъективные заметки читателя антиутопий // Знамя. 1989. № 7. С. 214−220.
  356. Новиков, 1989а: Новиков В. И. Книга о пародии. М.: Сов. писатель, 1989. 243 с.
  357. Новиков, 1996: Новиков А. А. О парадоксах идеала // Идеал, утопия и критическая рефлексия. М.: РОССПЭН, 1996. С. 136−155.
  358. Новиков, 1998: Новиков В. И. Масонство и русская культура. М.: Ис-во, 1998.352 с.
  359. Новинская, 1998: Новинская М. И. Поиск «новой социальности» и утопическая традиция: Проблема человеческого общежития в актуальном срезе //Полис. 1998.№ 5.С. 59−78.
  360. Новый театр: Театр. Книга о новом театре. СПб., 1908.246 с.
  361. Нонака, 2000: Сусуму Н. К вопросу о точке зрения в романе «Чевенгур» // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 523−534.
  362. Носов, 1999: Носов А. А. От «соловьёвских обедов» к религиозно-философскому обществу // Вопросы философии. 1999. № 6. С. 85−98.
  363. НФЭ, 2001: Новая философская энциклопедия: В 4 т. /Ин-т философии РАН. Нац. общ.-гум. науч. фонд, науч.-ред. совет: предел. B.C. Степин. М.: Мысль, 2001. Т. 4.
  364. Обатнин, 2000: Обатнин Г. Иванов-мистик (Оккультные мотивы в поэзии и прозе Вяч. Иванова (1907−1919)). М.: Нов. лит. обозр-е, 2000. 240 с.
  365. Одайник, 1996: ОдайникВ.В. Психология политики: политические и социальные идеи К. Г. Юнга. СПб.: Ювента, 1996.320 с.
  366. Одесский, 1997: Одесский М. П., Фельдман Д. М. Поэтика террора и новая административная ментальность. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1997. 204 с.
  367. Ожегов, 1981: Ожегов С. И. Словарь русского языка. /Под ред. Н. Ю. Шведовой. М.: Рус. яз., 1981. 816 с.
  368. Олимпиева, 1999: Олимпиева Е. В. Театр как явление культуры Серебряного века. Автореферат дис. канд. философ, наук. Екатеринбург: Уральский гос. ун-т, 1999.20 с.
  369. ОП, 1908: Открытое письмо рабочих М. Горькому // Труженик. 1908. № 13/14. С. 38.
  370. Орлова, 1973: Орлова М. И. Германия 1918−1939 годов. М.: Наука, 1973.
  371. Орловски, 1995: Орловски Я. «Роза мира» Даниила Андреева и традиции русской утопической мысли // Slavica—Debrecen, 1995. № 27. С. 197−203.
  372. П.Я., 1910: П.Я. (П. Якубович-Мелыцин). Стихотворения. СПб.: Тв-во «Просвещение», 1910. Т. 1.
  373. Парахопский, 1994: Парахонский Б. А. Структуры поисковых интенций: миф о капитане Гранте // Рациональность и семиотика дискурса. Киев, 1994. С. 177−189.
  374. Парнис, 1985: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки» //Памятники культуры. Л.: Наука, 1985. С. 175−189.
  375. Парриндер, 1998: Парриндер П. НФ: критика и обучение // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 5. С. 167−176.
  376. Пастушенко, 2000: Пастушенко Ю. О мифологической природе образа у Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 339−344.
  377. Пестерев, 1992: Пестерев В. А. Форма притчи в современном зарубежном романе // Тезисы докладов IX научной конференции профессорско-преподавательского состава. Волгоград: НПО «ВНИИТМАШ», 1992. С. 199.
  378. Пестерев, 1999: ПестеревВ.А. Модификации романной формы в прозе Запада второй половины XX столетия. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1999. 312 с.
  379. Петровская, 1990: Петровская И. Театр и зритель российских столиц, 1895−1917. М.: Ис-во, 1990. 315 с.
  380. Петруччани, 1991: Петруччани А. Структура утопии // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. /Сост. Чаликова В. А. М.: Прогресс, 1991. С. 98−112.
  381. Пильняк, 1922: Пильняк Б. Повесть петербургская, или Святой камень-город. М.-Берлин, 1922.131 с.
  382. Пиотровский, 1992: Пиотровский М. Ярмарка тщеславия, или что есть кабаре // Московский наблюдатель. 1992. № 2. С. 13−17.
  383. Платон, I, II.: Платон. Собр. соч.: В 4 т. М.: Наука, 1994.
  384. Платонов, 1975: Платонов А. Письма // Волга. 1975. № 9. С. 161−167.
  385. Платонов, 1988: Платонов А. Чевенгур // Платонов А. Ювенильное море. Котлован. Чевенгур. М.: Современник, 1988. С. 188−551.
  386. Платонов, 1989: Платонов А. Рассказ о многих интересных вещах // Рас-сказ-88. /Сост. В. Васильев. М.: Современник, 1989. С. 280−327.
  387. Платонов, 1990: Платонов А. Великий работник // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 206−208.
  388. Платонов, 1990а: Платонов А. «Красное утро» // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 37−38.
  389. Платонов, 1990b: Платонов А. К начинающим пролетарским поэтам и писателям // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 38−42.
  390. Платонов, 1990с: Платонов А. Об искусстве // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 43.
  391. Платонов, 1990d: Платонов А. Ремонт земли // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 49−50.
  392. Платонов, 1990е: Платонов А. Христос и мы // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 50−51.
  393. Платонов, 1990f: Платонов А. О науке // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 52−56.
  394. Платонов, 1990g: Платонов А. Сила сил // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 64−66.
  395. Платонов, 199Oh: Платонов А. Душа мира // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 66−69.
  396. Платонов, 1990 г. Платонов А. Воспитание коммунистов // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 77−79.
  397. Платонов, 1990j: Платонов А. Красный труд // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 80−82.
  398. Платонов, 1990k: Платонов А. Великий работник // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 206−209.
  399. Платонов, 19 901: Платонов А. О нашей религии // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 83−87.
  400. Платонов, 1990т: Платонов А. Культура пролетариата // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 98−109.
  401. Платонов, 1990п: Платонов А. Будущий Октябрь // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 117−120.
  402. Платонов, 1990о: Платонов А. Нормализованный работник // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 135−137.
  403. Платонов, 1990р: Платонов А. Слышны шаги // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 142−144. .
  404. Платонов, 1990q• Платонов А. Золотой век, сделанный из электричества // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 146−148.
  405. Платонов, 1990 г. Платонов А. Душа человека неприличное животное // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 163−165.
  406. Платонов, 1990s: Платонов А. Новое евангелие // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 172−174.
  407. Платонов, 1990Ji: Платонов А. О культуре запряженного света и познанного электричества // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С.191−192.
  408. Платонов, 1990t: Платонов А. Свет и социализм // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 177−180.
  409. Платонов, 1990и: Платонов А. О любви // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 180−184.
  410. Платонов, 1990v: Платонов А. Пролетарская поэзия // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 193−198.
  411. Платонов, 1990w: Платонов А. Революция «духа» // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 165−168.
  412. Платонов, 1990х: Платонов А. Герои труда // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 113−117.
  413. Платонов, 1990у: Платонов А. Да святится имя твое // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 60−62.
  414. Платонов, 1990z: Платонов А. Государственный житель. Минск, 1990.
  415. Платонов, 199Oh: Платонов А. Луначарский // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 69−71.
  416. Платонов, 1990Ц: Платонов А. Прямой путь // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 57−58.
  417. Платонов, 1990s: Платонов А. Анархисты и коммунисты // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 125−127.
  418. Платонов, 1990у/: Платонов А. Че-Че-0 // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 236−252.
  419. Платонов, 1990се: Платонов А. Ответ редакции «Трудовой Армии» по поводу моего рассказа «Чудик и Епишка» // Платонов А. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 87−88.
  420. Платонов, 1991: Платонов А. Из неопубликованного // Новый мир. 1991. № 1.С. 147−155.
  421. Платонов, 1999: Платонов А. Котлован // Платонов А. Избранное. М.:
  422. Гудьял-Пресс, 1999. С. 223−328.
  423. Платонов, I, II.: Платонов А. Соб. соч.: В 3 т. М.: Сов. Россия, 1984— 1985.
  424. Плотинский, 1998: Плотинский Ю. М. Теоретические и эмпирические модели социальных процессов. М.: Логос, 1998. 237 с.
  425. Полтавцева, 1981: Полтавцева Н. Г. Философская проза Андрея Платонова. Ростов: Изд-во Рост, ун-та, 1981. 144 с.
  426. Полтавцева, 2000: Полтавцева Н. Тема «обыденного сознания» и его интерпретация в творчестве Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 271−281.
  427. Поляков, 1975: Поляков М. Я. Цена пророчества и бунта. М.: Худ. лит., 1975.262с.
  428. Поляков, 1978: Поляков В. Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. М.: Сов. писатель, 1978. 348 с.
  429. Пономарёва, 1994: Пономарёва Г. М. Русский утопизм: история и перспективы. М.: Прометей, 1994.224 с.
  430. Пономарёва, 1996: Пономарёва Г. М. Утопия и утопическое сознание в контексте русской культуры XIX начала XX вв.: Автореф. дисс.. д-ра филос. наук. М.: Моск. пед. гос. ун-т, 1996.41 с.
  431. Пономарёва, 2000: Пономарёва С. «Я родился на прекрасной живой земле.»: Опыт комментирования мелиоративной практики А. Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 430−441.
  432. Попова, 1999: Попова И. М. Представления о настоящем, прошедшем и будущем как переживание социального времени // Социс. 1999. № 10. С. 135−148.
  433. Потебня, 1976: Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М.: Наука, 1976. 352 с.
  434. Почепцов, 1998: ПочепцовГ.Г. История русской семиотики до и после 1917 года. М.: Лабиринт, 1998. 336 с.
  435. ППиР, 1907: Подпольные песни и рассказы: СПб.: Изд-во К. А. Четверикова, 1907. 114 с.
  436. Приголсин, 1986: ПригожинИ., СтенгерсИ. Порядок из хаоса: Новый диалог с природой. М.: Прогресс, 1986. 354 с.
  437. Пропп, 1976: Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. М.: Ис-во, 1976. 374 с.
  438. Пукшанский, 1987: Пукшанский Б .Я. Обыденное знание. Л.: Наука, 1987. 344 с.
  439. Пучинская, 1996: Пучинская Л. М. «Демоны» правого полушария // Человек. 1996: № 1. С. 30−38.
  440. Пушкин, I, II.: Пушкин А. С. ПСС: В 10 т. М.: Наука, 1964.
  441. Пчелинцева, 1984: Пчелинцева T. J1. Социальная утопия одна из ранних форм становления знаний об обществе // Специфика социального познания. М.: Наука, 1984. С. 60−78.
  442. Пятигорский, 1996а: Пятигорский А. М. Позиция наблюдающего современное мышление. История и утопия // Пятигорский A.M. Избр. труды. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 353−357.
  443. Пятигорский, 1996b: Пятигорский A.M. Утопия как незажившая интрига // Пятигорский A.M. Избр. труды. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 142−146.
  444. Пятигорский, 1996с: Пятигорский A.M. Конец века конец финализма // Пятигорский A.M. Избр. труды. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С.349−353.
  445. Радул, 1997: Радул Д. Н. Рационализм и наука Нового времени // Вопросы философии. 1997. № 12. С. 135−138.
  446. Разумовская, 1989: Разумовская М. В. Роман-утопия во Франции в первой половине XVIII века//Вест. Ленингр. ун-та. Сер. 2. 1989. Вып. 4. С. 46−52.
  447. Раннее утро, 1909: Меб (Бескин М.М.) Был доклад и был скандал // Раннее утро 1909. № 23.29 января.
  448. Ранацкая, 2001: Рапацкая Л. А. История русской музыки. От древней Руси до Серебряного века. М.: ВЛАДОС, 2001.384 с.
  449. Ребельский, 1926: Ребельский И. Театрализованные суды: Как их организовывать и проводить. М.: Госиздат, 1926.142 с.
  450. Ревич, 1985: Ревич В. Перекресток утопий: (у истоков советской фантастики) // Орион. 1985. С. 309−348.
  451. Ревич, 1997: Ревич В. А. «Перекресток утопий»: Судьбы фантастики на фоне судеб страны. М.: Современник, 1997. 384 с.
  452. Ревякина, 1977: РевякинаН.В. Проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV первой половине XV вв. М.: Мысль, 1977. 299 с.
  453. Редько, 1916: Редько Е. А. Откровения о жизни и театре // Русское богатство. 1916. № 3. С. 12−24.
  454. Рейнберг, 1926: РейнбергЛ. Инсценированные производственные суды. М.: Госиздат, 1926.142 с.
  455. Розанов, 1914: Розанов И. Н. Русская лирика. М., 1914. 86 с.
  456. Розанов, 1925: Розанов И. Н. Поэты 20-х годов XIX века. М.: Госиздат, 1925. 142 с.
  457. Розанов, 1990: Розанов В. О себе и о жизни своей. М.: Московский рабочий, 1990. 432 с.
  458. Розанов, 1995а: Розанов В. В. На книжном рынке (Арцыбашев) // Розанов В. В. О писательстве и писателях. М.: Республика, 1995. С. 280−286.
  459. Розанов, 1995b: Розанов В. В. Эстетическое понимание истории // Розанов В. В. О писательстве и писателях. М.: Республика, 1995. С. 5−10.
  460. Розанов, 1996а: Розанов В. В. О «народо"-божии как новой идее Максима Горького // Розанов В. В. Легенда о великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. М.: Республика, 1996. С. 530−532.
  461. Розанов, 1996b: Розанов В. В. Декаденты // Розанов В. В. Легенда о великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. М.: Республика, 1996. С. 410−420.
  462. Россов, 1909: Россов Н. О старых богах и новых настроениях (Из последних страниц истории русского интеллигента) // Познание России. 1909. Кн. 1.С. 135−149.
  463. РП, 1919: Рост Пролеткульта // Пролетарская культура. 1919. № 9−10. С. 30−35.
  464. РП, 1924: Руководящие положения немецкого Общества расовой гигиены // Русский евгенический журнал. 1924. Т. 1. Вып. 3−4. С. 364−366.
  465. РРП, 1957: Русская революционная поэзия: антология. 1895−1917. Л.: Сов. писатель, 1957. 363 с.
  466. PC, 1909: Московские вести // Русское слово. 1909. № 85. С. 5−7.
  467. Рудич, 1995: РудичВ. Вячеслав Иванов // Серебряный век /Под ред. Ж. Нива и др. М.: „Прогресс“ „Литера“, 1995. С. 157−170.
  468. РФО, 1993: Петербургское религиозно-философское общество (19 071 917) // Вопросы философии. 1993. № 6. С. 125−129.
  469. Рымарь, 1989: Рымарь Н. Т. Введение в теорию романа. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1989. 268 с.
  470. Рымарь, 1990: Рымарь Н. Т. Поэтика романа. Куйбышев: Изд-во Самарск. ун-та, 1990. 247 с.
  471. Сабинина, 1989: Сабинина О. Б. Средства художественной изобразительности в антиутопических произведениях. М., 1989. 32с. Рукопись деп. в ИНИОН АН СССР № 40 004 от 4.11.89.
  472. Садофьев, 1918: СадофьевИ. Динамо-стихи. Пг.: Издание „Пролеткульта“, 1918.72 с.
  473. Сакулин, 1917: Сакулин П. Н. Реформа русского правописания. Пг., 1917.
  474. Самсонова, 1996: Самсонова Т. Н. Справедливость равенства и равенство справедливости. Из истории западноевропейской утопической мысли XVII—XIX вв. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996.202 с.
  475. Сарабьяпов, 1989: Сарабьянов Д. В. Стиль модерн. М.: Ис-во, 1989. 340 с.
  476. Сартр, 1994: Сартр Ж.-П. Экзистенциализм это гуманизм // Сартр Ж.-П. Тошнота /Пер. с фр. С. Н. Зенкина. М.: Республика, 1994. С. 44358.
  477. Сарычев, 1991: СарычевВ.А. Эстетика русского модернизма: Проблема „жизнетворчества“. М.: Изд-во Воронежского ун-та, 1991.320 с.
  478. Свентоховский, 1910: Свентоховский А. История утопии. /Пер Е. Загорский- вступит, ст. А. Р. Ледницкого. М.: Типогр. В. М. Саблина, 1910.134 с.
  479. СВР, 1993: Серебряный век в России. М.: Худ. лит, 1993.436 с.
  480. СВРП, 1993: Серебряный век в русской поэзии. /Сост., вступ. ст., примеч. Н. В. Банникова. М.: Просвещение, 1993.432 с.
  481. Святловский, 1922: Святловский В. В. Русский утопический роман. Пб.: Гос. изд-во, 1922. 138 с.
  482. Святловский, 1923: Святловский В. В. Каталог утопий. Гос. изд-во М.-Пг.: Печатный двор, 1923.100 с.
  483. Сейфулина, 1924: Сейфулина Л. Мужицкий сказ о Ленине // Красная новь. 1924. № 1.С. 163−166.
  484. Семёнова, 1994: Семёнова С. „Тайное тайных“ Андрея Платонова (Эрос и пол)//"Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 1994. Вып. 1. С. 86−88.
  485. Семёнова, 1999 (М 5) — 1999а (№ 6): Семёнова С. Г. Мыслительные диапазоны М. Горького // Человек. 1999. № 5. С. 113−124- № 6. С. 115−131.
  486. Семёнова, 2001: Семёнова С. Г. Николай Фёдоров и Фридрих Ницше // Вопросы философии. 2001. № 2. С. 167−184.
  487. Сёмкин, internet: Сёмкин А. Д. Николай Евреинов и его «театр для себя» /Вестник РГХИ: Электронный журнал. Режим доступа: http://rchgi.spb.ru
  488. Семковский, 1926: СемковскийС. Диалектический материализм и принцип относительности. M.-JL: Госиздат, 1926.127 с.
  489. Сен-Симон, 1948 (Т. 1.) — Сен-Симон, 1948а (Т. 2): Сен-Симон А. Избр. соч.: В 2 т. М.-Л.: Госиздат, 1948.
  490. Серебровский, 1923: Серебровский А. С. О задачах и путях антропогенети-ки // Русский евгенический журнал. 1923. Т. I. Вып. 2. С. 107−116.
  491. Сивоконь, 1995: Сивоконь П. Е. Русский характер: истоки народного оптимизма: (Опыт философско-исторической характерологии). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1995. 298 с.
  492. Симонов, 1988: Симонов В. В., Фигуровская Н. К. Вопросы А.В. Чаянова // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 6. С. 97−133.
  493. Симонов, 1988а: Симонов В. В., Фигуровская Н. К. Три утопии Александра Богданова // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 6. С. 71−96.
  494. Синенко, 1970: Синенко B.C. Русская повесть 40−50х годов: Вопросы поэтики и типология жанра // Проблемы жанра и стиля. Учен. зап. Башкирского ун-та. Уфа, 1970. Вып. 44.С. 7−244.
  495. Скрябин, 1906: Скрябин А. И. Поэма экстаза. Поэтический программный текст. Женева, 1906.49 с.
  496. Славина, 2000: Славина В. К вопросу об эстетическом идеале А. Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 333−339.
  497. Смиренский, 1967: Смиренский Б. Перо и меч. М.: Худ. лит, 1967. 321 с.
  498. Солнцева, 1990: Солнцева Н. Пасьянсы профессора Чаянова // Москва. 1990. № 3. с. 197−199.
  499. Соловьёв, 1994: Соловьёв B.C. Сочинения. М.: Раритет, 1994.448 с.
  500. Соловьёв, I, II: Соловьёв B.C. Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1989.
  501. Стайте, 1988: Стайте Р. Утопии в воздухе и на земле: футуристические мечты в русской революции // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 6. С. 49−56.
  502. Стайте, 1988а: Стайте Р. Утопия времени, пространства и жизни в русской революции // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 6. С.65−70.
  503. Сталин, 1952: Сталин И. В. К вопросам ленинизма // Сталин И. В. Сочинения. М., 1952. Т.8. С. 33−39.
  504. Стахорский, 1991: Стахорский С. В. Вяч. Иванов и русская театральная культура начала XX века. М.: ГИТИС, 1991.190с.
  505. Стахорский, 1993: Стахорский С. В. Русская театральная утопия начала XX века: Автореф. дисс. д-ра искусствовед, наук. М.: Рос. акад. театр, ис-ва (ГИТИС), 1993.45 с.
  506. Степняк, 1907: Степняк А. Подпольная Россия. СПб.: Ясная поляна, 1907. 112 с.
  507. Степун, 1962: Степун Ф. Встречи. Мюнхен, 1962.420 с.
  508. Степун, 1990 (т. 1) — 1990а (т. 2): Степун Ф. А. Бывшее и несбывшееся: В 2 т. L., 1990.
  509. Степун, 1992: Степун Ф. Встречи и размышления: В 2 т. L., 1992. Т. I.
  510. Степун, 2000: Степун Ф. А. Сочинения. М.: РОССПЭН, 2000.1000 с.
  511. Стернин, 1976: Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России начала XX века. М.: Ис-во, 1976. 358 с.
  512. Странден, 1914: Странден Д. Герметизм: Его происхождение и основные учения (Сокровенная философия египтян). СПб., 1914.293 с.
  513. Стригалёв, 1997: Стригалёв А. А. «Город Солнца» Кампанеллы как идеал миропорядка // Художественные модели мироздания: В 2 кн. М.: Наука, 1997. Кн. 1.С. 137−147.
  514. Строев, 1998: Строев А. «Те, кто поправляет фортуну»: Авантюристы эпохи Просвещения. М.: Новое лит. обозр., 1998.352 с.
  515. Струве, 1921: Струве П. Б. Размышления о русской революции // Русская, мысль. Париж, 1921. № 1−2. С. 16−19.
  516. Стругацкие, internet: Стругацкий А., Стругацкий Б. Утопия и антиуто-пия-где водораздел? Куда нам плыть? /Электронная библиотека. Режим доступа: http://lib.web-malina.com
  517. СФН, 1996: Современная философия науки. М.: Логос, 1996. 354 с.
  518. Сысоев, 1997: Сысоев Г. Д. Соотношение утопии и антиутопии в утопической традиции: Автореф. дисс.. канд. филос. наук. Воронеж: ВГУ, 1997. 18 с.
  519. Тайлор, 1989: Тайлор Э. Б. Первобытная культура. М.: Наука, 1989. 374 с.
  520. Тамарченко, 1995: Тамарченко А. Театр и драматургия начала XX века // Серебряный век /Под ред. Ж. Нива и др. М.: «Прогресс» «Литера», 1995. С. 333−378.
  521. Тарасов, 1920: Тарасов Евг. Стихотворения // Пролетарская культура. 1920. № 15−16. С. 87−88.
  522. Тарту, 1965: Труды по знаковым системам. /Отв. ред. Ю. М. Лотман. Тарту, 1965. 335 с.
  523. Терёхин, 1994: Терёхин В. Л. Типология «антинигилистического романа». Рукопись деп. в ИНИОН РАН № 48 891 от 3. 02. 94. М., 1994.
  524. Тиандер, 1909: Тиандер К. Морфология романа // Вопросы теории и психологии творчества. Спб., 1909. Вып. 1. С. 180−196.
  525. Тимирязев, 1919: Тимирязев К. Ч. Дарвин и К. Маркс (Канун 60-х годов, 1859 г.) // Пролетарская культура. 1919. № 9−10. С. 20−25.
  526. Тимофеева, 1994: Тимофеева А. В. Мироустройство в антиутопии. М., 1994. Юс. Рукопись деп. в ИНИОН РАН № 49 824 от ЗОЛ 1.94.
  527. Тихвинская, 1995: Тихвинская Л. Кабаре и театры миниатюр в России. 1908−1917. М.: Республика, 1995. 273 с.
  528. Толкиен, 1991: Толкиен Дж.Р. Р. Фантазия // Утопия и утопическое мышление: антолог. зарубежн. лит. /Сост. В. А. Чаликова. М.: Прогресс, 1991. С. 277−299.
  529. Толмачёв, 1994: Толмачёв В. М. Саламандра в огне (О творчестве
  530. B.Иванова) // Иванов В. И. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994.1. C. 3−16.
  531. Толстая-Сегал, 1981: Толстая-Сегал Е. Идеологические контексты Платонова//Russian Literature. Amsterdam. 1981. № 3. С. 231−280.
  532. Топоров, 1973: Топоров В. Н. О космологических источниках раннеисто-рических описаний // Труды по знаковым системам. Вып. 6. Тарту, 1973. С.113−138.
  533. Топоров, 1983: Топоров В. Н. Пространство и текст // Текст: Семантика и структура /Отв. ред. Т. В. Цивьян. М.: Наука, 1983. С. 227−285.
  534. Трубецкой, 1908: Трубецкой Е. Санин // Московский еженедельник. 1908. № 17. С. 21−25.
  535. Трубецкой, 1913: Трубецкой Е. Н. Миросозерцание Вл. Соловьёва: В 2 т. М., 1913. Т. 1.
  536. Трубецкой, 1994: Трубецкой Е. Н. Смысл жизни. М.: Мысль, 1994. 347 с.
  537. ТСРЯ, 1935а (m. 1) — 1935 b (m. 2): Толковый словарь русского языка: В 2 т. /Под ред. Д. Н. Ушакова, 1935.
  538. Уайт, 2000: УайтХ. Платонов и теория относительности: Заметки о современной структуре повести «Котлован» // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 246 252.
  539. УР, 1971: Утопический роман XVI—XVII вв.еков. М.: Худ. лит., 1971. 542 с.
  540. УС, 1982: Утопический социализм: Хрестоматия /Общ. ред. А. И. Володина. М.: Политиздат, 1982.385 с.
  541. Успенский, 1913: Успенский П. Д. Внутренний круг: О последней черте и о сверхчеловеке (Две лекции). СПб., 1913.51с.
  542. Успенский, 1985: Успенский Г. И. Власть земли. М.: Худ. лит., 1985.413 с.
  543. Успенский, 1992: Успенский П. Д. Tertium organum. СПб.: Сфера, 1992. 531с.
  544. Успенский, 1996а: Успенский Б. А. История и семиотика (Восприятие времени как семиотическая проблема) // Успенский Б. А. Избр. труды: В 3 т. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. Т. 1. С. 9−70.
  545. Успенский, 1996b: Успенский Б. А. Historia sub specia semioticae II Успенский Б. А. Избр. труды: В 3 т. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. Т. 1.С. 17−82.
  546. Успенский, 1996с: Успенский Б. А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина «Москва третий Рим» // Успенский Б. А. Избр. труды: В 3 т. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. Т. 1. С. 83−123.
  547. Успенский, 1996d: Успенский Б. А. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторический феномен // Успенский Б. А. Избр. труды: В 3 т. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. Т. 1. С. 142−183.
  548. Успенский, 1996е: Успенский Б. А. Царь и патриарх // Успенский Б. А. Избр. труды: ВЗ т. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. Т. 1. С. 184−204.
  549. Успенский, Живов, 1996: Успенский Б. А., Живов В. Н. Царь и бог (семиотические аспекты сакрализации монарха в России) // Успенский Б. А. Избр. труды: В 3 т. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. Т. 1. С. 205 337.
  550. Успенский, Лотман, 1996b: Успенский Б. А., Лотман Ю. М. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) // Успенский Б. А. Избр. труды: В 3 т. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. Т. 1.С. 338−380.
  551. Утехин, 1982: УтехинН.П. Жанры эпической прозы. Л.: Наука, 1982. 186 с.
  552. Утехин, 1998: Утехин И. Театральность как инстинкт: семиотика поведения в трудах Н. Н. Евреинова // Реальность и субъект. 1998. № 1. С. 80−90.
  553. Учайкина, 1999: УчайкинаН.И. Теоретические основания утопизма // Н. П. Огарев от XIX к XXI веку. Саранск: Красный Октябрь, 1999. С. 197 199.
  554. Фёдоров, /, II.: Фёдоров Н. Ф. Собр. соч.: В 4 т. М., 1995.
  555. Фёдоров, 1982: Фёдоров Ф. П. Время и вечность в сказках и каприччио Гофмана // Художественный мир Э.Т. А. Гофмана. М.: Наука, 1982. С. 98 103.
  556. Феноменов, 1925: Феноменов М. Я. Современная деревня: Опыт краеведческого обследования одной деревни. М., 1925. Ч. 2.
  557. Фигуровская, 1989: Фигуровская Н. К., Глаголев А. И. А. В. Чаянов и его теория семейного крестьянского хозяйства // Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство. М.: Экономика, 1989. С. 26−51.
  558. Филипченко, 1921: Филипченко Ю. А. Что такое евгеника. Пг., 1921. 34 с.
  559. Филипченко, 1924: Филипченко Ю. А. Пути улучшения человеческого рода (ЕВГЕНИКА). Л.: Госиздат, 1924.192 с.
  560. Филипченко, 1925: Филипченко Ю. А. Евгеника в школе // Русский евгенический журнал. 1925. Т. III. Вып. 1. С. 31−35.
  561. Фихте, 1935: Фихте И. Г. О назначении ученого М.: Наука, 1935. 374 с.
  562. Флоренский, 1990: Флоренский П. А. У водоразделов мысли. М.: Мысль, 1990.431 с.
  563. Флоровский, 1937: Флоровский Г. В. Пути русского богословия. Париж, 1937. 359 с.
  564. Флоровский, 1991: Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991.371 с.
  565. Фойгт, 1906: ФойгтА. Социальные утопии. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1906. Вып. 18.109 с.
  566. Франк, 1992: Франк С. Л. Ересь утопизма // Квинтэссенция: Философский альманах, 1991. М.: Политиздат, 1992. С. 378−396.
  567. Франк, 1992: Франк С. Л. Смысл жизни. Минск, 1992. 374 с.
  568. Франк-Каменецкий, 1934: Франк-Каменский И.П. Женщина-город в библейской эсхатологии // С. Ф. Ольденбургу к 50-летию научной деятельности. Л.: Наука, 1934. С. 531−554
  569. Франц, 1997: Франц М. Л. Процесс индивидуации // ЮнгК.Г. и др. Человек и его символы /Под ред. С. Н. Сиренко. М.: Серебряные нити, 1997. С. 155−226.
  570. Фрейденберг, 1973: Фрейденберг О. М. Происхождение пародии // Труды по знаковым системам. Вып. 6. Тарту, 1973. С. 490−497.
  571. Фрейденберг, 1990: Фрейденберг О. М. Утопия // Вопросы философии. 1990. № 5. С. 148−167.
  572. Фриче, 1918: Фриче В. Поэзия железной расы // Вестник жизни. 1918. № 2. С. 27−30.
  573. ФС, 2001: Философский словарь. /Под ред. И. Т. Фролова. М.: Республика, 2001.719 с.
  574. Фукс, 1911: Фукс Г. Революция Театра. СПб.: «Грядущий день», 1911. 128 с.
  575. Фурье, 1951.: Фурье Ш. Избр. соч.: В 4 т. М.-Л.: Наука, 1951−1954.
  576. Хан, 1997: Хан Х. И. Мистицизм звука. М.: Сфера, 1997.336 с.
  577. Хёйзинга, 1997: Хёйзинга Й. Homo ludens- Статьи по истории культуры. М.: Прогресс, 1997.416 с.
  578. Хендерсон, 1997: Хендерсон Д. Л. Древние мифы и современный человек // Юнг К. Г. и др. Человек и его символы. /Под ред. С. Н. Сиренко. М.: Серебряные нити, 1997. С. 103−154.
  579. Хлодовский, 1996: Хлодовский Р. Первая утопия европейского гуманизма: «Декамерон» // Вопросы искусствознания. 1996. № VII (1). С. 306−318.
  580. Ходел, 2000: Ходел Р. Чевенгур и Роза Люксембург // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2000. Вып. 4. С. 535−543.
  581. Хомяков, 1867: Хомяков А. С. Полн. собр. соч. Прага, 1867. Т. 2.
  582. Хоружий, 1992: Хоружий С. С. Жизнь и учение Льва Карсавина // Карсавин Л. Религиозно-философские сочинения. М., 1992. Т. I. С. III-XY.
  583. Хоружий, 1994: Хоружий С. С. Трансформация славянофильской идеи в XX веке // Вопросы философии. 1994. № 1. С. 52−62.
  584. Хренов, 2001: Хренов Н. А. Игровые проявления личности в переходные эпохи истории культуры // ОНС. 2001. № 2. С. 167−180.
  585. Хрящева, 1998: Хрящева Н. П. «Кипящая вселенная» А. Платонова (динамика образотворения и миропостижения в сочинениях 20-х годов). Екате-ринбург-Стерлитамак, 1998. 159 с.
  586. Чайников, 1991: Чайников Ю. В. А. В. Чаянов и вопросы исследования крестьянского хозяйства // Чаянов и восток. М.: ИНИОН, 1991. С. 66−108.
  587. Чаликова, 1988: Чаликова В. А. Антиутопия Е. Замятина: пародия или альтернатива? // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 6. С. 134−175.
  588. Чаликова, 1992: Чаликова В. А. Утопия и культура. М.: ИНИОН, 1992. 298 с.
  589. Чаликова, 1994: Чаликова В. Утопия и свобода. М.: Весть-вимо, 1994. 224 с.
  590. Чалмаев, 1989: Чалмаев В. Андрей Платонов: К сокровенному человеку. М.: Ис-во, 1989.278 с.
  591. Чаянов, 1914: Чаянов А. В. Война и крестьянское хозяйство. М., 1914. 16 с.
  592. Чаянов, 1918: Чаянов А. В. Организация северного крестьянского хозяйства. Ярославль, 1918.121 с.
  593. Чаянов, 1923: Чаянов А. В. Очерки по экономике трудового сельского хозяйства. М.: Новая деревня, 1923.152 с.
  594. Чаянов, 1925: Чаянов А. В. Краткий курс кооперации. М., 1925. 78 с.
  595. Чаянов, 1925а: Чаянов А. В. Организация крестьянского хозяйства: Из работ НИИ с.-х. экономии в Москве. М.: Кооп. изд-во, 1925.215 с.
  596. Чаянов, 1927: Чаянов А. В. Основные идеи и формы организации крестьянского хозяйства. М., 1927. 383 с.
  597. Чаянов, 1928: Чаянов А. В. Возможное будущее сельского хозяйства // Жизнь и техника будущего: Социальные и научно-технические утопи. М,-JI.: Госиздат, 1928. С. 260−285.
  598. Чаянов, 1928а: Чаянов А. В. Эволюция идеи о совхозах // Совхоз. 1928. № 9−10. С. 45−52.
  599. Чаянов, 1929: Чаянов А. В. Бюджетные исследования: История и методы. М.: Госиздат, 1929.47 с.
  600. Чаянов, 1989: Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство. М.: Экономика, 1989. 445 с.
  601. Чаянов, 1989а: Чаянов А. В. Венецианское зеркало. М.: Современник, 1989. 236 с.
  602. Чаянов, 1991b: Чаянов А. В. Кооперация и художественная культура // Чаянов А. В. Избр. тр. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 362−365.
  603. Чаянов, 1991а: Чаянов А. В. Методы высшего образования // Чаянов А. В. Избр. тр. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 366−375.
  604. Чаянов, 1998: Чаянов В. А. Новое о А. В. Чаянове // Аграрные доктрины двадцатого столетия: уроки на будущее. /Рос. Академия сельскохозяйственных наук. Всерос. ин-т аграрных проблем и информатики. М., 1998. С. 260−261.
  605. Черепанова, 1999: Черепанова Р. С. Утопия и антиутопия: типология и взаимоотношения//Вестн. Челябинск, ун-та. Сер. 1. Челябинск, 1999. № 1. С. 96−108.
  606. Чернышёва, 1975: Чернышёва Т. А. О художественной форме утопии // Поэтика русской советской прозы. Иркутск: ИрГУ, 1975. С. 31−46.
  607. Чернышёва, 1990: Чернышёва Т. Русская утопия // Сибирь Иркутск. 1990. № 6. С. 118−127.
  608. Чернышов, 1992а (ч. 1.) — 1992b (Ч. 2.): ЧернышовЮ.Г. Социально-утопические идеи и миф о «Золотом веке» в Древнем Риме: В 2ч. Новосибирск, 1992.
  609. Черняк, 1994: Черняк B.C. Мифологические истоки научной рациональности // Вопросы философии. 1994. № 9. С. 37−52.
  610. Черткова, 1993: Черткова Е. Утопия как тип сознания // ОНС. 1993. № 3. С. 71−81.
  611. Черткова, 1996: Черткова E.JI. Специфика утопического сознания и проблема идеала // Идеал, утопия и критическая рефлексия. М.: РОССПЭН, 1996. С. 156−189.
  612. Черткова, 2001: Черткова E.JI. Метаморфозы утопического сознания (от утопии к утопизму) // Вопросы философии. 2001. № 7. С. 47−58.
  613. Четыре вариации, 1988: Четыре вариации утопии «Золотого века» // Социокультурные утопии XX века. М.: ИНИОН, 1988. Вып. 5. С. 16−36.
  614. Чистов, 1966: Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды XVII—XIX вв. Автореферат. д-ра исторических наук. J1., 1966. 36 с.
  615. Чистякова, 1999: Чистякова М. Г. Утопия «чистого сознания» в искусстве авангарда: Автореферат дис. канд. фил ос. наук. Тюмень, 1999.19 с.
  616. Чуковский, 1979: Чуковский К. И. Чукоккала. М.: Худ. лит, 1979. 327 с.
  617. Чулков, 1912: Чулков Г. Разговор // Речь. 1912. № 118. С. 1−5.
  618. Шабалина, internet: Шабалина Т. Условный театр /Энциклопедия «Круго-свет». Режим доступа: http://www.krugosvet.ru
  619. Шанин, 1988: Шанин Т. Идея прогресса // Вопросы философии. 1998. № 8. С. 33−37.
  620. Шахова, 1992: Шахова К. О. Антиутошя як жанровий р1зновид сучастного роману: (Деяки спостереження) // Вюник КиТвського ушверситету. 1сторико-фшолопчни науки = Вестн. Киев, ун-та. КиТв: Либщь, 1992. Вип. 8. С. 61−66.
  621. Шацкий, 1990: Шацкий Е. Утопия и традиция. М.: Прогресс, 1990.456 с.
  622. Швейцер, 1993: Швейцер А. Упадок и возрождение культуры. М.: Мысль, 1993. 465 с.
  623. Шестаков, 1979: Шестаков В. П. Очерки по истории эстетики. От Сократа до Гегеля. М.: Мысль, 1979.374 с.
  624. Шестаков, 1995: Шестаков В. П. Эсхатология и утопия (Очерки русской философии и кулыуры). М.: ВЛАДОС, 1995.208 с.
  625. Шестакова, 1996: Шестакова И. С. Социальная утопия как превращенная форма общественного идеала: Автореф. .канд. филос. наук. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1996.17 с.
  626. Шишкин, 2001: Шишкин А. Б. Реализм Вячеслава Иванова и о. Павла Флоренского // П. А. Флоренский: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2001. С. 714— 727.
  627. Шкловский, 1983: Шкловский В. Б. Искусство как прием // Шкловский В. Б. О теории прозы. М.: Сов. писатель, 1983. С. 9−34.
  628. Шопенгауэр, I, II: Шопенгауэр А. Мир как воля и представление: В 2 т. М.: Наука, 1993.
  629. Шталь, 1975: ШтальИ.В. Эволюция эпического изображения. // Типология народного эпоса. М.: Наука, 1975. С. 190−227.
  630. Шубин, 1987: Шубин Л. А. Поиски смысла отдельного и общего существования. М.: Наука, 1987.149 с.
  631. Шубина, 1998: Шубина В. Маленькая гофманиада имени Чаянова /Журнал «Знание-Сила». 1998. № 9−10. Режим доступа: http://www.znanie-sila.ru
  632. Щукин, 1997: Щукин В. Г. Социокультурное пространство и проблема жанра // Вопросы философии. 1997. № 6. С. 69−78.
  633. Щукин, 1998: Щукин В. Г. В мире чудесных упрощений (к феноменологии мифа) // Вопросы философии. 1998. № 11. С. 20−29.
  634. Эдельман, internet: Эдельман О. Легенды и мифы Советского Союза /Логос. № 5.1999 (15). Режим доступа: http://www.ruthenia.ru/logos/number/
  635. Элиаде, 1957: Элиаде М. Мифы, сны и таинства. Париж, 1957.369 с.
  636. Элиаде, 2000: Элиаде М. Миф о вечном возвращении- Образы и символы- Священное и мирское. М.: Ладомир, 2000.414 с.
  637. Элиаде, 2001: Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академ, проект, 2001. 357 с.
  638. Эльсберг, 1957: ЭльсбергЯ.Е. Вопросы теории сатиры. М.: Сов. пис., 1957. 427 с.
  639. Эрн, 1911: Эрн В. Ф. Борьба за Логос. М., 1911.139 с.
  640. Эсалнек, 1985: Эсалнек А. Я. Внутрижанровая типология и пути ее изучения. М.: Изд-во МГУ, 1985.259 с.
  641. Эткинд, 1993: Эткинд А. Эрос невозможного. СПб.: Медуза, 1993. 339 с.
  642. Эткинд, 1996: Эткинд А. Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М.: Изд-во «ИЦ-Гарант», 1996.378 с.
  643. Эфрос, 1918: Эфрос Н. Э. Театр «Летучая мышь» Н. Ф. Балиева. М., 1918. 94 с.
  644. Юнг, 1994а: ЮнгК.Г. Современный миф о небесных знамениях // ЮнгК.Г. О современных мифах: Сб. трудов. М.: Практика, 1994. С. 17 210.
  645. Юнг, 1996: Юнг К. Г. Современность и будущее // Одайник В. В. Психология политики. СПб.: Ювента, 1996. С. 205−265.
  646. Юнг, 1997b: ЮнгК.Г. Психологические аспекты архетипа матери // Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов. М.-К.: Port-Royal, 1987. С. 211 249.
  647. Юнг, 1997а: ЮнгК.Г. К вопросу о подсознании // ЮнгК.Г. и др. Человек и его символы. /Под ред. С. Н. Сиренко. М.: Серебряные нити, 1997. С. 13 102.
  648. Яблоков, 1991: ЯблоковЕ.А. Роман А. Платонова «Чевенгур»: Комментарий // Платонов А. Чевенгур. М.: Худ. Лит, 1991. С. 527−539.
  649. Якимович, 1996: Якимович А. Утопии XX века. К интерпретации искусства эпохи // Вопросы искусствознания. 1996. № VII (1). С. 181−191.
  650. Якобсон, 1987: Работы по поэтике. М.: Наука, 1987. 323 с.
  651. Яхшиян, 1996: Яхшиян О. Ю. Собственность в менталитете русских крестьян // Менталитет и аграрное развитие России. М.: РОССПЭН, 1996. С. 92−105.
  652. Aeppli11980: Aeppli D. Der Traum und sein Deutung. Miinchen, 1980. 137 s.
  653. Bailie, 1951: Bailie I. The Belief in Progress. L., 1951.
  654. Baker, 1972: Baker E.A. Utopian fiction // Baker E.A. The History of the Eng-lisch novel. London. Whiterby, 1972. Vol. II. P. 263−287.
  655. Besancon, 1962: Besancon A. La dissidence de la peinture russe 1860 1922 // Annales. P., 1962. Mars — April. P. 259−265.
  656. Bleich, 1984: BleichD. Utopia: The psychology of a cultural fantasy. Ann. Arbor., 1984. 154 p.
  657. Biichner, 1970: BuchnerH. Programmiertes Gluck: Sozialkritik in der utopischen Sowietliteratur. Wien, 1970. 198 s.
  658. Cassirer, 1977: CassirerE. Essej о czlowiecku, Wst^p do filozofei kultury. Warszawa, 1977. S. 159−176.
  659. Cioran, 1960: Cioran E.M. Histore et utopie. P., 1960.149 p.
  660. Debuser, 58: DebuserL. О некоторых языковых мотивах на первых двух страницах романа Платонова Чевенгур // Slavica Helvetica. Sprache und Etzahlhaltung bei A. Platonov. Bern-Berlin-Frnkfurt a M.-N.Y.-Paris-Wien. Vol. 58. S. 87−106.
  661. Eliade, 1965: Eliade M. Riters and Simbols of initiation: the mysteries of birth and rebirth. N.Y., 1965.235 p.
  662. Ennew, 1977: Ennew J., Hirst P., Tribe K. «Peasantry» as an economic category // J. of peasant studies. L., 1977. Vol. 4. № 4. P. 295−322.
  663. Finley, 1975: Finley M.I. Utopianism ancient and modern I I Finley M.I. The use and abuse of history. L., 1975. P. 189−197.
  664. Firchow, 1984: Firchow P.E. The end of Utopia: A study of Aldous Huxlly’s «Frave new world». L., Toronto: Assoc. univ. press, 1984. 238 p.
  665. Friedman, 1967: Friedman N. Point of view in fiction // The theory of the novel /Ed. By Stevick Ph. N.Y., 1967. P. 108−139.
  666. Friedman, 1975: Friedman N. Form and meaning in fiction. Athens, 1975. XI. 420 p.
  667. Frye, 1966: Frye N. Varieties of literary Utopias. Princeton, 1966.273 p.
  668. Grimminger, 1982: Grimminger R. Die nutzliche gegen die schone Aufklarung // Utopieforschung- Interdisziplinare Studien zur neuzeitlichen Utopie. /Hrsg. von Vosskamp W.-Stuttgart, 1982. Bd 3. S. 125−145.
  669. Giinler, 1982: Gunter H. Utopie nach der Revolution: (Utopie und Utopiekritik in Russland nach 1917) // Utopieforschung: Interdisziplinare Studien zur neuzeitlichen Utopie/Hrsg. von Vosskamp W. Stuttgart, 1982. Bd. 3. S. 378— 393.
  670. Harrison, 1979: Harrison M. The peasant mode of production in the Work of A.V. Chayanov // J. of peasant studies. L., 1977. Vol. 4. № 4. P. 323−336.
  671. Heller, 1979: Heller L. De la Science Fiction sovietique: Par de la le dogme, ununivers. Lausanne, 1979.249 p.
  672. Heller, Nekrich, 1985: Heller M., Nekrich A. L’Utopie au pouvoir: Histoire de l’URSS de 1917 a nos jours. Calmann-Levy, 1985.243 p.
  673. Kateb, 1972: Kateb G. Utopia and its enemies. N.Y., 1972. 283 p.
  674. Kayser, 1960: KayserW. Das Groteske in Malerei und Dichtund. Miinchen, 1960. 352 s.
  675. Kerblay, 1964: Kerblay B. Cajanov // Cahiers du monde russe et sovietique. P., La Haye, 1964. № 4. P. 411−460.
  676. Kleberg, 1987: Kleberg L. Utopia and its negations: Literature Utopia before revolution // Rus. history. California, 1984. Vol. 7. № 2/3. P. 209−219.
  677. Kodsima, 1987: Kodsima S. Chaynov’s concept of cooperative community // Jap. Slavic and East Europ. studies. Tokyo, 1987. Vol. 8. P. 57−75.
  678. Koselleck, 1982: Koselleck R. Die Verzeitlichung der Utopie. I I Utopieforschung- Interdisziplinare Studien zur neuzeitlichen Utopie / Hrsg. von Vosskamp W.-Stuttgart, 1982. Bd. 3. S. 1 23.
  679. Kosellek, 1985: Kosellek K. Modernity and the Planes of Historicity // Kosellek R. Futures Past. Cambridge. London, 1985. P. 3−21.
  680. Krysmanski, 1963: Krysmanski H. Die utopische Methode. Koln, 1963. VIII. 153 s.
  681. Mahl, 1965: Mahl H.-J. Die Idee des goldenen Zeitalters im Werk des Novalis. Studien zun Wesensbestiminung der fruhromaritischen Utopie und zu ihnen ideengeschichtlichen Voraussetzungen. Heidelberg, 1965.331 s.
  682. Mahl, 1982: Mahl H.-J. Der poetische Staat: Utopie u. Utopiereflexion bei den Friihrornantikern // Utopieforschung- Interdisziplinare Studien zur neuzeitlichen Utopie. /Hrsg. von Vosskamp W.-Stuttgart, 1982. Bd. 3. S. 273−302.
  683. Marten, 1988: Marten R. Der menschliche Mensch: Abschied vom utopischen Denken. Paderborn ets., Schoningh, 1988. 358 s.
  684. Mic, 1927: Mic Constantin. La commedia dell’arte ou le theater des comediens italiens du XVI, XVII et XVIII s. Paris: La Pleiade, 1927.279 p.
  685. Nagl, 1972: Nagl M. Science Fiction in Deutschland. Tubingen, 1972. 263 s.
  686. Neue Literaturtheorien, 1997: Neue Literaturtheorien: Eine Einffihrung. /Hrsg. von Bogdal K.-M.-2., neubearb. Auflage. Opiaden: Westdeutscher Veil, 1997. 334 s.
  687. Polak, 1961: Polak F.L. The Image of the Future. Leyden, 1961. V. 1.
  688. Polak, 1966: Polak F.L. Utopias and Utopian thought. Boston, 1966.378 p.
  689. Rullkotter, 1974: Rullkotter B. Die Wissenschaftliche Phantastik des Sowietunion: Eine vergleichende Untersuchung der speculativen Literatur in Osten und Westen. Bern- Frankfurt a/M., 1974.294 s.
  690. Ryan, 1981: Ryan M.-L. Pragmatics of personal and impersonal fiction // Poetics. Amsterdam, 1981. Vol. 10. № 6. P. 517−539.
  691. Ruyer, 1950: Ruyer R. L’utopie et las utopies. P., 1950.200 p.
  692. Southern, 1971: Southern R. Hugh. St. Victor and the Idea of Development. Tr. R. H.S. ser. 5. Vol.21.1971.
  693. Salmonowicz, 1968: Salmonowicz S. Saint-Just rewolucjonista romanticzny. KWARTALNIK HISTORICZNY. Rocznik LXXI. 1968, № 2. P. 323−336.
  694. Schdfer, 1977: SchaferM. Science Fiction als ideologiekritik?: Utopische Spuren in der amerikanen Science Fiction hit., 1940−1955. Stuttgart: Metzler., 1977.266 s.
  695. Schwonke, 1957: Schwonke M. Vom Staatsroman zur Science Fiction. Stuttgart, 1957. 239 s.
  696. States, 1984: States R. Utopias in the air and the ground: Futuristic dreams in the Russ revolutions // Russian history Histoire Russe. Jrvine (Cal.), 1984. Vol. 11. № 2/3. P. 236−257.
  697. States, 1988: States R. Utopian of time, space and Life in the Russian Revolution // Rev. des etudes slaves. P., 1984. T. 56. № 1. P. 141−154.
  698. Strieder, 1983: StriederJ. Die Doppelfiction und ihre Selbstaufhebung: Probleme des utopischen Romans, besonders im Nachrevolutionaren Russland // Funktionen des Fiktiven: Poetik und Hermeneutik. Munchen. 1983. S. 277−330.
  699. Wachtel, 1994: Wachtel M. Viacheslav Ivanov: From Aesthetic Theory to Biographical Practice // Creating Life: The Aesthetic Utopia Modern of Russian Modernism. Stanford, 1994. P. 155−162.
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!