Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Синтез искусств в теории и раннем творчестве Андрея Белого: Цикл «Симфонии»

Диссертация: Синтез искусств в теории и раннем творчестве Андрея Белого: Цикл «Симфонии»
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

В исследовательской литературе постмодернизма анализируются не только тексты художественных произведений, но и сделаны попытки проанализировать тексты музыкальных произведений. Так, например, A.B. Парин старается выявить символистскую структуру русской оперы с точки зрения мировой культуры и философии, мифологии и аналитической психологии. Анализируя тексты опер, A.B. Парин пытается совместить… Читать ещё >

Синтез искусств в теории и раннем творчестве Андрея Белого: Цикл «Симфонии» (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • ГЛАВА 1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИСКУССТВА В ТЕОРИИ СИНТЕЗА АНДРЕЯ БЕЛОГО
    • 1. 1. Определение искусства как модели мира
    • 1. 2. Определение искусства у Белого и Канта
    • 1. 3. Эстетический анализ — метод художественного анализа содержания
    • 1. 4. Деление искусства на виды по пространственно-временному признаку
    • 1. 5. Идея синтеза в символической картине мира
    • 1. 6. Синтетический жанр «Симфоний»
    • 1. 7. Слово-символ как синтетическая модель мира
  • ГЛАВА 2. ЖИВОПИСЬ И МУЗЫКА В РАННЕМ ТВОРЧЕСТВЕ АНДРЕЯ БЕЛОГО
    • 2. 1. Мировая гармония, выраженная в синтезе звука, цвета и слова
    • 2. 2. Ранние лирические отрывки в прозе как прообраз «Симфоний»
    • 2. 3. Живописная стилизация в художественном тексте
    • 2. 4. Импрессионистическая зарисовка и экспрессионистская картина мира (на примере анализа первой «Северной (или героической) симфонии»)
    • 2. 5. Жанровое определение «Симфоний»
    • 2. 6. Синтетические музыкально-литературные жанры
  • ГЛАВА 3. «СИМФОНИИ» АНДРЕЯ БЕЛОГО КАК
  • СИНТЕТИЧЕСКИЙ ЖАНР
    • 3. 1. Абсолютное слово метапрозы
    • 3. 2. Синтез искусств как следствие внутрилитературного синтеза в «симфониях»
    • 3. 3. Парадокс как основа мировоззрения
    • 3. 4. Творчество Ницше модернизированный и переосмысленный миф
    • 3. 5. «Симфонии» — пародия на священный текст
    • 3. 6. Игра цветом и звуком
    • 3. 7. Мир как шутка творца
    • 3. 8. Театральное действие — модель фантастического мира
    • 3. 9. Герой — пародическая личность
    • 3. 10. Элементы сатиры и юмора в «Симфониях»
    • 3. 11. Тайнопись

Андрей Белый, как и многие его современники (Хлебников, Блок, Мандельштам, Гумилев, Соловьев, Мережковский, Шестов), обладал удивительным чувством времени, а это время, конец XIX — начало XX в., буквально диктовало переосмысление функции искусства, новое представление о его формах. Возникало множество концепций, ставших плодотворными для всей литературы и искусства XX века.

Белый с самого начала своего творчества обращается к теории синтеза искусств. В современном литературоведении накоплен большой опыт осмысления его теоретических взглядов, что отразилось в многочисленных работах, касающихся данного вопроса1.

Пустыгина Н. Г. Об одной символической реализации идеи «синтеза» в творчестве Андрея Белого / / Блоковский сборник № 7. Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. 1986. Вып.735- Бедмецкая Н. В. Концепция художественного творчества русского символизма: философский анализ (А. Белый, В. Брюсов, В. Иванов). — М., 1987. (С.10−115) — Бочаров С. Г. Запись лекции Бахтина М. М. об Андрее Белом и Федоре Сологубе / Публ. Бочарова С.Г.- Комм. Силард JI.A. // Hungaro-Slavica. — Budapest, 1983. Vol.29- Галеев Б. М. Содружество чувств и синтез искусств. — М., 1982. (С. 16−48, 51−60) — Гусев В .А. Ранние формалистические тенденции в теории словесного творчества // Русская наука о литературе в конце XIX-начала XX века // АН СССР. Ин-т мировой лит. им. A.M. Горького. — М., 1982. (С.234−250) — Долгополов JI.K. Русская литература конца XIX — начала XX века как этап в литературном развитии // Рус. лит. 1976. № 1- Казин A.A. Белый А.: Начало русского модернизма // Белый А. Критика. Эстетика. Теория символов. Т.1. — М., 1994; Лавров A.B. У истоков творчества Белого А. // Белый А. Симфонии. — JI., 1991; Минералова И. Г. Художественный синтез в русской литературе XX века: Дис. на соиск. учен. степ. док. филол. наук. — М., 1994; Махлина С. Т. Взаимодействие видов искусства. — JI., 1974. (С.11−16) — Тасалов В. И. Об.

В рамках теории синтеза Белый выстраивает концепцию взаимодействия музыки, живописи и литературы. Его теория явилась предметом осмысления в литературоведении XX века. О проявлении музыкального подтекста в художественных произведениях Белого писали Д.Д. Благой2,.

H.A. Кожевникова3 и другие исследователи4. О взаимодействии в художественном мире Белого живописи и литературы размышляли В.В. Вансалов5, Е.В. Завадская6, А. Ф. Лосев7.

Материалом для разработки концепции Белого послужили его же собственные произведения — «Симфонии». Для их анализа Белый создает особый описательный язык. Разработанная им метафорическая терминология, изначально примененная лишь к собственным произведениям, интегративных аспектах взаимодействия видов искусства / / Взаимодействие и синтез искусств. — JI., 1978. (С.22−34) .

2Б л, а г о й Д. Д Поэт — музыкант // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. Т.29. Вып.5. 1970. з.

Кожевникова H.A. О роли лейтмотивов в организации художественного текста // Стилистика художественной речи. — Саранск, 1979.

4Ванечкина И.Л., Галеев Б. М. Поэма Огня: (Концепция светомузыкального синтеза у А.Н. Скрябина). Казань, 1981; Вансалов В. В. Изобразительное искусство и проблемы эстетики. — JI., 1975; В, а с и н а-Г р о с см, а н В. А. Музыка и поэтическое слово: В 2 т. Т.2 — М., 1978 — Кремлев Ю. А. О месте музыки среди искусств. — М., 19 66- Крохина Н. П. Музыка, архетип и писатель // Вопр. лит. 1991. № 8- Кулешова Е. Полифония идей и символов // Современник. — Торонто, 1981. № 51.

ЭВ, а н с, а л о в В. В. Изобразительное искусство и проблемы эстетики. — Л., 1975.

63авадская Е.В. Ut picture poesis Андрея Белого // Белый А. Проблемы творчества. — М., 1988.

7Лосев А. Ф. Проблема вариативного функционирования живописной образности в художественной литературе / / Литература и живопись. — М., 1982. впоследствии была использована им самим, а затем и некоторыми другими исследователями для литературоведческого анализа художественных произведений русской литературы.

Попытки проследить влияние творчества Белого на последующие течения в литературе достаточно многочисленны. Чаще всего исследователи говорят об орнаментальной прозе и сказе8, влиянии теории Белого на методологию стихосложения9.

8Мущенко Е.Г., Скобелев В. П., Кройчик JI.E. Поэтика сказа. — Воронеж, 1978; Кожевникова H.A. О звуковой организации прозы Белого А. // Проблемы структурной лингвистики (1981) // АН СССР. Ин-т рус. яз. — М., 1983; Кожевникова H.A. О ритме и синтаксисе прозы Андрея Белого // Язык и композиция художественного текста: Русский язык. — Моск. пед. ин-т им. В. И. Ленина, 1984; Кожевникова H.A. О роли лейтмотивов в организации художественного текста / / Стилистика художественной речи. — Саранск, 1979; Кожевникова H.A. О типах повтора в прозе Белого А. // Лексические структуры и организация структуры литературного текста. -Калинин. гос. ун-т, 1983; Кожевникова H.A. Окказионализмы Белого А. и словарь Даля В. И. // Язык и речь как объекты комплексного филологического исследования. — Калинин, гос. ун-т, 1981. о.

Холшевников В. Е. Основы стиховедения. Русское стихосложение. — Л., 1972. (С.86−98, 101−115). — Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. — Л., 1972; Гаспаров М. Л. Современный русский стих. Метрика и ритмика. — М., 1974; Гаспаров М. Л. Белый-стиховед и Белый-стихотворец // Белый А. Проблемы творчества. — М., 1988 — Гаспаров М. Л. Ритм и метр Н. В. Недоброво в историческом контексте // Шестые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения. -Рига-Москва, 1992; Гречишкин С. С., Лавров A.B. О стиховедческом наследии Андрея Белого // Структура и семиотика художественного текста: Труды по знаковым системамXII (Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Вып.515), 1981; Гончаров Б. П. Русское стиховедение начала XX в.: Стиховедческие взгляды Андрея Белого // Русская наука о литературе в конце XIX — начале XX в.

Не претендуя на всесторонность в исследовании этой обширной темы, данная работа представляет собой один из возможных опытов прочтения раннего теоретического и литературного творчества Белого, а также в ней сделана попытка соотнести его теорию с двумя тенденциями, прослеживающимися в современном литературоведении: деконструктивным и реконструктивным методами анализа текста художественного произведения.

В науке о литературе сложилось множество самых разнообразных школ, каждая из которых предлагает свою концепцию анализа художественного произведения, свой метод исследования, а отсюда и определенную описательную терминологическую базу, выход за рамки которой зачастую становится невозможным, так как может привести к неправильному истолкованию самого анализа. Поэтому оговоримся сразу, во избежание возможной путаницы в интерпретациях, на какой методологический подход и соответственно ему терминологию мы будем опираться в данной работе.

В современном литературоведении сложились на первый взгляд два диаметрально противоположных направления. Это герменевтика и постмодернизм. И постмодернизм, и герменевтика основаны на особом мировосприятии, мироощущении. Постмодернизм базируется прежде всего на деконструктивном мировоззрении, а герменевтика, напротив, стремится к реконструированию смысла текста. Эти направления характерны прежде всего для западной.

М., 1982; Степанов Ю. С. В мире семиотики, (комментарий Степанова Ю. С. и Булыгиной Т.В.) // Семиотика. — М., 1983. (С. 130−140) — Силард Л. А.

Введение

в проблематику Белого А. — Л., 1984. культуры, но были также явлены и в русской литературной критике XX века.

Постмодернистские взгляды конца XX века принято считать следствием деконструктивизма и постструктурализма. То есть работы французских теоретиков Р. Барта, Ж. Дерриды были переосмыслены и развиты и американским критиком Ф. Джеймсоном, и французским критиком Ж. Лиотаром. Поэтика постмодернизма была дополнена терминологией Ю. Кристевой, которая на основании работ М. Бахтина сформулировала понятие интертекстуальности. В современном русском литературоведении можно отметить имена М. Липовецкого, А. Ларина, С. Ваймана, придерживающихся взглядов, характерных для критиков постмодернизма.

Герменевтику связывают с универсальным методом истолкования исторических фактов на материале художественного произведения. Произведение искусства становится невозможно понять само по себе, вне культурного контекста. Поэтому герменевтическая интерпретация текста направлена на реконструирование смысла за счет приобщения художественного произведения к традиции. Основоположником западной герменевтики принято считать немецкого ученого Д. Э. Шлейермахера. Его мысли о постижении смысла текста как единого, целого образования были дополнены Х. Г. Гадамером, Г. Буком и Э. Д. Хиршем, в чьих трудах было сформулировано понятие герменевтического круга. Г. Бук описал круговую процедуру понимания текста: «Сначала значение целого смутно предвосхищается, затем в свете этого предвосхищения происходит понимание отдельных частей. Понимание частей накладывается на понимание целого, способствуя его спецификации в процессе подтверждения или коррекции первоначального понимания"10. Таким образом достигается постижение «смысла целого», о котором говорил Х. Г. Гадамер. В русском литературоведении подобный анализ текста, то есть восприятие художественного произведения с позиций его целостности, основывается на работах М. Бахтина, Ф. И. Буслаева и А. А. Потебни, и затем был развит в работах А. П. Скафтымова, В. В. Виноградова, М. М. Гиршмана, а также академика П. Н. Сакулина.

И постмодернизм, и герменевтика — это прежде всего особый взгляд на мир, особое мировоззрение и миропонимание, основанные на синтетическом видении творчества. А идея синтеза искусств в начале XX века наиболее полно впервые была сформулирована А. Белым. Он настаивал на синтетическом восприятии искусства, на идее поиска единого смысла.

Постмодернизм и герменевтика в конце XX века приходят к анализу всех частей художественного произведения и творческого наследия автора как единого целого разными путями. Так, теоретики постмодернизма идут от целостного восприятия текста к поиску и вычленению смыслов единичных, едва уловимых при чтении текста вне широкого контекста. Исследователи, придерживающиеся реконструктивного анализа, напротив, пытаются объединить отдельные, частные смыслы в целостную картину восприятия текста. Таким образом, и для постмодернизма, и для герменевтики становится главным поставить изучаемое художественное произведение в общий контекст литературы,.

10Buck G. The structure of hermeneutic experience and the problem of tradition // Современное зарубежное литературоведение / Сост. Ильин И. П., Цурганова Е. А. М., 1999. — С.193. а если более широко, то и всей эпохи. Но если сторонник постмодернистского восприятия только что созданный текст сразу рассматривает в общем контексте, заданном априори, то с точки зрения теоретиков анализа текста как единого образования необходимо найти соответствующий контекст для изучаемого произведения. Поэтому в постмодернистском восприятии текст изначально воспринимается как некая заданность, а в герменевтическом анализе как данность. Сразу же отметим, что и тот и другой метод восприятия текста еще в начале века предполагал Белый. В его трактовке Слово значимо лишь в контексте и содержит в себе не только основное лексико-семантическое значение, но и объяснение этого значения. Так мы выходим на одно из последующих центральных понятий постмодернизмаметажанри восприятие единства формы и содержания в рамках реконструктивного метода анализа текста. Но русские постмодернисты и теоретики универсального метода берут за основу одну и ту же статью Бахтина «Проблема содержания, материала и формы в художественном творчестве"11 1924 года, минуя ранние статьи Белого 19 101 911 годов, вошедшие в книги «Символизм» и «Арабески». Исходя из этой статьи Бахтина, в постмодернизме рождается термин «интертекстуальность"12, а критики, близкие к взглядам западной герменевтики, формулируют свой основной принцип — «целостность». Однако и то, и другое понятие, хотя терминологически не оформившиеся, были введены в вышеуказанных книгах Белого.

Бахтин М. М. Проблема содержания, материала и формы в художественном творчестве. — М., 1924. l2Kristeva J. Narration et transformation // Semiotica. — The Hague. 1969. № 4. — P.422−448.

Думается, что описательный язык Белого и его методология явились одним из истоков постмодернистских идей и одновременно послужили основой для фундамента реконструктивного анализа текста в русской критике. Именно этот факт дает возможность проанализировать «Симфонии» Белого, используя методологии, сложившиеся в рамках этих двух направлений в современном литературоведении. Такой анализ не идет вразрез с изначальным авторским замыслом Белого, напротив, он позволяет наиболее полно его исследовать.

Вышеназванные современные теории исходят из анализа текста с точки зрения метаповествования. Отметим характерные черты метапрозы13:

— Метапроза — это повествование, которое повествует о самом процессе повествования: таким образом, слова приобретают особое значение и прежде всего лишь в контексте.

— Метапроза предполагает синтез не только на уровне внутрилитературного процесса (взаимосвязь родов, жанров),.

13 ^ ^.

Немецкии писатель Иомхов Р. дает следующее определение: «Метапроза — род саморефлективного повествования, которое повествует о самом процессе повествования. Она сконцентрирована на феноменологических свойствах литературы и исследует сущностную природу словесного искусства в том ракурсе, в котором оно бросает свет на „творчество“, воображающее себя творящим». (Jmhof R. Contemporary Metafiction A Poeto-Logical Study Metafiction in English since 1939. — Heidelberg, 1986. -P. 9) .

Английский литературовед Лодж Д. понимает под метаповествованием произведения, в которых «вымысел сочетается с элементами реализма и исторических документов, куда вторгается (в автобиографических отрывках) комический реализм, приближающийся к пародии». (Бьялке X.

Литература

 — это новости, которые не устаревают // Иностранная литература. 1992. № 7. — С.23). но и диктует выход за рамки одного вида творчества. Один из устойчивых элементов метапрозы — повтор, варьирование ситуаций, сознательное и просчитанное введение автобиографических элементов в текст, — иначе «реализм, приближающийся к пародии». Естественно, это обязывает выстраивать особую композицию, что приводит к введению игрового элемента в повествование. Это наиболее ярко отражается в постмодернистском понятии пастиша и пародии в рамках реконструктивного метода. Большинство художественных произведений постмодернизма создаются с сознательной установкой на ироническое сопоставление стилей, жанров в рамках одного художественного произведения. Так рождается жанр пастиша, который характеризуется Ф. Джеймсоном14 как текст-пародия. То есть, поскольку все в той или иной степени было уже явлено в художественной практике, то вновь созданный текст может быть только пародией, вариацией предыдущего. Пародия же при анализе текста как единого, цельного образования базируется на определении Тынянова, данного им в статье «О пародии» 192 9 года: «Пародичность и есть применение пародических форм в непародийной функции, (.) пародия существует постольку, поскольку сквозь произведение просвечивает второй план, пародируемыйчем уже определяется этот второй план, чем более все детали носят двойной оттенок, тем сильнее пародийность"15. Вариативность и повторяемость тем в произведении чаще.

14Jameson F. Postmodernism and consumer society // The antiaesheticEssays on postmodern culture / Ed. by Forster H. — Port Townsend, 1984. — P.124.

Тынянов Ю.Н. О пародии // Русская литература XX века в зеркале пародии: Антология. — М., 1993. — С. Збб-367. всего формируется в цикличность определенных текстов, но в то же время вводит разорванность повествования внутри одного произведения.

Белый одним из первых в русской литературе теоретически обосновал возможность такого процесса повествования и воплотил его в жанре «Симфоний». Затем его идеи будут развиты теоретиками русского постмодернизма и реконструктивного метода анализа текста. К сожалению, прямых ссылок на творчество Белого как на один из возможных истоков этих направлений в русской литературе практически не было.

Так, в работе В. Курицына «Русский литературный постмодернизм» говорится, что основы этого литературного направления были заложены в работах Фидлера, Дженкса, Лиотара, Фуко и Дерриды: «Хотя и придется все же отдать дань джентльменскому набору: некоторым из тех сочинений, что упрямо попадают во всякую обзорную статью о постмодернизме. Таких сочинений будет три: хрестоматийные тексты Фидлера, Дженкса и Лиотара. Затем появятся имена Делеза и Гуаттари: имена, но не название как бы главного труда «Капитализм и шизофрения», а описание менее известной работы. Далее — две крохотные работы Фуко, вписывающиеся в выстраиваемую здесь концепцию, но опять же отнюдь не основные его тексты, даже не столь любимые советским народом «Слова и вещи». Потом, надо надеяться, мы не забудем о Дерриде"16. В книге И. Ильина «Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм» находим: «Другим спорным вопросом является дата возникновения постмодернизма. Для Хассана он начинается с.

16Курицын В. Н. Русский литературный постмодернизм. — М., 2000. — С.8.

Поминок по Финнегану" (1939) Джойса. Фактически той же периодизации придерживается и К. Батлер. Другие исследователи относят время его появления примерно к середине 50-х годов, а к середине 60-х — его превращение в «господствующую» тенденцию в искусстве. Однако большинство западных ученых, как литературных критиков, так и искусствоведов, считают, что переход от модернизма к постмодернизму пришелся именно на середину 50-х гг."17. И хотя говорится о переходе от модернизма к постмодернизму, внимание не акцентируется на том, что именно постмодернизм перенял от модернизма.

Идеи критиков реконструктивного анализа А. П. Скафтымова18, В. В. Виноградова, а также академика П.Н. Сакулина19, как нам кажется, во многом обязаны работам Белого.

Прежде всего при анализе художественного произведения как некого универсального текста присутствует четкое разграничение «предмета искусства» и его содержания. Содержание искусства определяется не как действительность, а как «осознанное отражение действительности» (или «осознание жизни», «осознанное отражение жизни»)20. Содержание выражается в образе, который, следовательно, выступает как форма по отношению к «осознанному отражению». Образ является носителем «идейного, идеологического содержания», «идей и.

Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. — М., 1996. — С.203−204.

18Скафтымов А. П. Статьи о русской литературе. Саратов, 1958.

19Сакулин П. Н. Избранные труды. — М., 19 62.

Виноградов В. В. Проблемы содержания и формы художественного произведения. — М., 1958. — С.8. смыслов"21. В этих определениях со всей очевидностью прослеживаются идеи Белого о сущности искусства, высказанные им в статье «Основы моего мировоззрения». Он писал: «Оцелостнение кругов (познавательных, эстетических) охватывает впервые горизонт целостностивселенная оказывается внутри горизонта как часть пейзажа действительностиработа самосознания становится чрез включение вселенной и субъекта «Я» в мир «Я"(.). И эта целостность целостностей — культура. Последнее объяснение мировоззренческого смысла в пересечении его со смыслами эстетическими (с мировыми картинами) превращает мировоззренческий смысл в особое зрение доселе невиданного ландшафтато образ так называемой духовной.

22 действительности" .

Это определение соотносится с понятием целостности", которая определяет степень «внутренней спаянности отдельных компонентов"23. В «Размышлении о системном анализе литературы» М. Б. Храпченко пишет: «Возникает вопрос о мере внутренней спаянности отдельных компонентов художественного произведения, равно как и других эстетических систем, об относительной самостоятельности важнейших из этих компонентов. До сих пор господствующей является та точка зрения, согласно которой значительное литературное произведение всегда представляет собой своего рода идеальную целостность, максимально возможное, гармоническое единство всех его.

Виноградов В. В. Проблемы содержания и формы художественного произведения. — М., 1958. — С. 15.

Белый А. Основы моего мировоззрения // Белый А. Душа самосознающая. — М., 1999. — С.30. Гиршман М. М. Целостный анализ художественного произведения. — Донецк, 1970. — С.108.

О д составных частей". Наряду с этим определением в работах М. М. Гиршмана введено определение целостности как качества системы: «Произведения, обладающие высоким уровнем творческого совершенства, конечно, всегда являются системами. При их научном изучении, конечно, надо подходить к пониманию всей целостности таких систем"25. Мы обнаружили, что подобная трактовка есть в работе Белого «Схема композиции»: «В гносеологическом разрезе схема композиции есть учение о первичном целом как непосредственной данности, предопределяющей щепление этого целого на отвлеченные его части"26.

Постмодернизм выработал свои термины. «Постмодернизм как направление в современной литературной критике выступает прежде всего как попытка выявить на уровне организации художественного текста определенный мировоззренческий комплекс, состоящий из специфических эмоционально окрашенных представлений. Основные понятия, которыми оперируют сторонники этого направления: „мир как хаос“ и „постмодернистская чувствительность“, „мир как текст“ и „интертекстуальность“, „кризис авторитетов“ и „эпистемологическая неуверенность“, „двойное кодирование“ и „пародийный модус повествования“ или „пастиш“, „противоречивость“, „дискретность“, „фрагментарность“ повествования и „метарассказ“» 27. Отметим, что в рамках этого литературного анализа были попытки ссылаться на.

24Храпченко М.Б. Историко-филологические исследования: Сб. ст. — М., 1967. — С.366.

25Гиршман М. М. Целостный анализ художественного произведения. — Донецк, 1970. — С.110.

26Белый А. Схема композиции // Белый А. Душа самосознающая. — М., 1999. — С.377.

27Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. — М., 1996. — С.203−204.

Белого в качестве первоистока, но они шли, скорее, со знаком минус. Так, например, в работе В. Курицына по поводу Белого говорится: «Невозможность сколь-нибудь внятной речи о запредельном при необходимости слияния с о о ним». Автор здесь ссылается на статью Белого «Эмблематика смысла», написанную в 190 9 году для книги «Символизм». Отметим, что эта статья одна из многих, которая комментировалась и объяснялась Белым в последующих работах этого сборника. Поэтому, нам кажется, ее возможно рассматривать лишь в общем контексте книги.

Белым сформулированы основные понятия, ставшие поводом для разработки языка постмодернизма. Так, например, основной термин постмодернизма — «интертекст». Само слово «интертекстуальность» принадлежит Ю. Кристевой, создавшей терминологию на основании анализа взглядов М. М. Бахтина. Проблемой анализа художественного произведения как текста занимались многие исследователи. В частности, вот что пишет Барт в статье «От произведения к тексту»: «Произведение есть вещественный элемент, занимающий определенную часть книжного пространства (например, в библиотеке), а текст — поле методологических операций. (.) Произведение может поместиться в руке, текст размещается в языке. (.) Всякий текст есть между-текст по отношению к какому-то другому тексту, но эту интертекстуальность не следует понимать так, что у текста есть какое-то происхождениевсякие поиски «источников» и «влияний» соответствуют мифу о филиации произведений,.

2Я.

Курицын В. Н. Русский литературный постмодернизм. — М., 2000. — С.50.

Отмечают и другие истоки этого понятия. Так, Ямпольский пишет в этой связи о роли Тынянова и Соссюра. Ямпольский М. Б. Памяти Тиресия.- М., 1993. — С.32. текст же образуется из анонимных, неуловимых и вместе с тем уже читаных цитат — из цитат без кавычек"30. Это утверждение возможно соотнести с одним из высказываний Белого о символе: «Символ раскрывается в символизацияхтам он и творится, там и познается"31, то есть символ воплощает в себе многократно повторяемое значение, рождающееся за счет накопленного знания.

В связи с этим хотелось бы отметить чрезвычайно перспективный способ (метод) исследования целостного объекта как многоуровневого образования. У этой гипотезы также есть своя предыстория, непосредственно восходящая к эстетическим концепциям Белого, Гартмана32 и Ингардена33. Традиция подобного интуитивного подхода к целостности дробится на множество компонентов, берущих свое начало из многих источниковв числе ближайших предшественников укажем на В. В. Виноградова и М. М. Бахтина. Целостность и системность поняты в их работах прежде всего как характеристика качества мышления, а не только как свойства некоего объекта. То есть до тех пор, пока художественное произведение изучается в отрыве от постижения специфики художественного сознания, мы имеем дело с произвольным гипотетическим подходом.

Как видим, проблема теории художественного произведения распадается на множество точечных, локальных проблем-теорий, свести которые воедино требует универсально понимаемый принцип целостности. Такая.

Барт Р. От произведения к тексту // Барт Р. Избр. работы: Семиотика. Поэтика. — М., 1989. — С. 54.

31Белый А. Эмблематика смысла // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С.75.

Гартман Э.

Введение

в историческую социологию. -М., 1911.

Ингарден Р. Исследования по эстетике. — М., 1962. попытка сведения возможных различных принципов подхода к искусству в единую, универсальную по своему характеру культурологическую гипотезу была сделана в работах Белого. Корень в таком ключе поставленной проблемы видится в теории сознания, которая могла бы объяснить феномен духовности, и в частности, его эстетические аспекты. Основу современных представлений о личности составили идеи, почерпнутые в трудах Фрейда34, Фромма35, Юнга36, Ницше37. Деятельностный характер сознания подробно рассмотрел в своих трудах А. Н. Леонтьев. Наконец, сводную, синтетическую теорию тезисно наметил в своих немногочисленных работах A.B. Егоров.

XX век, исследуя психофизическую природу человека, прошел под знаком успеха «вершинной психологии», которая основной своей задачей ставила прояснение природы и состава духовности. В 1999 году вышла книга С. Ваймана «Мерцающие смыслы». В этой работе Вайман исследует смыслы, заложенные не только в самом тексте, но и рождающиеся при восприятии этого текста, поэтому он вслед за JI.C. Выготским вводит понятие «атмосферы смыслов»: «Художественные смыслы не выводятся из каких-то синтетических образных составов, не выпариваются. В этом отношении искусство сродни мудрости. Если философия, например, — знание, экстрагированное из жизненного опыта, то мудрость — знание, еще не отпавшее от него, пребывающее в первородном его тепле. Не мысль о бытии, но само бытие, — цельное, корявое, прямо, без посредников.

34Фрейд 3. Леонардо да Винчи. — М., 1912. т с.

Фромм Э. Труды по психоанализу. — М., 1968.

36Юнг К. Г. Философия в полемике. — М., 1990.

37Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т.2. — М., 1990. — С.57−157. говорящее" глазу и уху. Отсюда — важное и несколько парадоксальное свойство художественного смысла: он не может захватывать только часть произведения, он всегда — смысл всего произведения, — даже когда мы пытаемся аналитически вылущить его из какой-нибудь художественной малости, — будь то по-беличьи вздернутая короткая верхняя губка миловидной Лизы Волконской или брелок на часах ее мужа, князя Андрея. Образный мир — не лоскутное панно, не калейдоскоп. То, что мы обычно, следуя бытовым стандартам, называем частью этого мира, на самом деле не часть, то есть не место, а момент его поворота или наклона. Это — все произведение (или весь этот мир) в модусе какой-нибудь малости, эпизода, события, ситуации, персонажа, судьбы, сюжета, композиции и т. д. Иными словами, в искусстве реально — самодостаточно — существует только все произведение, а части — не что о о иное, как моменты органическом его полноты" .

Это высказывание соотносится с хрестоматийным понятием теории Белого: «Искусство есть искусство жить"39. Так искусство становится в полном смысле этого слова всеобъемлющим и является предметом эстетического анализа.

Эстетическое — таков был императив теоретиков, анализирующих текст как единое целое, — следовало поставить в связь с внеэстетическим и объединить этот разрываемый внутренними противоречиями симбиоз в рамках одного художественного произведения. В работах М. М. Гиршмана и В. И. Тюпы намечается подход к изучению литературно-художественной версии универсума, правда, без попытки объяснить или поставить вопрос: как возможен сам оо.

Вайман С. Т. Мерцающие смыслы. -М., 1999. — С.7.

39Б елый А. Арабески. — М., 1911. — С. 211. феномен «всего»? Тем не менее М. М. Гиршман развивал идею об изучении литературного произведения не поэлементным, а иным, целостным способом, имея в виду следующее: элемент надо изучать как «элемент целого», содержащий в себе все его свойства. В работе В. И. Тюпы такие элементы названы уровнями, «клеточками художественности"40.

Попытаемся зафиксировать момент качественной трансформации предмета исследования, повлекшего за собой кардинальные изменения в методологии. Подчеркнем, что мы имеем дело уже не с «чистым» литературоведением, предмет изучения которого поэтика как таковая и ее взаимосвязь с иными, столь же автономными, как и поэтика, духовно-социальными сферами. В этом случае мы имеем дело с двумя феноменами различной природы, эстетической и духовно-социальной, между которыми оказалась возможной зона столь интенсивного контакта, что предметом исследования становится уже двуприродная, двуединая, амбивалентная целостность, в которой эстетическое и внеэстетическое оказываются разными сторонами одного и того же гибрида. Именно Андрей Белый в книгах «Символизм» и «Арабески» сделал попытку поставить знак равенства между эстетическим и литературоведческим анализом.

Именно в работах теоретиков реструктивного метода анализа текста затем была востребована идея многоуровневого отражения органической, неразлагаемой целостности.

Так и в постмодернизме текст предлагается рассматривать следующим образом: «Не имея в виду догматизировать эту научную программу, можно тем не менее наметить некоторые типичные контексты, учет которых.

40 Т ю п, а В. И. Теория искусства. — М., 1982. — С.48. желателен. На нулевом (внутритекстовом) уровне это составляющие самого рассматриваемого текста — его части, персонажи, аспекты структуры. Далее, это: — тот конкретный подтекст, с которым играет произведение- — тот жанр, в котором оно написано и который оно, наверно, пытается обновитьвся система инвариантных для автора мотивов, тоже, скорее всего, подвергаемая модификациитот влиятельный современный контекст, часто социокультурный, с которым формируется данный тексттот глубинный (мифологический или психологический) архетип, который реализован в произведении, возможно, с новаторскими вариациямии, наконец, весь (авто) биографический текст жизни и творчества автора, особой редакцией которого можно полагать рассматриваемый литературный текст.

Систематически эти способы описания разрабатываются по отдельности соответствующими теоретическими школами (социологической, мифологической, психологической и т. п.), а в конкретных литературоведческих работах они применяются в тех или иных комбинациях, диктуемых предметом и целями исследования. Учет одновременно всех типов межтекстовых связей — задача крайне честолюбивая. Она потребовала бы сочетать ненавязчивую комплексность конкретных разборов с характерной для теоретических разработок четкостью формулировки тех различных «кодов», на которых написаны привлекаемые интертексты. Но не будем преувеличивать жесткость намеченной схемы — в каждом данном случае можно ограничиться рассмотрением лишь некоторых контекстов, разные типы контекста могут иногда совпадать друг с другом и т. п."41.

В исследовательской литературе постмодернизма анализируются не только тексты художественных произведений, но и сделаны попытки проанализировать тексты музыкальных произведений. Так, например, A.B. Парин старается выявить символистскую структуру русской оперы с точки зрения мировой культуры и философии, мифологии и аналитической психологии. Анализируя тексты опер, A.B. Парин пытается совместить смысловые поиски и на уровне ритма, и на уровне звука42. Попытки воссоздать смысл при соединении значений слова и ритма были уже сделаны Белым и в раннем, и позднем творчестве. Гаспаров, противопоставляя ранние и поздние работы Белого, отмечает, что в сборнике статей «Символизм» основа концепции ритма — неокантианство. То есть мир сущностей и мир явлений разделены, мир сущностей доступен «только целостному переживанию. Поэтому предметом научного познания может быть только мир явлений, то есть форма, а не смысл, факты статичные и раздробленные, объединяемые в систему только сознанием исследователяполная и систематичная опись таких явлений формы и есть задача современной описательной эстетики, пользующейся всеми средствами точных наук. Для «Ритма как диалектики» это — антропософия: мир един, насквозь духовен (.), основа этого единства — всепроникающий.

41Жолковский А. К. Блуждающие сны и другие работы. М., 1994. — С.10−11. Этот текст можно сравнить с анализом стихотворения Пушкина «Пророк», предложенным Бельм. (См. Глава 1. — С.34−35).

42 ~.

См.: Парин A.B. Хождение в невидимыи град: Парадигмы русской классической оперы. — М., 1999. — С. 1314. мировой ритм"43.

Так, в раннем творчестве подход Белого к анализу текста предполагает сотворчество исследователя и автора.

Поэтому мы останавливаемся именно на разборе «Симфоний». Симфонии — литературный жанр, сознательно созданный Белым, наиболее ярко выявил свойства слова, специфичные для метапрозы. Поэтому можно сказать, что именно в этом жанре проявились черты, характерные для будущих произведений постмодернизма в русской литературе. В симфониях Белого перед нами неделимый процесс творчества — изучения, единый органичный путь художественной мысли, драматического действия в слове. Поэт выступает творцом драматических миров и в то же время их исследователем и испытателем, но изучает он их не отстраненно, а вместе со своими героями. В книге Ваймана «Мерцающие смыслы», упоминавшейся ранее, очень ярко была обрисована творческая модель Белого: «Эту «смену ипостасей» можно уподобить ситуации, когда, развивая в разговоре какую-либо общую смысловую линию, мы свободно переходим с одного языка на другой. Возникает своеобразный эффект арабески — перетекание растительных линий в «животные» или в геометрические. В этом смысле, мне кажется, и разграничивает «писание» до писания и собственно работу за письменным столом Андрей Белый. В обоих случаях — речь о творческом процессе, но в первом («писание» до писания), грубо говоря, художник думает, сам того не ведая (даже ногами: «Брожение. бегание. лазание по горам. искание ландшафтов, вызывающих чисто музыкальный звук темы, приводящей мою мысль и даже.

43 Г, а с п, а р о в М.Л. Белый-стиховед и Белый-стихотворец // Белый А. Проблемы творчества. — М., 1988. — С.449. мускулы в движение"), во втором — он думает «открыто» и преднамеренно"44.

Теория синтеза в концепции Белого сложилась как особый взгляд на мир, особое мировоззрение. В его взглядах отразились поиски символистов начала века и предшественников, философов-классиков, что затем способствовало развитию новых путей в литературоведческом анализе. В конце XX века стало наиболее актуально обращение к теоретическим и художественным работам Белого раннего периода в начале века.

Цель данной работы — представить не только опыт прочтения художественных произведений Белого («Симфоний») в рамках теории синтеза, но и, систематизировав, проанализировать ее аспекты в теоретических работах писателя, что поможет, на наш взгляд, воссоздать целостную картину мира автора в его раннем творчестве.

В первой главе предполагается показать и проанализировать идею синтеза искусств в раннем творчестве Белого. Так как все эти положения были реализованы автором в жанре симфоний, то можно говорить о его многомерном, симфоническом восприятии мира. Соответственно, один из основных моментов подобного синтеза — это влияние музыки на литературу, однако и звук воспринимается Белым не только акустически, но и образно, живописно. Поэтому важным аспектом работы станет анализ воздействия живописи на литературу.

Во второй главе представляется правильным дать обоснование литературного жанра симфоний на базе музыкального произведения и показать, как в рамках такого.

44Вайман С. Т. Мерцающие смыслы. — М., 1999. — С.85.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В данном исследовании было показано, что творчество Андрея Белого для последующей литературы оказалось в какой-то степени пророческим, а он сам выступил в роли творца, демиурга нового типа художественного сознания, сложившегося в литературе XX века. Прообраз нового мироощущения и нового «жизнестроения» Белый видел в искусстве: оно для него есть выработка новых форм сознания, которые неминуемо должны будут породить и новые формы жизни. Искусство, таким образом, есть путь к жизнетворчеству.

Этот новый тип художественного сознания связан с новым пониманием творческого процесса и новым анализом художественного произведения. В начале века оппозиция искусство/жизнь преодолевается с осмыслением эстетического как силы, способной преобразовать быт в подлинную жизнь. Именно этой цели подчинены такие типично модернистские ходы, как антисюжетность, разложение художественного пространства, времени и образа, индетерминизм, синкретическое видение художественного произведения. Наиболее ярко и в теории, и в литературной практике в начале XX века, с нашей точки зрения, это проявилось в творчестве Андрея Белого, а затем в конце XX века нашло свое отражение в художественной критике постмодернизма и теории реструктивного анализа художественного текста.

В этой работе была рассмотрена лишь одна из возможных реализаций теории синтеза искусств, сформулированная Белым в ранних работах и проиллюстрированная в жанре симфоний, им же созданном. Мы исходили из авторского определения искусства как двусторонней сущности. Это дало нам возможность показать его метод построения художественного произведения по общим законам существования искусства, при которых текст отражает не только видовой и родовой синтез искусств, но и воспринимается как художественная модель мира. Показать это удалось благодаря систематизации взглядов Белого на синтез искусств. В результате анализа стало очевидно, что теория, изначально мыслимая автором как отражение законов мировой гармонии, тем не менее сложилась в теорию парадоксов, частью которой является деканонизация, развенчание собственных мифов.

Это можно проследить на разных уровнях. Прежде всего на анализе литературного, живописного и музыкального синтеза, отраженного в «Симфониях» Белого. Этот синтез привел к тому, что Белый, стремясь создать универсальное художественное произведение на базе музыкального жанра, создает текст-пародию. Причем жанр пародии реализуется не только в отдельном произведении, а во всем цикле «Симфоний», которые исследованы в данной работе как единый текст, построенный по канонам метаповествования.

Такое построение выражено Белым через особую роль Слова в тексте, через игровое слово. К созданию нового жанра литературных симфоний привело особое понимание искусства и, как следствие, поэтики: новаторство авторской стилистики потребовало новых композиционных приемов.

Белый — поэт формы. Для него основная задача показать в художественном произведении, как реализуются приемы его построения. Именно в «Симфониях» перед нами предстает неделимый процесс творчества-изучения, единый органичный путь художественной мысли, как уже оговаривалось нами в основной части работы, -драматическое действие в слове. Поэт — творец драматических миров, он же их исследователь и испытатель. Но он изучает их не отстраненно, а вместе со своими героями. Именно поэтому нам важно было показать введение автобиографического элемента в текст, который дал возможность автору соотнести «Симфонии» с конкретной исторической эпохой и воспользоваться игрой с «чужим.

ОАО словом".

Это «чужое слово» проявилось в «Симфониях» благодаря обращению Белого к предшествующим художественным, философским и эстетическим традициям. В частности, он апеллирует к мистико-философским притчам Ницше. Но у Белого вместо пророка появляется новый условный, собирательный образ лжепророка. А сам Ницше предстает в обличии гоголевского сумасшедшего на фоне гротескных, карикатурных картин: «Перед книжным магазином стояла пара рысаков. На козлах сидел потный кучер с величавым лицом, черными усами и нависшими бровями. Это был как бы второй Ницше. Из магазина выскочила толстая свинья с пятачковым носом и в изящном пальто. Она хрюкнула, увидев хорошенькую даму, и лениво вскочила в экипаж. Ницше.

В воспоминаниях о Блоке Белый пишет: «Вплотную приблизился к биографии Ницше». (Белый А. На рубеже двух столетий. — М., 1990. — С. 13). Предаваясь в 1912 году антропософским медитациям в швейцарском городе Базеле, Белый пережил два момента дионисийско-христианского мифа: жертвоприношение и возрождение. Он верил, что его распинают, как Христа. Затем Белый испытал такое ощущение, как будто его физически разрывают на части, словно Диониса в древнем греческом обряде. Белый остро осознавал, что находится на той стадии, когда Ницше впервые перенес обессиливающие приступы болезни. (См.: Ljunggren М. The dream of rebirth. — Stockholm, 1982. — P.77). тронул поводья, и свинья, везомая рысаками, отирала пот, выступивший на лбу"309. Нами было проанализировано введение смехового элемента в текст «Симфоний», а сами симфонии определены в данной работе как пародийный метажанр.

Так, синтез в теории приводит к синтезу в творчестве и оборачивается комической стороной, а слово как модель построения художественного произведения становится не просто игровым, а пародийным элементом, на уровне которого проявился синтез искусств в творчестве Белого.

Тип интертекстуальной отсылки Белого — как правило, исторической или биографической — включает в себя «значащие имена» персонажей, названия мест, заглавия несуществующих произведений, вымышленные торговые марки и прочее в том же духе. По сути, эти имена собственные функционируют так же, как и другой аллюзивный материал, но с большей долей междуязыковых каламбуров.

Поскольку все эти явления рассматриваются под знаком главного, они теряют свое самостоятельное и самоценное значение и предстают либо в комическом, абсурдном несоответствии по отношению к истинному, либо знамением, символом истинного, либо тем и другим одновременно. Изображаемый мир осмысляется и как проявление призрачного, фантомного бытия, и как одухотворенное пространство — средоточие тайных знаков. Из соединения смыслов этими тайными знаками и рождается новый смысл как результат синтеза: «То, что я называю рождением цыпленка (образа) из зерна-яйца (звука), есть результат химического синтеза, выбрасывающий новое, априори.

309Белый А. Симфония (2-я, драматическая) // Белый А. Собр. эпических поэм. — Кн. 1. — М., 1917. — С. 133непредвиденное, качествоиз априори свойств ядра хлора и яда натрия не додумаешься до свойств соли. Кажется, ч 310 ясно? Мистики никакои тут нет". При этом для самого Белого это естественный, закономерный и понятный процесс. Поэтому мы можем говорить о реализации в его творчестве некой тайнописи — литературы для посвященных.

Для дешифровки текстов Белого необходимо было прибегнуть к понятию метаметафоры, то есть соотнести его творчество с предшествующей литературой, обозначить истоки его символов.

В данной работе было показано определение искусства как ирреальной модели мира, при котором всемирное переживание становится содержанием искусства. Такое видение искусства предполагает его новую интерпретацию, отраженную на уровне заданных и данных смыслов, заложенных в образе переживания. На уровне импрессионистической зарисовки в живописном фоне «Симфоний» проявились данные смыслы, а в экспрессионистской картине мира — заданные. Поэтому мы можем утверждать, что творчество Белого раннего периоданекий аналог «анамнесиса», в котором мистико-философская притча Ницше реализовалась как модернизированный и переосмысленный миф. Таким образом, сами «Симфонии» стали пародией на священный текст.

Подобный взгляд на раннее творчество Белого, естественно, не является единственно правильным, но, на наш взгляд, позволяет в конце XX века по-новому взглянуть на часть художественного наследия писателя, сыгравшего.

134 .

310Белый А. О себе как писателе // Белый А.: Проблемы творчестваСтатьиВоспоминанияПубликации. — М., 1988. — С.16. такую огромную роль в формировании не только русского, но и мирового311 литературного процесса нынешнего столетия.

3″ woronzof f Al. Joyce’s «Ulysses» and 1982.

Andrej Bely’s «Petersburg», the Symbolist movement. —.

James Bern,.

Показать весь текст

Список литературы

  1. А. Возврат (3-я симфония). — М., 1905. 60 с.
  2. А. Воспоминания о Блоке. — Берлин, 1922. 159
  3. О • Белый А. Золото в лазури. — М., 1904. 155 с.
  4. А. Избранная проза. — М., 1988. 462 с.
  5. А. Избранное. — Ростов-на-Дону, 1996. 448 с.
  6. А. Королевна и рыцари. — Пб., 1919. 115 с.
  7. А. Котик Летаев. М., 1964. — 248 с.
  8. А. Кубок метелей (4-я симфония). — М., 1908.128 с.
  9. А. Между двух революций. — М., 1990. 669 с.
  10. А. Москва. М., 1990. — 767 с.
  11. А. На рубеже двух столетий. — М., 1990. 54 312. с. Белый А. Начало века. М., 1990. — 687 с.
  12. А. Пепел. М., 1908.-25с.
  13. А. Первое свидание: поэма. — Берлин, 1922. 6215. о • Белый А. Петербург. Л., 1981. — 696 с.
  14. А. Северная симфония (1-я героическая). М., 1917. — 115 с.
  15. А. Серебряный голубь. — М., 1917. 256 с.
  16. А. Симфония (2-я драматическая). — М., 1902.215 с.
  17. А. Стихотворения и поэмы. — М. Л., 1966.426 с. 1. ПИСЬМА БЕЛОГО
  18. Письмо Белого А. к Петровскому A.C. от 18 авг. 1903 г. // ГЛМ. Ф.7. Оп.1. Ед. хр. 33. Оф.4889.
  19. Письмо Белого А. к Метнеру Э. К. от 14 февр. 1903 г. // ГБЛ. Ф. 167. Карт. 1. Ед. хр. 9.
  20. Письмо Белого А. к Петровскому A.C. от 15 сент. 1905 г. // РГБ. Ф. 167. Карт.16. Ед. хр. 9.
  21. А. Письмо в редакцию // РГБ. Ф.167. Карт. 16. Ед. хр. 9.
  22. А. Автобиографическое письмо к Иванову-Разумнику Р.В. от 1−3 марта 192 7 г. // РГАЛИ. Ф. 17 82. Оп. 1. Ед. хр. 18.
  23. А. Автобиографическое письмо к Брюсову В.Я. от 17 апреля 1903 г. // РГАЛИ. Ф. 1782. On. 1. Ед. хр. 18.
  24. С. Письма А. Белого к матери в РГАЛИ СССР // Источниковедение и историография. Спец. истор. дисциплины // Моск. Ист.-арх. ин-т. — М., 1980. — С. 77−80.
  25. Bel у A. Lettre autobiographique a Ivanov Razumnnik // Cahiers du monde russe et sovietique. — Paris, 1974. № 15. P.45−82.
  26. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ РАБОТЫ БЕЛОГО
  27. А. Арабески. М., 1911. — 501 с.
  28. А. Будущее искусства // Белый А. Символизм как миропонимание. -М., 1994. -С. 142−144.
  29. А. Воспоминания о Штейнере. Paris: La presse libre, 1982 XXII, Библ: С.377−381. Тит. лист: Andrei Bely. Memoires sur Steiner.
  30. А. Душа самосознающая. — М., 1999. — 560 с.
  31. А. Жезл Аарона (о слове в поэзии) // Скифы. Сб.1. Пб., 1917. — 45 с.
  32. А. Ибсен и Достоевский // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 195−200.
  33. А. Искусство и мистерия // Белый А. Арабески. — М., 1911. С. 318−322.
  34. А. Как мы пишем. О себе как о писателе // Белый А. Проблемы творчества. М., 1988. — С. 8−24.
  35. А. Кризис культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 260−295.
  36. А. Кризис сознания и Генрих Ибсен // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 210−2 37.
  37. А. Луг зеленый. М., 1910. — 211 с.
  38. А. Магия слов // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 131−141.
  39. А. Мастерство Гоголя. — М., 1996. 351 с.
  40. А. На перевале. Кризис жизни. — Пб., 1918.89 с.
  41. А. На перевале. Кризис культуры. — Пб., 1920.90 с.
  42. А. На перевале. Кризис слова. — Пб., 1920. 81 с.
  43. А. О ритме // Горн. 1920. № 5. С. 31−47.
  44. А. О ритмическом жесте. — М., 1934. — 32 с.
  45. А. О себе как писателе // Белый А.: Проблемы творчества- Статьи- Воспоминания- Публикации. — М., 1988. С. 8−25.
  46. А. О символизме // Весы. 1908. № 12. С. 20−41.
  47. А. О художественной прозе // Русская речь. 1990. № 5. С. 38−50.
  48. А. Основы моего мировоззрения // Белый А. Душа самосознающая. — М., 1999. — С. 8−43.
  49. А. Песнь жизни // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 167−176.
  50. А. Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть во всех фазах моего идейного и художественного развития // Архив РГАЛИ. Ф. 53. Оп.16. Ед. хр.74. 5 с.
  51. А. Поэтесса-певица // Голос России. 1922. 21 мая. — 18 с.
  52. А. Проблема культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 18−24.
  53. А. Пророк безличия // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 145−152.
  54. А. Пути культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 308−310.
  55. А. Революция и культура. — М., 1917. — 58 с.
  56. А. Ритм и смысл. — М., 1996. 32 с.
  57. А. Ритм как диалектика и «Медный всадник». — М., 1929. 279 с.
  58. А. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. — М., 1916. — 251 с.
  59. А. Священные цвета // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 201−209.
  60. А. Символизм // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 255−259.
  61. А. Символизм как миропонимание // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 244−254.
  62. А. Символизм. — М., 1911. 699 с.
  63. А. Сирин ученого варварства: По поводу книги В. Иванова «Родное и вселенское». — Берлин, 1922. 24 с.
  64. А. Смысл искусства // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 106−130.
  65. А. Схема композиции // Белый А. Душа самосознающая. — М., 1999. — С. 376−392.
  66. А. Театр и современная драма // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 153−166.
  67. А. Теория или старая баба // Белый А. Арабески. М., 1911. — С. 268−273.
  68. А. Трагедия творчества. — М., 1912. — 58 с.
  69. А. Философия культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 311−327.
  70. А. Формы искусства // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 90−105.
  71. А. Фридрих Ницше // Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994. — С. 177−194.
  72. А. Христос Воскрес. — Пб., 1918. 15 с.
  73. А. Христос Воскресе // Иванов—Разумник В. И. Россия и Инония. — Берлин, 1920. — С.33−59.
  74. А. Эмблематика смысла // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 25−89.
  75. Н. Д. Белый А. // Совр. драматургия. 1986. № 3. С. 12−14.
  76. K.M., Лавров A.B. Новое о встречах Томаса Манна с русскими писателями: («Слово благодарственное» Андрея Белого Томасу Манну) // Рус. лит. 1978. № 4. С. 14−21.
  77. Александров Вл.Е. Andrej Bely. — Cambridge, 1985. — 221 с.
  78. H.B. Концепция художественного творчества русского символизма: философский анализ. (А. Белый, В. Брюсов, В. Иванов). М., 1987. — 411 с.
  79. Е. А. Белый А. и Потебня A.A.: (К постановке вопроса) // Тез. всесоюзн. конф. «Творчество Блока и русская культура XX века». — Тарту, 1975. С. 160−164.
  80. H.H. Из книги «Курсив мой» // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 326−340.
  81. H.A. Астральный роман. Размышления по поводу романа Белого А. «Петербург» // Бердяев H.A. Собр. соч.: В 2 т. Т.2. М., 1994. — С. 438−447.
  82. Д.Д. Поэт музыкант // Изв. АН СССР Серия лит. и яз. 1970. — Т.29. Вып. 5. — С. 11−42.
  83. Ю.Бочаров С. Г. Запись лекции Бахтина М. М. об Андрее Белом и Федоре Сологубе / Публ. Бочарова С.Г.- Комм. Силард Л. A. Hungaro Slavica. Vol.29. — Budapest, 1983. — С. 221−243.
  84. В.Я. Андрей Белый и Вячеслав Иванов // Брюсов
  85. B.Я. Собр. соч.: В 7 т. Т.6. М., 1975. — С. 291−312.
  86. Д. К семиотике пространства: «московский текст» во «Второй (драматической) симфонии» Андрея Белого // Москва и «Москва» Андрея Белого. — М., 1999.- С. 72−89.
  87. И.Валентинов Н. (Вольский Н.В.) Два года с символистами.- М., 2000. 384 с.
  88. С.А. Из истории несостоявшейся постановки драмы Белого А. «Москва»: в театре им. Мейерхольда в 1927 1930 гг. // Театр. 1984. № 2. — С. 25−27.
  89. М.Л. Белый-стиховед и Белый-стихотворец // Белый А.: Проблемы творчества / Сост. сб. Лесневский
  90. C.С., Михайлов A.A. М., 1988. — С. 444−461.
  91. Б. П. Белый А. — стиховед: Науч. докл. высшей школы // Филол. науки. 1980. № 5. — С. 20−28.
  92. С.С., Лавров A.B. Максимилиан Волошин и Белый А. // Studia slavica. Budapest, 1978. — T. 25. Вып. 34. — С. 391−400.
  93. С.С., Лавров A.B. Неизданная статья Андрея Белого «Бакст» // Памятники культуры: Новые открытия (ежегодник). Л., 1979. — С. 94−98.
  94. С.С., Лавров A.B. О стиховедческом наследии Андрея Белого: Труды по знаковым системам. — Тарту, 1981. Т.12- Структура и семиотика художественного текста. — С. 97−111. (Учен. зап. Тарт. ун-та. Вып. 515).
  95. К.Н. Из неизданной переписки Андрея Белого // Рус. лит. 1979. № 4. С. 20−25.
  96. Дз ю б и н с к, а я B.C. Шутовской «мезальянс» у Достоевского и Андрея Белого // Лит. учеба. 1980. № 4. С. 17−19.
  97. Д о л г о п о л о в JI.K. Символика личных имен в произведениях Андрея Белого // Культурное наследие Древней Руси. М., 1976. — С. 348−354.
  98. Д о л г о п о л о в Л. К. Белый о постановке «Исторической драмы» «Петербург» на сцене МХАТ 2: (По материалам РГАЛИ) // Рус. лит. 1977. № 2. — С. 13−17.
  99. Д о л г о п о л о в Л.К. В поисках самого себя: (К 100-летию со дня рождения Андрея Белого) // Изв. АН СССР. Сер. лит. ин. яз. 1980. Т.39. № 6. С. 499−511.
  100. Л. К. Белый А. и его роман «Петербург». — Л., 1988. 413 с.
  101. В. О воздействии «эстетического эксперимента» Андрея Белого (В. Хлебников, В. Маяковский, М. Цветаева, Б. Пастернак) // Белый А. Проблемы творчества. М., 1994. — С. 309−338.
  102. И в, а н о в-Р, а з у м н и к. Вершины: Александр Блок. Андрей Белый. Пг., 192 3. — 246 с.
  103. И. Ю. Белый А. и Флоренский П. Культурфилософия христианства // Вестник МГУ. Сер.9. Филология. М., 1992. № 5. — С. 3−13.
  104. К, а зари Р. Персонаж у раннего Белого: Хандриков из «Третьей симфонии» // Andrej Bely. Pro е contra: Atti del I Simposio Internationale «Andrej Bely». — Bergamo, 1984. Milano, 1986. P. 10−21.
  105. Ka зин A.A. Белый А.: Начало русского модернизма // Критика. Эстетика. Теория символов. Т.1. — М., 19 94. — С. 6−41.
  106. H.A. Рисунки Андрея Белого // Белый А. Проблемы творчества. — М., 1988. — С. 597−605.
  107. Коже в нико в, а H.A. Заметки о собственных именах в прозе Андрея Белого // Ономастика и грамматика. АН СССР. Ин-т рус. яз. М., 1981. — С. 222−259.
  108. К о ж е в н и к о в, а H.A. Окказионализмы Белого А. и словарь Даля В. И. // Язык и речь как объекты комплексного филологического исследования. Калинин. гос. ун-т, 1981. — С. 120−140.
  109. Ко ж е в н и к о в, а H.A. О звуковой организации прозы Белого А.: Проблемы структурной лингвистики, 1981 // АН СССР. Ин-т рус. яз. М., 1983. — С. 197−212.
  110. H.A. О ритме и синтаксисе прозы Андрея Белого // Язык и композиция художественного текста: Русский язык. Моск. пед. ин-т им. В. И. Ленина, 1984. — С. 33−42.
  111. H.A. Язык Андрея Белого // РАН. ИРЯ. — М., 1992. 255 с.
  112. Л.А. Человек и его мир в художественной системе Андрея Белого: Научные доклады высшей школы // Филол. науки. 1980. № 5. С. 12−20.
  113. Пушкинский дом). — Л., 1978. — С. 137−170.
  114. A.B. Неизданные статьи Андрея Белого // Рус. лит. 1980. № 4. С. 16−28.
  115. A.B. У истоков творчества Белого А. // Белый
  116. A. Симфонии. -Л., 1991. -С. 5−34.
  117. A.B. Белый А. в 1900-е годы. М., 1995. — 478 с.
  118. Лекции по истории эстетики / Под ред. Кагана М. С. — Л., 1977. Кн. 3,4,2. — С. 138−141 (раздел о Белом написан Селивановым С.С.).
  119. Ли дин В. Г. Белый А.- Максимилиан Волошин // Лидин
  120. B.Г. Люди и встречи. Страницы полдня. М., 1980. — С. 111−120.
  121. Д.С. Предисловие к роману Андрея Белого «Петербург» // Лихачев Д. С. Прошлое — будущему. — Л., 1985. С. 375−377.
  122. Ю.М. Поэтическое косноязычие Андрея Белого // Белый А. Проблемы творчества. М., 1988. — С. 437−443.
  123. Д. Е. О романе-поэме Андрея Белого «Петербург»: (К вопросу о катарсисе) // Dissertationes slavicae Szeger, 1985. Т.17. — С. 31−166.
  124. Э.К. Симфонии Андрея Белого // Приднепровский край. 16 дек. 1903 г. № 2024. С. 10−48.
  125. З.Г. О некоторых «немифологических» текстах в творчестве русских символистов // Блоковский сборник. — Тарту, 1979. Вып. 3. С. 79−120.
  126. З.Г., Мельникова Е. Г. Симметрия — асимметрия в композиции «III симфонии» Андрея Белого // Труды по знаковым системам. — Тарту, 1984. Т.17: Структурадиалога как принцип работы семиотического механизма.
  127. Учен. зап. Тарт. ун-та. Вып. 641). С. 84−92.
  128. В. Ю. Белый А. — исследователь поэтической лексики // Блоковский сборник. (Учен. зап. Тарт. унта). Вып. 680, 1985. -С. 93−100.
  129. М.Ф. Золото в лазури // АН СССР. Ин-т рус. яз. М., 1983. — С. 267−277.
  130. Ниж е б о р с кий А. К. Гносеологическое обоснование Белым А. символа // Философские проблемы познания. — Челяб. пед. ин-т, 1978. Вып. 3. С. 182−195.
  131. Н иж е б о р с к и й А. К. Проблема символа в гносеологии русского символизма: (Белый А. и Брюсов В.): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. философ, наук // Ин-т философии АН СССР. М., 1982. — 17 с.
  132. В. И. Белый А. — художник слова: О языке прозы писателя // Рус. речь. 1980. № 5. — С. 27−35.
  133. З.С. Белый и Гоголь. Ст. 1−3 // Учен. зап. Тарт. ун-та. Вып. 604, 1982. С. 112−126- Вып. 620, 1983. — С.85−98- Вып. 683, 1986. — С. 118−128.
  134. Парно к С.Я. «Петербург» (Белый А.) // Парнок С. Я. Сверстники: Книга критических статей. — М., 1999. — С. 29−48.
  135. В.М. Наваждение над Россией // Белый А. Собр. соч. Серебряный голубь: Рассказы. — М., 1995. -С. 5−13.
  136. Н.Г. Об одной символической реализации идеи «синтеза» в творчестве Андрея Белого // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 735. Блоковский сборник № 7. 1986. С. 113−123.
  137. Н.Г. Цитатность в романе Андрея Белого «Петербург». Ст. 2 // Учен. зап. Тарт. ун-та. — Тарту, 1977. Вып. 414- 1981. Вып. 513. С. 54−68.
  138. И. Белый А. (1980−1934) // Семпер И. Странствия мысли / Пер. с эстонского. — Таллинн, 1984. С. 269−280.
  139. Си дне в Г. Ю. Стилевые искания в русской прозе начала XX века (А. Белый, JI. Андреев) // Стиль писателя и эпоха. Ташк. пед. ин-т, 1981. — С. 25−33.
  140. JI.A. Введение в проблематику Белого А. // Studia slavica. Hung. XXIII. Budapest, 1965. — P. 311 329.
  141. JI.A. Белый А. и Джойс Д. // Studia slavica Hung. XXV. Budapest, 1967. — P.407−417.
  142. JI.A. О влиянии ритмики прозы Ф. Ницше на ритмику прозы Белого А. «Так говорил Заратустра» и «Симфонии» // Studia slavica. Hung. XXV. — Budapest, 1967. С. 311−322.
  143. JI.A. О структуре второй симфонии Белого А. // Studia slavica Hung. XIX. Budapest, 1967. — С. 311 322.
  144. JI.A. От «Бесов» Достоевского к «Петербургу» Андрея Белого // Studia Russica. IV. Bp., 1981. — С. 216−301.
  145. JI.A. От «Бесов» к «Петербургу»: между полюсами юродства и шутовства // Studies in 20th century Russian prose. Stockholm, 1982. — C. 101−110.
  146. JI.A. Поэтика символистского романа конца XIX -начала XX века (Брюсов, Сологуб, Белый) // Проблемы поэтики русского реализма XIX века. Ленингр. ун-т, 1984. — С. 265−284.
  147. Л .А. Белый А.: посмертная диагностика гениальности, или штрихи к портрету творческой личности // Минувшее. СПб., 1998. — С. 448−532.
  148. Н.Н. «Некрасовская» книга Андрея Белого // Скатов Н. Н. Далекое и близкое. М., 1981. — С. 222 268 .
  149. И.П. «Рассказ неизвестного человека» Чехова А. П. и «Петербург» Белого А. // Идейно-художественные искания русских писателей XIX века. Л., 197 9. — С. 127−138.
  150. С пива к М. Л. Андрей Белый — Рудольф Штейнер — Мария Сивере // Новое лит. обозрение. 1995. № 415. — С. 44−68.
  151. С пива к М. Л. Андрей Белый и Александр Блок глазами «кадетской дамы» (Из воспоминаний М.Ф. Кокошкиной) // Лица: Биографический альманах. — М. СПб., 1996. № 7. — С. 427−445.
  152. Спив, а к M.JI. «Социалистический реализм» Андрея Белого: история ненаписанной статьи // Новое лит. обозрение. 1999. № 6. С. 332−345.
  153. P.C. Русская философская лирика: Проблемы типологии жанров. — Красноярск, 1985. 140 с.
  154. Ст е п, а н о в Ю. С. Язык Белого // Ранние работы Белого А. М., 1989. — С. 26−38.
  155. Ф.А. Памяти Андрея Белого // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 162−186.
  156. JI.A. ".И блещущие чертит Арабески" // Белый А. Символизм как миропонимание. — М., 1994. — С. 3−17.
  157. A.A. Андрей Белый и Рудольф Штейнер // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 187−203.
  158. А. Победа шута над теургом («На горах» и «Ананас» Белого А.) // Andrej Bely. Pro et contra. — Milano, 1987. P. 90−91.
  159. JI.Б. Пастернак и Белый // Russian literature triquarterly Ann Arbor, 1976. № 13. — С. 545−551.
  160. Ф л о p e н с кий П. А. «Золото в лазури» Андрея Белого // Контекст. М., 1991. — С. 62−68.
  161. Х в о р о с т ь я н о в, а Е. В. Мистификация в творческой автобиографии (Марина Цветаева Андрей Белый) // Москва и «Москва» Андрея Белого. — М., 1999. — С. 317 348 .
  162. Х о д, а с е в и ч В. Ф. Аблеуховы — Летаевы — Коробкины // Современные записки. 1927. — Кн. 31. — С. 234−256.
  163. Ш т, а л ь -Ш в е т ц е р X. Композиция ритма и мелодии в прозе Андрея Белого // Москва и «Москва» Андрея Белого / Сост. Спивак М. Л., Цивьян Т. В. М., 1999. — С. 161 200 .
  164. А 1 е х a n d г о v VI. Andrej Bely: The major symbolist fiction. — Cambridge (Mass.) London, 1985. — 180 p.
  165. A n s с h u e t z C. Bely’s «Petersburg» and the end of Russian novel // The Russian novel from Pushkin to Pasternak / Ed. by Garrard J. — New Haven London, 1983. — P. 56−89.
  166. A n s с h u e t z C. Word creation in Bely’s «Котик Летаев» and «Крещеный китаец». — Princeton, 197 3. 248 p.
  167. Barratt A. Mystification and initiation in «Серебряный голубь»: Bely, the reader, and the symbolist novel // Andrej Bely centenary papers / By Christa B. Amsterdam, 1980. — P. 107−143.
  168. Bely A.: A critical review / Ed. by Janecek G. — Lexington, 1978. 367 p.
  169. A. : Pro et Contra. Milano, 1987. — 311 p.
  170. Bennett V. Echoes of Friedrich Nietzsche’s «The Birth of Tragedy» in Andrej Bely’s «Petersburg» // Germano-Slavica. 1980. № 4. P. 243−259.
  171. Carlson M. The conquest of chaos: Esoteric philosophy and the development of the Andrej Bely’s theory of Symbolism as a world view (1901−1910). — Indiana University, 1981. 124 p.
  172. Christa В. The poetic world of Andrej Bely. — Amsterdam, 1977. — 211 p.
  173. Cioran S. The apocalyptic symbolism of Andrej Bely. The Hague. -Paris, 1973. 100 p.
  174. Cooke O.M. Bely’s «Moscow» novels and Zamyatin’s «Robert Mayer» // A literary response to thermodynamics. London, 1985. Vol. 63. № 2. — P. 194 209.
  175. С r i sta B. Andrej Bely centenary papers. — Amsterdam, 1980. 144 p.
  176. Deppermann M. Andrej Bely’s asthetische Theorie des schopferischen Bewu? tseins: Symbolisierung und Krise der Kultur um die Jahrhundertwende. — Munchen, 1982. -211 p.
  177. Eisworth J. D. Andrej Bely: A critical study of the novels. — Cambridge etc., 1983. 65 p.
  178. Elsworth J. D. Bely’s «Moscow» novels // Andrej Bely: A critical review / Ed. by Janecek G. — Lexington, 1978. P. 120−134.
  179. Garetto E. Bely A.: critico letterario о ritrattista? // Andrej Bely: Tra mito e realta. Teoria e pratica letteraria. Pref. di Nina Kauchtschischivili.- Milano, 1984. P. 2−75.
  180. Hindley L. Die Neologismen Andrej Belyis. Hg. von D. Tschizewskij. — Munchen, 1966. 77 p.
  181. Honig A. Andrej Belyis Romane: Stil und Gestalt. — Munchen, 1965. 322 p.
  182. Janecek G. Rhythm in prose: The special case of Bely // Andrej Bely: A critical review / Ed. by Janecek G. — Lexington, 1978. P. 67−97.
  183. Kalbouss G. The many faces behind the masks of «Золото в лазури» // Andrej Bely centenary papers / By Christa В. Amsterdam, 1980. — P. 91−96.
  184. К a г 1 i n s к у S. Symphonic structure in A. Bely’s «Первое свидание». — Berkeley, 1971. Vol. 6. — P. 4561.
  185. К о v, а с A. Andrej Bely: The «Symphonies» (1899−1908): A revaluation of the aesthetic-philosophical heritage. — Bern- Munchen- Frankfurt, 1976. 121 p.
  186. Kozlik F. L’influence de 1' anthroposophie sur l’oeuvre d’Andrej Bely. 3 vol. — Frankfurt M., 1981.- 45 p.
  187. L о 11 r i d g e S. Andrej Bely’s «Petersburg» // Lottridge S. The city and the family. — Amsterdam, 1978. Vol. 6. № 2. P. 175−196.
  188. F. «Petersburg», oder die Ende einer Flucht. «Sinn und Form». — Berlin, 1982. № 4. Jg. — 809 s.
  189. M i t s u y o s h i N. Bely studies in Japan // The Andrej Bely society newsletter. Riverside (Calif.), 1983. № 2. — P. 5−13.
  190. Monas S. Ree. on: Andrej Bely: A critical review / Ed. by Janecek G. Seattle, 1980. Vol. 39. № 1. — 267 P
  191. Perez Mini к D. «Petersburgo», de Andrej Bely. — Madrid, 1982. № 425. 76 p.
  192. U. «Световая сказка» come embrione di «Котик Летаев»: Ricognizione di immagini, simboli motivi per la verifica genetica di due opere belyane. — Quaderni del dipartimento di linguistica e letterature comparate. — Bergamo, 1985. 211 p.
  193. U. «Серебряный голубь» fra autobiografia e ricerca di sintesi storicoculturale // Andrej Bely: tra mito e realta. Teoria e pratica letteraria / Pref. di Nina Kauchtschischivili. Milano, 1984. — P. 35−52.
  194. Pesenti M. Andrej Bely preformalista // Andrej Bely: Tra mito e realta. Teoria e pratica letteraria. Pref. di Nina Kauchtschischivili. Milano, 1984. — P. 9−24.
  195. Peterson R.E. Andrej Bely’s short prose. — Birmingham, 1980. 311 p.
  196. Saemisch E. Andrej Bely: Die silberne Taube // «Neue deutsche Hefte». Gutersloh, 1961. № 82. — S. 160−162.
  197. Siclari A.D. Etica e cultura nel simbolismo di Andrej Bely. Parma, 1986. — 231 p.
  198. S p e с о v i u s V. Wiederentdeckung Andrej Belyis. — Baden-Baden, 1960. Vol. 86. № 4. S. 370−378.
  199. S t e i nb e r g A. // Eisworth J.D. Andrej Bely: A critical study of the novels. — London, 1985. Vol. 63. № 3. P. 214−245.
  200. S t e i nb e r g A. Bely and Music of His Time / The Concept of Dissonance in Music- Prokofiev and Bely // Steinberg A. Word and Music in the Novels of Andrej Bely. Cambridge, 1980. — P. 115−148.
  201. Weber R. Der moderne Roman: Proust, Joyce, Bely, Woolf und Faulkner. Bonn, 1981. — 435 s.
  202. W o r o n z o f f AI. Andrej Bely’s «Petersburg», James Joyce’s «Ulysses» and the Symbolist movement. — Bern, 1982. 544 p.
  203. Ав т о н омо в, а Н. Б. Кандинский и художественная жизнь России начала 1910-х годов // Поэзия и живопись. — М., 2000. С. 120−128.
  204. Ал е к с, а н др о в, а О. В. О текстовых функциях поэтических новообразований (на материале поэзии начала XX века) // Язык и композиция художественного текста. — М., 1983. — С. 30−44.
  205. М.В. Краски древнерусской иконописи. — М., 1974. 114 с.
  206. A.A. Русская симфония и некоторые аналогии с русским романом // Альшванг A.A. Избранные сочинения. Т.1. М., 1964. — С. 73−96.
  207. Ам ф и т е, а т р о в A.B. Померкнувшие дали. Розенкрейцеры // Амфитеатров A.B. Собр. соч.: В 20 т. Т. 20. СПб., 1996. — С. 3−17.
  208. А н д р о н и к о в И. Л. Музыкальность Лермонтова // Сов. музыка, 1964. № 10. С. 52−58.
  209. Ар и с т о т е л ь. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. — Минск, 1998. — 1391 с.
  210. Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика / Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Косикова Г. К. — М., 1989. 616 с.
  211. Р. Мифологии / Пер. с фр. М., 2000. — 320 с.
  212. М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. — М., 1965. 527 с.
  213. М.М. Проблемы поэтики Достоевского. — М., 1979. 320 с.
  214. М.М. Эстетика словесного творчества. — М., 1986. 444 с.
  215. Г. А. Закономерности стилевого развития советской прозы двадцатых годов. — М., 1977. 268 с.
  216. H.A. Кризис искусства // Бердяев H.A. Собр. соч.: В 2 т. Т.2. М., 1994. — С. 399−419.
  217. А. Записи в записной книжке // Зелинский JI. О музыке и смерти // Вестник русского христианского движения. — Париж Нью-Йорк — Москва, 1980. № 131. — С. 120−122.
  218. А. Слово и краски // Золотое Руно, 1906. № 6. -14−21 с.
  219. Б о г ом о л о в Ю.А. «Медный всадник» на телеэкране // Традиционные виды искусства в эпоху СМК. — М., 1987. -С. 15−45.
  220. Ш. Цветы зла / Перевод Левика В. — М., 1970.- 463 с.
  221. Ш. Цветы зла и стихотворения в прозе / Пер. Эллиса. Томск, 1993. — 479 с.
  222. Ю.Б. Комическое или о том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия. — М., 1970. 268 с.
  223. Ю.Б. Творческая история произведения как источник его интерпретации: Генезис художественного произведения // Материалы сов. фр. коллоквиума. — М., 1986. — С. 64−78.
  224. В. Я. Письмо Кусикову А. Б. (Кусикяну) от 2 5 апреля 1923 г. / Публ. Ланского Л.: Брюсов в начале 1920-х годов // Вопр. лит. 1976. № 7. С. 20−27.
  225. В. Я. Симфония первая патетическая в четырех частях со всуплением и заключением. РГБ. Ф.169. Карт.11. Ед. хр. 8.
  226. Ф.И. Сборник статей. — М., 1982. 316 с.
  227. Д. С. Боги и люди в произведениях искусства.- СПб., 1999. 384 с.
  228. Г. А. К вопросу о русском реализме конца XIX в. // Юбил. научн. сессии ЛГУ, 1946. С. 294−317.
  229. Р. Опера и драма // Вагнер Р. Избранные работы. М., 1978. — С. 262−493.
  230. С. Т. Мерцающие смыслы. М., 1999. — 400 с.
  231. О. Импрессионизм и экспрессионизм в Германии (1890−1920). Пг., 1922. — 94 с.
  232. В, а н е ч к и н, а И.Л., Галеев Б. М. «Поэма Огня»: (Концепция светомузыкального синтеза у А.Н. Скрябина).- Казань, 1981. 168 с.
  233. В. В. Изобразительное искусство и проблемы эстетики. — Л., 1975. — 447 с.
  234. В. В. Изобразительное искусство и музыка. — Л., 1983. 311 с.
  235. В. В. Опера и ее сценическое воплощение. Л., 1984. 345 с.
  236. В, а с и л ь к о в с ки й А. Т. Жанровые разновидности русской советской поэмы. 1917−1941: Опыт типологической характеристики. — Киев, 1979. 199 с.
  237. В, а с и н, а -Г р о с с м, а н В. А. Музыка и поэтическое слово: В 2 т. Т.2. М., 1978. — С. 45−76.
  238. Взаимодействие и синтез искусств // АН СССР. — Л., 1978. 269 с.
  239. Г. Г. О понимании компьютеров и познания // Язык и интеллект. — М., 1996. — С. 185−229.
  240. В и н о г р, а д о в В. В. Проблемы содержания и формы художественного произведения. — М., 1958. 216 с.
  241. В и н о г р, а д о в В. В. Избранные труды. М., 1971. — 458 с.
  242. В. Г. Стили в искусстве: Словарь. Т.1. М., 1995. — 672 с.
  243. И.Ф. Творческие методы и художественные системы. — М., 1978. 263 с.
  244. В ы г о т с к и й Л. С. Психология искусства. — М., 1998. —413 с.
  245. Г, а л е в и Д. Жизнь Фридриха Ницше / Пер. с фр. А. Н. Никольского. — М., 1991. — 315 с.
  246. .М. Содружество чувств и синтез искусств. — М., 1982. 263 с.
  247. Э. Введение в историческую социологию. — М., 1911. 211 с.
  248. Г, а с паро в М. Л. Современный русский стих. Метрика и ритмика. М., 1974. — 487 с.
  249. Г, а сп, а р о в М. Л. Эволюция русской рифмы: Проблемы теории стиха // АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкинский дом). Л., 1984. — С. 121−168.
  250. М.Л. Очерк истории русского стиха: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1984. — С. 207−311.
  251. М.Л. Ритм и метр Недоброго Н.В. в историческом контексте // Шестые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения. — Рига -М., 1992. С. 115−130.
  252. Гегель. Курс эстетики или науки прекрасного. — М., 1970. 312 с.
  253. Г е й Н. К. Искусство слова. М., 1967. — 364 с.
  254. М. Мистерии розенкрейцеров. Музыкальная гамма и схема эволюции / Пер. с англ. — М., 1999. — 264 с.
  255. Л.Я. Частное и общее в лирическом стихотворении // Вопр. лит. 1981. № 10. С. 152−175.
  256. Гиршма н М. М. Целостный анализ художественного произведения. — Донецк, 1970. 117 с.
  257. М.М. Ритм художественной прозы. — М., 1982. 367 с.
  258. И. (Асафьев Б. В.) Видение мира в духе музыки // Блок и музыка. М. — Л., 1972. — С. 79−98.
  259. Г о л о с о в к е р Я. Э. Достоевский и Кант. — М., 1963. -102 с.
  260. .П. О поэтике Маяковского. — М., 1973. — 64 с.
  261. Г у л ь е л ь ми А. Называть вещи своими именами. — М., 1986. С. 185−194.
  262. Ф. Экспрессионизм в Германии // Экспрессионизм. — Пг. М., 1923. — С. 44−76.
  263. Д е л е з Ж. Логика смысла. М., 1995. — 297 с.
  264. . О комическом. — М., 1974. 223 с.
  265. В. Философия в систематическом изложении. — М., 1909. 456 с.
  266. K.M. От Киркегора до Камю: Философия. Эстетика. Культура. М., 1990. — 399 с.
  267. А.Ф. Границы искусства: социальная сущность художественного творчества. — М., 1987. 317 с.
  268. Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989. — 174 с.
  269. Жирму н с кий В. М. Метафора в поэтике русских символистов // Новое лит. обозрение, 1999. № 35. С. 222−250.
  270. Иванов Вяч. Борозды и межи. — М., 1916. — 351 с.
  271. В. О взаимоотношении динамического исследования эволюции языка, текста и культуры // Исследования по структуре текста. — М., 1987. — С. 10— 14 .
  272. И.А. Одинокий художник. — М., 1993. — 348 с.
  273. И. П. Некоторые концепции искусства постмодернизма в современных зарубежных исследованиях. М., 1988. — 28 с.
  274. И. П. Стилистика интертекстуальности: Теоретические аспекты / / Проблемы современной стилистики. М., 1989. — С. 186−207.
  275. И. П. Постмодернизм как концепция «духа времени» конца XX века // Ильин И. П. Постструктурализм.
  276. Деконструктивизм. Постмодернизм. — M., 1996. — С. 199 235.
  277. Р. Исследования по эстетике. — М., 1962. -572 с.
  278. Н.Д. Художественное пространство время и современный синтез искусств. — М., 1993. — 256 с.
  279. Ка зин A.A. Неоромантическая философия художественной культуры: (К характеристике мировоззрения рус. символизма) // Вопр. Философии. 1980. № 37. С. 14−24.
  280. C.B. Выразительные возможности русского стиха. М., 1977. — 174 с.
  281. К, а л, а ч е в, а C.B. Стих и ритм. М., 1978. — 95 с.
  282. К, а н д и н с к и й В.В. О духовном в искусстве // Половцев A.A. Модернизм духовная революция // Грани. — Франкфурт-на-Майне, 1968. № 69. — С. 125−127.
  283. И. Критика чистого разума. — М., 1994. — 591 1. с.
  284. И.Н. Манифест в культуре русского авангарда // Поэзия и живопись. М., 2000. — С. 129−138.
  285. И. Т. Традиции и интерпретации: Фрагменты исторической эпистемологии. — Спб., 2000. — 320 с.
  286. Э. Познание и действительность: Понятие о субстанции и понятие о функции. — Спб., 1912. 454 с.
  287. К.А. Энциклопедия метаметафоры. — М., 2000. — 126 с.
  288. В.А. Приобретения и задачи: О некоторых проблемах рус. лит. процесса конца XIX — начала XX столетия и их изучении // Вопр. лит. 1983. № 2. — С. 136−155.
  289. С. Повторение. М., 1997. — 160 с.
  290. Э. Ницше в России. Революция морального сознания. (Серия. Совр. зап. рус-ка. Т. 23) / Пер. с англ. СПб., 1999. — 240 с.
  291. К о ж е в н и к о в, а H.A. О роли лейтмотивов в организации художественного текста // Стилистика художественной речи. Саранск, 1979. — С. 40−60.
  292. Комментарий Степанова Ю. С. и Булыгиной Т. В. // Семиотика. М., 1983. — С. 620−626.
  293. Н. Значение внеевропейских культур для музыки XX века // Конен Н. Этюды о зарубежной музыке. — М., 1975. С. 28−40.
  294. К о р о т к и н a JI.B. Письма Рериха к Брюсову // Рус. лит. 1983. № 4. С. 17−23.
  295. Ю.А. О месте музыки среди искусств. — М., 1966. 63 с.
  296. Н.П. Музыка, архетип и писатель // Вопр. лит. 1991. № 8. С. 20−121.
  297. Кру н т я е в, а Т.С., Молокова Н. В. Словарь иностранных музыкальных терминов. 6-е изд. — JI., 1988. — 136 с.
  298. Е. Полифония идей и символов // Современник. — Торонто, 1981. № 51. — С. 7−60.
  299. JI, а н д с б е р г и с В. В. Соната весны. Творчество Чюрлениса М. К. Л., 1971. — 327 с.
  300. Л е г е н ь кий Ю. Г. Содружество искусств: Введение в мир художественного творчества. — Киев, 1987. 66 с.
  301. Л е н н к в и с т Б. Мироздание в слове. Поэтика Велимира Хлебникова. СПб., 1999. — 240 с.
  302. Л о с е в А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. — М., 1976. — 368 с.
  303. Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. Л., 1972. — 271 с.
  304. Ю.М. К построению теории взаимодействия культур (семиотический аспект) // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т.1. Таллинн, 1992. — С. 110−120.
  305. Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т.1. Таллинн, 1992. — С. 243−247.
  306. Ю.М. Несколько мыслей о типологии культур // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т.1. — Таллинн, 1992. С. 102−109.
  307. Ю.М. Символ в системе культуры // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т.1. — Таллинн, 1992. — С. 191−200.
  308. Лук А. Н. Юмор, остроумие, творчество. — М., 1977. -183 с.
  309. Н.М. Образная память // Любимов Н. М. Несгораемые слова. М., 1983. — С. 40−68.
  310. Д.Е. Русские поэты начала века. — Л., 1986. С. 299−315.
  311. М, а н д е л ь ш т, а м О. Э. Об искусстве. — М., 1995. — 416 с.
  312. Д. П. Раскрытие тайны языка человеческого и обличение несостоятельности ученого языкознания. — М., 1897. 91 с.
  313. С. Т. Взаимодействие видов искусства. — Л., 1974. 16 с.
  314. И. Искусство эпохи зрелого капитализма на Западе. М., 1929. — 256 с.
  315. Г. А. Дух немой и глухой // Грани. — Франкфурт-на-Майне, 1960. № 45. С. 125−143.
  316. Ми н е р, а л о в Ю. И. Внутренняя форма как «образ образа» // Минералов Ю. И. Теория художественной словесности. -М., 1989. 240 с.
  317. Ми н е р, а л о в Ю. И. Парафраз // Минералов Ю. И. Теория художественной словесности. М., 1989. — С. 210−240.
  318. Л.Н. Учение о цвете. — М., 1993. — 214 с.
  319. В. П. Видовая специфика и синтез искусств. — Киев, 1984. 100 с.
  320. Е.Г., Скобелев В. П., Кройчик Л. Е. Поэтика сказа. — Воронеж, 1978. — 287 с.
  321. Ф. Ессе homo // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 2. — М., 1990. — С. 693−769.
  322. Ф. Ницше против Вагнера // Ницше Ф. Философская проза- Стихотворения. — Минск, 2000. — С. 319−337.
  323. Ф. О музыке и слове // Ницше Ф. Философская проза- Стихотворения. — Минск, 2000. — С. 40−53.
  324. Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т.2. М., — 1990. — С. 57−157.
  325. Ф. Странник и его Тень // Ницше Ф. Философская проза- Стихотворения. — Минск, 2000. — С. 338−488.
  326. Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т.2. М., — 1990. — С. 5−237.
  327. Е. И. Мир Игоревой песни: Этюды — М., 1976. — 253 с.
  328. Е.И. На рубеже веков // Русская поэзия начала XX века (Доокт. период). — М., 1977. — С.5−24.
  329. A.B. Хождение в невидимый град. — М., 1999. — 464 с.
  330. П е р е в е р з е в В.Ф. У истоков русского реального романа. М., 1937. — 144 с.
  331. И. В. Риторика мифа в жанре поэтики (риторический комментарий) // Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. — С. 434−445.
  332. Платон. Государство. Законы. Политика. М., 1998. -778 с.
  333. A.A. Модернизм духовная революция // Грани. — Франкфурт на Майне, 1968. № 69. — С. 109−134.
  334. Г. Н. О природе искусства. — М., 1960. 204 с.
  335. По спел ов Г. Г. Русское искусство начала XX века: Судьба и облик России. — М., 1999. — 126 с.
  336. П о т е б н я A.A. Из записок по теории словесности. Фрагменты. Миф и слово // Потебня A.A. Слово и миф. — М., 1989. С. 111−269.
  337. По тебня A.A. Мысль и язык. М., 1999. — 2 68 с.
  338. Поэты 1880−1890-х годов. М. — Л., 1964. — 278 с.
  339. П р е с н я к о в О. П. Поэтика познания и творчества: Теория словесности Потебни A.A. — М., 1980. — 218 с.
  340. В.Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре. М., 1999. — 288 с.
  341. Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. — Горький, 1990. — 270 с.
  342. Г. Философия жизни / Пер. с нем. — К., 1998.- 512 с.
  343. Ро днянская И. Б. Слово и «музыка» в лирическом произведении // Роднянская И. Б. Слово и образ. — М., 1964. С. 17−31.
  344. О. Подражательность, антипародия, интертекстуальность и комментарий // Новое лит. обозрение. 2000. № 2. С. 225−262.
  345. О. Серебряный век как умысел и вымысел. (Материалы и исследования по истории русской культуры. Вып. 4). М., 2000. — 152 с.
  346. В. П. Словарь культуры XX века. — М., 1997. — 384 с.
  347. П.Н. Избранные труды. — М., 1991. — 568 с.
  348. К. А. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т.2. М., 1990. — С. 770−810.
  349. Н.Г. Творчество Герцена и изобразительное искусство // Сетюкова Н. Г. Герцен А.И. М., 1977. — С. 135−196.
  350. И. П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. — М., 1977. — 203 с.
  351. И. П. Порождение интертекста (Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака). СПб., 1998. — 189 с.
  352. Советская сатирическая проза. (Сборник). — М. Л., 1966. — 300 с.
  353. B.C. О символизме // Символисты о символизме. Париж, 1986. — С.32−48.
  354. B.C. Смысл любви. Собр. соч.: В 10 т. Т. 7.- 2-е изд. СПб., 1911−1914. — С. 78−92.
  355. Ф. Труды по языкознанию. — М., 1977. — 695 с.
  356. С т, а н к е в и ч Н. В. Стихотворения. Трагедия. — Проза.- М., 1890. 245 с.
  357. С те панов Ю.С. В мире семиотики // Семиотика. М., 1983. — С.130−140.
  358. Л.Н. Философия. Эстетика. Смех. — СПб. — Тарту, 1999. 384 с.
  359. С т р ин д б е р г А. Слово безумца в свою защиту- Одинокий- Пьесы / Пер. с швед. — М., 1997. 558 с.
  360. Л.Н. Образы мировой поэзии в музыке. — М.-Л., 1965. 256 с.
  361. В. И. Об интегративных аспектах взаимодействия видов искусства // Взаимодействие и синтез искусств. Л., 1978. — С. 22−34.
  362. Т и шу н и н, а Н. В. Западноевропейский символизм и проблема взаимодействия искусств // Взаимодействие и синтез искусств. Л., 1978. — С. 64−71.
  363. В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. — М., 1995. 624 с.
  364. Ю.Н. Проблема стихотворного языка: Статьи. — М., 1965. 301 с.
  365. Ф. Первобытный миф в различные периоды его образования: В 4 Вып. — М., 1860.
  366. Ф, а в о р с ки й В. А. Поиски синтеза // Сов. искусство, 1934. 23 дек. С. 9−21.
  367. Ф л о р е н с к и й П .А. Спиритизм как антихристианство // Новый путь. 1904. № 3. С. 15−37.
  368. Ф л о р е н с кий П. А. Эсхатологическая мозаика // Контекст. М., 1991. — С. 68−93.
  369. Ф л о р е н с к и й П. А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. — М., 1993. 324 с.
  370. Ф л ор е н с кий П. А. Магичность слова // Флоренский П. А. У водоразделов мысли. М., 1994. Т. 2. — С. 249−261.
  371. Фрейд 3. Леонардо да Винчи // Фрейд 3. Совр. проблемы. М., 1912. — С. 16−24.
  372. Я.В. Анатоль Франс и его время. — М., 1975. — 390 с.
  373. В. В. Судьбы жанров драматургии: Анализы драматических жанров в России XX в. — М., 197 9. — 423 с.
  374. Э. Труды по психоанализу. — М., 1968. 365 с.
  375. М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. — М., 1977. 488 с.
  376. Х, а з, а г е р о в Г. Г. Введение в русскую филологию. — Екатеринбург, 2000. — 205 с.
  377. Х, а н г е л ь д и е в, а И. Г. Взаимодействие и синтез искусств.- М., 1982. 62 с.
  378. Х, а н з е н-Л е в е А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. (Сер. Совр. зап. рус-ка. Т. 20) / Пер. с нем. СПб., 1999. — 512 с.
  379. Х о л ш е в н и к о в В. Е. Основы стиховедения. Русское стихосложение. — Л., 1972. 168 с.
  380. Х о л ш е в н и к о в В. Е. Что такое русский стих- Начало XX века- Примечания // Мысль, вооруженная рифмами: Поэтическая антология по истории русского стиха. — Л., 1983. С. 25−218.
  381. Храпч е н к о М.Б. Историко-филологические исследования // Храпченко М. Б. Сб. статей. М., 1967. — С. 218 238.
  382. А.И. Расколотая лира. Россия и зарубежье: судьбы русской поэзии в 1920—1930-е годы. — М., 1998. — 272 с. 3834 е р к, а с с к и й В. Б. Опрокинутые в пустоту. — М., 1999.- 232 с.
  383. М.О. Поэтика Михаила Зощенко. — М., 1979. — 200 с.
  384. Г. И. Оправдание символизма // Символисты о символизме. Париж, 198 6. — С. 55−68.3864 у х р у к и д з е К.К. Pound & J. Модели утопии XX века. — М., 1999. 176 с.
  385. С. Искусство — система — отражение / Пер. с чеш. М., 1976. — 224 с.
  386. Ф. Система трансцендентального идеализма. — Л., 1936. 455 с.
  387. Ш е л л и н г Ф. Философия искусства. — М., 1966. — 496 с.
  388. Ше р в и н с кий C.B. Ритм и смысл: К изучению поэтики Пушкина. М., 1961. — 272 с.
  389. А. Экспрессионизм в музыке // Экспрессионизм. М., 1994. — 248 с.
  390. Ше с т, а к о в В. Т. Искусство и мир в «Мире искусства». — М., 1998. 167 с.
  391. А. Введение в философию- Новые паралипомены- Об интересном. — Минск, 2000. — 416 с.
  392. Шоу Б. Автобиографические заметки. Статьи. Письма. — М., 1989. 493 с.
  393. Э. История музыкальной драмы. Париж, 1886. -288 с.
  394. Э й х е н б, а ум Б. М. Мелодика русского лирического стиха
  395. .М. О поэзии. Л., 1969. — С. 300−338. 397. Эллис (Кобылинский Л.Л.) Русские символисты. — Томск, 1996. 288 с.
  396. Е.Г. Материя стиха. СПб., 1998. — 508 с.
  397. Юнг К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов. — Киев М., 1997. 384 с.
  398. Юнг К. Г. Философия в полемике. — М., 1990. 361 с.
  399. Ямп о л ь с кий М. Б. Памяти Тиресия. — М., 1993. 456 с.
  400. Barthes R. Changer l’objet lui-meme // Esprit. — Paris, 1971. № 4. P. 613−616.
  401. Barthes R. Critique et verite. — Paris, 1966. — 80 P
  402. Barthes R. Introduction a l’analyse structurale des recits // Communications. — Paris, 1966. № 8. — P. 1−27.
  403. В a r t h e s R. Le plaisir du texte. Paris, 1973. — 105 P
  404. В a r t h e s R. Systeme de la mode. Paris, 1967. — 327 P
  405. Barthes R. Texte // Encyclopaedia universalis. — 1973. Vol. 15. — P. 23−78.
  406. Blanchot M. Le ressassement eternel. — Paris, 1974.- 146 p.
  407. Butler Chr. Interpretation, deconstruction and ideology. — Oxford, 1986. 159 p.
  408. Deleuze G. Logique du sens. — Paris, 1969. — 392 p.
  409. Derrida J. De la grammatologie. — Paris, 1967. — 448 P
  410. Derrida J. De l’esprit: Heidegger et la question. — Paris, 1987. 186 p.
  411. Derrida J. La voix et le phenomene: Introd. au Probleme du singe dans la phenomenologie de Husserl. — Paris, 1967. 119 p.
  412. Derrida J. L’ecriture et difference. — Paris, 1967.- 439 p.
  413. Derrida J. Les fins de l’homme: A partir du travail de Colloque de Cerisy, 23 juill. — aout 1980 / Dir. par Lacoue-Labarthe, Nancy J. — Paris, 1981. — 698 p.
  414. Der rida J. Signature, event, content // Glyph. — Baltimore, 1977. № 1. P. 172−197.
  415. Derrida J. Structure. Sign and Discourse of Human Sciences // Derrida J. The Structuralist Controvercy / Ed. Macksey R., Donato E. Baltimore, 1972. — P.256−271.
  416. Do rival B. Les peintres du XX siecle (nabis fauves- cubistes). — Paris, 1957. — 147 p.
  417. H a n s e n -L o v e A. Der russische Formalismus. Methodologische Rekonstuktion seiner Entwicklung aus dem Prinzip der Verfremdung. — Wien, 1978. 411 s.
  418. Ha s s an I. The dismemberment of Orpheus: Toward a postmodernist literature. — Urban, 1971. — 297 p.
  419. Imhof R. Contemporary Metafiction A Poeto Logical Study of Metafiction in English since 1939. — Heidelberg, 1986. — 234 p.
  420. Jameson F. Fables of aggression: Wyndham Lewis, the modernist as fascist. — Berkeley, 1979. — 190 p.
  421. Jameson F. Imaginary and symbolic in Lacan: Marxism, psychoanalytic criticism, and the problem of the subject // Yale French studies. — New Haven, 1977. № 55/56. P. 338−395.
  422. Jameson F. Postmodernism and consumer society // Jameson F. The antiaeshetic: Essays on postmodern culture / Ed. by Forster H. Port Townsend, 1984. — P. 95−128.
  423. Jameson F. Postmodernism or the cultural logic of late capitalism // New left rew. L., 1984. № 146. — P. 62−87.
  424. Jameson F. The ideology of text // Salmagundi. — N.Y., 1976. № 31/32. P. 204−246.
  425. Jameson F. The political unconscious: Narrative as a socially symbolic act. — Ithaca, 1981. — 296 p.
  426. Janecek G. The look of Russian literature: AvantGarde visual experiments, 1900−1930. — Princeton, 1984. 25 p.
  427. Jencks Ch. What is postmodernism? — L., 1986. — 123 P
  428. Jones A.R. Julia Kristeva on femininity: The limits of a semiotic politics // Feminist rev. — N.Y., 1984. № 18. P. 56−73.
  429. Jo st F. Les aventures du lecteur // Poetique. — Paris, 1977. № 29. P. 77−89.
  430. Kristeva J. La revolution du language poetique: L’avantgarde a la fin du XIXe siecle: Lautreamont et Mallarme. — Paris, 1974. — 645 p.
  431. Kristeva J. Le language, cet inconnu: Une initiation a la linguistique. — Paris, 1981. — 327 p.
  432. Kristeva J. Le texte du roman. — Paris, 1970. — 209 P
  433. Kristeva J. Narration et transformation // Semiotica. The Hague, 1969. № 4. P. 422−448.
  434. Kristeva J. Semiotike: Recherches pour une semanalyse. — Paris, 1969. — 319 p.
  435. Kristeva J. Soleil noire, depression et melancolie. — Paris, 1987. 79 p.
  436. Lyotard J.-F. Answering question: What is postmodernism // Innovation Renovation: New perspectives on the humanities / Ed. by Hassan I., Hassan S. — Madison, 1983. — P. 329−341.
  437. Lyotard J.-F. La condition postmoderne: Rapport sur le savoir. — Paris, 1979. — 109 p.
  438. L y o t a r d J.-F. Le differand. Paris, 1984. — 272 p.
  439. Lyotard J.-F. Tombeau de l’intellectuel et autre papiers. — Paris, 1984. — 96 p.
  440. Moi T. Sexual/textual politics: Feminist literary history. L., 1985. — 200 p.
  441. N i v a t G. Vers la fin du mythe russe. — Lausanne, 1982. 105 p.4470 r t e g a-y-G a s s e t J. The Dehumanisation of Art and Other Writings on Art and Culture. N.Y., 1956. — 328 P
  442. P e г г о n e-Mо i s e s L. L ' interextualite critique // Poetique. Paris, 1976. № 27. — P. 372−384.
  443. Poirier R. The politics of self-parody // Partisan rev. N.Y., 1968. Vol. 35. № 3. — P. 327−342.
  444. R i f f a t e r r e M. Essais de stylistique structurale. — Paris, 1971. 364 p.
  445. S t einer R. Agyptische Mythen und Mysterien. GA 106.
  446. Taschenbuchausgabe. — Dornach, 1988. 105 c. 452. Strada V. La storia impazzisce. — «Europeo», Milano, 17 agosto 1981. № 33. P. 72−73. 453. Symbolism et impressionism // Ensyclopedi du Symbolism. — Somody, 1988. (Часть «Музыка». — С. 227 229) .
  447. Tadie J.-Y. La critique litteraire au XX siecle. — Paris, 1987. 318 p.
  448. В. JI. Из повести «Возвращение в жизнь» // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 19 95. — С. 288−3 04.
  449. A.B. Из книги «По памяти, по записям» // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 305−325.
  450. Л. Д. И были, и небылицы о Блоке и о себе // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 74−81.
  451. К.Н. Воспоминания об Андрее Белом. Berkeley, 1981. 216 с.
  452. В, а л е н т и н о в Н. (Вольский Н.В.) Встречи с Андреем Белым // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 90−140.
  453. Г, а г е н-Т о р н Н. И. Борис Николаевич Бугаев (Белый А.) // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 347 357 .
  454. Г, а г е н -Т о р н Н. И. Вольфила: Вольно-философская ассоциация в Ленинграде в 1920—1922 гг. // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 208−214.
  455. З.Н. Из книги «Живые лица» // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 82−90.
  456. А.К. Из попутных записей // Вопр. лит. 1976. № 9. С. 179−183.
  457. A.K. Из попутных записей. О Белом // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 490−494.
  458. Р. Б. В чужом воздухе // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 283−287.4703 а в л и ши н, а Н. Детскосельские встречи (с Белым А.) //
  459. Звезда. 1976. № 3. С. 180−183. 471.3 а йце в Б. К. Белый А. // Воспоминания об Андрее
  460. . М., 1995. — С. 18−30. 472.3 айце в П. Н. Московские встречи (из воспоминаний об Андрее Белом) // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 358−388. 473.3амятин Е. И. Белый А. // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 502−505.
  461. К е з е л ь м, а н E.H. Жизнь в Лебедяни летом 32-го года. Воспоминания // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. С. 453−468.
  462. Н. В. Белый А. // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 495−501.
  463. Д.Е. О том, как я видел и слышал Андрея Белого // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 469−489.
  464. М е д в е д е в П. Н. Из встреч с Андреем Белым // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 204−207.
  465. М е й е р х о л ь д В. Э. Письма Белому от 28 дек. 1926 г., 7,10 окт. 192 7 г.- Эрдману Н. Р. от 2 6 мая 192 7 г.- Бендерскому А. Н. от 23 июля 1935 г. // Мейерхольд В. Э. Переписка, 1896 1939. — М., 1976. — 511 с.
  466. М. К. Белый А. // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 31−50.
  467. К. В. Белый А. Томск, 1997. — 256 с.
  468. Переписка Флоренского П. А. с Андреем Белым // Контекст. -М., 1991. С. 23−62.
  469. В. М. Белый А. и другие // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 5−17.
  470. Х о д, а с е в и ч В. Ф. Белый А. // Белый А. Крылатая душа. М., 1998. С. 3−28.
  471. Х о д, а с е в и ч В. Ф. Белый А. // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 51−73.
  472. М.И. Пленный дух // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 236−282.
  473. Чехо в М. А. Из книги «Жизнь и встречи» // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. — С. 506−513.
  474. М.А. Письма Мейерхольду от 13 февр. 1933 г. // Мейерхольд В. Э. Переписка, 1896 1939. — М., 1976. -511 с.
  475. Ша г и н я н М. С. Из книги «Человек и время» // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 141−161.
  476. И. Г. Из книги «Люди, годы, жизнь» // Воспоминания об Андрее Белом. — М., 1995. — С. 341−346.
  477. М almstad J.E. Introduction // Бугаева К. Н. Воспоминания об Андрее Белом. Berkeley, 1981. — Р. 326.
  478. Мо с h у 1 s к у K.V. Andrej Bely: His life and works // Ardis, 1977. 230 p.
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!