Скульптурный декор фасадов зданий Москвы конца XIX — начала XX веков: К вопросу о художественной природе модерна

ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Скульптурный декор фасадов зданий Москвы конца XIX — начала XX веков: К вопросу о художественной природе модерна (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

ГЛАВА 1. СТИЛЬ ЗДАНИЯ — СТИЛЬ УБРАНСТВА
ГЛДАВА 2. ПЛАСТИКА СКУЛЬПТУРЫ В ПРОСТРАНСТВЕ ЗДАНИЯ
ГЛАВА 3. ПЛАСТИЧЕСКИЕ РИТМЫ МОСКОВСКИХ ФАСАДОВ
ГЛАВА 4. ARS KOMBINATORIA В ЗОДЧЕСТВЕ РУБЕЖА ВЕКОВ
ГЛАВА 5. «РАБОТА ПРИ АРХИТЕКТОРАХ». МОТИВЫ СКУЛЬПТУРНОГО ДЕКОРА ТИПОВЫЕ И УНИКАЛЬНЫЕ

Со времени рождения стиля и до нынешних дней художественная природа модерна остается вопросом не только не имеющим однозначной оценки, но и, несмотря на значительный интерес, огромные усилия и солидную библиографию, не достаточно изученным. Достижением можно считать уже то, что модерн является на данный момент общепризнанным полноценным стилем эпохи. В немалой степени такое положение связано с теми радикальными и неоднозначными переменами, что происходили в то время в культуре. На стыке нового и новейшего времен, в условиях небывало быстрой и решительной переоценки таких принципиальных мировоззренческих категорий как пространство, время, свойства материи, искусство вынужденно действовало методом проб и ошибок. Неизбежным следствием такого переломного момента становится имманентная культуре в целом антиномия: присущие эпохе духовно-символическая устремленность и своеобразный культ мистических прозрений сочетались с очевидной «рациональной надуманностью» стиля. И даже уверившись, что «рационализм, а затем и позитивизм, выразившийся в крайнем материализме, не имели ни малейшей претензии вдохновлять искусство», творцы стиля тут же со свойственной XIX столетию последовательной логической рассудительностью постулировали, «что только духовная идея способна вызвать великое творчество"1.

Почитая происходящие в культуре процессы, в том числе и собственные мыслительные инновации поистине революционными, апологеты новизны выдвигали столь же революционно-романтические, сколь и запальчивые лозунги: «Для нового стиля, обращенного к будущему, прошлого не должно существовать», — утверждал в 1902 году Дмитрий Философов2. Для других спасительной бухтой становился сознательный и в какой-то мере избирательный традиционализм, ибо поиски вдохновляющей духовной идеи, абсолютного в своем значении «стержня» культуры, романтически окрашенный «новый идеализм» искусства, исподволь, но неизбежно подталкивали к пассеизму.

Обе полярные позиции объединяла не только романтическая природа, но и «рациональная надуманность», легко определимая и в самой ткани искусства рубежа XIX и XX веков, буквально томимого навязчивым желанием Стиля. Векторы взаимопересечений и противопоставлений этих полюсов образовывали активное деятельное поле культуры, тем более плодородное, чем свободнее оно было от рутины и «шор» закостеневшего ретроградства. В России прекрасным «полигоном» для апробации разнообразных вариативных возможностей нового стиля архитектуры оказалась Москва. Именно в конце XIX столетия «во всей московской жизни, еще азиатски-сырой и экзотичной, замечается размах чего-то нового, свежего, своевольного, чуждого придавленности и строгой урегулированности петербургского существования"3.

Живая, органическая природа Москвы, где так непринужденно и причудливо соединяются воедино патриархальный дух и современность, наилучшим образом соответствовала устремлениям новой эпохи. Как отмечает исследователь, «сама пестрота ее традиций исключала жесткие ограничения стиля"4. В отличие от петербургской «бесконечности в бесконечность убегающих проспектов», московские улицы не подчинялись стремительности прямолинейного движения, цель которого — точка на горизонте, но тяготели к особой «запутанной» подвижности и единству разнородных пространственно-пластических элементов. Любовь к сочной, живописной детали, окрашивающая «уютное» пространство московских улиц (как физическое, так и духовное) особой эмоциональной жизнью, предполагала настоящее пиршество скульптурного убранства. Неслучайны рефлексии Андрея Белого «.и московская улица — передо мной возникает стенамии орнаментной лепкою.

Перевивы орнаментов, арабески, вазы, полные каменных виноградингирляндою опутанный бородач на меня вперяет свои две пустые дырыя его узнаю: это он, Дорионовиз раскаленного состояния он перешел в состояние каменноеон томится теперь, прислонясь к углу дома, поддержкой карнизакак бы он не соскочил и потрясая лепною плодовой гирляндой, как бы не принялся он оттопывать по крепкозвучным булыжникам"5.

Такого рода эмоциональное, театрализованное переживание не только зодчества, но и городского пространства Москвы вообще в первую очередь через «говорящие» детали архитектурного убранства, подтверждает необходимость более внимательного и серьезного отношения к его стилистике. При этом нет необходимости доказывать, что стили «не определяются декоративными формами [.] Стиль [.] таков, каким его создало время"6. Следовательно, углубление в проблематику монументально-декоративной скульптуры московских фасадов не должно ограничивать поле зрения исследователя одними лишь вопросами иконологии и формообразования мотивов. Во избежание переоценки стилеобразующего значения декоративного убранства архитектуры необходимо иметь в виду не только его непосредственную связь с материей зодчества, но и опосредованную взаимозависимость с более широкими аспектами культуры данной эпохи вообще, с особым прочтением основных мировоззренческих установок.

В то же время, очевидно, что если говорить об имевшем место на рубеже веков пересмотре ценностей в системе «пространство — материя — время», то лучшего материала, чем взаимоотношения пространственно-пластических искусств трудно представить. «Язык отношений» (по терминологии Ю.М. Лотмана) архитектуры и скульптуры, каким бы относительным и субъективным в своих отдельных проявлениях он не казался, безусловно, способен добавить существенные оттенки в общую картину художественной природы модерна. Подчеркну еще одно немаловажное обстоятельство: монументально-декоративная скульптура традиционно, сознательно или интуитивно, относилась к «одежде здания», и, подобно костюму (одежде человека), являющемуся аванпостом моды, была способна к наиболее быстрым и решительным изменениям как в собственной формально-пластической стилистике, так и в образно-содержательной нагрузке. Как следствие, декоративному убранству зданий приходилось расплачиваться за эту свою специфику. Не было более благодатной темы для критических выпадов в адрес нового стиля, чем архитектурная орнаментика и скульптурный декор. Следуя логике восприятия зодчества, свойственной эпохе эклектики, когда в первую очередь фасад, а не композиция или внутренняя структура пространства, ответствовал за стиль сооружения в целом, ослепленные смелыми орнаментальными «провокациями» модерна критики фактически игнорировали его подлинные архитектурные новации.

Такого рода нападки становятся чуть ли не правилом и даже предуготованной возможностью оттачивать собственное острословие. Особенно постарался на этом поприще В. В. Стасов: «Главная забота декадентства, и литературного, и архитектурного, была всегда о водворении — безмыслия, об изгнании рассудка, о глухоте к жизненной потребности. Оно изо всех сил чуждалось разума и логики, желало только угодить капризу, легкомыслию, вычурности [.] декадентство, желая создать «новую архитектуру», менее всего заботилось об архитектуре. Все его хлопоты адресовались только к орнаментистике"7.

Составляя обзор искусства XIX столетия, отношение к этому основному, с его точки зрения, «греху» зарождающейся архитектуры: «Но что такое «новый» орнамент? Не продукт творчества вольной фантазии, вдохновенья, а только результат холодного перекладывания и перетасовывания всех линий и форм, как в встряхиваемом случайно калейдоскопе. Растрепанные ленты и гирлянды, ветки, изгибающиеся, словно червяки и глисты какие-то, снизу вверх, безобразные маски без малейшего значения и смысла, ощипанныя и искаженный деревца, уродливые, небывалые плоды, ягоды и листья, птицы и звери искалеченные и обезображенные в натянутых, противоестественных движениях и позах, волосы на голове человеческих фигур, извивающиеся змеями и плетями в несколько сажен длины и словно густой лес в толщину, полосы и листы железа, измученные в кривляющихся, совершенно бессмысленных и ничего не изображающих направлениях — вот печальное наследие безобразнейших архитектурных эпох XVIII века, разросшееся новыми болячками, нарывами и лишаями"8.

В этом потоке критических замечаний есть действительно справедливые наблюдения в отношении и скульптурного убранства, и стиля в целом: подмеченные рассудочность и избирательность, сочетающиеся со стремлением к образно-эмоциональному творчеству, лишенному назидательной повествовательности и социальной направленности, а так же типологическая связь модерна с эпохой барокко. В целом, гневные сентенции Стасова в адрес декоративной природы модерна вытекали из «фасадного» принципа в оценке архитектуры, а так же владевшей им идеи социального служения искусства. И вряд ли они могли быть заглушены робкими голосами тех защитников стиля, кто находил несомненную удачу именно в том, «что в основание его были взяты линии, связанные с наиболее приятными для человека воспоминаниями, это линии рассыпанной на подушке упругой пряди молодых волос, линии водяных растений, преимущественно водяной лилии весной, линии тонких стеблей цветов и самих цветов, узор в тенистых кругах на воде и т. п."9.

Даже сторонники модерна, например круга журнала «Искусство» чаще критиковали, чем находили слова оправдания для новой архитектуры. При этом, декоративное убранство оказывалось решающим раздражителем, способным свести «на нет» все собственно архитектурные достижения, если таковые и были: «Тощий декадентский орнамент [.] окончательно убивает затею"10, — пишет современник о постройке Эрихсона.

Сформировавшееся негативное отношение к зодчеству рубежа веков в послереволюционные годы осложнилось классовым оттенком. Упреки в безвкусице той показной «буржуазной» роскоши модерна, которая так раздражала новую власть, основывались не в последнюю очередь на неприятии декоративных излишеств в оформлении зданий, тем более что стилистика деталей декора легко укладывалась в рамки космополитических тенденций. Плагиаторский характер московской архитектуры, ее вторичность по отношению к венской и мюнхенской школам «подсказывали» именно броские линии декоративного убранства. В 1930;е годы эту идею, сквозившую уже в критических статьях начала XX столетия, закрепляют Л. Ремпель и Т.

Вязниковцева в специальном исследовании московского зодчества эпохи модерна11.

Должен был пройти не один десяток лет, чтобы всякого рода крайние суждения, излишне запальчивые полемические выступления стали занимательными историческими анекдотами, чтобы и творцы, и апологеты стиля могли убежденно заявлять новаторскую сущность модерна, как это делает А. А. Оль в 1944 году: «Что такое модерн? Мы привыкли к определенным явлениям приклеивать определенные ярлыки, беря на веру: модерн — это безвкусица, дрянь, позор, это — темное пятно!

Но модерн был прежде всего протестом против застоявшегося болота, это свежий ветер при открытой форточке. Модерн — это явление прогрессивное"12.

Между тем, изданная в 1940;1950;е годы специальная литература, посвященная непосредственно монументально-декоративной скульптуре, такая как книги И. В. Крестовского, А. Г. Ромма, Филипповых13, вообще обходила стороной пластику эпохи модерна, лишь порой оставляя за собой право на несколько колких критических выпадов в ее сторону. Оценивая декор зданий как стилеобразующий фактор, исследователи продолжали, по сути, линию поверхностно-фасадного восприятия зодчества.

Конец 1950;х — середина 1960;х годов знаменуются появлением первых серьезных исследований модерна. Зодчество эпохи, освобожденное от таких эпитетов как «декадентское», «Загадочное», «антихудожественное», выступает не просто кризисным завершением периода эклектики, но самостоятельным явлением, с собственными закономерностями и перспективами. Желание позитивно осмыслить эпоху, отмеченное уже в отдельных работах середины 1950;х, например, у Н.Ф. Хомутецкого14, реализуется в первую очередь в обосновании рациональности, как одной из наиболее ценных составляющих модерна. Еще в 1935 году А. В. Щусев заявляет, что «декоративное течение в архитектуре позже привело к кубизму"15, тем самым, определяя истоки аналитического мышления в модерне, но свойственное времени запальчивое неприятие и модерна, и кубизма мешает ему быть более основательным и последовательным в суждениях. Глубокий разговор на эту тему удался спустя тридцать лет А. Л. Пунину, сделавшему акцент на теоретической стороне проблемы16.

Но скульптурное убранство зданий по-прежнему оставалось в роли падчерицы, ведь даже когда речь заходила о несомненных удачах в работах отдельных архитекторов, декор, применявшийся ими, вызывал прежнее небрежение. Линейная активность декоративных мотивов вызывала к жизни мнение об их сугубо графической природе, позволяя игнорировать своеобразие пластических качеств лепнины и ее сложной пространственной жизни. В разделе «Архитектура» 2-й книги «Русская художественная культура конца XIX — начала XX века» фиксируется типичная для того времени позиция: «закругленные очертания основных членений фасадов, прихотливые изгибы кровли, многочисленные эркеры, разнообразные по форме окна, причудливые оконные переплеты и балконные решетки, замысловатые лепные украшения — фризы, женские головы с распущенными волосами, иногда целые скульптурные группы. Все это, отмеченное печатью невзыскательного вкуса, в большой степени означало отказ от объемно-пластического понимания архитектурной формы в пользу графического принципа их компоновки"17.

Дальнейшее развитие искусствоведческой мысли по пути осмысления зодчества эпохи модерна, в 1970;х годах18, было связано, в основном, с выявлением заложенных в нем перспективных начинаний, таких как выше названные рационалистические тенденции, а так же новые ступени в осмыслении национального наследия и успехи в области декоративно-прикладного искусства. «Оправдательная миссия» исследователей заставляла с особой осторожностью говорить о таких «сомнительных», а потому еще не вполне ясных достижениях, как взаимные заимствования средств выразительности из арсенала других видов искусств и новый характер их сочетаний, расширение круга мотивов и образов, сложный баланс монументальных, декоративных и станковых качеств в рамках художественного произведения, в том числе архитектурного.

Во введении к десятому тому «Всеобщей истории архитектуры» С. Хан — Магомедов, говоря о декоре, еще наделяет декоративное убранство значением важнейшей стилевой приметы модерна, полагая, что именно тогда, «когда [.] новый декор вышел из моды и от него стали отказываться, в значительной степени вместе с ним ушла и стилистическая определенность модерна"19. Одновременно, усилиями таких исследователей архитектуры как Т. П. Каждан, Е. А. Борисова, Е. И. Кириченко, декор освобождается от стилеобразующего значения.

Углубленное изучение собственных закономерностей формообразования зодчества позволило определить «бесполезность», сугубо эстетический характер его убранства. Эти закономерные и абсолютно справедливые суждения тем не менее допускали и своеобразную апологию рационализма. По мнению Е. И. Кириченко, уделявшей особое внимание непосредственно декоративному оформлению зданий, роль «чистого украшения» здесь сопряжена с «недифференцированностью» (в смысле художественной выразительности, роли в системе композиции) декора и утилитарно-конструктивной формы"20. Неудивительно, что главные и фактически единственные заслуги и перспективы такого декора обнаруживаются в том, что он постепенно изживает себя, передавая свои эстетические функции собственно архитектурным формам. Таким образом, и здесь проторационалистические тенденции «одерживают победу» над собственной художественной природой модерна. В то же время, несомненной заслугой исследователя следует признать утверждение, что «возникновению [.] мифа о декоративной природе модерна благоприятствовало распространение на него ренессансно-классицистических представлений о тектоничности как о чисто зрительном, внешнем по отношению к зданию факторе"21.

Заслуживающие благодарности труды первопроходцев позволили развернуться исследованиям второй половины 1970;х — 1980;х годов22 в двух основных направлениях: углубленное изучение вопросов формообразования модерна и выяснение его художественной природы. Оба пути предполагают трезвое отношение как к положительным, так и к негативным явлениям, что в целом диктует признание сложной внутренней проблематики и несомненной художественной ценности стиля в целом. Здесь, как правило, происходит уточнение и конкретизация ранее намеченных принципов взаимодействия архитектуры и скульптурного декора, обогащение их тонкими наблюдениями. Так, Е. И. Кириченко подчеркивает, что декор уже не оформляет работу конструкции, а символизирует ее. В своей функциональной «бесполезности», пишет исследователь, «декор модерна преимущественно орнаментален в отличие от декора эклектики, который обычно архитектурен"23.

Е.А. Борисова делает акцент на внутренней диалектичности стиля: «Типовым по существу конструкциям противопоставляли индивидуализм и уникальность декоративных мотивов. Строгой геометричности стен — цепко приникающие к ним растительные орнаменты. Повторяемости оконных проемов — разнообразие формы и рисунка окон"24.

Сложному сочетанию станкового и декоративно-монументального начал в скульптуре рубежа веков уделяет внимание B.C. Турчин25. Стирание граней между «большим» и «малым», «чистым» и прикладным искусствами, по мнению исследователя, освобождает от необходимости «жанровой деформации» скульптуры во имя новых целей и удовлетворяет тягу к обновлению художественных средств.

И все же, цельный, а порой и довольно общий взгляд на модерн, присущий большинству работ этого времени, диктует необходимость как в расширении круга изучаемых частных проявлений стиля, так и в строгой научной систематизации конкретного материала искусства, что, собственно, и отмечается впоследствии, с конца 1980;х годов26. В рамках серьезного разговора о русской скульптуре второй половины XIX — начала XX века И.М. Шмидт27 касается и декоративного оформления московских сооружений. Рассматривая собственно пластические свойства рельефов и орнаментальной лепнины, автор замечает, что «скульптура экстерьеров обычно имеет характер специфически декоративного использования и не несет значительного смыслового содержания"28 и дальнейшее ее развитие происходит в «духе индивидуалистического романтизма и внешнего декоративизма"29. Постепенно, сохраняя звание «болевой точки» эпохи модерна, скульптурное декоративное убранство, если и не становится отдельным объектом изучения, то получает свою оформленную проблематику, связанную не с собственными художественно-эстетическими качествами, а с определением его взаимодействия с архитектурой эпохи.

Здесь следует выделить программную монографию Д.В. Сарабьянова30, сумевшего в контексте общеевропейского материала найти возможность сделать важные замечания о природе декоративного убранства зданий. Исследователь выделяет два возможных (добавим — полярных) принципа соотнесения архитектуры и декора: конструкция имитирует орнамент, а орнамент конструкцию и, с другой стороны, — путь преодоления орнамента конструкцией. Сходные идеи можно отметить и в капитальном исследовании русского модерна Е. А. Борисовой и Г. Ю. Стернина31, где «размывание» четкой границы между архитектурой и скульптурой определяется как принципиальная категория эстетики модерна. В совместном труде B.C. Горюнова и М.П. Тубли32, отличающемся вниманием к идейно-художественным установкам эпохи модерна, на первый план выходит структурная взаимосвязь зодчества и декора, которая определяется как символика органического порядка. Ю.Я. Герчук33 определяет орнамент модерна как «психологический», отмечая среди открытий эпохи «чистую», лишенную орнаментов форму.

Исследования конца 1990;х — начала 2000;х годов все чаще сочетают искусствоведческий анализ с философским осмыслением происходящих в это период процессов, как это делают В. Г. Лисовский, В. В. Кириллов, Г. И. Ревзин, С.И. Николаева34. В то же время, продолжается углубленное, разностороннее изучение конкретных памятников и явлений — работы Е. И. Кириченко, Б. М. Кирикова и других35. Отдельное место в историографии московского модерна занимают работы М.В. Нащокиной36, основанные на внушительном корпусе привлекаемых документальных источников и внимательном изучении архитектурной практики, что позволило восполнить пробелы и в общей картине художественной жизни эпохи. «Знаточество» исследований этого автора сказалось и в том, что М. В. Нащокина одна из первых коснулась вопроса о деятельности скульптурных мастерских в Москве рубежа веков37. В целом отдавая предпочтение более любопытному виду декоративного оформления — майолике38, автор в своих последующих работах не забывает и о лепном убранстве, делая акцент на символической программе декора и типологии мотивов39.

В конце 1980;х — 1990;е годы особый интерес вызывает именно московское зодчество, что, отчасти объясняется сознательной привязкой к 850-летнему юбилею столицы. Так или иначе, на этот период приходится настоящий бум разнообразных справочных изданий и путеводителей по древней столице, подготовленных как специалистами, так и краеведами — любителями40. Своей фундаментальностью выделяется биографический словарь московских зодчих, подготовленный коллективом ГНИМА им. А. В. Щусева под руководством А. Ф. Крашенинникова и А.В. Рогачева41. Первым знаком внимания непосредственно к скульптурному убранству Москвы вообще и эпохи модерна в частности становится альбом любительских фотографий А. А. Колмовского42, с краткой вступительной статьей Е. И. Кириченко, бегло освещающей историю декора московских зданий. Лепнина зданий эпохи модерна оценивается автором статьи как неотъемлемая, но совсем не обязательная часть архитектурной композиции. Невысокий уровень полиграфии и отсутствие какой-либо серьезной проблематики не помешали популярности данного издания43. Тот же самый материал, но уже несколько более подробно комментированный самим автором фотографий, в частности, затрагивающим вопросы тиражирования мотивов, и систематизированный в некое подобие свода туристских маршрутов, выдерживает еще одно издание спустя ровно 10 лет44.

Наконец, архитектурный декор эпохи модерна становится и предметом специальных научных исследований: ему посвящены кандидатская диссертация В.М. Петровой45 о майолике, отдельные главы в книгах по художественной ковке и литью46. Собственно скульптурный декор зданий конца XIX — начала XX веков здесь еще не затрагивается, но сама убежденность в достойном уровне и художественно-эстетической значимости декоративного убранства распространяется все шире47.

В этот же период намечается еще одно направление в осмыслении художественной культуры эпохи, связанное обращением к взаимосвязи «типа жизни» и типа искусства, которое активно развивается в дальнейшем и остается наиболее актуальным вплоть до сегодняшних дней. Сама проблематика была заявлена в данной формулировке Г. Ю. Стерниным еще в конце 1980;х г. 48, но ее широкое осмысление начинается во второй половине 1990;х годов и продолжается поныне49. В рамках такого интереса не проводившееся ранее изучение скульптурного убранства зданий может оказаться вполне благодатной возможностью поговорить о еще одном, немаловажном аспекте жизнеустроительных претензий модерна — «праве эстетического выбора», напрямую соотносимого с вопросами непосредственной архитектурно-художественной практики. И здесь будут уместны попытки разобраться в уникальных тройственных отношениях «заказчик — архитектор (автор) — скульптор или декоративно-скульптурная мастерская (исполнитель)». Именно в этой системе в особый узел увязываются теоретические и практические проблемы, связанные с ответственностью формирования эстетической ценности, реализации и прочтения образа, с уникальностью и массовостью, как категориями или «родовыми понятиями» (И. Кант) художественной жизни.

Особые страсти кипят до сих пор вокруг вопроса взаимодействия искусств на рубеже XIX и XX веков. Помимо того, что этот вопрос, так или иначе, затрагивается практически в каждом исследовании, посвященном модерну, существует и обширная специальная литература, представленная как отдельными статьями, так и тематическими сборниками, а так же целенаправленными монографическими исследованиям50. Разброс мнений здесь необычайно широк. Проведенное Е. Б. Муриной внимательное исследование проблем синтеза пространственных искусств богато тонкими наблюдениями, например: «синтез как структура оправдан различием временного и пространственного строения живописи, скульптуры и архитектуры"51. При этом автор отказывает модерну в стремлении к созданию полноценного синтеза искусств. Для Д. В. Сарабьянова так же «подлинной сверхзадачи в синтезе модерна нет"52, но тяготение различных искусств друг к другу стимулируют создание т.н. «малых» синтезов (книжного, театрального, интерьерного), как правило, продиктованных архитектурой.

Противоположного мнения придерживаются те авторы, которые видят в модерне пример самобытной и яркой реализации принципов синтеза искусств. Среди приверженцев такой позиции — Т. И. Володина. «Синтез модерна, — по ее мнению, — создает модель нового Универсума, мыслимого как находящийся в постоянном становлении поток, как длительность, или биологическое пространство — время, как устремленная к «высшему Синтезу» или Всеединству конвергирующая Вселенная"53.

Но по большей части, суждения исследователей лежат как бы между этими полюсами и предполагают наличие тех или иных качеств во взаимодействии искусств, способных соответствовать понятию синтеза. Так, во вводной статье к сборнику «Художественные модели мироздания» В. П. Толстой и Д. О. Швидковский отмечают, что стремление модерна к синтезу, реализованное в особняках и доходных домах, «сводилось к чисто декоративному единству стиля, подчиненного архитектуре"54. В работах Е. И. Кириченко выделяется идея мифотворческой природы синтеза модерна, а на уровне собственно формообразования «специфика синтеза в модерне основывается на равенстве содержательной и художественной значимости изобразительных и неизобразительных художественных средств"55. Изложенное в совместном труде Е. А. Борисовой и Г. Ю. Стернина представление о художественном синтезе стиля модерн заключается не столько во взаимодействии различных видов искусств, сколько во внутреннем «взаимодействии и взаимовлиянии художественного языка в самых различных видах творчества"56. B.C. Горюнов и М. П. Тубли, анализируя архитектурную теорию эпохи, определяют стиль и синтез как две стороны общецелевой «антиэклектической» установки модерна в двух основных формах: органическое единство, противопоставленное механическому суммированию, и синтезирование различных видов искусств57.

Объяснение такому многообразию оценок в отношении взаимодействия искусств на рубеже столетий отчасти находится в самой внутренне конфликтной, подвижной природе модерна. А. И. Мазаев справедливо отмечает: «трудности художественно-творческого порядка, возникающие при практической реализации идеи синтеза искусств, всегда так или иначе, возрастают в те исторические периоды, когда эта система обновляется радикально и далека от завершенности"58.

С другой стороны, остается открытым вопрос терминологических допущений в отношении самого понятия взаимодействия (сочетания, соотнесения, взаимовлияния) искусств. Будучи привязанными к слишком условной формуле «синтез искусств», исследователи имеют все шансы сохранить неадекватность восприятия и оценки — от, возможно, излишне запальчивого признания несостоятельности до столь же безоглядного восхищения. В задачу данной работы не входит подробное, обстоятельное освещение этого аспекта, безусловно, требующего специального внимания, но и обойти стороной его невозможно, поскольку нет сомнений, что предлагаемый эпохой модерна самобытный вариант «искусства сочетаний» вполне адекватно и достаточно ярко раскрывается в отношениях зодчества и связанной с ним скульптуры.

В последнее время острота многих из обозначенных вопросов несколько поутихла, но отнюдь не в связи с их разрешенностью. Не секрет, что и в настоящее время существует четко выраженная оппозиция ревнителей и ярых критиков стиля. Впрочем, последние, коль скоро они определяют архитектуру модерна как «дамское прикладное искусство, увеличенное до гигантских размеров"59, не далеко ушли в своих суждениях от поверхностно-фасадного восприятия и позитивистской логики эпохи эклектики. Нет сомнений, что, идя «от детали», т. е. рассматривая такую частную сторону проявления общей художественной природы модерна, как монументально-декоративная скульптура, шаг за шагом углубляясь в ее собственную проблематику, можно в какой-то степени прояснить, а возможно и развеять некоторые из предубеждений, сформировавшихся в современном представлении об искусстве конца XIX — начала XX веков в целом.

Основываясь на такого рода широком взгляде, следует оставить в стороне вопросы иконографии и типологии отдельных мотивов. Безусловно, такой путь вполне возможен и в определенном смысле продуктивен: С. И. Николаева отводит небольшую главу («Своеобразие символики русской архитектуры стиля модерн») на описание и анализ различных символических мотивов и образов декора, которые не только уместны в контексте книги, но и вполне самодостаточны с точки зрения освоения темы в таком ракурсе 60. Для нас важнее посмотреть на скульптурное убранство сквозь призму архитектурного стиля в целом, ведь только такой метод позволит оценить особый характер «работы» скульптурного декора в постройках рубежа веков. Здесь необходимо постепенное погружение в материал: от общих проблем формообразования, связанных с вопросами соотнесения стиля здания и стиля убранства, возможностей стилизации как метода создания архитектурно-художественного единства, к конкретным отношениям пространства зодчества и пластики декора, формирования ритмической структуры, наконец, к вопросу о роли скульптуры во взаимодействии искусств, в самобытном «искусстве сочетаний» модерна. Романтическая мечта эпохи о всеохватности искусства сказалась и на характере до сих пор комплексно не изучавшейся архитектурно-художественной практики рубежа веков, с ее сложным пересечением запросов, вкусов, пристрастий и приоритетов. В своеобразной эстетически-ценностной шкале, выработанной эпохой модерна, декоративное убранство зданий занимало свое, особое место.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

294 Кузнецов А. В. Архитектура и строительная техника в XIX и начале XX века. Цит. по: Мастера архитектуры об архитектуре. Т.1. С. 215.

295 Соколов П. Красота архитектурных форм.// «Зодчий», 1912. № 49. С. 490.

296 КрасовскийА. Гражданская архитектура. СПб., 1851. С. 29.

297 Там же, С. 12.

298 Баумгартен Е. Е. Современная архитектура.// «Зодчий», 1902. № 48. С. 547.

299 Размышляя о «Стиле и эпохе», в главе «Конструкция и форма» М. Я. Гинзбург определяет одну из самобытных черт конструктивизма: изменилась наша эстетическая эмоция, ее характер [.] Желаннейшим для нас декоративным элементом является именно элемент нетронутый в своей конструктивности, и, таким образам, понятие «конструктивного* поглотило в себе понятие «декоративного» «— цит. по: Мастера советской архитектуры об архитектуре. Т.2., М., 1975.

300 Журнал выпускался с 1898 по 1902 г. г. в Санкт-Петербурге, а в Москве выходил журнал — аналог «Искусство строительное и декоративное» (1903 г.).

Разнообразие используемых определений связано с непрекращающимися поисками адекватных терминов. Так, наряду со ставшим уже привычным наименованием «художественно-промышленная выставка» встречаются и вариации вроде «декоративно-индустриальная» (именно так называлась представительная выставка в московской Галерее Лемерсье, устроенная В. А. Каринской и А. И. Худяковой в конце 1916 г.).

301 Рерих Н. К. Художественная промышленность.// Золотое руно. 1907.№ 6. С. 58.

302 Сергей Мерку ров. С. 47.

303 Арватов Б. Сегодняшние задачи искусства в промышленности. 1926. — цит. по: Герчук Ю. Я. Что такое орнамент? С. 268.

304 Щербатов С. А. Художник в ушедшей России. С. 260.

305 Вебер Альфред. К вопросу о социологии государства и культуры// Культурология. XX век. Антология. М., 1995. С. 507.

Показать весь текст

Список литературы

ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ Аполлон. СПб., 1909−1917. Архитектурные мотивы. М., 1899−1903.
Архитектурно-художественный еженедельник. Журнал общества АХ. СПб., 19 141 917.
Архитектурный музей. СПб., 1902−1903. Весы. М., 1904−1909.
Ежегодник императорского Общества архитекторов-художников. СПб., 19 061 916.
Ежегодник Московского архитектурного общества. М., 1909−1916. Зодчий. СПб., до 1917 г. Орган С.-Петербургского общества архитекторов. Золотое руно. М., 1906−1909.
Известия Общества гражданских инженеров. СПб., 1894−1898. Искусство и художественная промышленность. СПб. 1898−1902. Искусство строительное и декоративное. М., 1903. Искусство. Журнал критический. М., 1905. Вып. 1−7. Мир искусства. СПб. 1898−1904.
Московский архитектурный мир. Ежегодник современного зодчества идекоративного искусства. М., 1912−1915. Московский строитель. М., 1913−1914. Столица и усадьба. СПб., 1913−1917. Строитель (Наше жилище). СПб. 1893−1907.
Художественный сборник работ русских архитекторов и гражданских инженеров. М., 1891−1893.1. КНИГИ, СТАТЬИ
Азизян И.А. Архитектура в художественной культуре: Теоретические проблемы взаимодействия искусств. М., 1996.
Азизян И.А. Диалог искусств Серебряного века. М., 2001- XIX век: целостность и процесс: Вопросы взаимодействия искусств. М., 2002.
Александр Матвеев. Альбом// Автор-составитель Е. Б. Мурина. М., 1979.
Александров Ю.Н. Москва: диалог путеводителей. М., 1986.
Аполлон. Изобразительное и декоративное искусство. Архитектура:
Терминологический словарь./ Под общ. ред. A.M. Кантора. М., 1997.
Арзуманова О.И., Аюбартович В.А, Нащокина М. В. Керамика Абрамцева в собрании Московского государственного университета инженерной экологии. М., 2000.
Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX начала XX века.
Справочник. Под общей ред. Б. М. Кирикова. СПб., 1996.
Архитектурная Москва. М., 1911.
Бакушинский А.В. Исследования и статьи. М., 1981.
Бакушинский А.В. Н.А. Андреев. М., 1939.
Белый, А Заметки чудака. Ч. 1. М., 1922.
Белый, А На рубеже двух столетий. М.-Л., 1930.
Белый А. Начало века. М., 1990.
Белый, А Серебряный голубь. М., 1990.
Белый А. Символизм как миропонимание. М. 1994.
Белый, А Символизм. Книга статей. М., 1910.
БенуаА. История живописи в XIX веке. СПб., 1901.
Бердяев Н.А. Философия творчества, культуры и искусства. Т.2. М., 1994.
Беспалова Н.И. Русская прогрессивная художественная критика второй половины XIX века. М., 1979.
Бибикова И.М., Кедринский А.А Декоративная скульптура и лепной декор в интерьере// Русское декоративное искусство. Т.З. М., 1965.
Борисова Е. А Архитектура серебряного века: Эстетизация жизненной среды. М., 1999.
Борисова Е. А Русская архитектура второй половины XIX века. М., 1979.
Борисова Е. А Русская архитектурная графика XIX века. М., 1993.
Борисова Е.А., Каждан Т. П. Русская архитектура конца XIX начала XX веков. М., 1971
Борисова Е.А., Стернин Г. Ю. Русский модерн. М., 1990- 1998.
Бринкман А.Э. Пластика и пространство как основные формы художественного выражения. М., 1935.
Бродский Я.Е. Москва от, А до Я: Памятники истории, зодчества, скульптуры. М., 1994.
Брюсов В.Я. Собр. соч. Т.б. М., 1975. Бубер М. Я и Ты. М., 1993.
БулахА.Г., Абакумова Н. Б. Каменное убранство главных улиц Ленинграда. СПб., 1993.
Булгаков С.Н. Соч. в 2 т.М., 1993. Т.2.
Бусева-Давыдова И.Л., Нащокина М. В. Архитектурные прогулки по Москве. М., 1996.
Бусева-Давыдова И.Л., Нащокина М. В., Астафъева-Длугач М. И. Москва.
Архитектурный путеводитель. М., 1997. Вагнер Г. К. Скульптура Древней Руси. М., 1969. Ван де Вельде А. Одушевление материала как принцип красоты"/ /
Декоративное искусство СССР", 1965, № 2. Вельфлин Г. Основные понятия истории искусств. Проблема эволюции стиля вновом искусстве. М.-Л., 1930. Взаимодействие и синтез искусств. Л., 1978.
Виппер Б.Р. Несколько тезисов к проблеме стиля.// «Творчество», 1962. № 9. Виппер Б. Р. Статьи об искусстве. М., 1970.
Володина Т. Модерн: проблемы синтеза.// Вопросы искусствознания. 2−3/94. М., 1994.
Восприятие пространства и времени. Л., 1969.
Всеобщая история архитектуры в 12 томах. Л.-М., 1944−1977. Т. 10. М., 1972. Всероссийская художественноОпромышленная выставка. Нижний Новгород. СПб., 1896.
Выголов Г. К. Архитектура московской Руси середины XV века. М., 1988. Герчук Ю. Я. Что такое орнамент? Структура, и смысл орнаментального образа. М., 1998.
Гидион 3. Пространство, время, архитектура. М., 1973. Глаголь С. С. Т. Коненков. М., 1920.
Гольдзамт Э.А. Уильям Моррис и социальные истоки современной архитектуры. М., 1973.
Горюнов В. С., Тубли М. П. Архитектура эпохи модерна: Концепции. Направления. Мастера. СПб., 1992.
Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Скульптура XVIII XIX веков. Серия скульптура XVIII — XX веков. T.l. М., 2000.
Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Скульптура начала XX века. Серия скульптура XVIII XX веков. Т.2. М., 2000.
Грабарь Н.Э. Москва и Петербург.// История русского искусства. Т.З. М., 1912.
ДемскаяА.А., Семенова Н. Ю. У Щукина, на Знаменке .М., 1993.
Долгополое А.К. На рубеже веков. Л. 1985.
Домогацкий В.Н. Теоретические работы. М., 1984.
Думова Н.Г. Московские меценаты. М., 1992.
Евангулова О. С. Художественная «Вселенная» русской усадьбы. М., 2003.
Европейское искусство XIX XX веков: Исторические взаимосвязи. М., 1998.
Ермонская В.В., Нетпунахина ГЛ., Попова Т. Ф. Русская мемориальная скульптура. М., 1978.
Жадова А. А. Поиски художественного синтеза на рубеже столетий.
Искусствоведческие заметки).// Декоративное искусство СССР, 1976, № 8.
Заказчик в истории русской архитектуры. М., 1995.
Записки московского архитектурного общества. М., 1905.
Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е 1917 годы). Под научным рук. А. Ф. Крашенинникова. М., 1998.
Зоркая Н. На рубеже столетий. М., 1976.
Иванов В.И. Борозды и межи. М., 1916.
ИвонД’Акс. Москва. Архитектурно-критические очерки. СПб., 1905.
Из истории русского искусства второй половины XIX начала XX веков. М., 1989.
Иконников А.В. Архитектура Москвы. XX век. М., 1984.
Иконников А.В. Историзм в архитектуре. М., 1997.
Иконников А.В. Тысяча лет русской архитектуры. М., 1990.
Ильин В.Н. Эссе о русской культуре. СПб., 1997.
Ильин М. Москва. М., 1963.
Историко-культурное наследие России конца XIX начала XX в.в. Труды научной конференции, посвященной жизни и творчеству Ф. О. Шехтеля. М., 1997.
История русского искусства. М., 1969. Т. Х. Кн.2.
История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. T.l. М., 1962.
История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т.4. 1-й полутом. М., 1969.
Каждан Т.П. Художественный мир русской усадьбы. М., 1997.
Каменский А.А. Анна Голубкина. Личность. Эпоха. Скульптура. М., 1990.
Каменский А.А. С.Т. Коненков. М., 1975.
Кандинский В. Ступени. Текст художника. М., 1918.
Кант И. Соч. в 6 томах. Т. З, М., 1964.
Кириков Б.М. Архитектура петербургского модерна (особняки н доходные дома). СПб., 2003
Кириков Б.М. Петербургский модерн. Заметки об архитектуре и монументально-декоративном искусстве.// Панорама искусств'10. М., 1987.
Кириллов В.В. Архитектура русского модерна: Опыт формологического анализа. М., 1979.
Кириллов В.В. Архитектура «северного модерна». СПб., 2001.
Кириченко Е.И. Архитектурные теории XIX века в России. М., 1986.
Кириченко Е.И. Запечатленная история России. М., 2001.
Кириченко Е.И. Интерьер русского модерна (1900−1910).// Декоративное искусство СССР, 1971, № 10.
Кириченко Е.И. Модерн. К вопросу об истоках и типологии.// Советское искусствознанне78/1. М., 1979.
Кириченко Е.И. Москва на рубеже столетий. М., 1977.
Кириченко Е. Неоклассицизм и акмеизм в русском искусстве начала XX века.// Вопросы искусствознания. 2−3/94. М., 1994.
Кириченко Е.И. О принципах организации пространственной среды особняков
Ф.О. Шехтеля (рубеж веков).// Архитектурное наследие. Вып. 34. М., 1986.
Кириченко Е.И. Русская архитектура 1830−1910-х годов. М., 1978.
Кириченко Е.И. Русский стиль. М., 1997.
Кириченко Е.И. Федор Шехтель. М., 1973.
Кириченко Е.И. Художник в архитектуре русского модерна.// Декоративное искусство СССР, 1968, № 11.
Киселев М.Ф. Мария Якунчикова. М., 1979
Коган Д. 3. Мамонтовский кружок. М., 1970.
Калмовской А.А. Металлическое кружево Москвы. М., 1984. М., 1990.
Колмовской А. А. Скульптурное убранство московских фасадов: Путеводитель. М., 1997.
Коненков С.Т. Мой век. Воспоминания. М., 1988.
Коненков С.Т. Воспоминания. Статьи. Письма. В двух кн. Кн.1, М., 1984- Кн.2, М., 1985.
Конструкция и архитектурная форма в русском зодчестве XIX начала XX века. М., 1977.
Красовский А. Гражданская архитектура. СПб., 1851.
Крестовский И.В. Монументально-декоративная скульптура. М.-Л., 1949.
Крюкова И.А. Русская скульптура малых форм. М., 1969.
Лисовский В.Г. «Национальный стиль» в архитектуре России. М., 2000.
Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М., 1992.
Маковский С. Современная скульптура. СПб., 1908−1911.
Маковский С.К. На Парнасе серебряного века. М., 2000.
Маковский С.К. Портреты современников. М., 2000.
Мандельштам О. Разговор о Данте. М., 1967.
Мандельштам О. Соч. в 2-х томах. Т.2. М.1990.
Мастера архитектуры об архитектуре. М., 1972.
Мастера искусств об искусстве. Т.5. Кн.2. М., 1962.
Мастера искусств об искусстве. Т.7. М., 1970.
Мастера советской архитектуры об архитектуре. T.l. М., 1975.
Мастера советской архитектуры об архитектуре. Т.2. М., 1975.
Матвеев П.Н. Атланты и кариатиды Петербурга. СПб., 2001.
Мережковский Д. С. Собр.соч. в 4 томах. Т.4. М., 1990.
Мерку ров С. Д. Записки скульптора. М., 1953.
Милова М.Ф., РевзинВ.А. Прогулки по Москве. М., 1988.
Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991.
Михалев В.П. Видовая специфика и синтез искусств. Киев, 1984.
Михалков А. В. Очерки из истории московского купечества. М., 1996.
Модерн и европейская художественная интеграция: Материалы международной конференции. М., 2004.
Малева Н.М., Белютина Э. М. Русская художественная школа второй половины XIX начала XX века. М., 1967.
Монахова А.П. Становление эстетического стереотипа предметных форм в период модерна.// Материалы по истории художественного конструирования. М., 1972.
Монументальная и декоративная скульптура XVIII XIX веков. М.- Л., 1951.
Монументально-декоративное и декоративно-прикладное искусство. М., 1951.
Морозовы и Москва. Труды юбилейной научно-практической конференции «Морозовские чтения». М., 1998.
Москва в начале XX века: Будни и праздники. Московская старина. Новорусский стиль. М., 1997.
Москва: Архитектурные мотивы. М., 1990.
Москва: Памятники архитектуры 1830−1910-х годов./ Альбом. Текст Е. И. Кириченко. М., 1973.
Московский альбом: Книга воспоминаний о Москве и москвичах XIX XX веков. М., 1997.
Московский некрополь: История, археология, искусство, охрана. М., 1991.
Музей’Ю. Сб. ст. М., 1989.
Мурина Е.Б. Александр Терентьевич Матвеев. М., 1964.
Мухина Т.Д. Русско-скандинавские художественные связи конца XIX начала XX веков. М., 1984.
Наоборот: Три символистских романа. М., 1995.
Наряд московских фасадов./ Альбом. Текст Е. И. Кириченко. Фотографии А. А. Колмовского. М., 1987.
Нащокина М.В. Архитекторы и заказчики московского модерна.// Архитектурное наследство, № 40. М., 1996.
Нащокина М. Архитекторы московского модерна. Творческие портреты. М., 1998.
Нащокина М.В. Влияния французского и бельгийского «Art Nouveau» в архитектуре московского модерна.// Архитектура мира. Вып.2. М., 1993.
Нащокина М.В. Московская «Голубая роза» и крымский Кучук Кой.// Русская усадьба. М., 1999.
Нащокина М.В. Модерн и национальный стиль в архитектуре Москвы начала XX века.// Архитектура в истории русской культуры. Вып. 2. Столичный город. М., 1998.
Нащокина М.В. Московский модерн. М., 2003.
Нащокина М.В. Московский модерн: Проблема западноевропейских влияний. М., 1999.
Нащокина М., Ткаченко С. Особняк И. А. Миндовского. М., 2003.
Нащокина М.В. Сто архитекторов московского модерна: Творческие портреты. М., 2000.
Нащокина М.В. «Wagnerschule» и архитектурная стилистика Москвы 1900−1910-хгодов.// Вопросы искусствознания. 2−3/93. М., 1993. Неклюдова М. Г. Традиции и новаторство в русском искусстве конца XIX начала
XX веков. М., 1991. Нестеров В. В. Львы стерегут город. СПб., 2002. Нестеров М. В. Письма: Избранное. Л., 1988.
Николаева Н. С. Япония. Европа. Диалог в искусстве. Середина XVI начало XX века. М., 1996.
Николаева С.И. Эстетика символа в архитектуре русского модерна. М., 2003. Осокин В. Волшебный резец. С. Т. Коненков в Москве. М., 1981. Очерки и материалы по истории строительно-архитектурного дела в России. Л., 1956.
Памятники архитектуры Москвы. Белый город. М., 1989. Памятники архитектуры Москвы. Замоскворечье. М., 1994. Памятники архитектуры Москвы. Земляной город. М., 1989. Памятники архитектуры Москвы. Кремль. Китай-город. Центральные площади. М., 1982.
Памятники архитектуры Москвы. Территория между Садовым кольцом играницами города XVIII в. М., 1998. Памятники русской архитектуры и монументального искусства. Материалы иисследования. М., 1980. Памятники русской архитектуры и монументального искусства.
Пространственная пластика. М., 1991. Паскаль Б. Мысли. СПб, 1905.
Пастон Э.В. Абрамцево: Искусство и жизнь. М., 2003.
Проблемы ритма, художественного времени и пространства в искусстве. Л., 1976.
Проблемы синтеза искусств и архитектуры: Сб. научных трудов института им. И. Е. Репина. Вып.З. Л., 1973.
Прокофьев В.Н. Об искусстве и искусствознании. М., 1985.
Лунин АЛ. Вопросы синтеза искусств в архитектуре модерна.// Графика. Доклады XXI научной конференции. Ленинградский инженерно-строительный институт. Л., 1963.
Пунин АЛ. Идеи «рациональной архитектуры» в теоретических воззрениях русских зодчих второй половины XIX начала XX века: Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. арх. Л., 1966.
Путеводитель по Москве, изданный Московским архитектурным обществом для членов V съезда зодчих в Москве. Под ред. И. П. Машкова. М., 1913.
Пыляев М.И. Старая Москва. М., 1993.
ПястВл. Встречи. М., 1997.
Раков Ю. А Скульптурный Олимп Петербурга. СПб., 2000.
Ревзин Г. И. Заказчик в архитектуре неоклассицизма начала XX века. Кпростановке проблемы.//Архитектура и культура. Часть первая. М.^ 1990.
Ревзин Г. И. «Мир иной» как мотив архитектурной иконографии.// Вопросы искусствознания. 1/96. М., 1996.
Ревзин Г. И. Неоклассицизм в русской архитектуре начала XX века. М., 1992.
Ревзин Г. И. Очерки по философии архитектурной формы. М., 2002.
Рельефы академических программ русских скульпторов. Каталог.//Составитель Маслова Е. Н. М., 1962.
Ремпель А.И., Вязниковцева Т. В. Эпоха модерна в архитектуре Москвы.// Архитектура СССР, 1935, № 10−11.
Рогачев А.В. Окраины старой Москвы. Экскурсии для москвичей. М., 1993.
Романюк С. К Из истории московских переулков. М., 1988.
Романюк С.К. По землям московских сел и слобод. М., 1998.
РоммА.Г. Русские монументальные рельефы. М., 1953.
Россия в ее прошлом и настоящем (1613−1913). М., 1914.
Русакова А.А. Символизм в русской живописи. М., 1995.
Русская советская художественная критика. 1917−1941. М., 1982.
Русская художественная культура конца XIX начала XX века. Кн. I. М., 1968- Кн.
П. М., 1969- Кн. III. М., 1977- Кн. IV. М., 1980.
Русская художественная культура второй половины XIX века. Т.1. М., 1988- Т.2.1. М., 1991- Т.З. М., 1996.
СаладинА.Т. Очерки истории московских кладбищ. М., 1997.
Сарабьянов Д. В. История русского искусства конца XIX начала XX веков. М., 1993.
СарабьяновД.В. К определению стиля «модерн».// Советское искусствознание78/2. М., 1979.
Сарабьянов Д.В. Стиль модерн: Истоки. История. Проблемы. М., 1989.
Сахарова Е.В. Василий Дмитриевич Поленов. Елена Дмитриевна Поленова. Хроника семьи художников. М., 1964.
Семерак Г., БогманК. Художественная ковка и слесарное искусство. М., 1982.
Сергей Меркуров. М., 1988.
Серебряный век: Лирика. Минск, 2000.
Скульптура и рисунки скульпторов конца XIX начала XX века. М., 1977.
Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М., 1977.
Современная русская скульптура. Альбом «Солнца России». СПб., 1914.
Сокол К.Г. Монументы империи. М., 2001.
Соколов Н. Б. Щусев А.В. М., 1952.
Спутник зодчего по Москве. Издание Московского архитектурного общества для членов I съезда русских зодчих в Москве. Под ред. И. П. Машкова. М., 1895.
Стасов В.В. Избранные соч. в 2-х томах. М.-Л., 1937.
Стасов В.В. Собрание сочинений. Т.4. СПб., 1906.
Степанов Г. П. Композиционные проблемы синтеза искусств. М., 1984.
Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России на рубеже XIX и XX веков. М., 1970
Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России начала XX века. М., 1976.
Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России 1900−1910-х годов. М., 1988.
Стиль жизни — стиль искусства. Развитие нациоанльно-романтическогонаправления стиля модерн в европейских художественных центрах второй половины XIX начала XX в.в.: Россия, Англия, Германия, Швеция, Финляндия. М., 2000.
Стригалев А.А. Искусство между XIX и XX веком. / / Европейское искусство веков: исторические взаимосвязи. М., 1998.
Тамонькин Н. Записки о Щусеве.// Архитектура и строительство Москвы. М., 1989. № 12.
Тарабукин Н. Проблема пространства в живописи.// Вопросы искусствознания. Выпуски 1/93−1/94.
Терновец Б.Н. Русские скульпторы. М., 1924.
Трифонова А.П. Н.А. Андреев, 1873−1932. Л., 1987.
Труды по знаковым системам Тартуского университета. Bbin.IV. Тарту, 1969.
Турчин B.C. «Мотив окна».// Декоративно-прикладное искусство, 1972, № 8.
Турчин B.C. Социальные и эстетические противоречия стиля модерн.// Вестник Московского университета. История. 1977, № 6.
Тютчев Ф.И. Стихотворения. М., 1986.
Узоры старинной лепнины.// Вечерняя Москва. 1980, 29 сентября.
Фаворский В.А. Об орнаменте.// «Декоративное искусство СССР», 1963, № 7.
Федоров-Давыдов А. А. Русское искусство промышленного капитализма. М., 1929.
ФедосюкЮ.А. Москва в кольце Садовых. М., 1991.
Филиппов А.В., Филиппова С. В., Брик Ф. Г. Архитектурная терракота. М., 1941.
Флоренский П.А. Общечеловеческие корни идеализма.// Философские науки. 1990, № 12.
Фокина Л.В. Орнамент. М., 2000.
Ф.О. Шехтель и проблемы истории русской архитектуры конца XIX начала XX в.в. М., 1988.
Ханзен-Лёве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб., 1999.
Хомутецкий Н.Ф. Архитектура России с середины XIX века до 1917 года: Автореферат диссертации на соискание ученой степени д-ра искусствоведения. Л., 1955.
Хохлова Е.Н. Изразцы и керамическая облицовка.// Русское декоративное искусство. Т.З. М., 1965.
Художественные модели мироздания: Взаимодействие искусств в истории мировой культуры. Кн.1. М., 1997.
Художественные модели мироздания: XX век: Кн.2: Взаимодействие искусств в поисках нового образа мира. М., 1999.
Художественные проблемы русской культуры второй половины XIX века. М., 1994.
Художественные процессы в русской культуре второй половины XIX века. М., 1984.
Швидковский Д., ШорбанЕ. Московские особняки. М., 1997.
Швидковский О.А. Гармония взаимодействия. Архитектура и монументальные искусства. М., 1984.
Шевелев И.Ш. Логика архитектурной гармонии. М., 1973.
Шеллинг Ф.В. Философия искусства. М., 1966.
Шервуд А.В. Путь скульптора. Л.-М., 1937.
Шервуд В.О. Опыт исследования законов искусства. Живопись, скульптура, архитектура и орнаментика. М., 1895.
Шмидт И.М. Русская скульптура второй полвины XIX начала XX веков. М., 1989.
Шмидт О. Пречистенка. Остоженка. Путеводитель. М., 1994.
Шмит Ф.И. Искусство — его психология, его стилистика, его эволюция. Харьков, 1919.
Шмит Ф.И. Искусство. Основные понятия теории и практики. Д., 1925.
Щербатов С.А. Художник в ушедшей России. М., 2000.
Эстетические ценности предметно-пространственной среды. Под ред. А. В. Иконникова. М., 1990.
Яковлева О. Поиски русской национальной идентичности и особенности развития национальных традиций в искусстве России конца XIX XX в.в.// Европейское искусство веков: исторические взаимосвязи. М., 1998.
Яремич С. Михаил Александрович Врубель. Жизнь и творчество. М., 1911.
Соймоновский пр., 1. Доходный дом З. А. Перцовой, 1904-1907 г. г., арх. Н. К. Жуков, при уч. арх. Б. Н. Шнауберта, по рис. худ. С.В. Малютина- майолика и скульптурный декор артели «Мурава». Эркер по Курсовому переулку.
Консоли эркера в виде сказочных драконов.
Майоликовая рельефная композиция в сандрике окна по Соймоновскому пр.
Парадный подъезд с резьбой и деревянным панно с изображением Алконоста.
Лаврушинский пер., 10. Третьяковская галерея, 1900−1904 г. г., арх. В. Н. Башкиров, по рис. В. М. Васнецова. Рельефное панно «Св. Георгий Победоносец», скульптурная мастерская В. И. Орлова (резчик Марков).
Орнаменты фасада, худ. И. С. Остроухов (рисунки к кафелю карнизного орнамента), П. К. Ваулин, завод «Абрамцево» (изразцы орнаментов).
Дмитриевский собор во Владимире (1194−1197 г. г.) Аркатурно-колончатый поясок.
Фрагмент рельефов Дмитриевского собора.
Чистопрудный бул., 14. Доходный дом церкви Троицы «что на Грязех», 19 081 909 г. г., арх. С. И. Вашков, при уч. инж. П. К. Микини, арх. Л. Л. Кравецкого. Общий вид здания.
Терракотовые рельефы уличного фасада, артель «Мурава».
В. Полянка, 58. Дом Н. С. Воробьева, 1905 г., арх. Л. В. Стеженский.
В. Ордынка, 34а. Храм Покрова Богородицы Марфо-Мариинской обители, 1908−1912 г. г., арх. А. В. Щусев, ск. С. Т. Коненков (?), Н. Я. Тамонькин, Первая московская строительная артель (?). Рельефы северного портала.
Рельефы боковой стены северного портала.
Гиляровского ул., 57−61. Дом дешевых квартир для семейных им. Г. Г. Солодовникова, 1906−1908 г. г., арх. И. И. Рерберг. Рельефное панно «Георгий Победоносец» на декоративном фронтоне уличного фасада.
Рельефное панно с изображением совы над подъездом уличного фасада.
Подсосенский пер., 21. Кабинет особняка А.В. Морозова- 1895, 1900 г. г., арх. Ф. О. Шехтель, худ. М. И. Врубель, художественно-строительная мастерская Н. А. Захарова. Фигура «задумчивого карлика» на ступенях лестницы.
Спиридоновка, 17. Особняк З. Г. Морозовой (В.Г. Морозова), 1893−1898 г. г., арх. Ф. О. Шехтель, художественно-строительная мастерская Н. А. Захарова. Гаргулья на балюстраде входной лестницы
Трехпрудный пер., 9. Скоропечатня А. А. Левенсона, 1900 г., арх. Ф. О. Шехтель. Уличный фасад с рельефным панно в раме с изображением рабочих и мотивами репейника в основании эркеров.
Старопаиский пер., 5. Торговый дом В. Ф. Аршинова, 1899−1900 г. г., арх. Ф. О. Шехтель. Оформление эркера.
Лепная композиция, имитирующая замковый камень люнета.
Тверской бул., 18. Усадьба О. И. Гарчиковой (особняк П.П. Смирнова), перестройка начала 1900-х г. г., арх. Ф. О. Шехтель. Оформление трехчастного окна уличного фасада.
Мясницкая ул., 8. Торговый дом товарищества М. С. Кузнецова, 1898-1903 г. г., арх. Ф. О. Шехтель, при уч. арх. Ю. И. Чаговца. Лепнина угловой части фасада.
Старая и*., 8. Дом Московского общества взаимного от огня страхования и гостиница «Боярский двор», 1901−1902 г. г., арх. Ф. О. Шехтель. Гермы под карнизом и маскарон в оформлении балкона.
Угловой эркер с лепными композициями вокруг окон.
Декоративное решение окна «бычьего глаза».
Кропоткинский пер., 13. Особняк А. И. Дерожинской, 1901−1902 г. г., арх. Ф. О. Шехтель. Фрагмент бокового фасада с гирляндами и женским маскароном входного портика.
Общий вид портика с лепной композицией и фронтона бокового фасада.
Новая пл., 6. Дом Московского купеческого общества, 1909 г., арх. Ф. О. Шехтель, художественно-строительная мастерская «Артур Перке». Маскароны в нишах карниза угловой части фасада по М. Черкасскому переулку.
В. Садовая ул., 4. Собственный особняк Ф. О. Шехтеля, 1909 г. Рельефное панно «Принесение даров Афине» (аллегория «Свободные художества»).
Комсомольская пл., 5. Ярославский вокзал, 1902 1904 г. г., арх. Ф. О. Шехтель, майолика завода «Абрамцево», изразцы по эскизам М. А. Врубеля. Скульптурный фриз с медведями на консоли полуколонны.
Знаменка ул., 8/13. Доходный дом А. И. Шамшина, 1909 г., арх. Ф. О. Шехтель. Плодовая гирлянда в обрамлении парадного подъезда по М. Знаменскому пер.
Полуколонна углового эркера с орнаментированной капителью.
Камергерский пер., 3. Московский Художественный театр, 1902 г., арх. Ф. О. Шехтель. Рельеф «Море житейское» или «Пловец» А. С. Голубкиной под навесом в десюдепорте парадного входа.
Гдазовскнй пер., 8. Особняк А. Н. Кекушева (О. Аиста, Н. Кусевицкого), 18 981 899 г. г., арх. Л. Н. Кекушев, мозаичный фриз по рис. В. Ф. Валькота (?). Мозаика и лепнина в оформлении люнета.
Поварская ул., 24. Особняк М. С. Саарбекова, 1899−1900 г. г., арх. Л. Н. Кекушев, при уч. арх. С. С. Шуцмана. Лепнина в оформлении окна и орнаменты уличного фасада.
Никольская ул., 5. Никольские (Иверские) торговые ряды, 1899−1900 г. г., арх. Л. Н. Кекушев, при уч. арх-ов М. Е. Литвинова, С. С. Шуцмана. Маскароны и грифоны в оформлении окон уличного фасада.
Остоженка ул., 21. Особняк А. И. Кекушевой, 1900−1903 г. г., арх. Л. Н. Кекушев, при уч. арх. B.C. Кузнецова. Общий вид.
Фрагмент фасада с лепными орнаментами основания углового эркера.
Гоголевский бул., 21. Доходный дом А.Ф. и Н. Ф. Бочаровых, 1902 г., арх. Л. Н. Кекушев. Оформление эркера: рельефные панно с маскаронами и консоли в виде сов.
Поварская ул., 44/2. Особняк И. А. Миндовского, 1903 г., арх. Л. Н. Кекушев. Фрагмент дворового фасада с лепной гербовой композицией и орнаментами карниза.
Скульптурное оформление окна «бычьего глаза».
Фризовый рельеф с играющими путти («Аллегории искусств») в декоративном архивольте балкона.
Общий вид особняка с фотографии ок. 1910 г. 44. Современный общий вид.
Пречистенка ул., 28. Доходный дом И. П. Исакова, 1904−1906 г. г., арх. Л. Н. Кекушев. Общий вид.
Орнаменты и маскароны в виде замковых камней окон верхнего этажа.
Аллегории Просвещения — скульптурные женские фигуры, фланкирующие слуховое окно фронтона.
Воронцово Поле ул., б. Особняк Г. В. Бардыгиной (Э.Г. Марк), 1911 г., арх. И. Т. Барютин. Декоративное оформление бокового фасада.
Лепной декор карниза, сандриков окон и эркера уличного фасада.
Мясницкая ул., 38. Доходный дом А. П. Лангового (?), 1908 г., арх. Н. Л. Шевяков. Орнаментальный фриз и лепниной декор люнета.
Садовая-Сухаревсхая ул., 5. Особняк В. В. Правдиной, 1908 г., арх. А. В. Правдин, по проекту арх. А. А. Галецкого. Скульптурное убранство эркера.52. Общий вид особняка.
Новинский бул., 18. Доходный дом Ф. Н. Плевако (во дворе), 1905 г., арх. П.К. Микннн- майолика завода «Абрамцево». Фрагмент фасада с рельефным панно.
Староконюшеннын пер., 23. Особняк Н. И. Казакова, 1898 г., арх. К. К. Гиппиус. Маскароны в растительной лепнине.
Медвежий пер., 2/6. Особняк Ас.А. Тарасова, 1905 г., арх. В. П. Вопилов. Лепнина углового эркера.
Остоженка ул., 3. Доходный дом Я. Т. Филатовой, 1903 г., арх. В.Е. /Зубовский, при уч. арх. Н. А. Архипова, майолика завода «Абрамцево». Скульптурное убранство фронтона и рельефное панно на фасаде по 2-му Обыденскому пер.
Фрагмент фасада с лепными филенками, декоративным фронтоном и панно в межоконных цезурах.
Лепные панно в межоконных филенках и орнаментальный фриз «волна».
Рельефная композиция в десюдепорте парадного подъезда.
Лепнина и ваза в нише углового эркера.
Скульптурное решение консоли.
Полянка В. ул., 54. Доходный дом Я. Демента, 1910 г., арх. В. Е. Дубовский, при уч. инж. Л. Б. Горенберга. Фрагмент лепного убранства верхнего яруса фасада.
Изваяние пантеры в нише и рельефные вставки цокольного этажа.64. Общий вид здания.
Оформление эркера уличного фасада. Фрагмент.
Померанцев пер., 7. Доходный дом С.И. и А. А. Мелетиных, 1911 г., арх. В. Е. Дубовский. Общий вид уличного фасада.
Маскарон в межоконной филенке и лепные капители полуколонн.
Декоративная эдикула и элементы лепнины.
Арбат ул., 35. Доходный дом Филатова, 1913 г., арх. В. Е. Дубовский. Угловой эркер со статуями рыцарей на консолях.
Гусятников пер., 11. Доходный дом М. О. Эпштейна, 1912 г., арх. В. Е. Дубовский. Лепной орнамент с ящерками в трифориях, картуши и статуя рыцаря под балдахином, на консоли.
В. Николопесковский пер., 5. Доходный дом М. М. Жучковой, 1910 г., арх. В. Е. Дубовский. Эркер над подъездом в обрамлении рельефных панно.
Фрагмент эркера и рельефных панно.
Садовая-Самотечная ул., 4а. Доходный дом А. В. Шугаевой, 1914 г., арх. В. Н. Волокитин. Рельеф в межоконной цезуре уличного фасада.
Убранство верхнего яруса фасада со статуей рыцаря в нише фронтона.
Фрагмент фасада с парными изваяниями львов («марцокко») у парадного подъезда.
Садовая-Каретная ул., 22. Доходный дом А. П. Лебедева, 1905−1906 г. г., арх. С. М. Гончаров, мозаика завода «Абрамцева». Общий вид.
Садовая-Кудринская уд., 17. Особняк А. В. Демидова, 1911−1912 г. г., арх. К. С. Разумов. Лепные филенки окон.
Декоративная полуколонна с консолью в виде морского конька.
Еропкинский пер., 4. Доходный дом Марковых, 1911 г., арх. К. Ф. Буров.
Хлебный пер., 18/6. Собственный особняк арх. С. У. Соловьева, 1901 г., ск. Н. А. Андреев, худ. М. В. Якунчикова, завод «Абрамцево». Общий вид.
Барельеф с изображением львицы у входа по М. Ржевскому переулку.
Скульптурное оформление базы угловой колонны в виде совы.
Никольская ул., 8/1. Доходный дом Чижова (1864 г.) — перестройка— 1906 г. Рельефное панно с изображением таинства (пророчествующей Сивиллы ?).
Рельефное панно на фасаде по Богоявленскому пер. с изображением сцены прощания (?).
Фрагмент рельефа на пилястре у входа.
Подсосенский пер., 18/5. Доходный дом Н. Г. Тарховой (Г.И. Макаева), 1903 г., арх. Г. И. Макаев. Угловой эркер.
Вертикальный орнаментальный фриз и обрамление окна уличного эркера.
Декоративная лепнина обрамления подъезда в основании эркера.
Трубниковский пер., 24. Доходный дом С. Н. Павлова, 1905−1906 г. г., арх. Л. В. Стеженский. Лепные детали углового эркера.
Арбат, 29. Гостиница Я. М. Толстого, 1904−1906 г. г., арх. Н. Г. Лазарев. Ковровый орнамент, маскарон и декоративные лепные пилястры.
Арбат, 23. Гостиница А. Е. Ечкина, 1902−1903 г. г., арх. Н. Г. Лазарев. Орнаментальная лепнина и рельефные панно с женскими фигурами на пилястрах обрамления двусветного окна бокового эркера.
Померанцев пер., б. Особняк Н. Н. Медынцева, 1907 г., арх. Ф. Ф. Воскресенский. Парадный подъезд и лепнина в сандриках.
Лепнина в межоконной филенке с мотивом репейника.
Арбат, 27. Доходный дом С. Трындина и А. Щепотьевой, 1910−1912 г. г., арх. С. Ф. Кулагин. Рельефная композиция с львиноголовыми грифонами.
Б. Николопесковский пер., 4. Лечебница Н. В. Юрасовской, 1910 г., арх. С. Ф. Кулагин. Общий вид. Мотив чертополоха на фронтоне входа.
Верхний ярус: угловой эркер и рельефная композиция с львиноголовыми грифонами.
В. Никитская, 56. Особняк Я. А. Рекк (С.Д. Красилыциковой), 1902−1903 г. г., арх. Г. А. Гельрих. Лепнина карниза и сандриков окон.
Маскарон в орнаментальном обрамлении на боковом эркере.
Рождественский бул., 9. Доходный дом кн. Бебутовой, 1909 г., арх. Г. А. Гельрих. Эркер уличного фасада с теламонами триумфаторами.
Эркер уличного фасада с гермами Алканостами.
Садовая-Кудрииская, 24. Доходный дом П. А. Скопника, 1906−1910 г. г., арх. Г. А. Гельрих. Орнаментальная лепнина основания эркера, обрамления окна и композиция в сандрике фасада по Садовой.102. Атланты углового эркера.
Пречистенка, 13. Доходный дом Я. А. Рекк, 1910−1911 г. г., арх. Г. А. Гельрих. Общий вид.
Общий вид с фотографии 1913 г. Видны утраченные скульптуры башни и углового эркера.
Орлы в основании консолей эркера и гермы в импостах окон.
Чаплыгина уд., 1а. Доходный дом братьев Грибовых, 1911 г., арх. Г. А. Гельрих, художественно-строительная мастерская «Артур Перке». Рельефы -«метопы» в цезурах окон и скульптурная композиция в основании эркера.
Панно во фронтоне, орлы в завершении пилястр и рельефные композиции из фигур по сторонам щита.
Фигуры «скорчившихся» юношей консолей балкона.
В. Никитская уд., 26. Доходный дом С. П. Пенкиной, 1905 г., арх-ры А. Ф. Мейснер, Б. М. Нилус. Маскарон во фронтоне и рельефные панно с колокольчиками.
Яузский бул., 13. Доходный дом И.И. и Н. И. Болдыревых, 1908 г., арх. Н. П. Евланов. Скульптурное убранство фронтона, люнетов, окон и кронштейнов.
Мясннцкий пр., 4. Доходный дом Торгово-Строительного общества, 19 001 901 г., арх-ры В. Ф. Валькот, И. Г. Кондратенко. Лепнина и маскароны под карнизом.
Пречистенский пер., 8. Особняк К. Гутхейль, 1902−1903 г. г., арх. В. Ф. Валькот. Рельефная композиция с играющими путти и маскароном.
Рельефная композиция десюдепорта.
Театральный пр., 1/4. Гостиница «Метрополь», 1899-1906 г. г., арх-ры В. Ф. Валькот и другие. Фотография нач. XX в. Фрагмент рельефного фриза.
Фронтон бокового фасада с фигурным рельефным фризом в обрамлении окон, Н. А. Андреев, М. А. Врубель, А. Т. Матвеев, скульптурная мастерская В. Л. Гладкова и В. А. Козлова.
Кривоарбатский пер., 11. Доходный дом П. П. Зайченко, 1910 г., арх. Н. И. Жерихов. Фрагмент эркера по уличному фасаду.
Лепная композиция с маскароном в сандрике окна.
Плотников пер., 4/5. Доходный дом Г. Б. Бройдо, 1907 г., арх. Н. И. Жерихов. Мужские маскароны консоли навеса подъезда, лепнина эркера.
Рельефные группы возле эркера с лепным орнаментом.
Рельефный многофигурный фриз «Парнас"(?) в межоконных цезурах второго этажа (в углу писатели: А. С. Пушкин, Н.В. Гоголь).
Фриз со стороны углового эркера.
Пречистенка ул., 9. Доходный дом Б. А. Костяковой, 1910 г., арх. Н. И. Жерихов. Фрагмент фасада с лепниной, вазой в нише и рельефными композициями с музицирующим и фигурами.
Мерзляковский пер., 11. Мужская гимназия А. Б. Флерова, 1910 г., арх. Н. И. Жерихов. Фрагмент фасада с аллегорическим фигурным фризом на тему «Наставление детей» (?).
Остоженка, 20. Доходный дом Г. Б. Бройдо, 1902 г., арх. Н. И. Жерихов. Фрагмент фасада с ленточным рельефом, изображающим горных серн.
Кривоарбатский пер., 13. Доходный дом П. П. Зайченко, 1910 г., арх. Н. И. Жерихов. Лепные композиции с маской и рогом изобилия.
В. Харитоньевский пер., 14. Доходный дом С. Е. Шугаева, 1912 г., арх. И. Г. Кондратенко. Рельефные композиции из пар фигур, поддерживающих щит.
Смоленская пл., 1/4. Доходный дом наследников Б. Б. Орлова, 1906 г., арх. В. В. Шервуд. Лепные виноградные гроздья в основании эркера.
Садовая-Кудринская, 18. Особняк Капканщиковой (Н.М. Поповой), 19 111 912 г. г., арх. Н. Г. Лазарев. Скромная филенка с фигурным рельефом.
Пречистенка, 25. Доходный дом Н. А. Улих, 1911−1912 г. г., арх. В. Рудановский, майолика завода «Абрамцево». Ковровые орнаменты верхнего яруса и вазы в нишах.
В. Садовая, 10. Доходный дом И. Д. Пигита, 1903 г., арх-ры А. А. Милков, Э. С. Юдицкий. Эркер уличного фасада.
Еропкннскнн пер., 3. Особняк Д. Д. Юдичева (О.Н. Чижовой), 1905 г., арх. И.Н. Тулаев- перестройка 1909 года арх. Б. Н. Шнауберт. Лепнина и консоли в виде женских герм в обрамлении окна.
Староконюшенный пер., 41. Доходный дом В. И. Донскова, 1911 г., арх. С. М. Гончаров, изразцы гончарного завода «Абрамцево». Рельефный изразец с маской Меркурия (Гермеса).
Кривоколенный пер., 9. Доходный дом Лунц, 1910 г., арх. Б. М. Великовский, А. Н. Милюков. Фрагмент эркера с фигурными рельефами в медальонах и гирляндах по типу «метоп».
Пречистенка ул., 27. Доходный дом А. П. Половинкина, 1910−1911 г. г., арх. В. К. Кильдишев. Лепная композиция с театральными масками и гирляндами во фронтоне и лепные панно в межоконных цезурах.
Эркер с лепными картушами и театральными масками в межоконных филенках.
Гранатный пер., 2 — доходный дом М.П. и Н. П. Армянских, 1902 г., арх. В. А. Величкин. Лепные композиции в оформлении окон.
Хлебный пер., 20/3. Особняк И. И. Некрасова, 1906 г., арх. Р. И. Клейн. Орнаментальная лепнина в навершии фронтона и обрамлении окна.
Лялин пер., 9. Доходный дом И. А. Шагурина, 1903 г., арх. А. А. Нетыкса. Композиция с маскароном, имитирующим замковый камень окна.
Мерзляковский пер., 20. Особняк Ф. А. Александрова, 1902 г., арх. А.А. Остроградский- майолика завода «Абрамцево». Лепнина подоконника и женские маскароны в основании пилястр.
Б. Козихинский пер., 10. Доходный дом К. С. Клингсланда, 1902 г., арх. Г. Н. Иванов. Женский маскарон.
Лепная композиция с женской полуфигурой в оформлении пары окон.
Фрагмент с горельефной женской полуфигурой.
Фрагмент с горельефной кошкой.
Рюмин пер., 2. Особняк Д. Ф. Беляева, 1902 г., арх. А. А. Галецкий. Лепная гирлянда в обрамлении мозаичного панно с маками.
Петровка ул., 10. Петровский пассаж, 1902−1906 г. г., арх-ры С. М. Калугин, Б. В. Фрейденберг. Лепнина пилястр и женские гермы в импостах.
М. Рогожский пер., 13. Доходный дом А. И. Бобкова, ок.1910 г., арх. А. А. Херсонский. Женские гермы и лепнина в сандриках окон.
Проект переустройства магазина товарищества «Эмиль Циндель» в пассаже Г. Г. Солодовникова, арх. А. Э. Эрихсон (не сохр.).
В. Полянка, 45. Особняк А. В. и В. В. Новиковых (КД. Свешниковой), 1907 г., арх. С. М. Гончаров. Изваяние лежащего льва на парапете лестницы садового фасада.
В. Ордынка, 9. Доходный дом, 1913 г., арх. К. А. Дулнн. Фрагмент фасада с розетками и орнаментами в межоконных филенках.
М. Дмитровка, б. Купеческий клуб, 1907−1908 г. г., арх. И.А. Иванов-Шиц, при уч. арх. В. К. Олтаржевского. Фрагмент фасада с лепниной в межоконных цезурах и деталями скульптурного убранства эркера.
Композиции с женскими маскаронами в завершении эркера.
Кузнецкий мост, 3. Доходный дом М. В. Сокол, 1902−1903 г. г., арх. И. П. Машков, майолика по рис. Н. Н. Сапунова и М. А. Врубеля, завод «Абрамцево». Фрагмент верхнего яруса фасада с лепными деталями балкона эркера.
Благовещенский пер., 3. Доходный дом А. И. Синицына, 1909 г., арх. С. М. Гончаров. Фрагмент фасада.
Сергия Радонежского, 7. Доходный дом К. Д. Грязнова, 1908 г., арх. Г. А. Кайзер. Общий вид.
Женские гермы имитация консолей.
Маскарон и лепнина декоративной консоли подоконника.
Женский маскарон, фланкирующий арку парадного входа во двор.
Покровка, 19. Доходный дом Ф. С. Рахманова (Торговый дом «Покровские ворота»), 1898−1901 г. г., арх. П. А. Дриттенпрейс. Общий вид.
Маскароны пилястр, фланкирующие подъезд бокового фасада.
Лепнина и маскароны верхнего яруса угловой части.166. Женский маскарон.
Декоративное обрамление окна над подъездом и маскароны пилястр.
Тверская, 12. Доходный дом Товарищества А. Бахрушина с Сыновьями, 1900−1902 г., арх. К. К. Гиппиус. Скульптурное решение капителей колонн с женскими маскаронами и декор балкона.
Кузнецкий Мост, б. доходный дом А. С. Хомякова, 1903 г. (надстроен), арх-ры М. К. Геппенер, И.А. Иванов-Шиц, художественно-строительная мастерская Н. А. Захарова. Лепная композиция с женским маскароном.
Новая пл., 3/4. Политехнический музей северный корпус 1903-1907 г. г., арх-ры П. А. Воейков, В. И. Ерамишанцев, Г. И. Макаев (проект), мастерская «Кос и Дюр». Общий вид.
В. Афанасьевский пер., б. Жилой дом (?). Композиция с маскароном.
Рахмановский пер., 1−3. Главная Московская сберегательная касса, 19 071 914 г. г., арх. И.А. Иванов-Шиц. Женский маскарон.
Никольская, 5. Никольские торговые ряды, 1899−1900 г. г., арх. Л. Н. Кекушев. Женский маскарон.
Новинский бул., 11. Доходный дом-особняк князя С. А. Щербатова, 1911 г., арх. А. И. Таманов (Таманян), ск-ры А. А. Кудинов, В. В. Кузнецов, Е. Е. Лансере. Мужской маскарон в тондо.
Рельефные панно фасадов со сценами битв.
Пушечная, 4. Гостиница «Альпийская роза», 1901−1902 г. г., арх. А. А. Остроградский. Фризовые рельефы на тему «Морского триумфа».
Рельефная композиция с полуфигурой юноши (Адониса -?), 1909 г.
Покровка, 38. Доходный дом В. М. Голицына, 1914 г., арх. Ф. Л. Контрим. Рельеф с путти, растягивающими гирлянду, в филенке под окном.
Нов. Басманная, 28. Доходный дом М. А. Мальцева, 1905 г., арх. Н. И. Жерихов. Рельефная композиция с изображением путти среди подсолнухов.
Женский маскарон, имитирующий замковый камень окна.
Оружейный пер., 43. Доходный дом А. В. Лобозева, 1911−1912 г. г., арх. Э. К. Нирнзее. Фрагмент фасада с картушами.
Садовая-Кудринская, 19. Доходный дом М. И. Пестрнецкого, 1912- 1913 г. г., арх. С. В. Барков. Фрагмент фасада с львиными маскаронами, театральной маской и лепным панно с лебедем в межоконном простенке.
Еропкинский пер., 5. Доходный дом А. Т. Ерофеева, 1902 г., арх. П. П. Щекотов. Фрагмент фасада с лепниной и женскими маскаронами пилястр.
Пр-т Мнра, 19. Доходный дом А. Ф. Чулкова (гимназия Смагиной), 1903 г., арх. Н. П. Матвеев. Фрагмент фасада с разнообразным скульптурным декором.
Проект особняк Куликова (B.C. Казаковой) на Садовой-Спасской ул., 2- 1903−1907 г. г., арх. А. А. Остроградский, изразцы артели «Мурава».
Германия. Фрагмент фасада жилого дома нач. XX в. с маскаронами -консолями подоконника и лепными деталями балкона.
Милютинскии пер., 5. 2-я очередь Центральной телефонной станции, 1914 г., арх. О. В. Дессин, при уч. строительной конторы Ф. Ф. Миритца и И. И. Герасимова. Арка проезда со скульптурными мотивами на консолях.
Мужская голова на консоли пята арочного проема.
Женская голова на консоли.
Мяснипкин пр., 3. Доходный дом М. М. Левина, 1909−1910 г. г., арх. С. К. Готман. Фрагмент центральной части фасада со стилизованными мужскими маскаронами в завершении пилястр.
Декоративное решение капителей колонн парадного подъезда с женскими маскаронами (четырехликая Хатхор) и листьями лотоса.
Рельефные стилизованные птицы (Ибисы) в межоконных простенках.
Пречистенский пер., б (Староконюшенный пер., 1). Особняк Н. И. Миндовского, 1906 г., арх. Н. Г. Лазарев. Фрагмент фасада с фронтоном и акротерием в виде пальметты на львиной маске.
Скульптурный декор бокового фасада: медальон в факелах с изображением музицирующей нимфы и путти в декоративном тимпане, оформление окон.
Фронтон фасада по Пречистенскому пер. с рельефным фризовым панно «Возложение даров на алтарь искусства» (?).
Фрагмент фасада по Староконюшенному пер. с аллегорическим фризовым рельефом и медальонами в факелах.
Староконюшеннын пер., 5/14. Доходный дом И. М. Коровина, 1914 г., арх. И. Г. Кондратенко. Рельефная композиция с двумя «скорчившимися» юношами по сторонам гербового картуша в оформлении парадного подъезда.
Ильинка, 23/16. Северное страховое общество, 1909−1912 г. г., арх-ры В. К. Олтаржевский, М. М. Перетяткович, И.И. Рерберг- ск-ры Л. А. Дитрих и В. В. Козлов (?). Верхний ярус угловой башни с горельефами.
Горельефная фигура «скорчившейся» женщины в завершении пилястры.
Горельефная фигура «скорчившегося» мужчины в завершении пилястры.
Спасопесковская пл., 10. Особняк Н. И. Второва, 1913−1914 г. г., арх. В. Д. Адамович, В. М. Маят. Фрагмент фасада с летящими Славами во фронтоне и фризовым рельефом в портике — полуротонде.
Солянка, ½. Доходные дома Московского купеческого общества «Соляной двор», 1911−1915 г. г., арх-ры И. А. Герман, А. Е. Сергеев, В. В. Шервуд.
Крылатые Славы на фронтоне и лепнина верхнего яруса фасада здания в глубине двора.
Фрагмент уличного фасада с фигурными рельефами «метопами» в межоконных цезурах, вазами на карнизах и медальонами — «монетами».
Орнаментальная лепнина основания эркера в обрамлении подъезда.
Кузнецкий Мост, 21/5. Доходный дом Первого Российского страхового общества, 1905−1907 г. г., арх-ры Л. Н. Бенуа, А. И. Гунст, мастерская «Кос и Дюр». Фрагмент фасада с рельефной композицией из пары женских фигур.
Рельеф в филенке с двумя иератичными женскими фигурами на угловой части фасада.
Статуи атлантов над центральным подъездом фасада в глубине двора.
Мясницкая ул., 15. Доходный дом И. Е. Кузнецова, 1912 г., арх-ры Б. М. Великовский, А. Н. Милюков, при уч. арх-ов А.А. и В. А. Весниных. Изваяние льва («марцокко») в арке парадного подъезда и фигурный рельеф в обрамлении окна.
Донателло. Марцокко. 1419−1420 г. г. Национальный музей Барджелло, Флоренция.
Волхонка, 12. Музей изящных искусств, 1898−1912 г. г., арх. Р. И. Клейн и др. Фрагмент фасада с рельефным фризом «Олимпийские игры», ск. Г. Р.3 алеман, ск. Л. Амбру стер, худ.-ск. С. Кюнерт и др.
Достоевского ул., 19. Особняк И. М. Мануйлова, 1910-1912 г. г., арх. Н. И. Жерихов, Матвеев Н. П. (?). Фриз «Панафинейские всадники» на филенке карниза и лепнина в декоративном тимпане над парадным входом.
Рельефы Высших женских курсов (М. Пироговская, 1- 1912 г., арх. С.У. Соловьев), исполненные худ.-ск. Ф. Ф. Кенигседером.
Рельефы Высших женских курсов. Фотографии ок. 1913 г.
Лепннна стен и камина императорского дворца в Ливадии (Ялта, арх. Н. П. Краснов, 1910-е г. г.), исполненные мастерской «Братья Аксерио». Фотография ок. 1913 г.
Рельефы собственного дома арх. А.Н. Кардо-Сысоева (Ермолаевский пер., 4- 1910 г.). Мотивы из «Вакханалии» вазы Боргезе.
Леонтьевскин пер., 12/7. Доходный дом, 1910 г., арх. Н. И. Жерихов. Рельефные фигуры, наложенные на плоскость фасада.
Кариатиды в эркере, грифоны и лепнина консолей с львиными маскаронами.
Скульптурная композиция на карнизе фронтона с гербовым картушем и полулежащими женскими фигурами.
Подсосенский пер., 21. Особняк А. В. Морозова- 1878−1879 г. г., арх. М. Н. Чичагов, переустройство 1895, 1900 г. г., арх. Ф. О. Шехтель, художественно-строительная мастерская Н. Захарова. Въездная арка с мужскими гермами.223. Атлант парадного входа.
В. Никитская, 54. Особняк А. В. Лопатиной, 1875 г., арх. А.С. Каминский- облицовка завод А. Гусарева, изразцы — мастерская С. И. Масленникова.
Мясницкая, 24. Здание художественно-промышленного музея, 1875−1878 г. г., арх. А. Е. Вебер, керамическое убранство мастерские Строгановского училища. Декор верхнего яруса фасада.
Фрагмент фасада с керамическими вставками.
Трубниковский пер., 4. Доходный дом И. С. Баскакова 1908 г., арх. О. Г. Пиотрович. Стилизованный женский маскарон.
Лепная композиция с маскароном на карнизе.
Ст. Басманная, 15. Доходный дом Аминезарб, 1902 г., арх. В. В. Шауб. Лепная композиция с женским маскароном в сандрике окна.
Лядии пер., 11. Доходный дом А. С. Панафидиной, 1910−1911 г. г., арх. К. Л. Розенкампф. Женский маскарон, имитирующий замковый камень окна.
Скатертный пер., 34. Пристройка к дому Н. Г. Понизовского, 1915 г., арх. -инж. А. С. Финкельштейн. Рельефная львиная протома в фас.
Пречистенский пер., 14. Доходный дом М. М. Малышева, 1912 г., арх. Г. А. Гельрих. Аллегорический рельеф на тему Триумфа.
Макаренко, 2. Доходный дом М. Н. Тереховой, 1905 г., арх. А.Н. Кардо-Сысоев. Маскарон сатира.
Пушечная, б. Ресторан «Альпийская роза», 1912 г., арх. П. П. Висневский. Лепная композиция с львиным маскароном и путти, поддерживающими гирлянду в обрамлении окна «бычьего глаза».
Ниж. Радищевская ул., 12. Доходный дом Птицыных, 1915 г., арх. Н. Г. Мартьянов. Медальон с маскароном льва в пальметтах.
Басманный 1-й пер., 6. Доходный дом Г. Р. Эберлинга, 1911 г., арх. К. А. Грейнерт. Скульптурная композиция в подоконной филенке с рельефными фигурами «скорчившихся» юношей с атрибутами (аллегории искусств).
Лепная композиция с театральной маской и гирляндами в декоративном тимпане.238. 2-й Обыденсннй пер., 3. Доходный дом Л. И. Амировой, 1914 г., арх. П. И. Антипов. Орнаментальная геральдическая композиция со львами в декоративном тимпане.
Трубниковский пер., 26. Доходный дом Н.К., С.К. и В. К. Баевьгх, 1912 г., арх. И. С. Кузнецов. Лепнина карниза с грифонами и мужским маскароном в медальоне.
Лепная аллегорическая композиция с античным воином и арматурой в декоративном тимпане.
Пречистенка ул., 39. Доходный дом К. С. Шекаразина, 1899, ок.1905 г., арх.
A.А. Остроградский. Скульптурная композиция в тимпане из двух фигур возлежащих воинов.
Архангельский пер., 7. Доходный дом А. Я. Меркеля, 1913 г., арх. Б. М. Великовский. Скульптурная композиция вокруг окна со стилизованными львиными масками, гирляндами и рельефными фигурами стоящих Слав.
Садовая-Триумфальная, 17. Доходный дом, перестройка 1911−1912 г. г., арх. Б. Н. Великовский. Рельефная композиция вокруг окна с сидящими Славами (нимфами).
Пр-т Мира, 52. Особняк И .Д., Н.К., С.К. и А. К. Баевьгх, 1910 г., арх. И. С. Кузнецов. Фризовый фигурный рельеф на тему Триумфа.
Б. Козихинский пер., 27. Доходный дом Н. А. Серебрякова, 1911 г., арх.
B.И. Рубанов. Фрагмент аллегорического рельефа.
Пречистенка, 16. Особняк А. И. Коншиной, перестройка 1908−1910 г. г., арх. А. О. Гунст, скульптурная мастерская В. Л. Гладкова и В. А. Козлова. Орнаментальная лепнина с грифонами по сторонам медальона с маскароном.
Аллегорическое рельефное панно на вертикальной филенке фасада со стороны Пречистенского переулка.
Гоголевский бул., 11. Доходный дом И. С. Баскакова, 1912 г., арх. О. Г. Пиотрович. Фриз из повторяющихся рельефных мотивов и лепнины.
Фрагмент фриза с аллегорическим мотивом морского купания.
Ордынка Б. ул., 68. Доходный дом Н. Д. Ижболдина, 1911 г., арх. Н. Г. Лазарев. Медальон с мужским профилем («монета»).
Ленинский пр-т, 17. Городская больница им. М. И. Любимова, 1912−1916 г. г., арх. А. Ф. Мейснер. Фризовые аллегорические рельефы с мотивом шествия.252. Фрагмент рельефа.
М. Бронная, 22. Доходный дом М. В. Скурятникова, 1913 г., арх. С. К. Вульфсон. Фрагмент фасада с лепными гирляндами в оформлении окон.
Использованы иллюстрации из ежегодников МАО и ряда других изданий, фотографии автора, а так же А. А. Колмовского, И. А. Пальмина.
Министерство культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации Государственный институт искусствознания1. На правах рукописи1. Вершинина Алла Юрьевна
СКУЛЬПТУРНЫЙ ДЕКОР ФАСАДОВ ЗДАНИЙ МОСКВЫ КОНЦА XIX — НАЧАЛА XX ВЕКОВ К вопросу о художественной природе модерна
Искусствоведение Специальность 17.00.04 — изобразительное, декоративно-прикладноеискусство и архитектура
Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения
Научный руководитель доктор искусствоведения, член-корреспондент Российской Академии архитектуры и строительных наук Елена Андреевна Борисова1. Москва 2004

Заполнить форму текущей работой