Словацкая экспрессионистская проза 20-30-х годов XX века

Экспрессионизм — одно из наиболее ярких явлений в европейском и мировом искусстве, которое сформировалось в начале XX столетия, когда стали реальностью тенденции общественного развития, определившие суть последующих десятилетий. Запечатлев облик мира на рубеже смены исторических эпох, произведения экспрессионизма вместе с тем предвосхитили многие из проблем, с которыми человечеству суждено было столкнуться позднее в XX веке. В целом, значимость экспрессионизма как мирового художественного явления огромна: весьма существенно его влияние на различные виды искусства — живопись, скульптуру, литературу, театр, музыку, также обширна и его география, охватившая всю Европу, Россию, Северную и Латинскую Америку, Китай.

Изучение экспрессионизма продолжается уже почти столетие, ему посвящена практически необозримая литература, но, тем не менее, по-прежнему остается множество нерешенных проблем. Сегодня ещё камнем преткновения для специалистов остается вопрос о специфике экспрессионизма как одного из самых масштабных явлений культуры XX века. Бросается в глаза разнообразие и противоречивость концепций природы экспрессионизма: если большинство исследователей, как правило, обнаруживает единодушие при выявлении признаков, резко отличающих экспрессионизм от других, предшествующих и современных ему, течений и методов, то общепринятого позитивного определения экспрессионизма до сих пор найдено не было. Так, ещё в начале 1920;х годов немецкий теоретик искусства В. Гаузенштейн писал: «Если слова «экспрессионизм» и «экспрессионистский» употребляются как сами собой разумеющиеся и без оговорок, то это только видимость. Это делается для сокращения, временно и условно, в ожидании будущего определения"1. Однако и полвека спустя JI. Г. Буххайм, крупнейший знаток и исследователь экспрессионистских объединений в Германии, как бы в ответ.

1 Цпт. по: Маркин Ю. П. Экспрессионисты: Живопись. Графика. М., 2004. С. 6. констатирует: «Понятие «экспрессионизм», если его употреблять по отношению к искусству XX века, означает изобилие противоположных тенденций и индивидуальностей"2.

Останавливаясь на экспрессионизме как литературном феномене, можно отметить и у его исследователей отсутствие единства мнений по поводу дефиниции и эстетического статуса этого явления. Так, один из крупнейших немецких теоретиков, автор фундаментального труда о литературном экспрессионизме «Поэзия и Поэт времени» А. Зёргель признает свое бессилие перед этой проблемой: «Дать законченное определение экспрессионизма, вскрыть его закономерности — попытка столь же тщетная, как и попытка «до конца» раскрыть сущность барокко или романтизма — это были сложные явления, объединившие в себе и литературные, и внелитературные процессы"3.

За почти сто лет изучения экспрессионизма этот литературный феномен оброс невероятным количеством концепций, толкований и подходов. Нет единодушия у исследователей в определении эстетического статуса экспрессионизма: в одних случаях он рассматривается как метод, в другихкак стиль, в третьих — как поэтика. Не существует одного общепринятого определения экспрессионизма, и если говорить об исследовательских традициях, то, как отмечает современный российский исследователь Н. Пестова, «теоретическое осмысление экспрессионизма как литературного стиля всякий раз словно начиналось с нулевой отметки, а именно с постановки вопроса, правомерно ли под литературным экспрессионизмом понимать некий единый стиль или это лишь вывеска, под которой для удобства исследователей и в рамках принятой интерпретаторской схемы собрали три с половиной сотни авторов, объединив их лишь хронологически"4.

Единства мнений нет ни в вопросе о национальной принадлежности экспрессионизма: многие авторы работ о немецком экспрессионизме.

2 Там же.

3 Soergel A, Dichtung und Dichter der Zeit. Leipzig, 1927. S. 20.

4 Пестова H.B. Лирика немецкого экспрессионизма: Профили чужести. Екатеринбург, 1999. С. 14. утверждают, что это явление «автохтонное», порожденное немецкоязычной культурой. На немецкой самобытности настаивают, например, немецкий исследователь К. Пинтус и отечественный литературовед Н. Павлова, утверждающие приоритет Германии в его генезисе. Английский искусствовед Р. Хьюз даже считает, что за пределами Германии экспрессионизм остался непонятым — «его локальное значение было огромно, его международный резонанс незначителен"5. Другие же исследователи, наоборот, признают общеевропейский и общемировой характер экспрессионизма.

Таким образом, пользуясь формулировкой Ю. Борева, экспрессионизм «трудноуловим для обобщающей характеристики"6, но всё же для понимания его сути и анализа произведений словацкого экспрессионизма нам будет необходимо найти его концептуальный инвариант.

На сегодняшний день количество отечественных, исследований по экспрессионизму, при очевидном интересе к явлению, все же невелико по сравнению с тем необозримым количеством исследований экспрессионизма, которые были проведены в зарубежных, и в частности, немецкоязычных странах. Началом научного осмысления экспрессионизма в России следует считать, по всей видимости, 1923 год, когда были опубликованы сборник статей «Экспрессионизм» под редакцией Е. М. Браудо и Н. Э. Радлова, предисловие А. В. Луначарского к драмам Георга Кайзера, книга переводов В. Нейштадта стихотворений немецких экспрессионистов «Чужая лира» и его же статьи «Повтор в лирике Ф. Верфеля» и «Тенденции экспрессионизма». Год спустя в журнале «Жизнь искусства» (1924, № 10) вышла заметная статья А. Гвоздева «Экспрессионисты на русской сцене». Все эти и другие отечественные исследования экспрессионизма 1920;30-х годов, выходившие по горячим следам, зачастую носили характер рецензий и эссе.

Вторая волна интереса к изучению экспрессионизма возникла в.

5 Hughes R. The Last Twitch of the German Romanticism II The Time. September 16, 1974. P. 4.

6 Борее Ю. Экспрессионизм: отчужденный человек во враждебном мире // Теория литературы. Том IV: Литературный процесс. М., 2001. С. 297. советском (и в мировом) литературоведении в начале 1960;х годов, когда, в частности, выходит в свет сборник статей под редакцией Б. Зингермана «Экспрессионизм», включивший в себя исследования об экспрессионизме в литературе, изобразительном искусстве, музыке. Многие из вошедших в сборник работ имели явный идеологизированный характер, и в них нередко встречались определения экспрессионизма как «восстания слабых», «бунта на коленях», «смеси разбушевавшегося воображения, душевной растерянности и смятения"7 и т. п. Такой «огульный догматический подход» (по выражению П. Топера), для которого была характерна неполная, односторонняя и во многом предвзятая трактовка экспрессионизма, доминировал в советском литературоведении еще на протяжении довольно долгого времени. Причем часто исследователи не проводили дифференциации между экспрессионизмом и модернизмом в целом, отождествляя эти явления с декадентством.

Позднее, уже в 1980;1990;е годы, появляются научные работы Н. Павловой, А. Дранова, Т. Семеновой, Н. Пестовой и многих других литературоведов, посвященные, в большинстве своем, немецкоязычному экспрессионизму и в значительной мере прояснившие. сущность явления и приблизившие эту литературу к читателю. Значительным событием в области изучения литературного экспрессионизма стало издание в 2008 году «Энциклопедического словаря экспрессионизма» под редакцией П. Топера, подготовленного Институтом мировой литературы Российской академии наук, который явился первым в отечественной науке опытом комплексного исследования экспрессионизма как мирового художественного явления.

Что касается изучения российскими славистами словацкого литературного экспрессионизма, то, несмотря на большое количество опубликованных работ по словацкой литературе, проблема экспрессионизма в них не получила должного освещения. В некоторых обзорных статьях о словацкой литературе межвоенного двадцатилетия упоминается об.

7 Недошивин Г. Проблема экспрессионизма // Экспрессионизм: Драматургия. Живопись. Графика. Музыка. Киноискусство. Сб. статей под ред. Б. Зингермана. M., 1966. С. 29. экспрессионизме как о значительном художественном явлении, определившем творчество многих словацких писателей: например, в статьях Ю. Богданова в коллективных трудах «История словацкой литературы» (1970) и «История литератур западных и южных славян» (2001), где об экспрессионизме о говорится как об «общем знаменателе молодой словацкой прозы 1920;х гг.», а также в учебном пособии «Словацкая литература: XX век» под редакцией А. Машковой, в котором он выделяется как «одна из самых популярных в Словакии философских и эстетических концепций"9. Авторы этих работ также обозначают круг словацких писателей, в той или иной степени тяготевших к экспрессионизму (к ним они единодушно относят Я. Грушовского, Г. Вамоша, Т. Й. Гашпара, И. Горвата, Ш. Летца, П. Илемницкого), и называют наиболее яркие экспрессионистские произведения в словацкой литературе межвоенного периода:

Уже упомянутый «Энциклопедический словарь экспрессионизма» также включил в себя разделы, посвященные словацкому экспрессионизму (автор раздела — словацкий литературовед М. Баторова), а также творчеству нескольких наиболее известных писателей-экспрессионистов Словакии: Я. Грушовского, Г. Вамоша (автор обоих разделов — российский исследователь Р. Филипчикова) и Й. Ц. Тройского (автор — М. Баторова). Безусловно, формат словаря не предусматривал детального анализа произведений и подробного рассмотрения специфики экспрессионизма у каждого из указанных авторов, поэтому разделы по отдельным писателям содержат небольшие обзоры их творчества с выделением тех произведений, в которых влияние экспрессионистской поэтики оказывается особенно заметным.

Глубоко и основательно эта проблема не была исследована и в литературоведении Словакии. Существуют работы общего характера, в которых об экспрессионизме говорится в ряду прочих литературных.

8 Богданов Ю. В.

Литература

1918;1944 гг. // История словацкой литературы. М., 1970. С. 312- Богданов Ю. В. Словацкая литература // История литератур западных и южных славян. Т. 3.

Литература

конца XIXпервой половины XX века (1890-е годы — 1945 год). М., 2001. С. 493.

9 Машкова А. Г.

Литература

1920;1950. Проза // Словацкая литература: XX век: Учебное пособие. Часть II /.

Науч. ред. А. Г. Машкова. М., 2003. С. 101. направлений10, а также небольшие статьи, намечающие круг исследования, ставящие актуальные, по мнению авторов, вопросы и проблемы, но не отвечающие на них. Одним из первых словацких литературоведов, обративших в своих работах внимание на проблему экспрессионизма, был Я. Штевчек, опубликовавший ещё в 1960;х годах краткую статью об этом явлении в словацкой литературе11, в которой он обозначает круг писателей, по его мнению, воплотивших экспрессионизм на словацкой почве (к ним он отнес Я. Грушовского, Т. Й. Гашпара, Г. Вамоша, Ш. Летца, П. Илемницкого, М. Урбана и отчасти Ф. Швантнера). Тему экспрессионизма Я. Штевчек развивает позднее и в своем исследовании «Современный словацкий роман"12, где предлагает свою оригинальную классификацию словацкого экспрессионистского романа, основанную на классификации немецкого исследователя В. Мушга, представленной в его известной книге «От Тракля к Брехту"13.

На фоне подъема в эти годы интереса к экспрессионизму в Словакии выходит и статья Т. Винклера «Замечания по поводу экспрессионистского характера словацкой прозы двадцатых годов"14, в которой делается попытка выделения основных признаков и черт экспрессионизма, а также прослеживается влияние экспрессионизма на словацкую литературу как 1920;х годов, так и последующих лет, в частности, на авторов лиризованной прозы, надреалистов, поэтов католической модерны.

Среди словацких публикаций последних лет почти нет работ, анализирующих словацкий литературный экспрессионизм как целостное явление. Исключение составляет, пожалуй, лишь работа Д. Дончевой «Формы.

10 Напр.: Tomcik Л/. Rozpory stradfciou anove vplyvy // Dejiny novSej slovenskej literatury. Od prevratu po suCasnosf. Bratislava, 1959. S. 101 — 111- Mikula V. a kol. Slovnik slovenskych spisovatel’ov. Praha, 1999. S. 26.

111Stevcek J. РгоЫёт expresionizmu v slovenskej proze // РгоЫёту literamej avantgardy. Bratislava, 1968. S. 334 337.

12 Stevcek J. Moderny slovensky romdn. Bratislava, 1983.

13 Muschg W. Von Trakl zu Brecht. MUnchen, 1963.

14 Winkler Т. Рогпйтку к ехргезюшБ^скёти charakteru slovenskej prozy dvadsiatych rokov // Slovenskd pohl’ady 1967,6. U.S.49−55. и виды экспрессионизма в хорватской, болгарской и словацкой литературе"15, в которой исследователь делает попытку сравнительного анализа экспрессионизма в указанных литературах. Словацкий экспрессионизм здесь исследуется на примере произведений Я. Грушовского, Г. Вамоша, П. Илемницкого, при этом автор опирается на упомянутую нами выше классификацию экспрессионизма Я. Штевчека (являвшегося научным руководителем этой работы) и развивает некоторые его утверждения.

Достойны внимания также некоторые частные, посвященные отдельным авторам исследования, в которых проблема экспрессионизма затрагивается, хотя и не является центральной. Таковы, например, работа Д. Крочановой о творчестве Г. Вамоша16, исследование Д. Палловой о творчестве Д. Хробака в.

17 контексте немецко-словацких литературных связей, монография М. Баторовой «Й. Ц. Гронский и Модерна: миф и мифология в литературе"18 и некоторые другие. В них отмечается большое влияние, которое оказала философия и эстетика немецкого экспрессионизма на творчество словацких писателей определенного периода (1920;30-х годов), выделяются отдельные характерные экспрессионистские черты в анализируемых произведениях.

Для получения представления о подходе словацких литературоведов к теоретическому осмыслению и интерпретации поэтики экспрессионизма для нас оказались небезынтересны и весьма полезны их работы, посвященные немецкому экспрессионизму (например, статьи Э. Террая «Немецкий литературный» экспрессионизм" и «К поэтике немецкого литературного экспрессионизма"19, послесловие к антологии немецкой экспрессионистской поэзии «Крик и тишина столетия» Я. Штрассера и П. Заяца 20) и экспрессионизму в других славянских литературах (например, исследование Б.

15 Donceva D. Formy a tvary expresionizmu v chorvatskej, bulharskej a slovenskej literature. Autoreferat dizertdcie na zfskanie vedeckej hodnosti. Bratislava, 1986.

16 Krocanova D. Clovek v diele Gejzu VamoSa. Gejza VamoS — a poCujete tajndho reformiitora. Autoreferdt dizertacie naziskanie vedeckej hodnosti. Bratislava, 1997.

17 Pallova D. Kapitoly z nemecko-slovenskych literarnych vzfahov. Bratislava, 1999.

18 Batorovci M. J.C. Hronsky a Moderna: mytus a mytol6gia v literature. Bratislava, 2000.

19 Terray E. Nemecky literarny expresionizmus // Slovenskd pohlady 1965, 6. 10. S. 74−79- Kpoetike nemeckeho literdrneho expresionizmu // Probldmy literamej avantgardy. Bratislava, 1968. S. 341−350.

20 Krik a ticho storoCia. Antol6gia expresionizmu vo vybere a preklade J. Strassera a Petra Zajaca. Bratislava, 1999. 9.

Ij 1.

Хомы «Изучение славянского экспрессионизма» — об этом художественном явлении в хорватской, сербской и русской литературах). В своем анализе словацкие ученые, в первую очередь, опираются на теории экспрессионизма, представленные в работах известных немецких литературоведов В. Мушга.

ЛЛ.

От Тракля к Брехту" и В. Зокеля «Литературный экспрессионизм» .

Нельзя оставить без внимания также работы чешских исследователей о литературном экспрессионизме в целом и о чешском и словацком в частности, особенно учитывая тот факт, что речь, в основном, идет об изучении экспрессионизма в период существования единого чехословацкого государства. Это статьи Ф. Гётца «Горизонт проясняется», «К философии и эстетике нового искусства», «Несколько взглядов на экспрессионизм в мировой и словацкой драме» 23, Г. Кучеровой «Проза словацкого экспрессионизма в первые послевоенные годы"24, монография Л. Кундеры «Эй, здесь вихрь — буря! Экспрессионизм» (в основном, посвященная экспрессионизму в чешском и словацком изобразительном искусстве).

Неоднозначность толкования литературного экспрессионизма в литературоведении, масштаб и значимость явления в контексте мировой литературы в целом и словацкой — в частности определили актуальность настоящего исследования. Она заключается в назревшей необходимости всестороннего анализа экспрессионистской прозы (поскольку именно в этом роде литературы экспрессионизм, в основном, был представлен на словацкой почве) с уточнением спорных, дискуссионных аспектов и выделением проблем, оставшихся вне сферы внимания исследователей.

Мы ставим перед собой цель с позиций современной литературоведческой науки рассмотреть прозу экспрессионизма и творчество его представителей в контексте словацкой литературы 1920;30-х годов,.

21 Choma В. Stiidie zo slovanskeho expresionizmu. Bratislava, 2001.

22 Soke! W.H. Der literarische Expressionismus. MUnchen, 1970.

23 Gotz F. Jasniri se horizont. Praha, 1926; К filosofii a estetice novdho umSni. // Host II, 1 — 1922; N6kolik pohledu na expresionismus vdramat6 svStovem i беэкёш. // Divadlo IX -1956.

24 Kucerova H. Proza slovenskeho expresionismu vprvm’ch letech povaleCnych. // Ceska literatura XVI, 1968. S. 514−533.

25 Kundera L. Hal6 je tady vichr — vichfice! Expresionizmus. Praha, 1969. проанализировать наиболее важные аспекты поэтики отдельных произведений, опираясь на тексты, публикации в периодике, исследования отечественных и зарубежных, прежде всего, словацких ученых.

Основная задача работы определяется исследованием словацкого литературного экспрессионизма как целостной художественной системы с устойчивой концепцией мира и человека, в определении специфики и форм, эстетической сущности, историко-литературного значения и места экспрессионизма в общем литературном процессе Словакии 1920;30-х годов.

Для осуществления поставленной задачи в ходе исследования нам будет необходимо решить ряд конкретных вопросов:

1) изучение философских истоков экспрессионизма, определение основных характеристик экспрессионистского искусства в целом и экспрессионистской литературы в частности, рассмотрение главных теоретических вопросов современного экспрессионизмоведения;

2) изучение характера и особенностей литературного процесса в Словакии 1920;1930;х годов, а также обстоятельств возникновения и развития экспрессионизма в словацкой литературе;

3) исследование особенностей поэтики словацкой экспрессионистской прозы через детальный анализ и интерпретацию как общепризнанных, так и малоизученных ее образцов;

4) выявление специфических черт поэтики, художественного своеобразия и самобытности словацкого литературного экспрессионизма.

Научная новизна работы состоит в том, что, основываясь на анализе конкретных произведений, впервые как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении исследуется словацкая экспрессионистская проза как целостное художественное явление.

Материалом для исследования послужили произведения наиболее видных представителей словацкого экспрессионизма, относящиеся к межвоенному двадцатилетию, среди которых представлены как произведения, считающиеся яркими образцами экспрессионистской прозы в Словакии повесть Яна Грушовского «Человек с протезом», романы «Атомы Бога» Гейзы Вамоша, «Победное падение» Петера Илемницкого, «Живой бич» Мило Урбана, «Йозеф Мак» Йозефа Нигера Гронского), так и менее известные произведения, к которым критика почти не обращалась (новеллы Тидо Йозефа Гашпара, Штефана Летца, Ивана Горвата, Франтишека Швантнера, Доброслава Хробака).

В качестве методологической основы диссертации использовались работы, посвященные проблеме экспрессионизма в литературе и искусстве, российских и зарубежных (прежде всего, словацких, чешских и немецких) искусствоведов, литературоведов и критиков первой половины XX века (М. Волчанецкий, Л. Зивельчинская, А. Луначарский, М. Бакош, А. Мраз, Ф. Гётц, К. Эдшмид), а также более близких нам по времени исследователей (Ю. Богданов, Ю. Борев, А. Дранов, А. Машкова, Ю. Маркин, Г. Недошивин, Н. Павлова, Н. Пестова, В. Топоров, В. Турчин, Р. Филипчикова, М. Баторова, Т. ¦ Винклер, Я. Грегорец, Д. Крочанова, Г. Кучерова, Ю. Ноге, Д. Окали, М. -Томчик, Б. Тругларж, Я. Штевчек, А. Зёргель, В. Зокель, В. Мушг, П. Раабе и др.). Кроме того, очень актуальными для разработки данной темы явились труды зарубежных философов второй половины XIX — начала XX века (Ф. ' Ницше, А. Бергсон, В. Дильтей, Г. Зиммель, Э. Гуссерль и др.), оказавшие определяющее влияние на формирование художественного течения экспрессионизма. За основу классификации словацкого литературного экспрессионизма была взята классификация, представленная в трудах словацкого литературоведа Я. Штевчека, в частности, в его монографии «Современный словацкий роман».

Научно-практическая значимость работы определяется новизной и актуальностью исследования и заключается в важности научного осмысления данного периода развития словацкой литературы, изучения генезиса и специфики литературного экспрессионизма на словацкой почве. Результаты исследования могут быть использованы в курсах лекций по истории словацкой литературы XX века, истории славянских и зарубежных литератур, при работе спецкурсов и спецсеминаров.

Апробация научных результатов. Основные положения диссертации были изложены в опубликованных статьях, а также представлены в докладах на научных конференциях (Научные чтения памяти заслуженных профессоров МГУ им. М. В. Ломоносова P.P. Кузнецовой и А. Г. Широковой, 2004; XIII Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов», 2006). Материалы данной работы были использованы нами при чтении лекций студентам славянского отделения филологического факультета МГУ (2007).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Словацкий экспрессионизм, наряду со словацкой Католической Модерной и надреализмом, принадлежит к тем литературным явлениям, которые до сих пор не были основательно и глубоко исследованы ни в Словакии, ни в России, хотя некоторые слависты уделяли им определенное внимание. В связи с этим перед нами стояла задача изучить словацкий литературный экспрессионизм, прежде всего, как целостную художественную систему, обладающую специфической концепцией мира и человека.

В ходе проведенного исследования особенностей литературного процесса в Словакии 1920;30-х годов, а также литературных произведений, созданных словацкими авторами в этой период, нам стало очевидно, что после окончания первой мировой войны и образования независимой Чехословакии экспрессионизм оказался чрезвычайно созвучен настроениям и мировидению творческой интеллигенции в Словакии. Особенно это касалось той ее части, которая прошла через фронты мировой войны и для которой были характерны трагизм и скепсис в восприятии окружающей действительности и актуальными стали поиски новых общественных, моральных критериев. В большинстве своем это были молодые писатели, пришедшие в литературу в конце 1910;х — начале 1920;х годов, говорившие о себе как о «переходном» поколении, задачей которого является преодоление отставания словацкой литературы от западных литератур и привнесение в неё дыхания новых европейских течений и эстетик. Их усилиями за очень короткое время в словацкой литературе появился целый спектр новых течений, концепций, среди которых наибольшую популярность завоевывают экспрессионизм, поэтизм, неосимволизм, пролетарская поэзия. Однако, как это нередко в те годы происходило и в других восточноевропейских литературах, здесь концепции этих течений перемежались, границы между ними стирались, и в результате их взаимодействия рождались новые литературные явления. Зачастую творчество отдельных авторов представляло собой контаминацию поэтик различных течений, в основе которых лежала поэтика модернизма.

Экспрессионизм почти сразу же после своего появления в искусстве Словакии становится одним из самых заметных явлений в культурной жизни страны. Круг авторов, воспринявших концепцию экспрессионизма как соответствующую их взглядам и мироощущению, оказался довольно широким и разнородным: влияние экспрессионизма в разные годы испытали на себе литераторы, принадлежавшие к самым различным художественным направлениям — от пролетарской литературы до натуризма. Более того, именно художественные принципы экспрессионизма во многом оказали определяющее влияние на формирование в середине 1930;х годов концепций словацкого натуризма и надреализма.

Помимо этого, на фоне необычайно ощутимого влияния экспрессионизма на всю литературную картину Словакии 1920;30-х годов так и не произошло оформления его принципов в некую систему программных установок. В связи с этим здесь не были образованы и никакие литературные объединения экспрессионистов, и, рассматривая творчество словацких писателей-экспрессионистов, возможно говорить лишь об общности проблемно-тематических, стилевых тенденций, о повсеместно наблюдающемся возрастании эмоционально-оценочной экспрессии и, безусловно, о едином подходе к восприятию, осмыслению действительности и принципам ее художественного отражения.

Исследование словацкого литературного экспрессионизма позволило нам прояснить многие его характеристики, причем некоторые из них можно было бы назвать специфическими чертами этого течения на словацкой почве. Одной из главных особенностей экспрессионизма в Словакии является то, что он коснулся лишь двух родов литературы — прозы и драмы, тогда как поэзия, «главный инструмент» немецких экспрессионистов, словацкими авторам для передачи своего катастрофического мироощущения, состояний страдания и надломленности, использована не была.

Одними из ярчайших образцов словацкой экспрессионистской прозы могут считаться сборники новелл и повесть «Человек с протезом» Я. Грушовского, в которых появляются такие характерные для экспрессионистской поэтики черты, как: субъективизация повествовательной структуры, фатализм, представление природных сил как неподвластной стихии, биологизм в изображении человеческого характера и поступков, принцип контраста как основополагающий принцип построения образов и всей композиции произведения, взвихренная эмоциональность ритма. В образе поручика Макса Сиборна в повести Грушовского предстает типичный образ экспрессионистского героя: морально надломленного, отчужденного от всего окружающего мира человека, надевшего на себя маску бесчувственности, символом которой здесь становится метафорический сердечный протез. Образ этого героя тесно связан с ключевыми аспектами концепции экспрессионизма, характеризующими его отношение к жизни, обществу и личности — с проблемами отчужденности и поиска идентичности.

Созвучие некоторых экспрессионистских установок с идеями романтизма в словацкой литературе наиболее очевидно именно в повести Грушовского, отличающегося высокой степенью субъективизации повествования (чему в большой мере способствует и избранная форма дневника), общей атмосферой разочарованности и «мировой скорби». Создание образа, мучительно решающего для себя проблему собственной идентичности и «сердечной импотенции» и одновременно пытающегося осмыслить жестокую реальность, увидеть за всей бессмысленностью мира свое место и первичную, истинную суть вещей, сближает творчество словацкого писателя с произведениями выдающихся немецких экспрессионистов-неоромантиков. Это позволяет охарактеризовать творчество Грушовского 1920;30-х годов как экспрессионизм «неоромантического» типа.

Усиленное субъективное начало и находящаяся в центре повествования фигура главного героя, изображенного в момент переживания острого внутреннего конфликта и обращающегося со своим призывом к человечеству, отличает и экспрессионистский роман Г. Вамоша «Атомы Бога». Задуманный автором как беллетризованный вариант своей философской теории, этот роман демонстрирует отношение к миру как к «проекту творения» и к человеку как к сугубо биологической единице, а также попытку индивидуума выйти из социума, преодолеть все существующие барьеры, в том числе проникнуть за пределы человеческих знаний. Однако все повествование произведения пронизано скепсисом по отношению к возможностям человека и к идее изменения и преображения мира. В целом, названный современниками «самым нигилистическим произведением словацкой литературы», этот роман Вамоша включил в себя как типичные идеи, образы и мотивы экспрессионистской концепции (тема отчуждения героя от мира, темы бунта человека против окружающей действительности и Бога-создателя, мотивы сознательных поисков смерти, самоубийства, образы разлагающегося, умирающего мира и развращенного, гниющего города), так и ряд художественных приемов натурализма. Последнее проявляется в следовании автора натуралистическому принципу предельной детализации изображаемых объектов (что в данном случае используется для достижения максимальной эмоциональной выразительности повествования), а также в намеренном «антиэстетизме» — изображении безобразного и отталкивающего. В связи с этим нам кажется справедливым определение Вамоша как «натуралистического» экспрессиониста.

В отличие от абсолютной безнадежности и неразрешимости конфликта, лежащим в основе экспрессионистского миропонимания Я. Грушовского и Г. Вамоша, роман П. Илемницкого «Победное падение» приносит в словацкую литературу более оптимистическую интерпретацию того же конфликта. В авторской трактовке Илемницкого человек, движимый виталистическим и активистским «порывом» и жаждой жизни, находит силы подняться после каждого своего поражения. Образ главного героя Матё Гороня напрямую связан с образом «нового человека» — одним из центральных образов экспрессионистского искусства, истоки которого лежат в присущих экспрессионизму идеях внутреннего обновления и преображения человека. Именно с этим связано то, что экспрессионизм в романе П. Илемницкого мы рассматриваем как «активистский» (поскольку главный акцент автор делает на необходимости постоянной борьбы и на стремлении к преодолению) и «виталистический» (то есть основанный на понятии жизненной силы).

Писатель М. Урбан также демонстрирует возможность положительного разрешения экспрессионистского конфликта: в романе «Живой бич» униженный и задавленный катаклизмами человек, который у экспрессионистов тщетно пытается противостоять окружающему его хаосу, здесь обретает силы и вместе с единомышленниками вступает в борьбу с конкретным противником — властью. Таким образом Урбан усиливает интерес к социальным мотивам поведения героев и полностью снимает дистанцию между возможным и невозможным, мечтой и реальностью, планом и осуществлением. Этот роман представляет собой уникальное произведение, в котором прослеживается переход писателя от принципов определенного литературного направления — экспрессионизма, от реализации его поэтики и философской концепции к полемике с ним же, доходящей до почти полного его отвержения. В данном случае, по отношению к экспрессионизму М. Урбана можно применить определение «социальный», отражающее характер основных вопросов, поднимаемых в романе «Живой бич», который, помимо прочего, дал мощный толчок развитию соцреалистического романа в словацкой литературе XX века.

Одной из характерных черт творчества еще одного писателя-экспрессиониста Й. Ц. Тройского 1930;х годов, определяющей специфику его экспрессионистского стиля, является его стремление к мифологизации и абсолютизации, придающее повествованию вневременной и внепространственный характер. Так, отношения между типизированными персонажами романа «Пророчество доктора Станковского», которые в романе получают имена Он и Она, становятся воплощением абсолютной, чистой и совершенной любви, а главный герой романа «Хлеб» Методей Хлебко олицетворяет сущность родной деревни, которая также представляется символом вечной, исконной деревни, живущей по законам земли и хлеба. Притчевый характер носит и роман Гронского «Йозеф Мак», рассказывающий о типичном экспрессионистском герое — «маленьком человеке», «человеке-миллионе», человеке из толпы, не различимом в огромной массе людей и в бурном потоке жизни. В самый трагический момент развития сюжета, когда действие достигает своей кульминации и происходит некое очищение, перерождение героя, фигура Йозефа Мака монументализируется и разрастается до размеров символа эпохи.

Важная черта экспрессионизма Гронского — гротесковость — становится заметна еще в романе «Йозеф Мак», но особого масштаба достигает в следующем произведении писателя — романе «Писарь Грач». Здесь помимо значительного смещения центра внимания на внутренний мир экспрессионистского героя, надломленного, с расщепленным сознанием, стремящегося к осмыслению феномена войны, обретению смысла жизни в послевоенной действительности и взаимопонимания с другими людьми, все повествование оказывается пронизано гротеском, насыщено фантасмагоричностью и ирреальными мотивами. По замыслу автора, это призвано создать картину абсурдности цивилизованного мира и подчеркнуть отношение экспрессионистов к действительности как к воплощенному парадоксу.

Примечательно, что в литературе Словакии жанру экспрессионистского романа и жанру экспрессионистской новеллы принадлежат почти равные роли. В этом словацкая литература заметно отличается от многих других литератур, в том числе от литературы Германии, где в прозе экспрессионизма доминировали малые жанры, в большей мере соответствовавшие новым формам самовыражения героев, пафосу экспрессионизма и одному из его главных эстетических принципов — напряженности, интенсивности. Более того, в словацком литературоведении с момента начала изучения явления литературного экспрессионизма максимальное внимание уделялось жанру экспрессионистского романа (крупноформатным произведениям Я. Грушовского, Г. Вамоша, П. Илемницкого, М. Урбана, Й. Цигер Тройского), в то время как малые эпические жанры, в сущности, оставались на периферии исследований. Учитывая это, для наиболее полного и всестороннего анализа словацкой экспрессионистской прозы мы постарались рассмотреть как можно большее число произведений, созданных в жанре экспрессионистской новеллы.

Экспрессионистским звучанием проникнуты произведения словацкого прозаика Ш. Летца, в которых автор обращается к традиционной экспрессионистской теме войны и создает образы людей, мучимых жестокими внутренними противоречиями и обуреваемых сильнейшими страстями, которые в моменты наивысшего напряжения бессознательно совершают часто непоправимые поступки. В ярчайших экспрессионистских новеллах Летца «Голый солдат» и «Медаль инвалида Крхниача» цель автора — показать человека как такового, некий образ человечества, помещенный в жестокие обстоятельства и хаос современного мира.

Одним из самобытных и выдающихся экспрессионистов в словацкой литературе можно назвать писателя Т. Й. Гашпара, в новеллистическом творчестве которого на связь с экспрессионизмом указывают многочисленные особенности поэтики, присутствующие на всех уровнях произведения — от проблематики и композиции до используемых стилистических и языковых средств. Его новеллы нередко демонстрируют «активистский» призыв к «порыву», восстанию, изобилуют метафорами, образами-символами и проникнуты традиционным экспрессионистским фатализмом, а его стиль отличается внутренней напряженностью ассоциативно выстроенных фраз, отрывистостью речевого потока и повышенной эмоциональностью ритма.

Ряд выразительных экспрессионистских образов создает в своих произведениях 1920;х годов и писатель И. Горват, демонстрирующий отчасти экспрессионистское, отчасти сюрреалистическое видение мира, в котором стираются границы времени и пространства, а восприятие действительности нередко происходит через призму болезненного сознания героя. Причем нередко главными персонажами новелл писателя выступают люди странные, г чудные, руководствующиеся в своем поведении логикой их собственной внутренней жизни. Такое тяготение к вызывающей алогичности в новеллах Горвата призвано подчеркнуть полную деформацию всех человеческих отношений. Развитие творческой концепции И. Горвата в направлении к конкретной ясности, точности и краткости изображения, что наблюдается в его новеллистке 1930;х годов, можно сравнить с процессом перехода художников и литераторов в немецкоязычных странах во второй половине 1920;х годов от экспрессионизма к искусству «новой деловитости».

Черты экспрессионистской поэтики отличают и раннее творчество будущих словацких натуристов Д. Хробака и Ф. Швантнера. В первых произведениях Хробака человек всегда находится в непрерывных и бесперспективных поисках самого себя, а новеллистика Швантнера проникнута типично экспрессионистской образностью, атмосферой напряженного ожидания, фатализмом, присутствующими здесь наряду с сюрреалистическими фантазиями и видениями персонажей, в которых порой возникают причудливо-ужасающие образы.

При исследовании литературы экспрессионизма для нас было важно проследить специфику словацкой экспрессионистской новеллы, в которой зачастую ломаются привычные каноны новеллистического жанра. Это проявляется в отказе от последовательности изложения, причинно-следственных связей и даже миметической техники повествования, в результате чего весь текст произведения или его отдельные части могут быть трудно пересказываемыми, ускользающими от понимания читателя. Самые яркие примеры такого остранения текста мы нашли в произведениях И. Горвата (сборник «Мозаика жизни и снов»).

Еще одной характерной чертой словацкого экспрессионизма стала актуализация в нем деревенской тематики. В этом он разительно отличается от большинства европейских литератур, поскольку именно тема города и тех проблем, с которыми сталкивается человек в современном перенаселенном городе, посреди индустриального ландшафта, традиционно являлась одним из наиболее распространенных и содержательных мотивов экспрессионистского творчества писателей и художников в других странах. И хотя урбанистическое начало выступает на первый план и у некоторых словацких писателей-экспрессионистов (Г. Вамош, П. Илемницкий, И. Горват, Д. Хробак), символизируя собой нечто роковое, вовлекающее человека в бездну соблазна и греховности, тема деревни, всегда актуальная в словацком искусстве, не уступает свои позиции и в экспрессионизме. Наиболее выразительные образцы экспрессионистской прозы на деревенском материале представлены в творчестве П. Илемницкого, М. Урбана, Й. Ц. Гронского.

По способу решения типичного экспрессионистского конфликта некоторые словацкие экспрессионисты приближаются к «активистскому» крылу немецкого экспрессионизма: иррациональный протест у них порой перерастает в активный призыв к революционным действиям, к созданию нового мироустройства. Особенно ярко это проявилось в творчестве П. Илемницкого (роман «Победное падение») и М. Урбана (роман «Живой бич»), которые провозглашают отход от мировоззренческой позиции пассивности и созерцательности, демонстрируя тем самым также и переход к формировавшейся в конце 1920;х годов концепции социалистического реализма.

В целом, историко-литературное значение экспрессионизма огромно: как художественная модель мира он ознаменовал начало нового этапа развития литературы Словакии и оказал мощнейшее влияние на последующую словацкую литературу XX века. Именно экспрессионизм своим колоссальным критическим потенциалом и оппозицией к нормам буржуазного общества обозначил смену художественно-эстетических ценностей и окончательный переход от классического реалистического искусства к искусству модернизма. Однако при всей философской глубине и эстетической значимости экспрессионизма вступление в новую эпоху модернизма не означало для культуры и литературы Словакии разрыва с предшествующей традицией, как это часто было характерно для многих авангардистских течений, и у экспрессионистов по-прежнему находила отражение «вечная» для словацкого искусства деревенская тематика, а также мифологизация природного начала. Заложенный в экспрессионизме мировоззренческие и художественные принципы оказались созвучны мироощущению последующих деятелей словацкой литературы и искусства, которые продолжают пользоваться всем арсеналом как поэтических средств, так и мыслительных категорий, утвердившихся в течение «экспрессионистского двадцатилетия» в Словакии.