Традиционный женский костюм западных бурят: Дифференцирующие функции

Актуальность темы

исследования.

Актуальность темы

определяется местом, которое занимает одежда в традиционной культуре, и тем интересом, который проявляют к ней не только культурная, но и социальная антропология, как к системе, в которой нашли отражение представления человека традиционного общества о мире и о себе. В современной науке изучение костюмного комплекса стало одним из важнейших направлений не только региональных исследований лишь материальной культуры, но и когнитивной антропологии, поскольку оно способствует расширению нашего знания таких областей традиционной культуры как мировоззрение (система космологических представлений), символическое поле культуры, социальная стратификация (выполнение одеждой дифференцирующих функций), формирование художественных традиций. Традиционный костюм является выразителем религиозных представлений народа об окружающем мире, его этнического самосознания и этническим определителем категорий «свой» — «чужой». В данной диссертационной работе женский костюмный комплекс западных бурят и будет исследоваться как дифференцирующий маркер: с одной стороны, внутри общности, где он выполняет функции прежде всего половозрастной стратификации (частично — этнической), с другой стороны, как маркер этнической дифференциации западных и восточных бурят.

На протяжении всей истории человечества имели место огромное количество локально-исторических форм общностей людей. Каждый этнос или этническая общность в результате своей деятельности формировали свою специфическую культуру, свое мировоззрение. Что находило свое отражение в религиозных верованиях, мифах, легендах, поведении и во всем укладе жизни.

Традиционная культура рассматривается учеными как особая семиотическая система, возникшая в дописьменную эпоху [Захаров, 2004, с.105]. Под традиционными культурами исследователями понимаются культуры связанные с земледелием или кочевым скотоводством, ориентированные на стабильность и устойчивость, где изменения незаметны для жизни одного поколения [Садохин, 2001, с. 186]. Обычаи и традиции передаются от старших к младшимчеловек в традиционной культуре органично взаимодействует с обществом и природой, он един с ними. Власть традиции в таких обществах очень сильна и освящена мифологическими представлениями. Мир воспринимается как целостность и всё в мире: явления и вещи, являются полифункциональными [Там же, с.190].

Вообще традиция всегда связана с отбором, селекцией культурного материаласохраняется и передается только то, что представляется наиболее важным и ценным для той или иной общности, что способствует лучшей адаптации к определенной географической, исторической, социальной среде [Захаров, 2004, с. 106].

Вопрос о месте и роли традиционной культуры в современном обществе представляется «необычайно интересным и важным» [Там же, с.105]. В современном мире почти невозможно найти этническую общность, не испытавшую на себе воздействие культур других народов. Продолжающийся процесс глобализации и сегодня вызывает острый интерес к культурной самобытности у современных исследователей. Наблюдаются тенденции к сохранению целостности культурного облика своего народа. Самобытность все активнее заявляет о себе как условие развития личности, групп, наций. Ведь именно она «побуждает и создает коллективную волю, которая вызывает мобилизацию внутренних ресурсов для деятельности, направленной на осуществление необходимых перемен и созидательную адаптацию» [М'Боу, 1982, с.5]. Этническая культура проявляется во всех областях жизни этноса: в языке, в воспитании подрастающего поколения, в устройстве жилища, в домашнем хозяйстве, в одежде, в фольклоре и т. п.

Костюм является материальной оболочкой, своеобразным звеном, связывающим человека с пространством окружающей среды, с внешним миромв костюме закодирована сложная и сущностная информация о миропонимании человека. Бесстрастный отбор временем и практикой определил логическую рациональность народного костюма, его целостность как единой системы. Любой этнос в процессе исторического развития формировал свой предметный мир, основанный не только на материальных, но и на духовных потребностях. Каждая эпоха формирует свой культурный идеал, на основе которого и вырабатываются приоритетные для данного общества формы и типы одежды. Можно говорить о принципиальной полифункциональности одежды, о динамичности системы ее функций и в данное время этнокультурологический подход стал интегратором в современном междисциплинарном изучении проблемы.

Принципы кроя, пропорции и манера ношения одежды, характер отделки, выбор материалов, цвет, украшения, прическа придавали каждой этнической и даже родовой группе индивидуальное своеобразие и неповторимость, выделяя ее среди других. Важную роль при этом играли материал и техника изготовления, менявшиеся в зависимости от уровня развития производства, от характера общества.

Первой потребностью у древних людей являлась потребность в защите от холода и гнуса. Все то, что может покрыть часть тела, независимо от материала является покровом. Первыми покровами были бронирующие вещества: глина и охра. Появились раскраска, татуировка, игравшие, уже тогда, роль не только защиты, но и символа.

Одежда — это элементы покрова, взятые извне и приложенные к телу. Одежда — это то, что существует отдельно от человекакостюм же — сумма одежды, аксессуаров, обуви, грима, прически и даже характера [Морозова Р.А., из лекции студентам]. Костюм является своеобразным паспортом индивидуума и подлежит цензуре коллектива [Гаген-Торн, 1933(a), с.122], [Богатырев, 1971, с. ЗОО].

Наблюдаемые процессы этнической мобилизации и самоидентификации народов и этнических групп региона Сибири требуют активизации в исследовании этнических культур, в формировании этнической специфики. Одним из важных элементов традиционной культуры является одежда, отражающая историческое развитие этноса.

В целом «изучение традиционной культуры народов алтайской языковой семьи (тюрков и монголов, прежде всего) приводит исследователей к выводу о неоднородности их культуры даже в границах одного этноса» [Скрынникова, 2002(6), с.114]. И это напрямую относится к традиционной культуре бурят, а, следовательно, и к традиционному костюму как одному из ее аспектов.

Бурятский костюмный комплекс широко исследовался в XX веке, однако, большинство работ носит описательный характер. К тому же женские костюмные комплексы предбайкальских бурят не подвергались отдельному рассмотрению. Зачастую региональным и родовым различиям вообще не уделялось должного внимания. Поскольку основная часть исследователей рассматривала бурятский этнос как нечто целостное [Скрынникова, 1997, с.4]. Но при изучении традиционной культуры бурят «необходимо учитывать как безусловную общность всех групп бурят (и шире — их отнесение к общемонгольской общности), так и деление не только на западных, восточных и южных, но и актуальность их родовой принадлежности» [Там же, с. З].

Анализ бурятского костюма «показывает в нем напластования, относящиеся к различным эпохам, свидетельствует о смешении и взаимопроникновении культур племен и народов, обитавших на территории Южной Сибири и Центральной Азии с древнейших времен» [Бадмаева, 1982, с.28]. В бурятском женском костюме наиболее выражены этнодифференцирующие признаки, возрастные и семейные нормы. По ней можно было судить об этапах изменения положения человека в социуме.

Женский костюм состоял из нательной и верхней одежды, головного убора, обуви и украшений. Общими чертами бурятского западного и восточного костюмов являются: использование овчины и других материалов, получаемых в скотоводческом хозяйствепокрой верхней одежды — распашной с запахом левой полы на правуюналичие безрукавки и обычай покрывать волосы головным убором у женщинотделка энгэра верхней одеждыбашмаковидная обувь, состоящая из голенища с кожаными союзками и подошвыа также своеобразные женские височно-нагрудные украшения из кораллов [Там же, с.27].

Но, несмотря на то, что основа бурятского костюма едина и по своему типу определяется как одежда характерная для степных кочевников-скотоводов, костюм женщины предбайкальских бурят значительно отличался от женского костюма забайкальских бурят. Различия проявлялись в пропорциях, особенностях кроя одежды, подборе материалов, характере шитья, украшениях и многом другом. Это было связано не только со сравнительно высоким уровнем товарно-денежных отношений, тесных связей с пришлым русским населением в Предбайкалье, но и, самое главное, этногенетическыми различиями в происхождении данных групп.

В течение веков, шитье было одним из основных занятий бурятской женщины, здесь проявлялись изобретательность и художественный вкус каждой мастерицы. В героическом эпосе «Гэсэр» говорится о том, что «женщина состоит вся из выкроек»:

Мужчина,.

Чтобы замысел воплотить,.

Жизнь не пожалеет отдать.

Женщина,.

Чтобы из выкроенного сшить,.

Палец на руке готова отдать [Гэсэр, 1988, с.84].

Но исторические события, смена этнического окружения, коренные изменения, произошедшие в жизни бурятского этноса за годы советской власти, повсеместное распространение промышленных товаров способствовали быстрой замене традиционного комплекса одежды костюмом городского типа.

В свете этого проблема сохранения, реконструкции и возрождения традиционной культуры (и одежды как одного из проявлений) приобретает актуальное звучание. Становится важным поиск новых методик в изучении традиционной культуры [Скрынникова, 1997, с. З]. Одним из значительных направлений российской этнографической науки сейчас представляется изучение костюма на новом уровне. Костюма как отражения традиционного мировоззрения, как системы, как комплекса, выявление его сакральных и космогонических функций.

Территория вокруг Байкала в далёком прошлом была населена различными родоплеменными группами, на основе которых позднее и сформировался современный бурятский народ. С эпохи бронзы в центральноазиатских степях начинают формироваться новые способы хозяйствования, в частности, скотоводство. Его распространение шло из центральноазиатских степей и проникало, в первую очередь, в южные районы Забайкалья, где имелись открытые степные пространства, пригодные для выпаса скота. У населения горных и таежных областей основным видом хозяйственной деятельности оставались охота и собирательство.

Значение костюма как маркера этнической идентификации определяется процессами этнои культурогенеза бурят на протяжении веков. Учеными-исследователями культуры бурят разграничиваются две локальные области — это Предбайкалье (или Прибайкалье) (далее — Предбайкалье) и Забайкалье. Основные различия проявляются в этногенетическом происхождении, а соответственно и в языкев естественно-климатических условиях — географические особенности повлияли на развитие и ведение хозяйства (кочевое скотоводство в степях Забайкалья и полукочевое скотоводство с сезонными перемещениями между постоянными зимними и летними поселениями в Предбайкалье) — и в религии — в Предбайкалье основная часть бурят является шаманистами, в Забайкалье же широко распространился ламаизм.

Общественное развитие степных племен позволило им, начиная с последней трети I тыс. до н.э., создать государственные образования, наиболее крупные из которых получили в науке наименование кочевых империй. Хунну и сяньби, жужане и тюрки, уйгуры и кидани, монголы и джунгары — эти народы, создавшие государственность, оставили глубокий след в материальной и духовной культуре населения Центральной Азии. Соответственно Предбайкалье, расположенное на стыке сибирской тайги и центральноазиатских степей, с давних пор находилось в центре важных этнических и политических событий региона.

Жители ангарской тайги не были изолированы от других племен, считал академик А. П. Окладников, — об этом с большой силой и выразительностью свидетельствуют неожиданные нередкие совпадения с сюжетами и образами наскальных рисунков весьма отдаленных областей и стран. Но такие совпадения несут на себе печать местной переработки. В них всегда наглядно видно своеобразие даже и явно заимствованных извне образов и сюжетов" [Окладников, 1966, с.4]. Например, сохранившиеся писаницы в верховьях Лены, в Шишкино, на Куде, pp. Унге и Осе (где когда-то жили тюрки-курыкане) «в их древнейшей части смыкаются с наскальными рисунками Центральной и Средней Азии — Монголии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана», а также с писаницами Алтая и Тувы [Там же, с. З]. К тому же, как отмечает A.M. Сагалаев, «в сибирской этнографии с достаточным на то основанием сложился своеобразный индоиранский «синдром»: стремление отыскать истоки аборигенных образов и мифологем в гигантском наследии, оставленном культурами древней Индии и Ирана. 9.

Разница культурных потенциалов была столь велика, что «движение» культурных импульсов с юга на север кажется самоочевидным, вся задача в том, чтобы отыскать их реликты в мифологии Северной Азии. Рядом с огромным корпусом индоиранских источников сибирские материалы фрагментарны и скудны, а сопоставление письменной традиции с устной неизбежно ставить последнюю в положение восприемницы. Ситуация осложняется большим количеством несомненных заимствований из индоиранского мира, разновременных и разной значимости" [Сагалаев, 1991, с.94−95]. Д. С. Дугаров рассматривает генезис культуры региона «на фоне широких контактов аборигенных племен с пришлыми индоиранскими и индоевропейскими племенами, начавшихся в бронзовом веке, в период массовых миграций этих племен со своей прародины в Передней и Малой Азии через Среднюю и Центральную Азию в исторические места их расселения. При этом. пришельцы принесли с собой не только богатейшую материальную культуру, но и не менее богатую мифологию, красочное искусство звериного стиля и религию раннеклассовых обществ .» [Дугаров, 1991, с.32].

Т.Д. Скрынникова отмечает, что одним из маркеров, позволяющих отнести ту или иную группу к определенному типу культуры, даже в рамках одного народа, является локативный код: восточные буряты и монголы сакральным считают юг, а западные — восток, что отмечается и у ариев [Скрынникова, 2002(6), с. 116]. Помимо локативного кода в бурятской традиции имеются различия также в агентивном, предметном и персонажном кодах обрядов [Подробнее см.: Скрынникова Т. Д. Солнце и Земля в пантеоне народов Центральной и Восточной Азии // Altaica VI. — М., 2002. — С.114−141]. Соответственно, выявленные сходства и различия позволяют говорить о существовании двух типов культур, которые исследователь определяет как «восточноазиатскую», где Небо и Земля являются верховными божествами и «южно-западноазиатскую (индоиранское единство), где отмечается триада божеств». Причем отмечается, что эти различия у народов алтайской языковой семьи не являются случайными, а объясняются сложным «этно-и культурогенезом, связанным с типологически разными группами Евразии: прежде всего с монголоидами на востоке и европеоидами на западе.. формирование народов алтайской языковой семьи проходило на территории, обозначаемой как Великая Степь (от Великой Китайской стены до Балкан), где на протяжении не только веков, но и тысячелетий наблюдались миграции, определившие и современную этнолингвистическую карту Евразии» [Там же, с.117].

Примерно в VI в. н.э. в Предбайкалье получают распространение памятники так называемой курумчинской культуры. Создателями этой культуры, согласно китайским летописям и древнетюркским руническим письменам, являлись гулигани или курыканы. Относительно их этнической принадлежности существует две версии — монгольская и тюркская. Анализируя имеющиеся факты, Д. Д. Нимаев приходит к выводу, что все-таки основу этнического ядра курыкан составили тюркоязычные племена, что, однако не исключает возможности того, что в состав объединения также входили родоплеменные группы монгольского и тунгусского происхождения. В последующем курыкане сыграли важную роль в формировании западных бурят, а также якутов [Нимаев, 2004, с.20]. Исследователь отмечает, что по всей вероятности, монголоязычные племена, обитавшие на территории Предбайкалья в период всеобщего господства тюрков в Центральной Азии, находились в починенном, зависимом положении от последних, что выразилось, в частности, в заимствовании ими одного из тотемных культов — лебедя [Там же, с.23].

С давних пор у монголов племена, обитавшие в лесной зоне, назывались лесными. «Некоторым из монгольских племен, у которых юрт был около леса, дали имя хойин иргэн, т. е. лесное племя», — сообщает «Сборник летописей». В отличие от них монголы, живущие в степи, назывались степными. Подобная традиция деления людей по.

11 местожительству существовала не только у монголов. По-видимому, это распространялось на отдельные, несколько обособленные этнические группы, которые компактно обитали на одной территории и обладали схожими чертами в сфере хозяйства и традиционно-бытовой культуры. К числу таких относились племена западнее Байкала, у которых были сильны охотничьи традиции с навыками ведения полукочевого скотоводства и земледелия, существовала своеобразная, отличная от кочевников, материальная культура. Это племена, среди которых ведущую роль играли булагаты и эхириты.

По Ц. Б. Цыдендамбаеву, в XII—XIII вв. было три племенных объединения: хори-туматы, баргуты и буряты [цит.по: Скрынникова, 1997, с.5]. Союз племен был важным интегрирующим моментом и в этнической истории Предбайкалья. Существование племенного союза предбайкальцев прежде всего доказывается ареалом распространения термина бурат, который строго ограничивался территорией к западу от Байкала. Правда, в XVII в. русскими имя браты (братские), являвшегося произносительным вариантом названия бурат, иногда применялось к хоринцам, жившим на востоке, за Байкалом. Но сами хоринцы, как видно из их летописей, себя в то время называли только лишь своим племенным именем. Такое положение сохранялось как минимум до середины XVIII века.

Появление русских в Приангарье и на Верхней Лене, приведшее к непосильным поборам ясака, произволу и насилию со стороны администраций острогов и казаков прекратили межплеменную распрю и дали мощный дополнительный импульс к сплочению всего населения.

Многочисленные этнографические и фольклорные материалы свидетельствуют о том, что из племен, сложивших бурятскую народность, самыми первыми стали называть себя бурятами булагаты и эхириты. Только к концу XIX века, по словам Т. М. Михайлова, «образовалась новая общностьбурятский этнос» [цит.по: Скрынникова, 1997, с.6].

Но буряты никогда не представляли собой «единого экономического и политического организма», что было напрямую связано с их дисперсным расселением [Скрынникова, 1997, с.6].

Этнический состав бурят разных регионов отличается. Бурятский этнос на территории Предбайкалья состоит из трех основных племенбулагатов, эхиритов, а также, в меньшей степени, хонгодоров. «Говоря о булагатах, да и вообще о западных бурятах в целом, прежде всего необходимо отметить значительную роль тюркских элементов в их формировании. Весь облик их материальной культуры (жилище, одежда, пища и т. д.), особенности языка служат ярким тому подтверждением» [Нимаев, Нанзатов, 2004, с.44]. Исследователи также отмечают, что также одним из древнейших в составе бурят является тунгусский этнический пласт (особенно распространены эвенкизмы в говорах западных бурят) Другими словами, во многом своеобразие этнокультурного облика западных бурят определили тюркские, тунгусские, а также ойратские этнические компоненты [Там же, 2004, с. 47, 50].

Прародиной племени булагат является долина реки Куды со священными горами Ухэр Манхай и Удэгэ Булен. Здесь проживают основные булагатские роды: алагуевский, ашаабагатский, абаганатский, бозоевский, булутовский, буиновский, бубаевский, боролдоевский, готольский, муруевский, ноетский, онгойский, онхотоевский, хогоевский, халтубавский, шаралдаевский и эрхидеевский.

По историческим данным основная часть булагатов под предводительством Буха-нойона, в составе левого крыла войск Чингисхана ушла на запад и осела там. Позднее она приняла участие в формировании киргизского и узбекского этносов.

В Предбайкалье булагаты расселялись также в долинах реки Ангары, Осы, Уды. Так в Осинском и Боханском районах Иркутской области (по долинам рек Ида, Оса, Каха, Обуса) расселились шаралдаевский, готольский, буиновский, булутский, муруйский, ноетский, олзоевский, олтогойский, онхотойский, хогойский, холтубаевский, эрхидеевский, янгутский роды. В Нукутском районе Иркутской области (в долине реки Унги) осели булутский, боролдоевский, онтогойский, олзойский, икинатский, муруйский, кульметский роды. В Аларском районе — холтубаевский, янгутский и ноетские роды. Также много представителей булагатских родов в Баяндаевском, Качугском и Ольхонском районах (в основном — алагуевского рода). Некоторая часть булагатов переселилась в Забайкалье — в долины рек Баргузин, Селенга, Джида, Чикой, Уда, Хилок.

Эхириты — северные соседи булагатов. С древнейших времен. проживают в степных районах на территории современных Эхирит-Булагатского, Качугского и Ольхонского районов. Рост населения и столкновения с эвенками из-за охотничьих угодий привели к миграции отдельных эхиритских групп на восток — к Байкалу и в забайкальские степи.

Хонгодоры — являются южными соседями булагатов и населяют части Аларского (роды дуртэн, бурутхан, болдой, бадархан, ашхай, ашата, тайбжан) и Нукутского районов Иркутской области. Часть хонгодоров пришла в Аларь из Монголии в конце XVI — начале XVII веков. И их миграция продолжалась вплоть до 1727 года, до закрытия границы между Монголией и Китаем. Путь миграций хонгодорских племен лежал по долинам рек Иркут, Китой и Белая, в долинах этих рек они и оседали. Некоторые бурятские ученые считают, что племя хонгодоров нельзя относить к пришлым племенам, часть их была вынуждена переселиться из Предбайкалья в районы Северо-Западной Монголии и Саяно-Алтая во время бурных событий первой половины XIII века. А их миграция в XVI — XVII вв. есть возврат на историческую родину [Нимаев, Нанзатов, 2004, с.48]. Хонгодоры также проживают и на территории Бурятии: в Тункинском, Закаменском и Окинском районах.

На территории Предбайкалья наряду с булагатами, эхиритами и хонгодорами проживают ряд родов, не относящихся к вышеназванным племенам, такие как дурлай (пришли с Алтая в XVIII в. в период войны ойратов с халхасцами), толодой, гушит (также пришли с Алтая в XVIII в. после разгрома Джунгарского ханства халхасцами), курумчинский (их предки пришли с Алтая после поражения ойратов от халхасцев), дархат, киргиз-хана, басай, монхолют, хордут (выходцы из Монголии), быкот и др. С хонгодорами в Аларь пришли и небольшие осколки больших племенных тюрко-монгольских групп: шарануты, наймангуты, долонгуты, быстро ассимилировавшиеся в бурятской среде.

В XIX веке бурятские племена были организованы в так называемые «роды». Эти «роды» — представляли собой административные образования, основу которых составляли малые племена, либо их части. На протяжении XIX века административные «роды» входили в состав Степных Дум, осуществлявших функции внутреннего самоуправления бурят. В Иркутской губернии функционировали следующие Степные думы: Аларская, Балаганская, Идинская, Кудинская, Верхоленская, Ольхонская, Тункинская [Нанзатов, 2003, с. 15]. После прекращения работы Степных Дум административные «роды» продолжили свое существование в рамках Инородческих управ, которые входили в состав административных округов. Система управления, созданная администрацией Российской империи, закрепляла родовую структуру, сложившуюся у бурят к приходу русских [Скрынникова, 1997, с.7].

В XIX веке, в период существования Степных дум, у бурят сформировались новые общности — этнотерриториальные группы, которые разнятся между собой, помимо территориальных, различиями культурными и языковыми.

Со времени прихода русских в Сибирь вплоть до середины XIX в. национальный состав Предбайкалья был достаточно стабильным. В результате отмены крепостного права в России в 1861 году и соответственно большого притока пришлого русского населения доля коренного населения снизилась с 30% в 1795 г. до 15% в 1896 г. По результатам переписи 1897 года общая численность населения Иркутской губернии составляла 515 тыс. жителей. Из них: русские — 73,06%, буряты — 21,5%, тунгусы — 0,43%, карагасы (тофалары) — 0,07%, представители других 62 национальностей — 4,9% [Историко-культурный атлас, 2001, с.584−585].

Инородцы Иркутской губернии, в отличие от забайкальских бурят, в большей мере занимались земледелием. Однако достаточно внимания в своей хозяйственной деятельности они уделяли и скотоводству. Но, тем не менее, в области скотоводства они уступали забайкальским бурятам, а в развитии земледелия превосходили их. Буряты Идинской, Аларской, Балаганской Степных дум отличались большим количеством посевов, разнообразием полевых культур.

Повторимся, что буряты Предбайкалья в силу сложившихся географических и исторических условий имели тесные связи с эвенками, тюрками Алтая и Якутии, в их культуре можно найти отголоски древних центральноазиатских народов. А, начиная с середины XVII века, буряты, особенно западные, оказались под сильным влиянием русского этноса. Вторжение нового и могущественного этноса не могло не сказаться на привычном образе жизни и расселении местного населения, а также наложило глубокие отпечатки на их культуру и быт. Происходили процессы русификации путем обращения инородцев в христианскую веру. Например, к середине XVIII века в Балаганском ведомстве были крещены две с половиной тысячи бурят [Историко-культурный атлас, 2001, с.588]. Однако, процент крещеных в разных родах резко колебался, превышая 10% в одних ведомствах и падая до совсем малой величины в других [Залкинд, 1970, с. 147]. При крещении женщинам дарили платки и сарафаны, а мужчинам русские рубахи.

Историко-географические условия, специфика хозяйственного уклада предбайкальских и забайкальских бурят повлияли на региональные особенности их народного творчества, но которое в целом развивалось в едином русле.

Цели и задачи.

Основной целью данного этнографического исследования является выявление, описание и реконструкция структуры и функций традиционного женского костюма предбайкальских бурят, интерпретация его семантики и посредством этого раскрытие этнических контактов и этнического своеобразия западных бурят. Для решения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

— реконструкция женских костюмных комплексов западных бурят;

— выявление этногенетических истоков различий традиционной одежды у западных и восточных бурят;

— анализ покроя костюмных комплексов и их характеристика;

— изучение особенностей изготовления одежды;

— выявление структуры костюмного комплекса и функций его элементов;

— интерпретация семантики элементов женского костюма западных бурят.

Объект исследования.

Объектом исследования являются традиционные костюмные комплексы женской одежды западных бурят и их элементы, за исключением украшений, изучение которых требует отдельного рассмотрения. В данной работе объект исследования не ограничивается только географическим признаком: нами также рассматриваются костюмные комплексы этнотерриториальных групп бурят — выходцев из Предбайкалья, проживающих на территории Забайкалья.

Предмет исследования.

Предметом исследования является анализ дифференцирующих функций женского костюма западных бурят (половозрастные, этнические) через интерпретацию семантики костюма и его основных элементов в контексте традиционной культуры.

Методология и методы исследования.

Теоретической базой диссертационного исследования являются труды отечественных авторов, посвященные рассмотрению одежды как системы и комплекса: П. Г. Богатырева и во многом его последователя И. В. Кузнецова, а также Н.И. Гаген-Торн и Н. П. Гринковой.

В данной работе использовались современные междисциплинарные методы, комплексный подход с привлечением методологических принципов смежных научных дисциплин, таких как история, этнография, фольклористика, искусствоведение, культурология. Познание объективной действительности на стыке ряда научных дисциплин способствует получению более полной картины этнической специфики культуры и принципах ее функционирования.

В работе использовались методы, применяющиеся в историко-культурных исследованиях. При изложении и изучении материала применялся метод научного описания. Для выявления генетических истоков нами использовался сравнительно-исторический метод, а при сравнении с костюмами и их функциями других народов и других регионов применялся сравнительно-типологический подход. При рассмотрении традиционного костюма как определенной структуры со своими компонентами, каждый их которых выполняет свою функцию, были применены методы структурно-функционального анализасемиотический метод применялся для выявления семантических структур традиционного комплекса одежды и его цветовых сочетаний. Можно говорить о принципиальной полифункциональности одежды, о динамичности системы ее функций, в контексте чего этнокультурологический подход стал интегратором в современном междисциплинарном изучении проблемы.

Степень изученности темы.

Первые свидетельства, содержащие описания бурятского костюма, мы находим в записях путешественников, историков и этнографов начиная с XVII века. В сведениях Н. Спафария, Исбранта Идеса (рис.52), Д. Белля, в собраниях академических экспедиций XVIII века, в описаниях И. Г. Георги, С. П. Калашникова, в трудах Д. Банзарова. Первый иллюстративный материал, посвященный одежде бурят (1799 г.), отмечается у И. Г. Георги (рис.51а, б).

Со второй половины XIX века начинается уже более систематический сбор материала по бурятскому костюму, как части традиционной культуры, к которой как краеведы, так и представители фундаментальной науки проявляли большой интерес. Большую работу проделали выдающиеся исследователи Н.Н. и В. Н. Харузины, Г. Н. Потанин, П. Е. Кулаков, А. В. Потанина. Заметный след в изучении истории и культуры бурят, в том числе и материалы по одежде, оставил М. Н. Хангалов. Однако, дореволюционные авторы ограничивались чаще всего лишь описаниями, к тому же носившими фрагментарный характер и не дававшими полного представления об одежде как о комплексе.

После Октябрьской революции начались широкие этнографические исследования материальной культуры, появились многочисленные статьи Ф. А. Кудрявцева, П. П. Хороших, П. П. Баторова, Р. С. Мэрдыгеева, Б. Э. Петри, Г. А. Улахонова, в которых нашла освещение одна их важнейших сторон материальной культуры — одежда. В 30 — 50 годы интерес несколько ослаб и только в 60 — 70 годы появляются книги И. М. Манжигеева, А. В. Тумахани, И. Е. Тугутова, К. В. Вяткиной, посвященные вопросам истории материальной культуры и искусства, в том числе одежды. Отдельная глава монографии И. Е. Тугутова «Материальная культура бурят» (1958 г.) посвящена одежде, где затрагиваются отличия и особенности женской одежды западных бурят. Им описаны также различия в способах выделки шкур у разных групп бурят. В работе К. В. Вяткиной «Очерки культуры и быта бурят» (1969 г.) дается широкий обзор элементов материальной культуры, отдельно упоминается одежда. Автор сравнивает общие элементы в костюме бурят и соседних народов, в частности женскую безрукавку ойратов, хакасов и южных алтайцев.

Работы советских этнографов, в отличие от дореволюционных, построены по иному методологическому принципу, в них активно применяется историко-сравнительный метод, благодаря которому реконструируется эволюция элементов костюма, и функциональный метод для выявления его функций маркера этнических и сословных различий. Несомненным прорывом в изучении бурятского костюма следует считать монографию Р. Д. Бадмаевой «Бурятский народный костюм», изданную в 1987 году. В этой работе были обобщены материалы предшественников: были предложены реконструкции всех элементов костюма (как мужского, так и женского), были предложены модели их кроя, были прослежены его изменения с XVII века и до наших дней с использованием сравнительного материала по одежде соседних народов для выявления этногенетических контактов, была проведена систематизация одежды по полу, сезону и назначению. Следует заметить, что до появления этой работы бурятский костюм не был объектом специального изучения.

С 90-х годов XX века начинают появляться работы, в которых затрагиваются проблемы семантической интерпретации костюма и его отдельных элементов. Специального упоминания заслуживают исследования Д. С. Дугарова о символике отдельных элементов женского костюма тюрко-монгольских народов, являющихся отражением общих тотемистических воззрений и посредством этого выявления этнических и культурных взаимосвязей народов Центральной Азии. Нельзя не отметить публикаций Д. А. Николаевой (2002 г.) в которых автор рассматривает костюм как систему и посредством этого выявляет семантику костюма и отражение возрастного статуса в одежде («Одежда и украшения» в монографии «Буряты», «Отражение возрастного статуса в женской одежде восточных бурят», «Семантика приданого невесты в свадебной обрядности сартулов»). И, конечно же, монографию С. Б. Самбуевой «Символика традиционного бурятского женского костюма», вышедшую в 2004 году, где традиционный женский костюм рассматривается в системе материальной и духовной культуры народа.

Следует отметить, что вышеуказанные работы рассматривают бурятский костюм как целостность в контексте культурных традиций, в них дифференцирующие функции костюма выступают как частность. Поэтому для нашей работы интерес представляла книга Ц. Б. Базаровой, посвященная исследованию лексики костюма локальной группы бурят — «Национальная одежда агинских бурят» (2003 г.). В ней содержится лексико-семантический анализ материальной культуры, одним из результатов которого становится выявление дифференцирующих функций костюма и его элементов.

Также в освоении нами данной темы большая роль принадлежит основополагающим трудам, в числе которых, прежде всего, следует отметить книгу П. Г. Богатырева «Функции национального костюма в Моравской Словакии» (1971 г.), где практически впервые был обоснован метод изучения народного костюма как особой семиотической системы, в работе были четко сформулированы функции костюма и выявлены принципы их взаимодействия. Важную роль сыграли публикации Н.И. Гаген-Торн -«Магическое значение волос и головного убора в свадебных обрядах Восточной Европы» (1933 г.) и «Женская одежда народов Поволжья» (1960 г.), где также делается попытка комплексного изучения традиционной одежды и выявления его семантики, привлекается широкий сравнительно-исторический материал. Путеводной звездой для нас служила работа И. В. Кузнецова «Одежда армян Понта» (1995 г.) как наиболее полного труда по семиотике материальной культуры и одежды как одного из ее проявлений. В книге подробно рассматривается общая проблематика и функции одежды, отдельные главы отведены рассмотрению ритуально-мифологической, этнической, субэтнической функциям и возникающим бинарным оппозициям. Работа четко структурирована и выгодно отличается большим количеством сводных таблиц. Для сравнительно-исторического анализа, понимания структуры и места традиционного костюма в мировоззрении кочевника большое значение имеет трехтомник «Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири» под редакцией Э. Л. Львова, И. В. Октябрьской и A.M. Сагалаева. В этом фундаментальном труде раскрывается единство утилитарной и символической функций вещей, впервые рассмотренное на материалах культуры народов Сибири.

Источниковая база исследования.

Для исследования дифференцирующих функций традиционного бурятского костюма и выявления его семантики был привлечен широкий круг источников.

Одну группу представляют источники, содержащие конкретные материалы — описания бурятского костюма или его изображения:

— ранние труды общего характера, содержащие частичное описание одежды монгольских кочевников: Карпини, Рубрук, И. Г. Георги и др.;

— работы исследователей бурятского народного костюма: Р. Д. Бадмаевой, И. Е. Тугутова, М. Н. Хангалова, К. В. Вяткиной, Л. Л. Викторовой, Н. В. Кочешкова и др.;

— полевые материалы автора, собранные в Осинском районе Иркутской области и в Усть-Ордынском Бурятском автономном округе в 2003 году;

— фотоматериалы архивов (Исторический музей Республики БурятияИркутский краеведческий музейЭтнографический музей Республики Бурятия), в том числе и личный архив автора;

— материалы специальных сайтов сети Интернет.

Ко второй группе относятся работы, в которых можно обнаружить материалы по описанию и анализу костюмов и традиционной культуре народов, имевших этногенетические и культурные связи с западнобурятским этносом: монголов, калмыков, хакасов, тувинцев, якутов, киргизов, алтайцев и др. Для выявления межкультурных взаимодействий и типологии костюма использованы работы Л. Л. Викторовой, Д. В. Сычева, Г. М. Василевич, Л. П. Потапова, Н. Ф. Прытковой и др.

Особую группу составляли источники теоретического и специального этнографического характера, они привлекалась для выявления ритуальной, функциональной значимости и семантики костюма в традиционном обществе. Это работы П. Г. Богатырева, Н.И. Гаген-Торн, Н. П. Гринковой, И. В. Кузнецова, Д. А. Николаевой.

Территориальные рамки исследования.

Границы определяются районами проживания этнотерриториальных групп западных бурят в Иркутской области (т.н. Предбайкалье) и территорий компактного проживания выходцев из Предбайкалья в Республике Бурятия.

Наиболее западной этнотерриториальной группой бурят являются нижнеудинские буряты. Нижнеудинские буряты расселены в среднем течении реки Уды, впадающей в Ангару в ее среднем течении с южной стороны.

В состав этнотерриториальной группы балаганских или унгинских бурят в XIX входили такие малые племена, как букод, зунгар, ноёд, олзой, муруй, хулмэнгэ, хогой, онгой, онхотой, и др. Балаганские буряты расселены в долинах Унги и ее притоков, в среднем течении Оки, а также по западному берегу Ангары. Около половины племен входило в состав большого племени булагатов. Также там расселены племена позднего монгольского происхождения.

В состав этнотерриториальной группы аларских бурят входили малые племена, расселеные в долине реки Белая и ее притока р. Аларь. Близкой аларским бурятам является небольшай этнотерриториальная группа китойских бурят, расселенные в долине р. Китой. Большинство племен принадлежит большому племени хонгодор. В составе также есть осколки малых племен булагатов и небольшие группы выходцев из Монголии, не вошедших в большое племя хонгодоров.

Идинские буряты расселены в долинах рек Иды, Осы и их притоков, а также верховий Уды, впадающей в Ангару с востока. Основную массу идинских бурят составляют булагатские племена.

Кудинские буряты расселены в долинах рек Куды, Мурина, Китоя впадающих в Ангару, а также буряты долины реки Голоустной, впадающей в озеро Байкал на юго-западе. Большинство кудинских бурят составляют малые племена булагатов. Несколько малых племен, издавна расселенных в Кудинской долине, не входят в состав большого племени булагатов. Присутствуют также осколки племен из разных мест этнической Монголии, прибывшие в позднем средневековье и в новое время.

Верхоленские буряты расселены в долинах верховий Лены и ее притоков, а также в долинах верховий Куды и Мурина. Большинство принадлежит к большому племени эхиритов. Присутствуют булагатские племена. Встречаются племена, по традиции относимые к хори, но по собственным преданиям, некоторые из них вышли из Джунгарии. Отмечаются также осколки племен ойратского и монгольского происхождения.

Ольхонские буряты расселены на острове Ольхон, и в средней части западного побережья озера Байкал. Большинство составляли выходцы из долины верхней Лены — племена эхиритов, а также сопутствующие им осколки сэгэнудов, галзудов и других малых племен бурят верховий Лены и долины Куды.

Небольшие группы булагатов и эхиритов входят в состав этнотерриториальной группы закаменских бурят.

Все племена баргузинских бурят являются выходцами с верховий Лены и долины верховий Куды и ее притока Мурина. Большинство из них принадлежат большому племени эхирит.

Кударинские буряты расселены в одноименной степи, находящейся в устье Селенги на восточном берегу озера Байкал. Также как и баргузинские буряты являются выходцами с долин рек Лена, Куда и Мурин. Большинство племен относятся к эхиритам. Булагатами являются буряты племен алагуй, ашибагад, отонхой.

Селенгинские буряты расселены в среднем и нижнем течении реки Селенги, в среднем и нижнем течении реки Джиды. Большое количество племен в составе этнотерриториальной группы селенгинских бурят объясняется тем, что в этом регионе скопилось большое количество осколков племен западных бурят бежавших в Монголию — на восточное побережье Байкала в середине XVII века. Также некоторые племена западных бурят были переселены в долину Селенги и введены в казачье сословие, после вхождения этой территории в Российское государство для охраны границ. В силу сложившихся ситуации в этом регионе этнической Бурятии сложилось наиболее пестрая этническая картина, сложенная из племен, осколков племен из монгольских степей и с западного берега озера Байкал.

Все перечисленные выше этнотерриториальные группы бурят в этническом отношении являются смешанными, состоящими из племен, относимым как к большим племенам булагат, эхирит, хори и хонгодор, так и к малым племенам не являющимися их подразделениями [Нанзатов, 2003, с. 19−25].

Также рассмотрение поставленных задач, особенно в генетическом и историческом ракурсах, предполагает привлечение типологически и генетически близкого материала у народов Центральной Азии, Саяно-Алтая и Якутии.

Хронологические рамки исследования.

Хронологические рамки исследования в основном определяются материалами XVIII — I пол. XX вв.: начиная со сведений путешественников, этнографов и историков, специально изучавших народы региона Сибири и заканчивая концом I пол. XX вв., когда традиционный костюм в Предбайкалье практически полностью вышел из обихода, заменившись костюмом городского типа. Однако для выполнения намеченных задач нельзя ограничиваться узкими хронологическими рамками и следует признать целесообразным оперирование, как и более ранними свидетельствами (Карпини, Рубрука и др.), так и более поздними публикациями, относящимися ко II половине XX века.

Научная новизна.

Научная новизна диссертации состоит в постановке проблемы и пути ее исследования. Впервые были выделены комплексы женской одежды для трех социовозрастных групп западных бурят: девичья, одежда замужних женщин (фертильный возраст) и пожилых женщин, с обобщением и систематизированием накопленного наукой материала. Полнота фактического материала и применение новых методов позволили предложить наиболее полную реконструкцию женского костюмного комплекса западных бурят и выделить дифференцирующие маркерыпровести типологический анализ и показать элементы, определяющие его сходство и различия с костюмами как других групп бурят, так и народов алтайской языковой семьи. Была сделана попытка наиболее полного семантического анализа традиционного костюма, не использовавшегося прежде в реконструкции женского костюма западных бурят и интерпретации его элементов. Были введены в научный оборот новые материалы: реконструкция костюма по фотографиям из архивов, в том числе и из личного архива авторапо одежде, хранящей в музеях (государственных и сельских) — а также по материалам, собранным в ходе экспедиций.

Теоретическая и практическая значимость.

Изучение традиционного костюма имеет большое значение для исследования проблем этнои культурогенеза. Результаты проведенной работы могут найти применение при изучении традиционной материальной и духовной культуры тюрко-монгольских народов и бурят, в частностиони имеют научное значение для сравнительных исторических и типологических исследований культуры различных народов региона Сибири и Центральной Азии. Также материалы могут быть использованы при подготовке и чтении курсов лекций по традиционной культуре.

Апробация работы.

Отдельные положения диссертации нашли свое отражение в виде доклада на научном семинаре в Иркутском государственном университете: «Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации», проведенном МИОН в 2003 году. Содержание исследования отражено также в ряде опубликованных работ:

1. Хадеева М. Б. Обувь в традиционном костюме бурят // Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации. — Иркутск, 2003. — С. 181−187.

2. Хадеева М. Б. Прическа и магия волос у тюрко-монголов // Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и развития. — Иркутск, 2004. — С. 155−164.

3. Хадеева М. Б. Семантика безрукавки у тюрко-монголов (на примере бурятского костюма) // Евразийское пространство глазами молодых, или Новое поколение о. Альманах школы молодого автора. — Вып.2. -Москва, 2004. — С.290−299.

4. Дагданова М. Б. К проблематике изучения традиционного костюма предбайкальских бурят: этнодифференцирующие аспекты // Проблемы Земной цивилизации. — Вып. 11. — 4.2. — Иркутск, 2005. — С.90−96.

Структура диссертации.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, словаря терминов, списка литературы и приложений.

Таким образом, компилируя заключение, можно изложить основные выводы нашего диссертационного исследования в следующих пунктах:

1) изучение женской одежды бурят показало наличие общих компонентов в женских костюмных комплексах бурят Предбайкалья и Забайкалья: верхняя одежда, нижняя одежда, безрукавка, головные уборы, обувьпри этом следует заметить, что в общих элементах нами выделены отличия: крой, терминология, декоративное оформление традиционной верхней одежды, безрукавок, головных уборов, типов обуви, различия в выборе материалов, цветовых и пропорциональных сочетаний;

2) выделены элементы костюмных комплексов, характерные только для западных бурят и отсутствующие у восточных этнотерриториальных групп: платья, глухие рубахи, платки и шали русского производства, неотрезные по талии безрукавки, типы головных уборов и обуви;

3) анализ элементов костюмных комплексов и их семантики показал близость западнобурятского женского костюма к одежде народов тюркского мира;

4) анализ семантики, кроя, декоративного украшения одежды показал приоритет знаков и символов солнечной природы (монеты, птичья семантика).

Наблюдаемые процессы этнической мобилизации и самоидентификации народов и этнических групп региона Сибири вызывают к жизни новые подходы в исследовании этнических культур и этнической специфики. Исторические события XIX—XX вв., смена этнического окружения, коренные изменения, произошедшие в жизни бурятского этноса за годы советской власти, повсеместное распространение промышленных товаров способствовали быстрой замене традиционного комплекса одежды костюмом городского типа. В свете этого проблема сохранения, реконструкции и возрождения традиционной культуры (и одежды как одного из ее проявлений) приобретает актуальное звучание и требует дальнейшей активизации исследований с привлечением методологических принципов смежных научных дисциплин.

Глоссарий ала — мотня (деталь штанов) ара тала — спинка арИан зулаг — кожаные ранты в эрмэг гутал аса — архаичное название штанов у балаганских бурят басаган дэгэл — верхняя одежда девушек биизга малгай — женская шапка, напоминающая тюбетейку, распространенная среди боханских и осинских бурят Предбайкалья бозо — кисломолочная масса, используемая при выделки шкур бойтог — обувь башмаковидного типа, распространенная в Предбайкалье, а также среди киргизов и некоторых групп монголов бортого малгай — шапка молодых замужних женщин и девушек Иркутской области бузар — магическая сила, оказывающая отрицательное воздействие на окружающих вследствие того, что ее истоки связаны с иным, чуждым миром булуубша — лента-нашивка из ярко-красного шелка на составных рукавах женщин восточных бурят булууза — разновидность платья бутуу — пояс штанов бэлэбши — архаичная женская юбка, состоявшая из двух несшитых полотен с разрезами спереди и сзадианалогична бельдемчи киргизов и казахов бэИэ угы — женщина (досл."беспоясая") бээлэй (бэлэ) — варежкив более позднее время термины были заимствованы из русского языка: бааришха «варежки», пиршаатха «перчатки» гадар хубсакан — общее название верхней одежды годоНон (гутухан) — наименование разновидности башмаковидной обуви у западных бурят годоИо суглуулааша онгон — «игровой онгон» у бурят-шаманистов (букв, «дух, собирающий унты») гогшоо — косоплетка из шелковой крученой нити черного цвета гэзэгэ — коса даха — доха досоодо хубсакан — нижняя одежда духты — меховая обувь, одевавшаяся поверх обычной в сильные морозы дэглээ (дэгэлээ, дэгэлэй дабхаса) — локальное название отрезной по талии длиннополой безрукавки в Предбайкалье дэгэл — название верхней одежды дэнзээ — серебряное навершие на головных уборах дээгуур улатай гутал — общее название поршневидной обуви (букв, «обувь с высоко заходящей подошвой») енжа — приданое заха — вороту боханских бурят также далгабша сабъяа — искаженное русское название сапог в Предбайкалье самса — название как мужской, так и женской рубахив Предбайкалье были распространены термины, заимствованные из русского языка: урбаахи (в Курумчинской долине), армаахи урмааси (боханск.), урмаати, урмаахи (окинск.) сээжэ — лиф сээжэбшэ — название короткой безрукавки самса-дэгыл — рабочая шуба из нагольных дымленых овчин или крытая черным или синим сукном с меховым воротником из выдры (у балаганских бурят) магнал — шелковая ткань с вышитым изображением горных вершин азаа магнал напоминающим жабу — хурьга магнал малгай — общее название головных уборов морин самса — распашная рубашка Забайкалья (букв, «рубаха-лошадь») морин уужа — название отрезной по талии длиннополой безрукавки в Забайкалье мунгэн гэзэгэ (эржэн гэзэгэ) — (букв, «серебряная коса») широкая планка из сукна с нашитыми серебряными монетами или пуговицами, прикреплявшаяся к вороту верхней одежды невесты у тункинских бурят мурэ — (букв, «плечо») самая верхняя и широкая часть рукава верхней женской одежды восточных бурят, образовывавшая буфы мушхээкэн — узкая полоска отделки, проходившая вдоль пройм и по срезам безрукавки куванъхи — зимняя разновидность рубахи распашного типа в Предбайкалье нюдарга — локальное название манжеты дэгэла (букв, «кулак») нэхы — зимняя овчина с густой и длинной шерстью оймкон (оймкоон) — чулки особоодхо — шерстяные варежки (эхирит-булагатск.) олод гутакан — разновидность поршневидного типа обуви Предбайкалья олообшо — самый архаичный вид обуви поршневидной обуви оноо — украшение, металлические подвески на безрукавке пуулад — платок ровдуга — тонкая, обработанная шкура сагаан — мерлушка сагаалса — верхняя полоса энгэра синего или белого цвета (от саган — белый), знак чистых и высоких помыслов сажаа — коса на макушке головы сараг — союзка эрмэг гутал тангалай — носок башмаковидной обуви эрмэг гутал ташаа — клин распашной рубахи морин самса терлик — летняя разновидность традиционной верхней одежды тобчи (тобшо) — пуговица тоорсог — женская шапка (обычно из 4 клиньев) тохоног (тохой) — (букв, «локоть») часть рукава от булуубша до обшлага тууза — декоративная трехцветная тканая тесьма ручной работы туулгатай басаган — невеста (букв, «девушка с оловом») туруу — локальное название обшлага рукава (букв, «копыто») тукэрон — локальное название монет, нашиваемых на женскую одежду в Предбайкалье (букв, «кругляшки») тяза (тяаза) или гизга — шелковая полоса шириной в два пальца, составлявшая декоративное оформление верхней одежды западных бурят (шла параллельно меховой полосе) угэкээ — невысокий каблук башмаковидной обуви западных бурят годокон узуур — осенняя овчина с длинной шерстью ула — подошва улаан хургы — нижняя полоса энгэра красного цвета (символизировала дорогу, по которой уходит от человека зло) урий — локальное название обшлагов (у баргузинских бурят) утаадха — дымление шкур утакн — шелк утакан худэкэн — сумочку для денег (больше для украшения) уужа (эсэгьш уужа) — локальное название короткой безрукавки забайкальских бурят уужын умэдхэл — шелковый платок, прикреплявшийся к безрукавке (букв, «одеяние безрукавки») рндэн — штаны аркан умдэн — зимние штаны рлдэнэй турии — штанины укээ закаха (укээ боохо, боолто боохо) — локальные названия обряда переплетения волос в женскую прическу хадалга — монеты халюун — выдра хамсы — рукав хилэн — бархат хормой — подол хормойтой дэгэл — локальное название верхней одежды у западных бурят хошоо хонхо — шелковые кисти хубайси (.хупаатхи) — длиннополая неотрезная по талии безрукавка замужних женщин западных бурят хульмэн — обувь из камуса типа черок, распространенная в Предбайкалье хуяяга — яркая контрастная вставка по линии талии в женской верхней одежде восточных бурят хэдэргэ — скребок хэрбэдхэ — летняя овчина с короткой шерстью (1−2 см) кагсаар — зимняя шкура ягненка кайбга (кабига) — косички девушек кахуурга — шкура молодой овцы.

Иомон дэгэл — шуба девочки hydahan (hydhan) — полоса из парчи или из дорогого штофного шелка с золотым или серебряным позументом, составлявшая декоративную отделку верхней женской одежды западных бурят шаантаг — небольшие клинья, вставлявшиеся в штаны шабганса — пожилые женщины восточных бурят (принявшие религиозные обеты) шар малгай (шаровка) — наиболее архаичный вариант женских головных уборов западных бурят шудыршэ или ноокон годокон — (букв, «росник» или «шерстяная обувь») — разновидность поршневидного типа обуви Предбайкалья шумша — чесуча шэрмэл — общее название вышивки элюур — специальное приспособление, напоминающее маленький утюг (для разглаживания манжет) энгэр — декоративное оформление лифа верхней одежды эржэн (эрзин) — перламутровые пуговицы эрмэг гутал — название башмаковидной обуви восточных бурят юбун — налобное украшение девушек на выданье у западных бурят ялайгааша — табуированный эпитет Солнца и Луны у племени / хонгодор (доел, «то, что блестит, блестящий»).