Актуальность исследования.
Народы, как известно, живут не изолировано, а в теснейшем соседстве друг с другом, при этом оказывая друг на друга воздействие. Соседствующие этносы заимствуют друг у друга обычаи, особенности языковой речи, воспринимают те или иные элементы культуры.
Важность исследований, затрагивающих эти процессы в обществе, и в частности этнокультурные взаимодействия, подчеркивались исследователями не раз. Подобные работы позволяют глубже раскрыть вопросы соотношения общего и локального в национальной культуре, нивелировки бытовой культуры в пределах историко-этнографических й областей, они позволяют выявить тенденции этнокультурного развития этноса в многоэтнической среде, вскрыть механизмы взаимодействия культур, определить факторы образования культурной общности у контактируемых этносов. С помощью подобных исследований ученый может оценить характер и глубину культурных взаимодействий, более объективно понять этапы этнической истории и культурного развития этноса в зоне активного взаимодействия, у него появляется возможность вычленения древних и более поздних черт в формировании общности культур. С этой стороны, районы западной и северо-западной частей Республики | Башкортостан представляют особый интерес. Здесь на протяжении не одного столетия шли наиболее активные процессы взаимосвязей двух этносовбашкир и татар.
На сегодняшний день существуют разные концепции об этнической культуре контактируемых народов (Н.И.Воробьев, Г. М. Хисамутдинов, С. И. Руденко и др.), об этапах этнического взаимодействия башкир и татар в северо-западном и западном Башкортостане (Р.Г.Кузеев, Т. Г. Баишев, Д. Б. Рамазанова и др.), о характере языка (Т.Г.Баишев, С. Ф. Миржанова,.
А.А.Юлдашев, Р. Г. Азнагулов, Дж.Г.Киекбаев, Т. М. Гарипов, Д. Б. Рамазанова и др.), о происхождении северо-западных и западных башкир (Р.Г.Кузеев, Д.М. Исхаков). Неоднозначные, порой крайне противоположные взгляды по обозначенным характеристикам объясняются, прежде всего, недостаточной изученностью групп башкирского и татарского этноса в этноконтактной зоне и подтверждают важность и актуальность выбранной области исследования.
Материальная культура, и в первую очередь одежда, обладает свойством консервативности. Она сохраняет черты социально-бытового уклада, духовной культуры, эстетических воззрений, декоративных традиций народа. Нивелирующее влияние разных факторов (в том числе этнокультурные взаимодействия) на развитие и изменение костюмного комплекса, особенно женского, оказывается значительно слабее, чем на жилище, орудия труда, хозяйственные навыки. Это обстоятельство у выдвигает народную одежду в ряд надежных источников при исследовании этнокультурных взаимодействий.
Объект исследования.
Объектом исследования является традиционная женская одежда западных башкир и приуральских татар в Башкортостане.
Предмет исследования.
Предметом исследования является этнокультурные взаимодействия |> башкир и татар на примере народной одежды.
Состояние изученности.
В ранних источниках костюм западных башкир и татар описан не был. Единичные сведения мы находим в трудах участников академической экспедиции 70−80-х годов ХУШв. П. С. Палласа (ч.1, кн.1, 1773, с.651−652- ч.2, кн.1, 1786, с.7−11) и И. И. Лепехина (ч.2, 1802, с. 24, 26, 38, 39). Частью маршрута П. С. Палласа по башкирским землям была Дорога из Оренбурга в 6.
Уфу. Во время путешествия П. С. Палласом были зафиксированы некоторые старинные головные уборы башкир и татар, вышитые рубахи татар, отмечены особенности башкирского ткачества. Все эти сведения являются неоценимым источником в реконструкции древнего костюма башкир и татар. Академиком И. И. Лепехиным были обследованы районы левобережья р. Белой. Им записан ныне утраченный способ выделки кожи у башкир. Сведения о костюме XIX в. мы находим в работах В. М. Черемшанского (1859, с.154−156, 164,171), В. А. Арнольдова (1894, с.7−8), М. А. Круковского (1909, с.51−52, 93, 264−265). В капитальном труде В. М. Черемшанского «Описание Оренбургской губернии.» ученый подробно остановился на характеристике башкирского костюма. Однако этнотерриториальные различия в одежде сведены автором до минимума, костюм дан в обобщенном варианте. Особое место в работе занимают описания одежды разных групп татарского населения. Сведения В. А. Арнольдова и М. А. Круковского ограничиваются описаниями костюма отдельных групп башкир. Первый охарактеризовал одежду башкир юго-восточной части Стерлитамакского уезда Уфимской губернии, второй — оставил описание костюма башкир из придемских селений. М. А. Круковским также отмечены некоторые особенности одежды татар-мишарей демского бассейна и приуфимских районов.
Первые исследования башкирского и татарского костюмов носили во многом описательный характер, но в этом и заключается их источниковая ценность. Ими были описаны относительно ранние формы одежды и украшений, которые в какой-то степени связывают данные археологии и более поздние этнографические материалы.
Изучение материальной культуры, и в частности одежды, было продолжено С. И. Руденко. В его обстоятельном труде о башкирах (1925) был подробно описан и проанализирован костюм разных групп башкир, в том числе и западных. Однако следует отметить, что в ходе исследования ученым были обследованы главным образом юго-западные башкиры. Материал собирался в экспедициях 1912 и 1957 гг. в Чишминском, Дюртюлинском, Ишимбайском, Миякинском, Бижбулякском, Алыпеевском, Давлекановском, Кармаскалинском районах и в г. Уфе. Северная часть территории исследованием не охватывалась.
В монографии «Башкиры» С. И. Руденко впервые затронул вопрос о § межэтнических контактах башкир и других народов. Накопленный материал позволил исследователю, при характеристике различных сторон башкирской культуры, выделить четыре пласта, один из которых он связал со «степными кочевниками-скотоводами», другие — с непосредственными соседями. В числе последних — элементы, общие для башкир, татар и мишарей, а также так называемый финно-угорский комплекс, который вошел составной частью и в культуру древних тюрков Поволжья.
В 1964 г. появилась коллективная работа С. А. Авижанской, Н. В. Бикбулатова и Р. Г. Кузеева «Декоративно-прикладное искусство башкир». Хотя башкирский костюм здесь специально не рассматривался, большинство глав (декоративное ткачество, вышивка, аппликация, художественная обработка металла и др.) так или иначе рассматривали эту проблему.
Впервые башкирский народный костюм стал объектом обстоятельного исследования и сравнительно-исторического анализа в работах С. Н. Шитовой. Ее работы были написаны на огромном полевом, музейном и литературном материале. На основе анализа данных ученым выделено и описано семь костюмных комплексов. Два из них — северо-западный и юго-западный относятся к исследуемой территории (Шитова С.Н., 1968, 1995). По — мнению С. Н. Шитовой в северо-западном комплексе, наряду с древними, преобладают элементы, общие для земледельческих народов Среднего Поволжья, в том числе и татар. Основу одежды юго-западного комплекса составляют элементы, близкие традициям башкир бывшей Ногайской дорогик ним примешаны северо-западные черты. Одновременно с этим в этом комплексе «много своеобразного», составляющего региональную особенность культуры юго-западных, придемских и уршакских башкир. 8.
Исследуя историю формирования башкирского народного костюма, автор проводит сравнительно-исторический анализ башкирского костюма с одеждой широкого круга современных и древних народов. На основе обширного материала С. Н. Шитова выделяет шесть различных по этническому облику и по времени возникновения пластов. Автор приходит к выводу, что в материальной культуре башкир, и в частности одежде, и f проявляются черты южносибирского, среднеазиатского, отчасти переднеазиатского происхождения. В то же время, по мнению С. Н. Шитовой в ней проявляются общность с одеждой тюрков и финнов Поволжья. Результаты исследования были изложены в диссертации «Формирование и развитие башкирского народного костюма» (1968), в III томе «Археологии и этнографии Башкирии» (1968), в коллективной монографии «Декоративное творчество башкирского народа» (Р.Г. Кузеев, Н. В. Бикбулатов, С. Н. Шитова, 1979), в книге «Башкирская народная одежда» (1995) и др.
Фундаментальным трудом по изучению костюма приуральских татар является монография «Татары Среднего Поволжья и Приуралья» (1967). Глава по одежде была написана исследователем Н. И. Воробьевым. Автор не только вводит в научный оборот новый фактический материал, но и делает попытку объяснения истоков татарской культуры, ее этнографических параллелей.
Особая заслуга в изучении одежды приуральских татар принадлежит исследователям Р. Г. Мухамедовой (1997) и C.B. Сусловой (1990). Долгое время казанскими исследователями собирался материал для «Историко-этнографического атласа татарского народа», в том числе и материал по одежде приуральских татар. Путем картографирования наиболее характерных видов татарской одежды и украшений в Приуральском регионе выделены «специфические этнокультурные ареалы и своеобразные зоны внутри их, связанные с тем или иным структурным подразделением татарского этноса или башкир, проживающих в данном регионе в тесных контактных условиях» (Суслова C.B., 1990, с.46). Исследуемый регион входил в северо-западный этнокультурный ареал. C.B. Суслова делает вывод, что костюмный комплекс этого ареала развивался под влиянием культурных традиций татарского этноса и, прежде всего, казанских татар референтной группы (Казань, Заказанье). На исследуемой территории казанскими учеными отдельно выделяются комплекс кряшенской одежды и мишарские «включения».
Цели и задачи исследования.
В центре исследования — традиционный башкирский и татарский костюмы. Изучение и подробное описание их стало одной из первостепенных задач работы. Сравнительный анализ, направленный на отыскание общего и частного в культуре взаимодействующих народов — основная цель работы. Систематизированный материал послужил базой для выявление существенных моментов и тенденций в формировании и развитии традиционного костюма башкир и татар в этноконтактной зоне. Результаты исследования призваны помочь воссозданию главных вех этнической истории башкир и приуральских татар.
Территориальные рамки исследования.
В центре исследования зона наиболее активных контактов башкир и татар — западные районы Башкортостана. Западной частью республики считается территория, расположенная к западу от меридиана, проведенного через г. Уфу. Деление Башкирии на западную и восточную условно. Из-за ограниченного срока диссертационного исследования территория западного Башкортостана изучается не полностью. На севере исследуемый регион ограничивается р. Белой, хотя в активную контактную зону можно было бы включить и забельские и прикамские районы. В диссертации охвачены Алыпеевский, Аургазинский, Бакалинский, Белебеевский, Бижбулякский, Благоварский, Буздякский, Давлекановский, Дюртюлинский, Ермекеевский, Илишевский, Ишимбайский, Кармаскалинский, Кушнаренковский,.
Миякинский, Стерлитамакский, Туймазинский, Уфимский, Чекмагушевский, Чишминский., Шараиский административные районы (см. приложение 1). В качестве дополнительного материала привлекаются сведения из приграничных районов.
Для обозначения северной и южной частей исследуемого региона в диссертации иногда применяются термины «северо-западный» и «юго-западный». Они соответствуют северо-западному и юго-западному историко-этнографическим районам, охарактеризованным Р. Г. Кузеевым (1968, с.58−68).
Хронологические рамки исследования.
Хронологические рамки исследования охватывают в основном период конца XIX — первой половины XX столетия. В отдельных случаях используется материал более раннего и более позднего времени.
Методологическая и теоретическая база исследования.
Исследование проводилось с позиций диалектического метода познания мира, основные положения которого разработаны в трудах ученых, занимавшихся теорией этноса, проблемами этнических взаимодействий. Основным «инструментом» в изучении межэтнических взаимодействий стал сравнительно-исторический метод, утвердившийся в советской этнографии с 1950;х годов и применявшийся Г. С. Масловой, Н. И. Лебедевой, Н. Ф. Прытковой, Т. А. Крюковой, Н.И. Гаген-Торн, В. Н. Белицер и др. Однако, несмотря на немалое количество научных работ, в той или иной степени касающихся проблемы взаимодействия народов, принципы сравнения 1 г культур практически разработаны слабо.
Методологическая основа представленного диссертационного исследования базируется главным образом на работах Г. С. Масловой (1954) и Л. А. Чвырь (1990). Обе работы непосредственно посвящены истокиро-культурным связям.
Эмпирическое накопление материала производилось путем непосредственного наблюдения и методом опроса башкирского и татарского населения исследуемой территории. Рабочим инструментом в сборе информации послужили вопросники «Материальная культура башкир» (Шитова С.Н., 1975) и «Народный костюм татар» (разработан в 1994 г. автором). Каждый из вопросников имеет 2 раздела: одежда и украшения. Эмпирический материал фиксировался на специально разработанных карточках, включающих графическое изображение предмета и его подробное описание. Затем весь материал классифицировался. К настоящему времени накоплен значительный опыт систематизации этнографического материала, непосредственно связанного с одеждой (работы O.A. Сухаревой, JI.A. Чвырь, C.B. Сусловой, С. Н. Шитовой, Р. Г. Мухамедовой, А. Ю. Заднепровской и др.). Определяющей единицей выбранною классификации был «тип» (например: платье, фартук, штаны и т. д.). Последний предусматривал дробление на «виды» (например: тип головного убора — «колпак» включал несколько видов: длинный, плоский, маленький с мягким полуовальным верхом и т. д.). При выделении «видов» определяющими показателями были форма, особенности художественного оформления, способ ношения. Для украшений дополнительно учитывались конструкция и техника изготовления изделия. На завершающем этапе классифицированный материал сводился в единую таблицу, где горизонтальными показателями были «тип» и «вид», а вертикальными — народ, этническая или этнографическая группа. Сравнение каждого ряда проводилось по следующим характеристикам: материал, крой, особенности художественного оформления, способ ношения, терминологиядля одеждыконструкция, техника и материал изготовления, способ ношения, терминология — для украшений. Еще одним весьма существенным параметром сравнительного анализа являлся состав костюма. Совпадение или несовпадение основных элементов костюма двух сравниваемых народов, наличие или отсутствие редких (возможно, древних, архаических и т. п.) элементов одежды определенно характеризует традиционный набор одежды.
— того или иного народа и помогает понять этнические процессы (в т.ч. и этнокультурные взаимодействия), в которые они вступали. Впервые состав костюма, как один из определяющих признаков сравнения, предложила использовать Л. А. Чвырь (1990) при анализе историко-культурных взаимоотношений уйгуров Восточного Туркестана с народами Центральной и Средней Азии и Дальнего Востока.
Все методы применялись в сочетании и взаимном дополнении.
Источники и литература.
Главным источником диссертационного исследования является огромный полевой материал, собранный в 1960;70-х гг. С. Н. Шитовой. В 1960;е годы этнографом были исследованы районы запада и северо-запада (в том числе Бакалинский, Благоварский, Дюртюлинский, Илишевский, Туймазинский, Ермекеевский, Белебеевский), центральные и юго-западные районы республики (в том числе Иглинский, Кушнаренковский, Буздякский, Давлекановский, Миякинский, Бижбулякский, Кармаскалинский, Аургазинский, Ишимбайский, Чишминский) (см. приложение 2). Полевые материалы содержат сведения по башкирскому, татарскому и мишарскому костюмам. В 1970, 1971, 1975 годы исследованием были охвачены Аургазинский, Кармаскалинский, Стерлитамакский, Ишимбайский и Иглинский районы. Во время экспедиций С. Н. Шитовой был собран внушительный архив (полевые дневники, фотографии, рисунки, чертежи), явившийся неоценимым источником для изучения материальной культуры и, в частности, народного башкирского костюма.
• Другим источником написания данного исследования стали полевые записи автора, собранные в конце 1990;х гг. Первый полевой выезд был } совершен в составе экспедиции Отдела Урала и Поволжья с МАЭ в 1994 г. Маршрут экспедиции проходил через девять населенных пунктов Ермекеевского района со смешанным татаро-башкирским населением. На следующий год состоялась еще одна большая экспедиция в Ишимбайский и.
13 Альшеевский районы. Автором собирался материал по костюму татар (мишарей, тептярей, казанских татар) и башкир. В летний сезон 1996 г. был организован индивидуальный выезд в Кушнаренковский и Чишминский районы. В ходе экспедиции исследовался костюм мишарей и казанских татар. Индивидуальный вые. зд в Бакалинский район с целью изучения костюма этноконфессиональной группы татар-кряшен был совершен в 1997 г. Маршрутом экспедиции были охвачены также деревни башкир и татар Илишевского района. В следующий полевой сезон автор выезжал в две индивидуальные поездки в Буздякский и Дюртюлинский районы. В ходе? экспедиций автором была собрана солидная источниковая база для изучения народной одежды различных групп татар и башкир. Был исследован ряд сельских и районных музеев. Информация хранится в полевых дневниках, на индивидуальных карточках, где фиксировались отдельные элементы одежды, в чертежах, зарисовках и фотоматериалах диссертанта.
Ценной информацией по башкирского костюму явились описи-отчеты С. И. Руденко о поездке в Башкирию (материал хранится в отделе этнографии Прибалтики и Поволжья Российского этнографического музея г. Санкт-Петербурга).
Полевой материал дополнили сведения языковедов (статьи У.М.
Яруллиной, С. Ф. Миржановой, Д. Б. Рамазановой, Ф. С. Баязитовой, А. А. Юлдашева, Т. Г. Баишева и др.).
Работа базировалась на богатых музейных коллекциях. Автором изучены и использованы материалы музеев г. Уфы (Башкирский Государственный историко-краеведческий музей (БГИКМ), Башкирский Государственный художественный музей им. М. В. Нестерова (БГХМ), Музей археологии и этнографии (МАЭ)), г. Санкт-Петербурга (Российский этнографический музей (РЭМ)), г. Казани (Этнографический музей I Университета (ЭМУ)), г. Дюртюли (Историко-краеведческий музей (ДИКМ)), ряда районных и сельских музеев.
Также использовались фотоматериалы из архива РЭМ (по башкирам.
1 колл. И. Н. Смирнова (1902), С. И. Руденко (1906), М. А. Круковского (1914), С. А. Авижанской (1957) — по приуральским татарам — М. А. Круковского (1914)), из фототеки Института истории, языка и литературы (по башкирамколл. С. Н. Шитовой (1957, 1960, 1962, 1963, 1969, 1970, 1971, 1975, 1978, 1979)), зарисовки и фотоматериалы автора. Дополнительным источником явились опубликованные альбомы по декоративно-прикладному искусству, по народному костюму, каталоги музейных коллекций, старинные гравюры и открытки.
Для восстановления ранних форм одежды, особенностей украшений 5 используются опубликованные работы ученых и путешественников XVIII-XIX столетий. В качестве источников при описании костюма конца XIXначала XX столетия привлекаются монографии С. И. Руденко, Н. И. Воробьева, С. Н. Шитовой, C.B. Сусловой, Р. Г. Мухамедовой, Ю. Г. Мухаметшина и др.
При воссоздании картины смешанности исследуемого региона, характеристики демографической ситуации, этнического состава населения, используются статистические данные V и VII ревизий, опубликованные в.
Р работах А. З. Асфандиярова, сведения переписей населения (1912 — 1913, 1917, 1979, 1989 гг.), «Материалы по истории БАССР», работы Р. Г. Кузеева, Н. В. Бикбулатова, A.C. Асфандиярова, М. В. Мурзабулатова, М. И. Роднова и др.
Для аргументации этнокультурных параллелей привлекаются теоретические работы, посвященные этническим процессам, историко-культурным связям, сравнительному анализу одежды народов Поволжья.
Научная новизна.
В диссертационной работе впервые рассматривается проблема этнокультурного взаимодействия башкир и татар в Западном Башкортостане на основе данных народной одежды. Вводится в научный оборот новый.
15 источниковый материал. На основе этнографических данных с привлечением широкого круга других источников, впервые делается попытка г реконструкции костюма северо-западных и юго-западных башкир, этнических групп татар («казанские», мишари, кряшены) во всем многообразии. Анализ материала позволил выделить в описанных С. Н. Шитовой северо-западном и юго-западном костюмных комплексах ряд локальных подкомплексов. Нами сделана попытка обозначить локально-территориальные особенности одежды татар. На основе ставнительного анализа народного костюма башкир и татар намечен ряд тенденций этнокультурного развития этносов в зоне контактов. На исследуемой территории выделяются два региона (северный и южный), в основе развития которых лежали разные этнические процессы, имеющие разные этнокультурные результаты.
Практическая значимость.
Результаты диссертации могут послужить материалом для дальнейших исследований, связанных с этнокультурными влияниями, этнической историей, генезисом одежды, а также сравнительно-исторических исследований в регионе и за его пределами.
Практическая значимость диссертации определяется также возможностью использования ее материалов и выводов в лекционно-просветительской работе и при составлении специальных курсов по культуре, при создании музейных экспозиций и в научно-просветительской деятельности. Описания элементов народной одежды башкир и татар, основанных на полевых и музейные материалах могут стать источником при создании сценического и современного костюма.
Апробация работы.
Основные положения диссертации докладывались на региональной общественной научно-практической конференции «Проблемы.
16 взаимодействия и единство национальных культур" (Астрахань, 1995), научной конференции «Казанское востоковедение: традиции, современность, * перспективы» (Казань, 1996), научной конференции «Народы Башкортостана: этническое и культурное взаимодействие» (Уфа, 1996), Республиканской научно-практической конференции «Культурное наследие народов Башкортостана. Опыт, теория, практика» (Уфа, 1996), на II Международном конгрессе этнографов и антропологов (Уфа, 1997), Международном конгрессе тюркологов «Тюркология накануне XXI века: достижения, состояние, перспективы» (Уфа, 1997), на III конгрессе этнографов и антропологов России (Москва, 1999).
Доклады на конференциях и итоги исследований отражены в 7 Ф публикациях в виде статей и тезисов (общий объем 2 а.л.).
Диссертация была выполнена и обсуждена в Центре этнологических исследований научного центра Российской Академии наук, одобрена и рекомендована к защите.
Структура работы.
Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии, приложения.
Во введении излагаются цели и задачи, источники, методика и научная | новизна исследования, а также степень изученности вопроса.
В первой главе характеризуется этнодемотрафическая ситуация в западных районах Башкортостана, в зоне наиболее активных контактов башкир и татар.
Вторая и третья главы посвящены реконструкции традиционного костюма северо-западных и юго-западных башкир и татар («казанских», мишарей, кряшен) на исследуемой территории.
В основе четвертой главы лежит сравнительно-исторический анализ одежды башкир и татар. Делается попытка вычленения общих и особенных ф черт в народном костюме.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Сравнительно-этнографический анализ традиционного женского костюма башкир и татар обнаруживает черты общности в составе костюма, крое, в степени распространения отдельных видов одежды, в традициях декорирования.
Выделенная общность разноплановая. Часть аналогий корнями уходит к общей основе материальной культуры башкир и татар и отражает единство происхождения двух родственных народов. Другая часть — является следствием культурных процессов (в том числе и заимствований) последних веков.
Разграничить «слои» — задача сложная. На юго-западе отмечен ряд соответствий в костюме юго-западных башкир и некоторых этнических групп татар (мишарей, кряшен), значительно удаленных территориально друг от друга. Как уже отмечалось, подобные редкие, но систематически появляющиеся аналогии свидетельствуют о древних связях народов. Логично предположить, что в прошлом они принадлежали к одному культурному ареалу. Признаки древнего происхождения в этнографической литературе принято называть «генетическими» (Кузеев Р.Г., 1968, с АЗ). Наличие в костюмном комплексе северо-западных башкир и татар идентичности костюма по основным параметрам указывает на активные связи двух родственных народов в сравнительно недавнее время. Таким образом, на этой территории культурная общность включает как генетические, так и новоприобретенные слои.
В зависимости от соотношения генетических и приобретенных признаков, как полагает Р. Г. Кузеев, «можно сделать заключение о времени формировании этнографической группы, о тех этнокультурных образованиях, которые оказали определяющее воздействие на ее формирование, о направлении и силе культурных контактов в разные.
202 периоды и, наконец, о природе самой группы" (1968, с.44). Таким образом, можно сказать, что этнографические группы северо-западных башкир и приуральских татар, у которых четче просматриваются приобретенные признаки, сформировались сравнительно недавно. И, следовательно, костюмные комплексы приняли свои окончательные очертания в последние столетия. У юго-западных башкир и татар (преимущественно кряшен) преобладали «генетические» признаки. Основу костюмных комплексов этих групп составлял древний культурный слой.
Данные народной одежды показывают, что на севере и на юге исследуемой территории мы имеем дело с разными этническими процессами. Главное направление этнического развития северной части региона в XVI-ХХвв. определялось всесторонними взаимодействиями и взаимовлияниями башкир и татар. Тесное культурное взаимодействие было обусловлено рядом причин. В этногенезе западных башкир и татар участвовали сходные компоненты: в X — XII вв. — булгары, в XIII — XV вв. — кыпчаки. В формировании общности определенную роль сыграло нахождение населения Западной Башкирии под влиянием первого на северо-востоке Европы государства — Волжско-Камской Булгарии (XI — нач. XIII вв.). После распада Золотой Орды, в пределах Казанской дороги, эта территория продолжает оставаться под властью Казанского ханства. Видимо, длительное существование в рамках единого объединения было одним из определяющих факторов в формировании культурной общности. Дальнейшие миграции татарского населения в пределы Башкирии лишь усилили этнокультурные взаимосвязи и взаимовлияния. В XIX в. в северо-западной Башкирии татары стали преобладать над коренным башкирским населением. В результате этого этнические процессы в северной части исследуемого региона приобрели новое направление: татары стали оказывать сильное влияние на развитие языка и культуры башкир. В итоге совместного проживания на протяжении нескольких веков двух близких по языку, религиозному мировоззрению, культурной основе народов, распространенные смешанные.
203 браки и вышеназванные исторические факторы наложили отпечаток на культуру башкир и татар, создавая многокомпонентную общность.
Историческое, социально-экономическое и политическое развитие южной части исследуемого региона предопределило иное направление этнических процессов. На протяжении долгого времени у башкир этой территории сохранялся кочевой или полукочевой тип хозяйства, консервирующий общинные отношения, связанные совместными пастбищами, трудовой взаимопомощью экономических интересов. Эта система взаимоотношений препятствовала проникновению чужеродца, особенно, если он вел иной образ жизни. Различие в укладах жизни способствовало сохранению однонациональных населенных пунктов, препятствовало образованию смешанных. В историко-политическом плане до середины XVI в. здесь господствовали ногайцы. С 1-ой половины XV в. эта территория входила в состав Ногайской Орды. Во 2-ой половине XVI в. земли юго-западных и южных башкир вошли в состав России. Одновременно с этим, до конца XVIII в. юго-западные и центральные районы продолжали входить в состав старой административной области — Ногайской дороги.
Итак, разное социально-экономическое, политическое и историческое развитие северной и южной части исследуемого региона (нахождение изначально в разных административно-политических рамках, разные хозяйственные уклады, различный количественный состав переселенцев и другие факторы) обусловили разный результат этнического развития.
В южной части (особенно в бассейне р. Демы) башкиры и татары сохранили свой этнический облик. Отдельные заимствования тем не менее имели место.
В северной части региона образовалась новая этническая общность. В процессе ее формирования одним из определяющих факторов было длительное сосуществование башкирских и татарских племен в рамках единого социально-политического объединения — Казанской дороги. Ю. В. Бромлей, анализируя подобные социально-исторические образования,.
204 отмечал, что в пределах таковых, наряду с входящими в них народностями, «подчас зарождается как бы стоящая над ними этническая общность что выражается в появлении общих для всех народностей этнических черт». К подобному образованию он применял термин «метаэтнополитическая» общность (Бромлей Ю.В., 1983, с.291).
Как показывают наши материалы, в пределах северо-западной территории сложился своеобразный башкиро-татарский культурный комплекс, в котором определенную роль сыграли каждый из контактирующих этносов. Этнические процессы последних веков (а именномиграция татарского населения, численное преобладание татар с середины XIX в.) определили близость этого комплекса к костюму казанских татар.
Однако, общие черты «по сравнению с этническими свойствами народностей — всего лишь тонкая амальгама, к тому же распределенная далеко неравномерно». Глубина общности зависит от ряда причин: компактности расселения той или иной группы этноса, величины диаспоры, яркости культуры и других. «Следовательно, соответствующие образования в этническом отношении не представляют „органического“ целого» (Бромлей Ю.В., 1983, с.291). Каждый из контактирующих народов, при известной общности, сохранил некоторые свойственные лишь ему черты.
Дальнейшее изучение этнографических материалов позволит лучше понять историю формирования башкирского и татарского населения в местах совместного проживания, позволит отвергнуть множество стереотипов, которые искажают, разрушают гармонию отношений между этносами.
