В последнее время проблемы, связанные с художественной циклизацией в литературе, получают широкое освещение в отечественном и зарубежном литературоведении. Появляются исследования, посвященные отдельным циклическим контекстам, а также фундаментальные труды, раскрывающие природу художественной циклизации, ее проявления в поэзии, прозе и драме, соотношение циклических образований и других жанровых форм, а также место циклизации в литературном процессе. Необходимо упомянуть работы российских ученых М. Н. Дарвина, Л. Е. Ляпиной, В. А. Сапогова, И. В. Фоменко, а также имена зарубежных исследователей — Д. Слоуна, Р. Вруна, Р. Иблера, Х.Гарднер.
Несомненно, возросший к проблемам художественной циклизации интерес связан с особой ролью циклических контекстов в литературе 20 века. Разговор о творчестве того или иного поэта теперь уже не обходится без упоминания его циклов и книг. Понятие цикла и книги стихов давно вошли в литературоведческий лексикон, ими свободно пользуются не только специалисты, но и все читатели. В современном цикловедении наступил момент, когда происходит дальнейшее накопление более или менее удачных предложений по классификации и описанию циклов с точки зрения читателя, критика, литературоведа, редактора, издателя. Статус цикловедения как важного раздела современной науки о литературе теперь уже несомненен. Это, в частности, можно подтвердить тем, что понятие художественной циклизации широко вводится в практику вузовского преподавания теоретической поэтики. Так учебник В. Е. Хализева «Теория литературы», изданный в.
1999 году издательством «Высшая школа», содержит параграф «Произведение, цикл, фрагмент», в котором читаем :
Важнейшей формой размывания границ между литературными произведениями является их циклизация. Объединение поэтом его стихов в циклы (широко бытующее в XIX—XX вв.) нередко оказывается созданием нового произведения, объединяющим сотворенное ранее. Говоря иначе, циклы стихов становятся как бы самостоятельными произведениями. >>1.
Актуальность вопросов, обсуждаемых цикловедами объясняется еще и тем, что художественная циклизация рассматривается в контексте проблемы литературного произведения, с которой неожиданно столкнулась современная наука. Значение самого термина литературное произведение перестало быть самоочевидным2:
Литературоведение конца XX века неожиданно столкнулось с проблемой, которая как будто никак не могла возникнуть из логики собственного развития: постепенной утратой четких границ главного предмета своего исследования — литературного произведения. То, что прежде казалось незыблемым и определенным, теперь перестало быть таковым."3 В поисках утраченной ясности исследователи вновь и вновь возвращаются к проблеме целостности литературного произведения, его границ, связей с другими произведениями и т. д. Художественная циклизация — одно из направлений исследования этого круга фундамен.
1 Хализев В. Е. Теория литературы. Учеб. — М.: Высш. шк., 1999. — С. 147.
2 Там же, С. 14 5.
3Дарвин М.Н./Тюпа В.И., Фуксон Л. Ю., Дарвин М. Н. Литературное произведение: проблемы теории и анализа ." Выпуск 1. — Кемерово, 1997. — С. 170. тальных вопросов. В 1990;е гг. опубликовано огромное количество литературоведческих работ, посвященным самым разным аспектам художественной циклизации, что подтверждает устойчивый рост интереса к проблеме. Более того, возникает необходимость системного осмысления научной парадигмы, сложившейся в этом направлении исследований. Журнал «Русская литература» (1998, № 1, С.170−177) опубликовал статью Л. Е. Ляпиной «Литературная циклизация (к истории изучения)». В этой публикации автор не только дает репрезентативный обзор работ, посвященных литературным циклам, но и предпринимает «ретроспективную систематизацию их с выделением основных путей, принципов и главных результатов исследований"4. Эта работа.
Л.Е.Ляпиной продолжает уже сложившуюся традицию комментированных обзоров в цикловедении, ранее предпринятых Л.В.Спроге5 и М.Н.Дарвиным6. Главный вывод, сделанный в статье, помогает читателю уяснить «сам механизм, внутреннюю логику циклообразовательного процесса»:
Циклизация в условиях каждого из литературных родов актуализирует формообразующие потенции разных уровней целостности литературного произведения: «внутренней формы» (моделирующего) — в лирике, «внешней формы» (текстово-речевого) — в эпике, проблемно-тематического («содержательного») в драме. Соответственно складывается своя логика и тип развития циклообразовательных процессов, носящих взаимно-встречный характер. Общие же.
4Ляпина Л. Е. Литературная циклизация (к истории изучения // Русская литература. — 1998. — № 1. — С.17 0.
5Спроге Л. В. Проблема жанровых новообразований в литературоведческих исследованиях // Семантика на разных языковых уровнях. — Рига, 1979.
6Дарвин М. Н. Изучение лирического цикла сегодня. // Вопросы литературы. -1986. -№ 10. корни активизации циклообразовательных тенденций (в масштабах всей литературы!) следует искать в глубинных слоях культурно-эстетического сознания, прежде всего в актуализации и ревизии самого понятия «целостность» в период перехода от риторической литературы к нетрадиционалистской"7.
Особенная актуальность понятия художественной целостности в момент перехода к нетрадиционалистской литературе неслучайна. Неоднократно высказывалась мысль о том, что формирование авторских циклических контекстов обусловлено поисками новой целостности. После трансформации традиционной жанровой системы требуются новые формы для целостного содержания. В лирике такой новой формой стали циклические образования во всех их проявлениях — от «микроцикла» до книги стихов. Современное цикловедение рассматривает стихотворный цикл как одно из проявлений более широкого литературного явленияхудожественной циклизации. Как справедливо полагает М. Н. Дарвин, «Онтологический статус лирического произведения предполагает его активное взаимодействие с другими лирическими произведениями в образовании художественно значимых контекстов"8.Очевидно, что художественно значимые контексты могут создаваться не только по воле автора, но и в результате эстетической активности воспринимающего сознания. (Так называемые «читательские» или «редакторские» циклы. По аналогии можно указать и на «исследовательские» циклы, возникающие при сосредо.
7Ляпина Л. Е. Литературная циклизация (к истории изучения // Русская литература. — 1998. — № 1. С.176−177.
8Дарвин М. Н. Циклизация в лирике. Исторические пути и художественные формы. Автореф. докт. дисс. — Екатеринбург, 1996. — С.40. точении на одной теме или разработке проблемы одного жанра в творчестве того или иного поэта и т. д.) В самом общем смысле такие циклы можно назвать читательскими. Нас будут интересовать исключительно авторские циклы, то есть такие художественные образования, которые сформированы автором на основе уже написанных им ранее стихотворений или с самого начала задуманы как единый корпус стихотворений. И в том, и в другом случае возникает некое «сверхжанровое» единство, составляющие которого — отдельные стихотворения — в равной мере обладают самостоятельностью целостного художественного произведения и впадают в зависимость друг от друга и от целого, порождающую новые значения. Таким образом, возникает как бы другое измерение, в котором существуют стихотворения цикла. Надо сказать, что в литературе, посвященной проблемам циклизации, предложено множество остроумных аналогий и сравнений, описывающих природу цикла: принцип монтажа (1+1>2)(С.М.Эйзенштейн)9, сверхфразовое единство (И.В.Фоменко)10, единство и теснота стихотворного ряда (по аналогии с тыняновским определением единства и тесноты стихового ряда)(Д.П.Бак)11, объедине.
9 В статье С. М. Эйнштейна «Монтаж-1938» сформулирован принцип приращения смысла, когда сумма фрагментов дает новое качество целостности: «Два каких-либо куска, поставленные рядом, неминуемо соединяются в новое представление, возникающее из этого сопоставления как новое качество.» (Эйзенштейн С. М. Избранные статьи. — М., 1956. — С. 253.).
10 Фоменко И. В. Поэтика лирического цикла: Автореф. Дис. докт. филол. наук. — Москва, 1990.
11 Бак Д. П., Борисова Е. Автоцитирование в лирике А. Ахматовой //. Исторические пути и формы художественной циклизации в поэзии и прозе: Межвузовский сборник научных трудов. — Кемерово, 1992. — С. 144. ние «круга» (cycle) и «последовательности» (sequence) в «спираль» (И.Мюллер)12 и т. д.
Популярны и другие, заимствованные из разных искусств, в том числе и из киноискусства, уподобленияотдельные стихотворения разворачиваются внутри книги, как кадры в киноленте: «Это «короткометражная» книжка, как бы скадрированная, в живом и остром монтаже, развернула на петербургском поэтическом экране картину украинского провинциального полусельского быта начала нашего века"13, (о книге стихов Владимира Нарбута «Аллилуйя»).
Связь проблем циклизации с более широкой актуальной для литературоведения проблематикой ставит вопрос и о жанровой природе цикла. Во всех приведенных выше сравнениях делается попытка описать содержательность формы лирического цикла, его жанровую природу. Причем возможно отграничить принципиальное отличие двух подходов: 1. понимание цикла как завершенного и автономного образования, наделение циклического контекста целостностью, наряду с любыми другими свойствами литературного произведения: героя, сюжета, композиции- 2. отношение к циклу как формальному приему, способу представления литературных произведений. При этом установление существенных связей между отдельными стихотворениями в цикле необязательно, а проблема содержательности циклических форм.
2Muller J. Das zyclische Prinzip in der Lyric // Germanisch-Romanische Monatsschrift. — V.20. — 1932. -S. 4 .
13 H. Бялосинская, H. Панченко. Косой дождь. / Вступительная статья // Владимир Нарбут. Стихотворения.
М., 1990. — С.22. не актуальна. В отечественной науке преобладает первая точка зрения, которой придерживаемся и мы. Однако и в том и в другом случае актуализована позиция воспринимающего сознания. Именно читателю, по мнению А. Белого, «необходимо увидеть в суммах стихов циклы стихов». Если объединение уже готовых произведений в новое единство рассматривать как акт творящего сознания, то встает вопрос о содержании самого творческого акта при объединении готовых текстов в новый контекст. На первый взгляд, этот процесс выглядит как нулевая степень творчества, особенно если учесть, что циклические контексты могут быть созданы без ведома и без участия автора. Действительно, ведь формально ничего нового в процессе циклизации не создается. Содержание творческого акта в процессе создания циклического контекста выглядит парадоксально, так как новизна возникает из того же материала, только собранного особым образом. Новые смыслы возникают уже не между строк, а между текстами стихотворений. Продукт такого творчества как бы бесплотен, нематериален. Отсюда — часто встречающиеся у поэтов извинительные интонации при обращении к редакторам и читателям своих циклов и сборников стихов. Оговорки и оправдания, которыми сопровождается намерение соединить старые вещи в новом контексте свидетельствуют о новизне этой литературной формы в русской лирике прошлого столетия. (Самый известный пример — высказывания Баратынского о книге стихов «Сумерки"14) .
14Баратынский писал, обращаясь к П. А. Плетневу: «Не откажись написать мне в нескольких строках свое мнение о моей книжонке, хотя все пьесы были уже напечатаны, собранные вместе, они должны живее выражать общее направление, общий тон поэта.» (Русская старина. — 1904. — № б. — С. 521−522.) О поэтике «Сумерек» см.: Дарвин М.Н.
В современной литературе, когда циклические формы обрели историю и статус, вопрос о новизне и продуктивности объединения произведений в циклическом контексте уже не требует дополнительного отстаивания. Ставшая популярной формула — 1+1>2 — описывает не только принцип монтажа, но и приращение смысла в любом осмысленном ряду произведений.
До сих пор преобладали подходы, в которых делался упор на восприятии цикла как текста — продукта авторской воли, нам бы хотелось несколько изменить угол зрения. Во всех метафорах, описывающих цикл, отправной точкой является сознание автора, творящего субъекта, причем часто — именно автора биографического. Многие работы, посвященные циклизации, пытаются восстановить авторский замысел, догадаться о намерениях автора, даже не осуществленных, а вероятных. Таким образом создаются виртуальные модели того, что не собрано, но могло быть собрано в цикл (проблема так называемых несобранных циклов). Подобные усилия предпринимаются именно потому, что сама процедура формирования контекста понимается как творчески продуктивная, создающая новые смыслы. С позиций творящего сознания осуществляются и попытки классификации циклов. Существующие типологические построения находятся в кругозоре творящего сознания, то есть принимаются во внимание в основном конструктивные особенности объединения стихотворений как моменты творчества, неважно — последовательность ли это, круг или спираль. При этом высшей инстанцией, к которой апеллируют исследователи и критики, остается категория авто.
Поэтика лирического цикла («Сумерки» Е.А.Баратынского). Учебное пособие. — Кемерово, 1987. ра. Категория читателя слабо разработана в теории цикла. Нам бы хотелось не просто переместить центр внимания с категории автора на категорию читателя, но и установить связь между ними, отражающуюся в текстовых отношениях цикла. Такая перемена точки зрения ставит вопрос о циклизации в контекст акта прочтения, а не формального итога объединения. Такое изменение точки зрения существенно меняет исследовательскую позицию. Литературный цикл как форма художественного целого перестает быть просто формой выражения авторского сознания, но становится и своеобразным способом организации ее читательского восприятия. Разумеется, мы отдаем себе отчет в том, что авторская воля, авторское присутствие выражается во всем, в том числе и в способе организации восприятия художественного текста или текстов. Однако важно подчеркнуть, что с точки зрения теории цикла пределы авторского влияния ограничиваются только манифестацией самого контекста как ряда стихотворений. Авторская манифестация контекста, таким образом, формально выражена в границах цикла, его составе и последовательности текстов. Далее начинается работа читательской инстанции — развертывание ряда происходит в читательском восприятии. Мы попытаемся сделать акцент на восприятии цикла, проследовать путем субъекта, читающего цикл. В этом случае замысел цикла как целого будет вырастать не из внешних по отношению к тексту сведений, а из чтения как процесса. Становление художественной целостности, которая нами понимается как динамическая целостность, происходит в результате действия смыслопоро-ждающей модели цикла, основанной на взаимодействии отдельных текстов. Взаимодействие это, однако, должно пониматься не как результат складывания, но как результат объединения15. Рефлексия как вторичный план творчества совмещается таким образом с развертыванием смысла цикла как целого в восприятии читателя. До сих пор такой вопрос в цикловедении не ставился. При таком подходе сама форма цикла предстает как форма рефлексии.
Понятно, что творческая рефлексия в системе циклизации лирики может быть рассмотрена только теперь, когда циклические формы прочно вошли в арсенал современной лирики. В процессе анализа должны обозначиться разные стратегии творческого поведения субъекта, организующего восприятие цикла. Нашей задачей не является классификация таких стратегий, теоретически их может быть бесконечно много. Но все-таки важно сформулировать некоторые наиболее яркие варианты рефлексии субъекта творчества, актуализованной в контексте цикла, а также показать возможности и пути анализа циклических форм разных поэтов в контексте творческой рефлексии.
Очерченный круг вопросов, как нам кажется, актуален для любых циклических контекстов, однако наибольший интерес для нас представляют особые циклические образования, объединенные темой творчества. Стихи о стихах существовали давно, однако объединение таких стихотворений в циклы, посвященные тайнам ремесла, — сравнительно.
15 Противопоставление объединения складыванию в данном контексте можно сравнить с фундаментальной оппозицией, которой пользуются самые разные отрасли современной науки (философия, биология, кибернетика, психология и т. д.), это оппозиция структуры и системы. Понятие системности как раз и описывает возникновение нового качества единства при органическом соединении составляющих целое частей. Все жизнеспособные, развивающиеся феномены системны, поэтому для понимания их природы недостаточно описания структуры. новое явление для поэзии. Мы хотим попытаться показать связь рефлексии «формы» (цикла) и рефлексии «содержания» (темы творчества) в единстве авторского замысла и читательского восприятия. Таким образом, общая для современной литературы тенденция к повышению степени творческой рефлексии привела к закреплению новых форм циклизации: «стихи о стихах» появляются у разных поэтов и часто объединяются в циклы о «тайнах ремесла».
Прежде всего, нас интересуют разные проявления творческой рефлексии в циклических формах, а также явления «метаповествования» и «автоцитирования» как факторы циклизации. Цитирование и автоцитирование, безусловно, способствуют созданию многомерного, многоголосого, диалогического лирического контекста. С этой точки зрения уникальность циклических форм заключается в их принципиальной неготовости, незаданности, что сближает цикл с неканоническим жанром романа, постоянно находящимся в поисках внутренней меры (термин Н.Д.Тамарченко). Однако, как отмечает С. Н. Бройтман, если представление о романе как о многоголосии уже прочно вошло в научный обиход, то подход к лирике часто по умолчанию предполагает монологический характер высказывания лирического субъекта. «Такое понимание лирического произведения сложилось исторически и закрепилось во многом благодаря высказываниям М. М. Бахтина о лирическом субъекте как об «одержимом», знающем лишь один язык"16. В последнее время ситуация меняется. Работы С. Н. Бройтмана показывают, что слово в лирике живет не.
16 Бройтман С. Н. Русская лирика XIX — начала XX века в свете исторической поэтики (Субъектно-образная структура). — М. :РГГУ, 1997. менее сложной многоголосой жизнью. Проблема слова в лирике приводит к необходимости разграничения автора и персонажа, ранее объединенных в категорию лирического субъекта. Анализ форм субъектного присутствия в лирике можно найти в книге С. Н. Бройтмана «Русская лирика XIX — начала XX века в свете исторической поэтики (Субъект-но-образная структура)».
Один из главных выводов исследователя, актуальный и для нашей работы, состоит в том, что в прагматике текста субъект лирического высказывания зачастую остается персонажем. Творцом он становится на выходе из текста, в реализованном творческом акте. Здесь «встречаются» изображенный и действительный акты творчества, автор и лирический субъект действительно становится неразделимым на поэта-творца и поэта-героя. Этот процесс может быть эксплицирован как в тексте отдельного стихотворения, так и в тексте цикла как целого. Тогда в цикле (или в книге стихов) появляется метаповествова-тельный план, который заставляет тексты отдельных стихотворений взаимодействовать на новом уровне. В этом случае оказывается возможным проследить метаповествова-тельный сюжет цикла. Часто именно такой сюжет — разыгрывание творческого акта — становится как раз тем трудноуловимым основанием для циклизации, поисками которого занимается современное литературоведение. Особенно часто к этой теме творчества обращаются поэты, ориентированные на традицию и в этом смысле наследующие акмеизму. Таких поэтов объединяет особая императивность художественного мышления. В данном случае имеется в виду, конечно, не идеологический, но художественный, культурный императив традиции. Зависимость эта неотменима как высокая болезнь", именно поэтому Бродский говорит о себе: «Я заражен нормальным классицизмом.» — оксюмо-ронное соединение семантики болезни и нормы передает глубинное ощущение избранничества, которое проявляется одновременно в свободе и в ответственности личного выбора. В результате постсимволистского размежевания в русской поэзии обозначились основные тенденции ее дальнейшего развития от демонстративно охранительной позиции по отношению к традиции и предтечам до «аварийного отрыва новаторских исканий и свершений от культурных традиций"(В.Хализев) 17.
Нам интересно исследовать творчество поэтов, сознательно ориентированных на традицию. Традиционно ориентированная современная поэзия помогает выявить то новое, что появилось в стихотворной циклизации в новейшее время. Не углубляясь в вопрос о литературных течениях в современной русской поэзии, мы выбираем в качестве материала поэзию постсимволизма, наследующую акмеизму, то есть наиболее традиционно ориентированную.
Как известно, уже с конца 19 начала 20 века понятие циклизации прочно вошло в литературно-критическое сознание как категория художественного творчества. В поэтике символизма циклические образования были средством воплощения целостного взгляда на мир. При этом А. Блок и А. Белый в своих автокомментариях прежде всего озабочены проблемой адекватного восприятия, понимания поэта читателем. В этой логике «целое» оказывается более целым, чем часть, а отдельные стихотворения, таким образом,.
17 Хализев В. Е. Опыты преодоления утопизма // Постсимволизм как явление культуры. — М., 1995. — С.13. недостаточны, как «кусочки», фрагменты целого. Такой подход приписывает циклам и книгам стихов функции проводника целостного замысла поэта, невоплотимого в отдельных стихотворениях и потому недоступного читателю вне большего контекста.
В постсимволизме подход к этой проблеме совершенно иной. Для литературных наследников Блока и Белого, во многом благодаря усилиям символистов, циклическая форма как таковая уже не является проблемой, а обращение к ней не требует объяснений и оправданий и является естественным выбором, так же как и обращение к любой другой, освященной традицией, форме. Органичность «вырастания» циклов, необходимость их возникновения ощущается многими поэтами 2 0 века. Причем творческий характер рефлексии подтверждается созданием нового художественного целого. Этот акт вторичного творчества обладает той же природой, что и «первичный» творческий акт и не имеет утилитарных или «педагогических» задач (разъяснения, комментария или усиления впечатления и т. д.).
Та литературная тенденция, о которой мы собираемся говорить, берет начало в акмеистической традиции, начиная с ее предтеч — Иннокентия Анненского, Тютчева. Далее следуют имена русских поэтов 20 века, включая эмигрантов, вплоть до младшего поколения «наследников» классической русской литературы — Бродского и других,.
1 Я тех, кто оказались «в тени Бродского». Еще одним оправданием ограничения материала является приверженность выбранного нами круга авторов к созданию стихотворных циклов. Соответственно, мы выбрали для анализа творче.
18 Самойленко С. Тень Бродского // Кузнецкий край. -1994. — N109. — б сентября. ство тех поэтов, которые оформляли большую часть своих сочинений в циклах. Это совсем не означает, что мы хотим объявить циклизацию универсальным принципом или заявить о каком-то вытеснении отдельных стихотворений. Понятно, что контекст может быть обозначен и одним стихотворением. Подражание, посвящение, аллюзии, цитирование, пародирование — все эти приемы сами по себе достаточны, чтобы актуализировать для читателя определенный культурный контекст. Однако то обстоятельство, что стихотворный цикл приобрел исключительный статус именно в эпоху постсимволизма, не может быть случайным. Изменение форм авторского присутствия в художественном целом вообще и в лирике в частности приводит к необходимости формирования новых форм существования отдельных стихотворений. Одновременно трансформации категории жанра лирического произведения способствуют упрочению позиций циклического контекста как особого жанра, произведения произведений. При этом характер циклизации в XX веке изменился. Вполне реализовались тетенденции, которые наметились в развитии циклизации еще в прошлом веке:
Оставаясь в пределах традиционной формы, например, жанрового раздела, отдельные стихотворения начинают тяготеть уже к другому ценностному полюсу, нежели литературный жанр: к полюсу личности. Лирическое «я» в этом случае стремится как бы оторваться от своей закрепленности к единичному тексту и стать принадлежностью другого, связывая их одновременно друг с другом в нерасторжимое художественное единство. В то же время смысл циклизации заключается в неслиянности и нераздельности отдельных произведений лирики, в сохранении их самостоятельности".19 В 1998 году была защищена диссертация, посвященная анализу изменений, которые произошли с циклическими контекстами при переходе от эпохи традициона О лизма к посттрадиционализму. Автор этой работы Яницкий Л. С. показывает, каким образом изменился характер целостности цикла в современной литературе по сравнению с более ранним этапом. Один из выводов исследователя состоит в том, что циклические контексты, являясь сравнительно новым жанровым образованием, весьма продуктивны в современном литературном процессе. Большие возможности художественной циклизации используются многими современными авторами, принадлежащими к самым разным литературным школам и направлениям. Материал, выбранный Яницким Л. С. для анализа, вписан в широко понятую автором тенденцию посттрадиционализма в литературе XX века. Причем, главный интерес для автора этой работы представляют циклические образования с неклассическим характером целостности.
Поэты, циклы которых выбраны нами для анализа, представляют единую линию русской поэтической традиции от акмеизма до Бродского. Важным для нас теоретическим источником является коллективная статья Ю. Левина, Д. Сегала, Т. Цивьян и Р. Тименчика «Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма», в которой излагается концепция акмеизма, близкая всем четы.
19Дарвин М. Н. Циклизация в лирике. Исторические пути и художественные формы. Автореф. докт. дисс. — Екатеринбург, 1996.-С.41.
9 П.
Яницкий Л. С. Стихотворный цикл: динамика художественной формы: Автореф дис. канд. филол. наук. — Новосибирск, 1998. рем соавторам. В ней сформулированы основные подходы к акмеизму как литературному явлению, история которого не только не завершена, но может быть продолжена в наследующих ей литературных явлениях двадцатого века, воспринявших эту культурную парадигму и сделавших ее из потенциальной актуальной. Т. Цивьян высказывает мысль о том, что для акмеизма характерно стремление к осознанному составлению некого фрагмента мирового поэтического текста, в который входили или который повторяли бы и тексты самих поэтов. Эта известная особенность поэтики акмеизма в интересующем нас контексте может быть интерпретирована как склонность к автоцитированию и цитированию, в том числе не реального, а гипотетического текста .
Разумеется, тема творчества может реализоваться и в отдельном стихотворении. Так происходит, когда творческий акт становится единым и единственным событием произведения. В этом случае лирический герой непосредственно осуществляет связь «внутреннего мира» и архитектоники, его поступок — в единении события бытия и события эстетического завершения.
Как уже было сказано выше, мы выделяем в особый контекст микроциклы21, то есть циклы, состоящие из минимально возможного количества текстов — «двойчатки». Ар-хетипически «парность» ассоциируется с взаимодопОлнительностью, цельностью, диалектическим единством противоположностей. Особым смыслом могут быть наделены и.
21 О поэтике числа в циклических контекстах и, в частно-чти, о микроциклах см.: Яницкий Л. С. Стихотворный цикл: динамика художественной формы: Автореф дис. канд. фи-лол. наук. — Новосибирск, 1998. другие циклы, содержащие «хорошее число» стихотворений, например: три, семь, двенадцать и т. д. Однако «двойчатки» привлекли наше внимание как самые спорные формы: всегда возникает вопрос о том, цикл ли это или единая двухчастная форма. Во второй главе мы рассматриваем такое произведение — «Песня невинности, она жеопыта» И. Бродского" Из названия можно сделать вывод о том, что это одно стихотворение, состоящее из двух частей. Однако более глубокое рассмотрение вопроса (в частности, сопоставительный анализ с текстомпредтечей У. Блейка) позволяет сделать заключение о циклическом характере данного образования (в том числе и на основании «извлекаемости» составляющих его текстов).
Цикл как структурно-мировоззренческая целостность обычно тяготеет к весьма обобщенным представлениям о мире. Именно это позволяет циклическим формам удерживать ценности в переходные эпохи. По этому поводу А. И. Михайлов замечает, что в эпохи нестабильные цикл «выполняет функцию компромисса между императивом орга.
9? ничности и реальностью развала". Эта функция сближает цикл с неканоническим жанром романа.
Реальности развала" противостоит и мировоззренческая доминанта памяти в творчестве неотрадиционалистов (как и у акмеистов): «память как глубоко творческое начало, противостоящее забвению и хаосу». Благодаря ей история воспринимается синхронично и избирательно. Видимо, поэтому такие поэты, как Ахматова, Мандельштам, Бродский, нимало не смущаясь, равняются с великими: Го.
22Михайлов A.B. Гоголь в своей литературной эпохе // Гоголь: история и современность. — М., 1985. — С. 124 127. мером, Дантом, Шекспиром, Пушкиным. Как нам кажется, с этими культовыми фигурами связаны разные, но равновеликие масштабы большого культурного времени: Гомер освящает мировую культуру, Данте и Шекспир — новоевропейскую, Пушкин — национальную. В поэтике неотрадиционализма непременно встречаются аллюзии, связанные с творчеством великих. Духовная биография каждого поэта избирает собственный круг особенно близких предшественников. Для Тарковского предтечей был Григорий Сковорода, для Бродского — Джон Донн. Причем диалог в большом времени происходит без ощущения разрыва связи времен. Эта особенность поэтики неотрадиционализма сближается с отношением к истории И. М. Гревса (замечено В.И.Тюпой), который, изучая историю, подчеркивал в ее составе не «разрывы» между эпохами, а их схождения и переклички. Таким образом, «космополитизм» распространяется не только на пространство, но и на время. Общение «поверх барьеров» (национальных, географических, временных), возможно, открывает эру нового («соборного», по И.А.Есаулову) сознания, как в жизни, так и в литературе. Преодоление разрывов между эпохами, народами, жизнью и искусством, «я» и «не-я» воплощается в поэтике очерченного нами круга поэтов.
Ко всем этим особенностям добавим еще одну — обращение многих поэтов к жанру «поэтической прозы». Термин этот, возможно, не вполне точен, но мы имеем в виду многочисленные образцы прозаических очерков, книг и писем, к которым обращаются поэты. Такое единодушное (проза Ахматовой, Пастернака, Мандельштама, Ходасевича) обращение к прозаическому жанру неопределенной природы («проза поэта»?) не может быть случайным обстоятельством. Например, в творческом наследии И. Бродского прозаические тексты играют исключительную роль. Их обычно называют очерками, хотя это не совсем справедливо. Потребность многих поэтов этого круга к созданию прозаических текстов наряду с собственно-поэтическим творчеством глубоко симптоматично: это говорит о росте литературного самосознания лирики. Мы не будем анализировать связь прозы и поэзии поэтов, однако некоторые замечания, высказанные ими в прозе, будут нам полезны. Широко публикуемые в последнее время эссе Бродского уже вошли в кругозор отечественного читателя. Менее популярным (хотя, на наш взгляд, ничуть не менее интересным) остается прозаическое творчество А.Кушнера. По точности формулировок и тонкости филологических наблюдений «заметки на полях» собственного творчества, несомненно, могут быть полезны литературоведам.
Таков в общих чертах круг проблем, которые мы собираемся рассмотреть в данной работе. Все эти частные вопросы объединены общей проблематикой — интересом к проявлению творческой рефлексии в циклических контекстах современной лирики.
Актуальность настоящей работы определяется необходимостью исследования художественной содержательности циклических форм в современной литературе. Предпринятые до сих пор концептуальные подходы к художественной циклизации основываются на материале литературы 19−20 века, вплоть до символизма. Попытки целостного подхода к циклизации в лирике постсимволизма нам неизвестны. Мы пытаемся решить эту задачу в историко-теоретическом контексте современного литературоведения.
Предметом исследования является творческая рефлексия в циклических стихотворных контекстах. Объектом исследования в нашей работе являются циклические образования (циклы и книги стихов), основой циклизации в которых является рефлексия по поводу творческого акта, реализованная в метаповествовательном сюжете цикла. Особо выделены так называемые микроциклы («двойчатки»), представляющие собой минимально возможный поэтический контекст.
Целью исследования стало изучение возможности нового подхода к онтологическим основам циклизации, а именно установление непосредственной связи формирования и прочтения циклических образований с проявлениями творческой рефлексии в самой архитектонике стихотворных контекстов. Исходя из сказанного, в качестве первоочередной мы ставим задачу настоящей работы: рассмотрение циклов о «тайнах ремесла» в аспекте творческой рефлексии .
Заключение
.
Подводя итоги нашего исследования, можно сделать главный вывод о том, что циклизация является одной из форм проявления творческой рефлексии. Причем проявления творческой рефлексии в циклическом контексте могут быть самыми разными — от рефлексии на темы творчества (на уровне содержания) | до построения специфического метаповествовательного сюжета, который может скреплять циклический контекст. Вопрос о содержании творческого акта циклизации мы решаем таким образом: возникающий циклический контекст, безусловно, можно и нужно рассматривать как новый текст, а степень творчества как вполне значащую, а не нулевую.
Особый интерес представляют микроциклы, и, в частности, двойчатки, в которых циклический контекст сформирован из минимально возможного количества текстов. Поэтика микроциклов является частной проблемой в рамках более общего вопроса о поэтике числа в формировании целостности циклических контекстов. Анализ двойчаток позволяет показать в минимальном масштабе варианты взаимоотношений текстов в рамках цикла: парадигматические и синтагматические.
Анализ циклов, объединенных темой творчества, мы выбрали в качестве критерия преобладающую в цикле ценностную ориентацию в координатах творчества (эстетических) и бытия (этических). Приоритет творчества формирует выраженную риторическую позу поэта, впрямую вводящую обсуждение творческой практики в текст стихотворений. К этому типу рефлексии тяготеют поэты с выраженной фигурой лирического «я», причем близкого автору. В таких произведениях лирический субъект — это поэт, это автор тех самых стихов, которые в данный момент прочитываются читателем (Ахматова, до известной степени — Ходасевич).
Другие отношения автора — лирического «я» (персонажа) — читателя возникают тогда, когда персонаж не претендует на статус поэта. О его участии в литературе, в словесном творчестве как будто ничего не известно. События его бытия иные, не связанные со стихотворством, этот субъект рассказывает скорее о своем жизненном опыте, а не о процессе версификации (Иванов, Кушнер, Тарковский). В таком варианте этическая заинтересованность субъекта творчества в бытии преобладает над вниманием к эстетическому дискурсу.
Наконец, возможно почти полное устранение «я» из поля зрения читателя. Такой субъект остается только в поле слышания, нет никаких признаков присутствия такого «я», оно полностью развоплощается и замещается письмом, речью, строкою («от всего человека остается лишь часть речи»). В этом случае вообще возникают проблемы с понятием лирического героя и многие исследователи склонны признать его полное исчезновение (случай Бродского). «Смерть» лирического героя оказывается оплачена почти навязчивым присутствием самого поэтического текста. Поза поэта оказывается явленной только в поведении самой поэтической речи, в том числе и в нагромождении графических и звуковых эффектов, которые как-то компенсируют отсутствие персонажа, точнее, сами.
152 превращаются в действующих «героев». Отсюда, видимо, столь раздражающий многих почерк поэзии И.Бродского. Мы наметили здесь три основные стратегии творческого поведения, которые, нам удалось сформулировать по результатом анализа творчества интересующих нас поэтов.