Трансформация российско-монгольских отношений в постсоциалистический период: политологический анализ

Актуальность темы

исследования. Российско-монгольские отношения как система многоуровневых связей между одной из крупнейших держав мира и несопоставимой с ней по международно-политическому весу страной, прошли за минувшее столетие через ряд неоднозначных по своему содержанию периодов. В этом смысле снижение экономической и политической мощи Советского Союза в конце 1980;х гг., его дальнейший распад и становление Российской Федерации в качестве правопреемника СССР стали ключевыми моментами в новейшей истории российско-монгольских отношений. Было положено начало качественно новому этапу в развитии этих отношений, в ходе которого изменился характер, основные принципы взаимодействия между двумя странами.

Россия и Монголия как страны, теснейшим образом связанные между собой на протяжении почти всего XX столетия, в настоящий период времени постепенно приходят к наиболее оптимальной модели взаимодействия в условиях нового внутриполитического и международного контекста. Поэтому опыт и уроки общественно-политического и экономического развития двух стран в 1990;х — начале 2000;х гг. могут быть интересны с точки зрения перспектив дальнейшего взаимодействия как на двустороннем уровне, так и на пригранично-региональном и международно-региональном уровнях.

С позиций сравнительного анализа представляют интерес для исследования процессы трансформации межгосударственных отношений Российской Федерации как правопреемницы СССР с бывшими социалистическими странами в Европе и Азии. А также выявление общих и особенных черт этого процесса, региональная специфика и базисные основания, оказавшие свое влияние на динамику отношений стран после 1991 года. Особо следует подчеркнуть, что Монголия в ряду этих стран выделяется своим наиболее продолжительным по времени следованием в направлении социалистической модели развития.

Проблема построения взаимовыгодных экономических и политических отношений с Монголией в постсоциалистический период является частью более масштабной исторической проблемы Российского государстваинтеграции своих зауральских территорий в единое социально-экономическое и политическое пространство страны. В свою очередь интенсификация торгово-экономических связей с ближайшими приграничными территориями России также входит в перечень наиболее значимых задач для Монголии, испытывающей потребность в развитии своих отдаленных от Улан-Батора (в первую очередь, западных) районов.

О возросшей значимости пригранично-регионального уровня отношений говорит и такое обстоятельство, как актуализировавшаяся в начале 1990;х гг. идея национально-культурного, а также политического сближения Монголии с родственными ей в этно-лингвистическом и культурном плане народами, населяющими российские приграничные регионы. Эта идея высветила новый (а точнее, возродила старый) аспект российско-монгольских отношений. А именно, скрытый вызов политико-территориальной целостности Российской Федерации со стороны идеологии, получившей в научной и публицистической литературе наименование «панмонголизм».

Состояние и перспективы развития современных российско-монгольских отношений являются важным сегментом в современной системе международных отношений в Центральной Азии и на Дальнем Востоке. Местонахождение между двумя крупнейшими державами евразийского материка — Россией и Китаем — превращает Монголию, особенно учитывая обширность ее территории в сочетании с малой численностью населения, в объект явного или скрытого соперничества внешних сил. Учитывая данное обстоятельство, а также наблюдаемую в постбиполярную эпоху тенденцию к усилению региональных уровней международных отношений, на котором действует подавляющее большинство стран мира (подтверждением чего является участие Монголии на правах постоянного наблюдателя в такой международной организации региональной направленности, как ШОС, активное сотрудничество с АТЭС), отношения России и Монголии должны быть рассмотрены и проанализированы в контексте международно-региональных политических процессов.

По ряду этих причин назрела необходимость переосмысления оснований и механизмов взаимодействия Российской Федерации и Монголии после дезинтеграции мировой социалистической системы, попытка которого предпринята в рамках данной диссертационной работы.

Степень научной разработанности проблемы. Вновь оживший в России и Монголии взаимный интерес к политическому сотрудничеству на качественно новой основе, взаимодействию в области экономики, науки, культуры после периода охлаждения двусторонних отношений благоприятствует активизации изучения современных российско-монгольских отношений.

Для более четкого понимания трансформации российско-монгольских отношений в постсоциалистический период несомненный интерес представляют исследования периода до начала 1990;х гг. Теме советско-монгольских отношений в советском монголоведении традиционно уделялось значительное внимание. Идеологическая заданность и господство марксистско-ленинской методологии в общественных науках обусловили тенденциозность многих отечественных публикаций советского периода на тему взаимоотношений СССР и МНР. Ядром концепции советско-монгольских отношений была теория классовой солидарности, в том числе и на международном уровне, в отношениях «братских социалистических стран». В то же время большой вклад в изучение темы советско-монгольских отношений внесли в разные периоды такие исследователи как Б. А. Леонов, Е. В. Бойкова, JI.M. Гатауллина, А. А. Гербова, В. В. Грайворонский, М. И. Гольман, И. Я. Златкин, И. М. Майский, Г. С. Матвеева, Ш. Г. Надиров, С.К.

Рощин, Г. И. Слесарчук, Д. Б. Улымжиев, Ш. Б. Чимитдоржиев и многие другие1. Помимо теоретико-аналитических достоинств, эти работы содержат большое количество документального статистического материала.

Не избежали влияния идеологии на свои научные позиции и западные исследователи. В западной политологической традиции превалировала точка зрения о том, что МНР изначально являлась «страной-саттелитом» СССР, полностью зависимой от него политически и экономически. Данные мысли были оформлены в виде концепции «сателлитизма». При этом, как отмечает российский специалист в области западного монголоведения М. И. Гольман, можно выделить два основных направления внутри концепции.

— у сателлитизма" - «мягкий» и «жесткий». Согласно первому, советский патронаж, принятый монгольским руководством осознанно, признавался фактором сохранения ее государственного суверенитета и социально-экономического развития4. Основу второго направления составили представления авторов о сугубо насильственном характере включения страны в советскую зону влияния и тоталитарной сущности политики Москвы в отношении своего «сателлита"5.

1 Леонов Б. А., Петров Б. А. Экономическое сотрудничество СССР и МНР. — М., 1971. 167 е.- Бойкова Е. В. Отношения МНР с капиталистическими и развивающимися странами. 1960;70-е гг. — М: Наука, 1982. — 177 е.- Гатауллина JI.M. Проблемы некапиталистического развития Монгольской Народной Республики. — М: Наука, 1978. — 303 е.- Гербова А. А. Развитие социалистической промышленности МНР на современном этапе. — М., 1978. — 114 е.- Гольман М. И. Изучение истории Монголии на Западе, XIII — сер. ХХ века. — М: Наука, 1988. -221 е.- Грайворонский В. В. Торгово-экономические связи СССР и МНР. 1962;1987 гг. — М., 1988. — 182 е.- Златкин И. Я. Очерки новой и новейшей истории Монголии. — М., 1957. — 300 е.- История советско-монгольских отношений. Под ред. Гафурова Б. Г., Ширендыба Б. — М: Наука, 1981. — 352 е.- Майский ИМ. Монголия накануне революции. — М: Институт востоковедения (ИВ) Академии наук СССР, 1959. — 311 е.- Матвеева Г. С. Монгольский революционный союз молодежи: история и современность. — М: Наука, 1960; Надиров Ш. Г. Цеденбал. 1984 год. — М: ИВ РАН, 1994; Рощин С. К. Сельское хозяйство МНР на социалистическом пути. — M: Наука, 1971. — 292 е.- Русско-монгольские отношения. Сборник документов. Составитель М. И. Гольман, Г. И. Слесарчук. — М., 1974. — 469 е.- Улымжиев Д. Б. Путь монгольского аратства к социализму. — Новосибирск, 1987. — 287 е.- Чимитдоржиев Ш. Б. Россия и Монголия. — M, 1987. — 235 с.

2 Об этом см.: Гольман М. И. Западные авторы об отношениях России и Монголии в XX веке // Россия и Монголия: новый взгляд на историю взаимоотношений в XX веке. Сборник статей. — M: ИВ РАН, 2001. — С. 256.

3 Там же. — С.256.

4 См. например: Bawden C.R. The Modern History of Mongolia. — London, 1968. — 460 p.- Ewing T. The Mongolian People’s Republic today // Asian Affairs. — 1980. — Vol. 11, № 3- Hyer P. Development of Outer Mongolia // The Asian Student. — 1976. — Vol. 25, № 6- Lattimore O. Nomads and Commissars. Mongolia Revisited. -N-Y., 1962.-238 p.

5 См. например: Elleman B.A. Diplomacy and Deception. The Secret History of Sino-Soviet Diplomatic Relations. 1917;20. — Armonk, 1987; Murphy G. Soviet Mongolia. A Study of the Oldest Political Satellite. — Berkley and Los Angeles, 1968. — 210 p.- Rupert R. Mongols of XX century. Vol.1. — Mouton: Indiana University Press, 1964. — 277.

На наш взгляд, для обоих направлений концепции «сателлитизма» отправной точкой анализа являлось рассмотрение советско-монгольских отношений в большинстве случаев через призму китайского фактора. Такой значимый аспект, как исторический контекст, в рамках которого Монголией был сделан шаг в сторону некапиталистического пути, а затем и социалистической модели развития, западными исследователями не привлекается.

С началом 1990;х гг. предметом для изучения российской историографии стали ранее не рассматриваемые аспекты советско-монгольских отношений. В этих работах, на большом архивном материале освещены такие сложные вопросы, как отношения между Коминтерном и Монголией, между Китаем, Советской Россией и МНР6. Получили свое развитие исследования регионального уровня советско-монгольских связей7.

В то же время, на наш взгляд, не было уделено должного внимания советско-монгольским взаимоотношениям времен «перестройки» и проблемам, связанным со сменой внешнеполитического курса Москвы на монгольском направлении в этот период. В частности, в российской историографии (равно как и в западной) не даны в сравнении основания советского руководства для изменения отношений, с одной стороны, со своими социалистическими союзниками в Европе, а с другой, с азиатскими социалистическими странами. Не выделены качественные отличия и специфика причин изменившегося характера рОн же. Mongolian People’s Republic. — Stanford, 1966. — 74 p.- Он же. How Mongolia is Really Ruled. A Political Histoiy of MPR (1900;1978). — Stanford, 1979.-225 pTang P. Russian and Soviet Policy in Manchuria and Outer Mongolia, 1911;1931.-Durham, 1959.

6 См. например: Белов E.A. Россия и Монголия (1911;1919 гг.). — М: ИВ РАН, 1999.-237 сЖелезняков А. С. Монгольский коммунизм: внутренние мотивы // VII Международный конгресс монголоведов. — Улан-Батор, 1997. — С. 26−30- Кузьмин Ю. В. «Монгольский и урянхайский вопросы» в общественно-политической мысли России (конец XIX — 30-е гг. XX вв.). — Иркутск, 1998. — 269 е.- Кузьмин Ю. В., Свинин В. В. Панмонголизм как национальная идея консолидации народов Центральной Азии в XX веке. — Иркутск, 1997. — 97 е.- Лузянин С. Г. Россия — Монголия — Китай в 1 половине XX в. Политические взаимодействия в 1911;1946 гг. -М: Огни, 2003.-320 е.- Рощин С. К. Политическая история Монголии (1921;1940). -М., 1999. — 325 с.

7 См. например: Даревская Е. М. Сибирь и Монголия: очерки истории русско-монгольских связей в k.XIXн.ХХ вв. — Иркутск, 1994. — 397 е.- Лиштованный Е. И. Исторические взаимоотношения Сибири и Монголии: культура и общество (XIX — 30-е гг. XX вв.). — Улан-Удэ, 1998. — 172 е.- Саая С. В. Россия — ТуваМонголия: центральноазиатский треугольник в 1921 — 1944 гг. — Абакан, 2003. межгосударственных отношений Москвы и Улан-Батора в конце 1980;х гг.

Работ, непосредственно затрагивающих постсоциалистический период российско-монгольских отношений как комплексного явления, в современном российском монголоведении немного. В центр исследовательского внимания чаще всего попадали сюжеты, связанные с отдельными аспектами проблемы кардинальных изменений в российско-монгольских отношениях: динамикой торгово-экономического сотрудничества, проблемой погашения задолженности Монголии перед Россией, вопросами экономических и политических реформ в России и о.

Монголии .

К исследованиям комплексного характера можно отнести монографии В.Ц. Ганжурова9, Г. С. Яскиной10 и О.А. Джагаевой11. Общим для данных авторов является вывод о том, что в постсоциалистический период отношения между двумя странами, лишившись идеологической составляющей, приобрели более прагматичный характер, стали исходить из национальных интересов. В то же время монографии В. Ц. Ганжурова и О. А. Джагаевой носят преимущественно исторический характер, и первая из них событийно охватывает период до 1995 года. В книге профессора Г. С. Яскиной внимание исследователя сосредоточено на многосторонних связях современной Монголии с внешним миром, где отношениям с Россией посвящена лишь отдельная глава. Кроме того, само название работы подразумевает несколько иной угол зрения, при котором основное вСм. например: Гербова А. А. Приватизация: опыт Восточной Европы и Азии. — М., 1991. — 117 е.- Грайворочский В. В. Современное аратство Монголии. Социальные проблемы переходного периода, 1980;1995.-М., 1997.-184 е.- Монголия: трудный путь к рынку. Сборник статей. — М: ИМЭПИ РАН, 1994, — 120 е.- Попов С. П. Существующее состояние и тенденции развития нефтяной и газовой промышленности стран Восточной Азии. — Иркутск, 2002. — 64 сЯскина Г. С. Монголия: смена модели развития. Политические и экономические реформы. — М., 1994. — 240 е.- Она же. Аграрный сектор экономики Монголии на подступах к рынку.-М., 1998.

9 Ганжуров В. Ц. Россия-Монголия (история, проблемы, современность). — Улан-Удэ, 1997. — 106 с.

10 Яскина Г. С. Монголия и внешний мир. — М.: ИВ РАН, 2002. — 370 с.

11 Джагаева О. А. Россия и Монголия: очерк истории взаимоотношений в последней четверти XX столетия. -М.: Научное издание, 2003. — 138 с. внимание уделено собственно Монголии и ее взаимоотношениям с внешним миром.

К числу недостаточно исследованных аспектов трансформации российско-монгольских отношений можно отнести такие вопросы как:

— связь между новыми политическими институтами, образовавшимися в России и Монголии в постсоциалистический период, и эволюцией механизмов взаимодействия двух стран.

— роль иных акторов, нежели государства (частные коммерческие предприятия, административно-территориальные субъекты, национально-культурные объединения и иные некоммерческие общественные организации) в развитии двусторонних отношений в постсоциалистический период;

— влияние третьих стран, а также фактор международно-региональных организаций — ШОС, АТЭС (участие в которых рассматривается Монголией как дополнительный канал диверсификации своих внешних связей) на трансформацию российско-монгольских отношений. Остается не раскрытым вопрос о том, почему в отличие от стран Восточной Европы — бывших участников социалистического содружества, избравших в качестве долгосрочной внешнеполитической стратегии фактически одностороннюю ориентацию на США, Монголия придерживается политики многовекторности, избегая опоры исключительно на один центр силы.

В современной монгольской историографии проблеме формирования иной в сравнении с социалистическим периодом модели взаимоотношений России и Монголии уделяется одно из основных мест, и в сравнении с российской, работ на эту тему, несомненно, больше. Одной из причин этого является несоразмерная значимость российского направления во внешней политике Монголии в сравнении с монгольским направлением в российской внешней политике. За последние 15 лет написан ряд интересных книг и статей по данной проблематике, в том числе и на русском языке12. Для ряда работ (преимущественно 1990;х гг.) было характерным дуалистическое противопоставление периода советско-монгольского союза, с акцентированием на негативных сторонах этого времени, и современного периода взаимодействия на основе «истинно демократических принципов"13.

В качестве одной из основных тенденций в монгольской историографии последних лет можно выделить более прагматичный подход к анализу трансформационных процессов в отношениях с Россией. Подавляющее большинство исследований основано на понимании важности для Монголии проводить многовекторную политику, роль России в которой признается в качестве основополагающей. Возможность и необходимость поддержания высокого уровня политических и экономических отношений с северным соседом рассматривается как с позиций потенциала для внутреннего развития Монголии, так и с точки зрения поддержания балансировки отношений, прежде всего с Китаем и странами Запада14. Одновременно с этим стоит отметить недостаточную разработанность сюжета, связанного с ролью негосударственных акторов в процессе трансформации отношений двух стран в постсоциалистический период.

12 См. например: Баярхуу Д. Некоторые вопросы международных отношений и внешней политики Монголии. — Улан-Батор, 1996. — 182 е.- Балдоо Б. Внешние связи Монголии. Начало и конец XX века. -Улан-Батор, 2003, — 285 е.- Балдоо Б., Дамдинсурен С., Хайсандай Л. Независимость Монголии и российско-китайский фактор. — Улан-Батор: АН Монголии. 1999; Дугэрсурэн М., Гомбосурэн Ц. Обзор истории внешней политики Монголии в XX веке. — Улан-Батор, 2004. — 220 е.- Дэмбэрэл К. Влияние международной среды на развитие Монголии: сравнительный анализ в историческом контексте XX в. — Иркутск, 2002. — 122 с. (на русском языке) — Лхамсурэн Б. Внешняя среда Монголии и ее государственная независимость. — Улан-Батор, 1995. — 152 е.- Хишигт Н. Современные монголо-российские отношения // Геополитические отношения между Монголией и соседними азиатскими странами. — Тайвань, 2004. — С. 189−204.

13 См. например: Баабар Б. Монголия XX века: кочевки и оседлость. Потери и приобретения). — Улан-Батор, 1996. — С.249- Бямбасурэн Д. Предрассветные заморозки. — Улан-Батор, 1996; Батсайхан О. Препятствия на пути развития Монголии в 1921;1932 гг. — Улан-Батор, 1997. — С.37- Галиймаа Н. Монгольско-американские отношения в XX веке: их возникновение, развитие и стоявшие перед ними проблемы — Улан-Батор, 2001. -136 с.

14 Балдоо Б. Внешние связи Монголии. Начало и конец XX века. — Улан-Батор, 2003. — 285 е.- Балдоо Б., Дамдинсурен С., Хайсандай Л. Независимость Монголии и российско-китайский фактор. — Улан-Батор: АН Монголии. 1999; Дугэрсурэн М, Гомбосурэн Ц. Обзор истории внешней политики Монголии в XX веке. -Улан-Батор, 2004. — 220 е.- Дэмбэрэл К. Влияние международной среды на развитие Монголии: сравнительный анализ в историческом контексте XX в. — Иркутск, 2002. — 122 е.- Монголо-российские отношения. Региональная политика развития и сотрудничества. Под ред. С. Дамдинсурена, К. Дэмбэрэла. -Улан-Батор, 2005. — 216 е.- Хишигт Н. Современные монголо-российские отношения // Геополитические отношения между Монголией и соседними азиатскими странами. — Тайвань, 2004. — С. 189−204.

Говоря о современных исследованиях западных специалистов по теме трансформации отношений России и Монголии, можно сделать вывод о том, что к настоящему моменту существует относительно небольшое количество работ, аналитического и публицистического характера, посвященных отдельным моментам этой проблематики15. Большинство западных авторов предметом своего исследования избирают комплексные политические и экономические связи Монголии с внешним миром, не уделяя особого внимания российскому сегменту этих связей.

Таким образом, несмотря на существенный исследовательский интерес к теме современных российско-монгольских отношений, она нуждается в более детальной и глубокой разработке.

Объектом исследования выступают трансформационные процессы в основаниях и механизмах российско-монгольского взаимодействия в постсоциалистический период.

Предметом исследования является совокупность предпосылок, причин, факторов, определивших трансформацию российско-монгольских отношений, ее специфические черты и общую направленность. Теоретико-методологической основой исследования стали научные, аналитические работы как теоретического плана, связанные с общенаучными подходами к теории международных отношений16, так и практические обобщения специалистов-политологов и международников, а также.

15 См. например: Campi A. Mongolia in Northeast Asia — the New Realities // Geopolitical relations between Contemporary Mongolia and Neighboring Asian Countries. — Chinese Culture University, Taiwan, 2004. p.268−287. Ginsburg T. Political Reform in Mongolia. Between Russia and China // Asian Survey. — 1995, May. — Vol. 35, № 5. p. 59−71- Hyer E. «The Great Game». Mongolia between Russia and China // The Mongolian Journal of International Affairs. — 1997. — № 4. p. 17−21- Rupen R, Mongols of the 21st Century // Geopolitical relations between Contemporary Mongolia and Neighboring Asian Countries. — Chinese Culture University, Taiwan, 2004. p.5−29. Sanders A. Mongolia 1990: a New Dawn // Asian Affairs. — 1991. — Vol. 22, № 2. p. 31−42.

16 Афанасьев В. Г. Системность и общество. — М: Политиздат, 1980; Богатуров АД., Косолапое Н. А., Хрусталев М. А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. — М: НОФМО, 2002 -384 е.- Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность / Отв. ред. А. Д. Воскресенский. — М: МОНФ, 2000. — 684 е.- Crockatt R. Theories of Stability and the End of the Cold War // From Cold War to Collapse: Theory and World Politics in the 1980s / Ed. By M. Bowker and R. Brown. — Cambridge: Cambridge University Press, 1993, P.59−81. Deutsch K" Singer D. Multipolar Power Systems and International Stability // Analyzing International Relations: a Multimethod Introduction / Ed. by W. Colpin and Ch. Kegley. New York: Preager, 1975. p.320−337. Gilpin R. The Political Economy of International Relations. — Princeton: Princeton University Press, 1987; Richardson L.F. Arms and Insecurity. — Chicago, 1960. — 249 p.- Waltz K.N. Theory of International Politics. — Readings: Addison-Wesley, 1979. — 251 p. практиков, занимающихся вопросами внешней политики России, в том числе в центрально-азиатском и дальневосточном регионах17. В данном контексте особую важность представляют теоретические разработки, посвященные не только конкретному региональному направлению внешней политики РФ, но и основным проблемам, связанным с изменениями внешнеполитических оснований постсоветской России во взаимоотношениях с внешним миром и, прежде всего, со странами — бывшими членами социалистического мира18.

В диссертационном исследовании использованы следующие методы:

Исторический подход применен с целью выявления общих черт и специфики характера российско-монгольских отношений на том или ином отрезке времени;

Сравнительный метод. Суть его заключалась в сравнительном анализе как взаимоотношений СССР с социалистическими странами в Европе и Азии, в выявлении особенностей отношений с МНР, так и в сопоставлении.

17Богатуров АД. Великие державы на Тихом океане. — М: Конверт — МОНФ, 1997. — 352 е.- Воскресенский АД. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. — М: ИДВ РАН, 1999. — 379 е.- Галенович Ю. М. «Белые пятна» и «болевые точки» в истории советско-китайских отношений. Т.1. — М: Институт Дальнего Востока РАН, 1992. — 200 е.- Жирное Д. А. Россия и Китай в современных международных отношениях. — М: МГИМО МИД РФ, 2002. — 290 е.- Лузянин С. Г. Китай, Россия и Центральная Азия: разграничение региональных интересов / Китай в мировой политике. — М: МГИМО, 2001. — С.311−336. Михеев В. Азиатский регионализм и Россия // Pro et Contra. — Весна. 2002. Том 7. № 2. -С. 13−26. Мясников B.C. Россия в новом концерте государств Восточной Азии // Проблемы Дальнего Востока. — 1992. № 5. — С.3−18. Павлятенко В. Н. Российский Дальний Восток в системе отношений в Северо-Восточной Азии // Проблемы Дальнего Востока. — 1995. № 4. — С.11−20. Петровский В. Е. Безопасность на основе сотрудничества в CBA: потенциальная роль России // Проблемы Дальнего Востока. — 1994. № 2. — С. 16−24- Солодовник С. В. Центральная Азия: геополитические контуры // Международная жизнь. — 1993. № 9. — С.94−101. Титаренко M.JI. Северо-Восточная Азия после «холодной войны» и интересы России // Проблемы Дальнего Востока. — 1994. № 5. — С. 17−28. Ткаченко Б. И. Проблемы эффективности внешней политики России на Дальнем Востоке. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1996. — 142 е.- Тригубенко М. Е. «Азиатский синдром» социализма. — М: Наука, 1991. — 128 е.- Яковлев А. Г. Международно-политическая стабильность в CBA и положение России в регионе//Проблемы Дальнего Востока. — 1995. № 2. -С.3−13. Гельман И. А. Постсоветские политические трансформации // Полис. — 2001. № 1. — С. 17−31. Кулагин В. М. Политические режимы и внешняя политика // Pro et Contra. — Зима. 2003. Том 8. № 1. — С.137−151. Мельвиль А. Ю. Демократические транзиты, транзитологические теории и посткоммунистическая Россия / Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. — M: МОНФ, 2000. — С.336−368- Миллер А. Центральная Европа: история концепта // Полис. — 1996. № 4. — С. 119−124. Симония //. Размышляя о внешней политике России // Проблемы Дальнего Востока. — 1993. № 2. — С.3−14. Мощелков Е. Н. Переходные процессы в России. Опыт ретроспективно-компаративного анализа социальной и политической динамики. — М.:МГУ, 1996. — 152 е.- Сорокин К. Э. Геополитика России в «ближнем» и «среднем» зарубежье: праксиологическое измерение // Полис. — 1995. № 3. — С.23−39. Тренин Д. Ненадежная стратегия // Pro et Contra. — Зима-Весна. 2001. Том 6. № 1−2. — С.46−60. Федоров Ю. Кризис внешней политики России: концептуальный аспект // Pro et Contra. — Зима-Весна. 2001. Том 6. № 1−2. — С. 28−45. Пешков М. А. Развивающийся мир и пост-тоталитарная Россия. Новые конфигурации мирового пространства. — М: Восточная литература, 1994. — 176 с. механизмов взаимодействия между Россией и Монголией после исчезновения мировой социалистической системы;

Институциональный метод, применение которого было обусловлено необходимостью выявить зависимость характера российско-монгольских отношений от тех социально-политических институтов, которые способны оказывать определенное влияние на формирование и направленность внешнеполитической деятельности РФ и Монголии.

Источниковая база исследования. Основные источники по теме диссертационного исследования можно разделить на следующие основные группы:

1. Материалы и договоры, опубликованные в сборниках договоров, соглашений, конвенций, заключенных РСФСР, СССР и РФ с Монголией, официальные документы, законодательные акты России и Монголии, регулирующие внешнеполитическую деятельность двух стран19.

2. Статистические данные и материалы, необходимые для исследования, опубликованные в официальных статистических ежегодниках двух стран, а также в периодических изданиях на русском, монгольском и английском языках20.

19 Внешнеполитическая концепция Российской Федерации // Дипломатический вестник. Специальный выпуск. — 1993. № 1. Внешнеполитическая концепция Российской Федерации // Дипломатический вестник -2000. № 8- Договор о дружественных отношениях и сотрудничестве между Российской Федерацией и Монголией // Дипломатический вестник. — 1993. № 3−4— Концепция внешней политики Монголии // Восток-Запад (Улан-Батор). — 1995. № 1−2- Концепция национальной безопасности Монголии // Восток-Запад (Улан-Батор). — 1994. № 12- Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Независимая газета, -10 января 2000; Российско-монгольское межправительственное соглашение о приграничном сотрудничестве между Республикой Бурятия и Монголией. — Улан-Удэ, 1998; Советско-монгольские отношения. Документы и материалы 1921;1974 гг. — T.2. — М: Международные отношения, 1979; Улан-Баторская декларация // Дипломатический вестник. — 2000. № 12.

20 Россия и страны мира. Статистический сборник. — М.: Госкомстат России, 2004; Статический сборник Монголии. — Улан-Батор, 2004; World Economic Outlook. — January 2005. — Washington D.C., 2005.

3. Мемуары отдельных советских/российских и монгольских руководителей, непосредственно участвовавших в формировании внешнеполитических курсов своих государств21.

4. Материалы, полученные в результате личного общения с российскими и монгольскими учеными, официальными и неофициальными представителями российской и монгольской сторон. Стоит заметить, что политические и гражданские позиции того или иного информанта оказывали существенное влияние на его суждения по различным проблемам исследуемой темы.

Хронологические рамки настоящего исследования охватывают период с начала 1990;х гг. до современности. Событийно данный период связан с отказом руководства России и Монголии от социалистического пути развития и текущими процессами в российско-монгольском взаимодействии. В зависимости от задач исследования, привлекались материалы и более раннего периода, что делалось исключительно в интересах сравнительного или историографического анализа и его полноты, чтобы глубже исследовать истоки и предпосылки того или иного явления современности.

Цель и задачи исследования

Учитывая актуальность поставленной проблемы, ее научно-теоретическое и практическое значение, а также степень разработанности, целью данной работы является выявление оснований и механизмов взаимодействия двух стран в постсоциалистический период, а также факторов, определивших динамику и вектор развития отношений в 1990;х — начале 2000;х гг.

Исходя из указанной цели, нами поставлены следующие задачи: 1. При помощи компаративистского анализа определить общее и особенное в моделях взаимодействия СССР и социалистических стран, историческую и региональную специфику отношений Советского Союза с азиатскими социалистическими странами, в том числе и МНР;

21 Батмунх Ж. Насилие не применять. — Улан-Батор, 2001; Бямбасурэн Д. Предрассветные заморозки. -Улан-Батор, 1996; Капица С. КНР: два десятилетия — две политики. — М: Международные отношения, 1969.

2. Вычленить этапы развития российско-монгольских отношений в постсоциалистический период;

3. Раскрыть связь между внутренними политическими и социально-экономическими процессами в России и Монголии в постсоциалистический период и динамикой изменений в подходах их руководства к организации двусторонних отношений;

4. Определить роль пригранично-регионального уровня взаимодействия России и Монголии и связанных с ним специфических проблем в становлении новой модели российско-монгольских отношений;

5. Показать, каким образом изменившийся международно-политический контекст российско-монгольских отношений, в частности, роль третьих стран и международных организаций, влияет на характер и развитие российско-монгольских отношений.

Положения, выносимые на защиту:

1. В отличие от отношений СССР со своими союзниками по ОВД, основанных на противостоянии Москвы и Вашингтона в Европе, советско-монгольский военно-политический союз цементировался советско-китайским соперничеством. Постепенная нормализация отношений между Москвой и Пекином явилась главной причиной снижения военно-стратегической значимости МНР для советского руководства и началом кризиса союзнических отношений.

2. В сравнении с социалистическим периодом стабильность как одна из основных характеристик модели взаимоотношений России и Монголии стала поддерживаться не столько через взаимную изоляцию, умолчание спорных вопросов или же односторонние решения более сильного партнера, сколько путем открытого диалога и саморегулирования комплекса отношений, в котором общие выгоды от сотрудничества уравновешивают потенциал существующих взаимных противоречий.

3. По мере осознания российским руководством со второй половины 1990;х гг. значимости для национально-государственных интересов интенсификации отношений с Монголией, в разрешении взаимных проблем межгосударственного уровня на смену чистым финансово-рыночным мотивам стали приходить политические решения. Базой для возникновения более тесного и взаимоприемлемого в сравнении с началом 1990;х гг. сотрудничества стало более активное использование двумя странами экономического и социо-культурного потенциала, накопленного за долгие годы социалистического периода.

4. Возросшая, под воздействием федерализации территориального устройства России, роль пригранично-регионального уровня отношений стала важной предпосылкой становления более сложносоставной стратегии Москвы во взаимодействии с Улан-Батором. Монголия стала выступать в качестве серьезного политического и экономического игрока в отношениях с российскими приграничными регионами. Любые действия федерального Центра, затрагивающие в той или иной степени интересы граничащих с Монголией национальных субъектов РФ (Бурятии, Тувы), оказались невозможны вне соотнесения целей и содержания этих действий с позицией самой Монголии.

5. Фактор третьих стран, с одной стороны, поддерживает высокий уровень заинтересованности РФ в активной политике на монгольском направлении, с другой, заставляет проводить более взвешенную, учитывающую монгольские интересы, политику в отношении своего соседа, являясь внешним основанием динамической стабильности как одной из основных характеристик российско-монгольских отношений. Научная новизна исследования заключается в следующих положениях: определены предпосылки становления динамической стабильности как модели отношений России и Монголии на современном этапепредложена собственная периодизация российско-монгольских отношений в постсоциалистический период, основанная на анализе динамики межгосударственных контактов на высшем и высоком уровняхвычленены новые механизмы взаимодействия России и Монголии на двустороннем уровневыявлена новая, в сравнении с социалистическим периодом, роль пригранично-регионального уровня (и связанных с ним специфических проблем), в процессе формирования принципиально иной модели развития российско-монгольских отношений в 1990;х — начале 2000;х гг.- предложен авторский подход к оценке влияния третьих стран и международных организаций на динамику трансформации российско-монгольских отношений, состояние и перспективы их развития. Практическая значимость исследования. Результаты проведенного исследования могут быть учтены при выработке соответствующих программ развития российско-монгольских отношений. Теоретические положения данного исследования могут быть использованы при подготовке семинаров, лекций, специальных и факультативных курсов по истории и современному состоянию российско-монгольских отношений и международно-политических процессов в регионе.

Апробация исследования. Отдельные положения и выводы диссертации нашли отражение в докладе на Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2004», проводившейся в Москве в 2004 годуна круглом столе «Цивилизационные процессы на Дальнем Востоке. Монголия и ее окружение», организованном Институтом сравнительной политологии РАН в 2005 г.- на научно-практической конференции «Историческое развитие Монголии и монголо-российские отношения», приуроченной к юбилею образования единого Монгольского государства, организованной Посольством Монголии в РФ (2006 г.). Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение

.

Проведенное исследование «Трансформация российско-монгольских отношений в постсоциалистический период» позволило сделать ряд важных и принципиальных выводов. Они призваны внести вклад в изучение как современных отношений России и Монголии на двустороннем межгосударственном уровне и связанных с ним специфических проблем, так и пригранично-регионального и международного измерений.

Основными выводами работы являются:

1. Для отношений СССР со своими союзниками по социалистическому содружеству в Европе была характерна статическая стабильность, понимаемая нами как принцип воспроизводства системы межгосударственных отношений через изоляцию конфликтных устремлений сторон в условиях глобального противостояния двух военно-политических блоков. Соответственно исчезновение из международных отношений глобального противостояния вызвало кризис системы отношений между Москвой и ее союзниками в Европе, основанной на статической стабильности.

2. МНР явилась единственной социалистической страной в Азии, на которую была спроецирована статическая стабильность, характерная для европейского региона. Региональная специфика проявилась в том, что в отличие от европейской ситуации, где стабильность основывалась на воспроизводстве советско-американского противостояния, в регионе советско-монголо-китайской границы ее стержнем были конфронтационные отношения Москвы и Пекина.

3. Анализ подходов руководства двух стран как к внешней политике в целом, так и к двусторонним отношениям в частности, показывает, что с самого начала 1990;х гг. и до настоящего момента эти подходы не отличались устойчивостью (особенно с российской стороны). Низкая интенсивность политических контактов на высшем и высоком уровнях между Москвой и Улан-Батором (до середины 1990;х гг.) была связана с доминированием во внешней политике России курса на односторонние сотрудничество с США, а также надеждами монгольской стороны на эффективное сотрудничество со странами Запада. По мере осознания российским руководством со второй половины 1990;х гг. значимости для национально-государственных интересов интенсификации отношений с Монголией степень взаимодействия в политической сфере постепенно стала соответствовать объективным потребностям обеих сторон. Начиная с 2000;х гг. можно отметить рост российского влияния в Монголии посредством интенсификации экономических связей.

4. В современных российско-монгольских отношениях на смену статической стабильности как принципа воспроизводства системы межгосударственных отношений через изоляцию конфликтных устремлений, пришла динамическая стабильность, в которой главным стал принцип саморегулирования комплекса отношенийосознание общих выгод от сотрудничества уравновешивает потенциал разногласий. На смену изоляции, взаимному умолчанию спорных вопросов или же односторонним решениям более сильного партнера пришел открытый диалог, произошло увеличение удельного веса консультативного компонента во взаимодействии Москвы и Улан-Батора.

5. Новыми основаниями в механизме воспроизводства отношений, и в частности, в подходах руководства двух стран к имеющимся проблемам и конфликтным устремлениям, стали внутренние структурные изменения в странах, выразившиеся в либерализации политических систем Российской Федерации и Монголии. Кроме того, сказалось снижение внешнеполитического потенциала России, а, следовательно, и возможности оказывать влияние на Монголию в прежнем объеме.

6. Увеличение удельного веса пригранично-регионального уровня отношений двух стран и возросшая роль Монголии в качестве важного экономического (приграничная и транзитная торговля) и политического (фактор этно-культурной близости монголов с российскими бурятами и тувинцами) игрока этого уровня, также стали одним из оснований для становления динамической стабильности.

7. Внешним основанием для формирования и устойчивости динамической стабильности в российско-монгольских отношениях выступает фактор третьих стран, являющихся важным условием для сбалансированной политики Монголии в отношении России.

8. По сравнению с большинством бывших социалистических стран Восточной Европы, Монголия в своей внешнеполитической стратегии по ряду объективных причин не смогла прибегнуть к стратегии примыкания к какому-то одному региональному центру силы (будь то китайский, российский или американский). Это, на наш взгляд, объяснимо влиянием исторических причин (фактор Китая, как источника постоянных скрытых вызовов и угроз национальной безопасности Монголии), территориально-географической расположенностью страны между Россией и Китаем и удаленностью от иных альтернативных им центров силыотносительной периферийностью интересов западных стран (прежде всего, США) в этом регионе в сравнении с Восточной Европой. Поэтому в качестве альтернативы стратегии односторонней внешнеполитической ориентации на какую-либо державу, монгольское руководство избрало многовекторность, которая является важным основанием для закрепления динамической стабильности в отношениях с Россией.

На наш взгляд, сложившая в российско-монгольских отношениях динамическая стабильность, в рамках текущих внутриполитических ситуаций в странах, а также настоящего международно-политического контекста, является наиболее эффективной и жизнеспособной моделью взаимодействия двух соседей в ближайшей перспективе. При этом не исключен вариант, при котором инициативы Вашингтона по поводу активизации сотрудничества с Улан-Батором в военной и политической сфере или же усиление экономического присутствия КНР в стране, может привести к серьезной корректировке внешнеполитической стратегии Монголии, в том числе и на российском направлении.

В этой связи, перед российским руководством стоит важная задача в дальнейшем эффективно использовать как политический, социально-экономический и историко-культурный потенциал, доставшийся России еще с социалистических времен, так и положительные результаты, достигнутые уже в период постсоциалистический, для дальнейшего развития отношений с Монголией.

В качестве одного из актуальных направлений дальнейшего изучения темы, на наш взгляд, следует рассматривать сравнительные исследования политических систем двух стран, их развитие, эволюцию, а также влияние на характер и динамику взаимодействия России и Монголии в будущем.